Astia vala femundis

Corrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum p.2

Исправляй прошлое, руководи настоящим, предусматривай будущее ч.2

Какой может быть последняя ваша мысль? Перед тем, когда вы понимаете - вот он, конец. Дальше не будет. Фенрис никогда не задумывался о том, что можно вспомнить перед самой смертью. Свист стрел, звук ударяющихся друг о друга клинков, искры, кровь, пот, усталость в мышцах… Все это было обыденностью, потому что в его жизни какое-то время не было чего жалеть и к чему стремиться. Из него сделали татуированное оружие без задних мыслей, без сопротивления, без собственной воли. Он сотни раз видел этот взгляд, когда убивал. Последний взгляд, прерывистый выдох, когда жертва ртом пытается ловить воздух, кашляя собственной кровью. И он не чувствовал ни капли сожаления, в его голове вообще не было мыслей в тот момент. Интересно, а какой взгляд сейчас у него? Кашлять собственной кровью не очень-то приятно, ему и раньше доводилось, но рука хозяина, нацеленная в его сторону с исцеляющими чарами, всегда снимала боль, оставляя после себя только легкое жжение. Теперь у тебя нет хозяина, Фенрис. Что дальше? Ввязался в бой с солдатами империи, думая, что это поможет тебе отвлечься? От чего ты снова хотел убежать? Он придерживал рукой рваную рану в боку, чувствуя, как немеют ноги и нет сил подняться. Меч лежал на земле, придавленный его ладонью, кажущийся бесполезным куском железа, когда у тебя из брюха вот-вот вывалятся все внутренности. Вдруг захотелось смеяться, от абсурдности происходящего. Вот он, грозный воин, поклявшийся себе, что сбежит из рабства! Стоит на четвереньках, в гуще сражения, чувствуя, как боль волнами сковывает ребра. В глазах поплыло, стало трудно дышать. Фенрис поднял голову, пытаясь разглядеть, где же этот незадачливый тевинтерец? Их было всего двое, а солдат империи не меньше двух десятков. Кто-то опередил их, и, придя сюда, он явно был подготовлен к неожиданностям гораздо лучше. Лучников Аарон снял легко, используя магию, которая силой прижала их к полу, лишая дыхания. Затем быстро, без промедления, словно делал это тысячи раз, молодой юноша послал в остальных врагов огненные шары, заставив корчиться в пламени. Фенрис расправился с несколькими мечниками и краем глаза успел увидеть громилу с молотом, который бегом сокращал разделявшее их расстояние. И в этот самый момент, маленькая глупость, о боги, как можно было не заметить: блеск кинжала в темноте и острую боль, пронзившую бок. Его ранили… Громила упал, сраженный молнией Аарона, а Фенрис рухнул на колени, хватая ртом воздух, в точности, как и все его жертвы. Осознание серьезности произошедшего пришло тут же. Ранения, вроде тех, что он получал ранее, не успевали даже стать ощутимыми, ведь рядом с ним всегда были целители. Даже этот одержимый, кряхтя, все же следил за ним на поле боя. Глупо было интересоваться у Аарона перед боем, имеет ли тот представление о лечебных чарах. Будто Фенрис вообще хоть раз об этом задумывался. Малейшая хворь снималась глотком настойки из эльфийского корня. Вспомнив об этом, он мгновенно выхватил сосуд из кармана на поясе. Хотел вылить прямо на рану, но рука предательски дрогнула и склянка разбилась, ударившись об пол. Эльф неловко завалился на бок, почувствовав, как ледяные когти отчаяния смыкаются на шее. Что дальше, храбрый вояка? Кого ты позовешь на помощь? Звуки битвы замерли в отдалении, он смотрел перед собой и видел массивный пьедестал статуи дракона, отделанный металлическими вставками, от которых бликами отражалось пламя. Вокруг пахло горелым, легкие заполнились едким дымом. Ему захотелось откашляться, но тело сжалось в мучительной судороге, и он ощутил, как по пальцам заструилась теплая кровь. — Каким был твой дом? — Лотеринг? Другие я помню плохо. Была слишком маленькая, чтобы обращать внимания на стены и потолки, — усмехнулась Хоук, раскачиваясь взад-вперед на большом валуне. Они сидели на рваном берегу. Мабари радостно носился вокруг, подтаскивая к ним какие-то коряги. Надеялся, что Фенрис бросит ему хотя бы одну. Но эльф был поглощен разговором с девушкой. Отчего-то завораживало то, как она говорит, особенно о своем детстве и о семье. Фенрис не знал, была ли семья у него, и слушать пусть даже о чужой, было весьма… увлекательно. — Я помню, что мама готовила суп и добавляла в него какую-то траву… Когда суп варился, по кухне распространялся такой аромат, что впору было чихать без остановки. Мы с Бетани так и делали, приходили на кухню, она приподнимала крышку у котелка, а я вдыхала аромат, и чихала, чихала…. Хоук заливисто рассмеялась, закинув голову назад. Фенрис невольно улыбнулся в ответ. — А какая ты была в детстве? — вдруг спросил он и смутился, быстро отведя глаза от ее пристального взора. — Что именно ты хочешь узнать? — Попытался представить… — У меня были косички! И мама вплетала в них красные ленты. Фенрис хмыкнул, образ Мариан с косичками чуть не вызвал у него приступ смеха. — Ха-ха, очень смешно. Как-то раз, Карвер прибил косу Бетани к кровати. Хотел и со мной этот трюк провернуть, но на следующий день, возле нашей двери дежурил Дэни и не позволил свершиться злодеянию, — Хоук тяжело вздохнула, глядя на то, как солнце медленно ползет за горизонт. Эти мгновения казались ему вечностью. Возле берега было очень тихо, слышно как жужжат стрекозы, и ветер колышет листья деревьев… Небольшие волны, наплывая, постоянно меняли очертания песка, придавая ему причудливые формы. Фенрис и раньше любовался морем, если выдавалось время. Масштаб и спокойствие водной глади завораживали. Глядеть, как природа смешивает цвета закатного солнца и морской воды, соединяя их у самого горизонта, было потрясающе. Он вздрогнул, когда Хоук легонько качнулась на камне, распрямляя скрещенные ноги, и коснулась его плечом. От прикосновения по телу разлилось тепло. Она не стала отодвигаться, хотя Фенрис ожидал, что девушку напугают прикосновения к его телу. *** — Мне нравится, что ты такой теплый… — шепотом произнесла Мариан, легонько касаясь губами его шеи и медленно опускаясь к ключице. Кожа покрылась мурашками, Фенрис вздрогнул, понимая, что в этот момент, впервые в жизни, кто-то касается его тела без привычного отвращения. Она настаивала, придерживая его руки, осторожно прислонилась щекой к груди, слушая, как колотится сердце. — Твои волосы… щекотно… — Фенрис