Включена ПБ
С самого утра день не заладился. Еще тогда, когда Ричард проснулся и не обнаружил Кэлен на другой стороне постели, он на мгновение почувствовал страх, а затем —недоумение. Нахождение ответа на вопрос потребовало больше минуты — в ночь перед свадьбой жених и невеста явно не должны спать в одной постели (идеалистически — и все предыдущие ночи). Мужчину окутывало то состояние, которое называлось «не в своей тарелке» — он был раздражен и на взводе, похожий на разъяренное хищное животное, бессильное и загнанное в тупик. Тупик на собственной свадьбе. И глядя на Кэлен, лучезарно улыбавшуюся ему и приподнимавшую одной рукой краешек подола своего идеально белого платья во время ходьбы, а другой державшей за руку Зедда, с темной косой практически до пояса и с беззащитной тепличной голубой розой в руках, он понимал, что она испытывала те же непонятные, звериные чувства. Ее все еще худая и оттого немного мальчишеская фигура, которую он знал уже как пальцы собственной руки, облаченная в безукоризненное шелковое платье, украшенное одной лишь искусной вышивкой золотой нитью и неподражаемое в своей простоте, была лишена всяких недостатков, если они имели место быть. Коса, немного растрепанная, как теперь любили носить ее д’харианские женщины, все равно выделяла Кэлен среди других своей длиной. И взгляд, пронзительный взгляд, который был достоин любого Рала, старался не быть растерянным и таким же бессмысленным. Кэлен сделала несколько шагов и встала вровень с Ричардом на возвышении. Они вновь, спустя несколько месяцев, оказались вместе в той точке, где раньше сходились солнечные лучи, идущие из световых колодцев на самом верху залы. Теперь солнце было заслонено тяжелыми снежными облаками, из-за которых в зале царил легкий полумрак, несмотря на то, что время клонилось к полудню. Невеста развернулась спиной к толпе безмолвных зрителей, трепетно в силу момента смотревших на нее. Она положила единственный цветок на пьедестал прямо посреди возвышения, возле которого стоял Натан Рал в качестве представителя рода, к которому теперь должны принадлежать и Ричард, и Кэлен. С другой стороны к нему присоединился Зедд, который выступал как посаженый отец невесты. Оба старца торжественно улыбались, сверху-вниз глядя на молодую пару. Натан, который, очевидно, старался казаться еще менее сентиментальным, чем Зедд, старательно шмыгавший носом при одном взгляде на внуков — одного родного, а другого нареченного, начал первым, смотря будто сквозь каждого человека из всех, кто поднялся в зале, чтобы проявить уважение к будущим супругам. — Сегодня — празднество настоящего. Настоящее — это мы, наши действия, свершения и планы. «Сегодня» создает «завтра», — хрипловатый, но далеко не слабый голос Натана разрезал звенящий пустотой воздух с поразительной силой — так, что все невольно опустили глаза и склонили головы под этим натиском. — В этот день мы собрались, чтобы почтить настоящее и открыть путь в будущее не только для этих двоих людей, желающих связать себя узами брака, но и для всех нас, — речь подхватил голос Зедда, более веселый и знакомый всем. — Если этот брак основан на любви, доверии и уважении, если он происходит на добровольных началах, то я, Зеддикус З’ул Зорандер, слуга Создателя и покровитель Кэлен Амнелл, Матери-Исповедницы Срединных Земель, обращаюсь к тебе, Ричард Рал. Ричард долгим взглядом смотрел на женщину, стоявшую напротив него, не в силах оторваться от нее. Он сконцентрировал все свои мысли, которые так и норовили разбежаться и оставить его разум на волоске от падения, на Кэлен. Слова клятвы, составленные им уже давно, начали оживать в его памяти. — Я, Ричард Рал, владыка Д’Хары, будущий правитель единой Д’харианской Империи, клянусь тебе, Кэлен Амнелл, пред лицом Создателя в вечной любви, верности и почитании. Клянусь, что наш брак принесет нам, нашим народам и нашим наследникам лишь благополучие и стабильность. Ричард приложил пальцы к губам и затем коснулся ими лба Кэлен. Жители Д’Хары одобрительно кивнули головами при виде древнего ритуала, и их примеру последовали другие гости. Натан, который почти всю свою жизнь, казалось, находился не в духе, перехватил оптимистичное настроение Зедда и сменил тон на более покровительственный. — Я, Натан Рал, слуга Создателя и покровитель Ричарда Рала, владыки Д’Хары, обращаюсь к