Мой лучший враг

Soundtrack — I'm Not In Love «Kelsey Lu» Драко смотрел на нее так, что это разбивало ей сердце. Возможно, именно поэтому она отодвинулась от Рона, как ошпаренная, а теперь просто не сводила взгляда с Малфоя, пока тот как-то чересчур нервно снимал мантию и разувался, не глядя на нее. – Так скоро? – услышала она напряженный голос Рона, в ответ на что Драко бросил на того быстрый и жаркий взгляд. – К сожалению, не раньше, чем вы успели начать прелюдию, – обманчиво будничным голосом сухо произнес Драко, но что-то такое было в его тоне, что заставило внутри Гермионы все сжаться. Потом он, как в замедленной съемке, с деланным безразличием глянул на почти пустую бутылку вина на столике, на огневиски в руке Рона, скользнул насмешливым, беглым взглядом по телу Гермионы, будто осматривая, достаточно ли она одета, и, наконец, задержался на ее лице. Это было, как удар под дых. То, как он смотрел на нее, чуть прищурившись и приподняв уголок губ в подобие горькой усмешки. Словно ему стало все ясно. Словно он сделал такие выводы, что лучше бы ей о них не знать. Гермионе сразу захотелось встать и пуститься в оправдания, убеждая Драко, что все не так! Что этот поцелуй с Роном был неожиданной случайностью. Что она не сильно-то и хотела целоваться, но все же понимание, что вот оно – то, чего она ждала годами, сбило ее внутренний компас, а она просто запуталась в направлениях. Что ей и в самом деле сложно понять, где выход из того лабиринта чувств, в который она угодила, заключив пари с ним, с Драко, пока все еще лелеяла любимый годами образ Рона. Того, кого она столько лет выжидала, что сейчас просто не могла от него отказаться, как и от своих глубоко проросших в самую сердцевину ее личности чувств к нему. Но она молчала. Вмиг протрезвев, просто наблюдала, как Драко, в чьем взгляде появилось некое подобие презренной грусти, слегка покачал головой и направился к спальне, даже не глядя на нее. И это убивало. То, каким раздраженным, поникшим был он в этот момент. Когда за ним громко захлопнулась дверь, Гермиона вздрогнула, а сердце пропустило удар. Ведь казалось, что и вход в его душу теперь наглухо заколочен, а у нее не было и малейшего представления, что бы она могла сделать, чтобы все исправить. – И что с ним не так? – раздраженно пробормотал Рон, наконец окончательно отстранившись от нее и хмуро сделав глоток огневиски. – До жути странный тип. Вот только Гермионе все произошедшее не казалось странным. По правде сказать, она была в самом настоящем ужасе от понимания ситуации. – Я… Мне пора, – сказала Гермиона, и это прозвучало так глупо, что она, неловко дернувшись, резко встала и уже сделала два шага по направлению к спальне, когда Рон внезапно схватил ее за руку, едва не полностью улегшись своим большим телом на диван. – Эй, Гермиона… Все в порядке? – с надеждой спросил он, когда она на него затравленно обернулась. – В полном, – глухо откликнулась Гермиона, при этом мечтая, чтобы Рон поскорее разжал пальцы. Просто дал ей спокойно уйти. – Мне понравился наш поцелуй, – словно это было единственным, что являлось причиной ее странного побега, доверительно сказал Рон. – Мне тоже, – почти искренне слабо прошелестела Гермиона, заставив себя заглянуть ему в глаза, пока пыталась справиться с подобием панической атаки. Воздух. Почему ей его сейчас так не хватало?! – Не бери в голову насчет Малфоя. Он видел вещи… Серьезнее, чем это, – не удовлетворившись ее ответом, продолжил Рон, чуть сжав свою хватку, очевидно, не желая того, но намекая на свои давние или недавние похождения. – Даже не сомневаюсь. Спокойной ночи, – упавшим голосом откликнулась Гермиона, и Рон наконец отпустил ее, позволив уйти. Все те двадцать шагов, что она прошла до своей кровати, прежде чем бессильно рухнуть на нее и зарыться лицом в подушку, Гермионе казалось, что она восходит на эшафот. А ее палач томится в соседней спальне, обуреваемый такими темными чувствами, что, казалось, казнь близка, как никогда. – Что, Драко снова расстроил все твои грандиозные планы? – внезапно послышался сонный голос Панси с соседней кровати, и Гермиона вспыхнула. Хотя куда уж больше. – Не представляешь, насколько, – искренне ответила Гермиона и, сама не зная почему, тихо заплакала. *** Когда она встала после ночи беспокойного сна, все еще спали. В аврорате был заслуженный выходной, так что в этом не было ничего удивительного, особенно если учесть, что все они, кроме Малфоя, значительно перебрали в прошлый вечер. Рассвет едва теплился в стенах ее квартиры, но этот свет и секунды не способствовал спокойствию. Оглушающая тишина резала слух хуже, чем самый страшный шум боя, который она еще помнила со времен битвы в Хогвартсе. Гермиона чувствовала себя разбитой и когда меланхолично умывалась, и когда принимала