My Damaged Romance
Ужин стал кошмаром, как и ожидал Джерард. Майки находился в режиме повышенной готовности, так как ужасно боялся, что кто-то попытается добиться первой девушки, которая выказала к нему интерес, но Джерарду казалось, что ничто не отвадит девушку быстрее, чем поведение сродни ревнивому маньяку, который даже не хотел, чтобы его собственный отец завёл вежливую беседу с ней. Но, опять же, Джерард не так уж много знал о девушках.
Очевидно, это не отпугнуло Алисию...
После ужина Майки сказал, что отведёт её домой и затем пойдёт спать. Джерард с Фрэнком обменялись знающими взглядами, но мистер и миссис Бог-Знает-Сколько-Лет-Женатые не заметили подростковых ухаживаний.
Пара покинула дом, отправившись на прогулку, а где-то часом позже Майки тайно провёл её обратно в дом. Тридцатью минутами после этого мистер и миссис Уже-Не-Такие-Наивные уже оба спешили вниз по лестнице к комнате Джерарда, где они наткнулись на него с Фрэнком: они сидели на кровати и ничего не делали — лишь пялились в пол.
Джерард вначале лишь бросил на них нервный взгляд, почти что ожидая, что сейчас на него накричат за какое-то прежде незамеченное нарушение.
— Они там наверху занимаются
сексом! — неожиданно выпалил его отец. Его жена выглядела нездорово бледной.
Джерард ещё раз переглянулся с Фрэнком и вздохнул перед тем, как снова повернуться к своим родителям.
— Да, — протянул он. — Так идите и остановите их, если не хотите, чтобы они этим занимались, — добавил он едва разборчиво, неожиданно побоявшись, что его родители попытаются наложить на него с Фрэнком какие-либо ограничения. Положа руку на сердце, эти оба ещё даже ничего не пытались... Всё время, что они проводили вдвоём, Джерард рассказывал Фрэнку личные вещи. Ему было необходимо это время. Он не хотел, чтобы Майки забрал его у них.
— Ты ведь знаешь Майки, — сказала его мать, облокачиваясь о дверной косяк. — Он разозлился, а затем...
— Будет заниматься этим ещё больше? — предположил Джерард. Она одарила его взглядом, и ему пришлось побороть желание засмеяться. — Ну, на самом деле, — сказал Джерард, принимая серьёзный вид, — вы не можете злиться на него из-за этого. Майки умный... Он не позволит ей залететь или вроде того.
— Это
последнее, о чём мы переживаем, — сказал его отец, проходя дальше в комнату. Будто бы пытаясь сделать какое-то заявление, Фрэнк прижался к плечу Джерарда и начал аккуратно водить носом у него в волосах. Пытаясь утешить его и сохранить его спокойствие.
— Что ж, если вы не собираетесь их останавливать, то не спускайтесь сюда и не говорите об этом, — пробормотал Джерард. — Я действительно смогу жить и дальше, не зная об этом, — Фрэнк начал ещё сильнее облокачиваться на него, пока не упал наконец вниз, приземлившись лицом в промежность Джерарда, отчего старший парень вскрикнул, и они оба получили неодобрительные взгляды от родителей. — Фрэнк, прекрати, — застонал Джерард то ли серьёзно, то ли игриво.
Он понимал тактику, но ему она не нравилась. Если его родители достаточно расстроятся, они уйдут обратно наверх и оставят их двоих в мире спокойствия. Прижиматься лицом к промежности их сына было неоспоримым способом встревожить их.
— Я чувствую себя нехорошо, оставьте меня одного, — застонал Фрэнк, крепко зажмуриваясь и вздыхая. Джерард начал осторожно поглаживать его по спине, пытаясь игнорировать голос в голове, который шептал о том, что, должно быть, о нём думали его родители.
Потаскуха. Шлюха. Педик.
Шлюха.
Джерард прикрыл глаза от неожиданного укола и попытался заглушить звуки.
Может, Фрэнк думал о нём то же самое. Может, поэтому-то Фрэнк и вертелся вокруг него.
Лёгкая добыча. Глупец.
