Начнём представление!

х х х x – Мы тут подумали, – как-то обратился к нему Курт, поправляя воротничок. – Нам давно хотелось вставить небольшое сатирическое выступление во второй акт, но для этого нужен третий актёр. Это… просто глупая шутка, где женщина мечется между двумя возлюбленными с парой куплетов о достоинствах каждого и о том, как она выбирает их. Выступление не очень большое, но забавное и энергичное. – Мне поспрашивать у кого-нибудь? – уточнил Блейн и посмотрел вниз на Курта, который сшивал на нём края новой одежды. Тот улыбнулся. – Я тебя спрашиваю об этом, глупенький. Если только ты не против надеть женское платье. Для них это было таким привычным делом, что можно было и не упоминать. – Да? – радостно произнёс Блейн. – Думаешь, что я готов? – Думаю, что ты готов уже давно, – улыбнулся Курт и присел, чтобы поправить шов. – Так. Вот теперь отлично. Дай-ка я… сниму его, не двигайся. Как только костюм оказался в руках Курта, Блейн спросил: – Сколько у нас есть времени на подготовку? – Неделя, если ты не возражаешь. Он кивнул. Наблюдая за тем, как Курт складывает швейные принадлежности, Блейн всё никак не мог отвести взгляд от ловкости умелых пальцев. Он изо всех сил старался не думать о той близости, в которую оказался втянут на этой неделе, не проводить параллелей между ночными вздохами, стонами, тихим шуршанием простыней и двумя мужчинами, которые бескорыстно взяли его под своё крыло. Но это было так сложно. Блейн смотрел на рот Курта и вспоминал влажное причмокивание, на его руки – и представлял, какое бы наслаждение они могли принести ему самому. Завидев раскрасневшееся или запыхавшееся лицо Курта, Блейн воображал себе такое же лицо, только над ним, или под ним, или в любом другом месте, где бы захотел Курт. – Нам нужно будет флиртовать друг с другом, – раздался голос. Боже, Курт всё продолжал о чём-то говорить, а Блейн стоял, как болван, и думал о сексе с ним. – Что, п-прости? – И танцевать. Вместе. Я, конечно же, буду молодым и красивым возлюбленным, – произнёс Курт и захлопал ресницами. Блейн рассмеялся. – Ох. Ну конечно. Курт одарил его многозначительным взглядом, а потом резко поднялся и, обхватив Блейна за талию, закружил. – Ты должен будешь очень убедительно играть на публику. Все должны подумать, будто ты безнадёжно влюблён и никак не можешь выбрать между нами двумя. Блейн вскрикнул и сильнее уцепился за плечи Курта. – Это я могу. – Правда? – спросил Курт и прижался крепче, уткнулся лицом в шею Блейна и повёл в танце по комнате, вскоре после чего оттолкнул на всю длину руки и притянул обратно. Блейн охотно поддался этой игре, приседая и кружа вокруг Курта. В тот момент, когда партнёр поддался его агрессивному наступлению, Блейн решил вести сам и положил одну руку на поясницу Курта, а другой сжал его ладонь. – Ммм, да ты практиковался, – буквально промурлыкал Курт и сделал вид, будто очень удивлён. – У меня были хорошие учителя. – Льстец. – Всего лишь говорю правду. Курт зарылся пальцами в густые волосы на затылке Блейна и прижался к нему щекой, обдавая висок горячим дыханием. – Ещё и очень красивый. – Ну и кто теперь тут льстит? Курт широко улыбнулся. – Всего лишь говорю правду. Блейн рассмеялся. – Ладно, ладно. Теперь я весь твой. Курт переставил ноги, чтобы подстроиться под его движения, и их тела словно соединились в одно. Лица и бёдра уже были в паре миллиметров друг от друга, но теперь ещё и пальцы были переплетены, а всё остальное крепко прижималось к партнёру. Курт коснулся губами его уха. – Правда? – прошептал он, одной рукой проводя сквозь густые кудряшки Блейна, а большим пальцем другой поглаживая по внутренней стороне запястья. – Ч-что? – Что теперь ты весь мой. – Я... – Шшш, – проговорил Курт и слегка потянул за волосы. Потом он подался назад – и теперь они стояли, прижимаясь носами, глаза Курта были широко раскрыты, зрачки практически полностью перекрыли радужку, а щеки покраснели. И это с ним сделал Блейн. Блейн заставил его выглядеть вот так. Внутри у него что-то с громким треском оборвалось. Какого чёрта он делает? Курт был замужем. – Я… я должен идти, – выпалил он и отстранился. – Блейн… – Нет, я должен… правда должен. – И, бросив на Курта извиняющийся взгляд, Блейн вылетел из комнаты. х х х х Той же ночью Блейн, перекатившись на живот, закрыл голову подушкой и изо всех сил старался не слушать. Но они не вели себя тихо. Они даже не пытались вести себя тихо, и на этот раз дело не ограничилось только ртом и руками, а… – Б-боже, да, трахни меня, – выкрикивал Курт, а кровать, раскачиваясь под действием их ритмичных движений, осторожно стукалась о спину Блейна. Он думал, что всё нормально. Все трое быстро уснули после тяжёлого дня в дороге, но Курт и Эллиотт, должно быть, проснулись посреди ночи в очень возбуждённом настроении, потому что всё изменилось в считанные секунды. Было тихо, как вдруг раздался шорох снимаемой одежды, скрежет крышки на горшочке с лосьоном, Эллиотт поставил