Astia vala femundis

Multa renascentur, quae jam decidere

Многое способно возродиться из того, что уже умерло

Фенрис смотрел в большое зеркало, разглядывая собственное тело и не без любопытства задерживая взгляд на некоторых его участках. Кожу то тут, то там испещряли витиеватые следы татуировок, вместе с многочисленными линиями шрамов от головы до самых пят. Какая-то часть отметин располагалась под лириумом, из чего можно было сделать вывод, что эльф получил их еще до ритуала. Больше всего Хоук было любопытно происхождение тонких шрамов на его шее, запястьях и щиколотках. Фенрис не знал, что ей ответить, он лишь полагал, что его, возможно, заковывали в кандалы, и держали так достаточно долгое время. Это могло оставить следы. Эльф ненавидел свое тело, - то, как он выглядел изо дня в день напоминало о себе отражением в зеркалах, в лужах, в глазах спутников. Он знал о том, как получил большинство отметин, досадно было, что Мариан находила именно те, о которых Фенрис не мог рассказать, - всему виной, как всегда являлись его провалы в памяти. Звякнул дверной колокольчик, появился запыхавшийся портной со свертком. Лысый, полноватый мужчина в вычурном костюме сразу вызвал у эльфа неприязнь. Елейный голос, влажное от пота лицо, стремление угодить, чтобы получить деньги за заказ. Пока он суетился, снимая мерки на прошлой неделе, эльф только и думал, как бы его не стошнило прямо на шелковый сюртук: у портного был весьма неприятный запах изо рта. В этот раз Фенрис предусмотрительно задержал дыхание, едва мужчина расплылся в улыбке, убегая за костюмом, сшитым под размеры эльфа. Фенрис ненавидел почти все лавки и магазины Верхнего города. Ненавидел напыщенных аристократов, кичащихся своим статусом, следовавшим за ними по пятам в виде стражи и многочисленных слуг. Его воротило от запаха духов, еды и деликатесов, лая мелких собачонок богатых дам. Было невыносимо смотреть в глаза этим людям, случайно встречаясь на улице и вежливо кивать головой, в знак приветствия, ведь его здесь, к сожалению, знали многие. И все благодаря Хоук. Это Хоук, демон ее дери, уговорила купить эту ненужную и такую неудобную одежду! Воротник рубашки начал неприятно натирать шею, а портной заботливо сделал узелок потуже. Каффар! А ведь его старое трико, изготовленное в Тевинтере, прекрасно выглядело! Ткань, заказанная Данариусом у лучших мастеров империи, идеально сохраняла эластичность и цвет. Но Мариан с чего-то выдумала, что на свадьбу капитана стражи они должны были заявиться при полном параде! А уж в Орлей пригрозила не взять вовсе, если он хоть раз напялит на себя доспех. Фенрис поежился, представив, что ему предстоит расхаживать по вычурным площадям Вал руайо, в этом одеянии, любуясь шпилями Высокого Собора, о котором он читал в каком-то путеводителе. Портной хотел помочь с брюками, но эльф рыкнул что-то невнятное, и мужчину сдуло к стене, словно ветром. Расплатившись и поблагодарив за проделанную работу, Фенрис не мешкая, ринулся в особняк Амеллов. Костюм он, кстати, так и не снял, решив продемонстрировать Хоук, сколько неудобств ему причиняет ее идея. Эльф был готов ныть сколько потребуется, но от этого отвратительного одеяния нужно было избавиться любым способом! В особняке царила почти привычная суета. Орана, запыхавшись, носилась по лестнице, поднимая какие-то тюки с одеждой в спальню к Мариан. Фенрис усмехнулся, глядя на то, как мабари Хоук недоверчиво ткнулся носом в его ладонь, словно не признавая. — Фенрис, как вы вовремя! — Бодан вышел навстречу из кухни, вытирая руки о полотенце. — Это самый настоящий бедлам! Монна отказывается надевать платья, которые у нее есть, и закатила скандал, когда сюда заходила Авелин и предлагала ей свою помощь! — Вот как, — усмехнулся эльф, — меня, значит, в костюм, а сама юбок боится? — он кивнул гному, поднимаясь на второй этаж, и мягко оттесняя Орану из дверного проема. — Ну и в чем дело? — с порога начал он и тут же заткнулся. Мариан стояла к нему спиной. На ней было длинное бордовое платье, с глубоким вырезом на спине, открывавшим худенькие плечи и слегка выступающие лопатки… Фенрис осекся на полуслове, внезапно начав всматриваться в каждую деталь. Она выглядела красиво. Слово пришло на ум в ту же секунду, словно всегда было рядом, едва он вспоминал о ее образе. Волосы собраны в пучок, видна длинная шея, и белая, почти прозрачная кожа. Эльф сглотнул ком в горле и облизал пересохшие губы. Он словно смотрел на чью-то чудесную картину. Девушка точно была Хоук, но и не Хоук одновременно. Хотелось, чтобы это мгновение замерло еще хотя бы на чуть-чуть! Фенрис никогда не видел Мариан такой. Однажды она постаралась для ярмарки, надев сарафан, но он был из плотной ткани, удобный и достаточно практичный. А это… В свете многочисленных свечей на ее столе, платье казалось то кровавым, то рубиновым. Это шёлк? Ткань нежно прилегала к коже, создавая контраст с ее бледным цветом, длинная юбка, с небольшим разрезом, струилась легкими волнами к низу, а разрез позволял увидеть… — Жуть, как чешется! Ай! — Мариан испуганно подпрыгнула, обернувшись и увидев эльфа, тенью замершего в дверном проеме. Он даже не почувствовал, как его все это время мягко пыталась потревожить Орана, желающая войти. — Ты зачем так пугаешь!? — Мариан спряталась за ширму, поверх которой сию минуту оказалось заколдованное бордовое платье. — Ох, какое облегчение! — выдохнула Хоук. Послышалась возня и кряхтение. — Орана, не приноси больше, я выберу это! Создатель знает, как мне при этом не чесаться… Из чего они их шьют, а? Это же мучение! А эти туфли? Фенрис! Ты еще здесь? Ты видел туфли? Они где-то в углу! Эльф прошел в комнату, усаживаясь в кресло и чувствуя себя еще нелепее, чем он вообще рассчитывал. С Хоук не могло быть иначе, она ошеломляла каждый день, а сейчас, ее завораживающий образ в бордовом платье упорно отказывался покидать голову. Захотелось провести рукой по гладкой коже ее спины, каффар! — Фенрис, ау! — Мариан оказалась перед ним, увлеченно жестикулируя и обращая на себя внимание. Эльф вздрогнул, пытаясь сосредоточится на том, что она говорит. Авелин обвенчалась с Донником в Церкви Киркволла почти в тот же день, когда они вернулись из Замка Эн. Церемонию устроили весьма скромно, пригласили от силы десять человек: у капитана стражи не было близких в Киркволле, не считая Хоук и Варрика, но даже гнома сложно было назвать самым лучшим другом. Среди приглашенных от Донника оказалось всего несколько сослуживцев. Нынешние сборы были связаны с мечтой рыжеволосой воительницы провести еще одну символическую церемонию в Высоком Соборе Вал руайо. Донник не мог отказать в этой прихоти своей возлюбленной, а Хоук сговорилась с ним, взяв часть расходов на себя, и радостно подписавшись под организацией торжеств. Варрик разослал несколько писем и получил приглашения на всю их компанию, во дворец к какой-то графине. Как пояснил гном, там должен был состояться ежегодный пышный бал. Среди всей этой праздничной суеты, Фенрис чувствовал себя лишним. Все предвкушали веселье, не утихали разговоры, сборы, приготовления… Авелин нервничала перед поездкой, и это, безусловно, успело стать причиной многочисленных шуток для Варрика. Вечер после скромной свадебной церемонии капитана стражи закончился шумной посиделкой в Висельнике. В ночь они составляли маршрут путешествия в Орлей, планировали, что посетить в Вал руайо. Донник бывал там раньше, поэтому