Astia vala femundis

Corrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum p.1

Исправляй прошлое, руководи настоящим, предусматривай будущее ч.1

Фенрис склонился над листком бумаги. Нервно потер виски, вздохнул. Оторвал взгляд от стола и посмотрел на яркий свет, льющийся из окон соседнего поместья. Там бурлила жизнь, то и дело мелькали тени обитателей дома, колыша занавески, слышался чужой смех и радостные возгласы. Как интересно… В голову пришла внезапная мысль: а мог бы он тоже, вот так просто, быть там? Быть частью чьей-то жизни, как в поместье Амеллов, когда все собрались в празднование Фуналиса? Иногда казалось, что его попытки связать себя с какими-то людьми до смешного нелепы… Брови нахмурились, и тело пронзила легкая судорога от лириума. Ответ пришел сам собой. Тебе никогда не стать другим. С твоим покалеченным разумом и разбитым сердцем, с твоей уничтоженной гордостью и давным-давно сломленным сопротивлением. Ты даже не Фенрис. «Я не знаю, кто я». Ночной Киркволл находился во власти полной луны. Поленья в камине совсем истлели, холодный сквозняк забирался под одежду, гуляя по пустым комнатам и перемешиваясь с тьмой. Свечей Фенрис не зажигал: света луны, льющегося сквозь прорехи в крыше, вполне хватало, к тому же, он действительно отлично видел в темноте. Эльф взял перо, раздобытое у Варрика, обмакнул в чернильницу и сосредоточенно вывел: «Не ищи меня». Нахмурился, раздраженно оглядывая корявые и неровные буквы, надеясь, что написал не с катастрофическим количеством ошибок. Затем продолжил. «Я не смогу сказать тебе всё, мне нужно время». Подумал с минуту, нетерпеливо барабаня пальцами по столу, и добавил ниже: «Я вернусь». Этих сухих слов, начерченных пером, дрожащей рукой, таких кривых и убогих… Неужели их хватит? Достаточно? Фенрис резко встал со стула, снял красный лоскут ткани с запястья и заботливо уложил по краю бумаги. Рваный вздох вырвался из груди, когда он почувствовал, как вместо обволакивающего тепла, запястье цепкими пальцами сковал холод. Эльф взял кинжал, который, кажется, раздобыл в какой-то потасовке в Нижнем городе, прищурил глаз, примериваясь, затем аккуратным и рассчитанным движением проткнул поверхность стола, закрепляя письмо с тканью так, чтобы их не потревожил ветер. Вот и всё. Легко ли? Он ведь никогда не будет прежним. Раньше мир вокруг имел четкие границы. Фенрис знал, что делать можно, а чего нельзя. Знал это, исходя из собственного опыта и воспоминаний, хоть и не долгих. У него было свое понимание мира. До тех пор, пока злая старуха судьба не свела его с НЕЙ. Она выдолбила дыру в груди, а затем поселилась там, насмешливо улыбаясь ему в лицо! Фенрис поднял взгляд на изрисованную стену над столом уже специально. Словно запоминая каждый рисунок, каждую букву. Это была их история, на этой стене была вся их гребаная история, которой не должно было случаться никогда! Эльф стукнул кулаками об стол, услышав, как жалобно хрустнули доски, прогибаясь под ударом. Отчего он написал, что вернется?! Зачем он вообще решил что-то написать?! Ему нужно бежать из этого города, немедленно. Что у него внутри? Нет границ, хаос, вихрь мыслей, воспоминаний. Их было так много, что они лились через край. Как мотыльки, слетающиеся на огонь его воспаленного разума. Если бы не осознание, что все это происходит на самом деле… Он счел бы себя безумным, выйдя прогуляться в переулки Нижнего города с криками-мольбами о том, чтобы кто-нибудь прекратил его бессмысленную жизнь прямо сейчас. Но нет, куда там. В данный момент он четко осознавал, что происходит. Смотри Фенрис, запоминай. Жилище мрачного эльфа. Мариан Хоук. МАРИАН ХОУК! МАРИАН ХОУК! Горькие, щемящие душу воспоминания, сменялись в голове новыми, незабываемыми ощущениями, он тонул в них, и тут же выныривал, будто собственными руками вытаскивая себя за волосы и прикладывая головой обо что-нибудь очень твердое. Ты ничтожество, ты позволил всему этому случиться. Ты вспомнил ВСЕ. И забыл большую часть, погружаясь в этот запах, в это тело, в эту постель. Как ты мог? Воображение услужливо подкинуло лицо Мариан, тонкую переносицу, распахнутые глаза, тянущиеся к нему влажные, слегка приоткрытые губы. Он тонул. Так глупо, так нелепо, как в той книжке, что успел прочесть… Тонул в глазах. Тонул, когда проводил руками по ее нежной коже. Как бархат, как шелк, как что угодно, демон раздери! Волны блаженства в ней, проникая в самую суть, она подчинялась, принадлежала ему! И это все, что было нужно в данную минуту. Обладать ею, видеть ее, дышать одинаково! И вдруг эти воспоминания. Щелчок в голове — и словно водопад сверху! Отрывисто: то лица, то слова. Обрывки диалогов, запахи, ощущения. И тело Мариан Хоук, подающееся вперед, выгибающееся в его объятиях. Он пытался заглушить голоса у себя в голове, не хотел видеть этих образов, вспыхивающих яркими огоньками, отмахивался от них, как от назойливой мошкары, чтобы не отвлекали от главного. Весь мир сжался в этой маленькой точке, в ее постели: вот он держит ее в объятиях, она слизывает каплю пота, стекающую по его шее… КАФФАР! Он рычал, вздрагивал, отдаваясь блаженству, вмещая в себя чудо, такую родную, такую ЕГО. Как он мог выкинуть из головы все эти воспоминания? Прошлую жизнь, мать, сестру — просто взять и выбросить, поддавшись безумству?! Ты виновата в этом, Хоук. ТЫ и твоя демонова магия… Фенрис чувствовал себя потерянным, словно его нет, а осталась тень — шальная, безумная, нервная. Он плохо помнил, что сказал ей под утро. Только этот цепкий, такой Хоуковский взгляд засел в голове, четкой и ненужной картинкой, сбивающей с толку. Что он делал сейчас? Фенрис еще раз посмотрел на листок бумаги, нахмурившись. Он оправдывался перед ней? Знал ведь, что она придет и прочитает это. «Сними, если не захочешь меня видеть». Фенрис вперил взгляд в красный лоскут ткани на столе. Едва не привязала к себе! В голове били колокола, усталость и жуткая пустота не давали нормально вдохнуть. Кто-то будто бы тянул воздух у него из легких, тихо посмеиваясь, озорно глядя… Мариан, ты и твои смешинки в глазах, будто искорки. Твои движения, немного угловатые и порой до смеха нелепые. Фенрис с ужасом наблюдал за течением собственных мыслей. Так много никогда еще не было. Его окунули в чужую жизнь, словно перо в чернильницу. Один взмах и ты в ней. Покрыт с ног до головы. Вдруг вспомнилось собственное отражение в луже. Кровоподтек на щеке, смолянисто-черные волосы, загорелая кожа и зеленые глаза. Они глядели на него с недоумением, а тело мигом отзывалось пронзающей болью. Когда это было? Воспоминание ускользало, развеиваясь как пыль, от дуновения сквозняка в этом демоновом поместье. А перед глазами, словно заполняя эту тягучую пустоту, появлялось лицо Мариан Хоук. А ведь и правда так, она заполнила его изнутри. Он пришел в Киркволл без особой цели и надежды на спасение. Бегство двигало его ногами, перемежаясь с желанием выжить, приспособиться, понять. Встретив ее, он поверил в то, что сможет. Все получится. Не это ли она без конца твердила ему, улыбаясь? И он глядел на нее во все глаза, разинув рот. В какой-то момент, всего лишь дело случая — из открытого рта потекли слюни. Фенрис хрипло рассмеялся. Тихо и пусто, зыбким эхом, смех отразился от стен его спальни. Какая ирония. Сбежал от мага, чтобы встретиться с другим… И не просто встретиться… Каффар, это все происходит на самом деле?! И снова перед глазами появилось проклятое поместье Данариуса. С такого ракурса он никогда его не видел. Посмотрел на шпили башен, а затем на свои ладони. Они были чистыми. ФАСТА ВАСС, ОНИ БЫЛИ ЧИСТЫМИ. Без этих страшных борозд лириума. Он жадно вдохнул