Мой лучший враг

Soundtrack– Amr Diab «Habibi» Мария Чайковская «В комнате цветных пелерин» Рону, как обычно, это не нравилось. Да что там – он был по-настоящему взбешен, и унижен, и попросту ненавидел весь мир, стоя в этих дурацких шароварах и блестящем лифчике с какими-то висюльками «за сценой» в окружении хихикающих дамочек, самой главной запевалой из которых была Панси. Когда Холлвурд сегодня озвучил новое задание, сначала ему показалось – тот шутит. Он, мать его, просто не может говорить всерьез, предлагая ему не только танцевать – маскироваться под хорошенькую ведьму, исполняющую… арабские танцы! Снова, мать твою, танцы, арабские или восточные, хрен знает какие, но точно смертельные для его мужественности и самооценки! Ведь одно дело трясти своим… ну, тем, что в трусах, зарабатывая чаевые, а это - совсем другое… Другое! «Что поделать, если из всего гребаного Аврората ты лучше всех танцуешь, Уизли, - деловито перекинув сутану в бок, устало сел за стол часом ранее Холлвурд, озвучивая ответ на его закономерный вопрос «За что?!..», пока Паркинсон уже разве что не каталась от хохота по полу. – Престон весьма красочно описал в отчете твой прошлый успех на публике, так что давай-ка побыстрее – переодевайся! Малфой с Грейнджер уже на пол-пути к тем ублюдкам, а вам еще нужно пройти…» Он уже не слушал, а вернее, не слышал, какие круги ада ему предстоит пройти ради Малфоя с Гермионой, но ощущал себя так, словно в руке граната из какого-нибудь маггловского фильма, а чека валяется так далеко, что и не дотянуться. Ненавидел! Как же он сильно их ненавидел! - У тебя съехала грудь, милая, - вырвал его из воспоминаний о самом позорном утре в жизни сладкий голос Панси, которая последний час только тем и занималась, что смеялась над ним, пытаясь превратить его в… ну, танцовщицу, как она это называла, а скорее – в блестящий мешок с дерьмом и стразами в парике. – Не забывай поправлять: чары хоть и реалистичные, но все же маскировочные, - бесцеремонно приподняла она его лиф, набитый чем угодно, только не… - Кстати, классные сиськи! – подмигнула она и, отступив, окинула его таким взглядом, что он уже знал: три, два… Ее заливистый хохотозарил маленькую комнату в шатре, за тентом которой уже вовсю развлекались, судя по оживленной беседе, Малфой с Гермионой, а потому он, насуплено поправив… ну, грудь, злобно сжал кулаки и подошел к ней вплотную. - Ты же понимаешь, что я тебе этого никогда не прощу?! Панси, на миг перестав смеяться и сделав серьезный вид, охотно кивнула, а после… Снова захохотала в голос, чем привлекла внимание их провожатого, который старался на них не смотреть лишний раз, но сейчас – не удержался, а потому тут же расплылся в дебильной улыбке и одарил его таким прямолинейным вожделенным взглядом, что Рон мысленно чертыхнулся. - Эй, новенькие! Чего раскричались? Ведите себя скромнее, да помилует вас Аллах за распутство! – очнувшись от морока, сказал араб, и Рон, ощутив щипок Панси, подобострастно потупил глаза в пол. - Слушаемся, Господин! – прописклявил он, стараясь быть женщиной до конца, и тот, еще раз осмотрев его липким взглядом, наконец, отвернулся. - Да он на тебя запал! – пихнула его локтем Паркинсон, едва не присвистнув, а после заговорщицки прошептала. – Интересно, кто будет сверху? Как думаешь, подружка?! – ласково приобняла она его за талию, и Рон, вспыхнув, резко перехватил ее за руку и притянул к себе. - Гарантирую, что твое наказание будет настолько жестким, Паркинсон, если ты сейчас же не заткнешься, что… - прошипел он ей в лицо, с досадой отметив, что той паранжа шла куда больше, чем ему, а еще этот цвет… - Если ты хочешь повторить то, что произошло сегодня ночью, то так и скажи, сладкий, - медленно приблизилась к нему она, прищурившись так, что у Рона при воспоминании о случившемся немного… Ну, встал, а потому Панси, ощутив это, в момент побледнела и вжалась в него, чтобы этот маленький недостаток женственности не было видно никому. Вот только Рону, к сожалению, стало виднокуда больше положенного согласно ситуации, ведь ее лиф оттопырился, а член уже во всю мощь призывно вздыбился вверх, и замаскировать его под палочку представлялось совершенно… - Ты что, сдурел?! – злобно шикнула ему Панси, привстав на носочки, чем не помогла – лишь сделала все только хуже, столкнувшись с его голым животом теперь без единого волоска своим. – Ну-ка быстро убери эту штуку! - Как?! – понимая абсурдность положения и ощущая тотальную беспомощность, спросил он. – Ты же сама тут вспоминаешь нашу восхитительную ночь, когда я был между твоих ног, а потом сзади тебя, а потом… - О, Мерлин, заткни этого придурка! – чуть покраснев, возвела она глаза к потолку, а потом сурово припечатала его взглядом. – Я просто пошутила и даже не думала, что у тебя, идиота, вста… - На выход, девочки! – пробасил им араб, и все танцовщицы, сложив руки перед собой, по очереди засеменили в сторону открывшегося проема, по одной скрываясь за тяжелыми шторами. - Блять, - озвучила его мысли Паркинсон, в последний раз на него так посмотрев, будто бы он виноват в том, что его штука даже в шелковых шароварах работает как надо. - Что? Тебе же вчера нравилось! – невольно возмутился Рон, уязвленный ее реакцией, и Панси, сокрушенно покачав головой, резко развернулась и впечаталась в него спиной так, что он болезненно охнул. - Эй, а нельзя ли поакку… - Иди за мной и не отставай ни на шаг, если не хочешь, чтобы твой сюрприз в штанах стал достоянием общественности! – скомандовала она через плечо, и он, понимая, что