приподнялся на локтях, и Мариан тут же поцеловала его. Жарко. Она говорит ему, что он теплый, а кажется, что горит. Еще немного, и Фенрис вырвался, не в силах терпеть, обхватил Хоук, жадно отвечая на поцелуй, прикусывая губы, сжимая ее плечи. Останутся синяки? Какая разница, он до безумия желал ее. Почему, каффар, глупость лезет в голову именно в этот момент?! Фенрис стиснул зубы, и в животе отдало болью с такой силой, что из уст невольно вырвался стон. — Ты же не собираешься откинуться прямо здесь?! Слышишь меня? ЭЙ! Кто-то настойчиво тряс его за плечи, вырывая из мира сладких грез. Что же это? Почему? — Говори со мной, не отключайся! Фенрис, мать твою! Голос Мариан… Фенрис открыл глаза, резко подавшись вперед. И откуда только взялись силы? Прямо перед ним оказалось лицо Аарона. Парень в испуге перевел взгляд на рану, спохватился и достал из мантии какой-то пузырек. — Может и не подойдет! Каффас! — тихо выругался он, а Фенрис тем временем снова почувствовал, как отключается. — Не смей! — звонкая пощечина привела в чувство. На задворках сознания встрепенулся гнев. С какой это стати этот мелкий паршивый тевинтерский… — Твой лириум, заставь его работать, немедленно! Ты можешь помочь себе сам! Давай же! — встревоженный голос Аарона мучительной болью разрывался в голове. Фенрис отчаянно захотел врезать ему, заставить молчать, хотя бы на секунду, ведь боль не уходила, а только усиливалась. Лириум… Его проклятье, венец жизни, который придется нести до конца дней. Как бы он не бежал, как бы ни пытался скрыться, его клеймили. Видел свои ладони каждый день, испытывал одну лишь ненависть, а теперь… Как это может помочь ему? Вторя мыслям, линии татуировок засветились, принося с собой холод и неожиданно приводя в чувство. Неужели этот паршивец оказался прав? Фенрис сосредоточился на собственной боли и лириум мгновенно откликнулся, снимая ее. Впору было кричать от радости, но эльф только сел, отпустив окровавленные ладони от собственного живота. — Края срастаются! Хвала Создателю! — восторженный возглас Аарона окончательно привел в себя. — Что это, демон побери, было? — Двое солдат успели сбежать, Фенрис, нам надо за ними, пожалуйста, давай оставим обсуждения твоих способностей на потом! Аарон вскочил с пола и подал ему руку. Эльф рад был бы встать сам, но силы только начали возвращаться. Он поднялся, придерживаясь тевинтерца. — Молодец, не устану благодарить тебя, когда мы найдем Джози! — Она там? Ты уверен? Что случится, если она найдет этот амулет? Что за магия? Фенрис осторожно переступил с ноги на ногу, прислушиваясь к ощущениям. Боль в животе прошла, края раны стянулись, превратившись в розоватый рубец. Когда заживет, останется шрам, но ему наплевать. Только что он находился на волосок от гибели! — Я говорил тебе о сосудах для духов и демонов, которыми занимался мой отец? — Что-то припоминаю. — Джози одна из них! Идеальное вместилище! Если бы не Годор, я никогда не нашел бы ее! Это чудо, что мы смогли ее спасти, но у моего отца глаза и уши по всей империи. Она нужна ему, больше, чем я! — Если она найдет амулет… — напомнил ему Фенрис. — В этом святилище… амулеты и сокровища защищены заклинаниями. Заклинания содержат в себе демонов. Представляешь, что будет, если они обнаружат друг друга? Джози не понимает опасности, она чувствует магию, тянется к ней! Она совсем ребенок, надо защищать ее, не дать ей стать пешкой в руках людей, вроде моего отца! — сокрушался Аарон на бегу. — Солдаты, которые убежали, сообщат, что мы идем. Нас будут ждать. — Только бы Годору и Вайлет не встретилась такая толпа, - прорычал Аарон. — Ты хочешь спасти девочку? — спросил Фенрис, все еще не веря, в то, что говорил сейчас маг. — Я хочу, чтобы она жила со своим даром, пока сама не решит, как распорядиться им! Я надеялся найти лекарство, чтобы она стала… — он замешкался, — умнее, ясно? Малышка мне как сестра… Годор и Вайлет, и все эти люди, я несу ответственность за то, что они пошли со мной, доверились мне! Фенрис, я не смею надеяться, но раз уж ты пошел со мной сюда, ты поможешь? Аарон говорил искренне, Фенрис хотел верить ему. Действительно хотел, впервые за столько времени. Неужели на него так повлияло общение с Хоук и ее компанией? Верить в людей, как это делала она? В доброту и прочие качества, присущие только положительным героям? — Если все, что ты говоришь, правда, я помогу тебе. Коридор перед ними разветвлялся. Фенрис в нерешительности замер, не зная, куда идти. Решение пришло в голову неожиданно. Озаренный внезапным воспоминанием, он улыбнулся уголком губ. — Если ты не знаешь куда идти, иди туда, где запах не такой мерзкий, - пробормотал он, вспоминая, как то же самое ему сказала Мариан. Это произошло в пещере с работорговцами, когда они остановились на развилке, выбирая, куда двинуться. Авелин ранили, а с ними как назло не было одержимого-целителя, только Варрик, который производил слишком много шума, пытаясь принять решение. Хоук храбрилась, видя, как капитану стражи становится хуже. Выбрала путь и оказалась права! Они быстро вышли на поверхность. Фенрис еще не раз припоминал ей тогдашнее происшествие, спрашивая, как ей в голову могла прийти такая глупость, ведь потеряй они время, и Авелин не удалось бы спасти. Хоук отшучивалась, но Фенрис знал, как она на самом деле переживала. — Погоди-ка, ты прав! Воскликнул Аарон и начал ощупывать стену рядом с одним из ответвлений коридора, - Думаешь, древние были так глупы? Да это святилище заряжено ловушками и потайными ходами не хуже любой крепости, на случай, если кому-то вроде нас придет в голову грабить его… Здесь должен быть… Ага!!! – победно воскликнул он, нащупав какой-то рычаг и силой потянув на себя. Каменная плита, с виду казавшаяся всего лишь поросшей мхом глыбой, с шумом отъехала в сторону. — Как ты… — начал Фенрис, но тевинтерец лишь развел руками. — Не прогуливал занятия в академии, не зря же нам преподавали инженерию и архитектуру! — усмехнулся он, — заглянем? Фенрис шагнул в образовавшийся проход. Потянуло сквозняком, но воздух все еще был спертым, ведь долгое время этот проход оставался замурованным. — Они хранят здесь несколько амулетов, я уверен, иначе было бы глупо. Ты стал бы размещать самый опасный амулет с демоном прямо на жертвенном столе? Я бы не стал, — Аарон шел сзади, рассуждая. — А куда убежали выжившие солдаты? — спросил