Окурки

Хороший мой. Такой надрыв в тебе, такая брешь, пустота. Столько боли, отчаянья - рвешься, мечешься... а все равно ко мне приходишь. Ты бей, не бойся: не больно совсем, не страшно, а то, что кровь течет, так пускай, коль тебе легче. Ты только приди, позволь смотреть на тебя, дай кожей чувствовать, телом - тело, горячее, живое еще совсем. Глаза твои видеть. Ты как зверь, в клетку загнанный: бьешься о прутья, себя не помня, выход ищешь судорожно, шалеешь. Обезумевший, кидаешься, кусаешь руку, тебя ласкающую, шрамы оставляешь жуткие, раны рваные. Клыки щеришь, в крови весь... Безумный мой, хороший мой. Дикий мой, зачем ты уходишь? Там больно, там пусто, там волчьи законы и бесприютность стылая. Ты и сам уже породы волчьей, неласковой, из тепла прочь бежишь, огня сторонишься, за луною гонишься, а что она тебе?.. Она холодная, бледная, мертвечиною пахнет. Призрак-тень: ни жалости, ни нежности, одно лишь горе да глаза бездонные - провалы-кратеры. И твои глаза уж тоже без донышка, тоска в них по воле несбыточной, по бурьян-траве, по долам заросшим, по лесам дремучим - ельникам - тебе там погибель только. Не за луной гонишься - за смертью. Только ты свободой ее называл. Зачем тебе свобода, лютый мой? Злишься, рычишь... воешь, стонешь, плачешь, обессилевший. И слышится всё тебе цепей звон в звоне ложечки чайной о край фарфоровой чашки. Не оставляй меня, мне горько одному, пусто без тебя, как без сердца. Приходи, как приходишь всегда, не рви на части только: садись у ног, дай ласкать себя, гладить вдоволь, прижимать к себе. И сбрасывай, сбрасывай шкуру серую, здесь и без нее тепло, не бойся. Здесь светло и сухо, здесь я всегда согрею для тебя постель. И нету незнания, пустоты нет, холодного ветра. Здесь не обступает со всех сторон мрачный лес - лишь слабая укрощенная зелень в кадках. Седого косматого солнца нет - есть прирученный огонь лампы на столе, здесь негде блуждать и теряться - четыре стенки светлые. Никто не даст под дых, никто не проникнет - крепкие засовы на дверях да на окнах витые решетки кованные. Ты приходи, не бойся. А то что цепи звенят... Так это я чай размешиваю.