Глава 2: Спасение
3 октября 2014 г. в 00:07
Стараясь не задеть по пути ни единого камешка, Джон спускался к пещерам. Если он хочет успешного исхода, надо действовать быстро и осторожно и нейтрализовать все возможные цели. Что было сложно: Джон понятия не имел, насколько разветвлен этот пещерный лабиринт и сколько внутри террористов. Одно неверное движение, и он будет мертв или, что еще хуже, окажется в плену без малейшей надежды на спасение, ибо официально считается, что он в данный момент в 150 милях к северу, на своей базе. Десять минут спустя он наконец ступил на землю и, пригибаясь, добежал до каменной стены рядом с темным проемом пещеры.
Теперь цель была совсем рядом, и его дыхание изменилось, стало ровнее и глубже. Он вошел в состояние, которое сам называл "боевым спокойствием". Оно помогало ему делать неотложные операции, когда вокруг взрывались бомбы и свистели над головой пули. Единственное, что сейчас для него имело значение — это задача, которую предстоит решить. Джон уже осторожно скользил ко входу в пещеру, когда оттуда внезапно выступил человек с автоматической винтовкой. Сделал несколько шагов, остановился. Джон про себя выругался, но в его голове быстро возник план. Он сунул оружие за пояс и напряг мускулы.
Джон бросился вперед и придушил террориста сильным захватом. Тот отчаянно пытался вывернуться и позвать на помощь, но Джон просто крепко обхватил его голову и резко повернул, ощущая, как ломаются кости и рвутся сухожилия. Афганец тут же обвис на нем мертвым весом. Джон перехватил его под мышки и потащил за камни у подножья горы. Убедившись, что тело хорошо спрятано, он снова направился внутрь пещеры, держа в руке пистолет. После иссушающей жары в пещере показалось невероятно холодно, и Джон испытал почти шок от перепада температур.
Он прижался спиной к стенке пещеры, пережидая, пока глаза приспособятся к темноте. Прислушался, но услышал лишь собственное биение сердца. Джон дал себе время приспособиться к ситуации: бушующий в венах адреналин приносил спокойствие, мир вокруг сделался кристально ясным. Когда зрение наконец акклиматизировалось, он медленно двинулся вперед, тщательно выверяя каждый шаг. Он все глубже и глубже входил в пещеру, следуя цепочке ламп, что висели под потолком — таким низким, что Джон мог бы достать их рукой. Сейчас он только радовался своему невысокому росту. Туннель изгибался и уходил в глубину горы, при этом каждые несколько метров в стенах виднелись двери. Джон открывал их подряд: где-то было пусто, в других виднелись какие-то ящики и коробки. В одной, совершенно пустой, посередине стоял стул, вокруг которого — по позвоночнику прокатилась холодная струя — была лужа засохшей крови. Занятый попытками выкинуть из головы ужасающую картину того, что сделали с человеком, который сидел на этом стуле, Джон не услышал тихих шагов за спиной и, развернувшись, к своей полной неожиданности оказался лицом к лицу с одним из боевиков. Долгое мгновение они ошеломленно смотрели друг на друга, но потом рука Джона дернулась, и все понеслось вскачь.
Джон с трудом сдержал крепкое словцо, поскольку боевик что-то завопил и выстрелил в него очередью. О том, чтобы тихо проникнуть внутрь, больше и речи быть не могло, поэтому Джон, не колеблясь, открыл ответный огонь и попытался нырнуть в ближайший дверной проем. Не успел, два автоматных залпа ударили в бронежилет. Джон отлетел к стене, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже пошевельнуться. Он со стоном съехал по стене на пол и, делая маленькие неглубокие вздохи, быстро ощупал дыры в бронежилете. К счастью, он сразу обнаружил, что жилет спас его от пуль, так что единственное, что требовалось проверять, это сломаны ли ребра или только ушиблены.
