Мой лучший враг

ГЛАВА 14 Soundtrack — Unions «Sex and Candy» Туман так низко и так мягко укрывал пахнущую сыростью траву, будто убаюкивал ее. Казалось, сами облака спустились с небес на землю прямо там, за спиной Малфоя, и теперь стелились по земле будто клубками змей. Значит ли это, что и Драко – падший ангел, в прошлом отмеченный «змеиным» клеймом и пришедший забрать ее душу, а может, и тело? – Эй, Грейнджер, ты тут? – прошипел главный змей-искуситель, а вернее – Малфой и провел рукой перед ее глазами, когда пауза настолько затянулась, что уже даже для придания драматизма было бы чересчур. Только тогда Гермиона очнулась от морока и, нахмурившись, раздраженно убрала его руку. – Ты с ума сошел?! – наконец, тряхнула она головой, а Драко обреченно вздохнул: очевидно, он и не надеялся, что разговор будет легким. Конечно! Попробуйте даже раскаявшегося грешника затащить в Ад – он и то будет сопротивляться. – Мы расшифровали ту записку с именами, – посерьезнел Драко, опершись предплечьем на руль. – Похоже, ублюдки охотятся на магглорожденных и провинившейся перед «элитой» аристократией, – изобразил кавычки пальцами Драко, – а еще – собирают армию. Имя Томаса удалось узнать первым, поэтому Холлвурд и отправил на миссию Уизли с Панси, чтобы они успели его перехватить, пока Томас… Не слишком очаровался новыми друзьями. – Не слишком очаровался? – притихшим голосом произнесла Гермиона. – Это как понимать? Дождь едва накрапывал, но ледяные капли жалили, словно маленькие осы. – Есть информация, что действуют они изящно, без топорной грубости Пожирателей, но с не меньшим хладнокровием, – Драко едва заметно передернуло, очевидно, от воспоминаний прошлого. – Заманивают жертв под видом, скажем так, группы поддержки, и те добровольно приходят к ним в… Как же это по-маггловски? – повел рукой в воздухе Драко, вскинув голову, и вновь вернул взгляд на Гермиону. – Ах, точно. В секту. Брови Гермионы взлетели. – В секту? Под видом группы поддержки? Да что же такое они обещают и говорят, раз жертвы к ним сами приходят?! – возмутилась она, думая, что ни за какие деньги не вступила бы в… Секту, пусть даже ей пообещали бы свадьбу с Роном и Рона целиком, влюбленно лежащего у нее на простынях с голым торсом и лениво жующего колосок пшеницы в уголке рта. Ну хорошо, может, от свадьбы она бы не отказалась. И от голого торса тоже. – Они выжидают и появляются в нужный момент под предлогом «полезного» знакомства, – с ноткой неприязненного уважения неохотно произнес Драко. – Гребаные эстеты, которые перед трапезой красиво сервируют стол, ну а уж потом… – То есть… Дин уже у них в руках? – в ужасе перебила Гермиона, думая, что уж кто-кто, а Дин точно не достоин стать марионеткой каких-то фанатиков. Драко задумчиво прикусил губу, прищурившись. – Не уверен, – наконец, произнёс он и развернулся к ней всем корпусом. – Мне доложили, что Уизли вернулся с миссии и вроде как даже что-то разузнал, но более точной информацией я не располагаю. Единственное, что могу добавить – не исключено, что они все же играют по-грязному и используют «Империус». Но пока это догадки, причем, скорее всего, неверные. Понимаешь, Грейнджер, не у всех нас… – Драко замялся, а потом неприязненно тряхнул головой, глянув на то место, где раньше на руке была метка, – отобрали все. Некоторым удалось сохранить целые состояния на маггловских банковских счетах. И – видит Мерлин! – кто-то нашел сомнительное применение своим галлеонам. На этих сектантов, вернее, на их предводителей трудятся не только лучшие адвокаты, но и тонкие профессионалы мозгоправства, и подозреваю, что Томас не настолько умен, чтобы уличить их в алчной игре под прикрытием мнимого сочувствия и поддержки. Особенно, в его ситуации: я слышал, бывшая жена знатно постаралась, чтобы славный парень Дин пошел по миру и окончательно съехал с катушек. Гермиона не знала, что сказать. Ей было жаль Дина, который, похоже, всегда как-то неправильно влюблялся и от этого страдал (прямо на ее манер), а потому хотелось ему помочь выбраться из западни, в которую он попал. А еще Гермиона не могла не заметить, что Малфой говорил о проблеме всерьез, и она его явно заботило. Совершенно очевидно, что он полностью отдавался своей работе, прямо как и Гермиона, и это завораживало и вызывало невольную симпатию, пусть и на фоне жутких декораций. Где-то вдалеке прогремел раскат грома, а одна особо большая капля упала Гермионе на лоб, после чего она ее убрала рассеянным движением. – Кто еще в их списке? – тихо спросила она, ощутив, как тело покрывается мурашками, и не подувший со стороны грома ветер был тому причиной. – Из тех, кого мы знаем лично – Томас, Панси, Астория и… Ты, – пристально посмотрел на нее Драко, и его ресницы дрогнули, после чего он довольно торопливо развернулся к рулю и перевел взгляд на дорогу перед собой. – Нам пора ехать, Грейнджер, уже совсем стемнело. Деревья в ночи напоминали скелеты, тянущие к ним пальцы под аккомпанемент ветра, который шуршал безжизненной листвой. Гермиона лишь через пару секунд вспомнила, как дышать. – Панси, Астория и… я? – медленно повторила за Драко она, а затем, сопоставив факты, ощутила, как что-то внутри нее разгоралось, подобно начинавшему тлеть