Сказки для взрослых или имел в виду я ваши сказки!

Долго Димка приноравливался к своему телу. Так непривычно было ощущать родной рост, родной размер – он тут же сунул руку в штаны, скорее всего, иллюзорные, но вполне осязаемые, и проверил – на месте, родной! Он чувствовал себя, будто надел хорошо разношенную, очень удобную, привычную одежду после долгого перерыва: вроде бы и не жмёт нигде, и на теле лежит как надо, но всё как-то не так. Привык-то он уже к другой... Дожил! Собственное тело не по нутру! И не по размеру... Вот именно – не по размеру! Димка себя ощущал маленьким, прямо крохотным после шкуры Горыныча, даже в теле Мальчика-с-пальчика такого не было. Возможно, потому что тогда он чётко осознавал – тело чужое, и относился к нему, как к чужому. А тут, вроде бы и своё, но какое же оно неожиданно неудобное и неуютное... А пещера, вздымавшаяся перед ним, виделась огромной, просто невозможно громадной. Сбоку же темнеющая гора внезапно оказалась им. Горынычем. Тот сидел, широко растопырив передние лапы, с идиотским выражением на средней морде, вывалившей язык, с которого капали искорки. Обе боковых головы, изогнув лебединые шеи, с брезгливой недоверчивостью разглядывали очередного вселенца. Спотыкаясь и широко расставив руки, Димка двинулся в сторону вожделенного предмета, то бишь – девушки. Время-то утекало прямо на глазах. Долго рассусоливать некогда. Предмет действительно оказалась вожделенным – несмотря на изначально волчьи причиндалы, у Димки всё работало на «ура». Но это было совсем, совсем некстати. Ведь пользоваться этими самыми причиндалами он пока не планировал... - Давай, давай, Малой, шурши к зазнобе, - одобрил вслед Кощей, до сих пор молчавший – видимо, сам удивлялся, что у него всё получилось, как надо. – А ничего, мальчишечка-то... Хиловат немного, супротив наших-то богатырей, а так годишься, вполне... - Чья бы корова мычала – хиловат, - передразнил Димка, удивившись, что голос слушается, и звучит точно так же, как и всегда. – Кощей мне будет говорить о хилости, ну надо же... Сам-то, хорошо хоть не один скелет, как в наших сказках... Василиса, уже обеспокоенная отсутствием хозяев, как раз собралась проверить, нет ли их снаружи, и легкой трусцой побежала в сторону выхода, в проёме которого как раз возник мужской силуэт. В первую секунду девушка безумно испугалась, что это Добрыня нашёл её и теперь явился, дабы возвернуть в родные пенаты. Но это высокое, стройное, темноволосое божество никак не могло быть Добрыней! Девица отчаянно всматривалась в приближающийся силуэт, но слепящее глаза солнце мешало ей рассмотреть подробности – молод ли он? Или стар? А вдруг это Кощей своего друга привёл, такого же старп... Немолодого человека? А если молод – то женат ли? И любит ли по утрам пить парное молоко? А кашу с половы с салом? А детей? Любит ли он детей? И что он скажет, если первым у них будет мальчик, второй девочка, а остальные шесть опять - мальчики? И самое главное – какой у него педагогон, и будет ли он её, Василису, этим педагогоном учить? Неожиданно девица-красавица почувствовала, что остро нуждается в знаниях. Немедленно! Прямо сейчас! Долго объяснять Димке, что к чему, не пришлось. Василиса слушала его, мило раскрыв рот, почему-то периодически косясь в сторону ширинки джинсов – представлял в момент переброски он себя в привычной одежде, в ней и материализовался, и ощущал себя от её взглядов в том районе крайне некомфортно. Тесновато. Но он понимал, что интересуется милая провинциалочка не тем, на что хотелось бы надеяться, а необычной для неё застёжкой – молнией. Впрочем, даже если бы она и интересовалась содержимым его штанов, воспользоваться этим интересом попросту было нельзя. Ведь нельзя же? Да точно нельзя! Нельза-а... А может, всё же, хоть немножечко можно? Ну, вот столечко? Пожалуйста! Моральные терзания Димки, чья решимость таяла с каждым сантиметром, что между ними потихоньку сокращала Василиса, так и не сводившая горящего взгляда с места, которое уже готово было задымиться, прервал жуткий грохот. Казалось, сотрясаются горы. Парочка, неожиданно для себя обнаружившая, почти в объятиях друг друга, резко отскочила в разные стороны, и инстинктивно пригнула головы. - Что это? Землетряс? – панически прошептала Василиса, всю жизнь проживающая в предгорьях и прекрасно знающая, чем грозит такой вот камнепад. - Не знаю, - растерянно отозвался Димка, и схватив Василису за руку, быстро вывел её наружу – если это и впрямь землетрясение, то своды пещеры могли и не выдержать, или вход окажется заваленным. Хрен редьки не слаще. Выскочив на площадку, Димка, охнув, замер, не в силах пошевелиться. Рядом с ним приткнулась и Василиса, крепко вцепившись в руку своего персонального божества, которое хоть и не захотело нонеча осчастливить её свое могучей – без всякого сомнения! - плотью, но ведь не зря! Они оба могли бы погибнуть, ежели занялись бы любовными игрищами! Туда – сюда, словно молоденький двухсотлетний мальчуган, мячиком скакал Кощей, громко хрипя – видимо, орал давно, но внутрь пещеры звуки отчего-то не проникали: - Кутя-кутя-кутя, чтоб ты сдох, гноище поганое! А чуть дальше... Метался во все стороны Горыныч, то ловя собственный хвост, то с размаху падая на каменную площадку и катаясь с боку на бок, то опять поднимаясь, и гигантскими прыжками преодолевая десяток - другой метров, падал опять, забавно при этом загребая по-собачьи лапами и радостно взвизгивая и тявкая. Боковые головы, наверняка поначалу получавшие удовольствие от такой веселухи, теперь болтались садовыми шлангами, закатив глаза, колотясь лбами и носами обо все поверхности, и жалобно поскуливая. Радостная же средняя голова, по-прежнему вывалив язык, уже перепачканный каменной крошкой, как раз в момент появления счастливой парочки, заметила внизу зайца. Испустив охотничий вой, Горыныч одним прыжком. не раскрывая крыльев, чудом не разбившись, обрушился вниз на добрую сотню метров, и огромными прыжками, волоча за собой хвост и головы, рванул догонять косого. - Ах, ты ж негораздок королобый! Ах, ты ж выпороток лободырный! Да я ж тебя, баламошку такого наизнанку выверну и скажу, что так и было! Стой, пятигуз поганючий! – ругался, мечась по краю обрыва, Кощей, потрясая кулаками вслед улепетывающему Горынычу. Заметив, что он тут больше не один, царственный старик обернулся к Димке, и заорал: - Что с этой скотиной делать прикажешь, а? Его ж возвернуть надобно! Эта пакость там сейчас такого наворотит! Хорошо пока не научился огнем палить, но то ненадолго... - Я.. – начал, было, Димка, но тут его в одно мгновение выдуло из тела. Василиса с ужасом поняла, что стоит, держась за волчью лапу и заверещала. - Ну, слава Перуну, вышло время... – выдохнул Кощей, с облегчением вытирая пот со лба. – Ещё б чуть-чуть, и я бы опростался со страху.