горячий воздух Сегерона, раздувая ноздри. Это было так близко, это, демон раздери, БЫЛО! Но вмиг исчезло. Он не помнил, что произошло дальше. Эльф разбит и склеен заново. Лириумом. Какое нелепое сравнение… Фенрис не знал с чего начать, что именно вспомнить? Ведь должны были остаться хоть какие-то приятные воспоминания? О да. Воображение услужливо подсунуло ему ощущение, от которого свело в груди, все сжалось в комок и защемило в горле. Его руки обнимают мятый передник, он вроде бы только что плакал — глаза на мокром месте. А она гладит его по волосам, нежно убирая их за торчащие уши. Приговаривая что-то, но он не разбирает слов. Они в кухне, здесь жарко от печей, в воздухе словно замерли крохотные пылинки на солнечных лучах, пробивающихся сквозь окна. Мама. Ты так нужна… «Создатель, помоги ему». Откуда эти слова? Он чувствует ее запах: яблок и какой-то выпечки, ткань передника немного грубая, но это все, что у него есть сейчас, это важно! И воспоминание разбивается на тысячи осколков. Нет, постой, подожди! Побудь еще немного здесь, позволь мне… Фенрис сжимал голову, словно та сейчас лопнет, а ему нельзя этого допускать. В нем поселился кто-то другой. И он так истово ненавидел себя прежнего, так яростно сминал все мысли, рвясь на волю. Он не знал, какому себе верить. Лицо сестры проплыло перед глазами, и эльф был бы рад ухватиться хотя бы за часть образа, но запомнил только зеленые глаза. Как и у него, как и у матери. Изумрудные, яркие. Он так любовался ими в детстве. Остановите время, мне так хочется воскресить в голове именно эти, нежные, теплые воспоминания! Но время шло. Он глубоко вдохнул, еще раз оглядывая комнату, затем подхватил вещи и широкими отрывистыми шагами, покинул спальню. Предстоял долгий путь. Снова дорога, в который раз, приводящая мысли в порядок. В размеренном движении жизни вокруг он находил особенную прелесть, в первые дни после побега. Спустя несколько месяцев, как он сошел с корабля, Фенрису довелось побывать в бесчисленном количестве городов, захолустных деревень и фермерских хозяйств. Иногда разрешали провести ночь под какой-нибудь хлипкой крышей на постоялом дворе… В те моменты он внимательно наблюдал за миром вокруг. Его очаровывали лица людей, такие непохожие голоса, запахи, жесты, незнакомая речь… Времена прошли, но привычка осталась, Фенрис отчаянно хотел делать что-то, двигаться в любом направлении, лишь бы не грызло изнутри, как сейчас. А возможность подвернулась вновь. Письмо, которое он нашел на столе, вернувшись из поместья Амеллов, ясно отпечаталось в мозгу, а имя, которым оно было подписано, даже не вызывало удивления. «Привет, Фенрис. Надеюсь, читать ты уже научился… Я думаю, ты не удивишься, как мне удалось разыскать тебя, ведь твоя репутация в городе машет рукой из каждого закоулка». О да, он жил, не скрываясь, все это время, зарабатывая себе имидж наемника, которому по плечу любая задача. И спасибо Авелин, удавалось не попасться властям, проживая под самым носом у наместника. «Давай я просто перейду к делу и к демону все эти условности? Я в предвкушении нашей встречи. И да, мне нужна твоя помощь. Уверен, что это дело тебя заинтересует». Он согласился, конечно же, ведь предложение ниже разожгло в груди яростное пламя. А это было так необходимо сейчас, когда медленно, но верно, он скатывался в бездну. Или обезуметь, или вернуть самого себя, погрузившись в привычный ритм жизни. «Ты же не против подсунуть палки в колеса нескольким магистрам из Тевинтера? А имя Годор тебе ни о чем не говорит? Оказывается, парень просто жаждет встретиться с тобой! А кое-кто из этих вышеуказанных напыщенных магов даже знаком с Данариусом! Старые счеты, знаешь ли…» Имя. Данариус. Это сочетание букв на языке, — оно немного горчит и обладает вкусом крови и боли. А что до другого… Годор… Фенрис некоторое время стоял посреди комнаты, закрыв глаза и пытаясь нащупать в бушующем океане собственных воспоминаний любую ниточку… И нашел. Годор был рабом, таким же, как и Фенрис. И все это было еще до ритуала. Он помнил, демон вас всех раздери, он помнил, что было до ритуала! Однако тут же, ниточка оборвалась, загораясь, и рассыпалась снопом разноцветных искр. «Встретимся на перекрестке, недалеко от перевала в Виммаркских горах. Ты наверняка видел, это неподалеку от старых руин, с огромными статуями тевинтерских воинов. Статуи, построенные в расцвете империи, утратившей былое величие. Лихо звучит? А уж выглядит до сих пор, что мурашки по телу! С нетерпением жду встречи. Аарон». Тевинтерский мальчишка, встретившийся ему в Вал-шевене. Что с ним стало? Зачем ему Фенрис? Эльф ни за что не согласился бы на встречу, не случись этой ночи с ней, когда он начал вспоминать. Бежать без оглядки. Ему надо бежать от нее, иначе убьет. Старый Фенрис не стал бы, тот эльф до сих пор оставался рабом, в глубине души. А сейчас его жгло изнутри. Ненависть, которую в нем поселили, расцветала пышным цветком, источала аромат отчаяния и всепоглощающей злобы. Новый Фенрис помнил фрагменты, и страшно представить, что произойдет, если бы он вспомнил всё. Тонкие холодные пальцы, перебирающие завязки на его одежде, неловкие, но страстно желающие узнать, что под ней. Его руки, срывающие домашний костюм Хоук, шарящие по телу, как будто запретный плод дали вкусить, ведь хозяина нет, он не видит, что происходит. А время бежит, ускоряясь. У него совсем нет сил, но так хочется, чтобы это мгновение чуть растянулось. Блаженство уносит, поднимая выше облаков, и так тепло внутри, в груди что-то греет, растекается, переливаясь по всему телу. Стоны срываются с губ, складываясь в ее имя. — Мариан… Фенрис сжал руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Не смотреть на ее поместье, не смотреть, а пройти мимо! Он должен уйти, не останавливаясь! На секунду показалось, что в окне спальни мелькнула тень девушки. Эльф вздрогнул, опасаясь самого себя, в ужасе от желания прийти и успокоить ее, снова почувствовать этот запах, прижать к себе ее худые плечи, провести рукой по спине… На улице было темно, лишь редкие блики света в окнах чужих домов указывали ему путь. Он шел быстро, почти бежал налегке, прислушиваясь к тому, как позвякивает доспех на теле, ощущая тяжесть меча за спиной. Она придавала происходящему правильность, вызвала спокойствие. Так должно быть, это то, чему он научился с самого детства. Держать в руках меч, никогда не отпуская. Шввввых! Взмах огромного двуручника рассек ночную тишину, поднимая клубы пыли с дороги. Встрепенулись птицы, уютно примостившиеся на отвесной крыше здания. Издали послышался звон битой посуды и чья-то ругань. Город не спал. Дневная жара ушла, уступив место ночной прохладе, и в это время всем становилось легче дышать. Швааааах! Вввжииих! Меч слишком велик ему, это заметил бы кто угодно, при первом же взгляде. Но молодой крепкий эльф отрабатывал удар за ударом, несмотря на выступивший от усталости пот, ведь уже перевалило за полночь. Ночные тренировки были для него как глоток свежего воздуха. Мышцы горели, но эльф держал ритм, отрабатывая выпады один за другим. Ненависть заставляла двигаться. Каждый взмах меча разрубал очередную мысль в его голове. Данариус. Убить, уничтожить. Порвать. Фенрис едва не наткнулся на группу стражников в узком переулке Верхнего города. Эти воспоминания словно сладкий нектар, манили попробовать себя, погрузиться с наслаждением, предлагая обрести собственные части, собственный разум. Осознать себя целиком. Создатель, сколько он ждал… Никто не встретился возле ворот, Фенрису удалось проскочить мимо часовых, не привлекая внимания, и тенью скользнуть в спасительную ночь, в уже почти осеннюю