Глава 16 - Вторник. Ночь. Разговор с Мэри
12 октября 2014 г. в 18:37
Джон вернулся на кухню и неуверенно застыл около стола. События последних часов... очень сильно на него подействовали. Он решил, что передохнет минутку, и потом отправится в аптеку и "Теско".
Он влетел в свою комнату, плюхнулся на пол перед кроватью, прислонился к ней спиной и уронил голову на руки. Он отстраненно чувствовал, как намокают ладони, но с места не двигался. Он был ошеломлен, от сочувствия к лучшему другу у него разрывалось сердце... потом перед мысленным взором замелькали события двух последних недель.
За столь короткое время столько всего случилось... Черт, три недели назад он купил кольцо, собираясь делать предложение Мэри — и все было таким понятным и ясным. Это был переворот в его тщательно выверенном восприятии: он только-только вновь нащупал под ногами почву и набрался храбрости жить дальше. А последующие две недели столько всего принесли!
Он до сих пор боялся проснуться и узнать, что возвращение друга — всего лишь сон. Случившееся казалось ему каким-то нереальным, до сих пор болезненным, причиняющим душевный раздрай... хотя последние два пункта явно испытывал и сам Шерлок. Джону приходилось признать, что он боится... боится узнать о тех двух годах. Боится узнать, через что еще прошел его друг... но он выдержит. Он больше не позволит душевным ранам Шерлока болеть и гноиться. В том, что эти раны существовали, он нисколько не сомневался. Даже сам Шерлок, который, казалось, справится с чем угодно, не смог бы выбраться без них из такого ужаса.
Джон с самого начала намеревался узнать, что так беспокоит Шерлока, и хотел за время своего пребывания на Бейкер-стрит как-то восстановить дружбу. Он не ждал, что это будет легко... но это оказалось просто чертовски трудно!
Это, конечно, не предполагалось легкой прогулкой, но он не ожидал, что будет так изнуряюще плохо. Почти каждый разговор с Шерлоком нес в себе взрывоопасный или болезненный заряд. О, разумеется, он знал, что сражение с болью и гневом — часть восстановительного процесса, но при этом ему хотелось чего-то нормального, хотелось проводить время, наслаждаясь обществом Шерлока... как в старые добрые времена.
Ему хотелось оживить в памяти их отношения, которые были до падения Шерлока. Боль потери замарала столько воспоминаний об их дружбе после его смерти... из-за его смерти. И Джон до сих пор не мог спокойно об этом вспоминать. К тому же, сейчас к этому еще примешивалось чувство, что его предали. Самоубийство само по себе предательство, как будто тебя бросили. Джон чувствовал, что вот-вот сорвется... нет, в ближайшее время ему до "Теско" явно не добраться. Он стянул с кровати теплое одеяло и чуть неловко в него закутался.
Джон ощутил, что в кармане завибрировал телефон, и издал раздраженный стон. Ему не хотелось разговаривать, но он посмотрел на экран и увидел, что это Мэри. Он сглотнул, загоняя внутрь переживания, и откашлялся.
— Привет... — его голос прозвучал тихо и неуверенно.
— Что случилось? — тут же спросила Мэри.
— Я заставил его показать, где у него болит, — безо всяких прелюдий выдавил Джон.
— И?
Джон снова сглотнул, стараясь не терять самообладания.
— Его пытали. А я... — запинаясь, проговорил Джон и не успел опомниться, как Мэри уже вытащила у него все подробности. К его тихой радости, она внимательно слушала, пыталась успокоить и возражала, когда он начинал обвинять себя.
— Где он сейчас? — спросила Мэри где-то через полчаса разговора.
— Надеюсь, что спит... хотя скорее, экспериментирует или еще чем-то занимается.
— Ты наверху?
— Да, мне нужно было передохнуть. Потом хочу пойти в "Теско", купить кое-какие принадлежности и антибиотики.
— Наверное, тебе стоит остаться с ним. Это не тот Шерлок, о котором ты мне рассказывал.
— Да, он изменился... и, честно говоря, меня это пугает. Он стал каким-то иным... мягче, что ли... не знаю, как описать.
— Но ты ведь не думаешь, что у него ПТСР?
— Нет, по крайней мере, пока. Пережитые события его, конечно, травмировали, но вроде он нормально с ними справляется... правда, похоже, частично находится в стадии отрицания. Я задавал ему вопросы: хотел услышать, как он будет отвечать: естественным образом или как при ПТСР. Я имею в виду, что... я, конечно, не эксперт, но поскольку сам пытаюсь ужиться с этим синдромом, то многое успел узнать. К примеру, он явно не переживает события заново — он их переосмысливает и анализирует, хотя и не может перестать о них думать. Но это после травмы нормально. Вот если бы в точности переживал случившееся и эпизоды повторялись бы до сих пор, я бы точно стал волноваться. Это мог бы оказаться синдром. Я еще его порасспрашивал, и он мне отвечал. У него провалы памяти, касаемые воспоминаний в подвале... или где они там его держали, и, конечно, он страдает от психологических последствий травмы, но не от ПТСР. Мне так хочется ему помочь... я знаю, какая тьма его сейчас окружает. И знаю, что никому, кроме меня, он не доверится. Только я понятия не имею, как это сделать. Я чувствую себя таким беспомощным и бесполезным. Шерлоку Холмсу сейчас ничто не может принести облегчения... — он осекся, пораженный внезапной мыслью. Нет, как минимум, одна вещь все-таки существует. Скрипка!
