Феникс

Стоя под душем и терзаемая упругими струями горячей воды, я приказывала себе не возвращаться к тому дню. Это адски сложно. Ровно так же, как жить, ощущая постоянный груз вины на своих хрупких плечах. Стараясь забыть прошлое и вернуться к насущным делам, я выключила воду, выползла из ванны и завернулась в тёплый махровый халат. Провела рукой по запотевшему зеркалу и уставилась в него. Тёмные круги под глазами — плохо смыла косметику, потухший взгляд — растревожила осиное гнездо воспоминаний.  Стало невозможно дышать — в ванной душно. Освободившись из плена горячего пара, я прошлёпала босиком на кухню. Кофе. Первое, что я учуяла, заходя в кухню. Шенн не может без него. Вообще никак. Фабрику кофейную покупать пора, чтобы всегда быть рядом с объектом своего обожания. — Почему босиком? — скорее рычит, чем спрашивает, поворачиваясь ко мне. Заботливый. Впрочем, как и всегда. Я лишь отмахнулась, забираясь с ногами на стул. Безил вскидывает голову, встревоженный голосом мужчины. Он мирно спал у окна, но слышал абсолютно всё. — Почему кофе? Ты же знаешь, что с некоторых пор я его терпеть не могу. Люблю только его запах. Я готова вдыхать аромат этого напитка часами. Но не пить. Как курильщик в завязке. Хотя, им я тоже являюсь. — От одной кружки не умрёшь, — настаивает мужчина, протягивая мне большой стакан с дымящимся напитком. Я приняла его, обхватив ладонями, втягивая божественный аромат. — Боевые раны лечить будем? — кивает на костяшки. — Само пройдёт. Не впервой, — я выдала себя с головой. — И когда же ты успела так поднатореть в этих делах? — Шенн усаживается напротив и отпивает кофе, неотрывно смотря на меня. — Был сложный период. Я должна была научиться этому. Но не спрашивай о прошлом. Я расскажу. Обещаю. Как только буду готова. Вру. В который раз я ему вру? Я никогда не буду к этому готова. — Врёшь, — зелёные глаза прожигают насквозь. Карие крапинки разбавляют это изумрудный океан, как сливки разбавляют кофе. Я усмехнулась и опустила глаза, закусив нижнюю губу. — Вру, — призналась я, отпивая горячий напиток. Поднимаю на него честные глаза и встречаюсь взглядом с той пучиной, способной затянуть на дно. — Не доверяешь? — новый обжигающий взгляд. — Доверяю. Просто не хочу копаться в этом грязном белье. Пойми. — Понимаю. Ты ведь не пытаешь меня расспросами о моём наркоманском прошлом. Я отрицательно помотала головой, делая новый глоток. — Мне достаточно знать, что ты завязал. И причина, по который ты это сделал меня устраивает. Но она могла бы быть менее…эм…жестокой. — Из — за чего с Греем поругалась? — мужчина переводит тему, ставит стакан на стол и складывает руки. — Шеннон, — простонала я, выпуская стакан из рук. — Говори, — голос властный, аж мурашки по спине, — почему не закрыла дверь и закрылась в ванной. Да ещё и ревела в три ручья, даже круги от туши под глазами остались. Шенн никогда не позволит забыть, кто в доме хозяин. Пусть и находится он сейчас в моём доме. — Я думаю, Грей попал в секту, — выдала я, заправив мокрую прядь волос за ухо. — Начал промывать тебе мозги по поводу смысла нашего существования в этом бренном мире? Или начал вещи из дома таскать? С чего такие выводы? — Ты его в последнее время видел вообще? Сам не свой. Даже к тебе ревновать начал. — Ну, ко мне ревновать не грех, — широкая, самодовольная улыбка. Невольно улыбаюсь вместе с ним. — Идиот. Какой же ты самовлюблённый идиот, — я смеялась, откинув голову назад. — Зубы мне не заговаривай, стерва рыжая, — Шеннон продолжает улыбаться, его глаза сияют. — Ладно, стервец. Просто вчера заметила его перебинтованное запястье. Подумала, что поклоняется Сатане и приносит кровавые жертвы, чтобы восславить его. — Крыша совсем съехала, правда? — Заткнись. Сам подумай. Он же не девочка — подросток, чтобы запястья себе резать. Я занималась этим дерьмом лет этак в семнадцать, пока по совету друга не порезала вену вдоль, а не поперёк. Еле откачали. Больше лезвия в руки не брала. — Какой же дурой ты была. Такой и осталась. Сам что говорит? — Нож для резки бумаги. Случайно соскользнул. — Бред. — Десять очков Гриффиндору. — Предлагаешь мне с ним поговорить? — Вчера поговорил достаточно, не находишь? —  Будет следить за своим поганым языком. — Он был пьян. — Не оправдание, — отрезал Шеннон, поднимая забытый бокал и отпивая остывший кофе. — Бесполезно, Лето. С тобой просто бесполезно спорить. Чёрт с тобой, дьявол. Элен звонил? Как там поживает её истерика и униженное чувство собственного достоинства? — Полчаса назад ревела из — за какой — то чуши, заперевшись