прохладу. Он сразу не пошел по главной дороге, стараясь держаться левее и быть незаметным. О да, годы бегства оставили отпечаток, он даже двигался по-особому. Крался, словно дикий зверь, очень быстро, напрягая мышцы шеи, вслушиваясь, вглядываясь во мглу перед собой. Если бы Фенриса спросили, с каким временем суток его можно сравнить, он, не задумываясь, назвал бы ночь. Так сложилось с давних пор, когда он еще не был личным телохранителем магистра. Только ночью он мог почувствовать свободу, тренироваться, без устали отдаваясь любимому занятию. Его меч всегда был продолжением руки. Рядом с этим куском стали, он чувствовал себя настоящим, — реальным, а не призраком. Призраки населяли Сегерон. Безликие, бесчувственные, похороненные заживо, и оттого казавшиеся восставшими мертвецами. А он хотел жизни. Для своей мамы и маленькой сестры, для своих немногочисленных друзей… Он так хотел жить… Ночью можно было отдаться вихрю захлестывающих эмоций, не боясь, что кто-то увидит. Фенрис перешел на бег, сосредоточившись на дыхании. Хотелось пробежать до рассвета, освободив голову от ненужных мыслей, коих имелось великое множество. Эльф обрадовался тому, что удалось вспомнить, просто не был готов к осознанию горького факта: его поступки шли вразрез с тем, что он думал и делал ранее. Казалось, что в голове теперь двое, и они ведут ожесточенные споры, разрывая мозги пульсирующей болью. Фенрис старался думать только о том, как бы ни сбить ритм бега, но назойливые мысли продолжали терзать. Рука нашарила в нагрудном кармане сложенный пополам лист бумаги. Эльф в очередной раз отругал себя за то, что уходя из поместья Амеллов, он увидел этот проклятый ворох свитков на столе возле камина. Скользнув по ним взглядом, заметил несколько рисунков, на одном из которых карандашный набросок Хоук и ее отца. У девушки длинные волосы, сплетенные в косу и легкое платье, с открытыми плечами. Фенрис поймал себя на мысли, что ни разу не видел ее в платье. Оно, наверное, было ей очень к лицу… Отец смотрел на нее так снисходительно и по-доброму, в их взглядах передана вся нежность и спокойствие, какие только могут быть между близкими людьми. Что-то екнуло у него в груди, и Фенрис схватил этот рисунок, словно какое-то сокровище. А сейчас, оставив дома красный лоскут ткани, написав вроде бы прощальное письмо, он хватался за этот клочок бумаги уже… в четвертый раз? Будто там могло найтись какое-то успокоение для него! Фаста васс, почему? Почему это произошло, неужели он позволил этому случиться? Столько воспоминаний о том, что магия сделала с ним, и как он ненавидел ее каждой клеточкой своего тела, и теперь все это столкнулось с волной нежности, просыпающейся при одном только воспоминании о том, как Мариан морщит нос. Фенрис думал, что сошел с ума. Уже светало. Верхушки деревьев окрасились в оранжево-красные рассветные оттенки. Запели птицы, и стало чуточку теплее. Фенрис перешел на шаг, чувствуя, как заныли ноги от устроенного только что марафона. Путь от перевала до Киркволла занял у него несколько дней в первый раз, когда он спасался бегством. В обратную сторону получилось гораздо быстрее. Он нарочно подгонял себя, не давая передохнуть. Эльфом двигало любопытство и желание прикоснуться к собственному прошлому, сейчас это была одна из немногих возможностей, которой он не преминул воспользоваться. Подозрительно тихо… Лес поредел, впереди на тракте замаячили повозки, обтянутые красной тканью, с эмблемой Киркволлской торговой гильдии, и никого вокруг. Приблизившись, Фенрис замер, вглядываясь в открывающийся пейзаж. На главную дорогу он все еще не выходил, стараясь держаться деревьев: густая зелень леса давала тень и укрытие. Несколько повозок были перевернуты, а ящики с товаром разбросаны и местами сломаны. Кругом валялись вещи и будто впопыхах брошенное оружие. Судя по всему, на торговцев был совершен набег. Вот только… Где же все люди? Где трупы, раненые, лошади? Зловещая тишина опустилась на лес и начала давить на уши, вызывая мурашки по всему телу. Свист стрелы, рассекающий воцарившееся безмолвие, заставил Фенриса сгруппироваться, посылая свое тело вправо. Хвала реакции, его ведь чуть не задело! Он прижался к земле, вслушиваясь. Хрустнула ветка, и эльф приготовился вскочить, вынимая меч- требовалось только определить с какой стороны был произведен выстрел. Пронзительно закричала стая птиц, сорвавшаяся с крон деревьев. Каффар! Треск в кустах, совсем близко, сзади! Фенрис вскочил, успевая подставить меч, защищая себя от прямого удара. — Ну и дела! Ураган, как и был! — воскликнул басовитый голос. Фенрис проследил взглядом вдоль лезвия, затем по руке, закованной в латную перчатку, и уперся в забрало шлема, наполовину скрывающее лицо. — Кто. Ты. Такой, — отрывисто выдохнул эльф. Проклятье! Сбил дыхание! Нехорошо, нужно потянуть время, следующий рывок не выйдет таким точным. Противник в доспехах опустил меч и потянул левую руку к забралу шлема. Через секунду Фенрис узнал его. Сухие черты, рябые щеки, тонкая линия губ, рассеченная шрамом, короткие кудрявые волосы, иссиня-черные, взлохмаченные. Глаза серые, холодные как лед, смотрели внимательно, почти бегали, изучая лириумные отметины на его теле. Годор. Гора. Такой же большой, как и всегда. Ничуть не изменился за эти… сколько? Пять, семь лет? Когда они виделись в последний раз? — Эк тебя потрепало, ураган… — пробормотал Годор, переведя взгляд на меч, который Фенрис все еще удерживал на вытянутой руке, не подпуская к себе мужчину. — Успокойся, я сам тебя за разбойника принял, тут демонова туча этих разбойников была буквально вчера. Опусти меч. Фенрис облизал пересохшие губы. Сильно хотелось пить, а рука, сжимающая рукоять меча, предательски начала дрожать. — Откуда мне знать, что ты не пришел по мою душу, как и остальные? — бросил он, надеясь увидеть в этих ледяных глаза хоть какой-нибудь ответ. Годор сипло расхохотался. — А у тебя нюх на опасности? Сколько ты бегал? Тебя половина Тевинтерских головорезов ищет, ты прав, будь я смелее, получил бы за твою голову столько мешков золота, что можно было бы бежать не оглядываясь…. Боковым зрением Фенрис заметил, как из-за дерева слева медленно скользнула фигура в темном одеянии. Лицо скрывалось под капюшоном, но в руках отчетливо угадывался лук. Раздался треск натягивающейся тетивы. — Вайлет, успокойся, это свой, — крикнул он фигуре, — его мы, собственно и искали. — Хвала Создателю, Годор, я уж думала, мне неделю придется тащиться по этому лесу, отбиваясь от назойливой мошкары. Так достало, — заговорила девушка, откидывая капюшон и приближаясь к ним. — Может ты все-таки опустишь меч, мы не убивать тебя собрались! — воскликнула она, и Фенрис уловил повелительные нотки в голосе. — Вайлет, осторожнее, — хохотнул Годор, — не зря мы его прозвали ураганом, оглянуться не успеешь, как он этой здоровенной хреновиной пыль с земли закрутит прямо в глаза, а потом р-р-раз и положит всех вокруг! Фенрис не выпускал из виду здоровяка, пытаясь вспомнить, почему тот зовет его ураганом и где они могли знать друг друга? Он лихорадочно соображал, откуда с ним мог быть знаком этот Аарон и что за девушка с огненно-рыжей копной волос стоит рядом? — Почему ты называешь меня ураганом, — сквозь зубы процедил эльф, опуская меч, когда руку начало жечь от усталости. — Ты что же, не помнишь? — нахмурился Годор. — Аарон же объяснил! Этот магистр, как его там, стер ему память, чтобы сделать собственным беспощадным телохранителем! — пояснила здоровяку рыжая Вайлет. — Угораздило же его… Ты меня совсем не помнишь? — расстроено пробормотал Годор, убирая меч в ножны на поясе. — Что здесь произошло? — спросил