Уроки дружбы. Дело об уязвимости (Lessons in friendship 8 - Vulnerability)

      Все втроем они отправились ко второй квартире, которая находилась в северо-западной части Лондона.       Шерлок всю дорогу молчал, и Джон наконец не выдержал.       — Может, объяснишь, как ты это вычислил?       — По-моему, это совершенно очевидно.       — И все-таки.       — Телефонная зарядка лежала на столе вместе с вещами, что обычно забирают перед уходом — на столе, а не где-то у стенной розетки. Почему девушка оставила ее там? Она хотела ее забрать, но в итоге забыла. На холодильнике рабочее расписание и университетский распорядок занятий. На ночном столике листок с адресом больницы — среди ночи позвонил кто-то из родственников, причем из близких, иначе подождали бы до утра. Она записала название больницы на листке, но забыла его дома. Небрежная и неаккуратная девушка — вся квартира об этом говорит — но не замарашка, соблюдает чистоту, просто суматошный характер. Номер палаты указан на том же листке, это кардиология в местной больнице.       — Что? Тебе известны номера палат в этом кардиологическом отделении? — Лестрейд, кажется, не поверил ни единому слову.       — Я был там с матерью в семилетнем возрасте, навещал родственницу. Она вскоре умерла от инфаркта.       — О... прости, — Лестрейд посмотрел в зеркало заднего вида на ветровом стекле — он был за рулем, а Джон с Шерлоком сидели сзади.       — "Повтор номера" — тоже выстрел наугад, — добавил последний. — Было очень вероятно, что она могла звонить кому-то другому после ночного звонка матери. Но из-за собственного бестолкового характера или просто сильного стресса из-за болезни отца, она вполне могла перезвонить матери, чтобы что-то переспросить.       — Что ж, отличная работа, — похвалил его Лестрейд.       — О, ради Бога! — в голосе Шерлок звучало откровенное отвращение. — Это было легко, вообще делать нечего, так что это практически оскорбительно. Я — не ребенок, дешевая похвала мне не требуется.       Оставшуюся часть пути они проехали в полном молчании.       Со второй и третьей квартирой вышло не так легко. Казалось, их обитатели просто ушли на работу или по магазинам. Ничего необычного, и Шерлок лишь молча искал какие-нибудь подсказки к местонахождению пропавших.       Наконец они вернулись в машину Лестрейда. Шерлок по-прежнему молчал, и инспектор, в конце концов, решил спросить прямо:       — Так какую квартиру, по-твоему, надо поставить под наблюдение?       — Квартиру студентки.       — Ты это говорил еще до осмотра. Почему? У тебя есть какая-то новая информация? А, может, тебе это подсказало упрямство или внутренний голос?       — Я никогда не руководствуюсь внутренним голосом, — с нотками возмущения заявил Шерлок.       — Руководствуешься-руководствуешься! — возразил Джон. — И, должен признаться, что твоему наитию я доверяю больше, чем чьим-то чужим фактам!       — Что? — Шерлок недоверчиво сморщил нос. — Я никогда не действую по наитию и не строю догадок. Я наблюдаю!       — Так какое же наблюдение убедило тебя, что это студентка?       — Местоположение ее квартиры. В нее невозможно заглянуть снаружи, высокий этаж и так далее — по крайней мере, в отличие от квартиры клерка, которая расположена на первом этаже в близком окружении других зданий. В квартире студентки на окнах жалюзи, а соседние здания более, чем в десяти метрах. Квартира клерка же менее чем в трех метрах от соседних домов и рядом есть достаточно большое пространство с подъездными дорожками к внутрикорпусным постройкам. Там очень людно, что типично для этой части города. На окнах нет жалюзи и в результате происходящее внутри могут наблюдать из шести-десяти квартир напротив. С фасадной стороны дом не имеет ставень. Занавески же дешевы и почти бесполезны, если на улице темно, а внутри горит свет, — пояснил Шерлок. — Хотя, конечно, интересно, каким образом студентка смогла позволить себе квартиру в этом районе в единоличное пользование, а банковский клерк живет в... таких скромных условиях.       — Но есть у тебя хоть что-нибудь, что противоречит фактам экспертов? Что-то, что я бы мог использовать в качестве аргумента? — спросил Лестрейд.       — Только то, что я сейчас рассказал. И, по-моему, это вполне достаточный аргумент.       — Не для суперинтенданта, — с сожалением пробормотал Лестрейд. — Ну и ну... и что же мне теперь делать?       — По-моему, это вполне очевидно, — заявил Шерлок. — Полиция будет присматривать за квартирой клерка, а мы с Джоном — за квартирой студентки.       — Не знаешь поблизости какого-нибудь приличного ресторана? — сострил Джон.       — Нет, воспользуемся твоей машиной. Я еще никогда не вел наблюдение таким образом. Это должно быть забавно! — Шерлок театрально ухмыльнулся.       — Как в дешевом американском триллере про ФБР? — поддразнил Джон.       — Да я всю жизнь об этом мечтал! — в голосе Шерлока зазвучала детская радость. — Ужинать в машине, читать скучнейшие романы и...       Лестрейд расхохотался, а Джон закатил глаза. Впрочем, если есть хоть крошечный шанс развлечь и порадовать Шерлока, он безусловно на это пойдет.       — ... слушать радиостанции в стиле "кантри".       — Ладно-ладно, — согласился Джон. — Это уже что-то вроде плана. Постой, ты же терпеть не можешь "кантри"! Может, лучше выбрать какие-нибудь станции скрипичных концертов?       — Не глупи, таких станций не бывает!       — Ну, ты понимаешь, о чем я. Радиостанции классической музыки.       — Хм-м-м.       — А где, кстати, твоя скрипка? — спросил Джон, вспомнив о своем давнем вопросе.       — В квартире, где же ей еще быть? — ответил Шерлок, чувствуя, что Джон пристально изучает его профиль.       — Не знаю. Я уже давно ее не видел.       — Почему ты об этом спрашиваешь? — Шерлок повернул голову и посмотрел ему прямо в глаза, стараясь понять реакцию.       — Просто любопытно, — сказал Джон. — Так это официально, или мы занимаемся этим на свой страх и риск? — решил он сменить тему, видя, что этот разговор почему-то действует другу на нервы.       — Нет, и не стоит никому об этом рассказывать. Ни единой душе! — торопливо заявил Лестрейд.       — Будем молчать, как рыбы, — уверил его Джон.       Суббота. Раннее утро       Джон с Шерлоком действительно провели всю ночь напротив квартиры студентки. Но все было тихо: никто не приходил, никто не уходил и даже не приближался к двери. К концу они оба уже умирали от скуки.       Ранним утром они вернулись домой — усталые, раздраженные, измотанные. И уже через пару минут Шерлок нервно бродил по гостиной, цитируя вслух факты по последнему делу.       — Шерлок, ты ничем не поможешь жертве, если доведешь себя до полного истощения. Иди отдохни, а завтра... ну то есть, сегодня попозже мы еще раз все переосмыслим. Давай.       Джон принес Шерлоку его лекарства и протянул на ладони.       — Я не в настроении. Уходи.       — Шерлок, твое настроение здесь совершенно не при чем! Прими эти чертовы антибиотики! — прорычал Джон шесть минут спустя, без толку протаскавшись по квартире за другом, в очередной раз проклиная про себя его чертово упрямство.       — Уходи.       Джон резко остановился. А ведь Шерлок только вручил ему отличный способ давления. В первый момент он заколебался, но потом решил, что можно вести себя посмелее.       — Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — вслух поинтересовался Джон.       Шерлок словно прирос к месту. Казалось, он только что осознал, какие слова произнес. Джон видел, как напряглось его тело.       — Не хочу, — в первую секунду слегка заколебавшись, ответил Шерлок. — Не хочу, — повторил он.       — Ладно-ладно. — Джон ощутил растущее напряжение. — Кстати, не хочешь взять скрипку и поиграть? Это было бы приятно нам обоим. Ты всегда говорил, что скрипка помогает тебе думать, а я... ну, вроде как скучал по ней. Поиграй — для себя и для меня тоже, — попытался убедить его доктор. Он действительно соскучился по игре Шерлока.       — Нет, — Шерлок покачал головой. В его голосе отчетливо звучало беспокойство и напряжение.       — Почему? — как можно спокойнее и дружелюбнее спросил Джон.       — Нет, — выдохнул Шерлок.       Джон пригляделся к нему. Черт! Дыхание друга быстро учащалось.       — В чем дело? — осторожно спросил он.       — НЕТ! Оставь меня в покое!       Шерлок развернулся и зашагал к себе в комнату. Он хотел как можно быстрее оказаться у себя в спальне, чтобы скрыть растущее напряжение и страх.       — Что случилось? — Джон пошел следом.       Черт подери! Шерлок чувствовал, что на него накатывает.       Он задыхался... И зная, как жалко он сейчас выглядит, он определенно не желал, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Скорее в спальню!       Он чувствовал, что его затягивает в пустоту, и пытался пресечь предстоящее падение.       — О Бога ради, хоть ненадолго оставь меня в покое.       Он дышал сквозь зубы, стараясь успокоиться, но ничего не выходило. Ноги стали ватными, дышать становилось все тяжелее... Время словно замедлило свой бег.       — Шерлок... просто скажи, что ты чувствуешь, — Джон шел за ним по коридору.       Детектив осознал, что Джон не отстанет, пока не выяснит, что случилось. И попытался объяснить.       — Все... потеряло четкость. Кажется ненастоящим, — выдохнул он.       — Медленнее, медленнее. Давай, садись.       Куда? Прямо на пол? Но пол словно растворялся, исчезал где-то внизу. И окружающее тоже, казалось, вот-вот исчезнет. Куда? Джон, оно что, живое? Все казалось таким нереальным, словно сама жизнь стала иллюзией.       — Все, что каждый день делают люди... ненастоящее. Существуют только... пустота и холод... все остальное иллюзорно. Как кто-то может верить, что существует радость... почему все уверены, что она есть?.. Это иллюзия для легковерных. Как только вглядываешься в саму суть жизни, то видишь, что есть лишь полное опустошение и растоптанные иллюзии. Ничего больше. И терять уже нечего... Я не могу этого сделать... Я не могу... — Шерлок остановился в дверях своей спальни.       — Шерлок, ты меня пугаешь, — он чувствовал у себя за спиной Джона... словно якорь во тьме. — Я... нет, подожди. Думаю, я понимаю, о чем ты. Ты сейчас ощущаешь такой свою жизнь, верно?.. Но я с тобой. Я знаю, каково это ощущать. И знаю, что такое постоянно задавать себе вопрос о реальности... она действительно бывает непостоянна, но сейчас это неважно. Просто оставайся со мной... держись. Расслабься и позволь мне какое-то время принимать решения. Просто отпусти ситуацию... Я с ней справлюсь. Давай полегче.       — Нет. Уходи. — Шерлок развернулся, перекрывая вход в комнату, и уперся руками в косяки, пытаясь успокоить дыхание.       Может, это действительно единственный способ не сойти с ума? Кажется, на него накатывала паническая атака, и он знал, что Джону известно это ощущение. Может, его послушаться?       — Тебе надо дышать, Шерлок, — твердо сказал Джон и хотел взять его за плечо, но тот сделал шаг назад, чтобы избежать прикосновения. — Просто успокойся, — он примирительно вскинул руки.       — Ты... почему... ты... здесь. Зачем? — нахмурился Шерлок.       — После того, что ты пережил, панические атаки — это нормально. Просто рассказывай, что с тобой происходит. Очень неприятная штука, я знаю, но она пройдет. Надо просто подождать, и она пройдет.       — Связь с реальностью с каждой минутой все тоньше... Я... Джон... пожалуйста, не уходи, если я... если... если это случится...       Ему хотелось, чтобы окружающее наконец исчезло, чтобы страдание наконец закончилось, но... Нет. Ничего не чувствовать — ни смущения, ни внутренней боли... вообще ничего — казалось похожим на смерть. Сдаться — значит умереть. Ощущение, что он тонет, еще усилилось.       Но потом случилось нечто, чего он не ждал.       — Шерлок, тебе обязательно надо отдохнуть. Ты провел на ногах двое суток. Сядь на кровать.       — Нет, только не ложиться! — Шерлока моментально охватила паника.       — Все нормально. Не обязательно ложиться, просто посиди минутку.       Шерлок сел на кровать, его действительно трясло, голова кружилась.       — Так, для начала ты должен мне довериться и позволить помочь. Старайся дышать ровно и медленно.       Шерлок послушался. Рука Джона, не касаясь, витала над его плечом и удерживала в реальности, словно якорь.       — Хорошо, — кивнул Джон. — Могу я прикоснуться к тебе?       "Зачем он спрашивает?"       — Нет, — от одной мысли об этом по позвоночнику прокатилось болезненно ясное желание воспротивиться.       — Я знаю, что тебе нехорошо, но ты просто не обращай внимания... — произнес доктор.       Шерлок никак не отреагировал, ни словом, ни действием.       — Ладно, и где она?       — Где что? — лицо Шерлока застыло как маска.       — Скрипка, где она?       — Для чего она тебе? — Шерлок заволновался.       — А для чего обычно используют скрипку? — настойчиво парировал Джон, и Шерлок заметил, что по лицу доктора скользнула какая-то тень.       — Ты не умеешь на ней играть. Так для чего? — Шерлок ощутил беспокойство. Что собирается делать Джон? Он, кажется, снова сердился.       — Не умею и пытаться не буду, — заверил тот и направился к шкафу Шерлока, где, видимо, в последний раз видел инструмент.       Детектив поднялся на дрожащих ногах и нервно загородил руками дверцу шкафа. Что Джон хочет сделать со скрипкой? Навредить ей? Спрятать? Шерлок испытал сильное желание защитить это хрупкое произведение искусства. А Джон выглядел немного сердитым... или, по крайней мере, расстроенным. Хотя, может, это стресс из-за состояния самого Шерлока?       Джон прошел мимо друга, оглядывая комнату. Шерлок порадовался, что успел спрятать инструмент под кроватью, но его облегчение было недолгим. Джон обошел кровать и сразу же заглянул под нее.       Слишком очевидно! Надо было найти более безопасное место. Джон вытащил футляр и, прежде чем Шерлок успел вмешаться, положил его на кровать.       Доктор раскрыл футляр, и у Шерлока похолодела кровь, когда Джон потянулся к инструменту. Не дай бог она пострадает!       Джон пребывал в нервном возбуждении, но его пальцы вынимали скрипку очень ловко и аккуратно... они умели восстанавливать хрупкие артерии и сшивать мышцы... и сейчас просто ее удерживали.       Шерлок не смел шевельнуться. Джон поднял скрипку на вытянутых руках и обогнул кровать. На лице Шерлока, должно быть, отразился сильный испуг, потому что лицо доктора вдруг смягчилось, и он успокаивающе произнес:       — Все нормально, я просто держу ее.       — Ее, — прошептал Шерлок.       — Что? — Джон присел у изножья кровати.       — Она — живая, — пояснил тот.       — Если хочешь, — Джон по-прежнему сидел на кровати, бережно держа в руках инструмент.       Шерлоку вспомнилась другая сцена, когда Джон вот точно так же сидел, прислонившись к спинке этой самой кровати, и держал в вытянутой руке скрипку... а рядом со скрипкой лежал его пистолет. Эта картина пронзила его, как удар молнии.       