Ложная слепота

- Мне нужно дело. Лестрейду снилось, что он ковбой. Настоящий ковбой, на Диком Западе, как Клинт Иствуд: в потертых бледных джинсах, остроносых тяжелых ботинках, в темной шляпе, пропитанной запахом пустыни. Он стоял на пороге салуна. Ковбой Грег не произнес ни слова, когда открыл дверь, но клиенты этого убогого заведения моментально умолкли и уставились на него. Грег видел их и видел себя их глазами одновременно (сон - удобная для таких фокусов штука): он стоял в лучах заходящего солнца, возвещая ужас и справедливость для этих богом забытых мест. Один из картежников, сидящих за столом неподалеку, шмыгнул носом. Длинным носом. Грег нахмурился и медленно прошел к барной стойке. Его пальцы ненавязчиво лежали на согретых солнцем рукоятках двух револьверов, висящих по бокам на ремне, и одинаково длинные носы всех посетителей одинаково послушно поворачивались за ковбоем по мере его продвижения. - Виски. Чистый. Голос с хрипотцой - как у настоящего ковбоя, - с каким-то детским восторгом заметил про себя тот Лестрейд, который смотрел на Грега со стороны. Мрачный длинноносый бармен кивнул и со стуком поставил перед ковбоем его заказ: белую чашечку с бледным чаем. Грег недоуменно моргнул, а потом рука его потянулась к револьверу: наглецу следовало вышибить мозги за такие шуточки! В этот момент он ощутил, как кто-то дернул его за штанину в районе коленки - должно быть, какой-нибудь мелкий оборванец хотел выклянчить монетку у ковбоя, - и опустил горящий яростью взгляд к полу. Кудрявый малыш посмотрел на него сурово и устало, повторив приятным баритоном, в котором явственно сквозило нетерпение: - Мне нужно дело. Шерлок снова потрепал его по колену: - Да просыпайся же ты! - А я и не сплю, - вздрогнул Лестрейд, возвращаясь в гостиную на Бейкер-стрит. Нет, не Иствуд, мелькнула последняя мысль из сна, чтобы пропасть навсегда. Бросив украдкой взгляд на часы, Грег понял, что проспал довольно долго: время приближалось к пяти утра. Что делал Шерлок? - Я думал, - вдруг ответил Шерлок на незаданный вопрос. - Мне нужно дело, - повторил он в третий раз. - Отлично! - бодро воскликнул Грег, умудрившись при этом не шевельнуться в кресле, в котором так уютно устроился. - Мне подобрать тебе дело, где ты мог бы нарваться на пулю? Попасть под трактор? Взорваться? Давай, прояви фантазию! Как еще тебя должны убить, прежде чем ты поймешь, что Джона этим не вернуть?! Шерлок едва заметно вздрогнул и сжал губы, но требовательного взгляда от лица Грега не отвел и позы не изменил: так и сидел в своем кресле, забросив ногу на ногу, свободно раскинув руки по подлокотникам, будто он все решил и у него все под контролем. Грегу стало стыдно за свой крик: что, собственно, его так рассердило? Холмсу всегда нужно дело, в любой, самый тяжелый период из тех, что Грег знал его, ему нужна была мозаика для мозгов, что-то, что можно собрать из кусочков в единое целое, пока на кусочки не развалился острый, но ржавеющий без практики интеллект. Кто сказал, что любовь к Джону - достаточно серьезная причина, чтобы изменить заведенный порядок вещей? - Ладно, прости меня, дружище, - поморщился Грег, потирая заспанные глаза. - Тебе нужно дело, я понимаю. Это как-то связано с Джоном или ты решил просто вернуться к той жизни, которая была до него? Шерлок смотрел на него внимательно и долго, так внимательно и так долго, что Грег уверился, что ответа не услышит, но тень боли исказила лицо Шерлока, когда он тихо сказал: - Теперь все связано с Джоном, как я полагаю. Это было признание: не та лихорадочная, почти легкая откровенность, приступ которой Грег наблюдал несколькими часами ранее. Тогда Шерлок говорил о таких вещах, о которых, скорее всего, никто не знал, включая его носатого надзирателя (хотя о степени осведомленности Майкрофта необходимо было еще поразмыслить), но которые не имели большого значения. Джон никогда не был тайной, а о чувствах