Глава 8 - Воскресенье. Вечер
10 октября 2014 г. в 01:17
— Я вернусь через час, — Шерлок потянулся за своим пальто. На часах было 19:45.
— Куда ты?
— В "Теско".
— Что?! — реакция Джона была почти комичной. Он вытаращил глаза, словно не поверил не единому слову. — Нет, куда ты на самом деле идешь?
— Я же сказал, в "Теско".
— Может, пойдем вместе?
— Это было бы бессмысленной тратой времени. Я просто хочу купить молока и кое-какие химикаты. — Не было никакой нужды сообщать Джону, что ему нужны медикаменты и он хочет купить пива. Он вообще не хотел, чтобы Джон видел, что он планирует покупать, но по выражению лица доктора понял, что тот ему не поверил. Трудновато будет заставить его остаться дома. Джон подозрительно следил за каждым его движением.
— Мне тоже кое-что нужно купить, — Джон поднялся на ноги.
Определенно хочет пойти вместе.
— У тебя свидание, а я, скорее всего, задержусь. Не хочу, чтобы ты опаздывал. — С этим аргументом стоило подождать. Шерлок пожалел, что вообще не подождал, пока Джон уйдет. "Теско" на Мелкомб-стрит открыт по воскресеньям до одиннадцати. Почему было не подождать! Вот идиот. Наверное, это все из-за мрачно маячившей перспективы идти в магазин, которая мешала сосредоточиться.
Не обращая внимания на протестующего Джона, Шерлок просто вышел на улицу и порадовался, что тот не пошел следом. Ему хотелось немного прогуляться по Лондону. Он испытывал потребность ощутить что-то знакомое, мысленно отметить, что и где изменилось. И насладиться тем, что осталось, как прежде. Ощутить дух улиц, посмотреть на дорожные знаки, услышать привычную лондонскую суету.
Шерлок несколько раз оглядывался, боясь, что Джон все-таки с отдаления за ним следит. Но того нигде не было. О, этот запах большого города! Прогулка пешком действовала на его органы чувств намного сильнее, чем когда он ехал в такси.
Левостороннее движение, он даже по нему соскучился! Как странно, что движение в разных странах может так разительно отличаться. Оно такое раздражающее и опасное, даже если сидеть сзади.
Шерлок чувствовал, что он весь на нервах. Ему требовались безвредные обезболивающие. Его спине был необходим осмотр и антибактериальная мазь — в отдельных местах зудело и мокло, влага просачивалась сквозь жилет.
Кроме того, он хотел купить пива, чтобы предложить Джону и Лестрейду посидеть на Бейкер-стрит, а не в пабе. Пабы — это не меньший кошмар, чем большие магазины. Последние очень шумные, слишком много мельтешащих людей, которые действуют ему на нервы; на продуктах новомодные таблички в виде красных речевых облачков, везде, куда ни глянь, реклама, создатели которой из кожи вон лезут, чтобы перещеголять друг друга кричащими цветами и громадным уродливым шрифтом. Чисто внешне пабы не так раздражали, но постоянное присутствие развлекающихся людей в подпитии или вопящих в телевизор из-за футбола нервировало его нисколько ни меньше... В пабах обычно намного меньше света, что хорошо, но люди пахнут куда хуже, чем в магазинах, ибо там они могут держаться друг от друга на расстоянии, а здесь нет. Зато в магазинах настолько мерзко воняло дезинфицирующими средствами, что у него сразу начинала раскалываться голова; там всегда было нестерпимо светло и слишком много раздражителей, и если он задерживался подольше, могла накрыть тошнота. Хотя такого лет двадцать уже не случалось, подумал Шерлок.
Ну и магазины с тех пор сильно изменились. Новые идеи и роскошества вызвали у него отвращение. Людям совершенно не нужны сухие завтраки в 751 видах, которые свозят со всех континентов, и неважно, насколько обременительно для окружающей среды обходилось их производство. Необходимые вещи — действительно нужные — можно пересчитать по пальцам... их совсем немного, например, сосед-компаньон и друг, или возможность жить в конкретной квартире.
Какая разница, чем набивать живот, что показывают по телеку или сохранил ли кто-то свои конечности. Все это и многое другое совершенно неважно.
