Мой лучший враг

Soundtrack — Duran Duran «Come Undone» Spice Girls «Wannabe» Драко аппарировал в квартиру сразу же, стоило Рону передать ему сообщение через домовика, но также стремительно исчез, выслушав рассказ Гермионы с таким хмурым и внимательным видом, что это вмиг разволновало ее еще больше. Она была рада, что именно Малфой вызвался доложить об обстановке Холлвурду первым, что означало – у нее будет время перевести дух и спокойно подумать обо всем. Но потом… Ей стало не по себе. Ей было не по себе и весь день, проведенный в жарких обсуждениях с Панси, которая с каждым часом мрачнела все больше и становилась немногословней, повторяя: «Драко тут ни при чем», хоть на то и не было причин, и словно закрывалась в своей невидимой раковине, пока Рон устало потирал виски, сидя на диване, или просто нервно расхаживал по комнате, изредка вставляя пару фраз по теме. Было не по себе и весь вечер, в течение которого уже Гермиона в одиночку мерила шагами гостиную под болтовню телевизора, в то время как Драко, наконец сменивший Рона, перекинувшись с ним парой слов, о чем-то долго говорил с Панси в соседней комнате, наложив на закрытую дверь заклятье тишины, будто Гермиона собиралась подслушать их. Больно-то и хотелось. Хотя, да, хотелось, ведь ожидание и неизвестность убивали, и Гермиона подозревала, что не сомкнет глаз и ночью, если Рон сегодня не вернется домой, а Драко с Панси продолжат секретничать. Мыслей было так много, что одна опережала другую, а общая картина никак не хотела складываться. Гермиона понятия не имела, кто мог быть «Высшим». Она не понимала, почему бывшие Пожиратели и их приспешники так отчаянно хотели вновь развязать войну, рискуя всем, в то время как в Магической Англии восстановился шаткий мир. А еще было непонятно, почему ее бывшие друзья, вроде Дина, предали свои идеалы во имя всего, с чем еще недавно так самоотверженно боролись. Маленькой зацепкой стал лишь тот женский голос в баре в диалоге, подслушанном вместе с Малфоем, который казался отдаленно знакомым, и все же этого было недостаточно чтобы у Гермионы возникли новые соображения. Вся ситуация была подобна самому сложному и запутанному пазлу из детства с каким-то мутным акварельным пейзажем, фрагменты которого походили друг на друга, как облака в пасмурный день, и, очевидно, создавались где-то в аду, как одна из пыток. В какой-то момент Панси с Драко вышли из комнаты и по выражению их лиц было сложно понять, о чем они оба думают. Серьезно, вся ее маломальская дедукция сейчас не работала, потому как Панси почти сразу же направилась к бару на кухне и принялась что-то пить прямо там из бутылки, а Драко завалился на диван на то место, где еще днем ранее сидел Рон. Стоит ли говорить, что и Паркинсон, и Малфой не удостоили ее и взглядом? А потому Гермиона, потерпев поражение, раздраженно спряталась в своей спальне и продолжила молчаливо ждать, кусая губы почти до крови и мысленно блуждая по лабиринту идей. Мерлин, что их всех ждет? Ощущение было подобно тому, как в тот день, на четвертом курсе, детство внезапно закончилось, стоило Седрику умереть. Или когда она поняла, что прекрасный принц за ней никогда не приедет. А за ним придется идти ей самой. В итоге, когда прекрасный принц, то есть Рон, наконец аппарировал в ее квартиру и она вышла ему навстречу, она уже знала: то, что он скажет ей в следующую секунду – ей не понравится. – О, Грейнджер, тебе это не понравится, – вмиг оценив ситуацию, наконец медленно повернулся к ней Драко, лениво откинув голову вбок с горькой усмешкой, но в миг, когда она хотела перехватить его взгляд, он уже отвернулся к Рону: – Как много у нас времени? Только сейчас Гермиона обратила внимание, что Рон на ходу собирает свои вещи, тихо бранясь себе под нос. – Час, – кинул на того короткий взгляд Рон, засовывая в сумку свою повседневную мантию. – Холлвурд подозревает, что облава близко, если учесть все факты. – Час! – всплеснул руками Драко в картинном жесте и мягко спихнул с колен примостившегося на них Живоглота, который до этого момента разве что не мурлыкал от удовольствия. Предатель! И когда только он успел подружиться с Малфоем? «Например, в тот миг, когда не одобрил Рона», – подсказал услужливый голос, и Гермиона мысленно чертыхнулась. – Что происходит? – вышла из кухни уже захмелевшая Панси, держа в руке бутылку с огневиски, которая на фоне ее габаритов казалась огромной. Обычно выглядящая опрятной, блузка Паркинсон в этот раз была будто наскоро расстегнута на одну пуговицу больше, а один ее край небрежно высунут из-за пояса юбки. Гермиона не знала ни одного человека, кому бы так шло легкое опьянение, помноженное на небрежность во внешнем виде. – Собирайся, дорогая. Уизли ведет тебя в свои холостяцкие хоромы, чтобы провести там ряд незабываемых ночей, – закатил глаза Драко и перевел насмешливый, но темный взгляд на Гермиону. – Хотя… Не такую уж холостяцкую, если учесть обстоятельства, а, Грейнджер? – Что?! – в один голос спросили Панси с Гермионой, пока Драко наслаждался произведенным эффектом. – Стало слишком опасно оставаться здесь, ублюдки узнали, где ты живешь, Гермиона, а еще в курсе защиты, которую мы наложили, – послав в Драко убийственный взгляд, отпустив ручки сумки, Рон шагнул к Гермионе. – И, похоже, в их рядах есть «таланты», способные пробить любое заклятье. – О, это же еще не все, Рональд! – встав, широкими небрежными шагами подошел к Панси Драко и, выхватив у той бутылку, взмахнул ею. – Продолжай! Рон на миг стушевался, и да, Гермиона опять знала, что ей это… – Конечно, тебе это не понравится, Грейнджер, можешь не сомневаться, – отхлебнув огневиски, подмигнул ей Драко, и она вспыхнула, осознав, что они снова вернулись к тому, с чего когда-то начали: он прочитал ее мысли. Хотя, может, он все считал с ее лица. – В общем, Холлвурд разозлился, что сегодня я поменялся с Малфоем местами, предположив, что это что-то личное, – покрывшись красными пятнами от негодования, начал Рон. – Действительно, с чего бы! – чуть громче, чем того требовали обстоятельства, фыркнула Панси, неловко опершись растопыренной ладонью о тумбу. – Ведь по его словам, – кинув на нее сердитый взгляд, продолжил Рон, – это одно – присматривать за вами двумя дома, пока Малфой на задании, но другое… – Хочешь сказать, что это именно из-за твоей утренней инициативы побыть наедине со своей подружкой, например всегда, теперь мы вынуждены съехать с этой квартиры и жить вдвоем в каком-то захолустье?! – прошипела Панси, уперев руки в бока, воинственно наступая. – Мы не встречаемся! – вспыхнула Гермиона. – У меня вообще-то свой дом на берегу озера! – возмутился Рон. – Неважно! – громко обрубили их жалкие оправдания Панси с Драко, при этом выглядя одинаково зло. Понимание сложившейся ситуации обрушилось на Гермиону, словно ведро льда. – То есть, это значит… Я буду вынуждена жить… Вместе с тобой? Вдвоем? – тихо спросила она, вскинув на Драко несмелый взгляд, который тот холодно и прямо встретил со странным выражением лица. – Да. К сожалению, – коротко подтвердил он и направился к «своей» спальне. Уже в миг, когда он повернул ручку двери, Малфой слегка повернул голову к ней и бросил: – Мне, правда, жаль, что лишаю тебя возможности побыть с твоим парнем наедине, Грейнджер. В конце концов, вы оба этого так хотели. Она уже набрала воздух в легкие, чтобы выпалить свое «Рон – не мой парень!», но Драко лишь громко хлопнул дверью в ответ на так и несказанные