Фенрис, оглядываясь по сторонам. Чутье подсказывало, что эти двое действительно не собирались его убивать, к тому же, Фенрису хотя бы удалось вспомнить девушку. Рыжие волосы, пещера, демон гордыни. Это ее Аарон спасал, когда они были в Вал-шевене! Воспоминания давались с трудом, в голове было намешано слишком много образов, они путались, сбивая с толку. Годор был когда-то его… другом? Фенрис хорошо помнил его смех, холодные голубые глаза, манеру стоять, переминаясь с ноги на ногу, слишком нелепую для его больших размеров. Он звал его Гора. Они давали прозвища каждому мальчишке в их поселении. Фенрис вздрогнул, когда перед глазами поплыли картины прошлого. — Эй, ку-ку, мессир эльф, вы еще с нами? — рыжая помахала ладонью перед глазами, возвращая Фенриса в реальность. В другой раз он бы разозлился на такое поведение со стороны незнакомки, но долгое общение с Хоук оставило след. Фенрис даже улыбнулся уголком губ, вспоминая, как часто ему приходилось терпеть подобные выходки со стороны Мариан. Другая его половина отчаянно запротестовала, тут же убирая эти, плохие по ее мнению воспоминания из головы. — Он всегда таким был? — раздраженно спросила Вайлет, обходя его кругом и устремляясь вперед к повозкам. — Когда мы виделись в последний раз, поверь мне, он был гораздо хуже, — мрачно усмехнулся Годор, следуя за ней. Фенрису ничего не оставалось, кроме как присоединиться к этой странной компании. Они пересекли тракт, снова углубляясь в чащу. По дороге Годор пояснил, что это Аарон сказал им идти навстречу Фенрису, минуя святилище, до которого всего несколько дней ходу отсюда. Вскоре они наткнулись на потасовку с разбойниками, — на этой части дороги орудовала банда Когтей. Убийцы положили всех купцов, а трупы сожгли, опасаясь, что в них вселятся демоны из святилища. Товар и другие полезные предметы растащили тотчас же. Годор и Вайлет в нападение не вмешались, мотивировав это тем, что раз богатые купцы не захотели делиться товаром с бедняками, вот и поплатились за это жизнью. Вайлет уверенно вела их сквозь чащу, находя скрытые тропинки и огибая поваленные стволы гигантских елей, перепрыгивая через ямы и рытвины. Фенрис обратил внимание, как ловко ей дается передвижение по пересеченной местности, и не мог взять в толк, откуда эти умения, ведь она была аристократкой до момента похищения. Не научилась же она этому за несколько месяцев. Годор молча шел рядом, изредка ругаясь на тевине, проклиная лес и всех его обитателей, когда в очередной раз запутывался в каком-нибудь буреломе. — Куда ты нас ведешь? Где Аарон? — поинтересовался Фенрис, радуясь, что мысли о происходящем отвлекают от Хоук, хотя он уже несколько раз неосознанно дотронулся рукой до нагрудного кармана, проверяя, не потерялся ли этот листок… — Аарону пришлось отлучиться, мы стали лагерем неподалеку, я веду нас туда. Потом будем держать путь в святилище, — пояснила рыжая, запрыгнув на ствол дерева и сделав по нему несколько шагов. Вдруг она присела на корточки и в мгновение ока вытащила из-за спины лук, зацепив стрелу. Нахмурилась, целясь. Выстрелила. — В яблочко, Вайлет! — хмыкнул Годор, когда они подобрали тушку зайца по дороге. — Вот вам и ужин, — рассмеялась рыжая, склонившись в притворном реверансе. Спустя некоторое время чаща уступила невысоким деревцам, окружавшим лесную поляну. Лагерь состоял из четырех больших шатров и трех поменьше, вокруг которых суетились люди и эльфы. Фенрис уловил отрывки знакомой речи, обратил внимание на одежды собравшихся в лагере людей, заметил группу детишек, животных и нехитрые пожитки. Это были не воины… — Откуда здесь… — Поверь, ураган, долгая история, рекомендую запастись терпением, — Годор протянул ему тушку убитого зверька, — есть будем? К ним навстречу выбежала странная девочка. Такая же кудрявая, как и здоровяк, с густой копной черных волос, только… У нее было слегка одутловатое лицо и маленькие глаза, контрастировавшие с круглым, выдающимся вперед лбом. Она отличалась от детей, которых довелось видеть Фенрису. — Джози! — заулыбался Годор, бросая убитого зайца и подхватывая смеющуюся девочку на руки. — Годор! — утвердительно произнесла она, хватаясь руками за его волосы. На вид ей было шесть лет, может меньше, Фенрис не особенно хорошо определял возраст детей. Куда больше заинтересовал тот факт, что лириум проснулся, почувствовав ее. А поскольку это происходило только в присутствии чего-то магического, эльф успел сделать вывод: либо неподалеку маг, либо сама девочка является им. Но не рано ли для ее возраста? — Годор сделать мне подарок? — пролепетала она, и Фенрис растерялся, услышав, как тяжело ребенок выговаривает слова и смотрит при этом не на лицо здоровяка, а куда-то вверх и левее. Взгляд такой отрешенный и задумчивый, в то время как пальчики ловко накручивают вьющиеся пряди на голове здоровяка. — Нет, Джози, зато я привел сюда ураган. Помнишь, я рассказывал тебе о нем истории? — Годор осторожно поставил девочку на землю, повернув в сторону Фенриса. — Это моя сестра, звать Джози, — улыбнулся он, легонько подталкивая ее к эльфу, — ну же, познакомься! Девочка Джози начала теребить в руках шнурок пояса и замялась в смущении. — П-привет? — спросил Фенрис неловко, совершенно не представляя как себя вести. Рыжая, как назло убежала куда-то, оставив их. Девочка сделала несколько неуверенных шагов к эльфу и протянула руку. Увидев, как Годор кивает ему, Фенрис протянул ладонь в ответ. Когда их пальцы столкнулись, Джози отпрянула и спряталась за здоровяка. — Страшный! — выкрикнула она, испуганно выглянув из-за ног Годора. — Что не так, малышка? — растерянно переспросил он. — Ему больно, ему давно так больно, оно жжет, переливается, шепчет ему, он давно не спал! Фенрис обомлел. Она говорит о лириуме? Но откуда… — Он спорит, оно не дает покоя, плохое, плохое! — девочка замотала головой, толкнула ноги Годора и убежала в лагерь. — Эээ… ты уж извини, обычно она так гостей не встречает… — пробормотал здоровяк, почесав затылок. — Она скорее всего об этом, — Фенрис повернул руку, демонстрируя лириумные отметины. — Все стеснялся спросить, что это? — Это лириум. Метод нанесения — подкожный. Не спрашивай больше, сам увидишь… — пробормотал эльф, вспоминая, в который уже раз приходиться объяснять это, — и все-таки… почему ты зовешь меня ураганом? Годор махнул рукой, предлагая пройти вглубь лагеря. Они расположились возле большого костра, над которым был размещен котелок с готовящейся похлебкой. Годор передал тушку убитого зверя какой-то женщине в переднике, та рассыпалась в благодарностях и унесла добычу в палатку, чтобы освежевать и подготовить для варки… На Фенриса старались не обращать внимания, но все же поглядывали, исподтишка, как и многие раньше. Думали, что не заметно, но эльф так часто ловил на себе чужие вкрадчивые взоры, что становилось тошно. Он старался не загадывать, сколько вопросов вызывает его внешний вид, даже привык абстрагироваться от этого. В данный момент интересовало другое. — Ураган, потому что ты сам себя так назвал. Неужели ты не помнишь? Нам было шесть, мы воровали персики в саду у магистра. Когда жили на Сегероне. Фенрис действительно помнил это. Картинка была настолько живой и яркой, словно это произошло вчера. — Ты коленки ободрал, когда мы убегали? — вырвалось вдруг у Фенриса. Годор расхохотался. — Я смотрю, Данариусу не удалось окончательно лишить тебя памяти? — Это сейчас, четыре года назад я понятия не имел, как оказался в его телохранителях, — задумчиво протянул Фенрис. — Ладно, у тебя много вопросов, я подожду со своими. Валяй, спрашивай! — Где Аарон и как здесь оказался ты? И кто все эти