душ. Она чувствовала себя уничтоженной в момент, и когда намазывала джемом тост, и когда кипятила чайник. А потом долго, слишком долго смотрела в тарелку, не в силах притронуться к еде, хоть и фоном звучало, что ей уже и пора поесть. Она кое-как заставила себя подняться со стула и прямо у холодильника умять пару слайсов сыра, чтобы просто не рухнуть от эмоционального и физического истощения. Но когда Гермиона, все же разбудив аппетит, принялась за тост, она ожидаемо встрепенулась, услышав звук открывшейся двери той спальни. Есть совершенно перехотелось. Шаги направились к ванной, и какое-то время, пока Гермионы гадала – кто же все-таки там был, слышался шум воды, а после, когда звук стих, замерла в ожидании. К счастью, ждать осталось недолго, потому как уже вскоре из-за двери кто-то вышел, а затем, спустя десять шаркающих шагов, в кухне показался Малфой. Похоже, он даже не удивился, когда увидел ее, прижатую в нелепой позе с тостом в руке к столешнице кухонного гарнитура, а потому еле заметно ухмыльнулся и, не глядя на нее, направился к ближайшему шкафчику. – Грейнджер, – в знак приветствия бесцветно произнес Драко, доставая кофе. – Малфой, – тут же напряженно откликнулась она, наблюдая, как Драко насыпает зерна в серебряную турку и палочкой поджигает огонь. Кофе варился мучительно долго и, казалось, вместе с ним плавилась она сама, пока все так же стояла в прежней позе, не в силах пошевелиться. – Как прошел вечер? – сняв с огня турку, призвал к себе чашку Драко и налил туда кофе, по-прежнему не смотря на нее. – Общались до поздней ночи? Его «общались» было сродни «трахались», а потому Гермиона густо покраснела, ощущая, как сердце с каждой секундой учащает свой ход. – Я ушла спать почти сразу же, – резко отрезала она, поругав себя из-за оправдывающегося тона. Драко хмыкнул и сделал глоток, развернувшись спиной к столешнице и расслабленно опершись на нее. – Зря, – прокомментировал он в пустоту. – Уизел после огневиски часто бывает особенно… Сластолюбив. С последними словами он отсалютовал чашкой в воздух и сделал еще глоток, после чего нахмурился и наконец повернулся к ней. В момент, когда они встретились взглядами, Гермионе захотелось провалиться сквозь землю. – Тот поцелуй с Роном – это вышло случайно. Я сама не знаю, как это произошло. Я просто… – даже не задумавшись о правильности решения высказаться вслух, быстро начала она и переступила с ноги на ногу, с мольбой глядя на Драко. – Поддалась порыву, понимаю, – закончил за нее он, сверкнув глазами, прежде чем отвернуться и уставиться вперед. – В конце концов, именно этому я тебя и учил. Очевидно, в свои слова он вкладывал куда больший смысл, чем казалось на первый взгляд. Кожа Гермионы покрылось мурашками. – Малфой… Драко, – обратилась к нему Гермиона, сделав шаг в его сторону, и увидела, как его лицо ожесточилось при звуке своего имени. – Все, что случилось с Роном… – Умоляю, Грейнджер, перестань оправдываться, ведь мы оба понимаем, что все произошло так… Как нужно, – стараясь выглядеть расслабленно и безразлично, вновь взглянул он на нее. На дне его глаз плескалась безжизненная горечь. – Я все еще должен жениться на Астории, ты все еще хочешь быть с Уизли. Мы дали друг другу обещание, подкрепили его непреложным обетом, так что… В конце концов, это должно было когда-нибудь случиться, если я все сделал правильно. Вы должны были с Уизли… Он не закончил свое «поцеловаться» или, что еще хуже, «переспать», но Гермиона поняла все без слов. – И тебя это устраивает? – аккуратно уточнила Гермиона, заранее понимая, что вопрос хуже некуда. – То есть, ты не злишься? Драко невесело усмехнулся и прямо посмотрел на нее. – Не злюсь на что? – жестко спросил он. Гермиона молчала. Было сотни слова, которые она хотела бы ему сказать. Но ни одно не могло ей помочь выпутаться из паутины чувств, в которую, похоже, они оба угодили. Да и, в конце концов, на что она надеялась? Что Драко выслушает ее оправдания насчет того, что она, как никогда, продвинулась к их общей цели, к которой он вел ее с самого начала? Что он, как особо участливый и понимающий отец, похлопает ее по плечу и скажет: «Молодец!» в ответ на то, что она поцеловалась с Роном? Что он одобрит сам факт поцелуя, когда парой часов ранее целовал ее саму?! – Вот именно, Грейнджер, – в итоге почти ласково заключил Драко и поставил на четверть пустую чашку на стол. – Вот именно. Смысла продолжать этот глупый разговор нет никакого, разве что… В этот миг он двинулся к ней, смотря таким странным взглядом, что Гермионе казалось – она или врастет в пол, или же просто расплавится под зрительным напором Малфоя. – Ты вела себя с ним, как бревно, – в итоге, приблизившись к ней достаточно, чтобы ее руки стали дрожать, почти миролюбиво сказал Драко, опершись растопыренной