***
Гарри пожалел, что у него не десять глаз. Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. Здесь были магазины, которые торговали мантиями, телескопами и странными серебряными инструментами, каких Гарри никогда не видел. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами из книг с заклинаниями, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны… — «Гринготтс», — объявил Хагрид. Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял… — Да, это гоблин, — спокойно сказал Хагрид, когда они поднимались по белым каменным ступеням. Затем они прошли через серебряные двери и оказались в огромном мраморном зале. — Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину за стойкой. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять… э-э… из сейфа мистера Гарри Поттера. — У вас есть его ключ, сэр? — спокойно спросил гоблин. Впервые за весь день Гарри не услышал восхищенных воскликов при упоминании своего имени и был этому невероятно рад. Гоблины сразу показались ему умными существами, которым нет дела до обычных человеческих проблем. А Хагрид все продолжал рыться в своих карманах, попутно выкладывая странные вещи на стойку. — И у меня тут еще письмо имеется… э-э… от профессора Дамблдора, — с важным видом произнес Хагрид, выпячивая грудь. — Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Гоблин внимательно прочитал письмо. — Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват! — А что такое это Вы-Знаете-Что в сейфе семьсот тринадцать? — спросил Гарри. — Не могу я тебе сказать, — не сразу ответил Хагрид. — Очень секретно. Это школы «Хогвартс» касается. Дамблдор мне доверяет. На этой таинственной ноте они направились вслед за другим гоблинам к одной из дверей. Ожидавший снова увидеть мрамор Гарри был разочарован. Они оказались в узком коридоре, освещенном факелами. Тоненькие рельсы, по которым им, видимо, и было суждено передвигаться, круто уходили вниз, скрываясь в темноте. Гоблин свистнул, и перед ними тотчас же оказалась тележка. Если бы не стук колес, Поттер решил бы, что Крюкохват наколдовал ее из воздуха. Сначала они неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров. Казалось, дребезжащая тележка сама знает дорогу, потому что Крюкохват ею не управлял. Гарри обдало ледяным воздухом, глаза защипало, но он держал их широко открытыми. В какой-то момент ему почудилось, что он заметил вспышку огня в конце коридора, и он быстро обернулся, чтобы увидеть, не дракон ли это, но опоздал — тележка резко ушла вниз. «Да, драконы существуют,» — подал наконец голос Том, который молчал уже достаточно длительное время. Когда тележка наконец остановилась перед маленькой дверью в стене, Хагрид выбрался из нее, прислонился к стене и подождал, пока у него перестанут дрожать колени. Крюкохват отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зеленого дыма, а когда оно рассеялось, Гарри ахнул. Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Горы маленьких бронзовых. — Это все твое, — улыбнулся Хагрид, а Том в голове громко присвистнул. Дурсли наверняка не знали об этих деньгах, иначе они отняли бы их у него, не успел бы он и глазом моргнуть. Сколько раз они жаловались, что Гарри им дорого обходится? А все это время глубоко под Лондоном хранилось принадлежащее ему сокровище. — А можно ли обменять волшебные деньги на фунты? Я бы мог не жить с дядей и тетей летом, а остановиться в какой-нибудь шикарной гостинице. Уверен, тут на все это хватит, — Гарри уже загорелся идеей отдельного проживания и даже склонил голову вбок, фантазируя. — Э, нет, парень. Они твои опекуны. После 17 ты официально станешь самостоятельным в волшебном мире. Тогда и живи где хочешь. Неужели твои родственники такие плохие? — удивился Хагрид. — Они отвратительные! И куда мне все это положить? — спросил мальчик, загребая руками большую кучу галлеонов. — У меня даже кошелька не было никогда. Хагрид протянул ему какой-то мешок, от которого странно пахло и помог бросить несколько горстей монет в него. — В Косом переулке ты сможешь купить себе кошелек или сумку, как уж решишь. И это, ключ не потеряй, — засовывая его Гарри в карман, предупредил Хагрид. В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины. — Отойдите, — важно сказал Крюкохват. Он мягко коснулся двери одним из своих длинных пальцев, и она просто растаяла. — Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, — произнес Крюкохват. — А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? — поинтересовался Гарри. — Примерно раз в десять лет, — ответил Крюкохват с довольно неприятной улыбкой. Гарри был уверен, что в этом сверхсекретном сейфе лежит что-то ужасно важное, как минимум, драгоценные камни невероятных размеров, и он поспешно шагнул вперед, чтобы увидеть, что там. Но Хагрид его осторожно оттолкнул еще до того, как мальчик что-то успел заметить. Великан засунул себе во внутренний карман какой-то сверток и они отправились обратно на тележке. Когда Поттер снова оказался на залитой солнцем улице, но уже с деньгами в