Шерлока к нему догадывался даже Андерсон, но теперь это понял сам Шерлок. Понял. Признал. Озвучил. И Грег - при всем своем цинизме - не мог не оценить того, что Шерлок поделился с ним этой тайной. Странно, как переменились роли: глаза Холмсу на природу его чувств к Джону открыл именно он, Грег, но теперь он же чувствовал себя так, будто ему позволили остаться в круге посвященных. Дурацкие Холмсы! Тут Лестрейд вспомнил, как Майкрофт приказал ему молчать, и понял, что нарушил прямое и недвусмысленное указание одного из влиятельнейших политиков Британии. Эта идея наполнила его совершенно неуместным весельем, и он фыркнул, пытаясь сдержать смех. Если квартира Шерлока прослушивается - а такая возможность существовала - бетонное одеялко и дно Темзы могли стать пугающей реальностью, но представляя, как будет подергиваться от возмущения и гнева длинный нос, Грег смеялся все сильнее. Я сошел с ума, - подумал Грег, пока Шерлок недоуменно смотрел на него, хохочущего непонятно над чем. Через пару минут, утерев выступившие слезы, Грег успокоился, хотя дыхание его еще вздрагивало в такт затихшему смеху. - Я очень устал, - доверительно поделился Грег, будто это все объясняло. Шерлок кивнул, будто все понял. - Мне нужно дело в Милтон-Кинс. Ты можешь это устроить? - спросил он, возвращаясь к волнующему его вопросу. Грег мог ржать сколько угодно, но Шерлок принял решение - и теперь мелочи вроде свихнувшихся инспекторов его не останавливали. - Убить там кого-нибудь? - весело спросил Грег, но тут же посерьезнел, заметив сдвинувшиеся темные брови: - Ладно, объяснись. Брови взлетели, словно их обладатель поражался недогадливости собеседника. - Это очевидно, - произнес Шерлок тем тоном, который обычно заставлял Грега закатить глаза и сжать руки в кулаки, чтобы не дать заносчивому ублюдку хорошую затрещину на месте преступления. Но сейчас Грег обрадовался этому типичному, знакомому, гадкому тону, как старому доброму приятелю. - Единственный способ оказаться рядом с Джоном - попасть в больницу, но не так… - Шерлок запнулся. - Расследование в Милтон-Кинс - идеальный вариант. - Почему? - спросил Грег, и это был важный вопрос. Шерлок слегка смешался: - Что “почему”? - Почему ты решил, что это идеальный вариант? Почему ты считаешь, что Джон не достоин прямого и честного разговора? Лицо Шерлока закаменело, вдруг сделав его похожим на брата сильнее, чем когда-либо раньше. - Ты не поймешь, - наконец равнодушно бросил он. Грег разозлился: - Куда уж мне, кретину, слепцу, который четыре года смотрел на своего напарника и не понимал, что любит его! Ой, или это был не я?! - ноги сами выпрямились и выбросили его из кресла, и Грег навис над креслом Шерлока, как черная тень, уперевшись руками в подлокотники: - Хватит глупых планов, хватит уворачиваться, просто поговори с ним, скажи ему правду, он должен знать! Шерлок, от крика Лестрейда сжавшийся в своем кресле и зажмурившийся на несколько секунд, открыл глаза и спокойно ответил: - Он меня не любит. Тихое безысходное отчаяние этих слов мгновенно потушило вспышку гнева Лестрейда. Ему захотелось обнять Шерлока, подставить под горячие слезы свое крепкое плечо, но Шерлок не собирался плакать - по крайней мере, не сейчас. - Почему ты так решил? - спросил Грег, выпрямившись. - Он так сказал? - Нет, - мотнул головой Шерлок, - он сказал только то, что я тебе сообщил. Но я знаю Джона Уотсона: вряд ли сегодня в мире есть человек, которого он бы ненавидел больше, чем меня. Шерлок был спокоен по-прежнему, констатируя факт. На этом фоне эмоциональность Грега ему самому показалась не просто неуместной - гротескной, уродливой, словно он ломал комедию перед другом, у которого произошла драма… возможно, первая настоящая драма в его жизни. Грегу снова стало стыдно. Курить хотелось до одури. Он упал обратно в кресло: - Хорошо, дело в Милтон-Кинс. Почему ты считаешь, что это поможет? - Несмотря ни на что, Джону