Но это могло подождать. Он услышал еще чьи-то голоса, эхом отражающиеся от стен пещерного лабиринта. Плохо, ибо он уже лишился своего преимущества. По грубому подсчету, шесть против одного, и судя по звуку, все — прямо за стеной. Джон выровнял дыхание, сжал в правой руке оружие и быстро высунулся из-за стены. Трижды выстрелил и снова нырнул за стену. Все выстрелы попали в цель — он услышал, как три тела свалились на пол.
Трое готовы, еще трое осталось. Джон понимал, что второй раз этот трюк не удастся, и заставил себя подняться на ноги. У него оставалось две возможности: отступить и надеяться, что можно увести их за собой, либо пойти в лобовую атаку. Оба варианта имели свои минусы, но главным фактором было время. Он понятия не имел, когда вернутся уехавшие боевики — как не знал, насколько тяжело состояние раненого пленника. Кто знает, может, он прямо сейчас истекает кровью. Или боевики вот-вот вернутся, и тогда он окажется под вражеским огнем с двух сторон, а тогда точно ему не выжить. Он перезарядил обойму, готовясь к лобовой атаке.
Сделав глубокий вдох, он шагнул из своего укрытия, выставив перед собой пистолет. Оказалось, что боевики, как идиоты, даже не пытались где-то укрыться, и он положил их всех тремя быстрыми выстрелами. Джон двинулся вперед. Он шел, пока не наткнулся еще на шестерых боевиков — быстро присев, он тоже с ними расправился и опять поднялся на ноги. Постоял несколько минут неподвижно, выжидая, не прибежит ли еще кто-то на звук выстрелов, но ничего так и не дождался. Но расслабляться было еще рано, и он снова продолжил путь.
И через три пещеры он наконец нашел ту, что искал. В ней, как и во всех прочих, стоял полумрак, но посередине пола неподвижно лежало тело. Джон вошел туда, и в нос ударил запах крови и человеческих испражнений. Он быстро присел рядом с лежащим мужчиной и склонился, проверяя, жив ли тот.
Майкрофт шел по огромным залам своей ментальной крепости, "чертогам разума", как называл их Шерлок. Таким образом он мог немного отстраниться от боли, но отнюдь не забыть о ней. Стены его форта отдавали красным и пульсировали в такт головной боли из-за полученного удара прикладом. Майкрофт заставил себя отвлечься и сосредоточился на том, что было внутри залов: на воспоминаниях, которые проигрывались на стенах, как в телевизоре. Перед одним он остановился: это было воспоминание о первых, неуверенных шагах крошечного Шерлока, когда он, обойдя родителей, с сияющей улыбкой направился прямиком к Майкрофту. Здесь, в безопасности своего разума, он позволил себе улыбнуться сантиментам, которые тогда отразились на лице младшего брата. Было время, когда Шерлок души в нем не чаял, восхищался и постоянно искал его одобрения. Но потом Майкрофт уехал в университет и почти забыл, что у него есть брат. Не звонил, не писал, даже не приезжал домой на каникулы. И не заметил, как поток писем младшего брата стал иссякать, а потом и совсем прекратился. Когда же он наконец закончил учебу и вернулся домой, Шерлок даже не удостаивал его взглядом и только отпускал презрительные комментарии, когда Майкрофт пытался поговорить с ним. Больше всего он жалел именно об этом — что он позволил брату так отдалиться. Именно поэтому он так редко позволял себе пересматривать воспоминания детства — это было своего рода наказание за то, каким из-за него стал Шерлок. Внезапно он ощутил, что его переворачивают. Тюремщики вернулись, а это означало, что сейчас его доставят к человеку, который все это затеял. Майкрофт решительно захлопнул дверь в комнату воспоминаний и пошел к выходу из своей крепости. Он не станет трусливо прятаться за своим разумом и встретится с врагом лицом к лицу.