Фенрис. — К своему предводителю, будь он неладен. Интересно, им хватило ума, чтобы допереть, что амулет, находящийся там, поддельный? Скорее всего, он содержит в себе лишь небольшое проклятие или какого-нибудь мелкого демона! — Ты предполагаешь, что этот проход приведет нас к настоящему амулету? — Ну конечно же! И Джози догадается не лезть на рожон в главный зал! Коридоры святилища изрезаны тайными ходами и узкими лазейками, все было предусмотрено! В тусклом свете магической сферы впереди стали различимы очертания двери, за которой оказалась небольшая комната. В центе стоял восьмиугольный стол и какие-то колбы, соединенные между собой прозрачными трубками. Кругом в беспорядке разбросаны листки бумаги, несколько больших книг и свитки. Внизу стояло два прозрачных сосуда с водой. Над колбами на столе возвышалась самая большая, пузатой формы, с мутной водой внутри. — Гляди, там что-то блестит! — Аарон подошел ближе. В воде различимо сверкнула цепочка и медальон. Стол был покрыт густым слоем пыли, судя по всему, здесь веками никого не было. Фенрис в нерешительности дотронулся до свитка. — Может, мы просто разобьем ее и амулет наш? — Ага, и наши руки разъест какая-нибудь зараза. Или глаза вытекут из глазниц, или лопнут барабанные перепонки от резкого визга… Если бы все было так просто… Здесь должны быть подсказки… — Аарон начал разглядывать бумаги. — Напоминает лабораторию Данариуса, — пробормотал Фенрис, делая шаг назад. Прикасаться к колбам не было ни малейшего желания. Пусть этот молодой маг действует на свой страх и риск. Раздавшийся вой, и последовавшее за ним гулкое эхо, заставило обоих вздрогнуть и замереть на долю секунды. — Нашли не тот амулет, бедолаги, — усмехнулся Аарон, продолжив поиски. — Откуда ты знаешь, что этот нужный? — невесело пробормотал эльф, оглядывая склянки. Он заметил маленькую фигурку дракона на подставке. Точно такая же была у него в детстве, одна из немногих игрушек… Фенрис взял ее в руки, и что-то скрипнуло, приведя в действие лабораторию. Стали раздаваться резкие щелчки, словно механизм запустил обратный отсчет. — Твою мать… — процедил Аарон, хватая со стола какую-то тетрадь и отступая назад. По длинным трубкам потекла темная жидкость, начав смешиваться с мутной водой в центральной колбе. — Поставь на место! — крикнул тевинтерец, но было поздно, — Каффар, это же уничтожит амулет! — он судорожно начал листать тетрадь, шевеля губами, проглядывая страницу за страницей. — Здесь написано смешать ровно четыре галлона в сосуде… У нас только два. Трех- и пяти-галлоновые. Четыре надо поставить на весы, тогда механизм отключится! – крикнул он и подбежал к столу. — А если не успеем? — Эта дрянь рванет! И от нас даже костей собрать не получится! Фенрис в ужасе схватил два сосуда, гадая, что делать. Щелчки и странное шипение, исходившее от механизма, не давали нормально сосредоточиться. — Мы не можем налить четыре галлона в трех-галлоновый, это очевидно? — воскликнул Аарон. — Очевидно, — согласился Фенрис. — Я понял, дай сюда, — маг схватил сосуд из рук эльфа, — заполним трех-галлоновый до краев, так? Фенрис растерянно кивнул. — Потом мы перельем эти три галлона в пяти-галлоновый сосуд, правильно? — Потом мы опять берем трех-галлоновый сосуд снова и наполняем его на треть? — Там не сказано, что произойдет, если будет унцией меньше? Ты уверен, что мы можем ошибаться? — скептически поинтересовался Фенрис. — В бездну все это, я ненавидел алхимию! Знал ведь, что она мне отомстит! — Аарон схватился за волосы. — Успокойся! — рявкнул на него эльф, ощущая как у самого вспотели ладони. Жидкость в сосуде помутнела еще сильнее. Эльфу на секунду показалось, что отсчет ускорился. — Сконцентрируйся на проблеме! — Заткнись, я пытаюсь! Ты сам схватил эту долбанную фигурку со стола! — Давай начнем все сначала, дай сюда эти демоновы вазы! — Я сейчас тебе в рожу дам, ты наглый… — Давай! Скажи, что ты собирался сказать! — крикнул Фенрис и замер, чувствуя, как лириум отозвался слабым жжением. — Ничего я не собирался! — Ты ведь хотел назвать меня наглым рабом?! — Ты наглый ублюдок! — Аарон толкнул его, — Как тебе это нравится, ублюдок!? У тебя возникли проблемы, потому что я маг и я из Тевинтера?! В этом все дело, да?! Я тебя что, угнетал? Плетью бил? Угнетал твой народ?! Да ты псих, если не видишь вокруг ничего, кроме притеснения! Ты ишещь, как бы вцепится в глотку мне и всем остальным магам! Ты поэтому от нее сбежал, да? Захотел убить, да смелости не хватило, потому что вы успели потрахаться?! Мышцы Фенриса начали каменеть. Повисшую тишину нарушало только размеренное бульканье жидкости, которая с неумолимой скоростью смешивалась, скрывая от глаз амулет внутри. — У меня проблемы, потому что из-за тебя я сейчас могу сдохнуть! — взревел Фенрис, удивляясь, каких усилий ему стоило не наброситься на тевинтерца сию же секунду, — Фаста васс, у нас нет времени! Мы сейчас оба сдохнем и дерьмо, которое от нас останется растащут на своих лапах жирные наги! Я сваливаю отсюда! Он шагнул в сторону двери и та с треском захлопнулась у самого носа. Аарон хрипло расхохотался. — Подожди-ка… — Фенрис резко развернулся в сторону мага. Тот все еще сжимал в руках сосуды с водой, — этот же заполнен не до конца, здесь, скорее всего два галлона! Аарон удивленно перевел взгляд на емкости в руках. — Каффар, это же так просто! — Фенрис подлетел к нему, выхватывая из рук один из сосудов, - выливаешь из пяти галлонов сюда, получится как раз три галлона, а сколько останется в большем? — Четыре, — ошарашено пробормотал Аарон, — да мы идиоты! — Давай, помоги! — он поставил сосуд на пол, придерживая. — Смотри не разлей! — крикнул Фенрис, видя, как у тевинтерца трясутся руки. — Вишанте каффас, вот и четыре галлона! — засмеялся Аарон, устанавливая сосуд на весах. Механизм щелкнул последний раз и замолк. Жидкость из центральной колбы, шипя, начала сливаться. Фенрис хлопнул по плечу мага и отдернул руку от неожиданности. Они оба истерически смеялись, глядя на то, как в сосуде исчезает вода, являя глазу сверкающий амулет. — Твои преподаватели бы тобой гордились, — отсмеявшись, проговорил Фенрис. — Скорее надавали бы мне по заднице за такую нерасторопность, — Аарон отсоединил колбу с амулетом и осторожно извлек его. — Что дальше? — Дальше я отдам его тебе, потому что мне это держать в руках опасно, — маг протянул