слова. *** Войдя с холодной улицы в фойе и принеся за собой пару пожухлых листьев, дрейфующих на ветру, на Гермиону пахнуло теплом и ароматом роскоши. Отель поражал воображение. Огромный холл, залитый мягким светом и звуками ненавязчивой фортепианной мелодии, и в правду словно дышал богатством и был пропитан едва уловимым запахом дорогого парфюма из серии тех, что Гермиона так часто пробовала на запястье в магазинах, а потом разочарованно возвращала на полку, будучи неготовой просесть в средствах как минимум на три месяца. Мраморный пол, укрытый темными коврами со старомодным, но придающим особый шарм обстановке рисунком, создавал впечатление, что персонал только тем и занимался, что полировал его днями и ночами. А хрустальная люстра величиной с хорошую яхту, которая по форме яхту и напоминала, разве что не позвякивала роскошью, намекая, что таким, как Гермиона, тут не место. – Мисс, ваш багаж, – учтиво поклонился ей консьерж у входа, мягко подзывая к себе одетого в вычурную форму пожилого, но крепкого мужчину. – Да, конечно… Спасибо, – рассеянно произнесла Гермиона, смахнув с волос листочек, и, наконец, перевела на мужчину взгляд, после чего ее осенило: у нее же совсем нет маггловских денег, чтобы дать на чай. – Хотя, подождите, я, пожалуй, сама. Спасибо. Она уже почти выхватила палочку, чтобы отлеветировать увесистую сумку, и затормозила лишь в момент, когда в поле зрения показался Драко, стремительно направлявшийся к ней. Вот уж кто, одетый в маггловский черный тренч, брюки в тон и кожаные перчатки, смотрелся в этом интерьере уместно. – Прошу прощения, моя спутница тут в первый раз, – бросив на нее убийственный взгляд, он достал из кармана сто фунтов и протянул их консьержу. – Она еще не знает, с какой заботой вы относитесь к моим… Гостям. С этими словами он с многозначительным взглядом протянул еще одну купюру того же номинала портье, в ответ на что он учтиво улыбнулся и принялся особенно старательно погружать чемодан Гермионы на тележку для багажа. – Я полагаю, снова президентский люкс, мистер Смит? – И снова конфиденциально. Все верно, – чванливо откликнулся Драко. – Не изменяю своим предпочтениям, – с этими словами он так посмотрел на Гермиону, что ей захотелось провалиться сквозь землю. Невозможно обаятельный ублюдок. Все то время, что она шла вслед за Драко, рассеянно оглядываясь по сторонам и при этом не теряя его светлый затылок из виду, ее не покидало чувство, что Малфой имел в виду нечто большее, чем свою любовь к невообразимой роскоши. В холле было немноголюдно. Седовласый мужчина, походящий своей густой гривой на старого, но могущественного льва, неспешно курил трубку в углу на софе, хмуро читая газету. Его молодая любовница, а может и жена, сидя рядом, безразлично следила за пестрыми рыбами в огромном аквариуме, лениво лавирующими под стать томной атмосфере. А две сидящие поодаль немолодые, но, очевидно, красиво стареющие женщины, о чем-то волнительно переговаривались у бара, словно решая, передать ли молодому пианисту чаевые с написанным на купюре номером комнаты или же обратить внимание на услужливого официанта, который, похоже, не был против такого внимания и перспективы содержания. Но главное, что не укрылось от взгляда Гермионы, это то, как замирали все остальные, встречавшиеся на пути, дорого одетые женщины при виде Малфоя, украдкой провожая его глазами, а затем презрительно или завистливо оглядывали ее, Гермиону, с головы до ног, как будто она не была достойна и края его налакированного черного ботинка. Не сказать, что Гермиону это сильно удивило, но все же чувство, что с ней что-то не так, не покидало ее вплоть до того момента, как они наконец-то зашли в старинный позолоченный лифт, и ей удалось разглядеть себя в зеркале, убедившись, что все как всегда. Когда двери распахнулись на шестнадцатом, перед Гермионой открылся вид на узкий холл, устланный бордовой ковровой дорожкой, по обе стороны которого располагались двери в номера, чередующиеся с дубовыми изящными тумбами, украшенными роскошными букетами живых цветов. Портье выкатил тележку и завел непринужденный разговор с Драко, а Гермиона молча поплелась следом. – Снова на одну ночь, мистер Смит? – донеслось до Гермионы, пока тележка мягко катилась по ковру, в котором приятно утопал каждый ее шаг. – Не в этот раз, – непринужденно откликнулся Драко. – Мы с… Мисс решили задержаться несколько дольше. – Понимаю, – чуть помолчав, откликнулся портье с услужливой улыбкой, обернувшись к Гермионе. – Все немного серьезнее, как я полагаю? Внутри Гермионы все застыло, пока она ожидала ответа Драко. – Да, – слабо ответила она. – Ничуть, – в тот же миг фыркнул Малфой, остановившись у ближайшей к окну двери. – Знаете, мисс не готова к чему-то серьезному. Что? Казалось, даже портье стушевался от ответа Драко, а потому на миг замер у входа, после чего, моргнув , принял вновь учтивый вид и, проведя пластиковой карточкой по датчику возле ручки двери, распахнул номер. Пока он вкатывал тележку внутрь, Гермиона старалась вложить всю силу своей ненависти во взгляд, коим одаривала Драко, пока тот, плечом прислонившись к косяку, насмешливо и пронзительно смотрел на нее, словно задавая немой вопрос: «Что? Я не прав?!» Она так и не узнала, в каком именно вопросе она не была «готова к чему-то серьезному», ведь уже в следующую секунду Драко, вздохнув, скрылся в номере, а она какое-то время так и стояла, не решаясь войти. По звуку голоса портье она слышала, как тот что-то приглушенно спросил, а Драко в ответ чуть громче ответил: «О нет, мы всего раз едва не переспали перед тем, как она бросилась в объятия моего друга». Терпеть сил больше не было. Гермиона, резко подорвавшись, влетела в дверной проем и тут же столкнулась с портье, чем едва не сбила и его, и тележку, после чего, наскоро извинившись и не слишком вежливо захлопнув за собой дверь, вперилась глазами в спину Драко. – Какого черта ты делаешь?! Только выпалив эти слова, она осознала, что находится в огромной комнате с до темна приглушенным светом прямо напротив панорамного окна, у которого стоял Драко, смотря прямо перед собой. – Знаешь, я перебрал десятки отелей, но лишь в этом нашел номер, который меня полностью устроил. Вид отсюда, и вправду, потрясающий, – задумчиво сказал он, засунув руки в карманы брюк и даже не сделав попытки обернуться к ней. – Что ты наговорил портье? Ты с ума сошел?! – зло отбросив сумку на софу, напоминающую по форме гитару, зашагала к Малфою Гермиона. – Ах, ты про это? Да, пожалуй, ты права, – когда она поравнялась с ним, откликнулся Драко, едва покосившись в ее сторону. – Уизли действительно сложно назвать моим другом. Гермиона зло сжала зубы, буравя взглядом его непроницаемое красивое лицо, а потом проследила за его взглядом, и у нее перехватило дыхание: вид, который открывался из панорамных окон, и в самом деле был потрясающим. С такой высоты казалось, что огни лондонских домов раскрошились под их ногами и образовали целые созвездия, точно отражаясь в таком же звездном небе. Огромное колесо обозрения застыло прямо перед ними, пронизывая густые сумерки радужным свечением, а Биг-Бен, видневшийся за ним, уносил Гермиону в негу тоскливой ностальгии. Вскоре, чуть дальше, она ожидаемо увидела часовню – ту самую, в которой в последний раз была собой, утопая в объятиях человека, который стоял сейчас так близко (край его тренча едва ощутимо касался ее рукава), но который был так