костру, и словно готовилось захватить ее разум и чувства целиком: ведь, выходит, Драко собирается жить с ней, чтобы защитить ее, а не Асторию и даже не Панси?! – Да, они тоже в списке, – тем временем продолжил Малфой так, словно они говорят о перечне овощей, которые необходимо купить к ужину, а не о списке потенциальных жертв. – Подозреваю, Астории с Панси досталось, потому что, по общему мнению узкого круга лиц, обе предали семейные ценности и теперь должны за это ответить, – фыркнул Драко и мрачно усмехнулся, покачав головой. – Чокнутые. А Гермиона смотрела на него во все глаза. Малфой говорит, что девушке, на которой он хочет жениться, угрожает смертельная опасность, а он сидит в машине с ней, с Гермионой, утверждает, что между ними что-то происходит – да ради Бога! – что они друг друга хотят, и предлагает сожительство? Вдвоем?! – То есть… Ты решил со мной жить, чтобы… – уже почти даже расплылась в улыбке Гермиона, ощутив, как тепло разливается внутри. ¬– Чтобы меня спасти? Драко моргнул. – Ты в своем уме?! – положил он руку на грудь, картинно расширив глаза. – Мне приказал Холлвурд! Хотя, если под спасением ты понимаешь удовлетворение сексуальной нужды, которая у нас есть, то… И все. Костер внутри нее был уничтожен, как если бы на него высыпали ведро, нет, три ведра льда, а едва затеплившаяся надежда… Хотя, на что? На что она надеялась? А главное, ей это точно нужно – то, на что она надеялась и внутренне пылала от каких-то там костров?! – Ты редкостная скотина, Малфой, – в итоге, не найдя ответы на свои вопросы, в сердцах скрестила руки на груди Гермиона и ощутила такую обиду, комом вставшую в горле, что даже слезы подступили к глазам. Дура, дура, дура! – Эй, Грейнджер, я же шучу, – примирительно произнес Драко, но этого было недостаточно. Как назло, Малфой особенно пристально на нее смотрел в этот момент, когда она, резко отвернувшись к лобовому стеклу и попытавшись не заплакать, упрямо вперилась взглядом перед собой. Дождь знатно постарался: теперь вместо завораживающего вида она наблюдала лишь мутные мокрые разводы на стекле, уныло стекающие вниз по ту сторону, словно поплывший грим у клоуна. Таким вот клоуном, например, она и себя ощущала, ведь, похоже, Малфой и секунды не хотел воспринимать ее всерьез, как и все происходящее. Или говорить об этом. – Знаешь, Грейнджер, я тебя хочу, но это же не значит, что ты мне… Как это сказать? Нравишься? – помедлив, наконец, изрек Малфой, и Гермиона, вспыхнув, резко на него обернулась. – О, умоляю, только не надо так говорить, будто… – пылко начала она, сморгнув слезы в надежде, что все же достаточно темно, чтобы Малфой не заметил ее унижения. Но была лунная ночь, и были яркие звезды, и их света было достаточно, чтобы Драко понял все. – Хотя, – мягко перебил он, когда Гермиона отвела взгляд и деланно заинтересовалась заработавшими с глухим щелчком стеклоочистителями, – это может значить все, что угодно. Она пораженно вскинула на него голову, но Драко уже отвернулся и, заведя машину, тронулся с места с такой скоростью, что казалось – они вот-вот взлетят и полетят, рассекая тьму светом тут же включившихся фар. Ветер снова бил в лицо, волосы позади будто бесновались в безумном танце, и пока они ехали, просто неслись в каком-то неизвестном направлении, Гермиона снова и снова в оцепенении прокручивала слова Малфоя в голове: «То, что я тебя хочу, еще не значит, что ты мне нравишься. Хотя… Это может значить все, что угодно». Все, что угодно. Даже то, что она ему может все же… Нравиться? «Как и не нравиться одновременно», – тут же остудила свой пыл Гермиона и, запрокинув голову, сначала издала пару смешков, а потом и вовсе рассмеялась всей абсурдности ситуации. Драко, с подозрением глянув на нее, притопил газу, а она в этот раз даже не испугалась. Разве ей стоит чего-то бояться, когда она уже давно и так едет в неизвестном направлении, зная, что тормоза отказали, примерно, пару недель назад? Еще никогда сумеречный мир теней и укрытых тьмой пейзажей, проносящийся мимо, не казался ей таким пугающим и волнующим одновременно. И тогда, поддавшись какому-то особому порыву, она сбросила с ног сапоги, расстегнув их быстрым движением, и залезла прямо ступнями на дорогущее сиденье, отчего ее отца наверняка хватил бы инфаркт. Но не Малфоя, глаза которого лишь немного расширились, а на губах появилась странная (хотелось верить, что нервная) усмешка. И пока он переводил взгляд с нее на дорогу и обратно, Гермиона, храбрясь, медленно старалась выпрямиться в полный рост и не умереть одновременно то ли от страха, то ли от неуклюжести. – Что ты делаешь? Ты рехнулась?! – наконец послышался откуда-то снизу голос Драко, а Гермиона, до той поры державшаяся за раму лобового стекла и опершаяся талией на нее, со смесью ужаса и восторга медленно отняла от нее руки и раскинула их в стороны. Адреналин ударил в голову, ветер с дождем остервенело били в лицо, а волосы так развивались на ветру, даря неведомое ощущение свободы, что Гермиона запрокинула голову к, на удивление, звездному для такой погоды небу и с восторгом (истерически) захохотала будто в лицо самой ночи, под покровом которой они с Драко неслись по трассе. – Сумасшедшая! Слезай