Глава 30 - Среда
17 января 2015 г. в 16:40
Джон провел остаток ночи в комнате Шерлока. Улучив момент, он позвонил Мэри, но когда его накрыла усталость, он улегся на кровать Шерлока, удивляясь, почему тот предпочитает спать на полу.
Он смотрел на спящего друга и вспоминал их недавнее путешествие в Чертоги разума. Это было совершенно удивительно!
Да, Джон и раньше знал, что Шерлоку удается справляться с серьезными проблемами намного лучше, чем обычным людям... и временами он даже думал, что Шерлок холоден по натуре или же ему удается хорошо отстраняться и подавлять эмоции.
Но эти дни явственно доказали, что в последнем он был не прав. Похоже, разум Шерлока просто обладал очень хорошим восстановительным механизмом, и именно эта способность психики помогала ему со всем справиться, даже если сам Шерлок этого не осознавал. Но почему сейчас этот механизм настолько разбалансирован? Из-за переутомления? Или повреждение Чертогов повлекло за собой и повреждение механизма самовосстановления? А, может, Шерлок слишком многое спрятал в глубинах своего мыслительного дворца и недавние события стали последней каплей? Если это так, Джон опасался, что лично имел прямое и непосредственное отношение к этой капле. И даже мог сам ею стать. Он чувствовал себя виноватым, хотя умом и понимал, что это глупо. Это не его вина. Он лишь добавил кое-что к уже имеющимся проблемам — к длинной череде несчастий и неверных решений, причиной которых был исключительно Мориарти! Черт, ну почему было Шерлоку просто не рассказать ему?.. Этот вопрос до сих пор его преследовал, причиняя почти физическую боль... и он подозревал, что скоро это не кончится.
Однако сейчас ему было нужно думать о другом. О том, как приглядывать за Шерлоком на следующей неделе, когда придется вернуться на работу.
Как бы это организовывать? Скоро ему понадобятся "няньки для детектива". Наверное, тут может помочь миссис Хадсон, да и Лестрейд предлагал свою помощь. Надо как следует скоординировать их действия... хотя он понимал, что Шерлоку подобное не понравится.
Остаток ночи они с Шерлоком проспали без дальнейших инцидентов, пока их не разбудил негромкий зов миссис Хадсон, которая принесла чай.
Джон поднялся с кровати и пошел поздороваться, Шерлок же не пошевелился.
— Привет.
— Джон? Что случилось? — удивилась домовладелица, когда тот выбрался из спальни Шерлока: сонный, с взъерошенными волосами, в измятой одежде.
— У него была паршивая ночь, и я с ним остался, — промямлил Джон.
— О, дорогой! Плохо, да?
Джон только кивнул.
Добрая леди уезжала на некоторое время, чтобы обрести немного мира и покоя — осада, в которую взяли дом после возвращения Шерлока, ее очень утомляла. Ей не удавалось даже сходить за покупками, ибо репортеры следовали за ней по пятам и пытались задавать вопросы. Поэтому, когда Джон решил ненадолго вернуться домой, она подумала, что теперь есть кому присмотреть за Шерлоком, и отправилась к каким-то родственникам.
— Чаю? — предложила она.
— Да, спасибо, — Джон потер глаза.
Получив из ее рук чашку ароматного чая, Джон уселся в своем кресле и спросил прямо:
— Вы знаете... ему сейчас приходится нелегко, и я подумал... если вы будете дома на следующей неделе, может быть, вы согласитесь пару раз в день заглядывать к нему, пока я буду в клинике? Просто, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
— Плохо, да? — снова спросила миссис Хадсон и опустилась в кресло Шерлока. На ее лице отразилось подлинное беспокойство. — Ты не стал бы меня просить, не будь серьезной необходимости, я знаю. Да, я буду дома.
— Вы в любое время можете позвонить мне или Грегу.
— Да, конечно. Я никуда не собираюсь. А вы....
Ее вопрос прервал зазвонивший в спальне Шерлока мобильник. Через несколько секунд послышался ответивший голос, и детектив почти сразу замаячил на пороге своей спальни; весь встрепанный, в измятых брюках и рубашке.
Миссис Хадсон нахмурилась.
— Мальчики, вы что же, даже на ночь не переоделись?