в ванной и не закрыв дверь, а сейчас сидит напротив, сверкает наглыми глазами и язвит. Хейз, ты — лиса. Наглая, хитрая и ужасно рыжая. Хотя бы насчёт этого можешь не подкалывать? — Я заткнулась. И да, ревела я не из — за этого. — Да какая к чертям разница, ты всё равно молчишь, будто хранишь тайну Приората Сиона. — Да ладно? Прочитал — таки? * — Фильм глянул. Я раздосадовано фыркнула. — Прочитать мозгов не хватает? — Хейз! — Шеннон рычит, ударяя кулаком по столу. Безил просыпается. — Хорошо, киса, я заткнулась. Я обещаю больше тебя не оскорблять. Только по губам не бей. — Я могу продолжить отвечать на твой вопрос? — мужчина сверкает глазами. Киваю в ответ. — Я звонил ей. Она в норме. Ждёт меня к ужину. — Только не нажирайся после тренировок, я тебя прошу. — Может, отменим сегодня? — Разбежался. Пропал хрен знает на сколько, а после первой тренировки «может, отменим?». Обойдёшься, понял меня? Получаю по губам. Больно, однако. Губы горят. — Тей. Ты какого дьявола такая нервная? Гонор улетучился. Резко выдыхаю, роняя голову на руки. — Эй, ты чего? — Шеннон ласково треплет меня по волосам. Поднимаю голову, упираясь в заботливый, слегка встревоженный взгляд. — Думаешь, я действительно заперлась в ванной из — за того, что Грей якобы попал в секту? — Нет, — честно отвечает он. — Хочешь, я скажу тебе правду? — Вопрос в том, хочешь ли этого ты. Господи, спасибо тебе за него. Его терзает любопытство, но он заботится о том, действительно ли я хочу рассказать об этом. — Да мне плевать, в секте он или нет. Мне наплевать на его совещания и прочее дерьмо. Я не люблю его, Шеннон. Не — лю — блю. Это, скорее, привязанность. Я позволяю себя любить, но не люблю в ответ. Я не могу его любить. — Почему, Тей? — голос мягкий, вкрадчивый. Мужчина поднимается, огибает стол и подходит ко мне. Присаживается на корточки, беря мои ладони в свои. — Я не могу полюбить ни одного мужчину. Ни одного, понимаешь? Вот уже очень долгое время. — Как долго? — Около десяти лет. Я потеряла свою первую и единственную любовь десять лет назад. Он сгорел. Заживо. Вместе с ним сгорело моё страдающее сердце и израненная душа. Я любила его. Больше жизни, — голос предательски дрожит, а слёзы скатываются по щекам, — Грей скорее напоминает мне того, кого я должна забыть. Но раз за разом не справляюсь с этой задачей. — Голубоглазый, — догадывается Шеннон. Я киваю, сжав зубы. — Иди сюда, — мужчина вытягивает меня со стула и прижимает к себе. Утыкаюсь носом в его широкую грудь, сдавленно всхлипываю. — Тише, девочка, — шепчет Шенн, поглаживая меня по влажным волосам. Я со злостью сжимаю зубы и пытаюсь отстраниться. Я не должна. Не должна быть слабой. Отстраниться не получается, у Шеннона железная хватка. — Шенн, пусти, — я злюсь. Разжимает объятия, недоуменно глядя прямо в глаза. — Я… прости, я не должна была разводить сырость. Мне нужно быть сильной, — я вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Женщина имеет право быть слабой, когда рядом с ней есть сильный мужчина. Я рядом, слышишь меня? — берёт моё лицо в свои большие и горячие ладони. — Ты не всегда будешь рядом. Вечером ты уедешь к Элен. Я останусь одна. — Могу не уезжать. — Не в этом дело. Люди всегда уходят. А самые близкие и дорогие уходят слишком рано, оставив в сердце чёрную дыру, — если я не прекращу это, то захлебнусь в своих слезах. — Я не уйду. Я обещаю, — мужчина снова прижимает меня к себе. — Уйдёшь. Они все уходят, — пробормотала я, опять уткнувшись в него. — Ты устала. Тебе нужен отдых. Пойдём, — он отстранился и потянул меня за собой. Я послушно поплелась за ним в спальню. Безил засеменил следом. Шеннон расстелил кровать, которую Бен так любезно заправил, и молча указал на неё. Я не стала спорить и плюхнулась на мягкий матрац, уткнувшись лицом в высокие подушки. Сверху лёгким облаком на меня легло одеяло. Я перевернулась на бок и похлопала по месту рядом. Безил понял всё без слов и лёг возле меня. Я запустила руку в его короткую шерсть и облегчённо выдохнула. — Отдыхай, тебе нужны силы, — Шеннон направился к двери. — Ты сказал, что не уйдёшь, — как девочка, ей Богу. — Иногда мне кажется, что ты вовсе не стерва, — барабанщик слегка улыбается и ложится рядом, — подними голову, — просит он, я подчиняюсь, мужчина протягивает руку вперёд, — ложись. Послушно кладу голову на его руку. И снова облегчённый вздох. — Спи, — Шенн заправляет непослушную прядь моих волос за ухо. Я лежу с закрытыми глазами и вспоминаю, как впервые легла с ним в одну постель и позволила прикоснуться к себе чужому мужчине.