из него мигом сделали гида. Варрик делал пометки в блокнот на каждый шаг, незамедлительно показывая записи Хоук, которая хохотала как резанная, после прочтения. Фенрис привык к шумной компании, но иногда, все же брал с собой мабари, и часами выгуливал того вдоль Рваного берега, слушая шум прибоя и крики чаек. И даже в возгласах птиц ему казалось, что он слышит хохот гнома и заразительный смех Мариан. От мысли, что ему придется находиться на каком-то там пышном балу, начинал дергаться глаз. Каким-то образом, несмотря на неловкость и ощущение собственной бесполезности, эльф вписывался в общество Хоук и чувствовал, как окружающие его люди становятся едва ли не семьей, за то время, что провел в Киркволле. В один из дней, после возвращения из Замка Эн, Фенрис предложил Хоук разобрать вещи в комнате её матери. Разговор в таверне въелся в память, а подарок Мариан висел на кожаном шнурке вокруг шеи, напоминая эльфу, что девушку все-таки нужно отблагодарить. Фенрис нашел выход сложившейся ситуации, предложив свою помощь. Хоук сильно нервничала, зайдя в комнату. У нее даже затряслись руки, когда она начала вскрывать ящики с вещами, собранные Ораной. Фенрис заметил это и начал расспрашивать ее о детстве, показывая на ту или иную мелочь и отвлекая от масштабов задачи в целом. Лиандра хранила детские игрушки, фигурки рыцарей и зверей, которые собирал Карвер, их детские рисунки и письма отцу. Мариан развеселилась, разглядывая и комментируя предметы, о которых спрашивал Фенрис. Ее настроение быстро поднялось и за половину того дня удалось разобрать практически все коробки, оставив только самое важное. К вечеру эльфу довелось узнать многое из частной жизни Хоуков. Было на удивление приятно осознавать, что, встреть он этих людей раньше, они бы непременно ему понравились. Судя по рассказу Мариан, Хоуки были большим, шумным и очень дружным семейством. На каждую вещь, найденную в комнате матери, Мариан рассказывала историю, обязательно смешную, связанную с их приключениями, нелепыми распрями с Карвером или путешествиями Малькольма… Фенрис даже не заметил, когда они оказались на кухне и начали распивать с Ораной чай. Эльфийка, кстати, души в Хоук не чаяла, и слушала, буквально разинув рот. А все потому, что Хоук успела выспросить ее о том таинственном пареньке, из городской стражи. Как оказалось, Оране оставляли цветы возле черного хода из поместья почти каждое утро. Эльфийка думала, что все предназначалось для Мариан, но Хоук потратила кучу времени и сил, отыскав незадачливого влюбленного и столкнув их нос к носу, на импровизированном свидании. Теперь Орана светилась от счастья, и, кажется, стала даже более раскрепощенной в общении. Окончательно прекратила сыпать титулами в их адрес, обращаясь по именам, улыбалась и отмахивалась, когда Хоук пыталась учить ее, как себя вести с новым кавалером. Иногда Фенрис подлавливал Мариан в разговоре, подшучивая, почти как Варрик. Она дулась в ответ, Орана звонко хохотала, а мабари мигом оживлялся, надеясь перехватить со стола какую-нибудь вкуснятину. Фенрис не любил шумные сборища и суету, но привык к вечерам в компании Хоук. Они давно стали привычными, в эти моменты он, как никогда ярко ощущал всю прелесть его новой жизни. Эльф становился частью того, о чем Мариан всегда говорила с улыбкой на лице, и поэтому не мог не отвечать взаимностью. Когда никто не покушался на ее жизнь, а в городе царил относительно-шаткий мир, эльф все время боялся оказаться ненужным. Хоук убеждала в обратном, раз за разом увлекая какой-то ерундой, как могло показаться на первый взгляд. Но постепенно, Фенрис стал замечать, что занимается с удовольствием чем угодно, при условии, что Мариан рядом. Или где-то поблизости. С ней ведь получалось быть обычным. Глазам не верилось, что зловещий, светящийся лириумом воин, мог пить чай из фарфорового сервиза, смешно подобрав под себя одну ногу и вольготно расположившись на мягком стуле! Вспомнилось, что он сидел так, когда был маленьким. Ждал, пока затечет нога, чтобы потыкать в нее палкой, наслаждаясь странным покалыванием. Хоук пробуждала эти воспоминания! Фенрису удавалось связывать воедино себя и свое прошлое. По крупицам, небольшим фрагментам, которые то и дело всплывали в памяти. Он живо делился с Мариан всем, наслаждаясь ее любопытством. Так эльф чувствовал, что нужен ей. Рядом с Хоук по-прежнему учащалось сердцебиение, и Фенрис неожиданно стал ловить себя на неосознанных порывах дотронуться, погладить или обнять ее. Такого не было раньше. Сжигающая страсть, появляющаяся, когда она прикасалась к нему, внезапно пропала. Иногда просто хотелось… почувствовать ее рядом. Физически. Когда Мариан шутливо приобнимала его, тыкала пальцем или толкала бедром, - по телу распространялось тепло, замещая лириум, и оставляя после себя приятное ощущение законченности. Словно без этих нелепых прикосновений эльфу чего-то не хватало! Воспоминания о прошлом все так же посещали его в сбивчивых и сумбурных снах. Однако то были просто урывки из многочисленных сражений, вперемешку с жизнью в поместье Данариуса. Просыпаясь, Фенрис приступал к изнурительной тренировке, прогоняя сонный морок, и, словно извиняясь перед собой за такое длительное безделье. Приближалось назначенное время отплытия в Вал Руайо. Рано утром, Фенрис ждал Хоук возле поместья, выдыхая изо рта облачка пара, и ёжась от зыбкого утреннего холода. Впрочем, в Киркволле всегда было некомфортно по утрам, особенно, если начинал задувать ветер с моря. Бодан помогал Хоук нести вещи, за ними семенила Орана, которую Мариан все-таки уговорила поехать. Эльфийка очень нервничала, ей сложно было представить, что она когда-нибудь сможет путешествовать с кем-либо не в качестве слуги. Хотя Хоук и платила ей приличное жалование, их отношения с трудом можно было назвать деловыми. Девушки подружились, Фенрису было приятно замечать эти мелочи, ведь именно они делали Мариан такой замечательной в его глазах. Эльф помог занести вещи на корабль и погрузить в трюм. Судно было небольшим, но очень маневренным, капитан обещал опередить график прибытия на несколько дней. В один из вечеров в плавании, Фенрис вышел из каюты на верхнюю палубу, ища взглядом Хоук. Ее не было внизу, и он забеспокоился, вспоминая, что Мариан не очень здорово переносит качку. Андерс отказался от поездки, помочь снадобьем здесь никто не мог. Единственным магом на корабле была Хоук, но об этом, конечно же, не знал никто кроме её спутников. Авелин и Донник отдыхали, Фенрис постеснялся беспокоить молодоженов, которые, вроде как были чрезмерно увлечены собой. Варрик играл в алмазный ромб с кучкой матросов, и вместе они прятались от капитана, где-то в трюме. Эльф не мог сосредоточиться на игре, думая о Хоук и быстро спустил всю имевшуюся мелочь в пользу Тетраса. Матросы дымили трубки, под предлогом глотка свежего воздуха, эльф выскользнул из помещения, ловя на себе пристальный взгляд гнома. Хоук сидела на самом носу корабля, облокотив спину на какой-то ящик, за которым Фенрис едва заметил ее макушку. Она внимательно разглядывала небо, словно задумавшись о чем-то. На вид, не было похоже, что ей нехорошо, и эльф сначала даже не решился подходить, но Мариан заметила его присутствие, начав разговор первой. — Смотри, сколько звезд на небе… Красиво… — Как ты… себя чувствуешь? — поинтересовался Фенрис, стараясь не выдать ощущение собственной неловкости. — Садись, — Хоук