— Вчера была такая ночь... я рад, что он вообще заснул. Совсем не хотелось его будить, — шепотом пояснил Джон.
А Шерлок, тем временем, явно разговаривал с Лестрейдом.
— Да... Мы уже едем... Да, — детектив отвернулся и, по-прежнему прижимая телефон к уху, ушел в глубину спальни, закрывая за собой дверь.
Джон допивал чай, болтая о пустяках с миссис Хадсон, когда через пять минут Шерлок вновь появился из своей комнаты — и на этот раз уже в чистой и выглаженной одежде.
— Вот так уже намного лучше, — похвалила его домовладелица и протянула чашку чая, которую детектив с благодарностью принял.
— Тебе тоже стоит переодеться, — сообщил Джону Шерлок. — Новое заявление о пропавшей без вести. Лестрейд ждет нас у нее на квартире.
— О, конечно, — и Джон торопливо взбежал к себе вверх по лестнице.
Полчаса спустя они уже здоровались с Лестрейдом в квартире молоденькой медсестры, которая успела проработать в местной больнице всего год и вот уже две ночи не появлялась дома. Шерлок каталогизировал всю квартиру до мельчайших деталей, но не произносил ни одного слова. Лестрейда такое поведение явно тревожило. Джон попросил его поприглядывать на следующей неделе за Шерлоком и занять его какой-нибудь работой, и Грег согласился.
Посвятив два с половиной часа осмотру места преступления, они вместе с Грегом отправились в Ярд и поучаствовали в совещании с главами других вовлеченных в это дело департаментов. Те договорились, что поставят квартиру на наблюдение — но не раньше, чем через три дня, поскольку другое важное дело все еще оттягивало на себя основные ресурсы — и тогда Шерлок впервые взял слово. Он напомнил, что факт остается фактом: квартира ближайшие три ночи останется без наблюдения. Да, сегодня, вероятно, в этом нет необходимости, чего нельзя сказать о двух последующих днях.
Джон понимал, что это означает. Следующие две ночи они сами будут следить за квартирой. Да, Лестрейд пообещал попробовать найти кого-нибудь для этой работы, но даже после часа телефонных переговоров и фотосравнения квартир предыдущих жертв Шерлоку с Джоном не удалось обнаружить ничего нового, а Лестрейду — кого-то свободного среди своих сотрудников. Грег даже хотел подыскать кого-то себе на подмену, чтобы лично заняться слежкой, но все эти поползновения пресек его начальник: он вежливо намекнул инспектору на его служебное положение и заявил, что он нужен здесь.
Этот новый шеф Лестрейда был как будто бы неплохим человеком. Джон никогда его раньше не видел. Суперинтендант, которому он расквасил кулаком нос, больше не работал на своей должности, и этот факт был Джону очень приятен. Он и сейчас ничуть не сожалел, что разбил физиономию тому типу.
Когда они с Шерлоком уже собирались домой, позвал их в свой кабинет Грег.
— Знаете, вы оба выглядите настолько дерьмово, что я даже подумал, не лучше ли снять тебя с этого дела ради твоего же блага, — произнес Лестрейд, обращаясь к консультирующему детективу.
Шерлок потрясенно застыл на месте. Джон, разумеется, понимал, что инспектор просто беспокоится.
— Я решил, что позволю тебе продолжать расследование, — продолжал тот. — Однако лишь при одном условии: если ты будешь сообщать мне обо всем, что происходит и что ты планируешь делать. Хотя бы вкратце, чтобы я имел хоть какое-то представление. Кстати, почему ты не шлешь сообщения? У тебя сломался мобильник?
Шерлок только отрицательно покачал головой. Его молчание производило все более странное впечатление.
— Тогда почему ты, черт побери, перестал писать смс? — в голосе Грега явственно звучало нетерпение. Джон осознал, что Шерлок не отвечает на сообщения не только ему и теперь тоже хотел узнать, почему.
— Нет настроения, — упрямо отозвался Шерлок, заложив руки за спину.
— Черта с два! — повысил голос Лестрейд.
— У меня пальцы плохо слушаются, и пока этот сбой не пройдет, я предпочитаю обходиться без смс, — процедил сквозь зубы детектив.
— Что-что? — хором переспросили Джон и Грег.
