Две недели спустя.
Небо заливалось лиловым. Солнце только-только поднималось. За горизонтом его было не углядеть, а среди кучи многоэтажных домов — и подавно. Булатов, проснувшийся ни свет, ни заря, — аж в 4 утра! — отправился на кухню, дабы сделать очередную кружку кофе. А открыв полку, где спасение и лежало, обнаружил, что за пару дней истратил весь запас, что у него был. Не без горечи громко вздохнув, музыкант кинул взгляд на окно и направился к нему. Надо сказать, что за всё время, прошедшее с того дня, на концерте LOUN'ы, не было ни вести от Лу. Ни СМС, ни звонка, ничегошеньки, что очень бы хотелось увидеть Рустему. Даже излюбившиеся прогулки, и те, не помогали — все напоминало ему и приводило к мысли о Геворкян, нагоняя либо тоску, либо вечно преследующее чувство вины. Ну а когда осознал, что это сводит его с ума и ему нужно срочно встретиться или хотя бы поговорить с Лусинэ, тогда понял, что наступила грань. Время пришло. И всё равно пытался тянуть. Да, чтобы там ни было, Тэму было неловко навязываться. Он старался все тщательно обдумать, взвесить, и только когда будет уверен на все сто процентов, только тогда решится. И ведь никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Булатов это понимал. И тогда ещё раз приходил к выводу, что сходит с ума. А как это изменить? Никак. Только... Музыкант поднял голову и посмотрел на улицу. Город просыпался. И не сказать, что Рустему приносило такое уж удовольствие наблюдать за этим, но надо было признать, что рассвет всегда и везде радовал глаз. Может, приносил в душу что-то теплое и легкое, а может, просто помогал забыться, стать частью природы. Если честно, сейчас Тэму было не до раздумий на эту тему, как в любое другое время. Постукивая пальцем по стеклу, парень прикусил нижнюю губу. Всё-таки нужно было что-то предпринимать. Что-то... но что? Тут-то музыкант и не отличился оригинальностью. Ловким движением руки достав свой телефон из кармана, он набрал номер девушки и вздохнул, поднося трубку к уху. — Алло, — послышался из динамиков до жути знакомый хриплый голос. Лусинэ казалась сонной. То есть, не казалась. Так и было. В последнее время её мучал недосып. Она плохо спала, если спала вообще, и постоянно не могла выспаться нормально, из-за чего полночи бродила по квартире и то смотрела что-то по телевизору, то разглядывала что-то из окна, то сидела в сети. — Алло? Это кто? — Привет... — немного растерянно наконец-то выдавил из себя Булатов. — Рустем? — после тихого сопения в телефон, тоже растерялась Геворкян. — Я. Лу, мне кажется, нам всё-таки надо встретиться и поговорить. — Я не думаю... — Лу. — Рустем, не надо... Я... — Я прошу тебя. Пожалуйста. — Ну... ладно. Хорошо. — Отлично! — как камень с души отлёг. И тело вмиг залилось бодростью, если бы не сразу же сменившаяся волной волнения. — Ты где?***
— Лу! — Рустем сразу же нашел глазами вокалистку и широко улыбнулся. Та подняла голову, натянула легкую улыбку, но сразу же опустила взгляд. Булатов снова закусил губу и подошёл к девушке. Она слегка пошатнулась и посмотрела на парня, указывая рукой в сторону. Музыкант кивнул и, когда Геворкян направилась туда, последовал следом. Несколько минут — и они уже находились дома у Лусинэ. Осматриваясь, впервые находясь у гостях у Лу, Тэм прошел на кухню и сел за стол. И снова ту радость застигло волнение. Булатов заметил, что Геворкян вела себя странно... даже слишком. Обычно улыбающаяся и разговорчивая девушка стала вести себя более замкнуто и молчала. А эта тишина давила на уши, из-за чего у Рустема закружилась голова. Стараясь не поддаваться странным чувствам, овладевшим его, парень встряхнул головой и напомнил себе о том, зачем сюда пришёл. Сдаваться? Только не сейчас, когда он уже на полпути. — О чём ты хотел поговорить? — Кхм. О нас. Вокалистка облокотилась плечом об холодильник, сложив руки на груди, и смотрела на Тэма каким-то упавшим, будто уставшим взглядом. — Лу, скажи мне, что-то случилось? Я могу помочь? — Ничего не случилось. Все хорошо, — Геворкян натянула улыбку. Когда Булатов поднялся, Лу почувствовала себя маленькой, хрупкой и беспомощной. Это странно подействовало на неё, настолько, что она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. И только закусив губу, попыталась успокоить себя мыслями о том, что все не так уж и плохо и нельзя показаться идиоткой перед Рустемом. Музыкант подошёл ближе, и тогда девушка едва не упала, поворачиваясь и облокачиваясь спиной об холодильник. Она издала вздох и почувствовала нить напряжения, которую ей до ужаса хотелось разорвать. Парень заглянул Лусинэ в глаза, и та была готова от одного взгляда преподнести ему всё, как говорится, на блюдечке, то бишь рассказать, в чём дело, не говоря уже о невыносимом желании прижаться к нему и заснуть прямо на плече. Он только дотронулся до её плеча, и она мучительно выдохнула воздух, засевший в её лёгких. — Я ведь хочу, чтобы у тебя всё было просто хорошо. Вокалистка упёрлась макушкой головы в грудь Тэма и всхлипнула. По её щекам потекли горячие струи слёз. — П-прости... — За что? Лу, что такое? — Тэм... прости... — каждое слово давалось тяжело. — Ну тише, тише... Всё хорошо. Я прощаю, — Булатов обнял девушку и уткнулся носом в её волосы. Через пару минут, когда Лусинэ немного пришла в себя, она, сгорбившись, вся заплаканная смотрела на пол, в то время, как Рустем уже успел разобраться с её кухней и сделать им по две чашке тёплого, если не горячего, чая. Поставив на край стола одну кружку, вторую он протянул Лу. Та молча ухватила её дрожащими пальцами и вздохнула. Геворкян отхлебнула один раз и отодвинула чашку от себя. Парень присел на корточки перед девушкой, снова смотря ей прямо в глаза. Она пошатнулась. — Что... что случилось? — вновь постарался разузнать Булатов. Вокалистка пробежала взглядом по кухне, пока не остановилась на музыканте и... — Я беременна, Тэм.