оттуда, Грейнджер! Я не шучу! – продолжал кричать Малфой, медленно сбавляя скорость, но Гермионе было плевать. Что-то изменилось в ней. Как если бы ей сказали, что жить остался месяц, и она решила взять этот месяц по максимуму. Да, она вела себя безрассудно. Да, она наверняка об этом еще пожалеет. Но нет – она ни на секунду больше не струсит. И не позволит Малфою себя смутить или выставить дурой. Ведь сложно выставить дурой ту, кто ею уже является? Кто ведет себя соответствующе? – Что это значит? – вновь взявшись за раму, с горькой усмешкой повернулась к Драко Гермиона, посмотрев на него сверху вниз. Волосы намокли от дождя, холодными прядями прилипли к лицу и шее, но ей было все равно. Почему-то сейчас, когда она уже устала от эмоциональных взлетов и падений, она чувствовала себя особенно уверенной и готовой ко всему, и, похоже, Малфой это заметил, задержав на ней взгляд чуть дольше обычного и опустивший его вниз по ее телу. Только тогда Гермиона поняла, что мантия, как и платье под ней, так развиваются от ветра, что при желании Малфой мог разглядеть все… Что пожелает. Или, вернее, что уже пожелал? Но Драко не дал возможности поразмыслить об этом, потому как, вцепившись в руль в этих своих сжег-бы-их-кто-перчатках, вошел в поворот, и Гермиону по инерции кинуло прямо на него, а потому она рефлекторно вцепилась в его водолазку, упершись грудью ему в торс и обхватив шею. Она могла поклясться, что они оба синхронно вздохнули и затаили дыхание в этот момент, и Драко резко нажал педаль тормоза, а уже в следующую секунду Гермиона стремительно отшатнулась от него к противоположному краю. Только сейчас до нее дошло, что они с Малфоем уже у самого ее дома, а вокруг – ни души. – О чем ты думала? – с едва сдерживаемой яростью повернулся к Гермионе Драко. – Захотела на тот свет раньше времени, а, Грейнджер?! – А о чем думал ты, когда перевез ко мне свои вещи? – вздернув подбородок, смело парировала она и затем ощутила, как к щекам приливает жар, а дыхание даже и не думает успокаиваться. – Чего ты захотел, Малфой? Драко на миг замер, уловив двусмысленность в ее словах, а следом прищурился. – Холлвурд, правда, приказал мне тебя оберегать, Грейнджер, что бы ты там себе ни надумала, – без тени улыбки начал он. – И ты не помогаешь, когда выкидываешь подобные… фокусы. – Ах, фокусы? – откинув волосы назад, резко развернулась к Драко всем корпусом Гермиона. – В таком случае объясни мне, что это за фокус такой – когда ты делаешь все эти недвусмысленные намеки, прикасаешься ко мне, трогаешь меня – да ради Бога! – целуешь, а потом исчезаешь почти на неделю без объяснений и следом, появившись, то уводишь на свидание другую, то знакомишься с моими родителями, представляясь женихом? Что это, Малфой? Что?! – показала она быстрым движением на себя и на него. – Почему ты сейчас здесь, а не с Асторией, с которой ушел в нашу последнюю встречу? Почему ты не с Панси, ведь она твоя лучшая подруга, а поменяться с Роном уж точно не составило бы труда? Почему ты вообще все время где-то рядом? Всегда?! Драко молчал. Лишь неподвижно смотрел на нее, и чем больше проходило времени – тем сильнее его глаза темнели, а на дне будто черной водой разливался океан самых разнообразных, пугающих ее чувств. – Хочешь правду, Грейнджер? – в итоге подался к ней Драко и разве что не прошипел эти слова. – Так вот, получай. Я прикасаюсь к тебе, потому что этого хочу, – положил он руку в перчатке ей на колено, и Гермиона резко вздохнула, но не убрала ее. – Я трогаю тебя, потому что мне это нравится, – двинулся он ладонью выше, оставляя мокрый след на чулках, пока Гермиона ощущала, как ноги едва не сводит от вмиг ударившего куда-то в пах желания. – И, последнее, я целую тебя – потому что и тебе, и мне это нравится. И я… этого хочу. Он так близко наклонился к ней, выдохнув последние слова практически в самые ее губы, но все же не двинулся и на миллиметр дальше, смотря прямо ей в глаза и тяжело дыша с ней в унисон, пока Гермиона пыталась понять – почему, почему же он медлит? Ведь не только его рот – его рука тоже была так близка, замерев на том месте, что одно движение вперед, и Гермиона снова упадет. Она снова будет то взлетать, то падать, падать, падать вместе с ним в пропасть, чтобы на этот раз уже по-настоящему разбиться на малейшие осколки, позволив наконец-то все. – Я не сделаю ничего, Грейнджер, пока ты не попросишь, ты же помнишь? – слова Драко, словно змеи-искусители, ласково обвивали ее, привечали так сладко, что она и вправду уже была готова попросить Малфоя о поцелуе. Но именно это и отрезвило Гермиону. Именно это и заставило ее вспомнить, что это желание – ничто по сравнению с глубиной ее чувств к человеку, который ею действительно дорожит. Пусть и пока в качестве подруги. Но уже с надеждой на скорую больше, чем дружбу. – Я не буду ни о чем просить, Малфой, – голос все же дрогнул, когда она это выдохнула в его губы, приняв холодное решение. – Я не буду, потому что… – будто взвела она курок, – у меня скоро – свидание с Роном, – наконец, выстрелила Гермиона и с достоинством отстранилась, наблюдая, как Малфой, получая свое же лекарство, застывает в лице от неожиданности. О, она могла поклясться: на секунду у него