Ложная слепота

- Привет, - радостно начал Хаус, словно аниматор на детском празднике, - я ваш лечащий врач! Шумно отодвинув стеклянную дверь, он прошел в палату, игнорируя вскочившего Крамера. Келли, бледная, слабая и задыхающаяся, едва подняла глаза. Лу и Оливер, с ожесточением о чем-то спорившие в углу, сразу умолкли, догадавшись, что Хаус появился не просто так. Лу бросила вопросительный взгляд на вошедшего следом Джона, но тот только пожал плечами, не понимая, что именно сейчас должно произойти. Впрочем, все трое достаточно долго работали с Хаусом, чтобы сообразить: ему нужно представление, а какой спектакль без зрителей? Небрежно опираясь на трость, Хаус стоял в изножье больничной кровати и разглядывал Келли. - Миссис Крамер, скажите, вы давно изменяете мужу? После нескольких секунд молчания Келли помотала головой - говорить ей было уже тяжело. Сердце билось все беспорядочнее, не выполняя возложенных на него функций, и хотя кислород, подаваемый через маску, частично решал проблему, долго так продолжаться не могло. - Что это за клоун? - прорычал Харви, глядя почему-то на Джона. Тот факт, что Джон не надел халат - он еще не успел переодеться - каким-то образом повышал уровень доверия к нему Крамера. - Наш начальник, - отмахнулся Уотсон, подходя ближе к Келли. Первый же вопрос Хауса дал ему намек на разгадку. - Вы полагаете, что это венерическое? Почему? Только потому, что она хорошо себя ведет на процедурах и это якобы доказывает, что она чувствует вину за измену? Лу и Оливер тут же включились в беседу, оттеснив Крамера. - Но анализы ничего не показали, - прошипела Лу, рассердившись на выходку Хауса. - Мы сделали не те анализы, - просто ответил он, покачав головой. - Точнее, не тому человеку. И он развернулся к Харви, глядя на него выжидательно. - Я не знаю, на что вы намекаете, но это переходит все границы! Мы не обязаны все это выслушивать! - наконец проговорил Крамер, но почему-то в голосе его Джон слышал растерянность, а не гнев. - Разные инфекции любят разные части тела, венерические, например, обычно начинают с мочеполовой системы, - вмешался Джон. Он знал, что иногда медицинские термины убаюкивают людей, которым сообщили что-то неприятное, хотя с Харви этот номер мог не сработать. - Однако бывают случаи, когда инфекция, которую ток крови разносит по всему организму, поражает не самые типичные для себя органы или атакует один орган, образуя абсцесс. У такой капсулы плотная оболочка, поэтому через некоторое время после заражения возбудителя в крови анализы не выявят. Мы считаем, что такой абсцесс распластался на стенке сердца Келли. Его плохо видно на рентгене, нам бы помогли снимки МРТ, но из-за сильной аритмии будет слишком большое искажение. - Надо делать операцию, - воскликнул Оливер, то ли догадавшись, куда клонит Джон, то ли проясняя этот вопрос лично для себя. Крамер переводил взгляд с одного на другого и молчал. Келли не сводила глаз с мужа, хотя было видно, как тяжело ей дается эта сосредоточенность. - Понимаете, наш главврач очень не любит, когда мы вскрываем пациенткам грудную клетку просто так, без подтверждения диагноза, - встрял Хаус в подвисшую тишину, и по его голосу было ясно, что такой щепетильности начальства он не одобряет. - Раз уж мы не можем получить четкий снимок, мы возьмем вашу кровь и сделаем анализ на венерические заболевания. Еще несколько часов у нас в запасе есть, если вы, конечно, не против. - Зачем? - раздался хриплый шепот, и все как по команде развернулись к Келли. - Зачем… тратить время? Делайте… операцию. Хаус возмутился: - Но как же веселье? - Вы сказали, что любая инфекция может так сделать, да? - Крамер не смотрел на жену, обращаясь по-прежнему к Джону. - Закуклиться? Почему обязательно венерическая? - Не обязательно, - честно признался Джон, - просто их легче всего выявить. Если это венерическое заболевание, шанс найти возбудителя в вашей крови и подтвердить диагноз куда выше, чем с любой другой