Потаскуха.
— Джерард? Ты в порядке? — его мать выпрямилась и взволнованно взглянула на него. Абсолютно точно всепоглощающая боль охватила его лицо. — Вас действительно тошнит от того, что я сделала на ужин?
— Со мной всё хорошо, — неожиданно прошипел Джерард, единожды сильно толкнув Фрэнка, отчего тот свалился с кровати и ударился о пол, не удержавшись от удивления. — Так же, как и с ним.
— Джерард, — тихо произнёс Фрэнк, садясь и потирая плечо в том месте, где он ударился им об пол. — Это действительно
больно, — его родители стояли на месте, сбитые с толку, неуверенные, что же могло вызвать такое резкое изменение в настроении Джерарда.
— О, забудь, — проворчал Джерард, вставая с кровати и направляясь к двери, кинув взгляд на отца, который преградил ему дорогу.
— Что на тебя нашло? — спросил его отец, переводя взгляд от Джерарда к Фрэнку, который уже поднимался с пола. — Джерард, — снова произнёс он, когда не получил ответа, — что не так?
Наверху была девушка, которая трахала его брата, и его отец спрашивал его о том, что
не так? Джерард ненавидел даже саму мысль об этом, любую мысль. Что они говорили друг другу в процессе? Нечто? Говорили ли они «Я люблю тебя», или же это была своеобразная фраза между строк, как у них с учителем? Закончится ли у Майки всё также? Или же они просто не тратили время на такие глупые слова?
Любовь... Такой штуки, как любовь, не существовало. Лишь только один человек использовал другого, а тот другой был то ли слишком слеп, то ли слишком пьян, чтобы увидеть это.
Джерард видел, что делал Фрэнк... Пользовался ситуацией, был спокоен и выстраивал доверие к себе по кирпичику, чтобы получить, чёрт возьми, всё, что ему захочется, от идиота, которого, ему думалось, он соблазнил. Джерард видел это... Джерард терпеть этого не мог.
Он терпеть этого не мог, потому что это убивало его.
Мог он стать единственным хотя бы раз? Тем, кто получал бы то, что хотел, и использовал бы выбранного человека?
Нет... Нет, такого никогда не случится. Он не был достаточно жестоким для этого. Он не был таким, как Барлоу...
Он не был таким, как... Фрэнк...
Он всё ещё любил Фрэнка, даже когда с ним происходило такое... Даже несмотря на то, что Фрэнку приходилось видеть его таким, каким он был: шлюхой, потаскухой, лёгкой добычей, пидором... Джерард практически слышал, как Фрэнк говорил всё это ему на ухо. Он ничего не мог поделать и всхлипнул вслух.
— Дорогой, что случилось? — его мать заключила его в нежные объятья, потому что отец понимал, что его трогать нельзя.
Фрэнк подтянулся ближе, неуверенный из-за моментальной перемены настроения Джерарада от игривого и заботливого к злому и расстроенному. Перемена пришла из ниоткуда... Он положил руку Джерарду на плечо, пытаясь хотя бы слегка утешить его и укрыть какую бы то ни было рану в голове Джерарда, что только что вскрылась.
В то мгновение, что он прикоснулся к нему, Джерард осознал, что это он, и агрессивно отдёрнулся, вырвавшись из односторонних объятий своей матери. Этот жест ранил Фрэнка ужаснее всего. Джерард вновь отталкивал его, и единственная причина, которая могла объяснить это, так это то, каким образом он положил голову ему на колени...
— Выметайся, — рявкнул отец Джерарда, ясно указывая на Фрэнка, как на проблему, тем самым вырывая его из своих мыслей. Он сразу же почувствовал собирающиеся слёзы, и ему пришлось закусить губу, чтобы подавить их. — Сейчас же! — Фрэнк взглянул на Джерарда, надеясь, что он придёт в чувства и скажет своему отцу, что вышвыривать его необязательно. Неужели то, что он сделал, было настолько ужасно? — Выметайся! — он схватил Фрэнка за руку и потянул его к ступенькам до того, как протащить его с половину лестницы, а затем больно толкнул его наверх, как только они добрались до середины.