Джон тут же подступил к Шерлоку, но тот по-прежнему держал руки за спиной, спрятав пальцы в рукава пальто.
Доктор поднял руку, желая осмотреть его ладони, но Шерлок сделал шаг назад, избегая прикосновения. Его лицо ясно показывало: он не позволит сейчас к себе прикасаться.
— Ох, так ты серьезно? — вырвалось у Лестрейда, который не меньше Джона поразился этому маленькому открытию. Судя по языку тела, ответ Шерлока не был просто глупым прикрытием, а стиснутые челюсти указывали, что детектив не желает обсуждать эту тему. — Прости, — пробормотал Грег.
— Я буду посылать тебе смс... а ты будешь мне отвечать, как только что-нибудь обнаружишь! Хватит бойкотировать переговоры по делу! — обратился Джон к Шерлоку. Тот ничего не ответил, но и не выразил лицом несогласия. Казалось, он просто ждал, когда закончится этот разговор.
— Ладно, — Грег, казалось, понял, что Шерлок не желает разговаривать — и скорее всего из-за того, что снова не смог обнаружить никаких ниточек. — Знаешь, мы все расстроены, что ничего не нашли, ты тут не одинок. Все нормально, мы не всегда можем...
— Нет, не нормально! — сердито прошипел тот, после чего в ярости вылетел из кабинета и хлопнул дверью, в очередной раз оставив Джона и Лестрейда в полном ошеломлении.
— Иисусе, — Грег рухнул в кресло. — Он такой все время? Я имею в виду, с тех пор, как ты вернулся на Бейкер-стрит.
— Нет. На самом деле, он во многом мне открылся... ну, для Холмса, конечно. И у нас есть прогресс. Но на него это все подействовало гораздо сильнее, чем он готов признавать. Мне лучше пойти за ним. Не хочешь заглянуть к нам в следующие выходные?
— Если дело позволит выкроить время. Я тебе напишу.
— Да, конечно. Спасибо, — ответил Джон и заторопился вслед за детективом. В коридоре он увидел Салли, которая без слов указала ему на лестницу.
Джон быстро сбежал вниз, но, когда вышел на улицу, Шерлока там уже не обнаружил. Он позвонил ему, но детектив не взял трубку.
"Спасибо, что подождал меня", — написал ему Джон, и про себя ругаясь, направился к ближайшему метро. День уже клонился к вечеру, на улице темнело.
Войдя в дом, Джон закрыл за собой дверь и, ступив в прихожую, удивленно остановился. Сверху доносились какие-то резкие, визжащие звуки, и он на мгновение прислушался. Это было ужасно — казалось, кто-то водит ногтем по стеклу или какое-то животное кричит в агонии.
Неужели это исходит от Шерлока? Продолжая прислушиваться, Джон стал подниматься по лестнице в квартиру.
Звуки переходили из одного высокого диапазона в другой и... о, Господи! Сердце Джона пропустило удар, он застыл посреди лестничного пролета, словно пригвожденный к месту... это была скрипка!
Джон в ужасе застыл, не представляя, что делать. Он никогда не слышал, чтобы Шерлок или вообще сей инструмент могли извлекать подобные звуки.
Это была не мелодия, совершенно определенно нет, и это даже не походило на попытку неумелого новичка что-то сыграть... это был тяжелый непрерывный поток звуков, чем-то напоминающий музыкальный эксперимент, который он однажды слышал, учась в школе.
Глухой звуковой поток, прерываемый визжащими всплесками, как будто Шерлок слишком сильно прижимал смычком струны, тянул их не в том направлении или не в том месте... черт, что-то было не так.
Джон еще послушал... Нет, это точно не результат плохой игры, это выплеск эмоций, внезапно осознал он с еще большим беспокойством.
Когда "умерла" Ирен, Шерлок, выражая свое горе, тоже сочинял музыку, но она была гармонична... в ней чувствовалась нежность и грациозность, пусть она и была пронизана печалью...
Но сейчас... это было что-то раздраженное, мрачное, изрыгаемое в пространство.
Шерлок так выражает свои чувства?
Именно поэтому он не хотел играть? Боялся, что выйдет что-то подобное?
Должно быть, он не хотел, чтобы кто-то это услышал.