Курта на четвереньки, а потом… это. И с тех пор прошёл почти час – мучительный час, где каждая минуты отсчитывалась скрипом кровати или шлепком разгорячённых тел. Блейн прекрасно слышал. Слышал, как член Эллиотта входит в Курта, слышал каждый приглушённый звук, когда Курт страстно принимал его, и каждый стон, который выдавал жадность, бесстыдство и ненасытность Курта. Блейн сдался так быстро, что об этом можно было писать анекдоты. Почти сразу же, как всё началось, он запустил руку в штаны и обхватил свой член, медленно лаская себя от основания до головки и пытаясь подстроиться под движения двух мужчин. Блейн не должен был этого делать. Правда, правда не должен был, но он так сильно этого хотел – хотел их, но по крайней мере сегодня Блейн не подрывал их доверие и не осквернял того уважения, что он питал к их отношениям. Блейн выбрал меньшее из двух зол. Он сильнее раздвинул ноги и стал ласкать мошонку свободной рукой, а потом, когда Эллиотт перевернул Курта на спину и скользнул в него одним быстрым и уверенным движением, опустил руку ниже и вошёл в себя влажным от слюны пальцем, представляя, будто это Эллиотт, что это его сильные плечи, длинное тело и прекрасные глаза раскачиваются над ним, что это Блейн стоит на коленях и туго сжимается на члене Эллиотта. Вцепившись зубами в подушку, чтобы предотвратить любые нежелательные звуки и просто отдаться своему наслаждению, Блейн внимательно вслушивался, как они трахаются, и получал удовольствие от каждого прикосновения деревянной спинки кровати к себе. – Помедленнее, – пробормотал Эллиотт и немного отстранился. – Ммм, дай я посмотрю на тебя. – Вставь обратно, – застонал Курт. – Хочу тебя. Мне так пусто внутри. – Блейн едва различил их поцелуй, а потом Курт протяжно и отчаянно заскулил. – Т-трахни меня, трахни. – Обожаю тебя такого, – промурлыкал Эллиотт, начиная всё по новой. Блейн слышал каждый осторожный и глубокий толчок, прибавляя к одному пальцу второй. Боже, он был уже на пределе. Этого было недостаточно, но другой рукой Блейн ласкал свой член, а потому конец был уже близок. Его голос – нет, их голоса буквально притягивали к себе, дарили наслаждение. – Люблю тебя, боже, так сильно тебя люблю, я сейчас… Блейн кончил вместе с Эллиоттом, выгнувшись неестественной дугой и сжимаясь на собственных пальцах. В глазах побелело и заискрило, а на одеяле осталось большое влажное пятно. Когда всё закончилось, Блейн упал на свой матрас. Его кожа вибрировала, а сердце глухо стучало. Он лежал и слушал, как двое мужчин обмениваются поцелуями и нежностями, которые Блейн всё никак не мог разобрать. Его тело горело от желания испытать ту же близость, что следовала за самим актом, и ту лёгкость в отношениях, что всегда сопутствовала Курту и Эллиотту. Не то чтобы Блейн хотел кого-то одного только для себя – нет, никогда, хотя к каждому у него были своеобразные чувства. Блейн просто хотел лежать на кровати с ними, между ними, рядом с ними. Он тихо вздохнул, пытаясь сохранять тишину, несмотря на гул в ушах и дрожь собственного тела. х х х х – Ты выглядишь потрясающе, – протянул Эллиотт и отошёл на расстояние вытянутой руки. – Нет, я серьёзно – нам нужно тщательно пересмотреть весь гардероб. Блейн рассмеялся. На нём была юбка до лодыжек, цветная блузка и корсет, а волосы уложили небольшими локонами. И Блейн в самом деле чувствовал себя великолепно. – Осталось только уговорить тебя украсить эти прехорошенькие уши чем-нибудь металлическим, – продолжил Эллиотт. – Нет-нет-нет. К такому я не готов! – Это ты сейчас так думаешь, а я тем временем уже почти убедил Курта сделать татуировку. Разобрав сценарий, они пару раз отрепетировали сценку. Иногда Блейн делал какие-то пометки в тексте. Он был готов, но Эллиотт хотел увидеть его во всём боевом облачении, поэтому они оказались здесь. – На самом деле ты должен выбрать меня, – сказал Эллиотт, играя с завязками на корсете Блейна. – Взрослый, мудрый... а персонаж Курта такой юный и легкомысленный. Сразу становится ясно, что я – это лучший выбор. – Эллиотт намотал один шнурок на палец, после чего скользнул своей широкой ладонью на поясницу Блейна и притянул его к себе. – Более опытный... Блейн рассмеялся и опустил голову. – Вы оба предлагаете очень весомые аргументы. Эллиотт склонился к нему и, на удивление Блейна, поцеловал в нос. – Ммм, серьезно? Блейн покраснел. – Думаю, я просто посмотрю на то, как вы будете за меня бороться. – И тебе это безумно нравится, правда? Нашёл, наконец, возможность показать все свои прелести? – Конечно, – ответил Блейн и отступил, чтобы покрутится вокруг себя и игриво распушить юбку. – Кто знает. А вдруг однажды у меня тоже появится ученик. Эллиотт, наклонив голову, смотрел на вращения Блейна, а потом сел на стул неподалёку. – Кто знает, – повторил он. Его взгляд скользил по телу Блейна с ног до головы, и Блейн, зажав мягкую ткань между пальцами, приподнял юбку чуть выше лодыжек, после чего пошёл вкруговую вокруг