еще минута, и тот самый араб, судя по взгляду, распакует «подарок», который ему точно не понравится, засеменил следом. Едва стоило войти в шатер, как Рон едва не оглох от этой восточной чертовой мелодии, а еще на миг растерял всю бдительность и чуть отстал от Панси. Но, к счастью, внутри было достаточно темно, чтобы те трое – Малфой, Гермиона и какой-то неизвестный ему восточного вида мужлан, смогли разгадать его маленький, а скорее, теперь большойсекрет, так что, подстраиваясь под ритм танца, он просто завилял бедрами вслед за Паркинсон, которая двигалась хоть и неуверенно, но все же ее движения в этих полупрозрачных штанах… «Черт!» - подумал Рон, понимая, что вот-вот его «загадка» станет всем понятна, а потому постарался идти спиной к зрителям и лишний раз не пялиться на зад Панси, которая бросала на него через плечо такие резкие взгляды, что ему хотелось ее удавить. И все же у них было задание, на котором Рон постарался сосредоточиться. Помимо того, что нужно было прикрыть в случае чего Малфоя с Гермионой, по плану Драко должен был передать им какой-то важный список, содержимое которого Холлвурд решил пока не разглашать. И, судя по тому, как Панси уже подобралась к Драко, они были почти у цели, так что ему пока оставалось только танцевать и стараться при этом не выглядеть идиотом, что, знаете ли, с «сюрпризом в штанах» и его грацией, не предназначенной для таких танцев, было немногосложно. – ..А я, пожалуй, возьму на себя новенькую! – подойдя ближе к Панси и не решаясь посмотреть в глаза Малфою, который такого точно никогда не забудет, внезапно услышал Рон от араба, а после ощутил, как его волосатая рука коснулась его живота, в ответ на что он едва не дал ему по лицу. Но, перехватив убийственный взгляд Панси, лишь по-девичьи захихикал и, увернувшись, отошел подальше, едва удержавшись на каблуках. – Ух, какая строптивая! – похоже, запало не на шутку на него волосатое чудовище, а потому с плотоядной улыбкой и покачивая уже своим «сюрпризом в штанах», двинулось к нему. – Люблю таких! Рон едва не споткнулся о ковер, а потому, прихрамывая и все же пытаясь вилять бедрами, игриво пошел прочь, понимая, что он окружен. Что пути назад нет и ему, блин, нужна помощь! Вот только Панси уже вовсю увлекала Малфоя в танце, пока тот незаметно передавал ей записку, а Гермиона… Рон не удержался и наконец взглянул прямо на нее. «Мерлин, Гермиона, спаси!» - завопило само отчаяние в его голове, и она наконец посмотрела на него в ответ, после чего застыла. - Рон? – одними губами произнесла она. «Нет, блин, Рубеус Хагрид!» - съязвила в его голове беспомощность, на смену чему пришел настоящий ужас, когда этот чертов араб, наконец, схватил его поперек талии своими ручищами и чуть приподнял. - Попалась! – зарылся он лицом в его груди, одна из которых от тряски чуть поехала в бок, и Рон в ужасе заорал, что тот, очевидно, принял за кокетство, а потому приблизился к нему еще. – Играешь со мной, моя сладкая пахлава?! – победно зарычал араб, тряся плечами, и только тогда Рону удалось вырваться и, злобно вскинув бедра, обиженно отойти назад. - Вечность бы смотрел, как Аббас крошит эту пахлаву, - заинтригованно прокомментировал Малфой, чуть перекричав музыку, и он послал в его сторону убийственный взгляд, горько думая, что вот она – его расплата за то, что все эти годы Драко делал за него всю грязную работу. *** Гермиона не могла поверить своим глазам. Конечно, она знала, что Рон лучше всех танцует в Аврорате, но не могла подумать, что он пойдет на такое, чтобы… что? Почему Холлвурд дал им такое задание, раз вот-вот любой из присутствующих мог раскрыть этих двоих? Неужели ей с Драко грозит настоящая опасность? Неужели это… засада?! - Драко… - одними губами сказала она, изумленно следя за тем, как Аббас, разойдясь не на шутку, уже разве что не трусит Рона, пока тот пытается вырваться. – Алвин! – обернулась она к нему, но тот уже отошел на достаточное расстояние и, похоже, что-то передавал Панси. Наконец, перехватив ее взгляд, Малфой быстро вернулся к ней и на ухо прошипел, приобняв: - Теперь нам пора уходить. Как только танец закончится – сворачиваем беседу и… А потом произошло сразу несколько вещей. Аббас пылко прихватил Рона за зад и прильнул вплотную. Рон визгливо вскрикнул и подался пахом вперед. - Ты… Ты… что? Не женщина?! – отшатнулся араб со смесью ужаса и зарождающегося гнева. - Нет, - пробасил Рон прямо в миг, когда музыка резко оборвалась, а потом... Потом… Аббас резко стянул паранжу с Рона, который даже под маскировочными чарами был похож на неудачливого трансвестита, и воздух разрезал луч заклинания. Шокировано вздохнув, Гермиона словно в замедленной съемке видела, как тот приближается к Рону, и он бы точно попал в цель, вот только Панси, резко метнувшись, ловко дернула его на себя, и заклятье угодило в деревянный столик, который в миг разлетелся на щепки. - Бежим! – закричала Паркинсон, хоть ее крик и потонул в возгласах спешащих прочь танцовщиц, но Аббас, придя в настоящее бешенство, уже снова бросился к Рону со вскинутой вверх палочкой, пока другая палочкав шароварах второго уже воинственно смотрела на него, чем делала ситуацию еще более двусмысленной. Гермиона видела, Рон шурудит в кармане, но, судя по его лицу, тут же стало ясно – он безоружен. Как и Панси, которая тоже не находила ничего, чем защититься! Момент неизбежности настал. Гермиона понимала, что если она сейчас не вмешается, то произойдет что-то ужасное. Их раскроют или Рон больше никогда не сможет иметь