инфекцией, которой вы могли и не заразиться. Но операцию придется делать в любом случае. - Так делайте, - рявкнул Крамер, - вам моя кровь для этого не нужна! Келли смотрела на мужа широко распахнутыми глазами. Напряженное молчание в палате нарушало лишь ее дыхание, с присвистом вырывавшееся из горла. - Хорошо, - наконец кивнул Хаус. - Подготовьте ее к операции, я поговорю с главврачом. С его уходом с людей в палате словно спало оцепенение: Оливер отправился заказывать операционную, Лу, как предписывали внутрибольничные правила, информировала Крамеров обо всех рисках. - Почему он так сказал? - перебила ее Келли, истратив на эту фразу почти все силы. Лу бросила встревоженный взгляд на Крамера, опасаясь очередной вспышки его дурного нрава, но тот, к удивлению даже самой Келли, проворчал: - Кретин потому что. Вот сделают тебе операцию - и я с ним разберусь, обещаю. - Не надо, - прошептала Келли, начиная плакать. Харви наклонился и поцеловал жену в лоб, отчего она заплакала еще горше, сжимая ослабевшими пальцами ладонь мужа. Лу и Джон недоуменно переглянулись: за все время, что Крамеры провели в клинике, таких проявлений нежности за ними не замечалось. - Нам придется перевести Келли в предоперационный блок, - деликатно вмешалась Лу, вызывая медсестру, - вам туда нельзя, но мы сообщим о результате операции сразу, как только что-то станет известно, хорошо? - Да, доктор Абрамс, - вежливо отозвался Харви, отчего Лу на миг удивленно застыла. Выразительно стрельнув глазами в его сторону, она с помощью медсестры выкатила кровать из палаты, оставив Джона выяснять, почему у Крамера внезапно улучшились манеры. - Знаете, наш босс бывает очень резок, но зато ему в голову приходят блестящие идеи, - начал Джон бодро, пытаясь утешить посеревшего Харви. - Пусть он ошибся в причине, но это умозаключение помогло ему заподозрить абсцесс… - Вы должны взять у меня кровь, - тяжело прервал его Крамер. Джон обдумал это. - Вы подозреваете, что Хаус прав? - Нет, - ответил Крамер, - я не подозреваю. Я в этом уверен. *** Маршан, нахмурившись, разглядывал Хауса, а тот успешно изображал святую невинность. Впечатление немного подпортилось, когда, устав от этой игры, Грегори достал из кармана серого пиджака пузырек с таблетками и проглотил парочку, не запивая водой. Главврач нахмурился еще сильнее: - Кажется, у нас была договоренность насчет викодина. - И я ее соблюдаю, - отмахнулся Хаус. - Но в формулировку “не жрать викодин в присутствии коллег, пациентов и вообще живых существ с глазами” ты явно не входишь: ты сам ее выдумал, значит, ты не считаешься. - Ты уверен, что это абсцесс? - вернулся Маршан к вопросу, по которому, собственно, Хаус его и побеспокоил. - Не на сто процентов, - признал Хаус, отбрасывая ребячество. Машинально он растирал бедро. Пусть он считал всех в этой больнице глупее себя, но Маршан давно понял, что иногда Хаус нервничает и может выдать себя непроизвольными жестами. Сейчас было похоже, что времени оставалось в обрез и имеющаяся версия была единственной. - Все чисто, кроме сердца и этого утолщения на нем. Все симптомы подходят. - Хорошо, - кивнул Маршан, подписывая бланк разрешения. - Ты поговорил с Уотсоном? - Я собираюсь потыкать в сердце пациентки, которой едва за тридцать, а ты спрашиваешь, устроил ли я сеанс психологической разгрузки рядовому врачу? Ты серьезно? - фыркнул Хаус насмешливо. Но Маршан не дал сбить себя с толку этим тоном: - Ты знаешь, что я был против того, чтобы брать его на работу, но я вижу, что вы прекрасно подходите друг другу. Он тебя уравновешивает, а большего не мог бы пожелать ни один из твоих начальников. Я хочу, чтобы он остался в клинике, но это во многом зависит от тебя. Хаус нетерпеливо постучал прорезиненным кончиком трости по дорогому письменному столу начальника: - Он заверил меня, что никуда уходить не собирается, а если он солгал - я ничего с этим поделать не смогу. - Это уловка, - Маршан погрозил Хаусу пальцем, - ты