ладонью на столешницу рядом с ней. – Поработай над чувственностью, Грейнджер. Я тебе это уже, кажется, говорил. С этими словами он, словно наслаждаясь эффектом, сверху вниз окинул ее оценивающим взглядом, а затем, словно не найдя ничего интересного, подхватил свой кофе и направился к выходу из кухни. – В наш прошлый раз ты не жаловался, – ее неосторожные слова ударились ему в спину, словно заклятье обездвиживания, а потому Драко резко замер, прежде чем обернуться к ней. О, Мерлин, неужели она это сказала вслух? – Действительно, – спустя несколько тягучих минут прошипел он сквозь зубы, и хотя кухню уже прорезали солнечные лучи, Гермионе казалось, что в комнате сгустилась сама тьма. – Но я – не он. Так что подумай об этом на досуге. Последние слова он разве что не выплюнул ей в лицо, хоть они и стояли на достаточном расстоянии, а потом, снова удовлетворившись эффектом, вышел в гостиную, оставив ее с пищей для горьких размышления на весь грядущий день. Она думала о его словах и в миг, когда встретилась с Асторией в коридоре аврората, пока Рон, сегодня поменявшийся с Драко местами и вызвавшийся ее охранять, ждал внизу вместе с Чейзи, пустив их в «неприкосновенную зону», чем сейчас являлось Министерство. Стоит ли говорить, что Гермиона была сама не своя? – Что-то случилось? – участливо спросила Астория, но Гермиона не удержалась и кинула на нее раздраженный взгляд. «Да, случилось, – хотелось сказать ей. – Я ввязалась в идиотскую авантюру, чтобы помочь Малфою жениться на тебе, а в итоге пропала сама, и будь проклят тот день». Но, конечно, вслух она произнесла другое. – Ничего. Просто это была паршивая неделя, – нервно заправила Гермиона выбившуюся из прически прядь и нетерпеливо зашагала к лифту. – Понимаю, – чуть помолчав, сочувствующе откликнулась Астория, последовав за ней. – У меня не лучше. Гермиона недоверчиво глянула на нее – на мисс-совершенство, воображая, какие у той могут быть проблемы? Закончилось разглаживающее зелье для волос? Или утром принесли три букета цветов вместо четырех?! – Моя сестра, Дафна… Знаешь, она не одобряет мой выбор, – вздохнув, продолжила Астория. – И не то, чтобы я посвящала ее в свои планы… – издала она невеселый смешок. – Но она, определенно, догадывается, чем я занимаюсь, и пытается помешать. – Но ты же хочешь этого – отправиться на задание? – ощутив, как невольно проникается к ней сочувствием, коротко глянула на нее Гермиона, на ходу приветственно кивнув одному из волшебников, которых едва ли помнила по именам. – Больше всего на свете, – подняла на нее горячий взгляд Астория, и Гермиона невольно зрительно задержалась на ее лице: глаза Гринграсс горели почти безумным блеском. – Так сильно хочешь стать аврором? – недоверчиво спросила Гермиона, думая, что Астория куда уместней смотрелась бы, аккуратно усевшись на краю дорогущего кресла гостиной в доме какого-то красивого и дьявольски богатого мужа в ожидании дневного чаепития, чем на поле боя, утопая в грязи и вони. Хоть и ее навыки в бою были куда выше среднего. Местами даже лучше, чем у самой Гермионы. – Никогда не хотела прославиться лишь своей способностью красиво сервировать стол и ублажать супруга, – мрачно усмехнулась Астория и расправила плечи, что подчеркнуло их разницу в росте, а может, и в положении. Да, если у Гермионы действительно не было выбора – она не была настолько красива, а еще – аристократична для всех этих церемониалов и удачных замужеств, то у Астории с ее чистотой крови, внешностью и происхождением выбор был всегда: или удачно выйти замуж и прожить всю жизнь в любящем браке, не работая ни дня, как это было принято в их кругах, или попытаться и правда сделать что-то большее, чем педантичное раскладывание салфеток изо дня в день, при этом, возможно, жертвуя тихой гаванью брака. И Гермиона не могла ее за этот выбор в пользу второго не уважать. – Совсем не хочешь замуж? – с насмешкой спросила Гермиона, нажимая на кнопку лифта. – Почему же, я не против такой формальности, несмотря на всю ее старомодность, – изящно тряхнула волосами Астория, в ответ на что пара магов, стоящих позади нее, очарованно обомлели. – Но с моими предпочтениями и образом жизни найти человека, который разделял бы мои интересы, едва ли легче, чем приручить популяцию кентавров. Как знакомо. Гермиона годами страдала от того, что по сути ни один мужчина не мог за ней, как следует, приударить, боясь, что она, та самая Гермиона Грейнджер, подогнет его под себя и сведет с ума своими «идеями», как в прошлом иногда отшучивалась Джинни, чем невольно ранила ее. – А как же Малфой? – неестественно повысив голос, спросила Гермиона, едва они вошли в кабину лифта. – Я думала, у вас что-то… Получается? Двери мучительно медленно закрывались, пока она с замиранием сердца ждала ответ. – Ах, Драко… – словно