— Джерард, — умудрился пробормотать Фрэнк, пытаясь сформулировать сразу три мысли в одну. Он хотел спросить Джерарда, что произошло, хотел извиниться, хотел попросить поговорить с Джерардом хотя бы одну секундочку перед тем, как его вытолкнули бы в темноту ночи.
— Выметайся отсюда нахуй, — кипел отец Джерарда, делая ещё шаг вверх по лестнице, отчего Фрэнк в страхе попятился. Часть его знала, что этот мужчина не мог причинить ему боль — юридически не имел права, — но куда более сильная часть нашёптывала ему, что лучше не испытывать родительский защитный инстинкт технической стороной дела.
Он не стал ждать дальнейших указаний, а начал пятиться спиной по лестнице вверх, глядя туда, где стоял Джерард, сотрясаясь всем телом и выглядя таким чертовски запутанным. Что за мысль так сильно ранила его? Что за воспоминание? Что за идея?
Фрэнк тихо открыл и закрыл дверь, не желая устраивать сцен и вмешивать Майки с его новой девушкой в весь этот бардак. Он уставился на улицы, что выглядели такими зловещими в темноте, не желая идти до дома в одиночку, но вновь морально готовясь ко всем мучениям, которые запланировала ему ночь.
Если его ограбят, кому было какое дело? Если случайный насильник решит сделать его своей жертвой, какая кому была разница? То же самое сделали и с Джерардом… В каком-то смысле Фрэнк думал, что заслуживал это. Если Джерарду пришлось пройти через это, почему тогда не ему? Если бы к нему пришла смерть, он был бы рад освобождению от боли, в которой он находился. Он бы не смог причинить Джерарду боль, будучи мёртвым…
Но с ним ничего не случилось, ему лишь пришлось брести по кажущейся бесконечной дороге домой и пытаться сдержать слёзы, что продолжали капать из глаз. Что он наделал? Это был единственный вопрос, которым он мог задаваться. Что он наделал? Что он делает? Какой ущерб был нанесён? Будет ли с Джерардом всё в порядке? Смогут ли его родители защитить его от самого себя? Знали ли они, чего ожидать? Что же он наделал? О чём же он думал, вот так ложась на него?
Это было куда больше, чем он мог выдержать. Он не хотел причинить боль Джерарду. Он так любил его, и Джерард только-только стал чувствовать себя комфортно, возвращая свою любовь ему.
Фрэнк вернулся в свой дом, а затем ретировался и в свою комнату, запирая за собой дверь, даже несмотря на то, что его никто не преследовал. Его мать не слышала, как он вошёл.
Как только дверь закрылась, наружу вырвался всхлип, и Фрэнк оглядел свою комнату, будто бы там могло материализоваться решение проблемы. Он причинил Джерарду боль. Он заставил Джерарда плакать… Он теперь даже не взглянет на него…
Этой ночью выхода из проблемы не предвиделось, и Фрэнк чувствовал на себе вес тех часов, с которыми ему придётся столкнуться лицом к лицу до того, как Джерард успокоится и, может, попытается поговорить и разобраться в этом. Возможно, завтрашним утром он возьмёт трубку… Если только отец не перехватит звонок.
Но до этого момента…
Вначале Фрэнк рассеянно взглянул на свой комод. Он просмотрел все вещи там, в действительности не замечая их. Смотря на них, но не видя. Затем они будто воззвали к нему.
Рядом с расчёской и дезодорантом лежали ножницы. Обычно ими срезали бирки с футболок, а иногда даже подрезали волосы, которые не поддавались укладке… Его разум неожиданно взорвался потоком и принёс идею куда лучшего применения им.
Время будет тянуться медленно, а телевизор или же сон не сильно помогут успокоить его.
Что делал Джерард каждый раз, когда чувствовал стресс или ощущал себя загнанным в угол? Он пускал кровь. Джерард пускал кровь. Скорее всего, Фрэнк заставил его истекать кровью. И Фрэнк также хотел этого. Он заслуживал этого. Он никогда прежде этого не делал, но это занятие взывало к нему, словно въевшаяся в кожу зависимость, и он знал, что заслуживал этого.