Эллиотта. Его глаза стали на пару оттенков темнее, когда Блейн вернулся на место. – Иди ко мне, – прошептал Эллиотт и потянул Блейна к себе на колени. – Сделаем всё по-моему. – Так мы ещё репетируем? – спросил Блейн и раздвинул ноги шире, чтобы удобнее сесть на Эллиотта. Он не должен был так поступать, но в этом костюме Блейн чувствовал себя раскованным, и когда Эллиотт покраснел от его действий, Блейн ощутил себя ещё смелее. – Я в растерянности. Я вас обоих так сильно люблю – и как же вообще можно выбрать? – спросил он голосом своего персонажа. Руки Эллиотта – такие широкие, что закрывали большую часть поясницы – опустились в пышные рюши прямо над задницей и притянули к себе до невозможности близко. – Ох, дорогуша. Давай я начну убеждать тебя прямо сейчас. Они не раз отрабатывали поцелуи (и во всевозможных комбинациях), но... тогда всё это было игрой, притворством. Раньше это не было таким реальным, таким... настоящим. Сейчас, когда Эллиотт целовал его, Блейн не чувствовал себя персонажем из сценки, нет; он был собой, как и Эллиотт. На Блейне была юбка, он совершенно непристойно сидел на коленях Эллиотта, выгнулся в его руках, словно довольный котёнок, а... Боже, это язык! Блейн едва слышно застонал и, наклонив голову, приоткрыл рот. Эллиотт зарычал, когда получил одобрение своим действиям, а потом крепко обхватил затылок Блейна одной рукой. Поцелуй быстро превратился в нечто большее, и Блейн уж было начал неосознанно тереться о своего партнёра, как вдруг понял, что быстро возбуждается. Юбка была тонкой и совсем ничего не весила, а потому Эллиотту не составит труда за считанные секунды почувствовать его готовый на все приключения член. Это больше не было репетицией, для Блейна так точно. Он с большой неохотой и печальным стоном отстранился. Его губы покраснели и распухли, а Эллиотт потянулся за ним, очевидно намереваясь продолжить начатое. Но нельзя. Нельзя, им нельзя. – Я... думаю, мы отлично поработали, – хриплым и высоким голосом произнёс Блейн. – Эмм. Это... да. Отлично. х х х х На сцене всё было легко и просто. И Блейн готов был признаться, что ничего проще в своей жизни не делал. Он перевоплощался в своего персонажа, тогда как Курт и Эллиотт – в своих, а восхищение и любовь толпы пьянили в сто раз сильнее, чем любое вино, что когда-либо пробовал Блейн. Если раньше у него возникали сомнения о своей принадлежности к сцене, то теперь от них не осталось и следа. К концу первой недели у него сложилось впечатление, будто жизнь и никогда не была другой, словно она всегда состояла из волнений перед выступлениями, аплодисментов, костюмов, запаха грима и пота. Все трое до сих пор ютились в одной комнатушке, но теперь она не казалась такой уж маленькой, ведь они постоянно натыкались друг на друга, освобождая ванну, смеялись и обсуждали выступления. Однажды они сидели на кровати, забыв про поднос со скудным ужином в ногах, и, слегка захмелев, говорили о своих персонажах. – Я её понимаю, – сказал Блейн. – Правда. Просто я... не согласен, думаю. Не могу взять в толк, почему она в замешательстве. – Ты серьезно? – спросил Курт. – Почему это? – Хмм, – начал было Блейн и сделал небольшой глоток вина, чтобы сохранить это приятное головокружение. – Почему она думает, что обязательно нужно выбирать? Оба её возлюбленных идеальны – каждый по-своему, но всё же, – и они... они не ревнивы и не собственники. Мне кажется, что им больше нравится смотреть на её метания, и кого бы она ни выбрала, они будут довольны. Да, они стараются показать себя и дразнят её, но сердца их не замешаны в этом деле. Вся сценка заключаются в том, что она их сравнивает, а не они – её принуждают. Эллиотт улыбнулся Блейну и многозначительно посмотрел на Курта. Тот ухмыльнулся, но постарался заглушить это в своей кружке. – Это в тебе говорит вино, солнышко? – с нежностью спросил Курт и накрутил на палец одну из кудряшек Блейна. – Нечестно, – надулся Блейн. – Это нечестно! – вскрикнул он и с наигранным драматизмом плюхнулся между ними. На кровати едва хватало места для двоих, но Блейн улёгся на бок, чтобы не занимать лишних сантиметров. Они никогда далеко не отстранялись – Курт теребил кружева на воротнике блузки, а Эллиотт игрался с завязками корсета, который Блейн так и не снял. Было здорово – лежать вот так рядом с ними, но не слишком близко, чтобы чувствовать себя виноватым. Когда вино закончилось, Курт и Эллиотт заняли свои места по обе стороны от Блейна, переплетя пальцы на его груди. Между ними Блейн ощущал внутри мир и спокойствие, долгожданную гармонию, которой раньше никогда не было. Курт закинул одну ногу на ноги Блейна и ещё крепче прижался к нему, поудобнее устраиваясь, тогда как Эллиотт на другом боку и вовсе утопил его в своих объятиях. – Ммм, – невнятно что-то промурлыкал Эллиотт, а этот звук лёгкой вибрацией прокатился через голову Блейна. Курт уткнулся носом в короткие волоски на задней стороне шеи. – Надо... надо раздеться и лечь спать, – пробормотал