сделался вид, словно ему влепили пощечину. Хотя уже в следующую стало понятно: он получил настоящий огнестрел, если судить о вспышке боли и гнева, промелькнувшей в его глазах. Долгожданный реванш – как же это было приятно. Но вот то, как в следующий момент Драко медленно убрал руку с ее бедра, прошедшись ею уже в обратном направлении, и отпрянул, отдалось в ней разочарованием. Мокрый след на ноге теперь то ли жгло от памяти прикосновения, то ли морозило от пронизывающего ветра. – Оу, свидание с Уизли… Так скоро, а ведь я даже не успел преподнести тебе сюрприз, – собравшись, наконец горько усмехнулся Драко. – Как жаль, что ты совершенно не умеешь целоваться. Гермиона ожидала чего угодно, но не этого. – Это я-то не умею?! – совершенно рефлекторно возмутилась Гермиона, вспыхнув, однако тут же добавила: – Ну и пусть! Думай, что хочешь. Но Малфой словно ждал продолжения, и – видит Мерлин! – у нее оно было, а потому она уже в следующую секунду, как можно спокойнее попыталась парировать, хотя внутри... Ох, знали бы вы, что творилось у нее внутри! – Впрочем, ты несильно жаловался в прошлый раз, – помедлив, изрекла Гермиона, но как только это сделала, то тут же пожалела о своей дерзости, ведь Драко так пронзительно и одновременно пораженно посмотрел на нее, словно принял вторую пулю прямо в приоткрытый рот, что воспоминание о прошлом их разе будто материализовалось между ними и теперь отдалось непрошенной истомой желания внизу живота. Стало совершенно очевидно: она заигралась. Перешла черту, за которой остались полутона и неопределенности. Вскрыла все карты, и крыть ей было уже нечем. Она просто признала, что факт их влечения волнует ее не меньше, чем Малфоя. И что она готова об этом открыто говорить, а раз готова говорить, то, может, и большее для нее впредь не является чем-то недопустимым? Видимо, последняя мысль отразилась в ее глазах, потому как на губах Малфоя расцвела медленная усмешка, как если бы у него за поясом был даже не один, а целая куча заряженных стволов. И главный – спереди. – Ты тоже, Грейнджер, – наконец, томно ответил он и, пока она продолжала делать вид, будто в этом нет ничего такого – что они на грани, чтобы сделать это уже на сиденье машины, продолжил: – Но факта это не меняет. Знаешь, Рональд, думается мне, имеет куда больший опыт в поцелуях с дамами самого разного уровня… Скажем так, сексуального образования, и ты вряд ли будешь лидировать в этом рейтинге. Гермиона медлила. Подлец играл, а отступать было поздно. О, как он был в этом раздражающе обаятелен, когда смотрел на нее так, словно прямо сейчас готов ей преподать самый волнующий и неправильный урок в ее жизни. А она… В ней боролось так много чувств, но решение держаться до конца – было неизменным, даже несмотря на то, что тело ее сдавало и нещадно предавало, заставляя бедра чуть сжаться и потереться друг о друга. Как, похоже, и решение Малфоя о том, чтобы идти до конца во всех смыслах, ведь он уже ненавязчиво придвинулся ближе. – Ты блефуешь, – наконец, изрекла Гермиона, разве что не выдохнув это почти на манер Драко. – Ни в коем случае! – картинно положил руку на сердце Драко и как бы между прочим задел ладонью ее колено, возвращая ту обратно. – Просто факт: движения языка недостаточно настойчивы, да и слюны можно было бы… – Прекрати, – отодвинула его от себя Гермиона, смутившись такому неосознанному прикосновению. И один Мерлин знает, что бы было далее, если бы внезапно откуда-то со стороны не послышался знакомый голос, прозвучавший в грубоватой манере: – Эй вы, двое! Какого черта, вы оба там забыли?.. – О, а вот и начало моего сюрприза, – вмиг вскинул брови Драко и перевел взгляд за спину Гермионы, которая тут же обернулась. Прямо на пороге ее дома стояла Панси в строгом черном мини-платье с белым воротничком и без мантии, чем издали напоминала пятикурсницу со своим ростом и телосложением. Гермиона едва успела надеть сапоги и выбраться из машины, надеясь, что Паркинсон не увидела ничего предосудительного, но та уже успела подойти к ним, и весь ее вид говорил об обратном. – Честное слово, Пэнс, ты имеешь поразительную способность появляться вовремя, – хлопнув дверью машины, не без нотки раздражения сыронизировал Драко, и Гермиона не могла не согласиться. Вот только, похоже, они с Малфоем вкладывали в эти слова разный смысл. – Тебе бы лучше приодеться, мистер-пытаюсь-залезть-в-хлопковые-трусики, – смерила его высокомерным взглядом Панси, когда Драко подошел к ней. – Не поверишь, но сегодня это были кружева, – приложив руку к лицу, наклонился Драко к Паркинсон, словно хотел поделиться невероятно волнующим секретом. – Извращенец! – осадила его тут же Гермиона, закатив глаза, и Панси перевела подозрительный взгляд на нее. – О Мерлин, вы что, уже успели?.. – начала она, почти без тени эмоций. – Конечно, нет! – моментально перебила Гермиона, но Паркинсон ей, очевидно, не поверила: лишь недоверчиво подняла бровь и покачала головой. – Там Уизел ждет окончания поездки с твоим милейшим «парнем», о котором нам уже успела рассказать Кэролин, едва мы успели ей представиться. Поразительная женщина, – скрестила руки на груди Панси и усмехнулась. – Так что, будьте оба добры, вернитесь в том же составе, в