нравилось то, что мы делали, - пожал плечами Шерлок, будто говорил о кофе, который предпочитал его сосед, но Грег откуда-то знал, каких усилий стоит это спокойствие. - Он по-настоящему это любил, и я хочу, чтобы он это вспомнил. Он может отказаться от расследования, когда я предлагаю ему, но отказаться от того, что разворачивается прямо у него на глазах? Не думаю. Звучало несколько фантастично, но Грег подумал, что это могло бы сработать. Действительно могло, потому что кроме невыносимого, до зубной боли раздражения, которое Шерлок вызывал своей заносчивостью во время расследования, Грег помнил и о другом чувстве, накатывающем волнами: восхищение. Вызывающее немоту, острое, пронзительное восхищение, кратким приступам которого была подвержена даже Донован, невзирая на искреннюю неприязнь к гениальному фрику. И если Грег хоть что-то понимал в людях - а он понимал немало - восхищение Джона было самым ярким и чистым из всех, когда-либо выпадавших на долю Шерлока. Что ж, это могло сработать. - Дело, значит… Любое? Шерлок слабо фыркнул: - Предпочтительнее, конечно, убийство, но что-то подсказывает мне, что случись убийство в Милтон-Кинс, ты бы об этом знал. - Пожалуй, - чуть виновато улыбнулся Грег, как бы извиняясь, что не успел припасти хорошенького убийства в больнице к возвращению своего друга из небытия. - Я приглядывал за Джоном, не очень пристально, конечно, но я знал, где он работает и на кого. Если бы в сводках за последний год мелькнуло название клиники, я бы его заметил. - Он запустил руки в поседевшую шевелюру и как следует себя потрепал. - Нелегкая задачка, а? - На лице Шерлока была написана удивительная покорность: он не торопил, не подзуживал, он ждал любой идеи, которая могла прийти Грегу в голову. Почему-то Грег решил, что не простит себе, если обманет это ожидание. На мгновение закралась крамольная мысль вступить в еще один сговор с Майкрофтом, чтобы тот устроил фальшивое дельце в Милтон-Кинс, но ни Шерлоку, ни тем более Джону это бы не понравилось, а Джон к тому же мог решить, что это очередная эгоистичная идея самого Шерлока, что только увеличило бы пропасть между этими двумя. Нет уж, Майкрофт пусть сидит в своей паутине. - Есть одна идея, - наконец заговорил Грег неуверенно, - но я понятия не имею, сработает ли она. Шерлок сделал нетерпеливый жест рукой, словно опасался, что голос подведет. - За оборотом наркотических препаратов в каждой клинике наблюдает специальное ведомство, у них свои следователи, свой штат, они не относятся к Скотланд-Ярду и управлению полиции. Но наш наркоотдел, насколько мне известно, в каждой крупной больнице имеет своего “крота”: это кто-то из сотрудников, оповещающий о любых подозрительных движениях в этом направлении. - С какой целью? - Профессиональная гордость, - усмехнулся Грег. - Смотрел американские полицейские детективы? Там простым копам всегда хочется раскрыть дело раньше чистеньких коллег из ФБР, так и тут: наши парни из управления по борьбе с наркотиками считают, что кабинетные крысы из Министерства здравоохранения зарятся на чужой кусок пирога. Узнать о махинациях с лекарствами раньше, чем министерские, и выложить им виновника на блюдечке - это что-то вроде суперприза в карьере. Шерлок смотрел на него с недоверием: - Эти люди выслеживают наркоторговцев, которые проворачивают многомиллионные сделки, зачем им мелкие мошенники из больниц?! - У каждого свои невинные развлечения, - рассмеялся Грег, - не нам их судить. Думаю, в Милтон-Кинс есть свой крот. Я поговорю с приятелем из наркоотдела, возможно, он сможет нам помочь. Если там есть какой-то интересный запашок - понюхаем этот след. Правда, вряд ли он приведет нас к чему-то крупному, но для начала - вполне сгодится. Скептически хмыкнув, Шерлок все-таки кивнул и заметно расслабился. Он вылез из кресла, подошел к окну и посмотрел на освещенную желтыми огнями ночную улицу, по которой вот-вот