Блейн, чувствуя, как превращается в желе между этими мужчинами. – Первая мысль мне безумно нравится, – ответили сзади. – Курт, – выдохнул он. Эллиотт лишь рассмеялся. – Ладно, дети. Спать. х х х х По дороге приходилось спать в своей кибитке. Когда, наконец, они добрались до города и сумели получить деньги от своего покровителя, то вновь стали брать две комнаты. Оказаться вновь между Куртом и Эллиоттом не получалось, и Блейн, хоть теперь и был занят чуть ли не круглосуточно (наряду со своей прежней работой выступая и готовясь к этому), испытывал странное чувство утраты. Он был так одинок, и даже физически так далеко от них. Вкусив однажды это потрясающее наслаждение – быть с ними, Блейну оказалось тяжело возвращаться к былому и проводить все ночи в одиночестве. Иногда, если в трактире было тихо, а сердце Блейна не билось с бешеной скоростью, он слышал их через тонкую межкомнатную перегородку. Их смех, разговоры и передвижения. Если кровать стояла у стены, то временами Блейн заставал их, занимающимися сексом. Они тяжело дышали и громко вскрикивали, ударяясь деревянной спинкой о стену. Будучи один в своей комнате, Блейн мог спокойно раздвигать ноги, ласкать член и трахать себя пальцами, подстраиваясь под их темп, пока оргазм не настигал его одновременно с кем-то из мужчин. Эллиотт был гораздо громче Курта, и когда Блейн впервые услышал, как Курт трахает его, то чуть не кончил на словах: – Да, Курт, вставь в меня свой большой член, детка, да, блядь, о да! По окончании Блейн лежал на своей постели в луже пота и спермы, скользя четырьмя пальцами в растянутой заднице. Он перекатился на чистое место, сквозь бумажную стену различая звуки поцелуев. Блейн точно не знал, что последовало дальше, но вскоре кончил и Курт, а член Блейна болезненно дёрнулся, изливаясь остатками жидкости. Он повсюду пытался найти облегчение своим мукам. Правда. Мужчины и совсем ещё мальчишки готовы были выстраиваться в очередь, чтобы пофлиртовать с ним или даже затащить в постель, но проблема была в том, что Блейн к ним ничего не чувствовал. С его стороны не было даже малейшего желания, а впервые заняться сексом, только чтобы заглушить страсть к двум мужчинам, Блейн вовсе не хотел. Он любил Курта и Эллиотта. Любил их. И не хотел никого другого. Но они были друг у друга. х х х х После нескольких успешных выступлений и стабильного потока денежных средств они решили взять недельку и немного отдохнуть в сельской местности, арендовали убогую лачугу у фермера. Там все трое только и делали, что поглощали калорийную пищу, купались в озере неподалёку, ленились и просто спали. Это можно было назвать приятной передышкой. В домике было достаточно комнат для каждого из них, поэтому они наслаждались свободным пространством и уже давно забытым уединением. Не единожды Блейн заставал Курта и Эллиотта в очень компрометирующих позах – он ещё не успел привыкнуть к возможностям этого места и отдыха, а потому забывал, что вне города они становятся настоящими мужьями. Должно быть, они вздохнули с облегчением, когда получили возможность спокойно держаться за руки, обниматься или целоваться, не опасаясь раскрытия или осуждения. Поэтому Блейн старался оставить их наедине, несмотря на собственную боль. Он зашивал прорехи в костюмах, репетировал в одиночестве, заучивал сценки и смотрел за лошадьми. Писал Тине. Блейн не стал распространяться о сложной эмоциональной ситуации, в которой оказался – ведь что он мог сказать? Я влюбился в двух мужчин и хочу их обоих? Смешно. Глупо и эгоистично. Тина бы посмеялась над ним и сказала: «Мне бы твои проблемы». Через пару дней Курт нашёл Блейна у озера. – Всё в порядке? – спросил он. На Курте была фиолетовая рубашка и такие узкие коричневые штаны, что Блейн поневоле задумался, как он вообще в них втиснулся. Стоя рядом с ним под ярким и тёплым солнечным светом, Курт был прекрасен. Блейну безумно захотелось погладить его по волосам, запустить в них пальцы и попробовать на вкус сладость его рта. – Эмм, конечно. Почему ты спрашиваешь? – Ты немного отдалился. Не любишь открытые пространства? Блейн улыбнулся. – Вовсе нет. Просто здесь очень хорошо. Бодрящая перемена. Курт поддел его своим плечом. – Тогда что случилось? Блейн посмотрел на него и медленно вздохнул. Ему хотелось признаться. Он испытывал чувство вины. Чем больше крепли его чувства, тем больше Блейн думал, что каким-то образом оскорбляет Курта и Эллиотта. Было бы в сто раз проще, если бы он просто желал заполучить их в свою постель, использовать для секса. Но нет. У Блейна не было желания быть с ними только в этом плане. Или он принимал сексуальное притяжение за любовь? Блейн ещё ни с кем не спал, ни разу не влюблялся, так откуда же он знает? Блейн протянул руку и погладил Курта по щеке кончиком большого пальца. – Мне так повезло, – признался он. – Так повезло, что вы двое увидели во мне что-то и вернулись. Не думаю, что я успел вас как следует за это поблагодарить. Лицо