детей. Так что она, не думая ни секунды, моментально вскинула свою палочку и под крик Малфоя: «Стой, нет!», запустила в Аббаса Экспеллиармус, попадая точно в цель. Древко с глухим звуком упало на ковер, а после в шатер моментально влетела целая армия облаченных в черное арабов, и… - Схватить их! – гневно скомандовал волшебник, указав на Гермиону и Панси с Роном, а затем начался настоящий бой. Лучи заклинаний со свистом разрезали воздух, круша мебель, вазы, люстру – все, до чего могли достать, и Гермиона, которую Драко резко дернул на себя, вмиг стала к нему спиной, как они репетировали на тренировках. Она отбивалась, едва ли видя что-то, двигалась с ним по кругу, с предельной точностью разоружая противников, которых, казалось, становилось только больше, в то время как Панси и Рон, раздобыв палочки уже отступили к ним и теперь помогали в сопротивлении. - Уизли, забирай Грейнджер и проваливайте! – обездвижив ближайшего к ним бойца, горячо обернулся на Рона Малфой, и тот, ловко послав через плечо заклятье, схватил ее за руку и, укрыв собой, повел в сторону выхода, отстреливаясь. - На выходе порт-ключ, Холлвурд сказал, он будет там! – прокричал Рон, другой ладонью обхватив поперек живота Паркинсон, и припустил бегом, таща за собой их двоих. - Но как же Драко?! – на ходу обернулась Гермиона, видя, как тот один пытается драться против троих, а потому, вырвавшись, уже побежала к нему, но едва успела затормозить, когда заклинание угодило ей прямо под ноги, и впереди на ковре образовалась обугленная дырка. - Беги! – быстро обернувшись с широко раскрытыми глазами, проорал Малфой, но она, переведя дух, упрямо двинулась к нему – сквозь лучи, так и норовившие ее сбить с ног, сквозь осколки, царапающие кожу, сквозь шум и крики, которые не стихали ни на секунду. - Я не уйду без тебя! – добравшись, отчаянно схватила она Драко за руку и прильнула к нему всем телом, ощущая, что ее трясет. – Я буду сражаться! Я буду вместе с тобой… - Если ты меня любишь! – отчаянно закричал он, выпустив из палочки заклятье, вмиг сбившее с ног ближайшую группу магов, отряд которых все пополнялся и пополнялся, и бою, казалось, не было конца. – Если ты меня любишь, Грейнджер, ты должна! Должна сейчас же пойти, упрямая ты идиотка! - Но почему? Почему я обязана… – когда и ей пришлось выпустить сноп искр, чтобы ослепить араба справа, снова спросила она. - Потому что ты в опасности! – заорал Драко на нее, словно на умалишенную, наконец всем корпусом развернувшись к ней, и, схватив за плечи, посмотрел прямо ей в глаза. – Что я еще должен сделать, чтобы ты поняла?! Сказать это на английском, русском, арабском?! Выволочь тебя силой?! Если одной моей любви ни черта недо… Он осекся, и они оба на миг замерли, пока подоспевшие Панси и Рон прикрыли их, образовав защитный круг, в который заклинания врезались, словно ножи в стену. - Что ты сказал? – дрожащим голосом, наконец, уточнила Гермиона, но Малфой молчал. Все окунулось в тугой вакуум, пока она вспоминала, как дышать, в то время как Драко просто смотрел на нее, а сердце колотилось так, что готово было вот-вот выпорхнуть из груди, словно давно трепещущая птичка из клетки. Боковым зрением она заметила, как в шатер влетел отряд авроров во главе с Холлвурдом, и двинулся к ним, на ходу сметая всех со своего пути. - Я же так и не сказал тебе этого, верно? - будто не замечая ни свиста проносящихся мимо лучей, ни ярких вспышек, ни стоявших в двух шагах от них коллег, чуть смягчился Драко и нежно убрал прилипшую к ее виску прядь. – Я… люблю тебя. Люблю тебя, Гермиона, и сейчас, пожалуйста!.. Пожалуйста… Сердце замерло, а потом… С тихим шорохом… С несмелой надеждой… С настоящей уверенностью и радостным криком птица внутри расправила крылья и, наконец, вырвалась на свободу! Она взлетела в сами небеса, она будто оставила все прошлое позади, взмывая вверх, ведь этот миг… В это мгновение, когда между ними, между ней и Драко висело его признание, пока они просто смотрели друг на друга и словно впервые так ясно видели, не осталось больше ничего. Ничего, кроме… самой любви. Которая должна, просто обязана была преодолеть все! - Гермиона! – будто сквозь незримый ватный кокон услышала она, но даже не обратила на это внимание. Этот полет… он заглушил все прочие чувства. Остался лишь свист в ушах от, теперь шепчущего что-то прекрасное, ветра перемен. Осталось лишь хлопанье крыльев, набирающих высоту, в которой было так восхитительно парить! - Если я уйду, что будет с тобой? – уже ощущая, как в глазах собираются горькие слезы счастья и вместе с тем смирения, спросила Гермиона, смотря на Драко, и уголки ее губ дрогнули. Он грустно улыбнулся, пока блики заклятий озаряли его лицо, и наконец медленно убрал пальцы с ее щеки, отчего стало вмиг так тоскливо, что в груди все сжалось. - Иди, - мягко оттолкнул он ее за запястье, когда она ощутила, как чья-то большая ладонь перехватила ее поперек талии и потащила прочь. Птица начала терять высоту. Она стала падать, будучи схваченной и неспособной лететь. - Нет! – в отчаянии снова попыталась вырваться Гермиона, смотря, как, Малфой, вытянувшись, просто смиренно стоит на месте и горько смотрит ей вслед. – Я не уйду без тебя! Я же… Я же тоже тебя люблю! И не переживу, если… А потом они сделали это вместе. Наконец, освободившись из цепкой хватки, Гермиона побежала к Драко, а он, болезненно скривившись в лице, тут же сорвался с места и моментально подхватил ее в объятии, после чего они горячо, искренне, желанно встретились губами, впервые целуясь