тебе, Кэлен Амнелл. Глаза Исповедницы перенеслись на фигуру мужчины перед ней. Она оглядела его всего, зацепилась за каждую деталь: от тисненой перевязи с Мечом Истины на его бедре до огоньков магии, начинавших танцевать в его грозовых глазах. — Я, Кэлен Амнелл, Мать-Исповедница Срединных Земель, будущая правительница единой Д’харианской Империи, клянусь тебе, Ричард Рал, в вечной любви, верности и уважении. И пусть этот брак принесет нам, нашим народам и нашим наследникам лишь мир и процветание. На последних словах женщина, будто потерявшая дыхание, повторила ритуал за мужчиной, немного дрожащей рукой касаясь его лба. Она стояла так близко к нему, что чувствовала каждым сантиметром своей кожи, как магия переливалась в самое ее нутро через это простое действие. — Таким образом, согласен ли ты, Ричард Рал, связать себя узами брака с этой женщиной, разделить с ней правление и сделать ее матерью своих детей? Ричард посмотрел сначала на Зедда, затем на Кэлен. Ее изумрудные глаза были искристы, как никогда — он видел в них магический танец, который соединял их обоих с помощью клятв и ритуала. Он и сам чувствовал давление на свои виски и был опьянен тем, что происходило. — Согласен, — он взял ту самую голубую розу, которую Кэлен положила на алтарь, и проколол шипом кожу большого пальца. Исповедница протянула руку навстречу, и Ричард нарисовал круг* на ее запястье. В зале послышался ропот, и под рукой мужчины возник крошечный, но яркий огонек. — Согласна ли ты, Кэлен Амнелл, связать себя узами брака с этим мужчиной, разделить с ним правление и сделать его отцом своих детей? Кэлен взяла розу из рук Ричарда, и, повторяя за ним, поднесла острый шип к указательному пальцу. Буквально в течение одного удара сердца она посмотрела в глаза мужчине, ища там свое усыпленное магией отражение, и на выдохе вымолвила: — Согласна. Ее палец описывал круг на запястье мужчины старательно ровно, несмотря на то, что они оба были на грани нервного потряхивания. Как только кровавая линия замкнулась, между руками мужчины и женщины возникло свечение, которое было гораздо мощнее и больше, чем маленькая искра, но все равно заметное не для всех. Воздух вокруг Ричарда и Кэлен будто сгустился и одновременно ударил по ним обоим, вышибая их из привычного состояния покоя. Исповедница почувствовала, как на секунду все жизненные искры, связанные с ее даром, уснули — она не чувствовала их, была дезориентирована, как и Ричард. Но потом наваждение прошло, и они оба нащупали внутри что-то новое, инородное — не только свой дар, а что-то большее. Кэлен осознала, что это был дар ее мужа — он сверкнул где-то в глубине ее и стремительно скрылся, а за ним протянулся магический шлейф. Ричард же почувствовал равномерную пульсацию, затем тепло по всему телу, которое лучилось в точности так же, как и сама Кэлен. Это была ее магия — магия Исповедницы. — Теперь вы связаны навеки, — руки Зедда опустились на плечи молодых людей в знак благословения, заставляя их открыть глаза и прервать момент абсолютного духовного единения. Наваждение, которое действовало на них всю церемонию, прошло так же стремительно, как и появилось.***
— Ритуал был очень символичным и красивым, — жена принца Файрона, фактического правителя Кельтона, довольно симпатичная светловолосая девушка с очевидной способностью к заискиванию, восторженно смотрела на руки Ричарда и Кэлен, которые до сих пор открывали взору красные окружности на запястьях, — но мне кажется, что это должно было быть немного больно. Принц Файрон кивал в такт словам своей жены с абсолютно безразличным видом, не заинтересованный ее болтовней. Его взгляд периодически нагло блуждал по телу Кэлен, не обращая особого внимания на Ричарда, который стоял рядом и не мог этого не замечать. Кара, с ног до головы обтянутая в праздничную белую кожу, тоже не поражала его вдохновение и ошибочно казалась ему не представлявшей угрозы. — Красивый, но, боюсь, очень опасный, — в небольшой круг говоривших вклинился правитель Никобариса, полное имя которого Кэлен не могла выговорить в течение нескольких лет, а Ричард и не пытался выучить. — Магия крови —это оккультная магия. Король Никобариса был известен своей борьбой с еретиками. Защитники Паствы, которых Кэлен силой упразднила в начале этого года, успели вырезать большую часть населения юго-востока Срединных