На лице Джона тогда отчетливо были видны слезы. Шерлок чувствовал, что к горлу подкатывает тошнота — так же, как две с половиной недели назад, когда он увидел запись с камер видеонаблюдения. Он внезапно ощутил ледяной холод, снова стало трудно дышать... он сделал шаг назад. Воспоминания ударили его с силой шока.       — Шерлок, в чем дело?       Он не может сказать Джону, что он видел это. Ни за что!       — Шерлок, поговори со мной! — Джон поднялся, и Шерлок снова попятился, ударился спиной о стену.       — Что тебя так напугало? — мягко спросил Джон, но Шерлок только покачал головой. У него кружилась голова, болела спина, драло горло, в голове стучала боль.       — Шерлок, ты меня беспокоишь... — Джон поднял скрипку, протянул ее другу. — Сыграй.       Шерлок тяжело прислонился к стене, сражаясь с ужасным ощущением, которое подступало медленно и неотвратимо, и угрожало накрыть с головой. И через мгновение дернулся от острой боли в пояснице. Он, что съехал спиной по стене?.. Господи, какой стыд!       На секунду потеряв ориентацию, Шерлок моргнул и увидел, что Джон с превеликой осторожностью кладет скрипку обратно в футляр. Затем он вернулся и присел на корточки перед детективом. Его лицо выражало искреннюю заботу.       — Шерлок, что происходит? В чем дело? Поговори со мной.       Шерлок все еще пребывал в оцепенении и панике. Он хотел ответить, но в голове было абсолютно пусто... за исключением желания, чтобы все это прекратилось! Господи, пусть оно просто прекратится!       — Не надо... — выдавил он, отстраненно чувствуя, как трясутся опущенные на пол руки.       Джон медленно поднял его правую руку и нащупал пульс. И Шерлок не стал сопротивляться, он был просто не в силах из-за внезапно навалившейся усталости. Движения Джона были так уверенны и спокойны в отличие от головокружительно-разноцветного хаоса, в котором пребывал сейчас разум Шерлока.       — Все нормально. Я только хотел, чтобы ты сыграл, — пробормотал Джон.       Шерлок ощущал все каким-то тяжелым, и речь Джона тоже казалась замедленной.       — Нет никаких причин для паники... Шерлок, ты собираешься сейчас грохнуться в обморок? — спросил Джон, и Шерлок ясно ощутил, что друг снова переключился в режим доктора. На его лице теперь отчетливо отражалась тревога, а в голосе сквозило скрытое волнение и обманчивое спокойствие.       "Как такая абсурдная идея вообще пришла ему в голову?"       — Нет! — Шерлок хотел силой голоса подчеркнуть нелепость вопроса, но у него вышел лишь каркающий хрип.       — Прости, я не хотел своим прикосновением сделать тебе хуже... Я просто соскучился по твоей игре и подумал, что скрипка поможет тебе успокоиться... Легче, легче, — Джон поймал руку, которой детектив пытался слепо за что-нибудь ухватиться и подняться на ноги.       Неужели он в таком стрессе, что Джон испытывает потребность его успокаивать? Хотя он действительно чувствовал себя сейчас совершенно ужасно и...       — Шерлок, тебе надо лечь. Немедленно.       Нет, вот этого он точно не хочет делать!       Тошнота усилилась и прежде, чем Шерлок успел понять, что происходит, он почувствовал на себе уверенные руки Джона. Одна рука обхватила его сзади за шею, а другая скользнула подмышку и поддержала.       Ну и что это должно означать?       Его тело медленно наклонили в сторону и опустили на пол. Нет-нет-нет-нет-нет... нет...       Перед глазами закружились черные точки, и не успел он с ними справиться, как дышать стало еще тяжелее. Его тело и разум со всех сторон окутало жаром. Он отстраненно почувствовал, как его головы касается чья-то рука. Тело внезапно покрыло едким холодным потом.       Он лежал на полу, стиснув челюсти.       — Легче, легче... ш-ш-ш...       Это было последнее, что он услышал — последние слова, что он смог осознать, прежде чем все вокруг посерело.