так, словно это их первое настоящее прощание. Не «будто бы», не «может быть»… А по-настоящему «Прощай!» - вот, что говорил их неистовый поцелуй, пока его, ее пальцы больно впивались в кожу под оглушающие грохот, треск, крики, заполняющие все пространство и теперь ставшие их личной музыкой. Пока их языки встречались и переплетались друг с другом, пока перед закрытыми глазами маячили вспышки света, странные огни, тени пробегающих мимо волшебников, каждый из которых, наверняка, видел их, но как же было плевать! Ведь сейчас, когда все будто на миг стихло, это соленое от слез прикосновение было таким неуместно прекрасным и в то же время нужным, что от нее, от него будто не осталось ничего. Были только они вдвоем – Гермиона и Драко, которые посмели полюбить друг друга и искренне об этом сказать в самое неподходящее для этого время. Хотя когда оно было подходящим? Разве любовь выбирает правильный момент?! - Гермиона! – снова услышала она отчаянный голос неподалеку, взывающий к ее рассудку, но она не могла насытиться Малфоем. - Гермиона! – уже другой, женский возглас с долей ошеломления, вторил первому, но она лишь вбирала его в себя, настойчиво лаская язык Драко своим и зарываясь пальцами в его волосы. - Твою мать, Грейнджер, немедленно отлепись от Малфоя и, черт возьми, сваливай! – наконец, заорал Холлвурд, и только тогда, ощутив, как кто-то дергает ее на себя, она отпрянула от Драко и ошалело позволила себя увести. Все те двадцать шагов по направлению к выходу Гермиона неотрывно смотрела на него, а он - на нее, пока большинство магов уже бездвижно лежали на полу, но бой все еще продолжался. Пока все, каждый, словно провожали ее взглядом, но ей было все равно, ведь то новое, старое, будто бы забытое знание, теперь снова было с ней, в ней. - Я люблю тебя, - увидела она сквозь вспышку лицо кого-то очень знакомого, который будто бы был чужим, но все же таким родным в этом странном видении. Казалось, она знала его не несколько недель, не месяц, а целую жизнь, в которой впервые за долгое время все было на своих местах. – Я никогда не оставлю тебя, - говорил ей незнакомец из воспоминания, и эти серебристые лацканы на его аврорской черной форме так красиво мерцали среди солнечного поля, в котором они стояли разве что не по колено в траве и цветах, что у нее перехватывало дыхание. Какой же это был прекрасный, самый лучший за долгое время день, в котором теперь все было так понятно, так кристально ясно. Ветер чуть растрепал его светлые волосы, и Гермиона, замерев от восхитительного ощущения разлившегося по всему телу тепла, со вздохом прильнула к нему. «Я тоже тебя люблю, - откликнулась она, чуть прищурившись от яркого света, а после с чувством его обняла. – И я никогда, никогда тебя…» А потом она поняла, что той вспышкой, ослепившей ее, был луч заклинания. Который ударил прямо в грудь Драко, и он тут же повалился навзничь, застыв на полу в сломанной позе и с широко раскрытыми глазами. - Порт-ключ, уходим! – закричал кто-то, кто не давал Гермионе и шанса прийти в себя от шока и ужаса. Не давал ей сделать хоть что-то, хоть что-то, чтобы… Чтобы… - Драко! – истошно закричала она, когда реальность обрушилась на нее во все возможные для этого децибелы, до сих пор сдерживаемые мороком, и ее, наконец выволокли из палатки. А потом, пока перед глазами все еще стояло его обездвиженное и будто бездыханное тело, водоворот аппарации унес ее куда-то в саму тьму. В которой Гермиона потеряла сознание, в последний раз вспомнив его «Я люблю тебя», словно сказанное в разное время их общей жизни дважды. *** Это цветочное поле, посреди которого она очнулась, а теперь неспешно поднялась, было прекрасно. Пахло знойной пылью, морской свежестью и почему-то едва уловимым запахом гари. Как если бы кто-то совсем недавно жег костры и, засобиравшись домой, едва успел их затушить. Отряхнув подол платья, Гермиона невольно полюбовалась открывшимся пейзажем, нежно провела кончиками пальцев по бутонам диких роз так, будто и раньше много раз делала что-то подобное, а после нетвердым шагом побрела к краю скалы, внизу которой, она знала, раскинулся все еще холодный океан. Сознание еще путалось, она не совсем понимала, что происходит и только сейчас… Сейчас она осознала, что никогда раньше здесь не бывала. Как она сюда попала? Что это за место? - Гермиона! Во рту моментально пересохло, а сердце чуть сильнее заколотилось. Рассеянно осмотревшись, она внезапно ощутила, что что-то не так. Что все слишком… умиротворенно и странно, все не так, как должно быть, все так… Так… Как будто в какой-то зловещей, сбывшейся сказке. Где принц и принцесса когда-то были счастливы, но вопреки всем канонам… зло победило. Невольно схватившись за сердце, которое при последней мысли екнуло, она снова выбежала в середину поля и увидела вдалеке дымящееся пепелище. Почему-то захотелось горько плакать, и это чувство одиночества… Ощущение, что произошло что-то ужасное – оно не давало ей теперь нормально дышать. - Где он… - все еще находясь между явью и бредом, спросила Гермиона. Она была здесь совершенно одна. Вот, вот что не давало покоя ее душе. Вот что сейчас зарождало в ней настоящую панику, в то время как откуда-то сбоку послышались хлопки аппарации, а после она увидела группу авроров, спешащих к ней. - Лучше не трогайте ее: она все еще бредит – ее задели те ядовитые осколки… - послышался чей-то приглушенный голос. Неспешно повернувшись к ним, она увидела блеск серебряных лацканов, и что-то внутри оборвалось. Захотелось закричать, и