медальон эльфу. — Почему это опасно? — Там демон, каффар, ты чего?! В нем демон, а я маг, ты забыл? Фенрис выхватил амулет у него из рук и убрал в нагрудный карман. Замок на двери поддался, и они выбрались обратно в коридор, ведущий к жертвенному алтарю. В главном зале остались одни лишь трупы. Проклятие или что бы там ни было, не оставило живого следа на обезображенных лицах. Аарон осторожно переступил через чье-то тело и поднялся по ступенькам к алтарю. — Ничего не трогайте! — раздалось из-за колонны и навстречу показалась рыжая в компании Годора. — Мы тут видели заварушку, уж не знаю, что это был за демон, но эти ребята собственноручно расцарапали себе лица, стоило их главному чародею взять в руки ту штуку! — Вайлет указала на тело в мантии, лежавшее неподалеку от алтаря. Руки чародея сжимали что-то, по торчавшей наружу цепочке можно было догадаться, что это еще один амулет. Аарон подбежал к Вайлет, с тревогой схватил за плечи. — Ты цела, не ранена? — Успокойся, хренов романтик, нам встретились несколько солдат! — смущенно проворчала Вайлет. — Джози не видели? — с надеждой в голосе спросил Годор. Фенрис покачал головой, оглядывая зал. — Что они выпустили? — Аарон сел на корточки рядом с телом мага, аккуратно разжал ему пальцы и извлек разбитый медальон. — Ты у нас знаток, какие варианты? — Фенрис подошел ближе. — Что бы это ни было, оно все еще здесь, — пробормотала Вайлет, натягивая тетиву, на всякий случай. — Джози!!! — крикнул Годор, сложив руки возле рта. От стен отозвалось эхо, где-то вдалеке посыпалась краска со стен. До уха начали доноситься странные шорохи, и Фенрису внезапно стало совсем не по себе. — Чувствуете? Вы тоже чувствуете его? — спросил Аарон, поднимаясь на ноги, перехватывая из-за спины посох. — Кого его? — спросил Фенрис и вдруг увидел Джози, в нерешительности остановившуюся в арочном проеме. Она держалась рукой за стену, оглядывая зал распахнутыми от удивления глазами. На кудряшках налипла паутина, а рукав кофты порвался. Девочка не выглядела напуганной, скорее в ее взгляде прослеживалось любопытство. Фенрис услышал, как Годор облегченно вздохнул, а Вайлет опустила лук, ослабив тетиву, и вдруг, чья-то костлявая рука легла на плечо маленькой Джози. — Волшебники? — спросила она, и Фенрис рванул в ее сторону. Лириум подействовал мгновенно, не так больно, как в первый раз, Фенрис уже знал, чего ожидать, по телу разлилась тяжесть, сменившаяся удивительной легкостью. На ум пришло сравнение, что его кровь смешивалась с расплавленным металлом, как в жидкость в колбе. Сколько нужно, чтобы произошел взрыв? Он молниеносно оказался рядом с Джози, схватив ее, уводя в сторону от того, что стояло позади. За черным капюшоном не было видно лица, ткань повисла на теле, и только костлявая рука выдавала нечеловеческое происхождение твари. — Не тронь ее, моя! — голос раздался в голове с противным треском, Фенрис скорчился, но Джози не отпустил, отступая назад. Девочка крепко вцепилась в эльфа, уткнувшись лбом ему в плечо. — Ты не знаешь страха? — любопытно спросило существо, с легкостью оторвавшись от пола и подплыв ближе. Свистнула стрела Вайлет и прошла создание насквозь, не причинив и капли вреда. — Ваши страхи питают меня, я живу благодаря вашим мыслям, благодаря сомнениям… — гневно продолжил демон. — Я тебя не боюсь, тварь! — рявкнул Фенрис, но существо сипло рассмеялось в ответ. — Ты боишься, вы все трусливы. Боишься того, что уже случилось, боишься того, что может случиться, думаешь об этом тысячи раз, страх! Костлявые руки потянулись в стороны, раздвинулись полы черной мантии, и тварь вдруг замерцала, словно привидение. Огненный шар Аарона задел ее, она сжалась в ком, отлетев назад и рассыпавшись на тряпье. — Получай, демон! — крикнул тевинтерец. Фенрис успел передать Джози в руки Годора и выхватил меч из-за спины. — Я с тобой, уделаем его! — Аарон встал рядом с эльфом. Фигура в черной мантии снова воспарила над полом. Она излучала холод, пол и стены покрылись инеем, изо рта Фенриса вырвалось облачко пара. — Я попытаюсь задержать его, а ты – руби! Эльф кивнул и в ту же секунду кинулся к демону, одновременно с заклинанием тевинтерца, занося над головой меч для удара. Мантия демона покрылась коркой льда, но копья созданные Аароном выросли из-под земли, заключая его в клетку. Фенрис рубанул мечом и почувствовал, как костлявая рука успела прихватить его за запястье. Меч уже встретился с плотью твари, но вместо костей, эльф отчетливо увидел перед собой лицо Мариан. Рука дрогнула, и он не надавил на лезвие, в ужасе отпрянув от увиденного. — Фенрис, почему ты ушел?! — закричала на него Хоук, — ты бросил меня, вот так просто, по-твоему, да? Провались ты к демонам, паршивый урод! Чтоб тебя наги дрючили! Ненавижу тебя! — Не верь демонам! Не останавливайся! — услышал он крик Аарона из-за спины. Маг успел оказаться рядом и положить руку прямо на голову Хоук. Кожа под пальцами тевинтерца начала шипеть и лопаться, словно от кислоты. Эльф зарычал, пытаясь помешать ему, но руки Вайлет схватили сзади и потащили назад. Наваждение прошло, и перед ним на полу растянулось черное тряпье, а демон исчез, словно и не было. Вайлет вскрикнула, споткнувшись, и они повалились на пол. В голове у Фенриса все еще раздавался крик Мариан. — Демон страха, вот кто это был, — Аарон сплюнул, вытирая руки об мантию, — он находит самые сокровенные мысли и опасения, вытаскивает их, заставляя переживать снова и снова… Видимо эти бедолаги расцарапали себе лица каждый из-за своих собственных ужасов. Фенрис схватился за голову. Неужели самым большим его страхом был не Данариус, не годы, проведенные в рабстве, а она?! Он боялся Мариан Хоук? — Джози, ты как? — Годор поставил малышку на ноги, отряхнув, и бережно сняв паутину с волос. — Волшебников нет, плохих нет, мы пойдем домой? Я хочу есть! Вайлет устало рассмеялась, обняв Аарона. — Нам действительно нужно уходить, — тевинтерец сделал шаг к Фенрису и протянул руку, — вставай, приятель, мы неплохо сработались, не правда ли? — улыбнулся он. Фенрис хотел было возразить и сказать что-нибудь язвительное, но сил совсем не было. Он встал, взявшись за его ладонь. — Потом поблагодарите друг друга, давайте выбираться отсюда, мы нашли короткий путь на поверхность! — Вайлет махнула рукой, призывая следовать за ней. Действительно, в одной из комнат нашлась лестница, соединявшая