***
Во второй день занятий Гарри и Дафна, заметив, что лишь они находятся в постоянном одиночестве, договорились встречаться в 8.40 в гостиной и отправляться на завтрак вместе, а затем и на занятия. Мальчик не слишком хорошо успел узнать ее за столь короткое время, поэтому реакция Дафны на знакомство с Гермионой на заклинаниях была непредсказуемой для него до самого конца. Также Гарри было интересно, как скоро его новая подруга спросит про чистоту крови и спросит ли вообще. Они не разговаривали на данную тему ни разу, в то время как Малфой постоянно пытался задеть учеников с других факультетов во время совместных занятий. Поттер старался отстаивать права маглорожденных и полукровок, в то время как Дафна просто не вмешивалась в споры и старалась сторониться любых колючих тем. Гарри мало знал и о семье мисс Гринграсс. В ее роду явно были только чистокровные волшебники, потому что шуточки Малфоя и других слизеринцев ее никогда не касались. Мистер Гринграсс работал в Министерстве Магии — этот факт всплыл совершенно случайно, когда они разговаривали о перспективах, которые их ждут после школы. Гарри тогда рассказал Дафне об университетах и колледжах, и та очень удивилась, что маглы с их менее длинной жизнью готовы учиться 15, а то и больше лет. Том также ничего не мог или не хотел рассказывать про семейство Гринграссов и вообще в последнее время все больше молчал, особенно на занятиях. Поттер списывал это на его собственную загруженность и усталость, которые лишали сил также и Тома. Заклинания вел профессор Флитвик, который, несмотря на то, что был карликом, являлся сильным волшебником, как поговаривали ученики, даже слизеринцы, которые относительно редко шутили про его рост. Когда Дафна и Гарри зашли в класс, тот был уже полон когтевранцами. Гермиона сидела за первой партой одна. Она разговаривала с Энтони Голдстейном, сидевшим позади неё вместе с одной из близняшек. Поттер не помнил, какая из них попала на Когтевран. Они обсуждали учебу и то, как важно хорошо сдать экзамены. Поттер вместе с Гринграсс уверенно направились к первой парте, за которой они сидели во всех кабинетах. Когтевранцы притихли, лишь Гермиона продолжала с важным видом разговаривать об экзаменах. — Привет, Гарри! — радостно воскликнула она, и парочка когтевранцев практически ужаснулась. — Рад тебя видеть, — ответил мальчик, улыбаясь и останавливаясь. — Это Дафна Гринграсс, — он показал рукой на блондинку, поравнявшуюся с ним. — А это Гермиона Грейнджер. «Осталось добавить «Хочу, чтобы вы дружили», чтобы это выглядело еще более глупо», — подумал Поттер. — Привет, — не слишком счастливо пробормотала Дафна. — Рада познакомиться, — ответила Гермиона, улыбаясь. Дождавшись окончания формальностей, Гринграсс села за стол, подальше от Грейнджер, предоставляя Гарри возможность общаться с ней, не мешая ей самой. Поттер поставил сумку на парту и сел на стул лицом к Гермионе, которая немного приуныла. Только теперь мальчик подумал, почему место рядом с Грейнджер пустовало, но ему все равно казалось неправильным оставлять Дафну, даже если бы он сразу сообразил сесть с когтевранкой. Гарри думал, что девочка подружится со многими на своем факультете, ведь она идеально подходила под критерии Кандиды Когтевран, но внезапно ему показалось, что действительно дружить с ней собирался лишь он сам. — Ты все еще помнишь про наш уговор? — спросил он, надеясь немного сгладить неловкость. — Да. Я вот подумала, а не лучше ли будет встретиться в библиотеке? Мне кажется, у нас будет уйма домашней работы. Я, конечно, начинаю делать ее сразу, но… — Я не против, — перебил Гарри, ожидавший, что ее рассказ может затянуться. На заклинаниях они разучивали лишь теоретическую часть. Профессор Флитвик долго рассказывал о том, как важно знать теорию выполнения заклинания перед использованием, поэтому непосредственно к магии они смогут приступить не сразу. Самым утомительным предметом оказалась история магии, которая по средам шла следом также вместе с когтевранцами. Майкл Корнер, заметив Поттера, идущего вместе с Дафной и Гермионой по разные стороны от него, не удержался от комментария: — Уже окружаешь себя девчонками, Поттер? Гарри его проигнорировал. Это было неплохое наблюдение, но не слишком лестное, на которое мальчик даже под конец дня не смог придумать достаточно остроумный ответ, позволивший бы выпутаться. История магии была единственной дисциплиной, которую вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. Сложно было представить, что рассказы о магических войнах и сражениях можно представить так скучно. Самым большим минусом было то, что история магии была заявлена трижды в неделю: со вторника по четверг. Каждый раз добираясь до очередного кабинета или другого места, Гарри радовался, что