Окурки

Противная дрожь по всему телу успокаиваться не желает. Шея огнем горит - там синяки, там все разодрано в кровь, там от тебя остались следы и свести их не получится никакими средствами: они въелись кислотой в кожу, впитались в тонкие стенки вен и артерий и теперь стремятся по жилам, бегут по капиллярам. И жгут меня, жгут так, что в печь в доменную самому уже влезть хочется, потому что больно. Окно открыто настежь. Там небо, широкое, вольное, холодное совсем. Голубое. Пепельное. Прорезанное тонкими черными шрамами проводов, этих чертовых проводов. Руки трясутся. Не гнутся ледяные пальцы. Нет сил даже встать и закрыть за тобой дверь. На запястьях фиолетовые синяки кольцом. Ты выдрал провод ноутбука и связал мне руки. Теперь он валяется на кафельном полу, рядом с потерянной пачкой твоих сигарет и мной. Медленно стекает сперма: с бедер - твоя, с живота - моя. Судорожный сиплый вдох - подтягиваю к груди сбитые колени. Болит. Ржавый звон жестянки из подъезда, которую ты, уходя, со злости пнул, до сих пор стоит в ушах. Надо встать. Встать и набрать обжигающе-горячей воды в ванну. Опуститься в нее с головой. Досчитать до пятидесяти, нет, до ста. И понять, что сдохнуть здесь и сейчас у меня просто не хватит смелости, а посему резко вынырнуть. Закашляться, зареветь, заорать, разбить что-нибудь или себе руки. Скурить всю твою пачку, затягиваясь нервно, до того отвратительно чувства, когда кажется, что связки присыпали песком, когда не чувствуешь не то что вкуса, а мороз балконный уже стал температурой тела. Уснуть. А завтра надеть свитер, чтобы ни шеи, ни рук, ни холода. И, улыбаясь, бросить тебе на парту новую пачку. "Не теряй больше". *** - Не теряй больше, - со спокойной улыбкой кладу пачку тебе на стол. Ублюдки вокруг тебя, которых ты друзьями называешь, мгновенно подбираются. В миг исчезают гиеньи оскалы, стихает ржач. Каждый из них считает своим долгом принять брутальную позу и прищуриться. У большинства это выходит просто смешно. А еще этот взгляд. У всех одинаковый - непонимающий, псевдо-суровый, якобы брезгливый. Господи, да готов поклясться: каждый из них, уродов, в тайне желает, чтобы единственный педик школы дрочил ночами именно на его прыщавую физиономию. А вот тебе это, похоже, уже не льстит. Ты не спал ночью - да, ты слишком натурал, чтобы иметь тональник и замазывать круги под глазами. Ты нервничал, собираясь на занятия - два неаккуратных пореза на щеке, ты оставил их бритвой. Интересно, как ты объяснил своим камрадам расцарапанную шею? Наплел что-нибудь про очередную девицу? Смешно. Да, представь себе. Я не покончил жизнь самоубийством после того, как ты вчера меня трахнул. Вижу, у тебя как от сердца отлегло. Тебе вовсе незачем знать, что у меня просто смелости не хватило. Сбитые костяшки мои тебе тоже видеть не нужно. Только спину. И крупной вязки серый свитер. Думай, что мне плевать. Что для меня это норма. Можешь даже думать, что мне понравилось. Ты смотришь мне в затылок. Ты отлично помнишь, как медленно, издевательски медленно вплетался пальцами в волосы, а потом сгреб их в кулак, рванул, заставляя меня взвыть от боли. И у тебя начинает вставать только от того, что я, поправляя волосы на загривке, чуть оттягиваю вниз горло свитера, ведь становятся виден след от укуса. Тебя тянет ко мне как никогда ни к одной девчонке не тянуло. Этим ты, сильный, волевой, управлять не можешь. Потому и бесишься - рычишь на всех вокруг, дерешься, срываешься... Потому и пришел вчера ко мне, осознав, где корень зла. Не тяни меня к тебе так же, я бы только посмеялся - боже, посмотрите, он же мне в сентябре руку сломал за любовь к своему полу, а тут сам, того и гляди, в пидоры запишется. "Гроза района" херов. - Какого хера это было?! - ты заволок меня в проход между гаражами и вот-вот придушишь, - Ты бессмертный, чтоли?! Тебя еще раз выебать? Желваки ходят, скулы бледными пятнами от злости покрылись, разве что из глаз искры не сыпятся... - Давай, - хриплю, обмахнув языком пересохшие губы. Секунда стопора, и тебя перекашивает. Пятишься: - Совсем двинулся? - Может, и двинулся, - мне остается только хмыкнуть, - Ты меня знатно вчера башкой о стенку приложил.. Дышишь тяжело, смотришь настороженно исподлобья. А я, желая в полной мере ощутить твое раскаяние, поддергиваю рукава свитера. Фиолетовые браслеты синяков на запястьях, на предплечьях следы твоей же железной хватки. Намеренно не снимаю свитер совсем, чтобы к самоотвращению не примешалось самодовольство от засосов. У таких, как ты, отчего-то чувство собственной важности при взгляде на них увеличивается. Вроде как от матерной надписи собственного сочинения на заборе. Так что смотри и осознавай себя истеричкой.