Сгорая в ней

Примечания автора. Ну, как я и писала в одном отзыве, я хотела убить Клауса. Я хочу убить всех моих героев, в каждом фике, без исключения. Но это другой случай. Действительно, masik 47, ты права. Ведь именно ты сподвигла меня на исполнение этой заявки, так что я просто обязана сделать хэппи, как ты и хотела.       Настойчивый запах больницы и крепко сжимающие носовой платок побелевшие от напряжения пальцы. Кэролайн, сидящая в холле ожидания, не реагирует на снующих по коридору людей и потерянным взглядом смотрит на пол под своими ногами. Смотрит и вспоминает. Вспоминает о том, что случилось всего пару часов назад.       Попойка с Ребеккой и эта глупая ссора с Никлаусом. А потом его бледное лицо и испуганные глаза, когда она, поняв, что он не шутит и не притворяется, подбежала к нему и умоляла простить её. Осыпала поцелуями напряжённые скулы, дрожащие руки и молила Бога, чтобы всё это оказалось плохим сном. Но это не плохой сон.       А реальность. Горькая и очевидная.       С лежащим в больнице Клаусом.       Из-за неё.       — Мисс Форбс? — Кэролайн вскидывает голову и с надеждой смотрит на подошедшего врача, боясь услышать правду и узнать, что Клаус оказался слабее, чем его одержимая любовь и фанатичное влечение к ней. И что именно она стала причиной этого внезапного приступа. — Мистер Майклсон в порядке, но ему придётся некоторое время провести в больнице.       — Я могу увидеть его?       Пожалуйста. Пожалуйста. Она с мольбой смотрит на врача, раздумывающего над её словами, и всхлипывает, когда он отрицательно мотает головой. Ей так много нужно сказать. Ей так много нужно услышать. Или хотя бы просто увидеть — увидеть прощение в глазах Никлауса.       — Боюсь, это не по правилам. Извините. Только близкие люди.       — Я... я его невеста. Прошу. Ненадолго, — Кэролайн уже не пытается стереть подступившие слёзы и всё сильнее сжимает руку доктора, глухого к её мольбам. Кажется, теперь она понимает Клауса.       Она тоже была глухой, не прислушивающейся к его словам. Слепой, не замечающей его любви. Холодной, не чувствующей его искренней привязанности, пусть и одержимой. Но что, если иначе он просто не умеет?       — Хорошо. Только ненадолго. И учтите, что сейчас для него главное — спокойствие. — Её благодарная улыбка и накинутый на плечи халат. А ещё чувство вины, грызущее эмоционально-уставшее сознание.       Кэролайн делает пару вздохов и тихонько заходит в палату. Приглушённый свет, богатая, почти домашняя обстановка, и Клаус, лежащий на кровати и подключённый к различным приборам. Он открывает глаза, когда слышит её осторожную поступь, и вымученно улыбаясь, наблюдает за своей девочкой. Слишком потерянной и тихой. Слишком послушной и... виноватой? Но ведь в этом нет её вины. Просто он оказался слишком слабым. Впрочем, ведь это она сделала его таким.       — Я думал, ты не придёшь. — Кэролайн, не выдержав его проникновенного взгляда, опускает глаза и нервно теребит края халата. Она не знает, что сказать. Господи, как же всё сложно. — Love, посмотри на меня.       — Прости меня, Клаус, — она поднимает голову и пожимает плечами, борясь с подступившими слезами и стараясь рассмотреть во взгляде серых глаз укор. Нет. Его нет. Только понимание и любовь.       Он не злится на неё.       Кэролайн снимает обувь и несмело подходит ближе, поправляет мешающие провода и, не прерывая зрительного контакта, ложится рядом с Никлаусом. Тонкие руки обвивают его шею, и она утыкается носом в его плечо.       — Прошу. Не делай так больше. Ты напугал меня.       А Клаус улыбается и кладёт руку поверх её руки. Разве можно быть таким счастливым? Именно в тот момент, когда осознаёшь, что ты для неё что-то значишь. И плевать на все эти приборы, на сердце, что сегодня подвело его, на прошлое, что воздвигло между ними стену. На всё плевать. Главное, что она сейчас рядом. Главное, что она с ним. И переживает.       За него.       — Я не знала. Не знала, что всё так серьёзно, Ник, — Кэролайн всхлипывает и ещё больше прижимается к обезумевшему от счастья Клаусу. Да он готов ещё не один раз побывать на том свете и пройти все круги ада, лишь бы чувствовать её тепло рядом, её слёзы, намочившие ткань больничной сорочки, её руки, крепко обнимающие его. Впервые. По собственному желанию. А не потому что он заставил.       Эта ночь особенная для него. Эта ночь подарила ему шанс.       На её благосклонность.       — Не плачь, sweetheart, я не заслуживаю твоих слёз. Только не после того, что я сделал тебе, — Клаус перехватывает её ладонь и подносит к губам, нежно целуя каждый пальчик. Наслаждаясь этой близостью и душевным спокойствием. — Я больше никогда не причиню тебе боли. Обещаю, Кэролайн. Только дай мне шанс.       Но Кэролайн молчит, всё также уткнувшись носом в его плечо. Полностью потерянная и опустошённая. Попросту уставшая.       — Тебе нужно отдохнуть, Клаус, — она приподнимается на локте и пристально вглядывается в его бледное лицо. Оказывается, он тоже может быть слабым, несмотря на всю свою уверенность и цинизм. Любовь делает его таким. — Я не сказала Ребекке, как ты и просил. Поэтому поддерживай версию командировки. Ладно?       — Хорошо, love, — он выжидающе смотрит на поднимающуюся Кэролайн, желая услышать её признание, но она всё также молча одевает обувь и направляется к двери. А потом. Буквально в шаге от неё, будто приняв наконец решение, резко разворачивается и вновь подходит к кровати. Склоняется над ним и невесомо целует его в пересохшие губы.       — Я буду ждать тебя, Ник. В нашем доме, — её лёгкая улыбка и скользнувшие по щеке холодные пальцы.       Всё ещё можно исправить. Она попытается.       Ведь она действительно виновата.