махнула рукой, двигаясь и уступая ему немножко места, — со мной все в порядке, если ты о морской болезни. Я все-таки не такая растяпа, как ты любишь обо мне думать! Запаслась снадобьями, принимаю строго по часам! Пока что помогает, — Хоук толкнула его плечом, зевнув. — Спать хочется, но там так душно, внизу… — Мне тоже, — согласился Фенрис, в очередной раз думая, откуда берется это необыкновенной силы желание обнять ее и держать рядом каждую секунду своей жизни? Почему Хоук так притягивает его? Почему, находясь рядом, он вообще думает обо всех этих глупостях? — Фенрис, я больше не буду вас подводить, — Хоук снова перевела взгляд на небо, — я хочу оправдать собственный титул. Не зря же мне его дали, — она усмехнулась и продолжила с долей иронии в голосе. — Защитница, а все время влипаю в неприятности, как бы ни старалась! Что бы я без тебя делала, а? — она перевела взгляд на эльфа, и у того по спине побежали мурашки. — Эй, вы там пили чего? — с подозрением спросила она. — Н-нет, — выдавил из себя Фенрис. — Ты какой-то задумчивый в последнее время, — заинтересовалась Мариан, — опять дурные сны? — Нет. — Ладно тебе, расскажи! — не унималась она, разворачиваясь к нему всем телом. — Что не так? — Все нормально, просто мне не нравится светская жизнь, Хоук. Я не привык к такому. — А к чему привык? — Я воин и могу убивать. Это, пожалуй, выходит лучше всего… — Неправда, Фенрис, — Хоук улыбнулась и вдруг подхватила под руку, положив голову ему на плечо, — ты просто не замечаешь, как меняешься. Люди кругом это видят, а ты нет. — И что же во мне изменилось, скажи-ка? — эльфу стало любопытно, что углядела Мариан, он даже не обратил внимания, как девушка прижалась к нему. В этих прикосновениях давно пропал подтекст. Фенрис перестал возражать, потому что так было нужно ему. Теперь эльф не побоялся бы сказать, что ему было даже спокойнее, когда он чувствовал тепло Хоук рядом с собой. Фенрис не задумывался, изменился ли он, как бывший раб, с момента своего побега. По-прежнему чувствовал наслаждение, когда убивал, лириум шептал на ухо свою песнь и снились странные сны. Конечно, он перестал быть диким и затравленным зверем, но в душе все так же кипела ненависть к прошлому. Не отпускало желание узнать, что же произошло. Когда-то, он решил для себя, что останется в городе лишь на время, заработать денег и пуститься в дальнейший путь. Но знакомство с Хоук и её спутниками дало неожиданную возможность получить ценных союзников. Так он думал поначалу. А сейчас… столько лет пролетело, без вестей от Данариуса и сестры… — Дай-ка подумать, — Хоук хихикнула, плотнее прижимаясь к нему, — ты не убегаешь, едва тебя случайно заденут, не огрызаешься на бесконечные шутки Варрика, сочиняя в ответ свои собственные. Ты стал добрее? Разве нет? — Ты видишь это со стороны? — удивленно переспросил Фенрис, поворачивая к ней голову и едва не утыкаясь носом в макушку. — Угу, — Хоук зевнула еще раз. — Ты всерьез считаешь, что я стал добрее? — эльф задумался на долю мгновения. — С тобой и с ребятами… я просто привык… Но я не знаю что такое доброта, Хоук. — Это… когда ты сочувствуешь и помогаешь людям, не прося ничего взамен. — В таком случае добрая скорее ты, — усмехнулся эльф. — Я вредная! — буркнула Хоук, и Фенрис рассмеялся. — Я ужасно вредная, ты сам это говорил. А вот ты добрый, ты стал помогать людям, не меньше моего! Ты же согласился на просьбы Авелин и провел несколько тренировок с ее стражниками! — Это добрый поступок? — Ну конечно же! А еще ты помогал Себастьяну в Церкви, он сообщил мне! — Неправда, это вообще мелочи, ничего особенного я там не сделал, всего лишь потаскал тяжести! — начал было оправдываться эльф. — Но ты согласился, едва тебя попросили! Сам ведь не замечаешь, сколько уже тебя связывает с этим городом! У тебя здесь появились друзья! — Ладно, что-то я совсем размяк, скоро начну снимать котят с деревьев и дарить конфеты детям на улицах! — Когда я говорила, что ты стал добрее, я не имела в виду слабоумие, — расхохоталась Хоук, утыкаясь носом ему в плечо. — Как думаешь, Киркволл без нас опять начнет бурлить? — спросил эльф спустя некоторое время молчания. — Как же иначе, — проворчала Мариан. — Помнишь, как поцапались Орсино с этой… Мередит… — Чем она тебе так не нравится? — удивился эльф. — Вроде пытается соблюдать в городе порядок. — У нее чересчур жестокие методы. Да и количество храмовников совсем не радует… — Тебя лично не радует? — с сарказмом переспросил Фенрис. — Я не боюсь их, просто… Андерс снова взялся за подпольное сопротивление. Меня это беспокоит, — честно призналась Мариан. — Чем он занимается? Опять выводит из города беглых магов? — Хуже, он распространяет по всему Киркволлу листовки. А в порту уже в открытую помогают бежать, тамошние завсегдатаи едва не повесили табличку на дверь: «Всем магам сюда!» — Не волнуйся, мы справимся с этим. — Знаю я, тебе Андерс никогда не нравился, — буркнула Хоук, пытаясь скрыть зевоту, — тебе вообще никто не нравится. — Неправда, — усмехнулся эльф, замечая, что Мариан вот-вот уснет. Он поднял голову к звездам, усыпавшим ночное небо. Ветер гнал облака вперед, их очертания причудливо менялись, а светящиеся точки на небосклоне загорались то тут, то там. Эльф осторожно опустил засыпающую Мариан вниз, подложив на колени свой плащ. Хоук хмыкнула сквозь дрёму, подтягивая колени к груди, а Фенрис положил руку ей на плечо, слушая размеренное дыхание и тихий стук её сердца. — Вот вы где, — пробормотал Варрик, выглядывающий из-за мачты. — Т-с-с, — эльф приложил палец к губам. — О! На тебе, уснула! — Тетрас улыбнулся, покачиваясь и снисходительно оглядывая свернувшуюся калачиком Мариан. Потом достал из-за пазухи небольшую фляжку, отпил и довольно крякнул. — Хороший бренди, не зря покупал. Будешь? — эльф мотнул головой. — Ну, как хочешь. С этими словами Варрик устроился рядом, даже не спрашивая разрешения. Эльф был не против, рядом с Хоук он вообще становился чересчур снисходительным с окружающими. Общение с ней оставляло след, теперь эльф чаще задумывался, прежде чем сказать что-то резкое, старался меньше огрызаться на окружающих, и даже замечал, когда начинал перегибать палку с ворчанием. — Твое имя, Фенрис, это же от слова волк, не правда ли? — спросил вдруг гном, и эльф кивнул головой. Тетрас улыбнулся уголком губ, словно раздумывая, договорить мысль, вертевшуюся на языке, или нет. Внизу послышалась развеселая моряцкая песня. Видимо Варрик поделился своим бренди с остальными… — Говорят, волки выбирают пару один раз в жизни, а потеряв свою половинку, умирают от тоски! — продолжил Тетрас. — Есть много легенд об их преданности… — А есть легенда про гнома, который слишком много выпил? — усмехнувшись спросил Фенрис. — Иногда волкам-одиночкам доводится преодолевать огромные расстояния в поисках подобных себе, — Тетрас глотнул из фляги еще, затем перевернул ее и легонько потряс. — Закончилось, — грустно подытожил он, и, кряхтя, поднялся. — Если ты волк-одиночка, то, поздравляю, нашел подобную себе. Смотри, не проморгай счастье. Фенрис улыбнулся, посмотрев на умиротворенное лицо Хоук у себя на коленях. Тетрасу он так и не ответил, гном уже спускался вниз за очередной порцией выпивки, а может, чтобы сыграть партию в алмазный ромб. Эльфу было все равно на то, что происходит вокруг, он даже задержал дыхание, испугавшись разбудить Мариан неосторожным движением. Мне пришлось пробежать