()()()
Джерард проснулся, когда очень бледный и почти исчезающий луч голубого цвета, исходящий из его крохотного окна, ударил ему в лицо. Он ощущал похмелье, даже несмотря на то, что точно знал, что не пил. Рассеянно он потянулся на кровати, пытаясь отыскать Фрэнка, не до конца открыв глаза… Затем он вспомнил, что Фрэнка там не было, и сразу же вскочил с кровати.
Его голова теперь была куда светлее, конечно же, ведь он поспал. Чему он позволил случиться? Он почувствовал себя измученным, атмосфера изменилась — в его доме был кто-то новый, в жизни Майки появился кто-то новый, — он мучил себя, прислушиваясь к этим негативным голосам своего разума…
Он позволил своему отцу вышвырнуть Фрэнка… Фрэнк, чёрт возьми, почти
плакал.
Без намёка на равновесие в его сонном теле Джерард поднялся на ноги и побрёл по комнате в поисках обуви, мысленно благодарный, что уснул в одежде. В конце концов, он нашёл её.
Он должен был добраться до Фрэнка, чтобы извиниться перед ним. Он не хотел расстраиваться, он всего-навсего был настолько потрясён в тот момент…
Джерард выскользнул из дома незамеченным и помчался по дороге, как в тот день, когда пытался увидеться с Барлоу перед школой, но лишь был отвергнут, когда добрался до назначенного места.
Неожиданно он подумал: «А что, если Фрэнк откажется видеться со мной?» Что, если Фрэнк скажет ему уйти? Что, если он не собирался его прощать?
Джерард попытался вытрясти эту мысль из своей головы и побежал быстрее, его лёгкие буквально кричали на него, а тело сотрясала дрожь. Но, тем не менее, он не отдыхал до тех пор, пока не добрался до двери дома Фрэнка. Он жадно стучал, но затем понял, что это не работает, и позвонил, абсолютно готовый взобраться по водосточной трубе, если никто не открыл бы.
Но, к счастью, открыли. Джерард едва ли дал ей время узнать его, прежде чем вломиться в дом и начать подниматься по лестнице. Свет в комнате Фрэнка был включен, просачиваясь в коридор через щели, но изнутри не доносилось ни единого звука. Он молился на то, чтобы Фрэнк просто уснул, но почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов, когда стук в дверь не дал ему ответа. Он попробовал ручку, но дверь была заперта; он обернулся на мать Фрэнка за собой, которая появилась позади него. Выглядела она уставшей и расстроенной.
— У В-вас есть что-нибудь, чем бы я мог воспользоваться? — нервно спросил он, в ужасе думая, что её ответ будет выметаться нахрен из её дома, пока она не вызвала копов, потому что было очевидно, что Фрэнк не хотел его видеть. — Знаете, чтобы поддеть замок? — мать Фрэнка сонно и тяжело вздохнула и прошла мимо него по направлению к своей спальне.
— Вешалка подойдёт? — спросила она, не оборачиваясь. — Я видела это в каком-то фильме на канале
Lifetime movie… — Она исчезла в своей комнате, и Джерард приложился ухом к двери, неожиданно побоявшись, что, войдя в комнату, не увидит Фрэнка живым. Он продолжал повторять себе, что Фрэнк никогда не попытается разрушить себя так же, как сам он делал уже столько раз прежде, но этот ужас превосходил его.
Сквозь деревянную дверь он ничего не смог услышать и, не тратя время, открутил крючок от вешалки из проволоки, которую ему вручила мать Фрэнка, когда вернулась. Он надавил на рычаг, вставив его в небольшое отверстие в ручке двери, и замок обнадёживающе лязгнул, втянув язычок.
Джерард вручил ей обратно вешалку, и она исчезла с ней, оставляя ему комнату, даже несмотря на то, что он не просил её об этом. Ещё до того, как она добралась до собственной спальни, Джерард уже успел прокрасться в комнату Фрэнка, выдыхая воздух, который он непреднамеренно сдерживал, когда увидел шевелящегося Фрэнка на кровати.