А вот самому важному он действительно навредил. Он причинил боль Джону... слишком сильную боль. Джон разозлился на него... тоже слишком сильно. Шерлок ощущал витающий по квартире гнев. Гнев, который невозможно было изгнать, как бы миссис Хадсон ни намывала... он оставался... как и боль Джона. Как можно было оказаться настолько тупым? Как можно было не предугадать такой ход событий? Майкрофт же говорил, что не посвящать Джона — плохая идея. А Шерлок решил, что когда он вернется, то все уладится... но этого не случилось.
Что же пошло так ужасающе неправильно? Где он просчитался? Правда, Джон простил его... во всяком случае, он так сказал. Но почему же тогда он сейчас так зол? Джон говорил, что это другое, но Шерлок так и не мог понять или увидеть разницу... непрощение и гнев выглядели одинаково, когда дело касалось Джона.
Шерлок чувствовал, что из Джона сочится гнев, и ему было от этого нехорошо. Он испытывал постоянное желание хмуриться, голову словно сдавливало невидимым обручем, из груди рвался крик или еще что-то... казалось, что это "что-то" начинает подниматься где-то внутри и рвется наружу. И он сомневался, что это был крик о помощи, лишь что-то невыразимое и тревожное. Скорее всего, тоже боль. Причиненные Джону страдания причиняли боль и самому Шерлоку, ибо когда они были вместе, он чувствовал его боль... рикошетно-цепная реакция. И ее он, наверное, тоже заслужил.
Шерлок наконец вошел в магазин и взял корзину. Магазин изменился. Товары были совсем не на тех местах, где он их привык видеть. Он знал, почему так делают, но терпеть этого не мог. Они просто заставляют покупателей тратить впустую время!
Он заслужил боль. Поэтому он прошел мимо полки с обезболивающими и направился в отдел напитков. Когда он только вернулся, в жаркий момент ссоры Джон заявил, что если бы это он умер, то Шерлок не стал бы по нему горевать. И спросил, каково ему было бы, если бы они поменялись местами? Если бы именно Шерлоку пришлось считать, что Джон мертв... если бы ему пришлось горевать по Джону, если бы он знал, каково тосковать по ушедшему другу так отчаянно, что тебя буквально рвет изнутри.
Шерлок понимал, каково это... как раз сейчас понимал. Последние два года его поддерживала на плаву только одна мысль — что Джон в безопасности и что, когда он закончит свою "работу", он вернется домой и все будет хорошо. Что они снова станут друзьями, будут вместе расследовать дела и жить на квартире у миссис Хадсон... и все это сейчас было порушено или непоправимо испорчено.
Столь долгое отсутствие человеческого общества, которое он вообще не считал для себя важным (за исключением общества Джона, которого он, честно говоря, очень желал), его почти парализовало. Он отгонял эти мысли, говоря себе, что чем лучше поработает, тем скорее вернется к другу... Но теперь это парализующее ощущение нагнало его и всадило нож в спину... потому, что Джон его не принял.
Когда его целыми днями избивали и он думал, что сойдет с ума от сумасшедшей боли, единственное, что помогало ему выстоять, это мысли о Джоне и о Бейкер-стрит. Теперь он вернулся, и все должно было вернуться к норме, но этого не произошло. Весь мир словно встал с ног на голову. Шерлок чувствовал себя в квартире чужим, да и Джона там уже не было. В основном. Он еще никогда не чувствовал себя столь брошенным и одиноким. Наверное, так себя ощущал Джон после его "суицида". Значит, он это заслужил. Джон терпел это целых два года, и теперь это отрикошетило. Возможно, так восстанавливался баланс вселенной... одновременно нанося ему удар в спину.
Решение сфальсифицировать свою смерть было самым трудным и сложным решением в его жизни — во всяком случае, он так считал, пока был в бегах. Но каждый раз, когда он думал, что хуже уже быть не может, оказывалось, что вполне может. Неважно, насколько все было плохо — всегда могло стать еще хуже. Он понимал, что легко не будет, но никогда не думал, что это станет для него таким ударом... и еще намного худшим для Джона. Он вернул к жизни его стрессовый военный синдром.
Очень, очень плохо!
Как он мог не понять, что этим кончится? Он ведь уже по своей тупости однажды оживил эту травму в Баскервилле! Он обязан был догадаться! Слишком тупой, слишком жестокий... не лучшее общество. Он и раньше часто задумывался, почему Джон все еще с ним, но сейчас отчетливо понимал, что не имеет никакого права даже надеяться на эту дружбу. Пусть ценой за спасение Джона оказалось совсем не то, что ожидал Шерлок, но главная цель Мориарти все же была достигнута... тот хотел выжечь ему сердце... и сейчас что-то внутри Шерлока очень напоминало догорающую кучку пепла.