люди? — Я постараюсь сказать покороче… — Годор посерьезнел, — я бежал с Сегерона примерно в то же время, что и ты. Нападения кунари участились, в этой суматохе, магистрам пришлось напрячь свои задницы, ведь все произошло летом. Ты же знаешь, они не чесались в это время года, отсиживаясь в тенистых садах своих имений. Ждали наступления осени, чтобы жара спала. Но не случилось. Когда они напали, я служил у магистра Фелциуса. Старик обезумел, отправив отряд со мной в самое пекло, видать настолько испугался, что в итоге бросил нас там на верную гибель. Сражение закончилось, и я пришел в себя, в яме, среди трупов своих товарищей по оружию. Была ночь, я выкарабкался и пополз вдоль берега. Чудо, что меня заметил корабль с торговцами… Контрабандисты… Или демон их разберет кто, но они выходили меня, а я наплел, что мне нужно в Вольную марку. С детства слышал истории о здешних местах… Меня не отпустили сразу, как же… Я отработал у них несколько лет, пока не встретил Аарона. Парень был таким… Непохожим на них… Он выкупил меня. Я подумал, пиши пропало, снова в рабстве, но… Он снял с меня кандалы, как только корабль отчалил с материка. Снял и сказал, что я могу идти, куда вздумается. Я растерялся, толком сообразить не успел, что бежать-то мне было некуда. И попросил остаться. На равных с магом, можешь себе представить? Тут-то и узнал его историю. — Что за история? — Фенрис принял из рук женщины тарелку с похлебкой, благодарно кивнув. — Он бежал от своего папаши, забрав половину рабов, из тех, кого знал лично. А потом я попросил его помощи в поисках сестры. Я знал какому магистру ее продали. Ты же видишь, она… особенная. Не такая, как другие дети. Говоришь с ней порой, а выдаст такое… Не верится, что ей всего лишь пять стукнуло. Аарон ей очень понравился, ведь это он спас ее. Привязалась к нему теперь и наотрез отказывается уходить. Вот мы и остались тут. — Почему Аарон бежал? Ты знаешь кто такая Вайлет? Ее вроде звали Виолетта, и он украл ее из Вал-шевена, — Фенрис все больше поражался тому, как тесен мир. Как там говорила Хоук? Люди не встречаются случайно. В жизни не бывает случайностей… Вот и подтверждение ее словам… Фенрис поборол в себе желание улыбнуться. — Это ты сам у него спроси, политические дрязги магистров не мой конек, — усмехнулся Годор, — мне главное, чтобы сестра была жива-здорова и желудок сытый. Денег не нужно, все равно тратить не на что. — Так это что же, все его рабы? — выдохнул Фенрис, оглядывая людей в лагере. — Это те, кто пошел за ним добровольно. И мы здесь не рабы. Помогаем друг другу. Посмотри вокруг, сколько здесь тех, кто умеет держать оружие? Женщины, старики и дети. Кое-кто из сопорати пошел за ним, но не стало денег, чтобы платить. В итоге нас осталось совсем немного. — Что Аарону нужно от меня? — Кажется, он говорил, что в святилище поблизости есть один амулет и нетронутая сокровищница. — И я понадобился, чтобы устроить разгром в древнем тевинтерском святилище? Ерунда какая… — Демон его побери, какому-то богу они там покланялись, я в голову не беру этой ерунды. Рад, что ты цел, я вспоминал тебя, после турнира… Слово отпечаталось в мозгу, словно прижгли раскаленным прутом. Турнир…. Фенрис вспомнил, что неоднократно участвовал в турнирах… — Я… кажется, дрался с тобой? — Ага, и чуть не убил, между прочим, гляди, какой шрамище остался! — Годор ловко скинул защищающую пластину, продемонстрировав эльфу зарубцевавшийся широкий порез от плеча к груди, — мечом рассек! Р-р-раз и все! — здоровяка это, похоже, вовсе не расстраивало, он даже гордился. — Вот вы где! — рядом выросла Вайлет. — Эй, рыжая, расскажи урагану, откуда ты знаешь Аарона. Девушка села рядом, аккуратно отцепив лук и колчан стрел. Достала флягу, сделала глоток и не без удовольствия поморщилась. Своими размашистыми движениями она будто старалась скрыть аристократические манеры. Носила грубо сотканную одежду и перчатку на правой руке, чтобы не резать пальцы, натягивая тетиву лука. Старалась двигаться плавно, но без изящества, допуская при разговоре резкие жесты, громко смеясь и пытаясь скорее быть похожей на какого-то варвара женского пола. — Я с Аароном знакома с самого детства. С тех пор, как мой папаша магией увлекся. Он водил дружбу с магистром, все хотел, чтобы мама ему наследника родила. Но не получалось. Я была их первенцем, ко мне он относился еще нормально… А когда одна за одной у мамы начали рождаться девочки, он… — Вайлет саданула рукой по колену, нахмурив брови. Фенрис не стал расспрашивать. — Вообще Аарон появился у нас в замке, когда мне тринадцать стукнуло. Я часто была предоставлена самой себе, лазила по башням и внешним крепостным стенам, прибивалась иногда к охотникам, они, кстати, научили меня из лука стрелять. Аарону тоже оказались не по нраву его родители, в этом мы сразу нашли общий язык. Когда он приезжал, мы убегали и проводили время вместе. Однажды, я рассказала ему, что творят наши отцы… И он обещал, что когда вырастет, заберет меня… — Вайлет загадочно заулыбалась, глядя на кипящую в котелке воду. Фенрис задумался о том, что Аарон удивлял его все больше, с каждым рассказом. Сын магистра, который спасает рабов, похищая свою возлюбленную из замка? Не это ли сюжет для сказок, которые ему рассказывала Хоук, когда они гуляли по рваному берегу? Он чаще молчал, и она как обычно с лихвой восполняла тишину, без умолку повествуя о каких-то невероятных зверях, драконах и войнах… — Почему они зовут тебя Фенрисом? — прервал его размышления Годор. — Это имя мне дал Данариус. Я привык, — сухо отрезал Фенрис. — Раньше ты таким мрачным не был, каффар, что с тобой произошло? — удивился Годор и замолк, когда Вайлет ткнула его в бок. — Венехедис, Годор, столько всего случилось, что голова раскалывается. А еще вы… Что вас понесло в это святилище? Хотя какое мне дело… — осекся Фенрис, понимая, что сейчас ему, в принципе, некуда идти. Конечно, он мог отправиться дальше, но в одиночку вряд ли протянул бы долго. Снова жизнь в бегах, случайные задания, легкие деньги, жизнь на волоске от гибели… Чем это отличалось от жизни в Киркволле? Разве что там у него было некое подобие собственного дома… В груди снова защемило, едва он вспомнил разваливающееся поместье, треск поленьев в камине, рисунки на стене, улыбку Хоук, сидящей напротив… В бездну все это! — Когда вы собираетесь выступить? — рявкнул он, вызвав удивление у девушки. — Чем быстрее, тем лучше, — быстро ответила она, — Аарон, кстати, упоминал, что ты вспыльчив и немного того, — сказав это, Вайлет ехидно улыбнулась, покрутив пальцем у виска. У Фенриса не было сил ответить на ее колкость. Капли. Звон, разрывающийся в ушах. Почему так холодно? Его затрясло. С трудом удалось приоткрыть один глаз, но второму что-то мешало. Поднеся к лицу руку, эльф в ужасе отдернул ее. Что это? Оно светится… Голова соображала с трудом, мозг вылавливал первичные ощущения, которым сознание могло дать хоть какую-нибудь оценку. Ему холодно, тело хватил озноб. На нем нет одежды, только набедренная повязка и кандалы, которые уже натерли запястья и щиколотки. Каменный пол, на котором он лежит, кажется, сделан изо льда. Он не чувствует половины тела. Что за светящиеся полосы на руках? Глаз слипся от запекшейся крови, волосы спутались, от него жутко воняло… Горло саднило, а мышцы пульсировали так, словно он только что участвовал в затяжном сражении. Сколько он здесь пролежал? Где он? Нет, не может быть. Это все какая-то ошибка. Плохой сон. Что было до этого? Фенрис предпринял попытку встать и… проснулся. Тихо потрескивали поленья в костре. Ах да, они же направлялись в святилище. Эльф сел на спальнике. Сон был таким