Danse macabre

Палач вышел из лодки и при скудном свете луны (так как об дополнительном освещении он, видимо, заботиться не хотел), начал ощупывать дно ложбин и канав, которые , подобно тому, как морщины столетнего старца искажают облик, взрыли левый берег реки Лис. Долго ему возиться не пришлось, ибо его пальцы тотчас же ухватились за край тяжелой от дождевых капель материи. Мужчина потащил за него и его взору предстала тряпичная кукла, что, на самом деле, была телом его сегодняшней жертвы. Недобрая усмешка исказила лицо человека в черном плаще. О, как долго ждал он этого мига! Еще возле окна одинокого домика, к которому его привели пятеро незнакомцев, он узнал некогда заклейменную им женщину и мысленно поклялся, что так просто она не отделается. Поэтому, выждав, когда молния на мгновение ослепит наблюдателей на противоположном берегу, ударил осужденную не острой гранью меча, а широким его лезвием. После этого в мгновение ока с профессиональной сноровкой он столкнул бесчувственное тело в одну из ложбин, а в плащ завернул увесистый кусок коряги, который приметил, когда садился в лодку. Палач грубо толкнув лежащую на земле в бок. Миледи тихо застонала и приоткрыла глаза. Мутным взглядом обвела она небесный купол и вперилась в одну точку, не понимая, что с ней произошло. Сильно саднило шею. В голове наливался жаром свинцовый ком. Чувство жажды тоже никуда не исчезло – оно лишь усилилось. Глаза застилал туман, а к горлу подкатывала тошнота. Внезапно какая-то догадка озарила мозг женщины. «Не может быть… Я чувствую боль, вижу небо. Я … дышу. Нет, неужели небо смилостивилось надо мной, неужели я …. ЖИВА?!» - терялась в догадках недавняя осужденная. Эта мысль, несомненно, подействовала на нее не хуже гальванического разряда. Миледи резко села. Закружилась голова. «О, благодарю тебя, Боже! – ликовала она, - Ты услышал мои молитвы и еще раз подарил мне жизнь. Теперь я знаю, что делать, знаю!» Женщина попыталась встать на ноги. Но при виде знакомой фигуры в черном, волосы поднялись дыбом на голове несчастной .Она издала дикий вопль, более похожий на рык Сатаны, чем на человеческий голос, и с рыданиями повалилась на землю. Сомнений быть не могло. Казнь еще не началась и все только предстоит. Бетюнский палач, которому надоело наблюдать истерику жертвы, схватил ее за плечи и мощным рывком поднял на ноги. Лицо Миледи опухло от рыданий, по нему катились слезы, вперемешку со слюной, ибо она была близка к припадку. - Ты кричишь, а, значит, можешь меня слышать, - угрюмо начал палач. - О, пощадите, - зашлась в рыданиях Миледи, - ради всего святого! Я не хочу умирать!!! Я слишком молода, что бы умирать!! Будьте милосердны! Я не выдержу этого. - Мой брат был не многим старше тебя. Но он умер. По твоей вине. Неужели ты думаешь, что после этого я дам тебе спокойно умереть? Неужели, ты надеялась, что я дам тебе умереть от меча? Нет!,- прошипел мужчина и лицо его исказилось в гримасе, - Меч сечет только благородные головы. Смерть от него быстра. Неужели ты думаешь, что я дам тебе умереть быстро? Миледи застыла. Слова палача, этого кошмара, который терзал ее во сне и наяву, его вкрадчивый голос действовали на нее гипнотически, лишали воли. Все происходящее для нее напоминало кошмарный сон, в котором страх настолько парализует волю, что нет сил увернуться от ножа убийц и грабителей. - Мой сын, - тихонько простонала она, - у меня есть сын. Не лишайте его матери, сжальтесь над ребенком! Будьте милосердны! - Милосердия? Ты просишь милосердия? А была ли ты милосердна к бедному Жоржу? Где же тогда были твои христианское милосердие, смирение и добродетель? Мой брат не оставил наследника и род наш угаснет. Неужели ты думаешь, что я позабочусь о твоем выродке? Я, который так долго ждал этой минуты?! Я, который молил о часе мести все долгие восемь лет? - и палач расхохотался. Странный этот хохот подхватил ветер и потревоженный им на старой мельнице сыч беспокойно отозвался, заухав в предрассветную мглу. Человек в черном достал из-за пояса веревку и подтащил Миледи к стволу дерева. Он вынужден был одной рукой обвязывать веревку вокруг ее ног, а второй – поддерживать ее тело. Отчаяние, разочарование и сильный страх, казалось, высосали из приговоренной все соки. Неспешно и со знанием дела затянул палач веревки на ее руках, обвязал петлю вокруг талии. - У варваров есть прекрасная казнь,- с этими словами он вынул из-за отворота ботфорта кинжал и освободил его от ножен, - Преступника или же преступницу привязывали к дереву и вспарывали живот. Умереть от потери крови при этом практически невозможно и смерть не приходит за страдальцем, бывало по несколько дней. Миледи с ужасом почувствовала, как острие кинжала впилось ей в нежную кожу на горле. Сколько раз она сама упражнялась с холодным оружием, но никогда не думала, что так страшно оказаться беспомощным перед его холодным блеском. - Хочешь, расскажу, что тебя ожидает, маленькая шлюха? - сладким голосом спросил палач, проводя лезвием кинжала по щеке Миледи, - сначала начнет кружиться голова. Потом все окутает красноватый туман и ты свою никчемную душу готова будешь отдать дьяволу за глоток воды. А после на запах твоей крови приползут муравьи, мухи, короеды и прочие милые божьи твари. Всползут на тебя и сожрут твои внутренности. Правда, отличная казнь? - Нееееет!!!!!! - Можешь орать, сколько заблагорассудиться. Местные сюда не потыкаются, - невозмутимо пожал плечами мужчина, - Ну, что же, незачем медлить. Попрощаемся, Анна де Бейль, Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, миледи Винтер, баронесса Шефилд, леди Кларик. Пусть Ваши последние часы будут ужасны. Да свершится правосудие Божье! С этими словами он вонзил нож в тело приговоренной. Ужасный, одинокий крик разорвал предутреннею тишину. Долго летел он ввысь, запутался в скудных ветках ветел и утонул в черных водах Лиса, никем не услышанный. Лишь снова отозвался на него сыч да протяжно заскрипели крылья развалившейся мельницы. Палач вытянул кинжал из тела Миледи и бросил его в реку вместе со своим мечом. На этот раз он не стал переплавляться через реку и странной, подпрыгивающей походкой пошел по едва различимой тропинке вглубь леса, в сторону границы. Перед тем, как лапы деревьев окончательно закрыли от него берег реки, он обернулся и в последний раз посмотрел на тело человека, которого ненавидел все эти годы. Палач расстегнул камзол и достал из-под рубахи маленький серебряный крестик. «Ну вот ты и отомщен, брат. Вечная память твоей душе и мир праху. Очень скоро ты встретишься со своей убийцей». С этими словами он поцеловал крестик, спрятал его обратно на свое тело, застегнул пуговицы камзола и бодро двинулся навстречу судьбе.