она сделала это, задав какой-то вопрос, но шум в ушах заглушил ее голос. - Где он… - повторила Гермиона, болезненно морщась от ударившего в веки света, когда человек, стоявший рядом, отошел в сторону. Она не знала никого из них. И они не спешили отвечать. Лишь как-то настороженно смотрели на нее и медленно шли к ней, вскинув вверх руки в черных перчатках, в то время как она уже хотела броситься прочь. К тому пепелищу, на которое смотреть было так больно и где она все же могла найти ответ. - Про кого она спрашивает? – спросил второй голос, принадлежащий какой-то женщине. Но стоило ей сделать первый шаг в ту сторону, как все внезапно подернулось белесой дымкой, и вот уже и яркие поля, и то пепелище по правую руку, и океан по левую померкли, а ей показалось, что она куда-то летит, летит, нет, падает, чтобы… Окончательно прийти в себя. - Где… - наконец медленно открыла глаза Гермиона и тут же зажмурилась, приподнимаясь на локтях, - Драко?! Все голоса в комнате стихли, и это ощущение дурного предчувствия – понимание, что даже воздух будто замер, заставило ее резко подняться и, наконец, сфокусировать взгляд. Вокруг больше не было никакого цветочного поля. Никакого океана и пепелища, до которого ей так и не удалось добраться. Очевидно, она находилась в больничном крыле лайнера, а рядом стояла медсестра, Холлвурд и… Рон? В момент, когда Гермиона увидела его напряженное и в то же время обеспокоенное лицо, перед глазами все поплыло, и ей пришлось опереться на матрас, чтобы не упасть. - Ну-ну, милая, нельзя же так резко вставать! Действие зелья только набрало силу, так что еще пару часов… - тут же попыталась ее уложить подоспевшая медсестра. - Где Драко?! – резко отбросила ее руки Гермиона и упрямо встала, пошатнувшись. Она усилием воли заставила себя широко раскрыть глаза и обрести равновесие, поэтому теперь видела, как хмуро опустил глаза Рон и как поджал губы Холлвурд, заведя руки за спину. - Мадам Ренар, можете нас оставить наедине на минутку? – наконец, подал голос Джейкоб, скупо скосив на ту взгляд. - Но пациентке необходим покой, так что никакие дурные вести не должны сейчас… - Дурные вести?! – едва не взвизгнула Гермиона, быстро осмотрев всех троих. – Какие еще вести, что произошло?! – наконец подошла она к Рону и схватила его за запястье, в ответ на что тот сжал пальцы в кулак. - В первую очередь это Аврор Грейнджер, а не пациентка, и она должна знать! – рявкнул Холлвурд на медсестру, делая к той резкий шаг, и последняя, насуплено поджав губы, наконец зло удалилась, громко хлопнув дверью и что-то гневно сказав на французском напоследок. Гермиона пыталась заглянуть в глаза Рону, но тот упрямо смотрел на свои ботинки, пока она слушала звук твердых шагов, направляющихся к ней, а после ощутила, как тяжелая рука легла на ее плечо. - Грейнджер, - чуть сжал его Джейкоб, и его голос впервые за всю ее службу в Аврорате дрогнул, из-за чего в глазах моментально стали скапливаться слезы. - Он, что? Он… он… - тут же повернулась она к тому, чувствуя, что уже задыхается, а колени подкашиваются. - Отставить панику, Аврор… - Драко… умер?! Он умер, да?! – тут же взяла за грудки Холлвурда Гермиона, ощущая, как истерика накрывает ее, ведь произнести это… Это было ровно настолько же больно, даже еще больнее, чем увидеть лежащее на полу недвижимое тело Драко, а потому она просто уже не могла… - Нет! – резко перехватил ее за запястья Джейкоб и чуть тряхнул. – Нет, Грейнджер, это была не Авада, но я… - осекся он, угловато поведя плечом, и она все поняла. - Вы сами не знаете, жив ли он, так?! – не своим голосом спросила она спустя пару секунд паузы, а потом, громко всхлипнув, уже приготовилась в голос зарыдать, как начальник ее снова встряхнул. - Ваши чертовы эмоции – вот что вас погубит, двух идиотов! – блеснул он глазами и так яростно на нее посмотрел, что ей пришлось прикусить дрожащую губу и шмыгнуть носом, из последних сил сдерживаясь. - Я говорил, я предупреждал, что крутить шашни внутри Аврората опасно! Я знал, что это плохая идея – допускать к службе глупых девок, из-за которых большая часть сильнейших бойцов… - Хватит! – тут же вступился за нее Рон, который резко сократил до них расстояние и оттолкнул плечом Холлвурда от Гермионы. – Довольно нравоучений, сэр, когда все уже произошло! Малфой у них, Гермиона здесь, и теперь мы… - Вы в дерьме! – сбросил с головы арабский платок Джейкоб на пол и притопнул ногой прямо по нему. – Нам придется сворачивать круиз, срочно менять план операции, раз теперь сильнейшее звено Аврората… - Просто скажите, что происходит! – громко закричала Гермиона, ощущая, как само отчаяние вырывается наружу. - Я смогу его увидеть?! Что мне нужно сделать, чтобы освободить его?! Освободить их всех?! Ее голос повис в тишине, когда Холлвурд и Рон, буравя друг друга взглядами, просто стояли в напряженных позах, будто незримо совещаясь, что ей сказать. Как ей сказать. - Послушай, - наконец, хмуро обернулся к ней Рон и положил руку на ее плечо. – Лайнер сегодня же отправиться назад в Лондон, так что завтра мы целый день проведем под водой, после чего вечером состоится прощальный прием. Гермиона блуждала глазами по его лицу, пытаясь прочитать между строк то, что он недоговаривал. - Теперь Престон и я будем тебя защищать, - продолжал он, уже развернувшись к ней всем корпусом. - Я не дам тебя в обиду, Гермиона, с тобой ничего больше не… - Аврор Грейнджер, вы отстранены от задания, - наконец, сухо сказал правду Джейкоб, опустив все прелюдии, и чуть отступил. – Стало