реальным, что тело вновь услужливо напомнило жуткое ощущение немощности и всепоглощающей боли, бьющейся в виски. — Кошмар? — окликнул его тихий голос Годора. Фенрис мотнул головой и потер лицо руками, отгоняя от себя остатки воспоминаний из сновидения. Ритуал снился ему часто, он даже почти привык, ведь стоило посидеть смирно некоторое время, и боль отступала, он научился с ней бороться. — Эти штуки, у тебя на теле… Они светились… — Такое бывает… Годор запнулся, не решаясь спрашивать дальше. Фенрис мысленно поблагодарил здоровяка, вспоминая, как ценил в детстве эту его немногословность. Гора всегда был таким. Тихим, но верным другом. Неприятности, в которые вляпывался молодой эльф, то и дело сказывались на всей их компании, но Годор неизменно молча брал в руки оружие, становясь рядом. Эльф жалел о том, что с трудом мог припомнить их друзей, память подсовывала только фрагменты из большой головоломки в его разуме. Вайлет спала неподалеку, закутавшись в плащ, Годор перевел взгляд на нее и улыбнулся. — Рыжая бестия. Повезло Аарону с ней. — К чему ты это? — Они стоят друг друга, знаешь, ведь как две половины, один упрямый, другой прямолинейный. Как только сталкиваются в споре, не растащишь. Но любят друг друга… Хотя, что я в этом смыслю, — Годор перевел взгляд на него, — помнишь Кайю? В голове живо отразился образ красивой девочки, в ситцевом платье, с тонкими плечами, изящной осанкой и поразительной грацией. Она очаровала его… Впрочем, и Годора тоже. Эльф улыбнулся этому глупому воспоминанию, сцепляя его с уже увиденным ранее. Отражение в луже, кровоподтек на щеке, недоумение, отразившееся во взгляде. Они же подрались из-за нее! Смешливая и гордая Кайя стояла поодаль, ожидая, кто победит в схватке. Фенрис оттолкнулся от земли, почти рыча, и бросился на Годора. Тогда здоровяк еще не обладал таким завидным телосложением и их силы были почти равны. Молодой эльф разве что был хитрее. — Помнишь, как она отказала мне? — грустно пробормотал Годор. Фенрис кивнул, улыбаясь уголком рта. Той же ночью после драки, он потащил девушку на верхний этаж конюшни, где хранили сено для лошадей… — Чему ты так улыбаешься? — поинтересовался здоровяк. Фенрис пытался прекратить, но не мог, и вдруг тихо, но искренне рассмеялся. Такая чушь, и как это было важно в тот момент? Нелепый, гордый и распаленный юношеской страстью победитель… Варанья смеялась над ним, когда он приполз домой под утро, а мама лишь качала головой, принимаясь за его синяки и ссадины, полученные в драке. Вайлет вдруг хмыкнула во сне и перевернулась на другой бок. — Тебе тяжело вспоминать? — Годор подпер голову рукой, устраиваясь на плаще удобнее. — Тяжело, неподходящее слово. Мне странно, — Фенрис лег на спину, уставившись на звездное небо, — ты говоришь мне имя, и вдруг в голове появляется какой-то фрагмент… А потом исчезает. Или переплетается с другим. А то вдруг вспомнится какой-то вкус. Помнишь вкус спелых персиков? — Из чужого сада они всегда казались слаще, — хмыкнул Годор. Они помолчали некоторое время, вслушиваясь в тишину ночного леса. Было прохладно, но до заморозка еще далеко, природа пока не уступала осени. Фенрис прикоснулся рукой к нагрудному кармашку, извлекая из него листок. Это был какой-то неосознанный порыв. Сердце подпрыгнуло в груди, когда он развернул бумагу и уставился на рисунок. — Кто там? — окликнул его здоровяк. — Неважно, — Фенрис быстро убрал лист обратно. Каффар, эта заноза в его голове, несмотря на такое количество воспоминаний, несмотря на злость и боль… Он что, — скучал? Что бы ты сказала по этому поводу, Мариан? — Эй, ураган… А что ты делал в Киркволле? Вайлет сказала, тебе удалось отхапать там целое поместье? И что ты водил дружбу с какой-то магессой… — Я ушел. Не хочу туда возвращаться. И обсуждать это не хочу, — нахмурился эльф. Годор замолк, не решившись узнать больше. Утром их разбудила Вайлет, бодро собравшая нехитрые пожитки. Они выступили к святилищу, и девушка заверила, что Аарон встретится с ними там. Фенрис все больше уходил в размышления во время пути, пытаясь связать в голове обрывки воспоминаний. От самого себя он узнал, что немногословность и раньше была его извечным отличительным качеством, чему не преминул обрадоваться. Было очень странно задавать себе вопросы о прошлом. Фенрис условно разделил себя в сознании до ритуала и после. Все, что было после, захотелось перечеркнуть, но ровно до тех пор, пока он не вспоминал о Хоук. Отчаяние накатывало волной, смывающей любые здравые доводы. Если бы Хоук познакомилась с ним до ритуала… Вряд ли бы случилось… то, что случилось. Вряд ли бы они вообще знали о существовании друг друга. В детстве, он жил в большом поселении на Сегероне, раскинувшемся по обе стороны от поместья магистра. Данариус имел бесчисленное множество рабов, которые были его слугами и воинами. Эльф со своей семьей, входил в число тех, о существовании которых свидетельствовали некоторые цифры на бумагах, но лично с Данариусом они знакомы не были. Слишком много чести — знать всех своих рабов в лицо. Фенрис задумывался, пытаясь припомнить, что же привело его к ритуалу, и как угораздило оказаться в телохранителях у магистра, но память упорно продолжала молчать на этот счет. Пробелы наотрез отказывались восполняться, а лезть с расспросами к Годору он не хотел. Днем их нагнала Джози. Годор был очень зол, когда Вайлет чуть не подстрелила девочку в кустах, приняв за разбойника. Малышка рыдала, молотила кулаками по своему брату и отказывалась успокаиваться. Вайлет удалось утихомирить истерику, лишь пообещав Джози не отправлять ее назад в лагерь. Фенрису оставалось только гадать, как этот ребенок бесшумно следовал за ними целые сутки. Она все еще сторонилась его, хотя временами ей сложно было скрыть интерес. Виной тому было всепоглощающее детское любопытство, вкупе с ее искренней добротой. На второй день, во время привала Фенрис обнаружил на спальнике самодельную куклу из веточек и травинок. Джози спряталась за деревом, наблюдая, как он взял в руки этот подарок. Эльф видел, что она следит за ним. Годор и Вайлет как раз отправились в лес, чтобы найти какую-нибудь дичь на ужин, и Джози с Фенрисом остались наедине. — Красивая кукла! — нарочито громко произнес эльф, ожидая реакции, которая, конечно же, последовала незамедлительно. Джози выскочила прямо перед ним, смущенно заправив выбившуюся кудрявую прядь за ухо. — Тебе подарок, чтобы ты был добрее, чтобы не злился на Джози. Джози хорошая. — Почему ты считаешь, что я злюсь? — поинтересовался Фенрис, приближаясь к ней и подмечая, что девочка не отступает назад. — Тебе снятся плохие сны, Джози слышала. Ты злишься на себя, что не можешь понять. Но ты ведь добрый на самом деле? Ее речь повергла эльфа в шок. Девочка определенно излучала вокруг себя магию, вот только Фенрис никогда не видал такой. Ее слова находили подтверждение в душе, Фенрису стало не по себе. — Давай дружить, Джози, — он протянул ей руку. Девочка встретилась с ним взглядом, всего на долю секунды, протянула руку и крепко сжала ладонь. В затылке кольнуло, он не успел сообразить, что же такое мелькнуло в ее глазах, как она разорвала телесный и зрительный контакт. — Кто такая Мариан Хоук? — спросила Джози, снова смотря куда-то в сторону. — Почему ты спрашиваешь? — оторопел Фенрис. — Она думает, что ты ее бросил, она злится и ты тоже. Ты вспоминаешь о ней. Эльф испуганно отшатнулся от девочки и увидел, как из зарослей навстречу вышел Годор. Следом показалась довольная Вайлет, несущая в руках какую-то крупную подстреленную птицу. Джози бросилась к Годору и восторженно залепетала о чем-то, будто ничего не произошло. Тем