Майкрофт резко распахнул глаза и увидел склонившегося над ним солдата, чужие пальцы прижались к шее, проверяя пульс. Майкрофт невольно отдернулся — его мозг еще не успел осознать, что это не кто-то из его тюремщиков. Болезненный стук в висках мешал думать, и единственное, чего хотелось — это бежать. Внезапно теплые руки обхватили его лицо, и Майкрофт увидел самые ярко-синие глаза в своей жизни, смотревшие на него с искренним беспокойством.
— Хэй, все в порядке. Спокойно, — от этого уверенного голоса Майкрофт немного расслабился, а солдат, тем временем, вытащил нож и разрезал путы на руках и ногах Холмса. Чужие руки осторожно перекатили его на спину и потом зарылись в солдатский рюкзак, вытаскивая оттуда аптечку. — Я только хочу проверить, нет ли внутренних повреждений, — успокаивающе произнес тот, медленно приподнимая то, что осталось от рубашки Майкрофта. И обнажив раны пленника, он сочувственно поморщился. — Да, они над вами действительно поработали. — Руки уверенными, но осторожными движениями ощупывали его торс. Майкрофт так замерз, что обычные теплые прикосновения вызывали у него дрожь. — Три ребра сломано: два справа, одно слева и, как минимум, еще два треснули. Я сейчас сделаю пару уколов, чтобы снять начинающееся воспаление, и перевяжу самые плохие раны.
Майкрофт кивнул, глядя как тот наполняет шприц и впрыскивает ему лекарство. После чего добрые руки вновь взялись за работу: принялись уверенно обрабатывать и зашивать раны. Видимо, солдат сделал ему укол морфия, потому что перед глазами все поплыло и единственным, что сейчас удерживало Майкрофта на земле, был его спокойный голос.
— Держитесь, я сейчас вас отсюда вытащу, — уверил светловолосый солдат и успокаивающе посмотрел на бывшего пленника. Забавно, но глядя в его яркие глаза, Майкрофт отчего-то сразу ему поверил. Он ощутил возникающее где-то внутри непривычное чувство доверия и, сдаваясь морфию, снова провалился в темноту.
Радуясь, что мужчина под воздействием лекарств все-таки отключился, Джон быстро закончил накладывать швы и перевязывать раны. Самой плохой оказалась рана в верхней части правого бедра. Ей было уже несколько дней, и перевязали ее отвратительно. Джон видел признаки инфицирования, но почти не сомневался, что если вовремя доставить этого человека в больницу, то он сможет сохранить ногу и поправиться с минимальным для себя ущербом. Остальные повреждения были поверхностными — боевики не стремились убить своего пленника, они только хотели, чтобы он испытывал боль.
По обрывкам одежды Джон видел, что перед ним гражданский, хотя и не знал, как и почему его поймали талибы. Надо поскорее двигать отсюда ноги. Он не знал, надолго ли убралась основная масса боевиков, но определенно желал оказаться отсюда подальше к тому времени, когда они вернутся. Он быстро закончил со своим пациентом и запихнул обратно в рюкзак свои принадлежности, после чего поднял бывшего пленника на руки и, как мог осторожно, взвалил его себе на спину, не обращая внимания на боль в ушибленных ребрах.
Не самое лучшее положение для такого раненого, но оно освобождало Джону правую руку для браунинга. Обхватив второй рукой длинные ноги пострадавшего, он медленно и осторожно двинулся к выходу из пещеры, стараясь держаться поближе к стенам. У самого выхода он остановился, быстро оглядел окрестности и вышел наружу. Судя по положению солнца, он потерял около часа, и надо было поторапливаться, если он хочет успеть на условленное место встречи. Шагать туда было еще прилично. Тихо пробормотав извинения лежащему на его плечах человеку, Джон снова стал подниматься в гору по той же тропинке, с которой сошел на час раньше, и принялся медленно сокращать расстояние между условленным местом встречи и лагерем боевиков, где спустя двадцать минут снова остановились три машины с боевиками.