***
К величайшему удивлению Рыжика, лошади были пусть и недокормленные, но достаточно ухоженные для своего положения. Словно кто-то каждый день приходил и в половину своих сил помогал бедным животным. Даже удивительно как-то. В целом конюшня представляла собой небольшую, но крепкую постройку. Пол был усыпан давно прогнившим сеном, выцветшие двери денников, висящие на одной петле, истошно скрипели, когда Дарий задевал их рукой, в поисках еще одного истощенного коня. Их было совсем немного, штук шесть, если не считать уже постаревших и неработоспособных. Юноша, проходя мимо таких лошадей, всегда вздрагивал от усталого, наполненного печалью взгляда, кинутого вслед. Наставник неторопливо приоткрыл дверцу последнего, оказавшегося пустым денника. Он вообще все делал неторопливо, что странно для его натуры. Но сказывалось активное использование магии. Взгляд сейчас был абсолютно пустым, с затаившейся где-то в глубине злостью. В таком состоянии его лучше было ни о чем не спрашивать. В ответ можно было получить либо грубость, если вы обычный человек, либо оплеуху, если вы его ученик. "Тот пьяница, наверное, сейчас преспокойно осваивается в своем же доме, а за него страдают люди, - пришла Рыжику печальная мысль, - И животные" - добавил он, вновь наткнувшись на высунувшуюся из-за дверцы любопытную морду. - Всего их восемь, - вдруг донесся голос Дария. Он звучал вполне буднично и, казалось, заполнил собой всю постройку, - Двое из них уже постаревшие, лучше будет их оставить тут. Или сразу убить. Но я предпочитаю более гуманный способ, - он фирменно хмыкнул и повернулся к насторожившемуся ученику, - Как думаешь, надо взять всех или только троих, тех, на которых отправимся в путь? Юноша честно задумался. Если взять лишь троих, то проблем не будет. Но это не по-человечески - здесь они погибнут. Вряд ли их очнувшийся хозяин проявит заботу. А если взять всех и продать тех, кто останется? Всяко выйдет лучше. - Надо брать всех, - уверенно высказал он свою точку зрения. Дарий внезапно улыбнулся той искренней, открытой улыбкой, которая так нравилась Ангелине. Когда улыбается маг - улыбаются все. - Правильно. Другого ответа я от тебя и не ждал. Поэтому ты сейчас оседлаешь самого крепкого и погонишь остальных на ближайший луг, а потом к реке. Или наоборот. Потом приводи всех к Флорентине. Как все сделаем, надо немного потренироваться, а то ты распустился до нельзя! - припечатал маг с фальшивой злостью. Рыжик недоверчиво покосился на него. Каждая мышца лица, как ни странно, выражала лишь беззаботность и уверенность в себе, - Задача ясна? - Более чем, - буркнул в ответ юноша, недовольный тем, что на него опять спихнули всю суетную работу, словно он подмастерье какой-то, а не ученик мага. Наставник покачал головой и, хихикнув про себя, легкой походкой направился к двери. Если говорить честно, то он за последнее время очень отдалился от своего подопечного, и теперь хотел эту ситуацию исправить. Он помнил, как больно ему было, когда собственный отец забывал про него и погружался в свои эльфийские дела. Да, пусть он был далеко не ласков к своему сыну, но отторжение ранит больше, чем элементарная строгость. Маг выступил за пределы конюшни и вздохнул полной грудью. Ему нравился здешний воздух - мягкий, теплый, нежно щекочущий нос, заманивающий своим сладким ароматом. Не раздумывая, Дарий с помощью короткой левитации перемахнул через забор. Магии он затратил не так много, как показал ученику. Просто, чтобы воздержаться от лишних вопросов. Присвистывая, он миновал дорогу до ворот. На улице немного потеплело, едва утих тот ледяной, хлещущий со всех сторон ветер. Остались только бесконечные грязные лужи в бороздах от телег и скомканные, похожие на потемневшую вату облака. "Теперь осталось лишь купить провизию и снаряжение для коней" - решил для себя маг и отправился к ближайшему дому.***