только вспомнив, как его зовут, подошла к ней ближе Астория, мягко улыбнувшись. – Он что-то тебе обо мне говорил? – Ничего особенного, – быстро откликнулась Гермиона, оттесняемая тучным мужчиной в глубину кабины, и тут же добавила: – Исключительно хорошее, если быть точнее. Гермиона была довольна, что она даже не соврала. Было очевидным, что Драко нравилась Астория, а потому врать не было смысла. Хоть и эта правда была горькой, как Костерост. – На самом деле, мне всегда казалось, что он увлечен тобой, – задумчиво посмотрела на нее Астория. – Еще в те времена, когда мы работали в Министерстве, я замечала, как он наблюдает за тобой. Почти каждую среду, когда ты останавливалась поболтать с Роном. Это было откровением. Гермиона никогда не замечала, чтобы Драко проявлял к ней хоть какое-то подобие интереса в те моменты, когда она, выглядящая на тот момент как самое настоящее пугало, делала попытки привлечь внимание Рона. И все же это не казалось ей чем-то выдающимся: очевидно, что Малфой достаточно ее изучил за череду тех «сред», чтобы понять – она в полном… – Нет, – тут быстро мотнула головой Гермиона. – Это невозможно. Я уверена на сто процентов, что ему нравишься ты. Она так искренне и, наверное, так горько посмотрела на Асторию, что та ей почти сочувствующе улыбнулась. Кабина лифта выпустила пару волшебников, тормознув на третьем этаже, и дышать стало чуть легче. Но ненамного. – Мы ходили на пару свиданий, и пока ничего серьезного, – в итоге со вздохом отвернулась от нее Астория и прислонилась поясницей к поручню. – Хотя, знаешь, не могу отрицать: Драко довольно… Любопытный мужчина. – Не то слово, – горячо откликнулась Гермиона, поймав на себе тень задумчивой усмешки Астории. Ее не покидало ощущение, что та что-то недоговаривает. К счастью, как и предполагала Гермиона, Майерс был в достаточно раздраженном расположении духа, ведь ему, ввиду ее отсутствия, наконец-то пришлось работать, а потому он зло швырнул им с Асторией документы через стол на подпись и следом, когда формальности были окончены, торопливо выдворил их вон под шум кричалок из соседних отделов, пожелав отличного отпуска без премий. «И на том спасибо», – мрачно подумалось Гермионе, не в последнюю очередь поблагодарившую себя за осмотрительность в вопросе накопления средств, чтобы, как минимум, еще полгода не просто сводить концы с концами, но и жить вполне припеваюче с ее более чем скромными материальными запросами. – Ух ты, Гермиона, ты так изменилась… – уже на выходе, сопровождаемым приглушенными шепотками, восхищенно обратился к ней Филипп, и она неохотно обернулась, едва скрыв презрение. – Что, больше не заучка с вороньим гнездом вместо волос? – не сдержавшись, холодно откликнулась она, окинув взглядом всех тех, кто в течение пары лет подтрунивал над ее прической. – Правда, Гермиона, мы и не знали, что у тебя такая фигура… – раболепно произнесла Мэри, окинув ее полузавистливым взглядом с головы до ног, одетую в вишневое платье из ряда тех, что когда-то в ее гостиную ливетировал Малфой. Мерлин, как же давно это было… – Она всегда была прекрасной, просто вы этого не хотели замечать, – сухо прокомментировала Астория, и Гермиона благодарно взглянула на нее. Только на улице, когда дневное и не по-ноябрьски жаркое солнце освятило и пригрело ее веки, Гермиона, на миг зажмурившись, сказала Астории: – Спасибо. Переулок был безлюдным, а те пара прохожих, что прошмыгнули мимо, не проявили и капли интереса к ним двоим. Спальный район Лондона жил своей по-прежнему размеренной жизнью, и сейчас Гермионе казалось это прекрасным. Наткнувшись на непонимающий взгляд Астории, она тепло пояснила: – Ты всегда была единственной, кто в этом офисе хорошо относился ко мне. Лицо Астории, до той поры отражавшее замешательство, расцвело. – Гермиона, – подошла она к ней и положила руку на плечо так, что это прикосновение едва ли было ощутимее перышка. – Я всегда была уверена, что ты особенная. И я не знаю никого достойнее, кто мог бы стать следующим Министром Магии, не говоря уже о твоей исключительной красоте. По правде сказать, я бы пошла за тобой куда угодно. Ее слова прозвучали так искренне, что Гермиона невольно улыбнулась. Внезапно она подумала: они с Асторией так много времени провели бок о бок вместе, корпя над бумажками и игнорируя поверхностных коллег, что у них были тысячи шансов стать подругами. Но почему-то не сложилось. И это сейчас казалось очень странным. – Я, правда, думаю, что ты заслуживаешь самого лучшего, – тепло откликнулась Гермиона, когда Астория убрала руку. – И… Да. Не списывай Драко со счетов. Вы, правда, могли бы стать прекрасной парой. Последние слова дались ей тяжело, но они были правдивы и необходимы, учитывая то, что свою часть уговора Малфой уже почти выполнил, судя по тому, как