— Мистер? — кто-то постучал по его руке. Шерлок заморгал, не понимая, где находится. По глазам ударил такой яркий свет, что он даже поморщился. Перед ним стоял молодой человек, судя по одежде, сотрудник, ответственный за расстановку товаров. — С вами все в порядке?
— Конечно. Почему вы спрашиваете?
— Вы стоите здесь уже почти пятнадцать минут и выглядите... не очень хорошо. Вам не нужна помощь?
Он действительно чувствовал себя ужасно... и у него сильно кружилась голова.
— Мне не требуется помощь, — ответил Шерлок, развернулся и, чувствуя, что его покачивает, направился в аптечный отдел. Надо получше за собой следить и не теряться в собственных мыслях посреди магазина.
Посмотрев на прилавок с медикаментами, он отвернулся и направился к стойкам с пивом.
Через несколько минут он осознал, что мысли снова вернулись на злополучную почву, и потряс головой... Пусть убираются!
Он купил несколько бутылок пива двух разных марок. У конвейерной ленты ему вдруг подумалось, что Джон, наверное, часто вот так здесь стоял, ожидая свои покупки. Джон столько делал для них обоих и для расследований... о стольком заботился. Шерлок только сейчас осознал, что этого больше не происходит. Он считал, что все делается само собой, но миссис Хадсон сказала, что этим занимался Джон. Говорят, что иногда случается, что только утратив, понимаешь чему-то цену. В данном случае виноват в этом только он сам. Он недооценивал доброе отношение Джона, не понимал, что эти два года сам будет так по нему тосковать. Во время "охоты" его не один раз выворачивала наизнанку сильнейшая тоска, и порой бывало так плохо, что хотелось свернуться клубком где-нибудь в уголке и больше уже не подниматься. Неведанное доселе очень неприятное ощущение. И когда оно должно было наконец закончиться, все внезапно полетело к черту, потому что Джон его оттолкнул. Случившееся потрясло Шерлока. Он дико на себя злился. Разум подвел его. А все из-за этих эмоций, биохимического дефекта. Он хотел, чтобы все это прекратилось. Он не может ничего поделать с тем, что недоступно его пониманию.
За последнее время его несколько раз рвало.
Сначала, когда Майкрофт сказал ему, что Джон несколько часов сидел на его постели в компании своего пистолета и его скрипки. И это случалось не единожды. Шерлок требовал, чтобы Майкрофт показал ему видео с камеры наблюдения в своей старой спальне. Майкрофт отказался давать запись, но Шерлоку в итоге удалось ею завладеть, пока он выздоравливал в личных апартаментах брата, напичканный обезболивающими и успокоительными. С ним случилось... не хотелось об этом вспоминать... Майкрофт поймал его на месте преступления, но Шерлок успел увидеть достаточно. Он помнил, что Майкрофт орал на него за позаимствованный ноутбук, но все остальное сохранилось в памяти каким-то размытым пятном. Вроде бы его несколько раз стошнило на пол... потом прикосновения чужих рук, и навалилась темнота.
Во второй раз это случилось в его первую ночь возвращения на Бейкер-стрит. После того, как он встретился с Грегом и миссис Хадсон... и получил удар в лицо от Джона. Он провел в туалете полночи, спрашивая себя, чувствовал ли он себя хоть раз за всю жизнь настолько несчастным.
Он отказывался поверить, что причина этого состояния у него в его голове, и убедил себя, что подхватил вирус.
Но спасение Джона из огня привело к таким же печальным последствиям. Он еще подумал тогда, не психологические ли здесь причины, но не смог вычислить, что именно так действует, и засомневался. В конце концов, он решил, что причиной стала вся эта ситуация. Его вырвало вскоре после возвращения домой. С тех пор он почти не ел. И уже не сомневался, что причина психологическая. Может, его отвратительно неточные размышления тоже результат легкой депрессии?
— Простите, вам нужно оплатить покупку, — вернул его к реальности чей-то возмущенный голос.
Шерлок поморгал и понял, что перед ним стоит какая-то толстуха. Она выглядела раздосадованной и, судя по голосу, желала выместить на нем обиду. Ядовито-розовый с желтым жакет резал глаза похуже рекламы. Продавщица уже зарегистрировала все его покупки и с вежливой улыбкой ожидала оплаты, хотя Шерлок видел, что она напряжена и с трудом заставляет себя улыбаться. За последнее время он намного лучше стал понимать чужие эмоциональные состояния. Лица все отражают. Интересно, это мир изменился, или он сам обрел новую возможность обзора? Шерлок вытащил кредитную карту и протянул продавщице.