слишком опасно участвовать в операции, особенно ввиду произошедшего. - Что?.. – отлила кровь от лица Гермионы. - Послезавтра вы вернетесь в Лондон и сможете вернуться к своей прежней жизни, - не щадил ее – продолжал обрубать все концы к отступлению, скорее, к движению вперед Джейкоб. – Мы уже обеспечили должную защиту вашей семье, включая ближайших и дальних родственников. Ваш отдел инвестирования Магической деятельности во главе Майерса будет готов вас принять, как только вы оправитесь от… - Вы предлагаете мне все бросить?! – взвизгнула Гермиона, едва не кинувшись с кулаками на Холлвурда, но ее придержал Рон. – Предлагаете просто продолжить разбирать чертовы бумажки в Министерстве, когда Драко… Когда Малфой, и Чейзи, и Астория, и… - Мое решение окончательно! – рявкнул на нее Холлвурд, снова сделав шаг к ней. – Я должен был сделать это гораздо раньше, ведь, может быть, тогда бы все не произошло так… - Вы меня обвиняете?! – не унималась Гермиона. – Хотите сказать, что это я виновата в том, что теперь Драко, который, может быть, уже мертв, находится у них, в то время как его мать, отец, я… Мы даже не можем… Мерлин, действительно, что же я… - зарыдала она, ощущая, как перед глазами темнеет. - Никто не виноват! – крепко обхватил ее за плечи Рон, развернув к себе. – Это война, это гребаный Высший и его приспешники, ведь так, сэр?! – воинственно вскинул голову на него он, и Холлвурд шумно втянул воздух носом. - Я все сказал! – отрезал он, сделав пару шагов назад. – А теперь вынужден удалиться, раз ваши эмоции мешают вести конструктивный диалог, черт бы побрал тот день, когда вы оба стали Аврорами! С этими словами он стремительно вылетел из больничного крыла, чертыхаясь себе под нос, а Гермиона так и осела на пол в объятиях Рона, плача навзрыд. *** Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем немного пришла в себя. Слез уже не осталось – она выплакала их все в рубашку Рона, который пытался ее неловко успокоить, но все же по большей части молчал и лишь меланхолично гладил по голове. Помогла медсестра – она ловко напичкала ее какими-то седативными зельями, несмотря на то что Гермиона яростно сопротивлялась, так что теперь внутри осталась лишь пустота. Конечно, не было ни секунды, чтобы она не думала о Драко. О том, что они вместе прошли, о том, что он пережил за долгие годы, теперь из-за нее оказавшись в руках Высшего. Гермиона отказывалась верить, что он… Он… Она знала, вернее, надеялась, что он все же жив, ведь он не мог так просто сдаться! Он обязан был жить, пока его мать все еще так нуждалась в нем, пока у него была такая грандиозная цель – поймать Высшего и отомстить Руквуду, что позволяло ему все это время идти вперед, сметая на пути все преграды! Но все же это неведение… Оно убивало. Оно просачивалось сквозь кожу, сквозило в каждом случайном хмуром взгляде встречавшихся по пути на палубу авроров, которые тупили глаза. Оно заполняло все пространство, оно было таким тесным, что дышать было как никогда трудно, хоть и верхние пуговицы ее платья уже были давно расстегнуты. И именно поэтому Рон предложил ей выйти на воздух, а еще услужливо сунул металлическую фляжку с каким-то мерзким, отвратительным пойлом, которое Гермиона все же выпила широкими глотками сразу почти до середины и только тогда почувствовала, как на миг боль потери отступила. Так что теперь, смотря на удаляющиеся огни самого красочного Эмирата, она лишь старалась держаться и была благодарна Рону, что тот впервые в жизни не лез к ней с вопросами. Наверное, ни один из них она не выдержала бы. - Другие… - наконец нарушила тишину Гермиона, закутавшись поплотнее в его мантию, которой он укрыл ее, и рвано втянула воздух ртом. – Другие девушки – их тоже отстранили от задания? – убрав першение в горле, безэмоционально спросила она, наконец слабо повернув голову в бок. Рон чуть напрягся, а после, прикрыв глаза, облокотился о поручень и, оттолкнувшись от него ладонями, наконец развернулся к ней. - Не всех, - очевидно, пощадил он ее чувства, а после, снова отвел глаза к морю, которое больше не казалось ей прекрасным или хоть сколько-то интересным. – Не переживай так, Гермиона. В любом случае, уже послезавтра вы вернемся в Лондон, и миссия для всех девушек Аврората будет закончена. В этом можешь быть уверена. Конечно, она хотела что-то возразить, но, вытерпев эту тупую боль от его ответа, лишь сухо кивнула и снова отвернулась от него, сделав еще один маленький глоток из фляги. - Дай мне, - когда она проглотила обжигающую жидкость, даже не поморщившись, потянулся к ее руке Рон, и только тогда, отдавая ему алкоголь, она поняла, какими холодными и напряженными были его пальцы. Гермиона чуть скосила на него взгляд, наблюдая, как он, запрокинув голову, делает несколько жадных глотков, а после догадка, понимание ситуации накрыли ее. Мерлин, Рон же был там! Он все видел, он все… знает. Как и все те остальные авроры, которые присутствовали при том, возможно, последнем в ее жизни поцелуе с Драко. - Рон… - ошеломленно выдохнула она и аккуратно накрыла его пальцами своими, но тот, нервно дернувшись, инстинктивно убрал свою руку так, словно она его обожгла. - Ты его правда любишь, Гермиона? – наконец, сорвался с его языка тот самый вопрос, который, очевидно, давно мучал его и не давал покоя все это время. Ледяной воздух на миг сковал легкие. Как же было трудно дышать. - Люблю, - понимая, что увиливать нет смысла, честно выдохнула она, и Рон на какое-то время застыл. Гермиона уже покорно ждала, что он тут же