сейчас не сводил к нее пристального взгляда Рон, стоявший чуть поодаль в компании Чейзи. Именно поэтому, как бы больно ей ни было, Гермиона отдавала свой незримый долг Малфою, говоря честно и от всего сердца. Словно вырывая слова из самой грудной клетки. – Считаешь его лучшим? – насмешливо прищурилась Астория, склонившись к ней. – Так и знала, что между вами что-то есть. Или могло бы быть. В любом случае мне уже пора идти и, может… Я прислушаюсь к твоему напутствию. Спасибо за искренний совет, Гермиона. Уже отойдя на пару метров, Астория внезапно замерла, а затем медленно повернулась к ней. – Кстати, как насчет девичника? Она задала вопрос так невзначай, словно предлагала перейти дорогу именно в этом месте, а не в каком-то другом. И все же пристально смотрела, ожидая ответ. Гермиона моргнула. Что? Астория предлагает… – Девичник, – сделала она маленький шаг к ней, задорно улыбнувшись. – Ну, или как это правильно называется, когда девочки собираются у кого-то дома и секретничают? Если бы Гермиона могла открыть рот еще шире от удивления, она бы так и сделала. – Д-девичник? – с запинкой уточнила она, гадая, как Астория это видит. Хочет красить ногти в один цвет и смотреть слезливые мелодрамы всю ночь? – У меня даже есть, не поверишь, телевизор, – хохотнула всегда сдержанная Астория, чем повергла Гермиону в еще больший шок. – Знаешь, я смотрела все фильмы с Хью Грантом. Это одна из тех вещей, которая особенно бесит мою семью, особенно Дафну. Сначала Гермиона хотела отказаться, мягко пояснив, что едва ли знает, кто такой Хью Грант (наверняка один из тех напомаженных красавчиков-актеров с улыбкой, сверкающей унитазной белизной), но потом… Она вспомнила о Драко. Вспомнила, что он, скорее всего, не так преуспел в своей миссии в отношении Астории, раз она до сих пор довольно сдержанно отзывалась о нем. А может, это была и ее вина – в том, что она недостаточно старалась, чтобы свести их. – Я… Знаешь, с радостью, – в итоге согласилась Гермиона, выдавив из себя подобие улыбки. В конце концов, ей и самой хотелось узнать Асторию поближе, а таких «девичников» в ее жизни было… Сколько? Например, ни одного? Домашние посиделки в кругу Джинни и Гарри и та нетрезвая ночь с Панси не в счет. – Решено! Завтра в девять у нас в поместье. Я приготовлю пижамы, – заговорщицки склонилась к ней Астория, на что Гермиона издала какой-то странный булькающий звук, изображающий смешок, и коротко кивнула. Астория не дождалась еще какого-либо ответа Гермионы, прежде чем, удовлетворенно развернувшись на каблуках, уйти. Да у нее его и не было. И лишь в момент, когда Астория изящно процокала к повороту, а вдалеке показалась белая макушка кого-то, очень напоминающего Драко, Гермиона поняла: ей и нечего было по-настоящему возразить. Вот только это понимание не принесло ей ничего, кроме боли. – Закончили? – внезапно появился в поле зрения Рон, смущенно смотря на нее исподлобья. Ощущалось, что он чувствует себя неловко, а дух вчерашнего поцелуя еще витает между ними. – Более чем, – осторожно улыбнулась ему Гермиона, отмечая, что волнуется не меньше, ведь что, что дальше? Кто они друг другу после… Всего? И она… Хочет ли этого в самом деле? – О чем говорили? – стараясь сохранять непринужденность в тоне, Рон засунул руки в карманы брюк. – Обо всем, – довольно быстро откликнулась Гермиона, а затем, поймав его недоверчивый взгляд, со вздохом добавила: – Похоже, я завтра иду на девичник. Глаза Рона округлились. – Идешь куда? – На девичник, – закатив глаза, покачала головой Гермиона. – Ну, знаешь, это когда девочки встречаются и обсуждают… – Парней, – закончил за нее Рон, хоть она и хотела добавить: «Всякое». На какое-то время повисло неловкое молчание, и в нем события вчерашнего дня прояснились с новой силой, застыв в воздухе призрачным кинофильмом. – Слушай, вчера я немного перебрал, а потому ты меня извини, Гермиона, если я… – взъерошив волосы на затылке, наконец виновато начал Рон, будто прочитав ее мысли, но Гермиона остановила его, мягко сжав его предплечье. – Рон, то, что произошло вчера… – начала она, сомкнув сильнее пальцы. – Все… нормально. Мы оба были слегка не в себе. Конечно, она врала, ведь в общей картине все было ненормально, и именно это заставило ее все же отпустить Рона и понуро опустить плечи, внезапно заинтересовавшись туфлями. Интересно, как давно она научилась ходить на таких каблуках? Как давно она стала выбирать каблуки? – Знаешь, я тут подумал… Может, нам не стоит спешить? – спросил Рон сомневающимся тоном, и когда Гермиона удивленно вскинула на него голову, продолжил, поежившись: – Ты мне так дорога, Гермиона, что я боюсь снова накосячить. Боюсь опять сделать что-то не так. В конце концов, однажды я уже совершил ошибку, когда пообещал тебе больше, чем смог сделать. Слова