каком ушли заниматься сексом в эту маггловскую коробку. – Мы не занимались сексом! – вспыхнула Гермиона. – Но если что – я готов, – бодро перебил ее Драко, и, обернувшись на него, она увидела перед собой снова Дэмиана. Того самого Дэмиана, о котором прямо сейчас ее родители взахлеб рассказывают Рону, думая, что Рон по-прежнему ее «просто лучший друг», и не зная, что этим же вечером тот видел ее в объятиях другого, уже третьего в этой сложной истории мужчины, ровно перед тем, как позвать на свидание. – О Боже… – схватилась Гермиона за голову и села на корточки прямо посреди улицы, подсвечиваемая прицельным светом фонаря, словно она виновна, а теперь обнаружена на месте преступления и оцеплена. – В чем дело? – подошел к ней Драко, нахмурившись, а она даже не стала блокировать разум, позволив ему увидеть все, что случилось этим вечером. *** Гермиона не знала, как ей удалось выкрутиться. Спасло то, что мама слишком много и возбужденно болтала, пока Карлос и Драко ее снисходительно слушали, уже стоя на пороге, Панси – неспешно пила, развалившись на диване, а Рон – так и не проронив ни слова, лишь насуплено бросал свирепые взгляды то на окружающих, то на Гермиону. Ну хорошо: то на Драко, а вернее, Дэмиана, который снова был учтив и обаятелен в своем образе идеального парня и стремлении мягко, но поскорее попрощаться с ее родителями, то на нее саму, когда она, избегая преследующих взглядов всех присутствующих, торопливо убирала со стола. Но когда, наконец расцеловавшись в обе щеки с мамой и папой, Гермиона закрыла за родителями и Драко, шепнувшим: «Я еще вернусь», дверь, Рон не выдержал: – Гермиона, какого черта тут происходит?! – разве что не взвизгнул он, резко поднявшись с дивана и с громким стуком уронив пульт от телевизора прямо на Живоглота. – Что здесь делал… Ко-о-от! Очевидно, Рон хотел сказать «он», но Живоглот, возмущенно мявкнув, вцепился ему в ногу в знак мести и повис на ней, а потому Рон, браня кота, кое-как стряхнул того с себя и отфутболил в сторону. – Что за тупое животное?! – в сердцах забасил Рон, на что Живоглот в ответ прижал уши и, напоследок нашипев что-то ругательное на своем кошачьем языке, все же опасливо затрусил подальше от готового его убить Рона. – А вот с этим я с тобой согласен, – как раз в этот момент вернулся в квартиру Драко уже в своем настоящем образе и аккуратно прикрыл дверь. – Кстати, а что вы оба тут делаете? Гермиона видела, что Рон, и без того обозленный, вмиг пришел в ярость, а потому была уверена: сейчас что-то будет. – Ты собрался жить с Гермионой?! Какого черта ты… – пересекая комнату за секунды широкими шагами едва не набросился на Драко Рон, и Гермиона испуганно ахнула. – Смотри-ка, Грейнджер, сейчас что-то будет, – явно забавляясь, покрутила бокалом Панси и озвучила еще недавнюю мысль Гермионы. – Эй-эй, Уизел, остынь, я здесь по поручению Холлвурда, – медленно сняв с себя мантию, развернулся Драко к Рону, который разве что не дышал сейчас огнем. – Хотя, впрочем, ты же знаешь: насколько мне известно, охранять Панси выпало тебе? Гермиона удивленно вскинула брови. – Стойте, выходит… – начала она, но Рон тут же бросил на нее взбешенный взгляд. – А с тобой нам еще предстоит отдельный разговор! – вскинул он палец на нее. – Мне интересно знать, как ты собиралась пойти со мной… – встряхнул он головой, – как так вообще вышло, что ты ходишь на свидания сразу с двумя мужчинами, за одного из которых собралась замуж?! – Рон, прошу, ты все неправильно понял! Дэмиан без спроса пришел в мой дом, когда там были родители, а ведь мы с ним уже расстались! – отчаянно шагнула к нему Гермиона. – Да что ты? Как интересно, – встряхнул плечами Драко, а Гермиона едва не бросила в него заклятье. – Оу, сцена ревности, противостояние двух горячих сердец, одно из которых принадлежит ничего неведающему идиоту, – заинтригованно прокомментировала Панси, уже закинув ноги на подлокотник дивана и подперев голову ладонью в лежачем положении, – обожаю. Гермиона бросила на нее убийственный взгляд. – Но-но, Рональд, показывать пальцем неприлично, особенно, на даму, честь которой защищаешь, – мягко, но настойчиво опустил руку Рона Драко, а Гермиона вспыхнула. – Я сама в состоянии за себя постоять, Малфой! – гаркнула она на него и перевела полный мольбы взгляд на Рона. – Умоляю, успокойся. Я все объясню, но сейчас… – А эти цветы, – не унимался Рон, когда схватил со столика прихожей лилии, которые Гермиона так и не успела поставить в воду, – они от кого? От того олуха, в объятиях которого мы тебя застали с Панси, или от этого сладенького придурка, который так понравился твоей маме?! – Ну, судя по тому, что на столе гостиной стоит еще и шикарный букет роз, которые наша маленькая шалунья Гермиона так любит, то, однозначно, правильный ответ – от того, у кого более дурной вкус, – подмигнул Драко Рону, а затем направился к столу и, проходя мимо Гермионы, еле слышно шепнул ей: – Сюрприз. – Заткнись! – тут же взревел Рон, сжав кулаки так крепко, что Гермиона опасалась: кости вот-вот раскрошатся. – Что ты ей там шепчешь?! – Ух, Гермиона, а ты у нас, оказывается, сердцеедка, – проворковала Панси, уже перевернувшись на живот и болтая ногами в воздухе. – Как