Курта было таким открытым и таким честным. Блейн впал в отчаяние. Он прочертил невидимую дорожку по линии челюсти и остановился на подбородке, осторожно обхватив его пальцами. И прежде, чем он смог передумать, Блейн подался вперёд и прижался к его губам своими. Уважительно и учтиво поцеловав Курта, он отстранился. Блейн так оцепенел от собственной наглости и смелости, что не успел насладиться приятным покалыванием во всём теле. Глаза Курта были широко распахнуты. – Блейн? – Прости, – ответил он. Курт наклонил голову. – Сегодня готовит Эллиотт. Приходи к ужину. Тебе вовсе не нужно куда-то исчезать. Мы скучаем. Блейну много чего хотелось сказать в ответ, но получилось лишь: – Хорошо. х х х х В последнюю ночь их недолгого отдыха Блейн направился в сторону сарая, где они обычно расслаблялись, но замер в дверях. Курт и Эллиотт, освещаемые лишь небольшой лампой с колпаком, превратились в одно прекрасное и обнажённое целое. Эллиотт устроился сверху, между ног Курта, и медленно и уверенно толкался внутрь. Блейн не должен был стоять на месте, нужно было уйти сразу, но он не мог оторвать от них взгляда. Эллиотт полностью закрывал Курта, выгнувшись над ним, словно крышка над горшком, нежно придерживал его за плечи и шею, чтобы Курт не тёрся об пол. Покрасневший Курт, обхватив его коленями за талию, закрыл глаза и запустил пальцы в разноцветные и взъерошенные волосы Эллиотта. Он целовал его везде, где только мог достать – его пирсинги, щёки, челюсть, его губы и покрытые испариной плечи. Они словно растворились друг в друге, не замечая ничего вокруг, а их тела были такими красивыми в тусклом свечении лампы, что у Блейна руки чесались – так сильно хотелось прикоснуться. Вскоре Курт приподнял ноги и, чуть выгнувшись, опустил их практически до ушей. Он полностью раскрывался перед Эллиоттом, который приподнялся и вошёл глубже, сильно и уверенно, заставляя Курта громко вскрикнуть и завести руку за голову, упираясь во что только придётся. – Сильнее, – застонал он, покачивая ногами в воздухе в такт мощным движениям Эллиотта. Тот резко поднял Курта с пола, и Блейн чуть не потерял рассудок от прекрасного бледного великолепия в объятиях тёмных рук. Курт очутился на коленях Эллиотта (Блейн заметил, его спина была вдоль и поперёк исполосована мелкими соломинками) и, вновь обхватив его ногами за талию, сел до конца. Его тело дрожало, когда Эллиотт страстно продолжил его трахать, заставляя вскрикивать на каждом спуске. – Ммм, – произносил Курт что-то невнятное, ритмично подпрыгивая, – ох, да, да, ммм… – Хочешь кончить? Кончить для меня? И именно в этот момент Курт решил открыть глаза. Блейн слишком поздно осознал свою ошибку: их смена позиции открывала Курту свободный обзор той части сарая, где находился Блейн. Он стоял прямо перед ними, и Курт его прекрасно видел. В его глазах сначала что-то промелькнуло, а потом он их широко раскрыл, и в эту же секунду Эллиотт сделал следующий толчок – Курт застонал и запрокинул голову, но так и не отвёл взгляда от Блейна. Тот же ощущал только, как сильно колотится его сердце. На лице Курта читалось только удовольствие – ничто не выдавало его возможные гнев или испуг. Нет, он смотрел на Блейна, кончая в руку Эллиотта, а когда наслаждение стало переполнять, Курт закрыл глаза, содрогнулся всем телом и мелко задрожал, сильнее обнимая Эллиотта ногами. В этот момент Блейн решил, что настало время уходить, и быстро шёл до тех пор, пока слабый свет из сарая не превратился в крошечную точку. Он даже прикоснуться к себе не мог, несмотря на то, что член в штанах упрямо стоял, и с каждым шагом болезненно сокращался. Казалось, Блейн не мог не встревать в такие ситуации, не мог избавиться от желания быть с ними, и… Боже, может, Блейну пора уйти от них? Отправиться в собственное плавание? Неужели ему и в самом деле следует теперь действовать в одиночку? х х х х Ненадолго забывать об этом вопросе удавалось только тогда, когда они вновь вернулись к выступлениям. С недавних пор Блейн участвовал с Куртом и Эллиоттом в трёх актах, а потому в репетициях и подготовках проводил примерно столько же времени, сколько и его учителя. В одном из таких актов нужно было переодеваться в довольно-таки откровенные кожаные костюмы, и Блейн радовался, что постоянно находится на сцене. У него не было и свободной минутки, чтобы думать об этом или смотреть на Курта и Эллиотта в кожаных штанах, с разрисованной грудью и взъерошенными волосами. По окончании выступления одна из девушек осталась с ними прямо до отбоя – с постоянной занятостью Блейна приходилось прибегать к лишней помощи. Он отправился в свою комнату, доверху заваленную костюмами и раскрытыми сундуками с гримом, где помылся и забрался в постель, испытывая какое-то странное чувство. Превращение из ученика в подмастерье в принципе было непривычным и необычным делом, да и к тому же Блейн так и не смог разобраться в своих чувствах к Курту и Эллиотту. Можно было сказать, он стоял на той