великий манипулятор. Если Джон захочет уйти - ты об этом узнаешь раньше, чем он сам это поймет, а значит, сможешь его остановить. - Ты действительно считаешь, что Уотсон настолько хорошо на меня влияет? Что за ерунда? - уязвленно спросил Хаус. Маршан поджал губы и помолчал, словно решая, достоин ли Хаус того, чтобы узнать секрет. - Дело не только в этом, - сухо признал он. - Барбара думает, что Джон в настоящий момент может принести неоценимую пользу клинике, если люди будут знать, что он - знаменитый блогер знаменитого и удивительным образом воскресшего сыщика. - Барбара окончательно свихнулась на пиаре? - участливо поинтересовался Хаус. - Ее идеи не всегда безупречны с этической точки зрения, но всегда крайне эффективны с точки зрения экономической, - сурово отчеканил Маршан. - Если Джон захочет иметь немного больше свободного времени, чтобы поучаствовать с Холмсом в расследовании, ты ему это время предоставишь. Хаус не мог поверить своим ушам: начальство не просто предлагает - практически настаивает на том, чтобы отдать одного из сотрудников какому-то постороннему хлыщу! Поднявшись на ноги, он с чувством предрёк: - Не доведет тебя эта баба до добра. Я постараюсь держаться рядом, чтобы в нужный момент успеть сказать: “А я предупреждал!” - Напоминаю, что этой бабе принадлежит почти вся клиника и именно она выбивала для тебя разрешение на работу в Англии. Если Барбара чего-то хочет - она это получает, так что не мешай ей, - устало закончил Маршан, махнув рукой в сторону двери. Хаус, сохраняя горделиво-презрительное выражение лица, вышел из кабинета. Сидящая в приемной Лиз жадно подалась вперед: - Обсуждали что-то любопытное? - Тебе совсем заняться нечем? - почти беззлобно поддел ее Хаус. - Не хочешь пойти и помочь своему шефу снять напряжение вместо того, чтоб сплетни собирать? Лиз усмехнулась: - Во-первых, я люблю Олли, а во-вторых, только сумасшедшая или самоубийца рискнет связываться с человеком, у которого такая жена. И в-третьих: происходит что-то действительно интересное, и я не буду делать вид, что меня это не волнует. Джон увольняется? - Ты узнаешь первой, - кровожадно пообещал Хаус, помахав ей на прощанье подписанным разрешением на операцию. Лиз разочарованно откинулась на спинку кресла. *** Опустевшая палата казалась слишком большой, и Крамер явно чувствовал себя неуютно, пока Джон брал у него кровь. Джон не торопился: в операционную он ходил только как наблюдатель, поэтому сейчас мог себе позволить поговорить с мужем пациентки, тем более, тот впервые за несколько дней, проведенных в больнице, выглядел способным на нормальную беседу. Джон не был уверен, что вообще стоит поднимать эту тему - в конце концов, бесстрастные анализы все расскажут не хуже, а то и лучше обманутого мужа, - но тот вдруг первым задал вопрос: - Почему вы не пошли на операцию? Все ваши побежали, будто им там кино покажут, а вам совсем не интересно? Джон сдержанно усмехнулся, решив быть откровенным: - Несколько лет назад я был военным врачом и меня ранили. После таких ранений должно пройти определенное время, прежде чем специальная комиссия выдаст хирургическую лицензию обратно. Не больно? - Да что уж теперь… - проворчал Харви устало. - Как ваш Хаус узнал про измену Келли? Осторожно присев на стул напротив, Джон попробовал объяснить: - Хаус считает, что все люди лгут, а каждое непонятное ему проявление человеческих характеров есть симптом. Келли была очень покорной, вы - будем откровенны - всех тут допекли, а она вас защищала и оправдывала. Хаусу покорность как таковая непонятна, ему понятно чувство вины. Предпосылка ложная, но именно потому Хауса и сделали главой диагностического отделения: он видит истину даже в нагромождении лжи. Вы действительно считаете, что жена была вам неверна? Пробирка с кровью уже покоилась в переносном контейнере, но Джону хотелось понять человека, который был таким грубияном все это время, но вспомнил о вежливости и даже нежности, как только