Это было простое движение: он бессознательно подтянул руки ко рту во сне лицом к двери; его тело было обёрнуто в одеяло от плеч до пят. Всё было прикрыто, за исключением рук и головы.
Он не мог спать долго — Джерард заметил это, проскользнув дальше в комнату и закрыв за собой дверь. Лицо Фрэнка порозовело, очевидно, от слёз. Некоторые дорожки от слёз всё ещё высыхали у него на щеках, возвышаясь над остальными красными линиями, что портили его кожу, — пятна от более ранних слёз.
Джерард почувствовал, как у него самого слёзы подступили к глазам. Это было его виной — что сейчас Фрэнк был в таком состоянии. Он послушал этот порочный голос в своей голове — тот, который заложили туда спортсмены и такие люди, как Барлоу. Фрэнк был не таким. Он знал это, каждая частичка его тела
знала это… И всё же он позволил себе поступить так, будто он был таким же.
Он причинил Фрэнку боль.
Он впился в нижнюю губу зубами и осторожно потянулся, чтобы коснуться волос Фрэнка, лишь чтобы добраться до него и дотронуться, не причиняя боли… Дотронуться так, как он сам всегда желал, чтобы его касались. Фрэнк никогда намеренно не причинял ему боли, так почему же он ранил его?
Джерард смахнул слезу с собственной щеки тыльной стороной руки и уселся на кровать Фрэнка, наблюдая за тем, как Фрэнк едва заметно двигался, несмотря на то, что матрас под ним смещался. Он слегка погладил Фрэнка по волосам и почувствовал, как ещё больше слёз стало капать из его глаз, когда его стала омывать своими волнами вина.
— Прости, — прошептал он, аккуратно положив руку на плечо Фрэнка, лишь чтобы иметь возможность добраться до него. — Фрэнк, прости. — Он нежно потёр его плечо, не получив от спящего подростка никакого ответа, кроме глубокого дыхания.
Он выскользнул из своих ботинок без особого шума и медленно прилёг рядом с Фрэнком, одной рукой продолжая обнимать его за плечи, а другую прижав к груди. Джерард сместился, чтобы лечь ближе, чувствуя какой-то предмет рядом с одеялом Фрэнка, неудобно впивающийся ему в рёбра. Он сдвинулся, пытаясь вытащить его, не сдвигая простынь, но затем всё же не выдержал.
Джерард позволил ноющей боли наполнить его ещё на минуту, пододвинувшись ещё ближе, чтобы поцеловать Фрэнка в лоб, потому что его сжатые в кулаки запястья были прижаты к губам. Глаза Фрэнка сместились под веками, но он не открыл их, и Джерард приподнялся, чтобы нащупать предмет, утыкающийся ему в бок сквозь простыни. Как только руки его наткнулись на него, он опознал его форму и нахмурился, сдерживая слёзы, пока на момент печаль сменилась недоумением.
Он взглянул на Фрэнка, а затем снова вниз на замаскированный объект, продвигая его по матрасу, пока он не достиг края простыни, который он приподнял, чтобы убрать ножницы с кровати на место. Прямо перед тем, как Джерарду оставить их на подоконнике, который служил прикроватным столиком Фрэнку, свет озарил что-то на лезвии, что заставило Джерарда взглянуть на них повторно, после чего ножницы упали на пол.
На лезвии покоилось нечто застывшее, нечто тёмное, что Джерард почти что не узнал. Затем, когда до него дошло, он резко вздохнул, и ножницы выпали у него из рук на пол с громким стуком.
Почему?
Это стало первым вопросом.
Почему? Что? Почему ножницы были на кровати? Почему на них была кровь? Что случилось?
— Ф-Фрэнк? — пробормотал Джерард; его надломленный голос едва ли было слышно. — Фрэнк? — он сел на кровать и не так уж осторожно потряс его за плечо, запаниковав, когда Фрэнк ответил не более, чем тяжёлым вздохом и дрожащими ресницами. — О Боже, Фрэнк, — простонал Джерард, хватая одеяло и отдёргивая его, боясь обнаружить лужу крови под простынями, которая каким-то образом умудрилась не просочиться сквозь них.