же ступеньке, что и полгода назад. Блейн уже начал было засыпать, как вдруг раздался стук в дверь. – Кто там? – Эллиотт. А вот это неожиданно, подумал Блейн. – Входи. Эллиотт, одетый в ночную сорочку до колен, нёс небольшую лампу. Свет тусклыми бликами отражался от металлических колец и тенями ложился на частые татуировки. Блейн тяжело сглотнул. Эллиотт был таким красивым, а это нежное выражение лица, с которым он смотрел на Блейна, заставляло сердце в груди учащённо биться. – С Куртом всё в порядке? – спросил Блейн. – С ним всё хорошо, – успокоил Эллиотт и, поставив лампу на прикроватный тумбочку, сел. – Лейси – настоящая куколка, да? – Согласен, – кивнул Блейн. – Как думаешь, она сможет стать хорошим учеником? – Ммм, вероятно. Поживём, увидим. Блейн тяжело сглотнул. Им больше не нужна будет его помощь, раз теперь Блейн – подмастерье. Как иронично, что Блейн теперь стоял наравне с ними, но всё сильнее отдалялся. Когда он оставался учеником, всё было по-другому. Теперь же Блейн думал о себе, как о третьем лишнем. Нет, он, конечно, о них заботился, но всё же... Эллиотт прилёг рядом с ним, оставляя совсем немного свободного пространства, и положил руку Блейну на грудь, прямо напротив сердца. – Ты наш самый лучший друг, – с нежностью произнёс он. – Ты ведь это знаешь, правда? Блейн покраснел. Что-то подобное он и думал. – Д-да. – И не просто ученик, – продолжил Эллиотт. – Ты никогда не был просто учеником, Блейн. Иногда мне кажется, что ты воспринимаешь это настолько серьёзно, а потому забываешь, как сильно ты для нас важен. Блейн вздохнул и накрыл своей ладонью руку Эллиотта. – Мне жаль. – Не извиняйся, – возразил Эллиотт и погладил его по груди. – Думаю, нам нужно поговорить. В очередной раз Блейн тяжело сглотнул. – О чём? – Курт рассказал мне, что когда мы были в отпуске, ты... ты его поцеловал. Ох, нет. Боже, нет-нет-нет. – Мне так... так жаль, Эллиотт, прости меня, я не пытался... нет, это был всего лишь дружеский... но я сделал это, знаю, просто... Эллиотт улыбался, а Блейн не мог взять в толк, почему. – Должен признаться: я даже немного приревновал. – Боже, прости, мне так жаль. Клянусь, это больше никогда не повториться. – Блейн, – остановил его Эллиотт и приподнялся на локте. – Я приревновал, потому что меня ты не стал целовать. Тот удивлённо моргнул. – Что? Эллиотт выпрямился и одной рукой упёрся в стену над изголовьем. Теперь-то Блейн вообще ничего не мог понять. – Милый, – пробормотал Эллиотт, – иди ко мне. – Он погладил его по щеке двумя пальцами, и Блейну внезапно стало очень жарко, а сердце пропустило удар, когда Эллиотт наклонился и провёл губами по линии челюсти. Он так сильно этого хотел, но... – Э-Эллиотт, – застонал Блейн и слегка отвернулся. – Н-нельзя, нам нельзя... Курт... – ...наслаждается, наблюдая за своими мальчиками, – раздалось с порога. Блейн подпрыгнул и так резко сел, что чуть не опрокинул Эллиотта. – Курт! Тот, придерживая ночную рубашку, сел на другой стороне кровати и, опираясь на руки и ноги, навис над бёдрами Блейна. – Н-не понимаю, – пробормотал он, пока Эллиотт возвращался в ту позицию, в которой был до прихода Курта. Разум Блейна превратился в одно сплошное желание, обмотанное тонким слоем замешательства, но когда Курт выгнулся, обхватил его лицо ладонями и нежно поцеловал верхнюю губу, Блейн заскулил. – Мы думали, ты хочешь, чтобы мы подождали, – прошептал Эллиотт, целуя его в висок. – Но ты в последнее время был таким несчастным... – ...а нам известно, что ты никогда... и ни с кем, – закончил Курт, параллельно оставляя дорожку поцелуев на скуле Блейна, который дрожал от свалившейся на него нежности. – Ох, – только и смог выловить он. Их руки были везде – не напирая, а приручая: гладили его локти, грудь, его живот и шею, лицо. – Да. Да, пожалуйста... – Ммм? Что ты хочешь, любовь моя? – спросил Курт и уткнулся носом в выемку у ключицы. Блейн потянулся к ним – одной рукой обхватил мускулистое плечо Эллиотта, а другой зарылся в густые волосы Курта. – Пожалуйста, поцелуйте меня. Прикоснитесь, пожалуйста, вы оба, прошу, я так… так сильно этого хочу. – И, когда оба двинулись навстречу, Блейн замер. Они были такими прекрасными, такими разными и так близко. Блейн присел, потому что не хватало воздуха, а потом несильно упёрся руками им в грудь, останавливая ненадолго. – Но я… я… – Блейн по очереди посмотрел на Курта и Эллиотта, поднялся выше и погладил по лицам. Прошло всего полгода, но они были ему так дороги, что Блейн не мог представить себе жизни без них, и если это вдруг разрушит уже имеющиеся отношения… – Я хочу не только этого, – объяснил он терпеливо ждущим Курту и Эллиотту. – Не хочу просто… секса. Те обменялись понимающим взглядом, а потом Курт слегка повернулся и поцеловал Блейна в ладонь. – Ты думаешь, мы хотим пустить в нашу постель кого-то третьего только из-за новизны впечатлений? – Знаем – плавали, – с улыбкой добавил Эллиотт. – Солнышко, мы не только за сексом сюда