ему до сих пор не посчастливилось встретиться с Пивзом. Этот полтергейст доставлял неприятности всему замку, и мальчик искренне недоумевал, почему его до сих пор не выгнали. Стараясь держаться подальше от странных звуков при перемещениях по замку, чтобы не натолкнуться на Пивза, Дафна и Гарри иногда выбирали обходные пути. Однако, следуя стратегии в очередной раз, им посчастливилось столкнуться с мистером Филчем. Он явно был хуже полтергейста. Если тот просто доставлял неудобства и портил жизнь мелкими пакостями, то смотритель мог пожаловаться на нарушение декану и выторговать наказание за малейший проступок, даже если тот еще не был совершен. Несмотря на свой интерес к личности Снейпа, Гарри не горел желанием отсиживаться в подземельях после занятий по несколько часов. Гринграсс и Поттер двигались к кабинету Защиты от Темных искусств и собирались открыть обычную с виду дверь, чтобы не идти в коридор, из которого выходили мокрые школьники. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились. Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу. Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл. Поверив в их рассказ, он вызвался проводить ребят до кабинета, ведь это занятие у них вел как раз он. Все почему-то считали профессора странным: слизеринцы его не любили, потому что он вел магловедение, когтевранцы, с которыми Гарри имел честь познакомиться, перешептывались о том, что профессор изменился за лето, а близнецы Уизли, встречу с которыми Гарри, можно сказать, подстроил, рассказывали байки об истинном назначении розового тюрбана профессора, включавшие в себя оборотней, вампиров и прочих не особо дружелюбных по мнению масс волшебных существ. Однако проводимое профессором занятие было совершенно нормальным в сравнении с лекциями Бинса. Свою лекцию он начал со сказки о Трех братьях, затем перевел тему на опасные темные артефакты и артефакты, которые становятся темными в плохих руках. Поттер, помимо достаточной степени просвещенности профессора в ЗоТИ, отметил также и некий фанатизм, с которым он рассказывал про волшебников, которые пытались различными способами добиться могущества и бессмертия. Но после своей речи он вернулся к тексту учебника и принялся рассказывать про происхождение темных искусств. Несмотря на то, что Квиррелл вел лекцию, он активно спрашивал учеников, но никто не горел желанием рассказывать прочитанное в книге. Энтузиазм был лишь в его первой части лекции. После того, как у самого преподавателя пропал интерес при переходе к занудной теоретической части, ученики уставились в свои пергаменты и даже не обращали внимание на вопросы профессора. Следующее занятие по ЗоТИ, которое было в пятницу, у слизеринцев совместно с Пуффендуем вел Альбус Дамблдор. Все с нетерпением ждали этого занятия, надеясь на рассказ о том, как стать великим волшебником, ожидая практических советов, помогающих побеждать в битвах и дуэлях. Они были, но в основном сводились к тщательному планированию стратегии, а более конкретные вопросы он посчитал несвоевременными для первокурсников, некоторые из которых даже не прочитали учебник. Также он долго восхвалял их настоящего преподавателя как одну из своих лучших учениц, прося учеников задавать все свои вопросы непосредственно ей, потому что он явно на все ответить бы не успел. — Я сейчас веду у вас занятие потому, что несколько поздновато попросил профессора Вэнс занять данную должность. И несмотря на то, что я директор, думаю, мне от нее попадет, если я не дам вам необходимый материал, — улыбался Дамблдор. Шутливая форма проведения занятий сделала свое дело: первогодки часто выдвигали верные предположения, сами отвечали на вопросы друг друга и не стеснялись ошибиться, лишь одного Гарри передергивало каждый раз, когда он, отвечая на вопрос, встречался с пронзительным взглядом голубых глаз. Как-то у Поттера появилась в голове мысль, что Альбус смотрит на него так, будто прямо сейчас читает его мысли, и, будто в подтверждение его гипотезы, тот легко ухмыльнулся. Подобный пронзительный взгляд Гарри в очередной раз заметил в тот же день — на сдвоенном занятии по зельям с гриффиндорцами. Снейп начал занятие со знакомства с классом и не оставил без внимания Поттера, который, несмотря на явную неприязнь со стороны преподавателя, остался сидеть за первой партой с Дафной. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. А пара гриффиндорцев облегченно выдохнула, предчувствуя, что именно Поттер, несмотря на свою принадлежность к Слизерину, будет получать замечания. Голос Снейпа был тихим, но его прекрасно можно было услышать из любого конца класса, ведь шуметь не решался никто. Он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Рыжему гриффиндорцу хватило полувзгляда, чтобы умолкнуть. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал Северус. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. «А во время битвы он склянками что ли бросается?» — пошутил Том. Гарри прыснул, сдерживая смех, а профессор Снейп перевел внимательный взгляд на него и не отрывался до конца своей речи. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, и даже как закупорить смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Гриффиндорцы начали обмениваться недоуменными взглядами, а Малфой со своей свитой, казалось, вот-вот лопнет от удовольствия и привилегий, которые он имеет над другими учениками на зельях из-за своего отца. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — Напиток живой смерти? — постарался припомнить Гарри. — Вы меня спрашиваете? — с усмешкой спросил профессор, делая медленные шаги в сторону Поттера, что выглядело довольно угрожающе. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Его извлекают из желудка козы, но думаю, что проще и быстрее будет найти его в аптеке, — на этот раз уверенно ответил Гарри. — Не так уж и плохо, — на его лице почти появилась улыбка. — А за дерзость Вы вынуждены будете остаться после занятий. Думаю, вам придется пропустить обед. — Сегодня?! — вырвалось у Гарри, который вспомнил о письме, которое получил от Хагрида. Тот просил не сильно наедаться за обедом и пригласил на чай к 3 часам. — О, я помешал вашим грандиозным планам? — Немного, профессор, — Поттер пошел ва-банк, терять ему было нечего. Вряд ли Снейпу хотелось снимать очки со Слизерина, поэтому наказания — это все, что ему оставалось. — Я готов пойти на компромисс, мистер Поттер. Суббота. С десяти до шести. «Нифига себе компромисс!» — возмутился Гарри, но промолчал, понимая, что при неудачном раскладе он может лишиться заодно и ужина. Мальчик знал, что если бы он открыл рот, то начал бы возмущаться, поэтому он лишь коротко кивнул. — Все, кто не читал дома учебник, записывайте то, что ответил Поттер! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. А спустя минуту, преподаватель предупредил, что на следующем занятии опроса не избежит никто. Затем Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех, кроме Малфоя. В тот момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Крэбб каким-то образом умудрился растопить котел Гойла, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Крэбб быстро кивнул, продолжая осматривать себя, чтобы убедиться, что не пострадал. — Наказание за то, что подвергли учеников опасности. Оба, — он посмотрел на Гойла. — И вам не удастся отвертеться как Поттеру. Очевидно, симпатия Снейпа к слизеринцам распространялась только на Малфоя. Остальные просто не получали штрафные очки, что было невыгодно самому профессору, и сразу ловили наказание после уроков. Так что можно было поспорить, к кому Северус был лояльнее. Гарри вышел из класса зельеварения вполне довольным. Снейп не расхваливал получившееся у Гарри с Дафной зелье, но Поттер точно знал, что оно вышло точно такого же оттенка, как написано в книге. И «договоренность» о переносе наказания мальчик считал успехом, несмотря на то, что время отработки увеличилось. Дафна же, которая постоянно отмалчивалась и сохраняла нейтралитет, была отнюдь не довольна таким поворотом событий. Гарри искренне недоумевал, не понимая, в чем его вина. — Когда-нибудь ему окажется мало оставить тебя после занятий, ведь ты к этому привыкнешь, потому что не перестанешь спорить. И вот тогда он начнет снимать баллы с нашего факультета, наплевав на то, как всем нам важно выиграть межфакультетское соревнование. «Вот почему Слизерину так важно выиграть дурацкий кубок школы?» «Эта загадка как раз поможет тебе понять бессмыслие твоей идеи по восстановлению статуса Слизерина в Хогвартсе.» «И прямо ты мне, конечно, не ответишь?» — Слушай, Даф, — уже возле Большого Зала заговорил мальчик. — Я собирался после обеда пойти к Хагриду. Он звал на чай. Не хочешь компанию составить? — Мы с тобой не друзья, Поттер. Знаешь, я вижу, как ты смотришь на Малфоя, считая его самонадеянным. И разница между вами лишь в том, что корни его характера во влиянии, которое на общественность имеет его отец, а значит его самонадеянность обоснована, пусть это и отвратительно. Девочка ускорила шаг, но села на свое обычное место. Двинувшись к столу, Гарри заметил вошедшую Гермиону и вспомнил об обещании встретиться в библиотеке в субботу. Когтевранка весело помахала мальчику рукой и Поттер решительно двинулся ей навстречу. Объяснив ей всю ситуацию, опустив тот факт, что он совершенно забыл об их встрече, обменивая ее на Хагрида, а затем позвал на чаепитие с собой. Тогда Гарри еще не знал, что печенье у Хагрида будет просто каменным и что никакой пользы в этом времяпрепровождении нет.***