интригующе! – Заткнись! – настал черед Гермионы осадить ее, на что Панси лишь состроила ей рожицу и отхлебнула из бокала. – И кстати, что вы оба здесь делаете? – Ах что мы здесь делаем?! Что мы здесь де… – снова начал распаляться Рон, походу, не зная на кого сейчас нужно злиться в первую очередь: на нее, на Панси или на Драко, который, опершись поясницей о стол и скрестив руки, сейчас устало за всем наблюдал с тенью мрачноватой ухмылки. – Уизел, давай я все объясню, пока ты не захлебнулся дерьмом, что сейчас в тебе бушует, – закатив глаза, нехотя поднялась с дивана Панси и небрежно отставила бокал на журнальный столик с характерным для стекла звяканьем. – В общем, я оказалась в уже наверняка вам известном списке «избранных», и Холлвурд подумал, что лучше телохранителя для меня быть не может, чем Рональд – наш мистер-обложка-в-стиле-ню. – О, знали бы вы, на какие части тела с этих колдографий ведьминского еженедельника сумасшедшие дамочки-фанатки пытаются уговорить Рональда поставить автограф! – словно говорил о самой захватывающей вещи на свете, произнес Драко, а Панси смерила Рона таким скептическим взглядом, словно ее попросили быть подопечной флоббер-червя, по ошибке считавшегося секс-символом. – Но вместе с этой «радостной» новостью о том, что и я в списке жертв, сова донесла весточку, – подбоченившись, продолжила Паркинсон, вновь вернув взгляд к Гермионе, – что и Драко должен будет охранять тебя, мисс-я-люблю-адюльтеры, так что вот – мы оба здесь, жертвы истерики Рональда Уизли и чьих-то пикантных похождений. – А еще, продолжая твою мысль, я так понимаю, Холлвурд уже отклонил прошение того самого Рональда – грозы-еженедельников обменяться объектами нашей охраны? – буднично заинтересовался ногтями Драко, многозначительно покосившись на Гермиону. – Ты! – сделал шаг назад Рон, расширив глаза и подняв на Малфоя палочку. – Опять лезешь ко мне в голову, ублюдок! Кажется, мы это уже проходили, и в итоге договорились… Драко закатил глаза. – Я уже сделал то же самое – обсудил вопрос с Холлвурдом, чертов ты параноик, – сказал он, и когда Рон, насупившись, потупил взгляд в пол, словно пытаясь наконец обуздать свои эмоции, проговорил одними губами Гермионе: – На самом деле нет. Она была в отчаянии. Ни Драко, ни Панси не помогали, словно подчеркивая, что она является какой-то работницей борделя, раз кружит голову сразу трем мужчинам, а не жертвой обстоятельств. А потому она решила взять ситуацию в свои руки. – Предлагаю всем успокоиться, – сделав глубокий вдох, произнесла Гермиона и смело шагнула к Рону. – Прошу, давай поговорим обо всем наедине, но позже? Сейчас нужно решить, что делать со сложившимся положением. – Думаешь, есть какая-то альтернатива тому, что мы обязаны жить все вместе?! – тут же вспыхнул Рон и, казалось, даже кончики его волос побагровели от возмущения. На секунду воцарилась пауза, а затем все, кроме Рона, воскликнули: – Что?! И даже Живоглот, негодующе фыркнув, хмуро направился к ботинкам Рона с одной известной ему (и, к сожалению, Гермионе) целью: доказать, что от решения остаться вместе с ним на одной территории и обуви «врага» скоро будет разить неприятностями. В прямом смысле этого слова. – А какой у нас выход?! Я с тобой ее точно не оставлю ни на одну ночь, особенно если учесть, что Гермиона стала до крайности легкомысленной, – с угрозой стал наступать на Драко Рон. – Ах, легкомысленной?! – возмутилась Гермиона, но Рон кинул на нее такой взгляд, что она вмиг приняла решение помолчать. – И потом, – мрачно продолжил Рон, обернувшись к Панси, – тебе, Паркинсон, и вовсе негде жить: я в курсе, что с прошлой квартиры тебя попросили за неуплату долгов, а в моей, как мы уже выяснили, ты жить отказалась. Панси моментально поменялась в лице. – Ублюдок! Откуда ты… – Не понял, – нахмурился Драко, – Пэнс, у тебя что, проблемы с деньгами? Почему ты мне не сказала? Панси переступила с ноги на ногу, а потом всплеснула руками. – А как я, по-твоему, оказалась в аврорате, Драко?! – словно ей уже нечего было терять, изрекла Паркинсон, зарумянившись. – Эдмина урезала всем жалование после своего очередного неудачного развода, да и мне хотелось сделать хоть что-то стоящее в жизни, кроме… Панси осеклась, а Гермиона едва не открыла рот от удивления: еще никогда она не видела Паркинсон такой уязвленной. Ну, разве что кроме того случая после расставания с Ноттом. А еще эти ее слова про «сделать в жизни хоть что-то стоящее»… Они прозвучали… Искренне? Одним словом, Панси стала ей нравиться чуточку больше, даже не смотря на присущую всем слизеринцам привычку язвить и разве что не танцевать на костях. Пару секунд Драко с Панси смотрели друг на друга, словно мысленно общаясь, а уже в следующую Малфой, наконец, вздохнул и, покачав головой, крутанулся на каблуках. – И, развивая общую тему беседы, я так понимаю, что в моих апартаментах дамы точно жить не смогут. – В твоем борделе?! – одновременно фыркнула Панси и возмущенно произнес Рон, покачав головой, после чего оба кинули друг на друга быстрые взгляды и, будто смутившись, снова вперились глазами в Малфоя. – Вообще-то, это маггловский отель премиум-класса! – оскорбленно возразил Драко, благоговейно подняв руку, будто аристократично