пришли. – Мы без ума от тебя, – пробормотал Курт и проложил дорожку влажных поцелуев от трепетно бьющейся ниточки пульса к воротнику ночной рубашки. – Без ума. Эллиотт принялся за противоположную часть шеи, а Блейну только и оставалось, что сидеть смирно. Ощущения переполняли; эти двое мужчин были такими большими, такими сильными и постоянно прикасались к нему; Боже, он готов был раствориться в них в любой момент. – Я люблю вас, – пробормотал он, цепляясь за обоих и съезжая с ними по матрасу. Курт и Эллиотт не переставали гладить его, ласкать, водить губами по разгорячённой коже. – Люблю обоих… так сильно люблю, да. Ммм, пожалуйста, хочу быть с вами, только с вами… Курт завёл его правую руку за голову, освобождая для себя больше места. – Ты и так с нами. Эллиотт, покусывая мочку, спросил: – Сколько раз ты уже кончил с нами? Прислушиваясь в темноте ночи? – Ох, ммм, боже, мне так ж… – Нет, – прервал его Курт и поцеловал, чтобы заглушить все слова сожаления. – Всё в порядке. Мы знали об этом. Иногда мы вели себя очень громко… специально для тебя. – Мы подумали, что это может вдохновить тебя на дальнейшие подвиги, – с улыбкой добавил Эллиотт, посасывая кончик покрасневшего уха. – Боже, каждый раз, – застонал Курт и обхватил Эллиотта за шею, притянул себе и влажно, жадно поцеловал прямо на глазах у Блейна, – каждый раз я слышал, как ты держишь руку на члене, слышал твоё тяжелое дыхание, как ты входишь в себя пальцами, и ты всегда старался вести себя тихо, очень тихо… чёрт подери, я так сильно кончал, представляя, как ты выглядишь в этот момент. Они встали на колени и, нежно царапая друг друга, соединились губами, одновременно лаская шею и плечи, а Блейн, оставшись лежать между ними с натянутой рубашкой, зачарованно и ненасытно впитывал раскрывшееся перед глазами зрелище. Он был уверен, что сможет кончить, просто наблюдая за их действиями, а когда Эллиотт стал развязывать узелки на ночном одеянии Курта, Блейн громко застонал и слегка сменил позу для лучшего обзора. – Не останавливайтесь, – прошептал он, приподнимаясь на локтях. – Хочу смотреть на вас. Пожалуйста… Эллиотт принялся медленно снимать с Курта рубашку, отчего член Блейна запульсировал и принял вертикальное положение. Длинное и стройное тело Курта раскрывалось постепенно, сантиметр за сантиметром – сначала ноги и бёдра, потом упругая задница, тонкая талия, грудь, руки и плечи, и вскоре рубашка оказалась на полу. Взъерошив на память волосы Курта, Эллиотт тут же обхватил его за шею и притянулось к себе, и Курт выгнулся, тем самым являя Блейну каждую впадинку и мускулистые изгибы. Блейн с ума сходил от желания, пока Курт тем же способом раздевал Эллиотта, чьи серьги мерцали в приглушённом свете. Оба были возбуждены до предела, а их члены раскачивались навстречу друг другу, словно стрелка компаса в поисках Севера. На них не осталось ни клочка одежды, только пара кожаных браслетов с инициалами внутри, символизирующая их связь перед всем миром. – Не могу больше ждать, – выдохнул Курт, прерывая поцелуй, а потом схватил Эллиотта за руку и поднёс к основанию. – Боже, так много времени прошло. Больше не могу. – Ты не против? – спросил Эллиотт у Блейна и обхватил член Курта в плотное кольцо. – Хочешь увидеть, как он кончит только для тебя? – Да, да, пожалуйста, – часто и тяжело задышал Блейн, мотая собственной задницей по кругу. Курт в точности повторил позу Эллиотта, но не спешил, тогда как Эллиотт был нацелен на конкретный результат. Блейн не мог отвести взгляда от того, как Эллиотт ласкает длинный, толстый и розовый член Курта. Хватило всего пары минут, чтобы у него задрожали колени. Потом он устроился щекой на плече Эллиотта, а Блейн наблюдал за каждым движением его лица при приближении разрядки, а мускулистые бёдра и задница Курта сжимались на каждом подъёме. Внезапно он открыл глаза и замер. – Я сейчас кончу, – на выдохе произнёс Курт, и Блейн зачарованно наблюдал за тем, как его член пульсирует, оставляя на коже Эллиотта белые капли. Несколько таких упало на ночную рубашку Блейна, и он почувствовал, как рот наполняется слюной. Блейн хотел попробовать его сперму. Эллиотт был всё ещё возбуждён, поэтому Блейн сел, вдыхая дурманящий запах секса, впитывая тепло их тел. Мужчины напротив были такими сильными и мускулистыми, что Блейн не знал, откуда начать – ему хотелось изучить всё. – Ты можешь сделать с ним то же самое? Можешь… можешь показать это мне и заставить… заставить его кончить, только мне в рот? – спросил он, отчаянно краснея. Курт на коленях перешагнул через ноги Блейна и встал позади Эллиотта, обхватил его член рукой и повернул ближе к распахнутым губам Блейна. – Черт подери, – выругался Эллиотт и запустил пальцы в волосы Блейна. Головка уперлась ему в пухлые и распахнутое губы, увлажняя накопившейся смазкой. – Блядь, милый, ты этого правда хочешь? Хочешь попробовать на вкус мою сперму? – Пожалуйста? – взмолился Блейн и тут же насадился на член, вбирая внутрь