— Вам нужны пакеты?
— Э, зачем?
— Чтобы нести ваше пиво.
— Да... да, конечно... спасибо.
Она вручила ему три больших полиэтиленовых пакета. Шерлок на них уставился. "Надо положить внутрь покупки, верно?" — подумал он и осознал весь идиотизм этой мысли еще до того, как ее закончил. Да ему такое вообще в голову залезло?
Через несколько минут он вышел из магазина с тремя тяжелыми полиэтиленовыми пакетами — тащить их было совершенно неэлегантно. И уже через три минуты он осознал, что это еще и больно... из-за спины. Он чувствовал боль и крайнюю усталость. Может, попробовать сегодня вечером лечь поспать... нет, плохая мысль. Стоило ему погрузиться в сон, как он резко выныривал оттуда в полной панике. Ужасное, пугающее ощущение. В том подвале ему не давали спать, а когда он все-таки вырубался, потом за это наказывали. Он понимал, что лишение сна — это известная пытка. Его мучители не были профессионалами, но знали, как достигнуть эффекта, и быстро переходили к жестокости. Знать о пытке и испытывать ее на себе — совершенно разные ощущения.
Шерлок до сих пор не мог решиться заснуть, боясь, что они снова его разбудят. Правда, за последние недели он все-таки несколько раз отключался, но это было ужасно. Он никогда легко не засыпал, но сейчас переход в состояние сна причинял... панику? Да, это была паника. Как в Баскервилле... и словно предчувствие, что с Джоном случится что-то плохое. Неужели Джон тоже испытывал подобные панические атаки? Если так, то приходилось признать, что Джон намного сильнее, чем он думал. Он всегда знал, что Джон — сильный человек, но только сейчас, постоянно испытывая на себе эти приступы, Шерлок осознал, как мучителен подобный синдром.
В последние две недели у него было два несильных приступа. Воспоминания словно оживали вокруг него. Это было неприятное, дезориентирующее дискомфортное... ощущение. Как будто его бросили в убогую комнатушку в Чертогах разума и сказали выбираться оттуда под артиллерийским обстрелом. Сами чертоги тоже здорово пострадали за последние два года, особенно за период в Сербии. Отдельные комнаты дымились и смердели жженым деревом. Он старался их избегать. Ему еще предстояло затушить последние язычки пламени, вычистить обломки и пустые оболочки снарядов, но не сейчас. В части комнат было еще настолько дымно, что дышать невозможно. Проходя по ним, он едва не терял сознание. Шерлок понадеялся, что эти комнаты ему в ближайшее время не понадобятся. Когда же он вспоминал о жестокости своих мучителей, отдельные этажи начинало трясти, как при афтершоках после землетрясения.
В последнее время он уходил в Чертоги все чаще и, по большей части, сам того не замечая. Ничего нового, но до падения с ним такое случалось очень редко.
Спина болела все сильнее, заставляя его вернуться в реальность. Он шагал на автопилоте, возвращаясь на Бейкер-стрит уже в темноте. Он успел пройти только полпути, и ему явно следовало смотреть по сторонам. Лондон по ночам не самое безопасное место. Раньше он всегда чувствовал здесь себя в безопасности, но теперь все разительно изменилось. Никогда не расслабляйся, всегда оглядывайся, ожидай ножа в спину... в прошлом он так и делал, но это было ничто по сравнению с бесконечным ожиданием прячущейся во тьме опасности. Неприятное, тревожное чувство.
Он продолжал идти, и с каждым шагом ноша становилась все тяжелее.
Казалось, прошли часы, прежде чем Шерлок наконец вошел в дом и, не распаковывая, поставил пакеты в холодильник. Он ужасно устал, рубашка натирала воспаленную спину. Он переоделся в самую удобную из своих пижам и растянулся поверх толстого одеяла.
Но как можно было ожидать, едва он начал уплывать в сон, как резкая боль от удара кнутом заставила его дернуться и удесятерила агонию. Не обращай внимания, уходи в безопасность, в Чертоги.
Когда все повторилось в шестой или седьмой раз, Шерлок был уже весь в поту и его сильно тошнило. Он решил перебраться на диван и посмотреть телек.