далеко, что ее сердце снова и снова будто разбивалось, выпуская наружу светлячков воспоминаний, которые кружили прямо перед ними в тишине несказанных слов. – Я наложил на него легкий Обливиэйт, он не вспомнит ни слова, – тихо сказал ей Драко. – Что? – тут же откликнулась Гермиона, повернув голову к нему, а позже, когда увидела, как нахмурился Малфой, так и не удостоив ее взглядом, добавила с такой тоской, что от звука своего голоса ей стало не по себе. – Ты все еще на меня злишься. Драко не выдал себя словом, но все же то, как едва уловимо дернулось его плечо, а ее руки коснулось его предплечье, сказало ей все. – Я не злюсь, Грейнджер, – спустя пару долгих секунд произнес он. – Это другое. Она какое-то время молчала, закусив губы, прежде чем решилась снова что-то сказать. Весь Лондон был сейчас у ее ног, и все же у нее не было ничего в этот момент. По-настоящему ничего ей нужного. Ни манящие витражи часовни, ни влекущая красота огней, плескавшихся в ночи, словно на дне темного бокала, не могли унять в ней саднящую грусть от воспоминаний. – Тогда… Ты ревнуешь? – задала она давно вертящийся на языке вопрос, уже пожалев об этом. Драко, наконец, медленно повернулся к ней, пока она все так же упрямо смотрела перед собой. Колесо обозрения все еще недвижимо стояло на месте, а ей казалось, что она села в одну из кабинок и, покачиваясь, несется куда-то прямо к холодным звездам. – Мой ответ… – развернулся к ней всем корпусом Драко, вмиг показавшийся невообразимо уставшим. – Он бы ничего не изменил, Грейнджер. Иди спать. Твоя комната слева. С этими сухими словами он неспешным шагом удалился. Едва за ним мягко защелкнулась дверь, Гермиона заплакала. *** Палочка целилась прямо в сердце, и ей некуда было бежать. Вокруг не было никого и будто бы ничего – лишь опасность, вакуум тишины и их двое. Только он и она. Не было даже страха – только пустое смирение, будто она ждала такого справедливого исхода – пасть от руки того, кого так… Так… В миг, когда луч заклятья ударил в грудь, Гермиона раздосадованно рассмеялась. – Забирай, оно давно твое! – прокричала она, посмотрев прямо в серые злые глаза, прежде чем упасть с высоты многоэтажки, а потом… Потом… Она проснулась. Солнце припекало ее грудь, пробиваясь сквозь слегка занавешенную штору и было так жарко, что казалось, она находилась в субтропиках. Стоп, где это она? Гермиона резко приподнялась на локтях в постели и беспокойно огляделась по сторонам: белизна спальни ослепляла. Интерьер был едва знакомым, но не наводящим на мысль, что она в плену: вычурный комод, стоявший поодаль, ваза с розовыми пионами на стеклянном столике и два кресла по обе стороны от него, а еще – кровать в которой она полулежала, с балдахином и эфемерными занавесками, стянутыми по углам аккуратными серебристыми подвязками. А еще… стеклянная стена прямо по левую руку, вид которой кружил голову несмотря на то, что часть была скрыта от глаз тюлью. Мечта эксгибициониста, ведь пролетай сейчас мимо окна кто-то особенно любопытный, вроде Чейзи, Гермиона была уверена – он увидел бы весьма пикантное полуголое зрелище еще десятью минутами ранее. Ей пришлось пару раз моргнуть, прежде чем вспомнить, что она находится в номере маггловского отеля. В номере, который она делила с Малфоем. В этот миг Гермиона тут же вспомнила свой ночной кошмар и с разочарованным вздохом снова улеглась на спину, скрыв лицо руками. Мерлин, дай ей пережить этот ряд самых тревожных и… волнующих ночей в ее жизни. – Грейнджер, – раздался настойчивый стук в дверь, после чего та отворилась и в проеме показалось лицо Драко, как напоминание о ее недавнем выводе. – Я не то чтобы озабочен твоим пребываем в аврорате, но через час у нас тренировка. Точно! Мерлин, неужели она забыла завести будильник? И как она могла о таком забыть?! – Можешь заказать завтрак в номер, если пожелаешь. Хотя… Не утруждайся: я все уже заказал, – вошел в комнату Драко, едва не ослепив ее сиянием своего влажного (наверняка после душа) голого торса. – Их омлет превосходен! Уж получше твоих высокоуглеводных сахарных тостов, из-за которых так быстро растет зад, что я уж не знаю, влезешь ли ты в свою аврорскую амуницию на финальном задании. Он сказал это, так нахально посмотрев на нее, что она возмущенно открыла рот. – Знаешь, Малфой, обычно люди ждут разрешения войти после того, как постучались, – подобрала она одеяло к себе поближе и почему-то пригладила волосы на потном лбу, за что себя тут же возненавидела. – Несчастные, – пожал плечами Малфой, без интереса окинув ее взглядом, и легкой походкой удалился из ее «апартаментов». Резко снова стало не по себе. И не потому, что она не принадлежала к этому «роскошному» миру, в который невольно прокралась на хвосте у Драко и о котором совсем не мечтала, но потому, что совсем рядом, в совершенном одиночестве и в пугающей близости к ней, был полуголый он. Она размышляла о том, как давно сама мысль нахождения с Малфоем наедине стала вселять в нее такой неподдельный ужас с предчувствием, что добром это не кончится, но каждый раз напоминала себе, что это… К лучшему? Она ведь всегда смело смотрела в лицо опасности, так что еще одна на ее пути была лишь очередной тренировкой ее сознания. Куда похлеще занятий Холлвурда. К тому моменту, когда Гермиона, воспользовавшись ванной и надев на себя что-то максимально целомудренное из своего гардероба, что все равно для нее было слишком, вышла в их общую гостиную, она была уже морально готова. Готова, что там ее уже ждал Малфой, все так же разлегшись с этим своим голым торсом на софе, и читал пророк, неспешно отхлебывая свой кофе, запах которого теперь навсегда у нее будет ассоциироваться только с ним. – О, Грейнджер, ты слышала, что «Магия для талии» выпустили волшебные лосины, утягивающие ведьм на два размера в нужных местах, благодаря которым ты все же сможешь влезть в свою форму?! – с неподдельным интересом встряхнул газетой Драко и перевел на нее искрящийся весельем взгляд. – Поразительно! Гермиона, скрипнув зубами, подошла к столику, на котором с трудом умещалось такое количество еды, что она, невольно сглотнув от голода, едва не ошалела от увиденного. Круассаны, глазунья, омлет, сырники – Господи, да она разве что в Хогвартсе видела такое разнообразие! Уж явно посолидней ее скудного рациона в рамках ее «поразительных» способностей к готовке. – К слову, угощайся, – расслабленно предложил Малфой, пока она медлила, а потом, когда она зло схватила круассан, прокомментировал: – О, и почему я не удивлен?! Ведь ты – девушка Рональда Уизли! Логично, что у вас одинаковые вкусовые пристрастия к быстрым углеводам. – Мы не встречаемся, – сквозь набитый рот зло выпалила Гермиона, едва не подавившись, на что Драко отложил газету и, чуть нахмурившись, перевел на нее участливый взгляд. – Мы решили притормозить, потому как… – Ты испугалась? – серьезно спросил у нее Драко и, кажется, даже почти разозлился. – Слушай, Грейнджер, если это потому, что ты решила поменять свой план и… – Я просто хочу притормозить! – кусочек круассана вылетел прямо из ее рта, когда она, раскрасневшись, прямо вперилась взглядом в Драко, который, не понимал… Похоже не понимал совершенно ничего. Или искусно притворялся. – Вот как, – Драко деловито взял «Пророк» и лениво перелистнул страницу, закинув ноги на журнальный столик перед собой. – Дама снова решила дать заднюю? Как это похоже на тебя, Грейнджер! С этими словами он, удрученно помотав