же вечером Фенрис поинтересовался у Годора о странностях в поведении девочки, но так не получил вразумительного ответа. Здоровяк сказал, что ее отняли у матери, когда малышке исполнился год. Магистр проводил какие-то эксперименты и испытания, используя Джози в качестве подопытной. Большего он не знал, хоть и не раз расспрашивал Аарона. На утро третьего дня они подошли к разрушенным воротам, ведущим в святилище. Статуи возле входа было видно еще издали, империя любила грандиозные, поражающие своим масштабом творения. Однако шли годы, сменялись правители и границы империи, а ее наследие давным-давно гнило изнутри. Возле входа никого не оказалось. Посовещавшись, они решили войти внутрь, поискать Аарона. Фенрис, конечно же, не был в числе желающих, но ему пришлось согласиться с мнением Вайлет. Ее напору позавидовал бы кто угодно. Во внутреннем дворе они наткнулись на трупы солдат, и Джози на удивление стойко отреагировала, лишь поморщила нос и крепче вцепилась в брата. Колонны были разрушены, местами обсыпалась мозаика со стен, а барельеф с драконами, венчавший вход давно обвалился. Все, что служило подтверждением торжеству архитектурной мысли, кануло в лету. Тяжелые массивные двери святилища были приоткрыты, изнутри тянуло замогильным холодом, а на пыльных плитах возле входа красовались почти свежие человеческие следы. — Это не Аарон, здесь было человек десять… Совсем недавно, — пробормотала Вайлет, разглядывая отпечатки сапог. — Если его тут еще не было, я бы не рискнул заходить внутрь, может переждем? — неуверенно спросил Годор, поймав на себе недовольный взгляд Вайлет. — Он задерживается? — спросил Фенрис. — Очень задерживается, еще день назад должен был быть тут, — Вайлет откинула мешающие волосы с лица, — как бы ни случилось беды… — Волшебники!!! — выкрикнула Джози и, ловко выкрутив руку брата, скрылась за дверьми. — Каффар!!! Джози! — рявкнул Годор, ныряя за ней. Вайлет кинулась следом. — Вот и переждали… — иронично заметил Фенрис, вздохнул и протиснулся в проход за остальными. — Темно, хоть глаз выколи, ДЖОЗИ! — крикнул Годор и его голос откликнулся от стен звонким эхом. Издалека послышался детский смех. Вайлет чиркнула огнивом и подожгла факел. В горле вдруг запершило, и все разом закашлялись. Смрадный запах ударил в ноздри, не давая опомниться. — Что за… — пробормотала Вайлет, освещая горы костей, заполнивших зал. Света факела не хватало, чтобы увидеть границы помещения, но весь пол был усеян разбитыми фрагментами человеческих скелетов! Затхлый, гнилостный запах, исходящий от них, не давал нормально дышать. — Нужно найти ее, пока не убежала далеко! — крикнула Вайлет и устремилась вглубь. Хруст и треск гремел в ушах, периодически под ноги попадались цепи, и тишина разрывалась их жутким звоном. Фенрис видел только факел, маячивший впереди, а воображение то и дело предлагало жуткие вещи, которые могли произойти здесь. Магистры с их ритуалами и магией крови, возможно, были самым безобидным из того, что приходило на ум. От стен так и веяло колдовством, и вместе с тем, как они углублялись внутрь, становилось все холоднее, а сквозняк усиливался. Фенрис предположил, что кругом находились скелеты рабов, потому что не заметил среди всего ни доспехов, ни оружия. Изредка попадалось тряпье и кандалы. Впереди послышался детский визг, и вдруг что-то бухнуло об землю, заставив содрогнуться пол под ногами. — Венехидис… Что там?! — сквозь зубы прорычал Годор, ускоряя бег. Фенрис вытащил меч, приготавливаясь атаковать цель, они бежали вниз, под небольшим уклоном, коридор с костями закончился, потолок становился все выше, и вскоре, они оказались в огромном зале. Святилище вело глубоко под землю, а прямо перед ними стояло что-то огромных размеров. — Великан! Осторожнее! — закричала Вайлет, бросая факел на землю и вытаскивая лук. Отблески пламени мешали, ослепляя эльфа. В полной темноте Фенрис бы лучше разглядел контуры противника. Сейчас же, он прыгнул на него, замахиваясь почти наугад и надеясь, что не промахнется. Меч вошел в плоть легко, Фенрис не успел удивиться, как вдруг лапа великана схватила его и отбросила к стене так, что из легких при ударе мгновенно вырвался весь воздух. Тем не менее, великан жалобно взревел, затем затопал ногами по полу, лишая Вайлет равновесия и не давая прицелиться. Годор ловко забежал под него, молниеносным движением полоснув по щиколотке. Фенрис успел подняться на ноги и бросился в атаку второй раз. Гигант неловко оступился и всхрапнул, пользуясь возможностью, Фенрис саданул мечом по другой целой ноге. Великан упал на колени, выставив вперед руки, чтобы удержать равновесие. Пламя факела осветило его грязные, спутанные пряди и ряд гнилых, но острых зубов. Из груди вырывались булькающие клокочущие звуки, напоминающие рычание. Он тяжело дышал. — Давай, Вайлет!!! — закричал Фенрис, и девушка выпустила стрелу, попав ему точно промеж глаз. Великан покачнулся и упал прямо на факел, издав протяжный стон и подняв за собой клубы пыли. — Где ваш демонов маг?! — спросил Фенрис, глядя на то, как Вайлет дрожащими руками не могла попасть кресалом по кремню, чтобы снова разжечь огонь. В темноте никому не было комфортно после произошедшего. Что если они все еще не одни? Хоук бы давно устроила в этой пещере салют из огоньков или зажгла какую-нибудь магическую сферу! Фенрис внезапно замер с этой мыслью, так как позади действительно показалась светящаяся точка, которая быстро приближалась. — Неужели Аарон? — радостно воскликнул Годор, замечая свет. Когда магическая сфера приблизилась, они различили светящийся кристалл посоха, а затем и контуры мужской фигуры в мантии. Вайлет кинулась навстречу, и, вопреки ожиданиям Фенриса, первым делом смачно заехала кулаком прямо в челюсть. Годор лишь усмехнулся, а эльф разинул рот, застыв в оцепенении. — Фаста васс, Вайлет, я тоже рад тебя видеть! — Ты драная задница, где тебя носило?! — закричала на него девушка, занося руку для очередного удара, — мы тут чуть от лап великана не погибли, я так беспокоилась за тебя, ты ублюдок магический! — тевинтерец ловко подхватил ее локоть и через секунду накрыл губы поцелуем. — Чтоб тебе нажье дерьмо пришлось есть! — Вайлет вырвалась, недовольно сплюнув. — Мне нравится, когда ты ругаешься, это так возбуждает, — смеясь, Аарон вновь притянул ее к себе, — я бы мог прямо здесь… Но, кажется, мы не одни? — он перевел взгляд на тело великана, затем на Годора и, в конце концов, уставился на Фенриса. — Не ожидал, что ты придешь, но я рад, очень рад! — его глаза расширились, а лицо озарила широкая улыбка. Он мягко отстранил Вайлет и направился к великану. — Ничего себе, видать, забрел сюда с Глубинных троп… — пробормотал Аарон, делая кристалл посоха ярче и увлеченно оглядывая громадное тело. Осветился сводчатый потолок зала, покрытый многоцветной росписью с драконами. Гармонию нарушали только кровавые шлепки, которые во множестве тянулись по стенам и даже по потолку. Видимо не они первые попадали в лапы к великану, придя сюда. Зал сообщался с соседними помещениями посредством арочных дверей. Дальняя стена была разрушена, Фенрис подошел ближе и глянул в образовавшийся проем. Оттуда тянуло смрадом, он поморщился и отступил назад, услышав внизу плеск воды. — Аарон, Джози убежала, — понурив голову пробормотал Годор. Маг отвлекся от изучения многочисленных человеческих останков и посмотрел на здоровяка. Во взгляде читалось запредельное беспокойство, будто он предполагал, что это произойдет. Фенрис не был склонен доверять ему, в отличии от остальных спутников. Что тут говорить, он под страхом смерти не стал бы доверять никакому магу из Тевинтера. — Что