— Боюсь, не только тебе пришлось тяжело переживать его возвращение. Ему самому — тоже. Только представь: два года находиться в бегах, всеми силами прятаться и одновременно выслеживать наиопаснейшего преступника и его приспешников. В полном одиночестве. Без всякой поддержки. Без чьих-либо советов и помощи... Без доктора, наконец.
— Боже, он ведь даже сказал, что все его органы чувств по мне соскучились.
Мэри засмеялась.
— О, какая прелесть. Очень мило с его стороны.
— Да, он пытается быть милым... и несколько раз извинялся за... ну, ты понимаешь.
— Да. Джон, то, что ты говорил... что он о себе не заботится. Не хочу каркать, но ты не думаешь, что это уже на грани самоистязания? — осторожно предположила она.
— Думаю. В нем это всегда присутствовало, но ты права, сейчас сильнее, чем обычно.
— Он не простил себя за боль, которую тебе причинил. Он себя наказывает.
— Это означало бы, что он ненавидит себя за то, как поступил со мной. Но это как-то... слишком чувствительно для него. Я имею в виду, это ведь Шерлок. Я не уверен, что он вообще может испытывать такие сильные чувства.
— О, он может, поверь мне. Ты сам говорил, что до падения он переживал за тебя. Да, своеобразно, но ты был ему небезразличен. Ты все еще на него злишься и потому думаешь, что он ничего не чувствует.
— Отчего ты уверена, что я ему небезразличен?
— Я сидела с ним на одном байке.
— И?
— И это было... волнительно. Когда я пришла и показала ему смс, и он понял, что ты в опасности... Джон, он уронил всю свою еду на ковер и ринулся со мной на улицу.
— Ну, это Шерлок. Для него такое вполне нормально.
Мэри хихикнула, и у Джона на душе стало немного легче.
— Он гнал как берсерк! Закладывал такую скорость и такие виражи... просто как профи. Я имею в виду, мы скатывались вниз по лестнице, неслись по подземному переходу, а потом еще вверх по ступенькам. О, это была адская гонка. Тебе известно, что он отлично управляется с мотоциклами? Почти как каскадер. Но несмотря на все его умения, он нервничал. Я сидела у него за спиной и чувствовала, как он часто дышит и дрожит всем телом... его тревога ощущалась даже по голосу. Он гнал, как ненормальный, почти безрассудно. Как будто ему было наплевать на собственную жизнь, и мою тоже. Как и мне, впрочем. Но я хочу сказать... Черт подери, ты бы видел, как он вытаскивал тебя из костра... он туда ринулся, как будто опасность обжечься вообще не существовала, и разбрасывал вовсю пылающие дрова... на нем были перчатки, но он туда так тянулся... Кстати, об этом... ты не проверял его на предмет ожогов?
"Проверю, будь уверена" — хотел ответить Джон, но с губ сорвался только придушенный всхлип. Он зажал большим пальцем микрофон, чтобы Мэри его не услышала. За последние недели с ним подобное случалось столько раз, что с избытком хватило бы лет на двадцать. И эта неспособность сдерживать собственные эмоции очень действовала ему на нервы.
— Я думаю, Шерлок любит тебя, как брата... и даже сильнее. Сейчас ему приходится сражаться не только с пережитыми пытками, но и с тем, что мир, в который он собирался вернуться, рухнул... исчез, потому что ты принял решение двигаться дальше. Ему пришлось делиться тобой, как-то справляться с твоим гневом, которого он, скорее всего, действительно не понимает... Наверное, он до сих пор потрясен, что ты его не принял. Мне кажется, он даже не понимает, что ты действительно его простил... потому что, скорее всего, он до сих пор ощущает твой гнев, и это приводит его в растерянность. Дай ему время справиться. Покажи, что ты беспокоишься за него и никогда не бросишь... Джон?
Джон попытался вернуть себе самообладание.
— Джон?
— М-м, — выдавил он, хотя и знал, что Мэри услышит в его голосе слезы.
— О, прости. Я знаю, как тяжело это для тебя. Я тебя обнимаю.
— Да, — пробормотал Джон.
— Джон? Хочешь, я вернусь домой?
— Нет, нет... со мной все нормально.
— Судя по голосу, на то не похоже. Совсем.
— Все будет нормально. Мне просто надо немного прийти в себя. Расскажи, как у тебя прошел день.
Мэри стала рассказывать, и Джон наконец сумел вернуть себе самообладание, выбраться из шока и горя. Примерно через полчаса они закончили разговор и попрощались.
Джон повесил трубку и спустился посмотреть, как Шерлок. Поход в магазин он решил немного отложить. Шерлок не шевелился, но сон его был неспокойный.
Джон решил, что он посмотрит телевизор, потом перекусит и устроится спать на диване.