полконтинента, чтобы встретить тебя. И ты не испугалась злого, издерганного раба… Ты удивительная, я столько раз говорил тебе… ты спишь у меня на коленях, а я боюсь пошевелиться. Фенрис откинул голову, еще раз посмотрев на звезды, и улыбаясь. Хотелось смеяться, чтобы сводило скулы и болели щеки. Он всегда боялся быть счастливым, потому что ждал, что придет кто-то, у кого выйдет в очередной раз всё отобрать. Рядом с Хоук все меньше верилось, что такое когда-нибудь случится. В Вал руайо они прибыли точно по графику. Расплатившись с капитаном, Донник нашел человека, обязавшегося проводить их в имение, которое Хоук договорилась арендовать для проживания. Фенрис предполагал, что здание будет слишком вычурным, как и вся орлейская архитектура в целом, но жилье оказалось вполне сносным. Дом располагался на старой узенькой улочке, и вмещал в себя несколько спален, небольшие купальни, уютную гостиную и просторный холл. Второй этаж имел несколько маленьких комнат с окнами в крыше. Эльф с удовольствием занял одну из них. Бал, на который они собирались, должен был состояться поздно вечером, а до тех пор, удалось выделить время приготовлениям и отдыху после плавания. Хоук потащила Авелин к цирюльнику, Донник и Варрик, тем временем, устроились в гостиной, а эльф от нечего делать, решил прогуляться. Вал-руайо считался одним из крупнейших городов Тедаса, поэтому, как и любой другой, имел и богатые и бедные кварталы. Фенрис быстро пересек одну из самых роскошных частей города, радуясь, что они остановились не здесь. Район Бель Марш, исполненный в мраморе, и украшенный изысканной лепниной, с изящными деревянными строениями, был наполнен ароматами из сотен магазинов и палаток. Здесь шагу нельзя было ступить, не столкнувшись с аристократами, расхаживающими между прилавками или спешащими на светский вечер. Они воплощали в себе орлесианскую моду, о которой Фенрис читал в книгах, во всем ее проявлении. Их наряды, обувь и маски, порою выходили за грани здравого смысла и даже смешили Фенриса. На Сегероне он редко видел похожих людей, в основном город был полон военных, а из-за жары вся знать не показывала носу из имений до самого вечера. Бель Марш же, просто пестрел красками, и от этого быстро заныла голова. Фенрис миновал Величественные Солнечные Врата, сделанные из стали и покрытые золотом. Приходилось щуриться, ведь в полдень, они сияли так ярко, что можно было ослепнуть, пытаясь разглядеть изображенное на них восстание Императора Драккона. Сквозь врата эльф вышел прямо на проспект Солнца. В одном из путеводителей он читал, что в течение дня проспект был оживлённым местом, где шла бойкая торговля. Действительно, помимо множества купцов, здесь имелись и так называемые «встречающие», в чьи обязанности входило уговаривать путешественников следовать за ними в специальные магазины, бордели или гостиницы. Эльфа буквально засыпали криками с того момента, как он углубился в толпу. Приходилось вежливо качать головой женщинам, пытающимся всучить ему в руки какие-то листовки, и настойчиво отстранять от себя мужчин, зазывающих в закусочные. Фенрис замер, миновав улицу, и обратив внимание на фонари. При свете дня они, конечно же, не работали, но в книге писалось, что освещение города в ночное время, обходится очень дорого и поддерживается Усмирёнными. Великий собор можно было разглядеть, еще когда они только заплывали в порт. Фенрис прошел мимо Орлейского университета, наблюдая за многочисленными отдыхающими на ступенях студентами, затем свернул в какой-то переулок и долго петлял, размышляя о том, смог бы когда-нибудь и сам поселиться в подобном месте? Здесь он с легкостью сливался с толпой, а обилие жителей, их странная манера одеваться и носить маски, без проблем помогла бы ему оставаться незамеченным. Однако Фенрис все же пришел к выводу, что такая жизнь не для него. Он бы помер от тоски, заливаясь элем в ближайшей таверне и захаживая в бордель… Эльф набрел на лавку цирюльника в которую отправились Авелин и Мариан. Он даже не удивился тому, куда привели ноги, ведь название отпечаталось в мозгу, как только Хоук произнесла его, хлопая дверью и выбегая на улицу. Девушки все еще были внутри, Фенрис разглядел их через открытую дверь. Несколько эльфиек кружилось вокруг с расческами и ножницами. Посидев в небольшом заведении напротив и выпив пару пинт прохладного эля, Фенрис убедился, что Авелин и Мариан покинули парикмахерскую и направился за ними на почтительном расстоянии. Это выглядело смешно, эльф понимал, что вполне мог идти с Мариан рядом… Но почему-то следовал позади, наблюдая по сторонам и ловя на Хоук заинтересованные взгляды мужчин. Мариан изящно покачивала бедрами при ходьбе, а кожаные брюки плотно облегали ее стройные ноги и ягодицы. Конечно, там было на что посмотреть, каффар! Фенрис стиснул зубы, замечая, как чувства распаляют его изнутри. Хоук хотелось защищать даже в те моменты, когда угроз извне не поступало вовсе. Но не мог же он кидаться на любого, обратившего на нее внимание? Девушки смеялись искренне, закидывая голову назад, шутливо толкая друг друга и оживленно размахивая руками. Но на Авелин не обращали ни малейшего внимания! В отличие от Хоук… Какой-то мужчина в броне городской стражи вдруг остановился перед ними, отвесив поклон и подарил Мариан цветок. И откуда он его только вытащил!? Казалось, что Хоук напрочь не замечала мужского интереса вокруг собственной персоны. Это было досадно, потому что временами, Фенрису казалось, что у него начинается паранойя по этому поводу. Поздно вечером, когда все только готовились к походу на бал, Фенрис уже стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу и разглядывая свои неудобные сапоги. Каффар, ему было так жарко, он моментально вспотел, а вечер ведь еще только начинался! Глядя на лучезарную улыбку Хоук, он, конечно же, терпел происходящее. А увидев то самое волшебное бордовое платье, которое Мариан надела для вечера, моментально забыл о неудобстве собственной одежды. Хоук поймала на себе его взгляд и подмигнула. Вишанте каффар… Мне придется следить за тобой, ты слишком красивая… Фенрис озирался по сторонам всю дорогу до имения графини. Гном несколько раз одергивал его, умоляя расслабиться, но тревога так и не покидала. Отчего-то казалось, что за ними наблюдали. Хоук будто нарочно подначивала всю дорогу, а эльф тихо ворчал в ответ. Кому сейчас была нужна его собранность, готовность к любой внезапной атаке? Разве кто-нибудь хотел напасть? Может быть вон тот булочник? Или девицы легкого поведения, хватающие Варрика за плечи? Гном расплылся в довольной ухмылке, увлекая их каким-то разговором, но под неодобрительный взгляд Авелин флирт пришлось быстро сворачивать. Фенрис стиснул зубы и убрал руки в карманы брюк, привычно ссутулив плечи. Он ненавидел эту пеструю и шумную толпу, до зубовного скрежета… Скорее бы прошел этот нелепый бал! Только ради Хоук, - он попёрся туда по ее просьбе, надеясь, что хотя бы вино будет приличным. Агриджио Павалли в Киркволле почти закончилось, а такого же было негде достать… — Эй, милый! — эльф вздрогнул, оборачиваясь и замечая, что за ними увязалась странная пожилая женщина в ярком платье. Она выделялась на фоне многочисленных орлесианцев тем, что не носила маски. И в отличие от большинства белокожих жителей Вал-Руайо, у нее был смуглый загар. Лицо испещрено сеточками морщин, а густые черные волосы сплетены в невероятную прическу, больше