Но её не было, зато на передней поверхности левой руки Фрэнка виднелось тёмно-красное пятно, что означала именно то, чего Джерард страшился сильнее всего. Он схватил правую руку Фрэнка и оторвал её у него ото рта, к счастью, заставляя его с трудом открыть глаза, даже несмотря на то, что он, казалось, ничего не видел. Его взгляд был сфокусирован на всех порезах, поверхностных, но частых царапинах, которые тянулись от его запястий, вплоть до изгиба локтя и даже выше. Их, должно быть, было около двадцати — каждая разного размера, наклонена под отличным от другой углом и на разных стадиях остановки кровотечения. Некоторые уже подсохли, а другие были совсем свежими.
Нет, Фрэнк не спал долго уж точно, если некоторые из поверхностных порезов всё ещё были влажными.
— Д-Джерард? — пробормотал Фрэнк, просыпаясь с красными и заслонёнными пеленой глазами. Сначала он, казалось, не заметил, что происходило, а затем взглянул вниз, где Джерард прикасался к его руке, и отшатнулся, пытаясь высвободить свою руку. — Н-не трогай! — Джерард удерживал его руку с минуту дольше перед тем, как отпустить, чтобы взять вторую, дабы убедиться, что левая рука Фрэнка не понесла такой же участи, как правая.
Но, конечно же, понесла. Один из порезов кровил достаточно, чтобы капли крови могли разбрызгиваться по простыням кровати до того, как Фрэнк ухитрился снова притянуть руки к груди. К тому моменту уже весь сон, засорявший его мысли, покинул его голову.
— Фрэнк, почему ты сделал это? — спросил Джерард дрожащим голосом, но его перебил собственный же всхлип. — Почему ты делаешь это с собой?
— Будто бы ты чем-то лучше, — отозвался Фрэнк, он был обессилен и зол, ранен и боялся, — всё в одно и то же время. — Будто бы ты не знаешь? Мне нужно было сделать что-нибудь… Я не мог просто так сидеть на месте! Ты не мог ждать от меня, что я буду просто сидеть и ждать всю ночь в одиночку и что со мной всё будет в порядке! Ты позволил ему вышвырнуть меня, ты даже не дал мне шанса сказать хоть слово! Чего ты ждал от меня? Чего ждал?
Джерард не знал, что ему ответить. Он был в ужасе от того, чему он позволил случиться. Он поддался своим страхам, оттолкнул Фрэнка, поместив его в то же состояние, в котором он сам не так давно пребывал, а может, даже в худшее. Несомненно, большинство его порезов были вдвое глубже, нежели те, что сделал Фрэнк, но Джерард никогда не резал в стольких местах сразу. И у него всегда было лезвие или что-то наподобие. Фрэнк же использовал ножницы, чёртовы
ножницы: они не были созданы, чтобы резаться.
Неожиданно ему стало очень страшно.
Порез на левом запястье Фрэнка — тот, что сильнее всего кровил, — скорее всего, был последним нанесённым перед тем, как Фрэнк поддался сну — либо заставил себя заснуть. Что, если этот порез был предназначен, чтобы умертвить его, но лезвие не зашло достаточно глубоко? Что, если причина, по которой он резался так много и так часто, заключалась в том, что у него была мотивация покончить с собой, но не необходимые инструменты? Чтобы изрезать настолько много и причинить себе достаточно боли… Что, если бы вместо ножниц у него был бы нож? Нашёл бы он Фрэнка мёртвым или же спящим?
— Скажи, блять, что-нибудь! — закричал Фрэнк, садясь на кровати и вытягивая Джерарда из потока его мыслей. Тон Фрэнка был скорее отчаянным, нежели злым, но от него Джерард всё равно нервничал. Он не знал, что сказать. Всё, что он мог делать, так это глядеть на него и на его раскуроченные руки. В конце концов, Фрэнк занялся тем же, исследуя множество порезов, а затем уронил лицо в ладони и тихо вздохнул; это действие дало Джерарду понять, что он наконец понял, что делал.