руках, он еле боролся с тем, чтобы начинать скупать все подряд. Его глаза просто разбегались от обилия вещей, которые можно приобрести: ему сразу же захотелось купить себе метлу, пусть первокурсникам ее и не было позволено иметь, а заодно и множество книг, которые можно приобретать только на старших курсах. — Волшебная палочка! — воскликнул Гарри, вспомнил список предметов из письма. — Дааа, — протянул Хагрид, улыбаясь. — Что за маг без волшебной палочки? Я тут с тобой не надолго, так что много чего тебе придется самому покупать. Постарайся не тратить деньги на ненужные вещи, — они направились вдоль по улице. — Волшебные палочки продает Олливандер. И не забудь про письменные принадлежности. Про них в письме вроде ничего нет, но ты ведь не только волшебной палочкой будешь махать на уроках. Скучные лекции тоже будут, — улыбался Хагрид. По пути Гарри затащил великана в магазин, чтобы купить себе кошелек для денег и сумку для всего, что сейчас собирался приобрести. Несмотря на бóльшую цену, мальчик потратился на бездонный кошель, который ни грамма не весил. Хагрид явно не был любителем ходить по магазинам, поэтому он предложил купить необходимый оловянный котел и сложить все книги, которые предстояло купить, в него, а покупку сумки для учебы он оставил на мальчике в другой день. В конце концов, у него был еще месяц впереди. Во «Флориш и Блоттс» помимо необходимых учебников Гарри купил лишь «Историю Хогвартса» и «Современную историю магии», пообещав вернуться в другой день. К «Мадам Малкин» Хагрид заходить отказался, потому что «Дамблдор будет ждать свой… меня, он будет ждать меня». Гарри ему не поверил ни на секунду, мысленно согласившись с Томом, который уже строил теории, что могло быть в сейфе. В аптеке они купили лишь необходимое, но мальчик пообещал себе, что пролистает весь учебник, а может и еще парочку поверх учебных, а затем купит действительно нужные ингредиенты. Хагриду он это говорить не стал, поняв, что тот был слишком правильным и не хотел подвергать самого Гарри хоть малейшему риску. Когда они со всеми покупками добрались наконец до магазина волшебных палочек, солнце уже начинало опускаться за магазины. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Гарри чувствовал себя очень странно — словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. Он рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон. — Добрый день, — послышался тихий голос. Гарри подскочил от неожиданности. Хагрид по-видимому тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошел от покосившегося стула. Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. — Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри. — О, да. — Старичок покивал головой. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы. Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. Гарри ужасно захотелось отвернуться или просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе. — А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Мистер Олливандер стоял так близко к Гарри, что их носы почти соприкасались. Гарри даже видел свое отражение в затуманенных глазах старика. — А, вот куда… Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Гарри. — Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… Поттер еле сдерживался от вопросов, все же надеясь, что Хагрид скоро ему все расскажет во время ужина. Мальчик напрягся, стараясь держать вопросы при себе. Казалось, будто Том не просто замолчал, а ожидал чего-то невероятного, какого-то феерического светопредставления с более современными чем в его время спецэффектами. — Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… — мистер Олливандер отвлекся от Гарри и продолжил разговор с Хагридом, будто мальчика тут и не было, а затем столь же резко вернулся к Поттеру. Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы берёте палочку? — Я правша, — тут же ответил Гарри, но спустя секунду засомневался, потому что мистер Олливандер молча сверлил его взглядом. Старичок начал измерять правую руку Гарри, затем доверил это самостоятельной линейке, а сам уже начал снимать с полок несколько коробок, рассматривал их, бормотал что-то себе под нос и клал их обратно. — Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните. Гарри взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, немного помахал ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки. — Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте. Гарри попробовал: едва он успел поднять палочку, как лампа, на которую он и направил ее, взорвалась. Но мистер Олливандер, казалось, не обратил на это никакого внимания, лишь предложил ему другую палочку. — Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее. Гарри пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Он никак не мог понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Олливандером на стул, становилась все выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел. — А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка. Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. — О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно… Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… — Что именно? — несколько грубо спросил Гарри. — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки, как я вам уже сказал, — перо феникса. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам. Гарри судорожно вздохнул. — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих. Гарри поежился. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери. Как только они вышли, мальчик напомнил великану про его обещание, тот лишь недовольно кивнул и направился ко входу в «Дырявый котел».***