только кончик и облизывая, облизывая, облизывая, пока Курт водил рукой вверх и вниз, проталкивая плоть всё дальше и дальше в рот. Это было потрясающе – твёрдый стержень, обтянутый шелковистой кожей, и с солоноватым, необычным привкусом. У Блейна всё тело горело от желания. – Можешь не... Он застонал и взял глубже, упёрся губами в пальцы Курта и, подстраиваясь под движения его руки, стал качать головой, ни на секунду не оставляя член без своего внимания. Эллиотт постоянно напрягался, раскачиваясь между ними, а потом и вовсе запрокинул голову на плечо Курта. – Боже, ты только посмотри на него, – прошептал Курт и принялся дрочить сильнее. – Его рот был создан для члена, такой великолепный, правда? Он хочет, чтобы наполнил его до краёв, да, да, наш прекрасный мальчик. Эллиотт, нежно придерживая Блейна за шею, принялся толкаться вперёд. Мышцы его живота подрагивали, а лицо застыло в порыве удовольствия. – Да, вот так, – шептал он, трахая Блейна в рот. – Вот так, ты теперь такой расслабленный, да, ммм, я уже совсем, солнышко, я скоро... ты всё ещё хочешь? Хочешь, чтобы я кончил внутрь? Блейн нетерпеливо застонал, стараясь посильнее открыть горло для проникновения. Было слегка неудобно и тяжело дышать, но это не имело значения – это было так возбуждающе, что Блейн готов был на всё, лишь бы закончить начатое. Он схватился за бедро Эллиотта, придерживая, чтобы проглотить и не подавиться, но внезапно Курт потянул Эллиотта немного назад. – Открой рот, – сказал он Блейну, – хочу посмотреть, хочу увидеть, покажи нам свой язычок, ммм, да, вот так, кончай, любовь моя, давай же, ты можешь кончить. Эллиотт вскрикнул, а Курт быстро довёл его до разрядки, и вскоре белые и густые полоски спермы украсили язык, губы и подбородок Блейна. Как только он закончил, Блейн закрыл рот и проглотил, поражаясь необычному вкусу и остаткам семени, капающим с его лица. Курт перегнулся через Эллиотта, чтобы слизнуть капельки, а после прижался к губам Блейна жарким и солоноватым поцелуем. Испачканный Курт так широко улыбался, что Блейну захотелось поглотить его целиком, что он и сделал, ухватившись за его густые волосы и насилуя рот, размазывая сперму Эллиотта по подбородку Курта. Вдруг Курт встал над ним на четвереньки и прижал к постели, приподнимая ночнушку. – Так давно хотел тебя, – прорычал он низким голосом, собирая ткань на груди. – Можно мы позаботимся о тебе? Дай нам доставить тебе удовольствие. Последующее Блейн помнил как в тумане: Курт и Эллиотт по очереди целовали его… везде. Их губы, зубы и языки касались каждого сантиметра, начиная со лба и заканчивая животом. Они боготворили свою жертву прикосновениями, пока не осталось лишь одно место, требующее немедленного внимания – это налившийся кровью член Блейна, который оставлял на лицах Курта и Эллиотта влажные следы, если они приближались на минимальное расстояние. Блейн был уверен, что как только кто-нибудь из них потрогает его, он кончит тут же. А ещё он был уверен, что они тоже это знают. Эллиотт оставил внушительный засос на его бедре. – Хочешь чувствовать что-нибудь внутри себя, когда кончишь? Боже, они уже так хорошо его знали, а ведь это всего лишь их первый раз. – П-пожалуйста, – заскулил Блейн и согнул ноги в коленях, приподнимая задницу. Он уже давно расслабился, поэтому влажный палец Эллиотта скользнул в его отверстие практически без какого-либо сопротивления. Он застонал, как вдруг к делу подключился Курт и принялся облизывать головку члена, как котенок, продолжая это до тех пор, пока Блейн не вскрикнул: – Пожалуйста! Эллиотт с силой толкнулся внутрь, заставляя Блейна ощутить все прикладываемые усилия, а Курт неожиданно заглотил его член целиком, погружая во влажное тепло до самого горла – и тогда Блейн, выгнувшись на постели, громко закричал и кончил. Казалось, оргазм продолжался целую вечность, и когда всё стихло, дрожащий Блейн лёг обратно, тяжело дыша и не в силах открыть глаза. Эллиотт начал было покидать его тело, но Блейн захныкал и потянулся к его руке: – Нет, пожалуйста, останься. Мне так хорошо. Так они и сделали. Эллиотт осторожно ласкал его изнутри, успокаивающе поглаживая, тогда как Курт целовал и начисто облизывал его уже не такой твёрдый член, начиная с головки и заканчивая сморщившейся мошонкой. Они о чём-то говорили друг с другом, обменивались поцелуями прямо над Блейном, а тот с нежностью наблюдал за ними и растворялся в доселе невиданном наслаждении. Когда обнажённый Блейн начал дрожать, реагируя на прохладный воздух в комнате, они вскарабкались наверх с парой тёплых одеял и свернулись клубочком по обе стороны от своего бывшего ученика. Блейн вздохнул и улёгся между ними, как маленький щенок между двумя источниками тепла, и закрыл глаза, не в силах побороть в себе чувство удовлетворения. Курт переплёл пальцы одной руки с его. – Всё хорошо? Блейн улыбнулся. – Просто потрясающе. Блейн поцеловал его обнажённую грудь и обнял за талию. – Это ты. Ты потрясающий.