— Не рассказывай моей маме, — неожиданно простонал он, продолжая прятать своё лицо. — Она просто расскажет отцу, и начнётся разбор полётов.
— Я не скажу, — ответил Джерард. Он чувствовал, что Фрэнку необходима была помощь, но он помнил, каков был первый раз, когда его отец впервые обнаружил его разрушительную привычку, и он не хотел, чтобы та же боль легла на плечи Фрэнка.
Тем не менее, Джерард понимал. Он был причиной этой неразберихи, так что именно ему было необходимо исправлять всё это. В том, что Фрэнк сотворил это, была лишь его вина…
— Спасибо, — едва слышно пробормотал Фрэнк, опуская руки и глядя на кровь, что запятнала простыни. Он вздохнул и посмотрел на Джерарда. Тот выглядел уставшим. — У меня болят руки, — пробормотал он.
— Они и
будут, — ответил Джерард. — Ты их
изрезал!
— Не осуждай меня, — резко ответил Фрэнк, защищаясь и встречая взгляд Джерарда. — Не веди себя так, будто ты чем-то лучше, — он оборвал зрительный контакт и опустил глаза на руки, вздохнул от отвращения и отвернулся к стене.
— Я не су… Взгляни на меня, — Джерард наклонился, пытаясь поймать взгляд Фрэнка. — Посмотри на меня! — взмолился он, наконец привлекая к себе взгляд Фрэнка. — Я не осуждаю тебя.
— Я ощущаю себя
ёбаным идиотом, — резко выплюнул Фрэнк, сдвигаясь, чтобы лечь обратно, и вновь прижал руки к груди в защитном жесте. Джерард лёг рядом с ним и позволил им соприкоснуться лбами. Долгое время они молчали, но не спали. Фрэнк внимательно рассматривал свои руки, а Джерард пялился в стену; оба убивали друг друга изнутри.
Где-то в доме зазвонил телефон, и Джерард перелёг ближе к Фрэнку, слегка прикрывая глаза. Звонок прекратился на половине, и мать Фрэнка начала разговор. Как и ожидал Джерард, это была его семья, которая пыталась понять, где он находился, заметив, что он ушёл.
— Он пришёл сюда совсем недавно. Они с Фрэнком разговаривали. — Лёгкий шум на заднем плане клонил Джерарда ко сну. Если бы его родители попросили бы его прийти домой — приказали бы ему идти домой, — он бы не пошёл. Он бы никуда не пошёл. — Не думаю, что они ссорятся. Фрэнк был расстроен, когда пришёл домой, но я ни о чём его не спрашивала. Обычно он неразговорчив, когда он такой… Нет, Джерард только казался взволнованным, когда пришёл… Я могу сказать, что в последнее время он был расстроен, но… О мой Бог… Вы же несерьёзно? — Джерард слегка дёрнулся от её изменившегося тона, боясь, что он знал то, о чём с ней говорили его родители. Фрэнк прижался к нему, показывая, что он тоже слушает, то и дело выныривая из своего полусознательного состояния. — Это просто ужасно. Вы думаете, даже с той суммой, которую мы платим за обучение, они нанимают... — заглушила закрывшаяся дверь. Джерард был благодарен этому. Её мирный голос всё ещё убаюкивал его, но ему не нужно было слушать, как разглашали его личную жизнь. Некоторые вещи он просто не хотел знать.
— Прости, Джи, — тихо пробормотал Фрэнк; его голос звучал далёким и полусонным. Джерард уткнулся в него носом, потому что он слишком устал, чтобы отвечать словесно. — Я ничего не подразумевал под этим… Я просто думал, что это будет… Я не знаю. Прости меня.
— Это было мило, — пробормотал Джерард. — Меня это просто… напугало. — Фрэнк вздохнул, хмыкнув в знак понимания, и приблизился к нему, крепко прижимаясь руками к груди Джерарда. Секундами позже его дыхание стало ровным и глубоким, что означало, что он уснул. С лёгким бормотанием телефонного разговора на заднем плане Джерарду не понадобилось много времени, чтобы тоже провалиться в сон.