Бар пустовал. В нем было лишь двое посетителей, сидящих в углу и беседовавших. Пока Гарри относил все свои новые вещи в комнату, Хагрид заказал у Тома плотный ужин для каждого, а себе также огненный виски на дорожку. Спустившись лишь с кошелем, Гарри поспешил расплатиться с Томом за еду, также оплатил проживание на месяц вперед: великан предупредил, что поезд до Хогвартса отправляется 1 сентября и вручил билет, который мальчик уже отнес наверх. Они ели в полнейшей тишине. Гарри не очень хотелось снова давить на Хагрида, поэтому он решил позволить ему начать рассказ самому. Когда они уже подобрались к десерту, а смотритель школы заодно и к виски, он наконец начал свой рассказ. — Твоя мама родилась в семье маглов. Но она было очень хорошей колдуньей, что бы кто ни говорил про маглорожденных. Таких еще поищи, да. К тому же невероятно добрая и отзывчивая. А папа был чистокровным волшебником, весельчаком, вечно доставлял неприятности преподавателям и смотрителям, — Хагрид улыбался, но его голос слегка дрожал, зная, о чем ему сейчас придется рассказывать. — Я тебе расскажу, н-ну… то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э… загадок много осталось, непонятного всякого… Никто не знает точно, что случилось-то тогда. — Великан замолчал почти на пять минут, а затем, сглотнув, тихо продолжил. — Наверное, начну я… с человека одного. Его все очень боялись, имя его произносить не каждый осмеливается даже сейчас. Тот-Кого-Нельзя-Называть. Ты уже слышал от мистера Олливандера… — Но как его звали на самом деле? — Гарри не отступал, но Хагрид продолжал молчал. — Может Вам лучше написать его имя? — Не знаю я, как оно пишется. Напридумывают… Ладно. Звали его… Волан-де-Морт, — Хагрид так быстро произнес имя, что Гарри не был уверен, правильно ли все расслышал. — Волан-де-Морт? — переспросил мальчик, хмыкнув, и получил кивок. — Не настоящее ведь, верно? Как Дарт Вейдер или псевдоним любого супергероя. — Не был он супергероем, Гарри, — возмутился Хагрид. — Плохой был человек. Очень! Ты должен это понять. Он стремился к господству над всем миром, хотел управлять людьми. Всех своей власти подчинить мог. Ну почти… Сопротивлялись очень немногие, ведь никто не хотел умирать или того хуже… Смерть близких своих видеть. Он собрал очень много приспешников. Кто-то был запуган, а кто-то его сумасшедшие взгляды разделял. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и… Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим… Дурслям… Знал ведь, что плохо тебе у них будет. Но Дамблдор настоял. Сказал, дескать, лучше будет, если ты не будешь знаком с известностью с самых пеленок. Лучше вдали… э-э… от всей этой магии расти тебе. — Мне не было лучше. Так и передай, Дамблдору, — резко ответил Гарри. — Он как лучше ведь хотел. Не известно, кем бы ты сейчас был. Может задирой какой. Или маглов ненавидел бы. — Я их и так ненавижу, Хагрид! Дурслей уж точно! Они скрывали от меня правду! Они говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! А все остальные маглы?! Они относились ко мне как к сумасшедшему. — Оно и понятно. Мы-то, волшебники, скрываем свою сущность от других. — Но как же маглорожденные? Их ведь не запирают в чуланах за то, что они сделали что-то, чего даже не понимают? — Они тебя запирали?! — встрепенулся Хагрид, выпивая из стакана с виски последние капли. — Я это… Поговорю с Дамблдором. Он либо на них подействует, либо еще какой выход придумает. Он не оставляет таких дел просто так. Великан приподнялся, пытаясь, видимо, добавить своей речи красочности, но удерживать равновесие всего от одного стакана ему уже было сложно. Он облокотился на стол, который жалобно скрипнул, будто собираясь развалиться. Тут подоспел бармен и, извиняясь перед Гарри, который лишь сожалел, что не прознал больше, помог Хагриду удержать равновесие. — Хагрид! Что ты знаешь о пророчестве? — тихо спросил он, пока Том побежал искать кавалерию, чтобы доставить великана в один из номеров, но тот лишь пробормотал нечто невразумительное и похожее на хрюканье. «Что ты ответишь, если у тебя спросят, откуда тебе известно о пророчестве? Больше не вздумай об этом спрашивать ни у кого!» «Но это ведь волшебный мир…» «В волшебном мире на твои заявления отреагируют так же, как и в обычном. Твоя тетя чуть не отправила тебя в специальную больницу. Маги в этом ничем не отличаются от маглов.»***