Феникс

Посидев на кухне ещё минуты три, я стянула с себя блузку, закинула её в ванную и направилась в спальню. Стараясь не разбудить вырубившегося Бена, достала из шкафа тёплый свитер. Порывшись в ящиках, отыскала пару пледов, один вытащила из — под спящего Грея, свернула и положила на тумбочку в прихожей. Затем взяла с дивана четыре больших подушки и устроила их рядом с одеялом. Взгляд упал на вещи Грея. Ну, с пиджаком ещё всё более — менее нормально. А вот рубашка. До завтра она при всём желании не высохнет, а на работу он выйти обязан. Я снова позвонила Шеннону. — Шенн, ты ещё не выехал? — На пороге. Что случилось? — Слушай, рубашка Грея в крови, его вещей у меня нет, на работу ему завтра надо кровь из носу — важное совещание по разработке новых технологий. Вы с ним примерно одинаковой комплекции. — Понял, привезу. — Только не клетчатую, каких у тебя в изобилии. — Тей, я понял. — Хорошо — хорошо. Я жду. Я отключилась и уставилась на Безила, следившего за каждым моим шагом. Он склонил голову, взглядом говоря, что понимает меня. Я сползла по стене и уселась на пол, поманив пальцем пса. Он подошёл и лизнул меня в нос. Хороший мой. И где бы мне найти такого мужчину, который похож по характеру на моего мальчика? Безил придвинулся ближе и устроил морду на моём плече. Если бы его не было рядом, я бы сбежала из этой квартиры, оставив Грея одного. Сейчас он мне противен и я даже видеть его не могу. Я ворошила шерсть Безила и думала, что на самом деле испытываю к Бену. Любовь? Страстную и безраздельную? Возможно, но не уверена. Может, это лишь просто притяжение и ничего больше. Из спальни доносилось его мирное посапывание. Наверное, в любом другом случае я бы испытала прилив нежности и устроилась бы рядом. Но не сейчас. Ненавижу, когда он напивается. Он превращается в свинью. Да любой мужик, напиваясь, превращается в свинью. Рано или поздно. Да и женщины, собственно говоря, тоже недалеко ушли. И почему после текилы меня тянет философствовать? Да потому что текила не раз доводила меня до состояния, о котором я сейчас мысленно разглагольствую. Не часто, конечно, но пару раз бывало. Безил прервал мои размышления, отстранившись от меня и подходя к двери. — Думаешь, Ше приехал? Пёс поднялся на задние лапы и поскребся в дверь. — Ладно — ладно, поднимаю свою ленивую задницу. Я поднялась с пола, намереваясь найти сапоги, но в дверь постучали. Чёрт, вечно Безил чувствует людей ещё до того, как они донесут свою тушку до моей двери. Я открыла дверь, впуская Ше. — Держи, можешь не возвращать, — с порога заявил он, протянув мне пакет с рубашкой. Я закатила глаза и отнесла рубашку в спальню. Вернувшись, я повисла на его шее, втягивая тяжёлый, резковатый аромат его тела с примесью алкоголя, утыкаясь носом в загорелую шею, перебирая пальцами его непослушные, мягкие волосы. — Спасибо, что приехал, — пояснила я свои телячьи нежности, опаляя дыханием его шею. — Боже мой, Тей, ты как маленькая, — хохотнул Шенн, аккуратно прижимая меня к себе, словно боялся раздавить. — А я ребёнок в душе. Как твой любимый брат и сумасшедший хорват, — ответила я, выпутавшись из его объятий. Таких тёплых и родных.  — Зачем ты просила меня одеться теплее? И что это за гора пледов и подушек на тумбочке? — перевёл тему он. — Потому что в три часа ночи на крыше холодно, — я отыскала сапоги и принялась их натягивать. — На крыше? Серьёзно? — Похоже, что я шучу? — Нет. — Тогда заткнись и забирай подушки. — Грубиянка. Растянулась в милой улыбке, доказывая абсурдность его слов. — Безил, мальчик, я забыла ещё одну подушку. Поможешь? — с этим псом нужно просто уметь договариваться. Не приказывать, а показать, что мне нужна его помощь. И тогда всё будет в шоколаде. — Слушай, на кой-чёрт мы попрёмся на крышу? — недоумевал Шенн. — Будем экстренно трезветь, — ляпнула я, подходя к нему, нагло расстёгивая куртку и проверяя, последовал он моему совету или нет.  — И что это было? — и без того изогнутые брови взлетели вверх. — Проверяю, хороший ты мальчик или нет, — удостоверившись, что свитер он надел, я застегнула куртку и указала на подушки. — Ты же знаешь, что я плохой парень, — мужчина растянулся в довольной улыбке и взял кипу подушек. Я закатила глаза. — Бе… — я осеклась, ибо пёс уже сидел рядом с подушкой в зубах. Я потрепала его по холке в знак благодарности. — Не оставишь его охранять Грея? — саркастично заметил Шенн. — С ума съехал? Да он его загрызёт, — буркнула я, стягивая пледы с тумбы. — Я бы тоже загрыз. — Выметайся уже, а, — попросила я, стремясь покинуть давящие на меня теперь стены. Видимо, я уже отвыкла от такого количества алкоголя в своей крови. — Я бы залепил тебе по губам, Хейз, если бы у меня не были заняты