Но здесь было еще что-то... Шерлок сказал, что у него плохо слушаются пальцы, но это явно не касалось игры на скрипке — судя по извлекаемым звукам, пальцы не мешали, а, скорее, помогали им появляться на свет.
Быстрые тона сменялись медленными и обратно, заставляя Джона вздрагивать от болезненной дисгармонии. Боже, эта музыка звучала настолько потерянно... и еще словно Шерлок вымещал на инструменте свой подавленный гнев. Джон даже на какой-то момент испугался за скрипку, но нет, Шерлок никогда бы не причинил ей вреда.
Спустившуюся к нижним частотам музыку стали пресекать резкие, словно заикающиеся звуки. У Джона внутри все сжалось... То, что он слышал, очень напоминало чей-то плач, глубокое безутешное горе... вой, прерываемый рыданиями и отчаянными попытками глотнуть воздуха.
Он прикрыл глаза и изо всех сил прислушался. Нет, все-таки это была только скрипка — вернее то, что извлекали из нее руки Шерлока. Хотя он так же слышал еще какой-то низкий непрерывный звук, источник которого невозможно было определить.
Джон преодолел оставшиеся ступеньки и остановился.
Он послушал еще минуту, и у него заныло сердце. Квартиру наполняла мучительная агония, которая пронзала насквозь, заполняла холодом его душу.
Что же делать? Как теперь поступить?
Если это способ Шерлока выразить свои эмоции, то, наверное, не стоит ему мешать. Надо позволить ему излить свое горе, выпустить его наружу.
Если сейчас войти, то Шерлок, скорее всего, остановится и снова войдет в свой молчаливый штопор, спускаясь к еще более зловещим глубинам. Нет, то, что сейчас происходило, все же было хорошим знаком. Это был способ вывести боль на поверхность, шаг к тому, чтобы с ней справиться, надежда на выздоровление.
И, как минимум, более или менее безопасный способ избавиться от своего нарастающего недовольства. Не заходя в гостиную, Джон стал подниматься к себе, снова прислушиваясь к все более ужасающим звукам скрипки.
Еще через полчаса у Джона зазвонил мобильник. Музыка Шерлока становилась все напряженней, и Джону казалось, что где-то рядом отчаянно плачет ребенок, а он ничего не может поделать — ни защитить, ни как-то утешить. Он испытывал сильнейшую потребность спуститься вниз и обнять друга, но, вероятно, это было худшее, что он мог бы сделать.
Джон снял трубку.
— Джон? — Это оказалась миссис Хадсон. — Где ты? — Ее голос слегка подрагивал.
— Наверху, в своей комнате.
— Я... Ты ведь слышишь его?
— Да, конечно. Звучит кошмарно, я знаю.
— Может, мы должны как-нибудь ему помочь?.. То есть, я уже пыталась, но он не стал разговаривать и захлопнул дверь прямо перед моим носом.
— Вы в порядке? Я имею в виду, он не ударил вас дверью?
— Нет-нет, я была снаружи. Но... его игра... она так печальна. Просто непереносимо. Ты не можешь что-нибудь сделать, Джон?
— Ну... честно говоря, я считаю, что ему необходимо избавиться от того, что у него внутри. Для Шерлока будет лучше, если он "выговорится" до конца, и тогда я, может быть, смогу помочь ему прийти в себя. Но до тех пор я бы предпочел не вмешиваться.
— О, Джон... как же ему сейчас больно.
— Да, верно... только не говорите ему об этом и не жалейте его.
— Не буду, не буду, но...
— Может, вам стоит уйти из дома на какое-то время?
— О... А если соседи...
— Я с ними справлюсь, поезжайте и ни о чем не думайте. Не знаю, сколько времени это займет. Но я за ним присмотрю.
— Ну хорошо, я все равно собиралась сегодня на бридж. Удачи тебе, дорогой.
— Спасибо. Еще увидимся, — Джон повесил трубку и медленно выдохнул.
Кошмарная музыка длилась еще четыре ужасных часа — непрерывная и неровная, то взлетающая к небесам, то падающая камнем в море. Потом напряжение начало спадать: она постепенно замедлилась, успокоилась и наконец полностью стихла.
Джон к этому времени был уже доведен до полного душевного опустошения. Все эти четыре часа он боролся с собственными слезами и давящей атмосферой. Он до такой степени чувствовал свою беспомощность, что желание как-то утешить друга выжигало его изнутри. Он хотел помочь, он нуждался в этом... и бездействовать было тяжело.