Рыжик кинул взгляд на дверь, за которой только что скрылся наставник, и, утомленно поджав губы, принялся за работу. Для начала надо было найти коня, который смог бы проехаться после такого длительного "отдыха". Искать особо и не пришлось - сразу можно было заметить огромную, ответственно хлопающую глазами морду посередине конюшни. Как гласит народная коневодческая мудрость: любопытная лошадь - хорошая лошадь. Юноша кивнул и с легкой усмешкой на устах отправился к белому, в яблочко, жеребцу. Тот несколько удивленно отступил назад. Блеснула в сумраке грязная, нечесаная грива. - Тихо, я тебя не обижу! - ласково пробормотал Рыжик, открывая дверцу денника. Конь явно опешил. Не каждый день к тебе заходит в гости аж два человека. Рыжик хмыкнул и перевел взгляд на тело жеребца. На спине четко был виден позвоночник, неухоженная шерсть полиняла от сырости и грязи, а на впалые бока было больно смотреть. "Нет, на таком ехать нельзя, - грустно заключил юноша, - Сразу ясно, что они все такие. Вот говорил же Дарию - надо завести искусственное средство передвижения, нет, ему лишь лошади пригодны!" - мысленно проворчал он, открывая дверь денника. Животное тоскливо поглядело вслед. Обойдя каждый угол конюшни, Рыжик понял, что снаряжения тут и на троих не наберется. Печально окинув взором застоявшихся лошадей, он опустился на перевернутое ведро. Оно отторгающе звякнуло. - Ладно, что-нибудь придумаем... - сказал он, обращаясь к ведру, - И вообще, я ученик мага, или как? Юноша опустил голову и посмотрел себе под ноги. В нос дохнул запах гнилой соломы и пыли, отчего он закашлялся. В голове со скоростью света проносились мысли, но ни одна из них не была здравой. Взгляд скользил по стенам конюшни в поисках нужного материала. Внезапно глаза зацепились за огромный моток веревки, висящей на дверце самого первого денника. "...ученик мага, или как?" - запоздало пронеслась в голове последняя фраза и Рыжик вмиг поднялся с ведра. - Бред, но все равно попробуем! - сказал он сам себе и аккуратно снял моток с гвоздя. Жеребец снова высунул голову. Видно, оправился от первого удивления. Юноша задорно подмигнул ему и отправился к ближайшему деннику, из которого доносилось задумчивое фырканье. Там, чуть пригорюнившись, уныло стояла молодая лошадь. Выглядела она не лучше, чем тот любопытный конь, хотя в ней можно было узреть породу. Она пугливо отпрянула, когда Рыжик ввалился в ее логово. Но, не увидев ничего страшного в незваных гостях, встала на место и принялась тяжело дышать через огромные ноздри. Рыжик нежно поласкал ее спутанную, но блестящую гриву и легким движением накинул на шею веревку, завязав узел. Получилось что-то вроде ошейника с поводком. Осторожно повторив эту операцию со всеми конями, он утомленно вздохнул и открыл дверцу первого денника. Жеребец с каштановой шерстью, не веря в свою удачу, постепенно вышел за порог и остановился в проходе. Глаза заблистали, словно два драгоценных камня. Юноша покосился на конец длинной веревки, но ничего не предпринял. Пусть пока стоит себе. Он аккуратно выпустил шесть лошадей, предварительно взяв их за импровизированные поводки. Все были крайне удивлены, но не напуганы. В денниках осталось двое умирающих стариков, даже не обративших внимания на собравшееся столпотворение. Рыжик грустно вздохнул. Жалко было оставлять их здесь. Подавив уныние, он соединил концы веревок с помощью бытовой магии и возмущенными возгласами заставил толпу вывалиться на улицу. Лошади учащенно задышали, еле веря в свою свободу. Кто-то попытался вырваться, но остальные пять стояли на своем. Юноша довольно усмехнулся. Именно так он и задумал. Пока они будут пастись, никому не удастся убежать. Если только они все вместе обсудят это. Но животные не имеют способностей к общественной деятельности. Рыжик хотел было уже вести их к калитке, но что-то заставило его остановиться. Он обернулся на конюшню. А ведь там остаются умирать еще два живых организма... Вдруг он, сам того не осознавая, ровным шагом зашел в постройку и, отыскав голодных коней, открыл дверцы денников. По началу кони даже не осознали, почему исчезла та бледно-коричневая перегородка. Но, потом, немного смутившись, шагнули за порог. Их слабые ноги дрожали, учащенное дыхание вырывалось их ноздрей, но они шли, пытаясь не отстать от остальных. _________________ И так, для устранения недопониманий. Коневодческой мудрости нет, я ее само придумало. Магами называют тех, кто занимается ей профессионально. Все.