разразится гневной тирадой. Что он справедливо обвинит ее во лжи, в утаивании такой неудобной, но все же правды, но он… Лишь молчал. Выглядел до ужаса напряженным и таким впервые за всю историю их отношений сдержанным, что это даже пугало. - Как давно ты его любишь? – проглотив ком в горле, снова спросил Рон тем же тоном, и она опять ощутила, как в носу щиплет. - Я… - всхлипнув, начала Гермиона, но помедлила, ощутив, как морской бриз взлохматил ее волосы и снова колко залетел в легкие. – Знаешь, теперь кажется, что всю жизнь. Это была… правда. Почему-то именно сейчас, когда она вспоминала каждый из тех редких моментов нежности с Драко, ей казалось, что так было всегда. Что когда-то, давно, у них была целая жизнь только для них двоих. И что никто им не мог помешать делать это – любить друг друга и нырять в саму вечность, растворяясь в этой близости даже не тел – самих душ. - То есть… - шумно втянул воздух носом Рон. – Это началось еще в… - Нет! – испуганно на него обернувшись, схватила она его за руку, понимая, что ее мысли… Все же у них не было какого-то настоящего подкрепления. – Нет. Все началось здесь… В Аврорате. Рон коротко кивнул и как-то странно застыл, пока Гермиона все еще ждала типичной для него реакции. Как всегда, как в каждый из похожих моментов, когда он последним узнавал очевидную всем, всем правду, и справедливо был взбешен из-за неведения. Вот только она не учла, что перед ней уже стоял не ее одноклассник. Не давний, лучший друг, боровшийся всю жизнь с комплексами самыми разными способами и взрывающийся не по делу. Это уже был не мальчишка, стесняющейся своей поношенной одежды и в тайне завидующий успеху и богатству Гарри. Это был не юноша, пытавшийся победить Волдеморта, а скорее – не пасть в своей внутренней войне. Теперь перед ней стоял будто повзрослевший за один только круиз мужчина, которому, наверняка, было до ужаса тяжело принять то, что он только что услышал. Но который находил в себе силы не выплескивать свои эмоции наружу. Не крушить, не ломать тот неустойчивый миг доверия, который воцарился между ними впервые за долгое время, и это было так… красиво, что Гермиона не могла не думать – почему так случилось, что она его теперь совсем не любит? Так странно это понимать, когда, казалось бы, вот тот момент – когда Рон по-настоящему возмужал и наверняка готов строить что-то серьезное, но… Вот только уже не с ней. Потому что она сама этого уже совершенно не хочет. - Знаешь, а я ведь хотел сделать тебе предложение, - с горьким смешком, неожиданно пошурудил Рон в кармане и, наконец, выудил оттуда бархатную коробку, при виде которой Гермиона пораженно вздохнула. – Я думал, что наконец-то все понял, что наконец-то увидел тебя такой, какой ты всегда… - Ты все это время, последние месяцы, видел лишь выдуманный образ, - тут же поспешила перебить его Гермиона, сжав его руку и проглотив слезы. – Ты видел изменившуюся меня, ты видел, что я похорошела и стала вести себя совсем… - Нет, Гермиона, - задумчиво и прямо посмотрел на нее Рон. - Я увидел в тебе совсем другое. Я увидел в тебе ту, кто, несмотря на трудности, всегда борется до конца. Ту, кто не побоялся прийти в Аврорат и стать там лучшей. Она ему мягко улыбнулась. - Рон… - Я увидел, какая ты… живая, - чуть оттолкнулся он от поручня и засунул руки в карманы брюк. – Я увидел тебя настоящей впервые за долгие годы. И как же жаль, что я был таким придурком и не замечал этого раньше. Одинокая чайка тоскливо взлетела в чернильные небеса. - Ты не виноват, - тут же откликнулась Гермиона, чувствуя, как слезинка катится по щеке и стынет на ветру. - Ты просто был собой, тебе нужно было время, чтобы… - Да, - охотно согласился он, а после, помолчав, добавил: – Но теперь это уже не имеет значения… Ведь я и сам стал другим. Какое-то время они просто смотрели на воду, наблюдая, как где-то вдалеке резвятся дельфины, а огни Дубая окончательно тонут во мгле морской пучины. - Но ты же и сам теперь этого не хочешь, верно? – в какой-то момент, сморгнув слезы, тепло спросила Гермиона, по-прежнему смотря в даль. – Ты же больше не хочешь на мне жениться, правда? Она боковым зрением заметила, как Рон неловко дернулся, сжав в кармане коробочку, а после в нерешительности застыл. - Знаешь, я так долго об этом мечтала, - со смешком сказала Герммиона и проглотила комок сожаления. - Я грезила о белом платье, и свадьбе в Норе, и нашем будущем с целой оравой детей, мысленно даже согласившись на это, но оказалось, что… Ты не был моей настоящей мечтой, Рон. Как и я никогда не была той, кто тебе по-настоящему предназначен. Первые несмелые звезды озарили небосвод, медленно собираясь в созвездия, и Гермиона невольно подумала, что, возможно, где-то там, вдали, ее ждет Драко. Что он жив, живет ради нее. Ради их общей, настоящей и искренней мечты – быть вместе. Сердце болезненно сжалось, а под ложечкой тоскливо заныло. - Это потому, что мы бы поубивали друг друга? – скосил на нее взгляд Рон с невеселой усмешкой, чем вырвал ее из печальных, но все же светлых мыслей. - Нет, - помотала она головой и чуть повернулась к нему. - Скорее мы бы умерли от скуки, - искренне улыбнулась Гермиона ему, и он улыбнулся в ответ. - А знаешь… - достал Рон из кармана коробочку с кольцом, - может, попробуем это сделать? Как бы это было, если бы твоя бывшая мечта сбылась? Гермиона какое-то время просто смотрела на него, а после прыснула. - Хочешь мне сделать мнимое предложение? – покачала она головой, впервые за долгое время ощущая, как неуместное веселье посетило