напоминающую птичье гнездо. Сначала эльф принял женщину за бездомную или попрошайку, - на ее плечах была накинута какая-то драная шаль, да и выглядела она в целом не очень опрятно. На секунду показалось, что ее глаза чем-то похожи на глаза Изабеллы. Смеющиеся и вместе с тем, какие-то жуткие. Хоук тоже замерла, отстав от остальных. Заметив, что пожилая женщина спешит к эльфу, Мариан мигом оказалась рядом. — Ух-ты, вы же из Ривейна, верно? — поинтересовалась она. Фенрис сию секунду встал так, чтобы Хоук оказалась хотя бы наполовину за его спиной. — Счастливая будешь, — улыбнулась женщина, хватая Мариан за руку, — ждешь своего защитника, дождалась почти, дорогой идет дальней, но ты терпеливая! — Хоук вдруг рассмеялась в ответ. — Нам нужно идти, — настойчиво заворчал Фенрис. Эта женщина показалась ему зловещей. А ведь от нее даже не исходило магии! Зеленые глаза внимательно шарили по телу, изучая, будто видели то, что он не хотел показывать никому. Гадалка перевела взгляд на эльфа и словно в подтверждение мыслей, заговорила тихо и очень быстро. — Ждешь ты чего-то ужасного, что изменить невозможно. Он сказал тебе, что ты не должен жить, но твоя жизнь упрямая, стержень крепок, не гнется от ветра, его не под силу сломить непогоде. Двое внутри, они спорят, рвут душу, страх излучают внутри, — Фенрис не успел отстраниться, и пожилая женщина схватила его за руку, внимательно изучая лириумные отметины, — пытали, кромсали твою душу, вижу страдания, боль… Запрет! —громко воскликнула она и резко одернула ладони, словно обожглась. — Что вы там такое увидели? — тихо спросила Хоук. — Мариан! Вы идете или как? — издалека послышался крик рыжеволосой воительницы. Эхо ее голоса разрезало густой холодный туман, который уже начал было окутывать Фенриса, облизывая, превращаясь в липкий пот на спине, скатываясь за пояс брюк, заставляя тело покрываться мурашками… — Не могу сказать, запрет лежит, сильная магия, прости меня, деточка, — начала виновато оправдываться гадалка. — Храбрый он, и защита есть, но счастье впереди, а дорога к нему извилиста! — С-спасибо, — выдавила Хоук и потянула эльфа за рукав. Фенрис еще долго чувствовал на себе тяжелый взгляд пожилой женщины. Она стояла позади, не двигаясь с места, а в голове все громче раздавались ее сбивчивые слова. Он сказал тебе, что ты не должен жить. — Не морочься этим, — усмехнулась Хоук через какое-то время, когда они поравнялись со спутниками. — Кого вы там встретили? — поинтересовался Тетрас. — Гадалку из Ривейна, — нехотя ответила Мариан. — Всякого же сброда здесь навидаешься, — пробормотал Донник. — Вот не доверяю я им. Пару раз встречались мне в Киркволле, кстати. Приставучие, жуть… Всё говорят, говорят тебе… а ты слушаешь и незаметно начинаешь верить! Но ведь это лишь вероятность, — нахмурилась Авелин, — вероятность, которая может и не сбудется. А слова-то уже в голове! И сам начинаешь способствовать услышанному! — Одна такая старуха нагадала мне, что я женюсь и будет у нас много детишек, — засмеялся Варрик, — и что же? Я до сих пор холостяк! От их непринужденной беседы эльфу стало немного легче, но какая-то часть из слов гадалки вовсе не казалась вероятностью. Что же она увидела? Зачем говорить о запрете? Ее что-то до смерти напугало. Какая-то магия, колдовство? Фенрис нахмурился, понимая, что снова пытается заставить себя вспоминать. А ведь насильно не выйдет, только голова заболит. Но упрямо хотелось пробовать снова и снова. Назойливые мысли поселились в мозгу, потому что эльф отчетливо запомнил каждое слово из странного монолога гадалки. Вряд ли он будет способствовать тому, что услышал. Ведь речь шла о прошлом. Может, если он будет проворачивать это предсказание в голове снова и снова, хоть какая-нибудь часть его души откликнется? В богатом дворце начались танцы. Фенрис стоял в стороне, с удовольствием потягивая вино и наблюдая, как кружатся, обнявшись, Донник и Авелин. Эти двое излучали тепло, на них было приятно смотреть, как удачно заметил Тетрас, - глаз отдыхал. Хоук скрылась из виду, обещая вернуться с какими-то закусками. Варрик вел беседу неподалеку, устрашая молоденьких дам рассказами о похождениях Защитницы Киркволла. Фенрис почувствовал магию неожиданно. Как если бы посреди зала вдруг шарахнула молния. Она появилась резко, словно из пустоты. Прямо там, где по его соображениям должна была находиться Хоук. Эльф бросился вперед сквозь танцующие пары, на ходу извиняясь, если задевал кого-то. Заметив мужской силуэт рядом с девушкой, Фенрис замер, облокотившись на холодный мрамор колонны. Паранойя не ошиблась. Рядом с Хоук стоял мужчина-маг. Со спины невозможно было разглядеть его лица, видны были только коротко-стриженные кудрявые волосы. Мариан улыбалась ему, собирая себе на тарелку ассорти из нарезанных фруктов. По ее лицу можно было сделать вывод, что разговор не клеится. Она будто тянула время… Когда таинственный незнакомец развернулся в пол-оборота, Фенрис выругался. Лицо, оказавшееся в поле зрения эльфа, скрывала причудливая маска! Судя по тому, как Хоук мотала головой, и неловко отступала, мужчина пытался уговорить ее на что-то. Фенрис не стал ждать, накапливая растущую в груди тревогу. Вместо этого он глубоко вдохнул и широкими шагами пересек разделяющее их расстояние. — Фенрис! — просияла Мариан, делая шаг к нему. Эльфу показалось, что она даже чересчур рада его видеть. — Какие любопытные у вас друзья, монна Хоук, — голос незнакомца обдал холодом, Фенрис почувствовал, как каменеют мышцы, а лириум начинает копошится под кожей, настойчиво требуя опробовать себя. — Знакомься, это… Сервий Корнелий… Л... Латул? — Мариан запнулась, и мужчина рассмеялся. — Летул, — поправил он и взял у нее из рук тарелку с фруктами, — Фенрис, не подержишь? Я бы хотел предложить монне танец. Это не очень удобно, когда у дамы заняты руки, — эльф ухватил тарелку от неожиданности. — Дорогая, позволь, я настаиваю. Такой прекрасной девушке как ты, без пары здесь делать нечего! — воскликнул Сервий. Хоук покосилась на Фенриса. — Один танец, — серьезным тоном произнесла она. — Всего один, моя милая, — пробормотал мужчина и повернулся к Фенрису, — Ei vento nai mordoi deid, — произнес он на чистейшем тевине, и тихо, чтобы не услышала Хоук, добавил, — прочь с дороги. Фенрис поставил тарелку обратно на стол, наблюдая, как этот тевинтерец уводит Хоук в группу танцующих. Жжение лириума едва удавалось контролировать. Эльф осаждал себя, потому что кругом было слишком много людей. Нельзя давать волю эмоциям всякий раз, когда хочется! Здесь с Мариан ничего не случится, а судя по ее глазам, она прекрасно поняла, что из себя представляет этот наглый тип! Девушка улыбалась натянуто, ее плечи все время были напряжены. Фенрис видел это, но спокойнее не становилось. Скорее только хуже, - особенно, когда рука Сервия настойчиво поднималась и опускалась по обнаженной спине Хоук. Когда танец закончился, и пары поклонились друг другу, громкая музыка, наконец, сменилась тихой. Сервий незаметно скрылся в толпе, а Мариан подошла к Фенрису, выхватывая у того из рук кубок с вином. Осушив его залпом, Хоук выдохнула. — Что он сказал? Я поняла, что он из Тевинтера, слышал бы ты, какие непристойности он шептал мне на ухо, — девушка осеклась, замечая состояние эльфа, — эй, ты чего? — Тише. Подожди немного, — сквозь зубы выдавил он. Пульс все еще был учащенным, сердце стучало в висках, лириум почти