между собой верхние и нижние хозяйственные помещения, по ней они попали в библиотеку. В одной из комнат был опрокинул стеллаж с книгами, а в потолке зияла дыра, через котороую вовсю лился солнечный свет. Фенрис был почти счастлив, почувствовав, как лучи греют кожу. Ближе к вечеру, отойдя от святилища на порядочное расстояние, они устроили привал, и Аарон отвел эльфа в сторону, чтобы поговорить. Он хотел забрать амулет. — У меня нет денег, чтобы заплатить тебе, но я собираюсь продать его кое-кому… — тихо произнес маг, — не бойся, не своим! — усмехнулся он, предугадывая вопрос Фенриса, — у меня есть люди, готовые дать за него много денег, и я уверяю тебя, больше он никому не причинит вреда. Я пришлю тебе оплату в Киркволл, если ты, конечно, вернешься туда. Фенрис извлек медальон из нагрудного кармана, зацепив при этом сложенный пополам листок бумаги с рисунком. Аарон первым подхватил его и, мельком взглянув, широко улыбнулся. — Ты же не собирался уйти насовсем, ведь правда? — спросил он, передавая ему лист, в обмен на амулет. Фенрис не знал, что ответить. В какой-то степени все обдумав, ему все равно казалось, что сомнения поселились в душе навсегда, что он не прав, и возвращаться к Хоук будет самым худшим решением. — Вернись к ней, Фенрис, ты же не в первый раз спасаешь ее. И она тебя тоже, между прочим. Иначе я бы давно валялся мертвым где-нибудь, — засмеялся он, вызвав у эльфа улыбку, — вот видишь, ты хотя бы думаешь, прежде чем вырвать мне внутренности! — Аарон… Что ты будешь делать дальше? — Дальше? — задумчиво протянул юный маг, — на вырученные деньги я куплю шкуры для палаток, еще понадобится теплая одежда и одеяла, впору составлять список… Думаю Вайлет поможет мне в этом, она у меня такая хозяйственная, хоть и остра на язык, в этом ты уже убедился! — засмеялся тевинтерец, — мы пойдем дальше, вглубь Вольной марки, надеюсь, часть людей удастся оставить там и подыскать им какую-нибудь работу. Особенно женщинам с детьми и старикам. А мы в свою очередь поработаем наемниками, накопим деньжат. Может, разрушим пару-другую гробниц. Мне нужны солдаты, но ты же знаешь, что никто не будет работать бесплатно… А потом я вернусь, и снесу голову своему папаше… — последнее предложение он процедил сквозь зубы, сжав ладони в кулаки. — Ты действительно из Тевинтера? — переспросил Фенрис, и Аарон усмехнулся в ответ. — Кто знает, может я не родной сын? В любом случае, пока я не готов тебе заплатить, проси, что хочешь! — он склонился перед ним, прижав правую руку к груди. Фенрис задумался на секунду, и вдруг в голову пришла дельная мысль. — Ты же бывал в Каринусе? — Случалось, а что? — Найди там магистра Ариманна. Разузнай, есть ли у него служанка по имени Варанья. Если получится разузнать, напиши мне. — Будет сделано, Фенрис! — улыбнулся Аарон, и эльф мысленно сказал спасибо, за то, что тевинтерец не полез с расспросами. Кто такая Варанья ему знать совсем необязательно, а вот у эльфа будут сведения, чтобы подготовиться. Когда они вернулись в лагерь, Фенрис тепло распрощался с Годором, пожелав здоровяку удачи и пожав ручку маленькой Джози. В Киркволл он выдвинулся ночью, как всегда налегке, вспоминая лишь последние слова, которые ему как бы невзначай бросил Аарон. Это была старая тевинтерская поговорка: Corrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum. «Исправляй прошлое, руководи настоящим, предусматривай будущее». Что же… Прошлое исправить все равно не удастся. Зато настоящим руководить он почти научился. Может, оно все же к лучшему? Фенрис бежал легко, почти не чувствуя усталости. Периодически вспоминал Хоук, и на душе становилось все теплее. — Мне так нравится, когда ты злишься! — Прекрати немедленно! — А вот и нет! — Хоук, слезь оттуда немедленно! — Смотри, я еще не так могу! — Я тебе не Андерс, кости твои по камням собирать… — Фенрис, не будь занудой! — Я был занудой пять бутылок вина назад! — А сейчас ты ворчун! Ворчливый эльф, которому не нравится, что я хожу по парапету! Фенрис зарычал в ответ, но не стал придумывать очередной колкий ответ на ее выходки. Почему именно сейчас ему нужно следить за ней? Зачем он вообще вызвался провожать ее до дома?! Выкупила себе имение, напилась как свинья и заставляет беспокоиться! А ведь он думает о Лиандре! Что скажет мать, увидев дочь в таком состоянии? — Ничего хорошего, — вслух, сквозь зубы процедил эльф. — Что ты там бормочешь? — Хоук свесилась с балки здания вниз головой, так, что рубашка на ее теле задралась, рискуя продемонстрировать чуть больше, чем голый пупок. Фенрис поспешно отвернулся, затем выругался. Хоук захохотала. — А ты знаешь историю про маленькую девочку в красной шапочке?! — Не знаю. Слезай оттуда. — Ты не слышал этой песни!? — Хоук закряхтела, забираясь обратно на деревянную балку. Фенрис повернулся, чтобы убедиться, что ей удалось без потерь вернуться в нормальное положение. С каких это пор его беспокоит состояние этой ненормальной? — Есть история у нас, мама рассказывала. Про девочку, которая должна была отнести корзинку с едой к бабушке. Путь лежал через лес, а в нем водились страшные волки! — Хоук округлила глаза, — и девочка надела свою красную шапочку, взяла корзинку и пошла! — И по дороге ее сожрал большой волк, пошли отсюда, пока стражники не появились, Хоук! — Фенрис дернул ее за сапог. — Подожди, все было не так! — заупрямилась девушка, и эльф пожалел, что позволил ей выпить пару лишних бокалов перед выходом из Висельника. Хотя будто он мог ей в этом помешать. — Девочка встретила волка, который накинул на себя овечью шкуру, чтобы ее не испугать! Волк давно был влюблен в эту девочку! И он решил ее проводить, чтобы ничего с ней не приключилось по пути! У него было большое сердце, он так хотел обнять ее… — Что за чушь, Хоук! Девушка хмыкнула и легко спрыгнула с балки на землю. — Пошли домой! Мне надо доставить тебя в целости, я обещал Варрику… — Где моя корзинка? – ехидно спросила Хоук. — Какая еще корзинка?! — Ну ты же большой злой волк! Фенрис вздохнул, Хоук схватила его под руку, и они заковывляли в сторону Верхнего города. — Фен – это по эльфийски волк! Ты что шуток не понимаешь? — обиженно пробормотала она, спустя некоторое время. — Я знаю, как переводится часть моего имени, Хоук. Ты слишком много выпила, раз начала ассоциировать себя с девочкой в красной шапке. — Но это же так романтично! — Хоук