головой, будто углубился в чтение статьи, а Гермиона, тяжело вздохнув, схватила чайник и налила себе чашку уже остывшего чая, которую выпила широкими глотками. Ощущалось, что что-то изменилось. Что то шаткое «нечто», воцарившееся между ними совсем недавно в часовне, переломилось пополам и будто улетело в пропасть, разбившись где-то на глухом дне вдребезги. Так просто, как тонкая сухая веточка, надломленная пополам. Как необдуманный шаг, стоивший кому-то целой жизни. – Не драматизируй, Грейнджер, – донесся до нее ленивый голос Малфоя под шелест переворачиваемой страницы. – В конце концов, это же очевидно, что между нами иногда, как это называется? – вскинул он хмуро голову вверх. – О, пролетают искры. Так бывает между мужчиной и женщиной, когда у обоих давно не было секса. Гермиона замерла. Она не могла поверить, что он снова, снова говорит об этом вслух. – Так давно не было секса, Малфой, что даже готов зажимать в душе или под куполом неба кого-то вроде меня?! – приняв его правила игры, Гермиона выпрямилась в полный рост и прямо глянула на него презрительным взглядом. – Как жаль, что это произошло с тобой! Малфой резко закрыл газету и повернулся к ней. Очевидно, что он не ожидал услышать что-то подобное, хоть и пытался скрыть свои чувства. – Я не жалею ни о чем, – просто сказал он ей таким низким и глубоким голосом, что все воспоминания о том, как он ее трогал воскресли прямо перед ней, пока он так долго смотрел на нее, словно пытался победить, смутить ее в своей откровенности. – Надо сказать, что ты меня удивила: знаешь, я и не думал, что ты способна… На такое. В его словах было так много скрытых смыслов, что Гермиона заставила себя усилием воли выдержать их зрительный контакт, в котором было напряжения больше, чем во всей электросети гостиницы. – Ты меня тоже удивил, – просто откликнулась Гермиона. – Думала, это не в твоем стиле – трогать кого-то в общественных местах, когда в любой момент это может увидеть твоя будущая жена. Это был шах и мат. Гермиона поняла, что уделала его, когда Драко замер прямо так – с напрягшейся челюстью и прищуренными глазами, вперившимися в нее. – Можешь быть уверена – этого больше не повторится, – выдохнул Малфой опасно тихим тоном и, отложив газету, медленно встал с софы, сжав кулаки. – Я весьма предан своим… Целям. Гермиона проглотила горький ком, но все же встретила его мрачный взгляд, чуть вскинув подбородок. – Как прекрасно, что у нас одинаковые принципы, – просто ответила она и неспешно сделала глоток, все так же не сводя с Драко глаз. Хоть внутри все и клокотало от боли и трудно сдерживаемой злости. Она наблюдала, как Малфой медленно приближается, и не смела, просто не смела двинуться. В момент, когда он подошел так близко, что Гермиона уже ощущала жар от его обнаженного торса, на который заставила себя не смотреть, ей казалось, что отступать было уже некуда. Даже если хотелось. Ведь она зашла слишком далеко в этой своей словесной баталии, так что теперь вот он – результат! Надо отвечать за свои слова. Или хотя бы думать, прежде чем говорить. – Одинаковые ли, Грейнджер? – произнес Драко, слегка коснувшись ее шеи и проведя пальцами вверх к затылку так, что она еле сдержала вздох. – Ты уверена в этом? Она не ответила – лишь смотрела на него и шумно дышала через нос, пока сердце бешено билось от ощущения его близости. – Ведь не уверена, правда? – уже тише произнес он, и что-то такое безнадежное было на дне его глаз, что Гермиона на миг зажмурилась, переводя дух. – А ты? – наконец, смело прошептала она почти в самые его губы, подавшись вперед, и Драко встретил этот вопрос горькой усмешкой. После этого он сжал ее шею под волосами и притянул к себе так резко, что она все же напряженно зашипела. – Лучше не провоцируй меня, если не хочешь узнать ответ, – сказал он ей, касаясь губами ее рта так, что еще секунда – и его язык скользнет ей в рот. Но стоило ей только об этом подумать, как Драко резко отстранился от нее, мягко оттолкнув и расплескав ее недопитый чай на ковер. – Осторожнее, – предупредил Драко, прищурившись и выглядя при этом так, словно готов был броситься на нее в любой момент, а она… Она бы хотела ему сказать, что и была бы не против. Что еще никогда его запреты не действовали на нее иначе, чем призыв к действию. Что она уже давно была готова на все, только бы утопать, тонуть во тьме его объятий и забывать обо всем. Но… У них, и вправду, были принципы. У нее, в конце концов, был Рон. А у него… Была Астория. Его будущая жена и причина, почему он «связался» с ней. О, лучше бы он этого не делал… Но правда была беспощадной: они оба стали жертвой влечения, которое было жестоко к ним и очень мешало. Но цели оставались прежними. Обет никто не отменял. А даже если бы они хотели – это было невозможным. Поэтому… Им ничего не оставалось, кроме как балансировать над пропастью, держаться за то шаткое, что еще осталось. За их уговор. *** В этот раз они повторяли то, что еще и раньше бесило, а теперь и подавно. Тренировка состояла из серии упражнений всех четырех-помереть-бы-в-них-стихий, каждое из которых давалось Панси с особым трудом, и она была поражена, что все еще держалась на плаву среди всех этих безвкусно напомаженных и прытких стерв, которые сновали туда-суда на своих метлах среди огненных всполохов и разве что не сверкали от чувства собственного превосходства. Надо сказать, что часть из них все же сверкала… Своими трусами. Действительно, какими же чокнутыми и набитыми влюбленными дурами надо быть, чтобы надевать на тренировку юбки вместо удобных лосин или, в ее случае, шорт?! Поэтому Панси, не желая разглядывать чужое белье, последние полчаса наблюдала, как авроры не то чтобы сражаются – скорее, красуются в своем умении крепко держать метлы, которые явно были в разы длиннее их членов, судя по попыткам ненавязчиво самоутвердиться за счет новичков, а потому происходящее все равно не воспринималось ею всерьез. И все же она… Она старалась. Правда, старалась, когда отражала атаки, когда бросала метлу и прямо в одежде ныряла в «океан», а после, едва не захлебнувшись, выбиралась на сушу и снова сражалась. Конечно, что уж таить. Она давно признала: она тут не ого-го. Далеко не «самая-самая», особенно если учесть, что ей хватало ума, а может, по-настоящему и не доставало, чтобы надевать на тренировку что-то куда более привлекающее внимание, чем ее по-обычному мрачноватую тренировочную одежду. Хотя если бы даже она постаралась, то вряд ли бы нашла в своем ящике с бельем что-то вроде трусов в горох, как это сделала Дейзи. Поразительная особь. Может, поэтому Дейзи и получила слова подбадривания от Холлвурда и уж тем более первое-возьмите-ваше-ни-хрена место в хотя бы одном состязании, напоминающем пытку, а она – ни разу. А что хорошего досталось Панси? Пара дежурных реплик Холлвурда, несколько сочувствующих фраз Грейнджер и странноватый взгляд Уизела из серии «Держись». Хотя, скорее, это было съеб… Ну что ж. Спасибо и на том. Особенно, если учесть, что Панси быть «ого-го» на самом деле и не было нужно. Она никогда не отличалась стремлением к «победе любой ценой», как кто-то вроде урода-Нотта, ей никогда не хотелось быть «отважной, но слабоумной», как местами себя показывала Грейнджер, чем невольно вызывала восхищение, и уж точно она не желала быть «идеальной», как Астория Гринграсс, на которой хотел жениться Драко вопреки всем ее «против». Да, Панси чувствовала – она не сильно нравится