кричал. Фенрис старался дышать ровнее, как на тренировках, когда требовалась почти вся его выдержка. — Можем выйти отсюда, если хочешь, — предложила Хоук, но эльф отрывисто мотнул головой. Жжение сходило на нет. Он почти успокоился. — Я чуть не поубивал здесь всех, — выдавил он. — Я тоже готова всех поубивать и очень хочу снять с себя это безобразие, — усмехнулась Мариан, оправляя на себе платье. — Пожалуйста, будь… осторожнее, хорошо? — Что ты имеешь в виду? — удивленно переспросила девушка. — Хоук… — Фенрис глубоко вдохнул, — только не говори, что ничего не заметила, и с тобой прямо сейчас не танцевал маг из Тевинтера. Каффар… — Подштанники Андрасте, — пробормотала Мариан, — и что? Что такого? Ну потанцевал, а до него было восемь желающих, у меня на языке мозоль от этого вежливого «Простите, я неважно себя чувствую!» Тьфу! — Конкретно этот человек был опасен. Никуда от меня не уходи, хорошо? — Да что ты с ума сходишь, Фенрис, это всего лишь танец, а он богатый, избалованный маменькин сынок! Начитался романов, мечтает склеить на балу какую-нибудь легкодоступную девушку, чтобы провести ночь! — Хоук хмыкнула и закатила глаза. Фенрис не знал, как передать словами собственные ощущения, не выглядя при этом, как последний идиот. Может быть, она подумала, что он ревновал ее? Вишанте каффар, он не стал продолжать этот бессмысленный разговор, стараясь наблюдать за Хоук исподтишка и больше не вызывая придирок с её стороны. Бал прошел замечательно только для Авелин и Донника. Возможно и Варрик был доволен, так как разжился сплетнями, которые увлеченно пересказывал Хоук по дороге домой. Эльф уныло брел позади, желая только поскорее провалиться в сон. День выдался чересчур насыщенным на впечатления. Иногда Мариан беспокойно оглядывалась, но замечая на себе его взгляд, тут же отворачивала голову, делая вид, что внимательно слушает Тетраса. Они распивали бутылку вина на двоих, прямо из горлышка. Хоук немного покачивало, она старалась сохранять равновесие, не загубив подол платья, который предусмотрительно приподняла рукой. Добравшись до дома, каждый из спутников разбрелся по комнатам, Хоук ушла делиться впечатлениями с Ораной в гостиную, поближе к камину, а эльф поднялся по лестнице в свою спальню, с наслаждением падая на большую кровать. Перина была излишне мягкой, казалось, что она обволакивает уставшее тело, расслабляя напряжение в мышцах и унося в объятия Тени. Эльф засыпал, а образы увиденного за день с бешеной скоростью проносились перед глазами, перемежаемые отрывистыми выкриками торговцев, блеском волн в солнечных лучах, стуком копыт по каменной мостовой… Слова гадалки сначала звучали тихо, но с каждой секундой, как Фенрис пытался их игнорировать, начинали звенеть в ушах все сильнее. Пожилая женщина стояла посреди дороги, зябко кутаясь в свою драную шаль. Свитое из волос гнездо растрепалось на ветру. У нее были морщинки в уголках глаз. Такое бывает, когда человек много смеется, их еще называют мимическими. У матери были такие? Ты не должен был жить. Слова принадлежали Данариусу, он твердил их постоянно, вдалбливая эльфу в голову, словно молитву, капая раскаленным воском на воспаленную кожу, которая горела… Двое внутри, они спорят, рвут душу, страх излучают. Гадалка имела в виду прошлое Лито и того, кем Фенрис являлся сейчас. Четкая грань разделила его разум на две личности, и эльф отчетливо знал, что это произошло во время жуткого ритуала. Когда плавилась кожа, когда казалось, что на теле начинают лопаться вены, а из глаз текут не то слезы, не то кровь… Пытали, кромсали твою душу, вижу страдания, боль… Запрет! Этот запрет как-то связан с его потерянной памятью. Едва Фенрис думал о ритуале, и о том, что мог вспомнить тот жуткий день, голову пронзала страшная боль, гвоздем ввинчиваясь в висок, будто всё происходило взаправду, прямо сейчас. Приходилось гнать мысли прочь, сосредотачивая внимание на чем угодно, иначе боль грозилась пожрать изнутри. Громкий хлопок вывел его из зыбкого сна. На улице было тихо, прохладный ветер задувал сквозь открытое окно в крыше, и почти не было слышно гуляющих, ведь их дом располагался на узенькой улочке, среди таких же жилых построек. Выбирая себе комнату, Фенрис не без иронии заметил, что именно эта похожа на его спальню в поместье Киркволла. Правда, вместо дыр в потолке были аккуратные круглые окошки, а кровать превышала размером его собственную вдвое, а то и втрое раз. Что за звук разбудил его? Эльф знал, что подсознание иногда играет с разумом злую шутку, и никакого звука на самом деле не слышно. Но Фенрис проснулся с отчетливым ощущением, что в доме кто-то есть. Помимо спутников. Он осторожно поднялся с кровати, радуясь, что сменил парадную одежду на привычное трико, не сковывающее движений. Подойдя к двери, едва слышно ступая, он выскользнул на лестницу. В доме было тихо. Слышен только треск поленьев в камине и шелест листвы небольшого дерева перед парадным входом. Шаги доносились с первого этажа. Фенрис сгруппировался и ловко прыгнул вниз, минуя ступеньки. Но оказавшись в холле, успел увидеть лишь закрывающуюся перед носом дверь. Бросившись к ней и силой толкнув деревянную ручку, он понял, что кто-то снаружи применил магию. Плотно заперто, каффар. Эльф выругался про себя. — Кто там? — голос Донника раздался с лестницы. Они с Авелин заняли соседнюю с эльфом комнату, и Фенрис порадовался тому, что стражник спал также чутко. — Кто-то запечатал дверь снаружи! — Воры? — удивленно переспросил Донник, спускаясь. В свете пламени камина было заметно, что он одет. Солдатская выучка говорила сама за себя. — Что им красть? — процедил Фенрис, оглядывая холл. След магии на двери уже остыл, а в доме его и вовсе не чувствовалось. Постарался кто-то очень умелый. — Проверю-ка я остальных, — Донник отправился в гостиную, оставив эльфа. Фенрис еще раз толкнул массивную деревянную дверь, но та не поддалась. Таинственные грабители не хотели внезапного преследования и действовали очень тихо. Заклинание, державшее дверь закрытой, висело крепко, но дальше в дом не шло. Возможно, его применили снаружи? Пока воры шарили по комнатам, кто-то мог стоять на стрёме… — Фенрис, — встревоженный Донник возник в дверном проеме, протягивая эльфу ножны с мечом. — Что случилось? Что пропало? — настороженно поинтересовался он. — Не что… — Донник закрепил меч на поясе, — а кто. Хоук пропала. Орана без сознания, похоже, ее кто-то усыпил… Вспышка лириума на секунду осветила холл ярче разряда молнии. Стражник прикрыл глаза, отступая назад, в то время как Фенрис направил вес собственного тела на дверь, вышибая ту с петель. В ушах звенели колокола, а от мысли, что Мариан в опасности сердце колотило, как бешеное. На улочке никого не было видно. Прохладный ветер остудил разгоряченную кожу, но Фенрис сорвался с места и побежал так быстро, что вскоре вспотел. Донник едва поспевал за ним. Эльф старался не сбивать дыхание, при этом лихорадочно пытаясь нащупать хоть какую-нибудь ниточку. Мысли путались в голове, на секунду его обуяло дикое отчаяние, в этом огромном городе найти Хоук, как иголку в стоге сена – почти невозможно! — Вон они! — Донник свернул в переулок, и эльф последовал за ним, смакуя внезапную надежду, — видишь?! Один тащит ее на спине! Фенрис видел. И кипел от злобы. Дорога шла под уклон и вела к порту, он чувствовал запах моря. — Стоять! — закричал стражник, когда они почти настигли похитителей. Но