замурлыкала какую-то песню. Красная Шапочка, Я бы хотел обнять тебя, если бы мог, Но вдруг ты подумаешь, что я большой злой волк, так что я не буду. Какое большое у меня сердце – как раз, чтобы любить тебя. Красная шапочка, Даже плохие волки могут быть хорошими. Я постараюсь довольствоваться тем, чтобы просто идти рядом. Фенрис услышал эту песню чуть позже в Висельнике. Тогда он даже представить себе не мог, что спустя некоторое время действительно захочет быть рядом с ней. Вот только… Его не было с неделю, как она отреагирует, когда он вернется? Ведь может злится, что он сбежал… В Киркволл эльф пришел на рассвете. Не раздумывая, направился к себе в поместье, запланировав принять ванну и чуть позже пойти к Хоук, извиниться и попробовать, что из этого выйдет. Может не выйдет вовсе, ведь в голове столько всего намешано… Фенрис поднялся по ступеням в спальню и замер на пороге. По комнате словно ураган прошелся. Стол и стулья были изломаны в щепки, края древесины обуглились, и, будучи знаком с заклинаниями, Фенрис безошибочно определил, что в комнате кто-то поколдовал, используя при этом весьма разрушительные методы. Стена глядела на него мутно-серыми разводами, вместо красовавшихся на ней когда-то надписей и рисунков. Кто-то отчаянно тер каменную кладку, стремясь уничтожить все, что могло бы теперь связывать эльфа с ней. Угли из камина валялись по всей комнате. Ветер поднимал вверх вихри пуха из разодранных подушек, разгоняя его по углам комнаты. Раскрытая книга шелестела страницами, одиноко валяясь под обломком стола. Красная лента, еще более потрепанная на вид, была прибита к полу кинжалом, который он оставил, уходя, вместе с запиской. Последней не нашлось. Забрала с собой? Фенрис опустился на колени, вынул красную ленту из-под лезвия и повязал на руку. Молодец, парень, чего ты ожидал? Да, хорошо, Фенрис, конечно я подожду тебя, пока ты будешь ныть о своем прошлом, разыскивая остатки собственного я по всему Тедасу. Каффар! Он стукнул кулаком пол, проклиная себя за то, что решил уйти. Как ему вернуться? Что ей теперь сказать? Не найдя ни капли здравого смысла в своих предположениях в тот день, он здорово напился, изрядно опустошив погреб с вином. То проваливался в забытье, снова и снова видя сон, в котором держал ее в своих объятиях, то бодрствовал, бредя вновь и вновь о своих ошибках и сожалениях. В конце концов, ему стало так отвратительно от самого себя, что захотелось удавиться прямо в холле этого поместья. Чтобы не совершить ничего подобного, он подхватил очередную бутылку вина, меч, и нетвердым шагом направился в Нижний город. Возможно, Варрик сможет помочь? Конечно же, у гнома все как у Создателя за пазухой. У него обязательно найдутся слова, он все объяснит и расставит по местам. Фенрис надеялся, что гном врежет ему хорошенько, отругав за отсутствие, но появившись на пороге Варрикова люкса, он был встречен подозрительно спокойным взглядом. Едва ли не безразличным. Гном оторвался от каких-то бумаг и молча кивнул ему, предлагая сесть. Фенрис неловко опустился на стул, грохнув бутылкой. В голове все плыло, Варрик не стал комментировать ситуацию, что-то подсказывало, случилась беда. Лицо гнома было каким-то осунувшимся, под глазами пролегли темные круги, как если бы он много пил и не спал с несколько суток. — Ч-что произошло… — заплетающимся языком выговорил эльф. Варрик вздохнул, глядя на то, как Фенрис поднес ко рту бутылку, затем резким, но рассчитанным движением выхватил ее, не дав сделать и глотка. Эльф спохватился, его реакция сейчас оставляла желать лучшего. — Зачем ты… Вашидан… — голова закружилась, и Фенрис опустил ее на руки. На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Может, Варрик подумал, что эльф вырубился? Фенрис не знал, что сказать, да и нужно ли? Гном ведь все понял. Эльф приполз к нему, как побитая собака, по одному виду можно было понять, что он в растерянности. Однако слова, последовавшие за гробовой тишиной, окатили эльфа не хуже ведра с льдом. — Лиандра умерла. Фенрису показалось, что он протрезвел мгновенно. От алкоголя не осталось и следа, он испарился, оставив в голове гудящую пустоту, а тело заполнилось холодом, который сжался в районе груди. Словно приподняло над землей, и прихлопнуло сверху чем-то тяжелым. — Как… — только и смог выдохнуть эльф, сжимая и разжимая пальцы рук, которые внезапно онемели. — Помнишь дело храмовника, который расследовал убийства девушек? Убийца посылал им белые лилии… Фенрис кивнул головой, воскрешая в голове воспоминания, связывая факты, и не соображая, как это связано с матерью Хоук. — Лиандра получила белые лилии. Мы опоздали. Если бы Гамлен спохватился чуть раньше, если бы… — Варрик стукнул по столу кулаком, бутылка Фенриса опрокинулась, и вино вылилось на пол. С каждым словом гнома, Фенрис чувствовал, как вокруг шеи словно стягивается веревка сильнее и сильнее. Волна безысходности захлестнула его с головы до кончиков пальцев ног. Стыд за собственный поступок далеко не самое худшее, что он испытывал, слушая рассказа Варрика. — Я занимался организацией похорон, подготавливал все, а Хоук сейчас дома, с кем-то из ребят, но она держится. Молодец, сильная девочка, хотя с виду и не скажешь… — Варрик перевел взгляд на эльфа, — а ты как поживал все это время? Отчего эти слова резанули по нервам, не хуже острого лезвия? Он чувствовал себя ничтожно наедине с собственными страхами, еще совсем недавно одолевавшими его. Сейчас все стало неважно. — Варрик, скажи мне… Она… — Искала тебя, да. Когда мы собирались на поиски Лиандры, она первым делом направилась к тебе. До этого, в той заварушке с пропавшей делегацией кунари, я спрашивал, где ты. Она сказала, что вы вроде повздорили, и я не придал этому значения. Мы ждали ее в Нижнем городе, она пришла с Авелин, и на ней лица не было. Это сейчас я догадываюсь почему. А Фенрис догадывался, что она увидела, придя к нему за помощью. Эту красную ленту и прощальное письмо. Эльф вскочил из-за стола, нарушив неловкую паузу. — Ты, надеюсь, не убежать собрался? Если хочешь сходить к ней, сейчас не самое лучшее время. Уж не знаю, из-за чего вы повздорили, хотя и догадываюсь, но, Фенрис, сделай одолжение, не усугубляй. Эльф услышал окончание фразы уже сбегая по лестнице. НЕ УСУГУБЛЯЙ. Почему твои ноги несут тебя по привычному маршруту? Я не хочу, чтобы ты грустила, я не хочу, чтобы