узнал, что его жена умирает в результате измены. Харви потер лицо ладонями, и из-за этого его голос звучал невнятно: - У меня характер не сахар - ну, вы заметили, конечно, - но с полгода назад у меня начались серьезные проблемы в бизнесе и я стал невыносим, - он покачал головой, будто не верил сам, что жена не прогнала такого человека. - Я орал на нее, не возвращался домой сутками и даже неделями, обвинял ее во всех проблемах, ублюдок… Она сначала плакала, а потом перестала, и тогда мне словно по роже дали: что я делаю? Я вообще-то ее люблю. - И сейчас тоже? Крамер долго молчал, и Джон решил, что перегнул палку с последним вопросом, но тихо подняться и уйти не успел. - Сейчас почему-то еще больше. *** Лу вломилась в лабораторию возбужденная и счастливая, когда Джон уже закончил анализы. Собственно, ему повезло уже на втором тесте. - Роскошный абсцесс, как в учебнике прямо, - она упала на стул и немного взбила волосы, которые примялись под хирургической шапочкой. - Интактный, гладкий, лежал на стенке желудочка, будто подарок под елкой, идеально отделили - прелесть, а не операция!.. А ты что делаешь? Уговорил Крамера сдать кровь? - Нет, - покачал головой Джон, - он меня сам попросил сделать анализы. Это хламидиоз. Хаус был прав, она изменила мужу. И без того большие глаза Лу округлились до почти полной неестественности: - Как он это воспринял? Тебе пришлось накачать его успокоительным или он разнес весь этаж? - Это странно, но нет, - вздохнул Джон. - Он знал об измене, точнее, всерьез ее подозревал, но винит в этом себя. Зато теперь у нас есть совершенно не загадочная болячка, а Хаус поставит себе в заслугу излечение двоих пациентов, а не одного. - Ты бы мог простить измену? - спросила Лу после долгой паузы. В лаборатории воцарилось какое-то меланхоличное настроение, как часто случалось после окончания азартной погони за диагнозом. - Приятно думать о себе как о великодушном человеке, - грустно усмехнулся Джон, - но вряд ли. Постоянно вспоминать об обмане, постоянно волноваться о том, где и чем занят твой любимый человек… Я не настолько добр. - Получается, Харви добрее нас с тобой? Мне изменяли, и я не простила. - Или он сильнее любит. Или сильнее себя винит. Или он просто дурак - и я знаю минимум одного сторонника такой версии. Пошли, расскажем Хаусу о хламидиозе, пусть хоть кто-то порадуется. Хаус воспринял новость как должное, кивнув почти равнодушно. Закрытое дело означало, что до конца дня вся команда свободна и может отдыхать, а завтра придется искать что-то новое, что-то, что вызовет к жизни очередное озарение и приведет к очередной победе. Джону нравилось, когда удавалось найти историю, от которой левая бровь Хауса слегка приподнималась в предвкушении, поэтому с утра он намеревался взять несколько часов в клинике: это неплохо отражалось на зарплате, да и концентрированное разнообразие диагнозов, пусть и простых, позволяло держать свои познания в тонусе. Оливер, уже переодевшийся, заглянул сообщить, что отправил удаленный абсцесс на гистологию, а теперь уходит домой и настоятельно просит не беспокоить его по пустякам. Лу, напомнив Хаусу, что не обязательно каждый раз быть таким гадом и сообщать пациентам неприятные новости максимально неприятным способом, тоже ушла. Джон вдруг подумал, что ему некуда идти. И не к кому. Он подумал о Шерлоке и квартире на Бейкер-стрит. Странно, вчера Шерлока еще не было - и Джон спокойно возвращался к себе домой, в свою пустую квартиру, а сегодня, зная, что Шерлок где-то в Лондоне, возможно, в эту самую минуту пьет чай с миссис Хадсон или ссорится с братом, Джон испытал щемящее чувство потери, будто его лишили дома, выгнали на улицу, как щенка. - Пойдем, - сказал Хаус, молча наблюдавший за ним. - Куда? - подозрительно спросил Джон, на всякий случай посильнее вжимаясь в кресло. - Ко мне. Ты работаешь со мной целый год, но ни разу не был у меня дома. Хаус, прихрамывая, подошел к вешалке и протянул Джону его шарф.