мисс-сверкающему-идеалу. Возможно, потому, что в прошлом встречалась с бывшим парнем Дафны – Теодором Ноттом, которому, по сути, Дафна всегда нравилась едва ли больше, чем он ей (донельзя стабильные отношения). А может, и потому, что именно она, Панси, была как никто приближена к Драко, к которому, вроде как, у Астории все же был какой-никакой интерес. Именно поэтому она не удивилась, когда увидела, как Драко сегодня в перерыве заправил Астории выбившийся из прически локон и она не оттолкнула его – лишь, напротив, смущенно заулыбалась в ответ, кинув странно-виноватый взгляд на Грейнджер, которой в этот миг будто не было до них двоих и вовсе никакого дела. В это время Гермиона выслушивала какой-то очередной наверняка невыносимо скучный рассказ Уизела, имеющего привычку нести такую тоскливую чушь только в присутствии Грейнджер. В остальное время он был, на удивление, нормальным. Но с Грейнджер – нет. Зевать было охота от его попыток стать участливым парнем мечты. Может, это проблемы всех мужчин – припасать самое неинтересное для своих подружек и что-то по-настоящему захватывающее выдавать лишь в кругу друзей?! Или тех, кому не думали присунуть сегодня ночью, а может, и в туалете в обед? В любом случае, Панси не покидало ощущение, что происходит что-то не то. Она не могла отделаться от ощущения, что Грейнджер куда интереснее общаться с Драко, даже несмотря на его подколы, чем болтать с Уизелом. В то время как самой Панси болтать с Уизелом, обсуждая, например, квиддичные матчи или сорта пива, которые Грейнджер никогда и не пила, было местами… Интересно? Удивительное наблюдение. И не то чтобы ее это как-то волновало. Уж точно нет. И все же, увидев, как Грейнджер кидает короткие взгляды на Драко прямо посреди тренировки, как тот в ответ на нее не смотрит, заставляло задуматься: а что, если между ними создалось некое подобие особенных отношений? В рамках которых они тихонько трахаются друг с другом, пока думают, что это несерьезно и никто не замечает? По сути, такое «несерьезно» у нее как раз и было в начале отношений с Тео, когда он ее хоть немножко, да любил. Правда, план провалился, стоило Панси налажать и раскрыть ему сердце, но это совсем другая история. Так или иначе, это не ее дело. Хоть и бесило, что Драко постоянно избегает прямого разговора о Гринграсс с Грейнджер и предпочитает переводить тему. – Сегодня «Кенмарские Коршуны» играют против «Пушек», – в конце тренировки, по результатам которой она снова была на уверенную три из пяти, подвалил к ней Уизли, взлохматив свои волосы на модный манер в своей попытке выглядеть блевотно-идеально, хотя ему это и шло. – Я собираюсь в бар. Тебе придется пойти со мной. Панси, которая только собрала сумку и уже мечтала об огневиски, прихваченное с собой в коттедж Уизела (тот оказался на удивление сносным, а главное, большим, чтобы там потеряться), едва не поперхнулась собственной слюной. – Предлагаешь идти с тобой в логово пьяных потных мужиков, одержимых спортивным интересом? – с деланным безразличием спросила она, переложив вещи внутри своего шкафчика. – Да, мне это подходит. Видимо, Уизел оценил эту бездарную попытку пошутить, поэтому в ответ лишь мрачно ухмыльнулся. Удивительно, как продвинулись их недоотношения, раз ее даже не взбесил самоуверенный подкат Уизела. – И даже не станешь спорить? Не узнаю тебя, Паркинсон. – Всяко лучше, чем представлять, судя по звукам из соседней комнаты, как ты меняешь трусы или делаешь что-то еще более мерзкое, – легко парировала Панси, захлопнув дверь своего шкафчика и пройдя мимо Уизли к выходу. – Кстати, ты в курсе, что приперся в женскую раздевалку? И не дави на жалость, что никогда не видел сисек, чтобы оправдать себя. – В раздевалке пусто, дубина. А трусы я поменял после душа, если тебя это так волнует, – догоняя ее, все тем же мрачноватым тоном оправдывался ей в спину Рональд, когда они вышли в коридор Аврората. – Ценнейшее замечание, – завернув за угол, скосила на Уизела скептический взгляд Панси. – Жаль, что не для меня. Уизли поравнялся с ней, и Панси ощутила волнение, к которому уже даже и привыкла, когда он подошел чуть ближе. Зачем он это делает? Постоянно сокращает расстояния?! – Думаю, сегодня «Пушки» выйдут в полуфинал. Не хочу это пропустить, – с жаром заговорщицки выпалил Уизли, склонившись к ее уху, одно из своих «затем», и Панси остановилась. Его глаза горели азартом, который вмиг передался и ей. – Даже не сомневаюсь. Они их уделают, – кажется, впервые за долгое время сошлась с ним во мнении Панси, и ей почему-то стало очень приятно, как просиял в ответ Рон. *** Гермиона не удивилась, что Астория живет в роскошном особняке, спрятанном чарами ненаносимости в самом центре Лондона. Складывалось ощущение, что белоснежное поместье было продолжением Гайд-парка, из которого они вместе аппарировали, воспользовавшись порт-ключом, и утопало в зелени несмотря на время года. – Восстанавливающие чары, – спокойно прокомментировала Астория, заметив взгляд Гермионы. – Мама особенно щепетильно относится к нашему саду. Словно его красота может затмить… Все остальное. С последними словами она презрительно фыркнула, но прежде чем Гермиона успела открыть рот, чтобы задать вопрос, Астория уже отворила дверь в особняк, который полностью оправдал все ожидания Гермионы как внешним, так и внутренним видом. Парадная, переходящая в просторную гостиную, в которую Гермиона едва успела зайти, была выполнена в спокойных тонах, иногда со вкусом разбавляемых чуть более яркими цветами, отражавшимися в деталях интерьера: подушках, растениях, книгах на полках. С виду это была довольно простая и уютная комната, но при ближайшем рассмотрении отмечалась ненавязчивая роскошь обстановки, выдаваемая лишь дорогими тканями отделки мебели и коллекционным декором, говорящим о том, что внутри живут волшебники, которым не надо доказывать, что они богаты и имеют вес в своих кругах, как это делали другие члены «статусного» общества, недавно перепрыгнувшие порог нищеты и выбившиеся «в люди». Да, этим грешил даже Рон с его стремлением наверстать упущенное как в любовном, так и в материальном плане, из-за чего он много лет собирал в коллекцию к себе дорогие ненужные вещи и дешевые женские имена, как с неприязнью думала Гермиона, пытаясь уважать всех тех девиц, с которыми проводил ночи Рон, но не в силах сделать это. – Не могу поверить, что ты все же привела ее, – внезапно услышала раздраженный голос Гермиона, а вскоре показалась и его обладательница, которую Гермиона не видела с самой школы. Высокая, статная Дафна Гринграсс возвышалась над ней с высоты своих домашних туфель и выглядела так воинственно, что ее миловидное лицо вмиг потеряло всякое подобие красоты, которой та славилась еще со школы наравне с Джинни. – Ах, прости, Гермиона, моей сестре ее бестактность, – пропуская Гермиону вперед в гостиную, чуть отступила в сторону Астория. – Дафна никак не может смириться, что я пытаюсь хоть с кем-то подружиться. – Подружиться?! – ступила вперед Дафна, подойдя так близко и брезгливо смерив Гермиону взглядом, что та едва поборола желание сделать шаг назад, отзеркалив высокомерное выражение лица Дафны, которая при ближайшем рассмотрении была… копией своей сестры. Злой, повзрослевшей и чуть менее изящной копией Астории, которая, в отличие от нее, относилась к Гермионе чуть с большей симпатией. Например, в миллион раз большей. И почему Дафна так ее ненавидит?! Нет, конечно, они