впереди неожиданно оказался парапет, убегающие ловко спрыгнули вниз. Затем один из них бросил склянку с каким-то светящимся содержимым прямо в кучу мусора - та рванула снопом разноцветных искр. Дым задержал их, Донник остановился и закашлялся, начался пожар, а к месту взрыва уже сбегалась вся ближайшая стража. Прыгать прямо в огонь они не стали, пришлось искать обходной путь, избегая лишнего внимания. Это дало похитителям время. Оказавшись в порту, Фенрис без труда различил отплывающий от пристани корабль с парусами, на которых красовалась эмблема Минратоуской торговой гильдии. Не было времени шутить, но про себя он все же успел сыронизировать о сложившейся ситуации… Хоук и неприятности? Рука об руку! — Держи, — эльф сунул меч Доннику, — найди лодку и следуй за кораблем! — Что ты собрался делать? — Я его задержу, давай же! Лодку! — с этими словами Фенрис разбежался и прыгнул в воду, вытянувшись струной и выставив перед собой руки. Море было холодным, тело быстро свела судорога, но эльф воспользовался лириумом, заставляя сокращающиеся мышцы вновь гнать кровь и согревать древенеющие конечности. Он загребал руками так быстро как мог, радуясь, что родился на Сегероне, а не где-нибудь на материке. Имея постоянный доступ к воде, плавать он научился едва ли не быстрее, чем ходить или бегать. Корабль набирал ход медленно, Фенрис разглядел суету на палубе, ему даже показалось, что он заметил бордовое платье Хоук. Он же говорил ей, что этот тип опасен. Избалованный, богатый, не погнушавшийся похищением… Эльф злился, но вместе с тем, понимал, что Мариан на этот раз действительно не виновата в случившемся. Внутри корабля была слышна суета и крики матросов, но в нижних трюмах никого не было. Только ящики с товарами, на которых аккуратно отпечатаны пометки: «Осторожно, взрывоопасный груз». Не было времени гадать, что они возят, Фенрис поднялся на следующий ярус, к жилым каютам. Ему встретились два охранника в доспехах, но от неожиданности те не успели даже вытащить мечи, в то время как эльф ловко оказался в проходе, запуская руки и доставая два сердца за один раз. Тела с грохотом повалились на пол. Сверху раздались возгласы, в одном из которых эльф безошибочно определил Мариан. — Не нужно этого делать, наживешь неприятностей! — голос Хоук звучал твердо и уверенно. — И то правда. Ты не боишься? — смешливый ответ принадлежал тому самому тевинтерцу, — Ждешь, что тебя выручит твой выродок? — Он не выродок, он тебе не по зубам! — огрызнулась она. — Он убил десятки людей, и он не знает жалости! Он убивает даже маленьких девочек! — Все убивают, милочка, особенно маленьких девочек, — расхохотался маг. Фенрис прорывался наверх по лестнице, скашивая стражу голыми руками. Хорошо, что ему пока не повстречалось ни одного мага, кроме того что ждал наверху. С ним эльф собирался разделаться особенно жестоко. — Давай же! — не унимался тевинтерец, его голос сорвался на хрип. Кажется, он пытался схватить Хоук. — Начинаешь нервничать? — она усмехнулась, и наверху началась какая-то возня. У Хоук не было посоха, и ее наверняка связали. Фенрис замер и прислушался, пытаясь различить количество людей по топоту. — Я не нервничаю, но ты так соблазнительно выглядишь, красавица, такая бархатная кожа... Эльф сломал хребет стражнику на лестнице, тихо подхватив тело, чтобы не привлечь к себе внимания. — У тебя красное лицо. Варрик говорит, у кого красное лицо, тот либо обгорел на солнце, либо перепил, — дерзко отвечала Хоук. Судя по эху, они двигались, и Мариан все время отступала назад. — Все хватит, я тебя изувечу, — рыкнул маг. — Я оставлю на твоей коже следы, ты будешь подчиняться мне! Фенрис расправился еще с тремя, стирая их кровь со своего лица, и ругаясь на двух языках одновременно. — Как его зовут?! — закричал тевинтерец. — Я говорила тебе, стоило бы запомнить, — спокойно отвечала Хоук, — Он не помнит своего настоящего имени... поэтому смерть его не найдет! Эльф ухмыльнулся, выставляя вперед ладони, и ныряя под меч какого-то громилы. — У него нет дома, нет близких, — он ничего не боится! Особенно таких людей как ты! Фенрис рывком поднялся с пола, оказавшись за спиной у неповоротливого стражника. Лириум сверкнул в полутьме коридора, обжигая открытый участок тела. Противник вскрикнул от боли, но голос в ту же секунду сорвался и перешел в сиплый свист. Горячее, липкое сердце билось на ладони эльфа. — Он быстр и силен, как ураган! Он слышит даже шелест листвы и видит лучше, чем ястреб! — не унималась Мариан. Эльф улыбнулся, наслаждаясь звуком ее голоса. Убивать ведь получалось лучше всего? Особенно таких людей, как эти. — Он может спрятаться в тени полуденного солнца, может стоять за спиной, а ты не узнаешь, пока не умрешь! — Мариан хрипло закашлялась. — Заткнись, сука! — завизжал тевинтерец, — Он придет за мной, придет! — упрямо закричала она. Фенрис распахнул дверь, оказавшись на палубе. Тевинтерец стоял спиной… весьма удачно. Глаза Хоук расширились в удивлении, в то время как эльф уже погружал руку в грудь мага. Струйка крови брызнула прямо на бордовое платье. — Быстрее, уходим здесь есть еще стража! — воскликнул Фенрис, стряхивая с себя безвольно обвисшее тело тевинтерца. — К-как ты… — голос Мариан задрожал, она сделала шаг назад, словно не веря в случившееся. Конечно она испугалась, каффар! Хоук всегда стремилась выглядеть смелее, чем на самом деле. Только эльф знал, какой страх она могла скрывать за своими вечно шутливыми репликами. — Я же говорил тебе, что он опасен! — П-прости меня, — выдавила из себя девушка, оглядываясь по сторонам. — Я просил никуда не отходить от меня?! — Фенрис сделал шаг навстречу Хоук, — Я же просил, почему ты никогда не слушаешь меня? — Хватайте его! Девушку привести ко мне живой! — услышав голос сверху, эльф кинулся к Мариан, но слишком поздно. Плечо обожгло и шальная стрела, оставив глубокий порез на коже, попала прямо в Хоук. Девушка вскрикнула и едва не упала. Фенрис удержал ее за плечи, уводя по лестнице на нижнюю палубу. — Пожар! В трюме пожар! — снова закричали сверху, — мы горим! — Каффар, здесь все взлетит на воздух через минуту! — выругался эльф. Хоук вытащила стрелу и закрыла рану ладонью. — Глубокая? — спросил эльф, но девушка не ответила. Фенрис растерянно огляделся по сторонам. — Мариан, — он обратился к ней, — ты хорошо плаваешь? — Хоук испуганно мотнула головой. — Проклятье! Хватайся за меня, нет времени! Он подхватил ее за талию и, прыгая вниз, успел крикнуть, чтобы Хоук задержала дыхание. Венехедис, ему хватит силы вытащить ее на себе! К тому же, они не так далеко от берега! Хоук больно вцепилась ему в плечо, эльф усиленно работал ногами, выталкивая их на поверхность. Он понятия не имел, сколько Мариан сможет выдержать под водой. Раздался взрыв. Обломки корабля начали падать в воду, один из них чуть не попал в голову. Фенрис прижал Хоук к себе, закрывая собственным телом и молясь, чтобы она продержалась еще немного, не захлебнувшись соленой водой. Он отплыл в сторону и вынырнул уже в относительной безопасности. Корабль горел, погружаясь на дно, стало светло как днем. Хоук закашлялась. — Жива? Как ты? — встревожено спросил эльф, замечая, как по воде темными пятнами растекается кровь. Мариан обхватила его за шею, пытаясь отдышаться. — Д-да, н-нормально… — она сильно стучала зубами, для нее было слишком холодно. — Проклятье, где Донник… Ногами шевелить можешь? — спросил эльф. — Не