держал в той бокал. – У меня там президентский люкс, лобстер на завтрак и договоренность, что я могу провести на одну ночь к себе кого угодно. С этими словами он игриво подмигнул Гермионе, которая, вспыхнув, спросила: – Поверить не могу, ты, правда, живешь в отеле? – Я даже не удивлен, – закатил глаза Рон. – Такого психа еще нужно поискать. – Именно поэтому, раз Рональд не в состоянии смириться с мыслью, что этому «психу» придется проводить с Грейнджер все ночи напролет, – двусмысленно замер Драко, наслаждаясь эффектом от своих слов, – я считаю, что предложение жить всем вместе именно в этой милой квартире – наилучшая альтернатива оставшимся вариантам. Последние слова будто эхом ударились о стены, с каждым разом звуча в голове Гермионы назойливым гулом все громче, и громче, и громче, и она, наконец, воскликнула: – Ни за что! А Живоглот в подтверждение ее слов торжественно напрудил в ботинки Рона. *** Кот, конечно, очень старался, но все же не спас от неизбежности: спустя час жарких споров и обсуждений, она согласилась. Решила, что раз уж жить с Драко – необходимость, от которой никуда не деться, то пусть хотя бы рядом будет Рон, потому что с некоторых пор оставаться с Малфоем наедине грозило неприятностями, а вернее – нежелательными приятностями, после которых все только усложнится. А потому, когда сегодня утром в начале тренировки Холлвурд сказал, что будет испытание огнем, Гермионе показалось, она одно такое уже прошла буквально минувшей ночью, проведенной в одной комнате с Панси, зная, что за стенкой наверняка не спит Рон, с которым у нее все же состоялся тяжелый разговор, и Драко, присутствие которого теперь стало по-особенному волнующим. – Не переступаем черту, Грейнджер! Паркинсон, куда пошла? За линией все, считай, ты уже кормишь червей! Работайте! Гермиона мрачно переглянулась с Панси. Было совершенно очевидно, что та тоже не в восторге от испытания, в рамках которого, чтобы не потеть, даже догола раздеться было бы недостаточно. Языки пламени пылали до самого потолка зала, еще недавно залитого «океанской» водой, жар опалял лицо, когда они то пряталась за горячими всполохами, то нежилось в блаженной прохладе, стоило только немного отойти от них. – Ты горишь, – внезапно где-то рядом послышался учтивый голос, а в следующую секунду Гермиона ощутила струю воды на рукаве и характерный для тлеющей одежды запах. Обернувшись, она увидела Асторию, которая со своими широко раскрытыми глазами, в которых плясал огонь, выглядела почти устрашающе. Гермиона едва успела сказать: «Спасибо», как та уже унеслась в неизвестном направлении, отражая атаку команды противников, среди которых и был Малфой. К слову, сегодня он первым покинул дом, а потому Гермиона смогла его увидеть только на тренировке, а вернее сперва услышать, как он переговаривается с Асторией возле раздевалки. «Ты в тот день ушел раньше, надеюсь, все разрешилось благополучно?» – с ноткой тепла обращалась к Драко Гринграсс, стоя спиной к Гермионе, и Гермиона замерла, ожидая ответ Малфоя и гадая, что же заставило того покинуть свою мисс-совершенство на свидании. Но она не смогла дождаться ответа, потому как Драко, до той поры с ленивой улыбкой смотревший на Асторию, медленно перевел взгляд на Гермиону и насмешливо вскинул бровь, всем видом показывая, что подслушивать нехорошо. А потому Гермиона поспешно ретировалась, с одной стороны коря себя за то, что все же подслушивала, но с другой – невольно радуясь, что свидание так и не завершилось тем, что едва не произошло между ней самой и Малфоем в прошлый раз. Луч от заклинания ударил в костер, рыжими искрами разлетевшийся рядом с Гермионой, но не успела она отреагировать, как почувствовала, что кто-то обхватил ее за талию и вместе с ней отпрыгнул в сторону. – Ты сегодня рассеянная, – услышала она родной голос и, обернувшись, несмело улыбнулась Рону, который неохотно разжал руки. – Это была сложная ночь, – сокрушенно ответила она, даже не соврав и виновато посмотрев на него из-под ресниц с благодарностью. Где-то рядом шел бой, крики авроров вперемешку со звуками падающих горящих деревьев, поленьев, чего угодно еще отдавались от стен назойливым гулом, но все это было неважным в этот момент, когда Гермиона снова безмолвно вымаливала прощения у самого важного для нее в этом зале человека, которого подвела. Впрочем, вчера она была настолько по-настоящему убедительна и искренна, когда рассказывала ему о своих неудачно завершившихся отношениях с «Дэмианом» и провальной попытке забыться с Элвисом, который ей по-настоящему никогда не нравился и теперь даже на нее не смотрел, стараясь держаться подальше, что в итоге получила извинения от Рона за то, что он погорячился. И, конечно же, попросила прощения сама, а ведь было за что. – Все в порядке, – насупившись, посмотрел себе под ноги Рон, а затем, взлохматив на затылке волосы, исподлобья взглянул на нее. – Я, конечно, на тебя еще немного злюсь, но мое предложение… Оно в силе. Если ты, конечно, как прежде, согласна со мной поужинать… Наедине. Гермиона не смогла сдержать чувств и так крепко его обняла, что получила не только еще одно замечание Холлвурда, но и пристальный взгляд Малфоя, которого от них отделяло бушующее пламя