и в школе друг друга недолюбливали, как и все слизеринцы с гриффиндорцами, но чтобы заслужить такую неприязнь – надо было особенно постараться. – Здравствуй, Дафна. Тоже приятно с тобой встретиться спустя столько лет, – наконец, устало опустила тренировочную сумку на пол Гермиона и нерешительно замерла, переведя взгляд на Асторию. – Проходи, Гермиона! – подбодрила та и суетливо засеменила к соседней комнате с дубовой резной дверью. – Тут у нас гардеробная. Можешь оставить там мантию и уличную обувь, домашнюю я уже тебе приготовила. Дафна продолжала сверлить ее взглядом серых глаз, которые были темнее, чем у Астории, но молчала, а потому Гермиона, вздохнув, прошла к нужной двери и, стараясь не вслушиваться в перепалку Дафны и Астории, вошла в комнату. По правде сказать, гардеробная была даже больше ее спальни, а мантии, которые плечико к плечику покоились ровными рядами на вешалках, явно превышали по стоимости всю ее прошлую одежду вместе взятую. Пока над шкафом не потрудился Малфой, конечно. Воспоминание о самодовольном засранце, который всю тренировку уделял слишком много внимания Астории и слишком мало – Гермионе (считай, никакое), заставило ее раздеться чуть более стремительно. Ведь, по идее, Малфой должен был вот-вот явиться с Чейзи следом, что добавляло лишнего раздражения и желания как можно скорее покинуть гостиную и скрыться в одной из дальних комнат. Но план провалился в миг, когда Гермиона вышла из гардеробной, а в гостиной послышалось: – И снова здравствуйте, кисы! Закатив глаза, Гермиона смерила скептическим взглядом Чейзи, который, будто распахнув объятия, широкими шагами двинулся к ней, а потом обернулся к Астории и широко ей улыбнулся. Астория в ответ лишь покачала головой с почти снисходительной улыбкой, а Дафна… Дафны, к облегчению Гермионы, в пределах видимости уже не было. Зато был Малфой, мягко прикрывший за собой дверь и смеривший ее таким пронзительным взглядом впервые за целый день, что у Гермионы перехватило дыхание. Какое-то время он так и смотрел на нее, словно пытался узнать, что же у нее на уме. «Даже не мечтай», – сухо про себя прокомментировала Гермиона, предупредительно закрыв разум секундами ранее, и смело взглянула в его теперь уже насмешливое лицо. – Добрый вечер, дамы. Или, полагаю, вечер томный, учитывая обстоятельства? – галантно поклонился Астории Драко, отведя от Гермионы взгляд и обаятельно улыбнувшись. Ублюдок. – Располагайтесь, – просто откликнулась Астория, весело сверкнув глазами на Драко с Чейзи. – Марибет принесет вам чай. – Даже звучит оскорбительно, – бесцеремонно развалился прямо в верхней одежде на белоснежной софе Чейз. – Нас двое, вас двое. Может, стоит рассчитывать на что-то покрепче, а затем – и посерьезнее?! – И не мечтай! – наконец, вышла из комнаты Дафна и на миг остановилась, увидев Драко. – Стой, а что ты здесь делаешь, Малфой? – Очевидно, берегу девичью честь, – просто откликнулся Драко, снимая перчатки небрежным, но изящным движением. – Сегодня будет весьма волнующая ночь, не находишь? Это было так любезно со стороны ваших родителей удалиться на момент девичника. К слову, как поживает Линетт? – Они в Йоркшире и готовы аппарировать сюда при малейшем взмахе моей палочки в сторону совятни, так что не обольщайся, – с тенью улыбки ответила Дафна, и от взгляда Гермионы не укрылось, как ее глаза на миг потеплели, стоило только заговорить с Драко. Поразительно, как проявление человечности вмиг сделало Дафну снова красивой. Почти такой же, как Астория. – Удивлена, что сестренка с безупречной репутацией позвала на девичник Грейнджер, превратившуюся в такую горячую штучку?! – хохотнул Чейзи, все же выпросив у вмиг аппарировшего домовика свою порцию огневиски. – Я думал, ты должна была уже привыкнуть, что эта ведьма с внешностью ангелочка способна удивить! – поднял он бокал вверх. – Я про тебя, Грейнджер. – Горячая штучка? Ты это о чем?! – смерив Гермиону недоверчивым скептическим взглядом, раздраженно выхватила бокал из рук Чейзи Дафна, когда тот собирался сделать глоток. – О, Даффи, очевидно же, что Чейз про те слухи, что гуляют по аврорату. Ничего нового: Грейнджер по-прежнему предпочитает строить отношения втроем, – перекинув через предплечье осеннюю мантию и многозначительно вскинув брови, усмехнулся Дафне Драко и двинулся к гардеробной. Когда Малфой поравнялся с ней, Гермиона не сдержалась и едва заметно пихнула его локтем, процедив: «Ненавижу». – Так это правда, что ты встречаешься с тремя парнями одновременно, и двое из них – авроры?! – послышался с дивана голос Чейзи. – Трое! – послышалось из гардеробной, и Гермиона закатила глаза. Мерлин, дай ей сил пережить эту ночь. – О, заткнитесь, – бросила Гермиона в сторону Драко и Чейзи, а затем с мольбой посмотрела на Асторию. – Удалимся в мою спальню? – в ответ мягко и сочувствующе спросила Астория, которая выглядела сейчас самым адекватным человеком во всем поместье. Дафна как раз пыталась согнать Чейзи с белоснежной софы, на что тот сопротивлялся и только больше расплескивал бокал с огневиски прямо на бархатные подушки. – С радостью! – горячо откликнулась Гермиона и, не глядя на остальных, пошла к Астории, которая встретила ее полуулыбкой и развернулась к лестнице. В этот миг она услышала, как из комнаты вышел Драко, и почувствовала его взгляд спиной, по которой пробежал холодок. – Постойте, девочки уже удаляются в спальню? Могу я надеяться, что вы там будете делать что-то неприличное?! – вмиг воодушевился Чейзи, приподнявшись на подушках дивана и отпихнув от себя Дафну. – И не мечтай! – качнула головой Гермиона, кинув на него холодный взгляд. – Все может быть, – одновременно с ней спокойно прокомментировала Астория под протяжное чейзиновское «О-о-о…», и Гермиона пораженно обернулась: в глазах Астории плясали чертята, хоть выражение лица и оставалось по-прежнему дружелюбно невозмутимым. Поразительная ведьма! С этими словами Астория двинулась вверх по лестнице, а Гермиона невольно отметила, как задумчиво и насмешливо проводил ее взглядом Драко, после чего перевел глаза на Гермиону. В этот миг она, застигнутая врасплох, резко отвернулась и стремительно зашагала за Асторией следом, думая, что же означал его взгляд. – Эй, милая, ты забыла переобуться! – уже оказавшись на самом верху лестницы, услышала она неприязненный голос Дафны вслед. – Она это сделает в моей комнате. Не переживай, Марибет позаботиться о коврах, ты же так настаиваешь на этом, – перегнувшись через перила лестницы, крикнула в пустоту Астория и снова двинулась вперед, уже вдоль коридора. И в этот миг Гермиона внезапно поняла, что ее раздражало больше всего. Ее раздражало то, что Астория ей, правда, нравилась, в то время как абсолютно не нравилось то, что она так же нравится всем остальным. За исключением Панси, Дафны и еще ряда женщин, с которыми Гермиона имела сомнительную честь знаться в рамках аврората. И это ведь логично: чем красивее, обаятельнее и независимее девушка, вызывающая восхищение почти у всех без исключения мужчин, тем более ненавистна она для остальных женщин. Даже, например, для родной сестры, которая хоть немного, но все же уступала той в красоте, а еще очень сильно – в обаянии, незримо исходившем от Астории. Но Гермиона была не из тех, кто был способен тратить силы на ненависть к кому-то, превосходящему ее в таком сомнительном понятии, как красота, особенно, в разрезе ее ценностей. Она ценила в людях другое: интеллект, который