ее душу. - Может быть, хочу порепетировать, как это будет с той, кого я… - неловко переступил с ноги на ногу Рон и, смутившись, чуть опустил подбородок, после чего со смешком повел рукой в бок. - Кого ты по-настоящему полюбишь, - закончила за него Гермиона, а после, помедлив, добавила: - Кого, возможно, ты уже любишь. Рон на миг замер, а после, коротко кивнув, так и опустился на одно колено перед ней, что Гермиона встретила ошеломленным смехом. - Поверить не могу, что это не шутка, - покачала она головой, пряча лицо в ладонь. - Так ты готова или нет? – ласково произнес Рон с тенью усмешки, и она резко опустила руки, все еще не веря, что это происходит. Происходит понарошку, но все же то, о чем она так мечтала. То, к чему стремилась и к чему так много лет шла, что теперь это казалось настоящим абсурдом. - Разве к такому можно подготовиться? – в итоге откликнулась она, но Рон уже открыл коробочку. - Гермиона Джин Грейнджер, - высокопарно деланно начал он, едва подавляя улыбку. – Ты готова не принять это кольцо и согласиться, что я стал тебе настоящим другом в болезни и здравии, в богатстве и бедности? Пока смерть не разлучит нас? - Да! Конечно, да! – бросилась она к нему на шею, пока он неловко пытался подняться, да так чуть и не повалился навзничь от ее экспрессии. – Настоящим другом… Только другом. И ничего… - Больше, - чуть приобняв ее, наконец выпрямился он и искренне, тепло ей улыбнулся. Лайнер понемногу замедлял свой ход, а вокруг него материализовался защитный купол, готовящийся скрыть его магией перед погружением под воду. Кто-то вдалеке заливисто смеялся, а шум волн, плескавшихся о бок корабля, будто ласково говорил им, что это решение – наконец, отпустить друг друга с идиотской идеей быть вместе и позволить себе любить других, возможно, неправильных, но таких им нужных людей, самое лучшее из всех, какие они оба приняли за всю историю их долгих, сложных отношений. Вдалеке мелькнула чья-то тень, а затем послышался едва слышимый топот ног, и потому Гермиона, застигнутая врасплох, наконец, медленно отпустила Рона и сделала шаг назад. - Нам уже пора идти, - сказала она, в последний раз окинув Рона с головы до ног теплым взглядом. - Да… Мне нужно передать тебя Престону согласно инструкциям, уж прости, Гермиона, - скривился Рон так, будто съел что-то кислое, но она лишь покачала головой. - Я понимаю, - невесомо тронула она его ладонь пальцами, чуть погладив. – В конце концов, если еще и ты вылетишь из Аврората за неподчинение, то кто же тогда спасет Драко? Слова сорвались с языка прежде, чем она подумала, но, к счастью, Рон лишь чуть приподнял уголки губ, а после пристально на нее посмотрел. - Но ты же и сама не оставишь попытки найти его, верно? Все то время, пока они шли к главному залу, в котором под прикрытием их должен был ждать Престон, Гермиона думала над его вопросом. Вернее, она с первой секунды знала ответ, но теперь лишь размышляла, что же ей дальше сделать. Как спасти Драко, как узнать, где он, и как пробраться в логово Высшего, чтобы освободить его. Гул толпы ворвался в уши вместе с шумом громкой музыки, и только тогда, зайдя внутрь главного зала, Гермионе удалось отвлечься от своих мыслей. Вокруг была целая куча туристов, большая часть которых уже развлекалась на танцполе, очевидно, желая взять все в их предпоследнюю в рамках круиза ночь. Но остальные уже окупировали бар, будто соревнуясь наперегонки, кто быстрее выпьет все его содержимое, и, видимо, какая-то дамочка уже даже успела перебрать, раз теперь лежала головой на стойке, пока ей в рот вливали какую-то горящую синим пламенем зеленую жидкость под дружное: «Пей, пей, пей!». Рон резко остановился, и только тогда, когда зеваки чуть расступились, Гермиона поняла, почему. Это была Панси. Похоже, уже пьяная вдрызг или намеревающаяся напиться до чертиков, а рядом на высоком стуле сидел Престон, который что-то той пораженно и весело говорил, пытаясь стянуть со стойки, но, похоже, у него не слишком получалось. - Хочу еще! – все же встав на ноги и чуть пошатнувшись, вскинула она руки вверх, и толпа одобрительно загудела. - Паркинсон! – тут же побледнев, бросился к ней Рон, и Гермиона поспешила следом, но волшебники будто резко посчитали своим долгом им помешать, путаясь под ногами, так что это стало похоже на бег с препятствиями. А потом произошло сразу несколько вещей. Престон чуть приобнял Панси за талию и притянул к себе. Она в ответ нетвердо обернулась и, подарив ему легкую ухмылку, наконец взглянула через его плечо. А после, сфокусировав взгляд на Гермионе, скривила губы и, с чувством подняв вверх шот, обхватила губами рюмку и выпила ее содержимое, запрокинув голову. - Стой! – закричал Рон, грубо оттолкнув какого-то туриста так, что тот упал, и сделал пару широких шагов. – Не делай это… Но его слова оборвались прямо в момент, когда Панси, в последний раз горько взглянув на Гермиону, резко обняла за шею Престона и так смачно его поцеловала, будто действуя в порыве настоящего отчаяния, что у нее перехватило дыхание. Рядом раздался чей-то крик, и только когда Гермиона увидела бархатную коробочку с выскользнувшим из нее кольцом, которое откатилось ей под ноги, она поняла, кто это был. Лайнер окончательно погрузился под воду. _________________________________________________ Ну што, как вам стеклище, дамы? Я что-то сама немного в шоке, хоть и насладилась, как поговорили Рон и Гермиона. Ну и за танцы Рона молчу))) К слову, если кто-то еще не подписан на мой Инстаграм @jane_evans_books - welcome