Рона были искренними, но от этого не менее уязвляющими. И тем не менее она почувствовала облегчение. Словно та самая веревка, на которую ее когда-то незримо подвесил Драко, наконец оборвалась, и вот она – свобода. – Удивительно, но я хотела тебе сказать примерно то же самое. Поэтому хорошо, давай… Притормозим, – тихо произнесла Гермиона, и невольно улыбнулась. Возможно, даже чуть более радостно, чем того требовал момент. Она видела, как Рон заметно приободрился от ее реакции, хоть и бросил недоверчивый взгляд, а потом, видимо, осознав, что она и вправду не тащит его под венец, поднял плечи с шумным вдохом и с облегчением выдохнул. – Серьезно, Гермиона, ты лучшая девушка из всех, кого я когда-либо встречал, – честно признался Рон, очевидно, намекая на ряд или даже отряд всех тех одинаково настойчивых девиц, что околачивали пороги его квартиры в надежде получить от него что-то «серьезное». То, что он был не способен, а скорее, не хотел им дать. – Да брось, – фыркнула Гермиона, стараясь скрыть разочарование от того, что она едва ли отличалась от других в своем желании быть с Роном в качестве его девушки. – Сейчас действительно не лучшее время, чтобы торопить события. Конечно, она вкладывала в свои слова куда больший смысл, чем мог бы распознать Рон, и оттого ей стало грустно. Совсем невпопад она вспомнила тот момент, когда обнимала Малфоя в тишине часовни и растворялась в его искренности. Внутри тоскливо засаднило. К счастью, где-то за спиной послышались настойчивые и чересчур громкие шаги, а в следующий миг донеслось: – Пожалуйста, только не делайте это на улице. Я пока недостаточно пьяна, чтобы спокойно смотреть на ваш перепих. Гермиона медленно повернулась и в недоумении уставилась на Панси, которая с тенью усмешки и мрачного понимания ситуации смотрела на них, картинно разглядывая свой маникюр. – Что ты тут делаешь? – нахмурившись, Рон озвучил крутящийся на языке у Гермионы вопрос (привычное для него выражение лица, стоило Паркинсон появиться рядом). – Драко ушел по делам, так что теперь я вынуждена коротать время в вашей компании, – наконец, отполировав ногти о край своего рукава, произнесла Панси, вскинув деланно безразличный взгляд на Рона, после чего склонилась к Гермионе: – Уж извини, милая, что нарушаю ваше уединение. – Ушел куда?! – в негодовании переступил с ноги на ногу Рон и подошел к Гермионе, поравнявшись с ней. – Он ни черта не сказал мне сегодня утром! – Неотложные планы в лице одной странноватой ведьмы, – небрежно повела плечом Панси и презрительно усмехнулась, – известившей его, что встреча состоится. – Какая встре… – начала Гермиона, пока не увидела воплощение ответа на свой вопрос прямо перед собой, едва не задохнувшись от эмоций. Где-то вдалеке, за спинами прохожих, мелькнул знакомый силуэт со светлыми волосами. Протягивающий букет вызывающих лилий Астории. *** Панси пожаловалась на голод и пригрозила, что если они сейчас же не зайдут в какую-нибудь одну из скрытых от магглов забегаловку и не закажут чего-нибудь съедобного, она будет вынуждена готовить на кухне Гермионы сама, что означало спалить ее дотла и блуждать во мраке дыма в поисках палочки для тушения пожара. Угроза подействовала, и вот они втроем уже ждали своего заказа, пока по магическому радио транслировался квиддичный матч, в котором со школы любимая команда Рона «Пушли Педдл» соревновалась с итальянцами. – Ну давай же, ну! – переживал за кого-то из загонщиков Рон, вторя жидкой толпе полуденных зевак, лениво потягивающих пиво. – Твою мать, ну какого Мерлина! – разочарованно воскликнул он, когда команда противников забила «Пушкам» гол, а Гермиона с Панси мрачно переглянулись. Молодящаяся официантка как раз отлеветировала к их столику две отбивные с помидорами для Рона, молочный коктейль для Гермионы и листья салата с низкокалорийным смузи для Панси. – Знаешь, Уизел, я бы не стала так эмоционировать, – подвинула тарелку поближе к себе Панси, отхлебнув из своего стакана. – В конце концов, ясно же, что итальяшки сегодня сделают «Пушков» в два счета. На столе материализовался еще один бокал с пивом, и Паркинсон, жадно схватив его, вмиг забыла о смузи и отхлебнула сразу едва не половину. – Пьешь в обед?! – так, словно другого от нее не ожидал, кинул на Панси неприязненный взгляд Рон, а после мрачно развернулся к ней, свесив руку за спинку стула. – И кстати, откуда тебе вообще что-то знать о спорте, а, Паркинсон? – Имею право! С вами двумя только в гроб готовиться ложиться, что мне еще делать? Хоть помяну, как следует, – подняла вверх пиво Панси, любовно окинув его взглядом. Гермиона понимала, что Панси права. С момента, как они пришли в закусочную, Гермиона с Роном едва ли обмолвились хоть словом, ощущая, что разговор как-то не клеится, а она сама была настолько морально