сама местами будто утратила за годы рутинной и малополезной работы. Ценила способность быть сильным и при этом уметь сострадать, как это делал Гарри, несмотря на тысячи поводов зазнаться. Ценила много других вещей, которые… Конечно же, были в Астории, как с грустью признавала Гермиона. И только поэтому было не так… Больно от понимания, что, похоже, Драко, как и остальные, был от этого сочетания качеств и красоты без ума. – Ну вот и пришли, – прервала ее мысли Астория, распахнув двери, по ощущениям, слишком розовой комнаты. Вернее, спальня была скорее белоснежной, чем розовой, но яркие детали в виде лежащих на кровати ярких пижам, нарочито небрежно разбросанных на покрывале и креслах перьевых боа, туфель у огромного розового стеллажа с настоящим маггловским телевизором (вот уж точно, удивление) – все это вносило диссонанс в спокойный интерьер. – Ну, как тебе мое убежище в этом доме абсурда? – усмехнувшись, спросила Астория, стоило только зайти в комнату, залитую приглушенным светом. Гермиона хотела бы сказать, что увиденное ею и есть абсурд, но сдержалась. – Очень мило, – сдержанно ответила она, попытавшись выдавить улыбку, в ответ на которую Астория расцвела. – Шампанского? – воодушевленно предложила она, подойдя к подкатному столику со стоявшими на нем бутылкой и фруктами. – К слову, угощайся! – Пожалуй, не откажусь, – поддержала Гермиона, и Астория не слишком умело наполнила изящный бокал с золотой витиеватой ножкой, позволив пене вылиться через край, капая прямо на ковер с длинным ворсом. Тоже розовый. – Прости, не слишком умею это делать, – прокомментировала свое действие Астория, попытавшись пальцем затормозить шипящую лаву, после чего облизала его. – Кстати, оцени! Я старалась воссоздать атмосферу девичника. Даже лично выбрала маггловские гирлянды и чуть поколдовала, чтобы они светились без электричества. Потрясающе красивое изобретение. Огоньки гирлянд и вправду мило мерцали над кроватью белыми и, конечно же, розовыми огоньками, чем навевали Гермионе воспоминания из детства о Рождестве, поэтому она смягчилась. –Ты знатно постаралась, Астория, – тепло сказала Гермиона, игнорируя ощущение, что она и на миг не могла представить себе такое. – Знаешь, мне это напоминает… – Девичники из молодежных комедий девяностых? – задорно подсказала Астория, протягивая ей бокал, который был наполовину пуст. Или все же полон? Оптимизм ей явно понадобился бы в этой ситуации. – Да, – неуютно поведя плечом, соврала Гермиона и сделала глоток. Мерлин, она никогда не пила такого вкусного шампанского! А еще никогда не смотрела фильмов про девичники. – Дон Париньон, коллекционная серия! – гордо сказала Астория, довольно вскинув подбородок и опершись позади себя на комод обеими руками. – Периньон, – вмиг поправила ее Гермиона и, тут же отругав себя за снобизм, добавила: – Господи, Астория, оно же стоит целое состояние! Та в ответ лишь повела плечом, как Гермиона секундами ранее. – Я просто хотела, чтобы все было идеально, – смущенно улыбнулась она. – Прости, наверное, я немного… Перестаралась. «Еще как!» – подумала Гермиона, с благоговением глядя на бокал и недоверчиво – на боа. – Ничуть! – сказала она, вновь ощутив на вкус свое ежемесячное, с учетом премии, жалование. – А себе? – поспешно добавила Гермиона, едва успев проглотить шампанское и показав взглядом на бутылку. – О, я не пью, – слегка поморщилась Астория, но, видимо, заметив разочарованный взгляд Гермионы, поспешно добавила: – Не нравится вкус алкоголя, но раз ты так хвалишь это шампанское, то, пожалуй, немного пригублю. – Что ты, не нужно, если… – виновато поспешила ее остановить Гермиона, но Астория уже принялась наливать и себе в бокал шампанское, на этот раз стараясь быть аккуратней. – Ну что ты, Гермиона, такой повод, – взглянула на нее Астория из завеси светлых распущенных волос. – Надо же что-то еще сегодня сделать в первый раз. Ее слова прозвучали многозначительно, и Гермиона почему-то невольно напряглась. – Значит… Такой девичник, – прошагав по комнате, повела она бокалом, с любопытством разглядывая интерьер, – у тебя впервые? Гермиона не без удовольствия взлохматила рукой боа, которое на ощупь было даже приятнее шерсти кота. – Знаешь, дружить с мужчинами мне всегда удавалось намного лучше, поэтому, к сожалению, да. – И мне! – чуть захмелев от шампанского, обернулась Гермиона, придя в восторг, что у них с Асторией нашлась еще одна общая черта. – Правда, осложнялось все тем, что они в меня влюблялись, а я… – отхлебнула из бокала Астория, чуть поморщившись, и отставила его в сторону. – Не могла ответить взаимностью. – Понимаю, – сочувственно ответила Гермиона, даже не соврав: будь и она мужчиной, едва ли устояла бы перед Асторией. Та в ответ лишь тепло улыбнулась. – Мне всегда нравилось, что мы с тобой так похожи, Гермиона, – приблизилась к ней Астория и задумчиво тронула ее за плечо, но в следующую секунду ее глаза распахнулись, словно она что-то вспомнила. – Точно! Давай переоденемся?! – с восторгом сложила руки перед собой Астория и сделала шаг назад. Гермиона непонимающе на нее посмотрела. – Пижамы! – подсказала Астория, показав взглядом на те, и без стеснения тут же стянула с себя кашемировый свитер. Гермиона хотела отвернуться, вмиг смутившись, но вспомнила, что они же девочки, так что… Это же нормально – переодеваться друг при друге? И все же было неловко в тот миг, когда она поняла, что у Астории под свитером ровным счетом ничего… Нет. Вернее, под ним скрывалась красивая и упругая грудь (чуть меньше, чем у Панси, но все же больше, чем у Гермионы), а потому Гермиона на миг опешила. – Почему стоишь? Переодевайся! – уже стягивая с себя брюки, весело сказала Астория, и Гермиона, вспыхнув, наконец отвернулась. – Да… Я что-то… – стушевалась Гермиона, думая, что эту женщину точно создал сам дьявол, раз она при таком стройном, даже чересчур, телосложении имеет такую грудь. – Знаешь, твои формы впечатляют. – Правда? – весело откликнулась Астория. – Спасибо, Гермиона. Хотя, знаешь, твоя фигура всегда вызывала у меня восхищение. Такая талия, а бедра… Гермиона, которая в этот момент как раз стянула брюки до середины колен, смутилась и уже едва не поспешила надеть те обратно, заподозрив на них целлюлит. – Да брось, ничего особенного, – фыркнула Гермиона, потянувшись к своей пижаме, которая казалась такой крошечной, что ее можно было надеть разве что на нос. – Ох, Астория, ты точно меня переоцениваешь, – обратилась скорее к себе Гермиона, чем к ней, крутя клочок ткани в руках. – Ничуть! Взгляни на меня! Гермиона, все же быстро натянув на себя пижаму, обернулась к Астории, которая в своих микро-шортах и тоненькой маечке, просвечивающей соски, действительно походила на королеву школьного бала. Точно, как в том единственном фильме про девичники и выпускной, который Гермиона когда-то все же видела по маггловскому ТВ. – Поняла, о чем я? – нетерпеливо настаивала Астория, разведя руки в стороны и чуть крутанувшись в бок. Интересно, что она имела в виду? Свои потрясающие длинные и стройные ноги, уходящие в вечность? Аккуратные, но красивой округлой формы ягодицы, на которых любые шорты смотрелись бы лучше, чем превосходно? Свое невозможно красивое лицо, которое сейчас выглядело еще прекраснее с этим выражением неподдельного, но трагичного счастья?! – О том, что твои длинные и стройные ноги… – со вздохом начала озвучивать свой мысленный монолог Гермиона, погрустив, что она сама