заспешат ранние прохожие. Редкие снежинки еще ложились на белый толстый ковер, который плюсовая температура, прохожие и автомобили вскоре превратят в темные лужи. Когда Джон уходил, снег валил вовсю, и от этой мысли Шерлоку почему-то стало очень горько. Грег тихо встал у него за спиной и спросил: - Как так вышло, что ты за все эти годы не понял, что любишь Джона? Голос Лестрейда дрогнул к концу фразы, но он закончил ее. Шерлоку показалось - ему этой ночью вообще много всего казалось - что в этом вопросе больше заботы, чем любопытства. - Холмсы не влюбляются, - грустно улыбнулся он. Он видел отражение Грега в темном стекле, он поймал его взгляд над своим плечом, он заметил, как тот понимающе ухмыльнулся: - Длинноносый тебе мозги запудрил? Сочувствую. Любовь, конечно, не всегда сплошные птички-розочки, но штука довольно занятная. Шерлок не сдержал улыбки, когда Грег так проехался по фамильному носу Холмсов. Но была еще одна вещь, которая его тревожила - тревожила сильнее, чем он хотел признать, и не осталось сил молчать об этом. Лестрейд не мог ему помочь, но в эту ночь Шерлок и так рассказал ему больше, чем когда-либо, и это, вопреки вечным занудным наставлениям брата, не стало унизительным испытанием, наоборот, принесло известное облегчение, поэтому он решился. Шерлок повернулся к Грегу и медленно сказал: - Джон - не гей. Грег молчал, глядя ему в глаза, но словно не видя. Грег вспоминал, сколько раз встречал Джона с девушками - только с девушками, никаких парней, на самом деле. Все девушки Джона были молодыми и красивыми, образованными и воспитанными - настоящие леди из хороших семей. Джон рядом с ними и сам становился лучше: галантный, вежливый, бесконечно предупредительный, над его шутками они заразительно хохотали. Такого они бы с удовольствием познакомили с родителями, с гордостью бы предъявили подругам. Он был идеальным кавалером. Как плюшевый медвежонок. Но Грег знал, что Джон не медвежонок. Джон - солдат. Он был на войне, впитал войну в кровь, война забрала его друзей и сослуживцев. Джон - не медвежонок, он убийца. Грег знал это с того самого вечера, когда застрелили чокнутого таксиста с его безумным фармакологическим меню. Грег был бесконечно далёк от того, чтобы привлекать Джона к ответственности за это - у него не было ни единого доказательства, в конце концов, ему действительно понравился этот бывший военный доктор с циничным и одновременно потрясающе великодушным взглядом на мир, но с того вечера Грег старался не забывать, что Джон Уотсон - не медвежонок. Ни одна из девиц, с которыми Джон знакомился, не выдержала бы этого знания во всей его полноте. Возможно, у Джона до сих пор не было постоянной подруги не потому, что сначала живой, а потом мертвый Шерлок мешал его личной жизни, а потому, что ни одна из них не являлась Шерлоком - удивительным, взбалмошным гением, который принимал Джона целиком, до кончиков шнурков на ботинках. Грег знал людей, и что-то подсказывало ему, что он нисколько не грешит против истины. - Я думаю, что это не имеет ни малейшего значения для Джона, - искренне сказал он, поразившись тому, с какой надеждой распахнулись глаза Шерлока. Словно ноги его от облегчения ослабли, Шерлок отошел к дивану и шумно рухнул на него. Грег улыбнулся и посмотрел на улицу: мимо окна, как акула в волнах, проплыл черный тонированный автомобиль. Нахмурившись, Грег проводил его взглядом: это была другая машина, не та, на которой он приехал на Бейкер-стрит, но ее появление напомнило ему, что он решил быть откровенным со своим другом. Шерлок доверился ему, и Грег хотел отплатить ему тем же, рассказав о том, что Майкрофт попросил его приглядывать за братом. Оставалось надеяться, что Шерлок не вспылит и не пошлет Грега к черту. - Знаешь, я должен тебе еще кое-что сказать, - прокашлявшись, начал Лестрейд. Безучастная тишина немного сбивала с толку, и он развернулся к дивану. Шерлок крепко спал.