тебе было плохо, ведь ты стала частью меня и больно теперь нам обоим. Независимо от моих слов, я хочу быть рядом с тобой: можешь бить меня, кричать, ненавидеть - я останусь. Позволь мне быть рядом, я справлюсь. Когда-нибудь мы сможем все обсудить. Просто сесть и поговорить о том, что происходит между нами. Фенрис подыскивал слова, надеясь хоть чем-то утешить ее, когда придет. Рывком распахнул дверь поместья, ощутив ударивший в нос аромат церковных благовоний. Навстречу ему показался мабари, словно не узнав, вяло вильнул хвостом и скрылся в комнате. На кухне звенела посуда, и были слышны причитания Бодана. В гостиной, напротив камина стоял Андерс. Вот так просто стоял и смотрел на огонь. Фенрис замер на пороге, вдруг испугавшись, ведь он собирался… Присутствие одержимого стало шокирующей неожиданностью, коей мгновенно нашлось объяснение. Варрик же сказал, что с ней остался кто-то. Остался. Не он, а этот псих! Одержимый демоном псих утешал ее все это время! Держал ее за руку, успокаивал, говорил слова утешения… Дотрагивался до нее. Гнев распалял эльфа изнутри. Одна за другой, в голове представлялись картины, как целитель держит ее за руку, обнимает, гладит по волосам. Андерс повернул голову в его сторону и их взгляды встретились. Тишину, воцарившуюся в этот момент можно было резать ножом. Целитель не выдал никакой реакции, его глаза едва дрогнули от удивления, на смену которому мгновенно пришел гнев. — Что тебе здесь нужно, — тихо выдавил из себя одержимый. Пламя камина слегка заискрило, большое полено в нем надломилось и с хрустом треснуло. Напряжение достигло своего выражения в магии. Еще немного и Фенрис сам засветился бы от лириума. — Что здесь происходит? — голос Ораны вывел их из оцепенения. Эльфийка стояла с подносом в руках, осматривая мужчин с ног до головы, встревожено и с легким осуждением. — Ничего, Орана, он дверью ошибся, — выдавил из себя Андерс. — Целитель как раз домой собирался, — не преминул заметить Фенрис. — Хозяйке сейчас плохо, как вам не стыдно! — шикнула на них Орана, поставив поднос с чаем на стол и уперев руки в бока. Фенрис шагнул в гостиную, понимая, что едва сдерживается, чтобы не вцепиться в глотку одержимому. Тот, судя по всему, испытывал схожие ощущения. — Орана, иди куда шла, я разберусь, — бросил Андерс и сделал шаг в сторону эльфа. — Вот еще, думаете, я не вижу, чем это может обернуться? — она повысила голос, но все равно старалась не шуметь. Фенрис буквально кожей ощущал, как мрачная и тягучая пустота тянется к ним с лестницы, исходя от двери, ведущей в спальню Мариан. — Андерс, — Фенрис обратился к нему по имени, — я хотел бы поговорить с ней. — Фенрис, — целитель откликнулся на любезность, — я уверяю тебя, что сейчас не лучшее время для подобного рода разговоров. Они оказались совсем рядом, Фенрис приподнял подбородок, ведь одержимый был на полголовы выше. — Мне нужно. Сейчас. — Ты не поможешь ей. С ней должен быть кто-то, знающий магию. Ее отчаяние и боль – дверь для демонов в наш мир. Думаешь, с твоим появлением ей станет легче?! Он почувствовал, как рука одержимого опустилась на его плечо и в этот момент, стоило невероятных усилий не отвечать на провокацию, а лишь осторожно приподнять его ладонь, ощутимо сжав и убирая от себя. Кто-нибудь, увидев их издалека, подумал бы, что они жмут друг другу руки в приветствии. Только ладонь Фенриса засияла лириумом, а глаза целителя изменили свой цвет, являя миру духа, который искал справедливости. Орана в ужасе ахнула и убежала на кухню, звать на помощь Бодана. Но ничего не произошло. Рукопожатие разомкнулось, и Андерс прошел мимо Фенриса, задев плечом. — Ты жалок, эльф, — сухо бросил он, уходя. — А ты уходишь, — процедил Фенрис, провожая его тяжелым взглядом. Только услышав, как закрылась входная дверь, эльф позволил себе выдохнуть. Такого отчаянного самоконтроля он не допускал ни разу. Ноги еле держали. Из кухни выглянула Орана и всплеснула руками. — Мессир, что же вы вытворяете, монне так плохо, в этом доме без вас хватает горя! Фенрис кивнул и поплелся наверх. Каждый шаг становился все тяжелее, будто к ногам подвесили два груза. Отчаяние, которым веяло в доме, не давало свободно дышать. Эльф легонько толкнул дверь и оказался в ее комнате. Здесь пахло так же, как и в ту самую ночь. Горели свечи, только кровать была аккуратно, почти педантично заправлена, а вокруг царил идеальный порядок: кристально чистый стол, сложенные стопкой книги и убранные свитки, - комната была словно не жилая. На краю кровати сидела Мариан, неестественно прямо, вытянувшись словно струна. Она смотрела на огонь в камине, а глаза… Фенрис никогда не видел, чтобы глаза излучали такую боль. Ее лицо замерло каменной маской, ни один мускул не дрогнул, даже когда она прервала созерцание пламени и перевела взгляд на него. Эльф был готов провалиться под землю, в самую бездну, сдаться демону, еще раз пережить ритуал вживления лириума, только бы не испытывать на себе этот убийственный, пустой, полный боли взгляд. Холод. Только сейчас он заметил, как холодно было в комнате. Камин не грел. Казалось, еще немного и стены покроются изморозью и здесь станет опасно находиться. Хоук медленно перевела взгляд на его руку, заметив красную ленту на запястье, ее лицо исказила легкая судорога, но лишь на мгновение, и она снова стала смотреть на огонь. Ты выстраиваешь вокруг стены, так же, как и я, ты заглушаешь свою боль, я чувствую это, Хоук, я это чувствую!!! Мне тоже больно! Он не произнес слова вслух, вместо этого вырвалось глупое «я не знаю что сказать, но я здесь». Фенрис сам не поверил, в то, что произнесли его губы. Чувства, которые он испытывал сейчас, вообще не поддавались словесному описанию. — Просто скажи что-нибудь. Что угодно. — Они говорят, что смерть, это только путешествие. Это поможет? — Я полагаю, они говорят, что ты уходишь к Создателю, когда умираешь. — Я тоже слышал об этом, но если честно, не уверен, что есть смысл заполнять такие моменты пустыми разговорами. Он набрался смелости и сел на кровать рядом с ней. Хоук даже не вздрогнула. Она была похожа на тень, словно привычную смешливую и милую девушку вывернули наизнанку, выпотрошив все эмоции и заменив лишь на маску от былой Мариан. Ее глаза были сухими, она не плакала. Варрик же сказал, что Хоук держалась молодцом. — Ты сильная, Мариан, сильнее, чем я, - тихо произнес