и на каплю не была такой тоненькой, как Астория, но та перебила ее, мотнув головой. – У меня совсем нет талии! Посмотри, я похожа на дерево! – так, словно радостнее нет факта, прошлась руками по изящным-привет-ноль-калорий-в-десертах бокам Астория. – Но ты… С этими словами она так оглядела Гермиону, которая даже не решалась посмотреть вниз на свое одеяние, что ей вмиг стало снова некомфортно. – Ты – другое дело, Гермиона, – подошла к ней Астория и легким движением ладоней очертила ее куда более широкие талию и бедра. – У тебя потрясающие формы! В этот миг дверь внезапно распахнулась, и сбылся худший кошмар Гермионы. – Привет, кисули… Ого! – послышался за спиной восторженный голос Чейзи. – Девочки уже готовы к тройничку?! – Пошел вон! – резко обернулась Гермиона, прикрыв грудь руками, в то время как Астория рассмеялась. – Я думала, в прошлый раз ясно попросила на целых двух языках стучаться, прежде чем войти! – сказала она, когда Чейзи еще шире распахнул дверь и сделал шаг внутрь. Вслед за ним показался Драко и то, каким взглядом он окинул Гермиону, вмиг заставило ее осмотреть себя снизу вверх и с ужасом осознать, что она… – О, Мерлин, я голая! – в итоге шокировано и глухо произнесла Гермиона. –Ты прекрасна! – плотоядно улыбнувшись, уставился Чейзи на ее ноги. – Не могу не согласиться, – ступил вслед за ним Драко, закрыв глаза ладонью и все же смотря на нее сквозь чуть растопыренные пальцы. У Гермионы перехватило дыхание. Он что, сделал ей комплимент? Прямо при Астории?! – …с тем, что ты, Грейнджер, и впрямь почти голая, – продолжил Драко, сделав шаг вперед, и ее дыхание снова вернулось к ней. – Поэтому сейчас те слухи про тройничок уже не кажутся такими… – Пошли вон! – вспыхнув, сказала Гермиона на выдохе в очередной раз. – Оба! – Мерлин, какие вы невоспитанные и бесцеремонные негодяи! – игриво кинула в Драко подушку Астория с деланным возмущением, уже успев накинуть на себя что-то вроде домашней мантии. – Не то слово! Пошли вон! – с настоящим возмущением в третий раз горячо воскликнула Гермиона, уперев руки в бока. Она поняла, что совершила ошибку в миг, когда Драко, поймав подушку, странно воззрился на ее грудь. Было очевидно, что он успел сполна оценить открывшийся вид и прозрачность ткани несмотря на то, что Гермиона тут же прикрыла грудь руками. – О, Грейнджер, я и не думал, что у тебя такие сладкие выпуклые вишенки! – вмиг прокомментировал Чейзи, очевидно, тоже поучаствовав в оценке ее «приданного». – Скажи, ты так возбудилась, увидев нас?! Ух, так бы и прихватил одну губами! – Извращенец! – вспыхнула Гермиона и обернулась к Астории. – Боже, как ты его терпишь?! – Сама не знаю, – пожала плечами Астория, плюхнувшись на кровать и прижав к себе подушку. – Все люди разные, просто Чейз такой человек. «Такой человек» в это время уже успел пересечь комнату и, наколдовав широкий бокал, налить себе шампанское. Целых два ее министерских жалованья! – За самых сексуальных ведьм современности! – отсалютовал он шампанским и, сделав глоток, повторил жест. – За сладкие вишенки и горячих жеребцов! – Заткнись! – в унисон сказали Драко с Гермионой и синхронно посмотрели друг на друга. Гермиона видела, как лицо Малфоя слегка зарумянилось, ведь, похоже, вид целых двух пар «вишенок» даже его привел в замешательство. – Я, правда, стучался, но эта музыка… – светски начал Драко, глянув на Асторию. – Музыка? – непонимающе воззрилась на него Гермиона, и только сейчас заметила, что в комнате, и вправду, играет музыка. Кажется, это были «Спайс Герлз». – Я слышала, как они стучались, – приняв из рук Чейзи свой бокал, выставила вперед голые ноги Астории, обутые в тапочки c пушком на небольшом каблуке. – Не хотелось открывать. – Не хотелось?! – в раздражении воззрилась на нее Гермиона, скорее ощутив, чем услышав, как Драко двинулся к ней. – В самом деле, Грейнджер, ничего же не произошло… Такого, – подошел он к ней так близко, что она почувствовала голыми ягодицами, лишь наполовину скрытыми шортами, ткань его брюк. – Не принимай так близко к сердцу. – Ах, не принимать?! – развернулась Гермиона, проявив крайнюю неосмотрительность, и оказалась так близко к нему, что ее тело будто опалило от ощущения его близости. – Посмотри, во что я одета! Конечно, Драко, не отступивший назад, оценил, во что она была одета. А вернее, как раздета, особенно если учесть, что ее руки в процессе речи снова неосознанно взметнулись в стороны, открыв ему весьма обширный вид на ее «вишенки». – О, ты это чувствуешь, Асти? – послышался заинтригованный голос Чейзи. – Искры сексуального напряжения так и летят, летают! – Заткнись! – снова в унисон воскликнули Драко и Гермиона, не сводя друг с друга взгляда, и только тогда Гермиона сделала шаг назад, поспешно прикрыв грудь. Дурацкая песня как раз что-то говорила про любовников, которым стоило сначала стать друзьями. – Гермиона права: вам пора бы уже удалиться, мальчики, – сладко пропела Астория, судя по звуку, разлегшись на кровати. – Очевидно, вы смущаете Гермиону своим присутствием. – А тебя это не смущает?! – в шоке обернулась на нее Гермиона. Предательница! – У меня никогда не было такой веселой вечеринки, – пожала плечами Астория, улегшись на живот так, что ее-то «вишенки» теперь были еще более надежно прикрыты! – Выметайтесь, – устало потерев переносицу и перехватив грудь одной рукой, изрекла Гермиона. – О, а как же «дружба никогда не кончается, и секс ее не испортит»**? – разочарованно протянул Чейзи, неправильно процитировав текст песни. – Живо, – с яростью глянула на него Гермиона. – Там пелось немного не так, – с наигранной озадаченностью вскинул палец Драко, словно подсчитывая ноты в воздухе. – Пожалуй, Гермиона права: вам пора. А нас ждет Хью Грант, – перехватив подушку, мечтательно перевернулась на спину Астория. – Что? Так все-таки намечается тройничок? – с надеждой спросил Чейзи. – Можно посмотреть? – Вон! – безапелляционно прокричала Гермиона, и Чейз с разочарованным вздохом, наконец, поплелся к выходу. – Знаете, мы ведь пришли сказать, что Дафна внизу устроила настоящий погром, – когда к нему подошел Чейзи, осторожно заметил Драко, внимательно разглядывая боа у телевизора. – Кажется, она разбила коллекционную вазу твоей матери, Астория. – Ничего, пара чар и все будет, как новенькое, – беззаботно откликнулась та, потянувшись к бокалу, стоявшему на тумбочке. – Иногда полезно выплеснуть злость. Особенно таким, как Дафна. – В таком случае, откланиваюсь, – учтиво поклонился в никуда Драко и направился к выходу, бросив странный взгляд на Гермиону, из-за которого ей вмиг стало не по себе, а и без того красные щеки еще больше предательски залил румянец. Как только за ними захлопнулась дверь, Гермиона услышала жалобный голос Чейзи: «Стой, мы правда уходим? А как же Хью Грант?!» *Песня «Wannabe» группы «Spice Girls» **Перевод песни [Chorus:] [Припев:] If you wanna be my lover, you gotta get with my friends, Если ты хочешь быть моим возлюбленным, ты должен стать одним из моих друзей. Make it last forever friendship never ends, Сделай так, чтобы это длилось всегда, дружба никогда не кончается. If you wanna be my lover, you have got to give, Если ты хочешь быть моим возлюбленным, ты должен научиться давать. Taking is too easy, but that's the way it is. Брать слишком легко, но такова жизнь. Источник: https://www.amalgama-lab.com/songs/s/spice_girls/wannabe.html © Лингво-лаборатория «Амальгама»: www.amalgama-lab.com/.