чувствую ног, — всхлипнула Мариан, — прости меня пожалуйста, это я во всем виновата! — заревела вдруг она. — Успокойся! Возьми себя в руки, каффар, Хоук! Я тут, с тобой уже ничего не случится! — Я знала, что ты придешь, — Мариан уткнулась носом ему в шею. — Ну конечно я тут, демон тебя побери, Хоук, я же слышал, как они пришли за тобой! — Я уронила шкаф! — Что ты сделала? — Ты говорил, что я всегда слишком громкая, вот я и уронила шкаф, чтобы ты услышал! — девушка внезапно нелепо хихикнула. — Потом они связали меня и затолкали в рот кляп… крикнуть я уже не успела. — Создатель милосердный, Хоук, — Фенрис не знал, смеяться ему или плакать. Хотелось всего и сразу. Он держался на воде, стараясь, чтобы соленая вода меньше попадала ей на рану. Мокрые волосы облепили лицо, а карие глаза на бледной коже Хоук казались просто огромными. И жутко напуганными. — Фенрис! Хоук! — закричали издалека. — Держитесь там! Эльф облегченно вздохнул, заметив маленькую шлюпку с веслами. Донник не подвел… Затащив на борт Мариан, он легко подтянулся следом. — Ничего себе бабахнуло, — Донник разворачивал лодку к берегу. — Кто это был? — Кажется, из меня собирались сделать рабыню, — мрачно изрекла Хоук, обхватив руками колени. Ее била крупная дрожь. Ни покрывала, ни полотенца под рукой естественно не оказалось. Пришлось добираться до дома, обсыхая на ходу. Ночь выдалась относительно теплой, но ветер после купания в море, не приносил никакого комфорта. На пороге их уже ждали. Авелин бросилась к Доннику, с ужасом оглядывая новоиспеченного мужа. Когда капитан стражи убедилась, что он цел, ее взгляд переметнулся на Фенриса и Хоук. — Я потребую объяснений, — сухо произнесла она, — утром. А до тех пор, вымойтесь. И рану нужно обработать, — она кивнула в сторону Варрика. — Неси аптечку! Никто не стал спорить с капитаном стражи. Стальные нотки, звучавшие в ее голосе, заставили каждого быстро делать свое дело. Орана наполнила горячую ванну, Варрик обработал рану Хоук, а Донник увлек Авелин в комнату, отсрочивая готовящийся скандал. Фенрис вошел в купальню, спустя некоторое время и неловко замер на пороге. Хоук уже должна была помыться. Кругом поднимался пар и приятно пахло каким-то эфирным маслом. — Я тут, — голос Мариан раздался где-то за ширмой. — Как ты? — спросил Фенрис, тактично отворачиваясь. — Нормально. За исключением того, что во мне побывала стрела, до этого чуть не изнасиловали, и я едва не получила воспаление легких, а завтра будет драть горло! А вообще всё нормально! Фенрис обернулся на звук ее приближающегося голоса. Полотенце Мариан медленно сползало вниз, обнажая влажное после ванны тело. Он мигом наклонился, чтобы поправить его и тактично зажмурил глаза, но Хоук, видимо шагнула навстречу, и эльф столкнулся с ее животом. Кожу в этом месте будто обожгло, а запах, ударивший в ноздри, опьянил не хуже крепкого алкоголя: перед глазами все мигом поплыло. Фенрис почувствовал, как самообладание покидает его, вместе с полотенцем, ускользающим из рук. — Мариан… — резко поднявшись, он оказался в считанных сантиметрах от ее лица. — Мне было так страшно… Но я рада, что ты здесь теперь, — ее голос дрожал, от тела поднимался пар, и она будто нарочно встала так близко?! — Что ты со мной делаешь, это магия? — взмолился эльф. Удар ниже пояса, он не рассчитывал, что опять так быстро потеряет контроль над собственным телом, которое отчаянно потянулось к ней. — Это я, Фенрис, — Хоук посмотрела на него, виновато улыбнувшись и тут же потупив взор. Глаза эльфа жадно изучали каждый сантиметр ее кожи, нос вдыхал соблазнительный запах, исходящий от тела и волос, кружило голову, Фенрис сходил с ума, глядя, как вздымается ее грудь. Вверх-вниз... Вверх-вниз… Хоук неуверенно подняла руку и провела подушечками пальцев по его щеке, словно спрашивая разрешения. Каффар, какого разрешения ей надо? — Мариан… — осторожно прошептал эльф, — я не… — Хоук покачала головой, приложив ему палец к губам. — Я хочу чувствовать тебя, — шепотом произнесла она, глядя на него исподлобья. — Зачем ты говоришь это? — Фенрис крепко зажмурился, замечая, как жжет ладони от прикосновения к ее мокрой спине. Она словно горела в его объятиях. Если это - то самое тепло, разве оно не сожжет дотла сию же минуту? Как, стоя рядом с тобой, я могу ничего не испытывать? Пожалуйста, скажи мне, что может быть лучше, чем это? — Ты даешь мне спокойствие, когда держишь в своих руках, — продолжила Хоук, заключая его лицо в свои ладони. Фенрис зажмурился, — ты никогда не позволишь мне упасть. Я знаю это. Пожалуйста, забери меня подальше, прямо сейчас. Неужели я одна это чувствую? — эльф открыл глаза и увидел, как по щеке Мариан скатилась слеза. — Ты чего? Хоук, перестань, почему ты плачешь? — он начал вытирать ей слезы, нежно, насколько мог, покрывая лицо поцелуями, беспорядочно водя руками по спине, замечая, что девушка дрожит. В ванной гулял сквозняк. — Потому что ты все, что я хочу. Потому что ты все, что мне нужно, — забормотала она, утыкаясь ему в грудь. Фенрис подхватил ее на руки и понес в спальню, молясь, чтобы Авелин не взбрело в голову навестить их именно сейчас! Он аккуратно положил девушку на кровать, накрывая одеялом и ложась сверху. — Только не плачь, прошу тебя, — шептал эльф ей на ухо, — я тут, я рядом с тобой, венехедис, Хоук, что мне делать, чтобы ты успокоилась? — он посмотрел в ее глаза, нежно убирая с лица мокрые волосы. — Я хочу чувствовать тебя, — снова сказала Мариан, и Фенрис не стал возражать. Одеяло они вскоре сбросили на пол: стало слишком жарко. Чувствовать … Он знал, как это, только когда находился рядом с ней. Фенрис гладил и целовал каждый шрам на теле девушки: Хоук вздрагивала, выгибаясь, и это заводило еще сильнее. Как он жил без всего этого? Как он выживал без ее тепла? Зачем было убегать, зачем злиться, если ему было спокойно только рядом с этой девушкой! Из тысячи жизней, судьба свела его именно с этой! Каффар! Вспоминая все беды, случавшиеся с ними, эльф проклинал мысли о том, что хотел оставить ее. Чего он боялся? Магии крови? Что если только он может ей помочь? Только им вдвоем под силу склеить собственные разбитые жизни. Вместе они составляют единое целое, так должно быть! И снова эти мысли, снова Фенрис вспомнил слова, которые пришли на ум, едва Мариан оказалась с ним в постели. Эта страшная, пугающая близость душ, Хоук будто видела его насквозь. Фенрис смотрел в ответ, и замечал в ее глазах лишь бесконечную нежность и какой-то сияющий свет. Все слова, что она сказала ему в ванной, хотелось возвратить стократ. Эльф сжимал в руках скомканную простынь, боясь сделать Хоук больно. Ему было так хорошо, что внезапно захотелось закричать об этом. С губ сорвался сдавленный стон, Мариан впилась ему в спину ногтями, и ее тело пронзила легкая судорога. Ты должна быть моей, Хоук. Венехидис, ты моя. Фенрис едва не сказал это прямо на ухо, но сдержался, лишь уткнувшись носом ей в шею. Мышцы расслаблялись, он тяжело дышал, а приятная истома не отпускала тело. Хоук запустила руку в его волосы и молча перебирала их пальчиками. Они лежали так некоторое время, и эльф очень боялся сказать что-нибудь глупое и нелепое, не хотелось разрушать момент… Он почувствовал, как начали слипаться глаза, Хоук так нежно гладила его, почти невесомо касаясь волос, - от этого потянуло в сон. — Отдыхай, — прошептала она, и эльф закрыл глаза, перевернувшись на бок и притягивая Хоук к себе.