руки, — Шеннон толкнул дверь и вышел из квартиры. Я закрыла дверь и, бросив ключи в карман свитера, направилась за мужчиной. Безил шёл сзади, стуча когтями по полу. Шеннон поднялся на крышу и придержал для меня и пса дверь. Я расстелила плед, Шенн раскидал подушки и моментально завалился на них. — Встань, чудовище, — я упёрлась руками в бока и посмотрела на него сверху вниз. — Ложись рядом, красавица, — усмехнулся он. — Если ты не встанешь, я тебе такую сказку устрою. Шенн примирительно поднял руки и сел по — турецки. Я развернула второй плед и накинула ему на плечи. — Спасибо, мамочка, — вот язва, а. Закатив глаза, я забрала у Безила подушку и кинула её на ноги Ше. Забрав последний плед, я улеглась рядом с барабанщиком, положила голову на его ноги, накрылась. Безил лёг рядом. — В детство впала? Я молчала. Мне было спокойно. И тепло, несмотря на не летний, ночной, почти утренний, ветер. Я блаженно прикрыла глаза. Шенн решил не доставать меня своими язвительными комментариями и молча запустил свою руку в рыжую копну моих волос. Я выдохнула. — Ты как кошка, Тей. Может, тебя ещё и почесать где — нибудь? — мужчина аккуратно, даже нежно, провёл пальцами по участку кожи на шее, который не прикрывало горло свитера. Я вздрогнула, и волна мурашек накрыла меня, доходя до кончиков пальцев. — Точно кошка, — я чувствовала, как тепло он улыбается. Шеннон продолжал трепетно водить пальцами по моей шее. Жгучее, приятное тепло разливалось по телу. Я просто обмякла, растаяла. Это всё текила. Она вечно во всём виновата. — Шенн, — позвала я, продолжая ловить кайф от его незамысловатых действий. — М? — он склонил голову, и уловила аромат его парфюма. Такого терпкого, одурманивающего. Текила. Чёрт её подери. Адский напиток, продолжающий ударять в мою пустую голову. — Прости меня за Грея. — Здесь нет твоей вины, — голос был холодным, с металлическим звоном. — Вообще — то есть, — я перевернулась на спину и столкнулась с его лучистыми глазами, слегка затуманенными выпитым алкоголем. Глазами, цвета виски. — Ведь я же знала, что когда он выпьет, то становится…эм… Халком, — я бросила на него по — детски виноватый взгляд. — Халком? — Шеннон расхохотался, откинувшись назад. — Ну явно не Капитаном Америка. — Тесса. Это целиком и полностью его вина. Ты ему не мать, не жена. Ты не несёшь за него ответственности, — Шенн снова посерьёзнел. — Мы в ответе за тех, кого приручили, — так же серьёзно ответила я. Безил встрепенулся, подняв голову и уставившись на меня умными глазами. Я улыбнулась и, выпутавшись из пледа, почесала его за ухом. — Хорошо, пусть так. Но он сам извинится перед Элен. Если она со мной, значит, она моя женщина. А моих женщин никто не имеет права оскорблять. — А если она действительно была проституткой? — Хейз, — он заглянул в мои глаза. Господи, такое ощущение, что он не в глаза заглянул, а прямо в душу. До сих пор не могу привыкнуть к его взгляду. — Даже если это так, он не имел права орать об этом на весь клуб, понимаешь? Это её выбор. Это её прошлое. Прошлое не изменишь. Я хмыкнула и отвела взгляд в сторону. Не изменишь, тут ты прав. Но боги, как же я этого хочу. Изменить или забыть. Но нельзя. Без прошлого я не буду тем, кем являюсь сейчас. — И если это вдруг окажется правдой, ты не откажешься от неё? — я вновь подняла на него глаза. Шеннон молчал. Лишь сверлил меня будоражащим взглядом.  — Нет, — наконец выдохнул он. — А если бы я была шлюхой? Или, того хуже, убийцей? Чтобы ты сделал тогда? Шеннон нервно облизнул губы. — Что за чушь ты несёшь? — он перестал водить пальцами по моей шее, остановившись. Его пальцы замерли в моих непослушных кудрях. — Просто давай посмотрим правде в глаза. Ты ведь ничего не знаешь о моём прошлом. Так каковы гарантии того, что я не являюсь каким — нибудь киллером в далёком прошлом? — Ты являешься дурой в суровом настоящем. Какой из тебя нахрен киллер?  Я не задумываясь дала ему по губам. — Не понял. — Сам ходишь и орёшь, что я грубиянка и грозишься мне язык вырвать, а я должна выслушивать нелестные эпитеты от тебя? Разбежался. Шеннон улыбнулся. Как же я люблю, когда он улыбается. Так тепло и так искренне. — Ладно, киса, я торжественно клянусь больше не грозиться вырвать тебе язык. Только по губам меня больше не бей. И не ругайся, как сапожник, в моём присутствии, — мужчина притянул меня ближе к себе, словно чувствуя, что я начинаю замерзать. — Хорошо, киса, не буду. Шенн облизнул губы, улыбаясь лишь их уголками. И чего он счастливый такой сегодня? Улыбается вечно. Мартовский кот. Завидую Элен. По — хорошему завидую. И, надеюсь, мой Бен ошибся, назвав её проститукой. Иначе Шеннон разочаруется в ней. А я терпеть не могу, когда он страдает из — за женщины.