одного из десятков костров, а потому уже в следующий миг Гермиона невольно разжала руки и отстранилась от Рона, при этом смело посмотрев на Драко в ответ. – Хорошо потрудились! – буднично сказал кто-то из девушек на выходе из душевой уже в конце тренировки, пока Гермиона мысленно все еще была в том моменте и, уже одевшись, рассеянно стояла в своей кабинке и просушивала волосы полотенцем. Костры давно погасли, а она по-прежнему будто горела, и даже холодный душ не смог остудить пламени, бушующего внутри. У нее был план, которого она собиралась придерживаться: Малфой поможет ей расположить к себе Рона, она ответит тем же, только в отношении Астории, а еще – одобрит проект, про который вспоминала почему-то так редко. И все шло более чем замечательно, ведь они оба почти получили, что хотели, вот только откуда это ощущение, что план изначально был провальным, раз они оба не учли форс-мажоры, которые неминуемы на пути к цели? И игнорировать один из них – ее влечение к Драко, который всю тренировку кидал на нее короткие, но многозначительные взгляды, уже было бы просто смешно, но поддаться ему – стало бы еще большей глупостью. Если только ей это могло как-то помочь в завоевании Рона. По звуку хлопнувшей двери она поняла, что в душевую кто-то зашел, но лишь в момент, когда услышала мужские голоса, осознала – она слишком задержалась и пора бы уже, закрыв глаза, наощупь покинуть их общую импровизированную ванную. Но следом донеслись слова, которые все же заставили ее помедлить: – Поверить не могу, что та цыпочка так отвратно целуется. – Ну, наверное, у нее маловато опыта… – неуверенно донеслось в ответ. Было похоже, что Чейзи разговаривал с кем-то из авроров. Из той их части, чьи имена Гермиона никак не могла запомнить. – Терпеть не могу неумелых девчонок, – включив воду, наверняка стал небрежно что-то себе намыливать Чейзи. – Пустая трата времени, а, Уизли? Гермиона затаила дыхание. – Мне все равно, – ответил Рон из соседней от того кабинки. – Лишь бы она мне нравилась. – Да ты гонишь! – хохотнул Чейз. – Не ты ли тогда в баре говорил, что поцелуй с девчонкой – это как тест-драйв новой метлы? Пока не попробуешь взлететь, не узнаешь, можно ли с ней выиграть матч?! В душевой все расхохотались, а Гермиона предпочла бы провалиться сквозь землю или хотя бы стать настолько крошечной, чтобы не быть никогда и никем обнаруженной. – Это были не мои слова, – мрачно возразил Рон, открыв кран с горячей водой, отчего комнату стал медленно заполнять пар, и Гермиона ощутила облегчение. – Кажется, это сказал ты. – Неважно, – небрежно откликнулся Чейзи, широко ухмыляясь. – Но ты же согласен, что опытная цыпа круче новичка в этом смысле, разве нет? Прошло несколько самых долгих секунд в жизни Гермионы, прежде чем Рон неохотно ответил: – Наверное, да. Ну, это же вроде как очевидно. В любом случае… Что говорили Рон и Чейзи далее уже мало волновало Гермиону, потому как эмоции захлестнули ее так сильно, что она даже была вынуждена прислониться к влажной стене, намочив рукав халата. Похоже, Малфой был прав: Рон, действительно, был искушен не только в вопросе поцелуев, но и в куда более… Серьезных вопросах. А, потому – очевидно – ему нравятся девушки с опытом. И это удручало, потому что она сама – сколько раз в жизни целовалась? Десять? Ну ладно, может быть, и пятьдесят, но что это были за поцелуи? Неловкие пробы с Виктором за плакучей ивой? Редкие лобызания с Роном, когда мысли о том, как сделать правильней, шли вперед ощущений? О, и конечно, те постыдные разы с Ноттом, о которых ей не хотелось вспоминать?! Конечно, был еще Малфой, но и тот дал ей понять – она абсолютная неумеха, а потому долгожданное свидание с Роном может стать первым и последним. Лишь когда душевую окончательно окутал пар, а звук не только воды, но и удаляющихся шагов за дверью стих, Гермиона поняла, что осталась одна. – Грейнджер, можешь выходить, все, правда ушли, – внезапно услышала она голос Драко где-то недалеко от себя, а потом и увидела его – будто вынырнувшего из дымки и теперь возвышающегося над ней. Решение было принято так быстро, словно Гермиона боялась, что спугнет его. Что спугнет себя, а больше – никогда не решится. – Я согласна, Малфой, – сказала она, выпрямившись и ощутив, как уши заложило от волнения. Драко, рассеянно окинув ее взглядом (точно, она же в коротком халате!), слегка нахмурился. Еще никогда эта комната не казалась такой тесной. – Согласна на что? – тихо спросил он, так пристально посмотрев ей в глаза, словно уже знал ответ. А затем Гермиона шагнула в пропасть. – Давай сделаем это, раз, как мы выяснили, оба не против таких вещей, – сказала она дрожащим голосом. – Научи меня целоваться. Покажи, как это делать… Правильно. Звук капли, ударившейся об пол. Звук всплеска воды от шага к ней навстречу. Ощущение горячей ладони на талии, жар которой чувствовался даже сквозь халат. И взгляд, взгляд, который будто смотрел в самую ее душу. – Ты уверена? – склонившись так близко, что стук сердца моментально ускорился, спросил Драко. И она ответила свое «да», когда крепко прижалась к нему, обвив его шею руками, и безрассудно нашла его губы в поцелуе, следом ощутив его горячий язык, скользнувший к ней в рот.