Фенрис, и вдруг, неожиданно для себя, взял ее за руку. Ладонь была такая холодная, что он невольно начал растирать ее пальцами, словно надеясь отогреть глыбу льда, которая была вокруг нее, между ними, всюду в комнате. Что он мог сказать? Что еще нужно сказать? Ему было стыдно и страшно, что она могла бы прямо сейчас встать, указать ему на дверь и запретить приближаться к ее жизни. Ведь это не только он впустил ее в свой мир. По ее щеке внезапно скатилась одинокая слеза. Плечи дрогнули, и она заплакала, как ребенок, навзрыд, почти задыхаясь. Фенрис потянул ее к себе, не зная, как облегчить боль, что чувствовал. Слезы намочили его плечо, он гладил ее спину, водя пальцами вверх-вниз, почти неосознанно, закрыв глаза, вдыхая аромат ее волос и вслушиваясь в эти жуткие всхлипы. Плач перешел в истерику, она начала дрожать и подвывать, тихонько, словно какой-нибудь раненый зверь. Фенрис понимал, что кроме него, никто не видел ее в таком состоянии. Она доверилась ему однажды, и почему-то сделала это снова. Эльф готов был благодарить судьбу, за то, что Мариан не оттолкнула его. В конце концов, истерика прошла, и Хоук кажется, забылась нервным сном прямо у него на груди. Фенрис осторожно уложил ее на кровать. Почувствовал, как по ногам повеяло сквозняком – в комнату заглянула Орана с подносом. Он указал ей на стол, а сам вышел за дверь, чтобы переговорить. — Там травы, успокоительные, мессир Андерс велел заварить, чтобы она выпила… - прошептала Орана. — Я посижу с ней, если что-то понадобится, позову, иди отдыхай. Вернувшись в комнату, он устроился в кресле, возле стола. Потер виски пальцами, устало потянулся. Сон не шел, да и голова начала болеть, реагируя на количество выпитого, будто стремясь отомстить за все его прегрешения в этот день. Он не боялся сейчас, хотя слова одержимого немного напугали. Мариан, как открытая дверь для демонов? Слабо верилось, но холод вокруг и то отчаяние в ее глазах… Хоук лежала на боку, подложив руку под голову и спиной к нему, он не видел ее лица. Фенрис встал, и заботливо накрыл девушку одеялом. Осторожно приложил руку ко лбу. Холодный. Минуты растянулись в часы, он не отходил из комнаты. Наступила глубокая ночь. Несколько раз заглядывала Орана. Ей удалось заставить его выпить чай, но есть не хотелось вовсе. — Вы бы поспали немного, я посижу рядом с ней. Мессир, она только сейчас уснула, это чудо. Мы вторые сутки уговаривали ее! Как вам удалось? Фенрис вздохнул, на душе неожиданно полегчало. Возможно его присутствие все же помогло ей? Орана ушла, оставив попытки уговорить его поспать. Фенрис на какой-то момент заклевал носом в кресле, снились всякие ужасы, словно по комнате летают демоны страха, пытаясь вселиться в Мариан, а он отгоняет их, машет руками, пытаясь что-то кричать, но его не слышно. Крики. Фенрис подскочил в кресле. Кричала Мариан, мечась по кровати, ей снилось что-то, на лбу проступили капельки пота, она так крепко сжимала в руках одеяло, что побелели костяшки. — Хоук!!! Хоук проснись! Это сон! Он испугался не на шутку, когда взял ее за плечи и почувствовал, что спина насквозь мокрая, а тело холодное как лед. Она не просыпалась… Фенрис начал укачивать ее, как ребенка, осторожно прижав голову к себе, приговаривая какие-то слова, он уже и не помнил – какие. Как прогнать кошмар? Каффар, как же страшно ему было в эту минуту! — Мама… — вдруг прошептала Хоук, и ее рука ухватила тунику Фенриса, - мамочка, все ушли, никого нет… — Я тут, Хоук, все будет хорошо. — Фенрис? Хоук открыла глаза и подняла голову. В ее взгляде читалось удивление, словно она увидела его впервые. — Как ты здесь оказался? — Я был тут, пока ты спала. — Ты... — она уткнулась носом ему в грудь, глубоко вдохнув. Затем легонько стукнула кулаком, совсем не больно, будто давая понять, что злится на него, просто силы совсем оставили. Эльф не знал, что еще сказать, просто продолжая покачивать ее, словно убаюкивал. — Мне страшно, Фенрис… — Давай переоденем тебя, ты вспотела. Эльф осторожно снял с нее рубашку, забывая о стеснении и неловкости, ведь это же Хоук, она выглядела такой беззащитной сейчас! Девушка не произнесла ни слова, послушно подавая ему руки, позволяя надеть на себя сухую рубашку, затем сделала несколько глотков травяного чая и снова легла на подушку. Он укутал ее в одеяло, и хотел было встать, чтобы поставить чашку на стол, но Мариан вдруг схватила его за руку. — Ты не убежишь опять? — Никуда не уйду. — Не надо. Я не выдержу еще. Эльфу стало больно в груди. Он крепче сжал ее руку, словно этот жест мог сказать хоть что-то. — Полежи со мной, ладно? Он не стал противиться, отставил кружку на тумбочку и вытянулся поверх одеяла рядом, давая ей приобнять себя. Все что тебе нужно, Хоук, лишь бы с тобой все было в порядке. Ты когда-нибудь сможешь быть прежней? Неужели нет? Я так хочу, чтобы ты улыбнулась мне… Она уснула, не выпуская его. Будто правда боялась, что утром он исчезнет. Фенрис думал, что бессонница продолжит мучить до рассвета, но через некоторое время все-таки отключился. Ему снился Сегерон, горячий песок и теплое море. Жгучие солнечные лучи ласкали кожу, он бегал по пляжу, заходя по колено в воду, брызгался, топал ногами, смеялся. Рядом был Годор, он нацепил на себя ленты из водорослей, вместо набедренной повязки, изображая какое-то морское чудовище. Как хорошо было тогда. Они не знали забот, и даже рабство не казалось чем-то ужасным, ведь у них тогда еще не было серьезных обязанностей, они были детьми. Он просыпался несколько раз, один, чтобы убрать из-под Мариан затекшую руку, а другой, чтобы сходить в туалет. Замерев возле кровати, он смотрел, как рассветные лучи медленно пробиваются сквозь занавески, играя на ее лице. Кожа была очень бледной, но Хоук все же выглядела отдохнувшей. Кошмары оставили ее, уступив место здоровому сну. Фенрис лег рядом, стараясь не потревожить ее, но Хоук пробормотала что-то и снова уткнулась носом ему в плечо, обняв рукой. Он не хотел уходить. Пусть она проснется и увидит его. Пусть это будет началом. Он не сможет рассказать ей, что чувствует, но просто быть рядом, разве этого мало? Он обязательно научится. Вдруг вспомнились слова этой дурацкой песни про девочку и волка: «Какое большое у меня сердце – как раз, чтобы любить тебя. Красная шапочка, даже плохие волки могут быть хорошими». Я буду хорошим для тебя, Мариан. А ты спи.