Когда наконец наступила тишина, Джон выждал еще полчаса и затем на цыпочках спустился вниз.
В гостиной его ожидал даже больший раздрай, чем он мог представить.
Здесь стоял полумрак, единственным источником света была настольная лампа рядом с креслами.
Прикрепленные к стене фотографии последнего дела были перекособочены, часть валялась на полу вместе с бумагами и прочими вещами, которые обычно лежали на полках. Подушки тоже были разбросаны по полу и создавали впечатление, что кто-то проводил обыск, но Джон не сомневался, что причина этого хаоса — Шерлок, который в расстроенных чувствах пинал и бросал все, что подвернется под руку.
Сам же детектив сидел на диване — Джон видел его затылок — облокотившись боком на спинку. Одна нога подвернута, другая — на полу. Поникшая голова устало прислонена к спинке дивана. Казалось, он рухнул на него, доработавшись до абсолютного изнеможения.
Джон включил настольную лампу под нарисованным на стене "смайликом" и сел на столик рядом с Шерлоком.
Глаза друга были закрыты, он тяжело дышал. На коленях он держал скрипку и слабо прижимал ее к себе, смычок в опущенной руке касался своим кончиком пола.
Джон постарался охватить всю представшую ему картину.
И скрипка, и Шерлок выглядели до предела уставшими, поврежденными... ранеными. Одна из струн инструмента была порвана, волосы смычка стерты почти до лохмотьев. На синем халате Шерлока зияли две небольшие прорехи, волосы в беспорядке, а сбоку на лице виднелась длинная тонкая кровавая полоса, при виде которой Джон нахмурился.
— Шерлок? — прошептал он, сам не зная, что сказать дальше. Все казалось таким хрупким.
Джон осторожно потянул смычок из руки Шерлока... кстати, не той руки, обычно он держал смычок правой. Аккуратно разжал пальцы и забрал истерзанный инструмент. Шерлок не протестовал, но и безвольным он не был.
Джон подался вперед, чтобы разглядеть его опущенное лицо, спрятанное за длинной челкой.
— Шерлок... тебе надо лечь, — мягко сообщил он другу и, осторожно направляя, помог откинуться на спину. Шерлок подчинился, не выпуская из руки скрипичного грифа, и лег головой на подушку, заботливо подсунутую ему Джоном. Доктор обогнул столик и подошел с другой стороны.
Шерлока, казалось, совершенно не заботило, что происходит с его "транспортом", он вел себя пассивно, как кукла. Джон принес ему одеяло.
— Я положу скрипку на столик, ладно?
Джон осторожно поднял державшую инструмент руку Шерлока, и тот, после короткого сопротивления, выпустил гриф.
Доктор аккуратно положил скрипку на столик, покрыл друга одеялом и сел рядом. Обхватил пальцами запястье Шерлока, чтобы пощупать пульс — такой частый за последние дни жест. Пульс был тонким, нитевидным, кожа теплой, но друг никак не отреагировал на прикосновение.
Джон прижал тыльную сторону ладони ко лбу Шерлока и ощутил небольшой жар. Лицо детектива выглядело очень бледным, круги под глазами выступили еще сильнее... даже черты лица заострились, но причиной последнего, вероятнее всего, была текущая худоба консультирующего детектива.
Ничего не выражающее лицо казалось маской.
Джон решил подождать, не будет ли какого-нибудь развития, и отправился на кухню. Там он приготовил себе тост и открыл пиво.
Вернувшись в гостиную, уселся в свое кресло, и поставив тарелку на колени, молча принялся за еду.
Но не успел он прикончить ни еду, ни питье, как услышал, что дыхание Шерлока стало медленнее и глубже. Тот явно немного расслабился, и это было хорошо. Не идеально, но определенно шаг в правильном направлении, шаг возвращения к "старому Шерлоку".
Доктор написал миссис Хадсон, чтобы она не поднималась к ним, когда вернется, потому что Шерлок заснул, и через полчаса сам ретировался к себе в комнату, захватив с собой телефон и ноутбук.
Он поговорил по телефону с Мэри, потом приоткрыл дверь спальни, чтобы слышать Шерлока, и сам отправился спать.