разбита от вида куда-то аппарирующих Драко с Асторией, что даже не смогла изобразить хоть какое-то подобие участия в происходящем. – А что касается твоего второго вопроса, – похрустывая салатом, ткнула острием ножа в сторону Рона Панси, чем отвлекла от мыслей Гермиону. – «Пушки» сдали позиции примерно с конца прошлого сезона, когда заменили ловца на того недоумка, надевающего клетчатые юбки даже на тренировки. Рон удивленно моргнул. – Что?! Да Крайтон – один из сильнейших ловцов современности! Или ты, пока кого-то стригла, совсем забыла, что он несколько сезонов вытягивал в одиночку игру «Гигантов Гимби» и даже вывел их в полуфинал?! – возмутился Рон, даже отложив от себя вилку с ножом. – Хотя… Откуда тебе знать! Вот уж в чем ты понимаешь едва ли больше, чем в выборе нормальной еды, раз ешь такую дрянь. Глаза Панси сверкнули, пока она зло дожевывала лист салата, похожая на строптивую козочку. – Они бы вышли в финал, если бы Крайтон не мешал загонщикам делать свою работу, сбивая тех с пути, а еще не нокаутировал своего же вратаря в ту последнюю игру сезона, заставив команду потерять очки! Лицо Рона покрылось красными пятнами от негодования. – Ну, знаешь!.. После этого он стал сыпать узкоспециализированным терминами, признав в Панси серьезного оппонента и пытаясь убедить ее в своей правоте так, что у Гермионы не осталось и шанса включиться в разговор, в то время как Паркинсон бойко парировала на его же языке, выдавая в себе фанатку квиддича. – Откуда… Откуда ты все это знаешь?! – раздухарившись, зло стукнул по столу Рон, отчего Гермиона едва не вздрогнула, а Панси даже и бровью не повела, допивая свой смузи. – Встречалась с таким же дебильным фанатом квиддича, как и ты, – шумно всосав трубочкой остаток жидкости, отставила от себя стакан Паркинсон и блаженно выдохнула. – Только вот взгляды в выборе команд у нас расходились кардинально. – И за кого же, осмелюсь спросить, болеешь ты? – очевидно, ощущая себя уязвленным, прошипел Рон и наконец зло принялся за отбивную, не сводя с Панси сверкающего взгляда. Гермиона не без грусти отметила, что их собственные темы для разговора едва ли вызывали у Рона похожий интерес. – За «Пушков», конечно, – просто откликнулась Панси, быстро глянув на Гермиону, словно ища в лице той поддержку, которую она была не в силах оказать. – Чей еще состав способен вытянуть игру, даже несмотря на безмозглого ловца и придурка-вратаря?! – Ах, так ты болеешь за «Пушков» и еще смеешь что-то такое говорить?! – лицо Рона уже стало почти таким же красным, как на крестах британского флага, висевшего позади него. – Ну, знаешь!.. И он снова пустился в жаркий спор, из-за чего Гермиона окончательно почувствовала себя лишней. – Я в уборную, – осторожно вклинилась она, но ни Панси, ни Рон, казалось, не услышали ее, продолжив так жарко спорить, что несколько зевак уже лениво развернулись от барной стойки и с интересом слушали, иногда поддакивая той или иной стороне. Только когда Гермиона встала из-за стола, до Рона наконец дошло, что она решила отлучиться, и он, рассеянно махнув ей в знак одобрения, поспешил вернуться в горячую дискуссию. Спустя минуту Гермиона, закрыв заклятьем за собой дверь в уборную, подошла к умывальнику и умылась холодной воды, после чего взглянула на свое отражение в зеркале, опершись руками о раковину. Она выглядела неважно, и даже легкий макияж не мог скрыть на ее лице последствия бессонной ночи. Конечно, находиться в компании двух таких спортивных фанатиков ей было трудно, ведь она совершенно ничего не понимала в квиддиче, но все же было нечто, занимающее ее мысли куда больше: Астория со своими туманными мотивами подружиться в рамках предстоящей встречи, а еще… Конечно, Драко, который, похоже, сейчас времени зря не терял, одаривая лилиями и комплиментами первую. При мысли об этом что-то внутри Гермионы больно кольнуло. Впрочем, она это заслужила. Понимание, что теперь, когда Драко увидел всю однозначность ее намерений, касаемых Рона, он окончательно утвердился в своих, касаемых Астории. Что ж, ей поделом. В конце концов, серьезно, на что она рассчитывала? Что Драко предложит ей встречаться после того случая в душе и признается в любви после пары поцелуев, продиктованных чем-то… Неправильным? Что он внезапно все поймет, застав ее с Роном, и предложит убежать с ним на край света? Разве не абсурд?! Особенно, если учесть, что они единодушно уже давно признали: да, между ними что-то происходит. И нет, это ничего не значит. Не это ли он сам сказал в одну из тех встреч, в которую она так до конца и не поверила ни единому его слову?! Внезапно в предбаннике с дышащими на ладан стенами послышались чьи-то голоса, и Гермиона невольно услышала: – Ты видел, а? Теперь они ходят парами! Эти чертовы праведники, разряженные в авроров, и