она тут делала? — серьезно спросил парень. — Мы вышли из лагеря, а она увязалась за нами, не мог же я… — Вишанте каффар, Годор! — Аарон схватился за голову, — ты представить себе не можешь, что будет, если она найдет амулет… Я же все рассчитал, но это… О боги, нужно немедленно найти ее! — Здесь два пути, что предложишь? — поинтересовалась Вайлет. Она нервничала не меньше Годора, только старалась скрывать это. — Нам надо разделиться. Вайлет, доверяю Годора тебе, пойдете налево, — Аарон махнул рукой в сторону одного из ответвлений, — а нам с тобой придется делиться новостями уже по дороге! — сказал он в сторону Фенриса. Годор помог Вайлет соорудить несколько факелов из костей и тряпья, Аарон сотворил заклинание, заставившее гореть их ровным магическим пламенем. Тевинтерец провожал их взглядом до тех пор, пока они не скрылись в тени, затем повернулся к эльфу. — Ты, наверное, ждешь, когда я все объясню? — виновато спросил он, улыбаясь почти смущенно. Фенрис не удостоил его ответом, сухо кивнув головой. Он начал злиться, когда заметил, что способность попадать в неприятности, влезая с головой в авантюры, похоже, очень заразительна. Они шли по узкому петляющему коридору, минуя небольшие помещения, осторожно переступая через завалы камней, прислушиваясь к каждому шороху. — Вообще-то я ожидал, что ты будешь не один… — пробормотал Аарон. — Кого ты еще думал увидеть? — рявкнул эльф, чувствуя, как лириум под кожей начал слабо ворочаться. — Эту девушку… Хоук, кажется? Почему она не с тобой? — Тебя не касается! — Фаста васс! Фенрис! Что произошло? Эльф стиснул зубы, проклиная себя за то, что вообще поддержал разговор. Что бы сделала Хоук? Послала бы его в задницу, витиевато выругавшись… Обязательно подражая Варрику. Может быть они перекинулись бы парочкой колких фраз о происходящем… — Ну только не говори мне, что у вас что-то было, а потом вы поругались, — усмехнулся Аарон и вдруг, вмиг посерьезнел, заметив взгляд эльфа. Решив не дожидаться ответа, он как ни в чем не бывало продолжил говорить. — У меня пятьдесят голодных ртов, а впереди осень, недолго до первых заморозков. Я хреновый командир, часть моих солдат покинула меня, как только закончились деньги… Я вытащил Виолетту, и теперь мы поставили лагерь возле древнего святилища. Все, что у меня осталось, это информация об исследованиях моего папаши. Он страстно увлекался Тенью и демонами, вселением в человеческие тела, поиском идеального сосуда-вместилища… Я здесь, а мой план пошел крахом. Зачем он ему это рассказывает? Фенрис стиснул зубы, приподнимая покосившуюся дверь, мешающую проходу. Ребенок протиснулся бы здесь без проблем. Аарон спохватился, и помог приподнять дверь в воздухе используя магию. От неожиданности, что не держит больше в руках тяжелое, Фенрис охнул. — Кое-какая полезная магия? — усмехнулся Аарон, мягко прислоняя дверь к стене. — Пошел ты к демонам, маг… — прошипел Фенрис, отряхивая ладони. — Какой ты вежливый, однако… Они продолжили путь в молчании, но через некоторое время тевинтерец снова сдался. — Там впереди должен быть алтарь. Должен предупредить, я понятия не имею, какие демоны могут там быть… Фенрис покосился на него. — Ты что-то сильно откровенничаешь для тевинтерца… Где понабрался? Аарон хмыкнул, подняв подбородок. Аристократические манеры, их не выведешь, как бы он не старался. Фенрис заметил это и в осанке Вайлет. Оба пытались не быть теми, кем они являются. — Ты строишь в своей голове забавные стереотипы, Фенрис. По-твоему мы должны промышлять магией крови, чтобы приготовить завтрак, а в рукаве прятать по демону? — Я бы даже не удивился этому. — Скажи мне, знал ли ты, что Данариус провел несколько исследований, которыми не переминули воспользоваться даже Орлейские круги магов? Конечно, вслух об источнике помощи не говорил никто, но те работы, что вел твой… бывший хозяин, оказали большое влияние на многие умы, в том числе и на мой, — Аарон замолк, ожидая реакции эльфа. — Ты можешь говорить мне, что этот ублюдок собирает бродячих котов на Сегероне… Это не оправдывает вещей, которые он творил, — спокойно ответил Фенрис. — Что если несколько жертв могли бы спасти жизнь всему человечеству? Фенрис не стал отвечать на вопрос юного тевинтерца. Впереди ясно послышался детский смех. Аарон пустил под потолок несколько светящихся сфер, но дальше по коридору они не встретили ничего кроме обвалившихся стен, горелых книг, вываленных из шкафов, в спешке, словно кто-то надеялся спасти фолианты. Страницы местами сохранились и пестрели витиеватыми закорючками с необычными иллюстрациями. Яркость света не позволяла изучить текст подробнее, к тому же, Фенрис не знал алфавита арканума. — Знаешь, здесь немного жутковато. Того и гляди из-за поворота мы увидим призраков, — пробормотал Аарон, крепче обхватывая рукоять посоха. — Боишься? Разве это не твоя родная стихия? — Древние разрушенные святилища? Я провел почти всю свою жизнь в академии, куда меня отправил мой папаша … Имея возможность возвращаться домой на каникулы и лишь изредка сопровождать его в поездках… Своеобразная форма рабства, знаешь ли… — Ты когда-нибудь пробовал сто ударов плетью? — раздраженно бросил ему Фенрис. — Я видел это, и никогда не позволил бы, чтобы так обращались с кем угодно, — Аарон посмотрел на него, поджав губы, — не измеряй все общество через призму одного полубезумного ученого. — Ты сам сказал, что он делал полезное дело. — Он делал! И продолжает делать. Кто-то ведь должен. Я не имею права судить их поступки, они ответят за все. Судьба их рассудит. — Удобная позиция для того, кто хочет сидеть сложа руки и молчать. — Я НЕ МОЛЧУ! — вскрикнул Аарон, и тут же замолк, вслушиваясь, как ему вторит гулкое эхо. Чу. чу. Чу… Отражалось от стен. Фенрис повернул голову, скрывая улыбку. Парень действительно удивил его, во всяком случае, сейчас. Он не собирался изменять своего отношения к империи, но кое-какие слова заставили задуматься. — Тебе не страшно было отпускать Вайлет? — спросил эльф спустя некоторое время. — Я уверен, что она справится, к тому же Годор отличный воин, — Аарон не выдержал многозначительного взгляда эльфа, — ладно! Я очень боюсь, понятия не имею, что нас ждет, вернее, у меня есть догадки, одна другой страшнее… — Самое время поделиться ими, если тебе дорога жизнь, — пробормотал Фенрис, уставившись на огромную статую драконоподобного создания. Многочисленные хозяйственные помещения закончились, судя по всему, они вышли в парадный зал. Вниз к статуе с двух сторон вели широкие лестницы, некогда устланные ковром, который сейчас представлял собой жалкое зрелище. Аарон остановился, и пустил сферу света на самый верх, чтобы лучше разглядеть помещение, в котором они оказались. Открывшийся вид изумил обоих. Даже разрушения не умаляли могущества этого места. Грандиозные колонны с местами сохранившимися капителями тянулись по периметру, окружая статую, упирающуюся под самый потолок. Кажется, она была целиком выкована из железа и инкрустирована драгоценными камнями, блики от света магической сферы причудливо заиграли на стенах. Мозаичный пол и ковры были усеяны густым слоем пыли, однако, кое-где можно было различить многочисленные следы. Кто-то опередил их? — Не приведи Создатель, если это окажутся люди моего отца, — вздохнул Аарон и словно в подтверждение его слов, из другого конца зала кто-то громко крикнул: — Mana veris dracona! Послышался топот сапог, и через некоторое время зал заполнился солдатами. — Давно ли тебе приходилось драться с имперскими войсками? — спросил Аарон, предупредительно погасив сферу и перехватывая посох поудобнее. — Жду не дождусь вспомнить, как это приятно…