глаза не сводят со своих драгоценных девок! – Тише, ты забыл, что нам велели? Поменьше открывать рот в общественных местах! Тем более, что мы и так едва не попались в прошлый раз, когда помогали тем идиотам аппарировать в Нору. Говорят, им светит пожизненный без права на амнистию. Гермиона замерла. Что?! Вмиг по телу пробежал холодок, несмотря на духоту в уборной. – Ой, да брось, кто нас тут услышит?! В этой лачуге три мертвых мыши и две пока живых, да и то, забившихся в угол. К слову, как думаешь, рыжий трахает ту горячую шлюшку? Поговаривают, он оприходовал пол Лондона! Послышался такой мерзкий смех, что Гермиону едва не затошнило. Стараясь двигаться как можно тише, она подкралась к двери и прижалась к ней ухом. – Не, я ее знаю. Это же Паркинсон, мы учились вместе. Она бы никогда ему не дала, – возразил второй, и только тогда Гермиона поняла, что этот мерзкий голос она уже где-то слышала. Вот только кто это был? Совершенно точно кто-то со Слизерина. Но... кто? – Правда? И чем она так провинилась перед Высшим, раз ее тоже включили в список?! – вторил тому первый, звучавший на десяток лет взрослее. – Что, неудачно отсосала или и вовсе отказалась перепихнуться с кем надо, раз такая гордая? – Снюхалась с Малфоем, – выплюнул второй, очевидно, справляя нужду прямо в общий умывальник. – Еще тот урод, скажу я тебе. Такой правильный стал, что аж блевать от его святости охота. Не общается много лет ни с кем из наших, нос воротит от школьных друзей. Только в этот миг до Гермионы дошло: Господи, это был Флинт! Маркус Флинт – капитан сборной Слизерина и один из самых неприятных людей, кого она помнила с Хогвартса. Именно он сейчас говорил о Драко, не скрывая своего презрения, граничащего с ненавистью. – Поражаюсь, как младшего Малфоя еще не угрохали, – чуть отдалился звук первого голоса. – Слышал, ублюдок живучий, хоть и травмированный на всю голову после воспитательной работы Руквуда, которую тот провел с кем-то из… – Довольно, ты слишком много болтаешь, – одернул его Флинт. – В конце концов, Высший по какой-то причине еще держит его в поле зрения и не дает никаких четких команд насчет него. Ходят слухи, Малфой не так чист на руку, раз Высший хочет его пригласить в наши ряды. – Ха, не верю, – фыркнул мерзкий голос в ответ. – Я скорее дерьмо буду жрать, чем работать бок о бок с предателем наших. – Но ты же терпишь второй сорт, – вдалеке парировал Флинт, очевидно, уже подойдя к выходу. – Взять хотя бы Томаса и весь этот маскарад. Ты же помнишь, для чего он нам нужен? В этот миг ноги Гермионы подкосились, и она в попытке схватиться за умывальник, опрокинула мыльницу, отчего та с грохотом полетела на пол. – Черт, сматываем! – послышалось за дверью, а уже в следующую секунду раздались хлопки аппарации. Она дышала так тяжело, прислонившись спиной к двери, что ей потребовалось около пяти минут, чтобы прийти в себя. Мерлин, не верилось, что все происходит снова! Что снова появился кто-то вроде Волдеморта, уже завербовавший в свою армию таких же жестоких упырей, как Флинт. И кто это был – тот самый Высший? Знала ли она его? Здоровалась ли с ним, пожимая руку, раз Дин Томас – добрейший из людей, каких она знала, доверился ему и попал в смертельно опасную ловушку? Гермионе стало ощутимо плохо, когда она вспомнила и другие слова, озвученные Флинтом. Она не могла понять, что означает «Малфой не так чист на руку»? Неужели в нем есть такая темная сторона, о которой Гермиона и понятия не имела? Теперь его маниакальность в поимке преступников и жестокость, с которой он с ними расправлялся, если судить хотя бы по последнему случаю и обилию на одежде чужой крови, уже не казались ей каким-то бредом, как и туманные комментарии Панси на его счет и мрачноватое уважение к нему Рона. Что, если Малфой и в самом деле сумасшедший, способный на все, раз «Высший» присматривается к нему, как к жертве, а может, и как к палачу?! Это все было выше ее понимания. Гермиона не помнила, как отворила дверь и разве что не вывалилась из кабинки, стремительно пронесшись по направлению к своему столику. – Мы уходим, немедленно, – наскоро бросив пару галлеонов на столешницу, нетерпеливо произнесла она и воззрилась отчаянным взглядом на Рона с Панси, которые выглядели до раздражения нормально в этой уже более спокойной, но увлеченной беседе на прежнюю тему. – Что стряслось?! – ошарашенноспросила у нее Панси, когда Гермиона схватила свою сумку и потянула Панси за руку к выходу. – Немедленно! – едва не истерично прокричала Гермиона. Казалось, на них обернулись все присутствующие, а официантка, наливающая пиво, и вовсе забылась, заливая им свой фартук. И только тогда Рон, очевидно, сложив два и два, резко встал с места и, быстро скомандовав: «Уходим!», аппарировал вместе с ней и Панси в квартиру к Гермионе.