Земель, а потому теперь она следила за ним особенно пристально. От Кэлен не укрылось то, как Файрон поприветствовал вклинившегося в круг, наконец проявляя какое-то внимание к происходившему. Исповедница напряглась. Кельтон всегда славился своим налаженным производством оружия, и в последнее время до нее доходили слухи, что Никобарис начал вести сотрудничество со своим соседом и закупал основную часть их продукции. Не то чтобы это было подозрительно, но обе страны пока не дали однозначного согласия на подписание акта о вхождении в Империю. — Боюсь, что вы заблуждаетесь, — Ричард вежливо улыбнулся, так, что насмешка осталась трудноуловимой. Однако, Кэлен заметила пульсацию той жилки на его шее, которая постоянно его выдавала, — это Магия Приращения, не более. Оппонент Ричарда был готов уже продолжить разговор, как вдруг по правую сторону от Рала оказался Гарольд. Он непринужденно отгородил кельтонцев от молодоженов и довольно однозначно взглянул на никобарисовца, указывая головой в противоположном от Ричарда и Кэлен направлении. Все трое немедленно поняли намек, лишь Файрон успел смерить уничижительным взглядом Амнелла. Галея и Кельтон всегда соперничали, поэтому такого простого действия, как толчок локтем, было достаточно для разжигания войны. Тем не менее, Гарольду это доставляло мало беспокойства. — Спешу поздравить вас, лорд Рал, с заключением брака с моей сестрой, — он нагло ухмыльнулся, выдавая свою отточенную для общества улыбку и бесподобную интеллектуальную фамильярность, — я полагаю, что вы единственный в этой зале, кто способен составить ей партию. Ричард также ухмыльнулся в ответ на манеры брата своей жены. Он догадывался, что тот обладает своеобразным чувством такта, но эта дерзость ему даже понравилась, в отличие от Кары. Та уже сделала шаг вперед, но вдруг наткнулась на руку Рала. — Рад наконец-то познакомиться, Кэлен о тебе очень многое рассказывала. Впечатлен твоим опытом ведения боевых действий, — морд-сит, остановленная рукой Рала, слабо брыкнулась и, наконец, сделала шаг назад. — Правда, мне пришлось немного подкорректировать некоторые практические уроки по обращению с мечом, которые ты давал Кэлен. Ричард сверкнул искренней улыбкой веселья. Кэлен была готова прикрыть глаза своей небольшой ладошкой, как вдруг ее остановила улыбка Гарольда в ответ на реплику Рала. Он искренне засмеялся, признав в Ричарде человека своего круга, и вместо конфликта брата с мужем она получила что-то гораздо более приятное. Она облегченно выдохнула и обменялась взглядом с Карой. Та была на грани того, чтобы взять Ричарда за локоть, напоказ закатить глаза и попытаться восстановить его престиж перед каким-то принцем. Но Кэлен, понявшая морд-сит, покачала головой и нахмурила брови. — Кэлен, вообще-то я пришел, чтобы сообщить тебе новость: Цирилла приехала во дворец буквально пару минут назад, и она очень хочет встретиться с тобой. Ричард посмотрел сверху-вниз на Кэлен, которая стояла близко-близко к его правому боку. Она подняла руку до талии мужчины, очевидно, чтобы привлечь его внимание, и слегка коснулась его спины, но потом обнаружила, что тот уже кивает ей в знак согласия. Кэлен кивнула Гарольду и двинулась к выходу из зала, а Кара сразу же последовала за ней. Последнее, что видела Исповедница — это Гарольд, который куда-то весело утаскивал Ричарда. — Почему мы не можем подождать ее здесь? Кожаный скрип одеяния Кары раздавался на каждый ее шаг. Она шла с несвойственной ей заботой о ком-либо на лице, своими голубыми глазами оглядываясь на Ричарда. — Хочу увидеть ее в неформальной обстановке, — Кэлен положила руку на плечо Каре, чтобы унять ее беспокойство. — Не все свадьбы заканчиваются кровопролитием, поэтому будем надеяться, что ничего не случится в наше отсутствие. И ты можешь доверять Гарольду. Исповедница прислушалась к новому чувству, что было внутри нее. Отголосок дара Ричарда не покинул ее после ритуала, и она чувствовала всю ту скрытую силу, что находилась внутри ее мужа. Она не давила, но была где-то внутри нее, и чем больше она пыталась сосредоточиться, тем отчетливее были ее ощущения. Это было что-то похожее на узы, соединявшие д’харианцев с их правителями, но это нечто было особенным, уникальным. — Это ведь не был обычный ритуал? — Кара точно подметила то, о чем сейчас думала Кэлен. — После него вы с лордом Ралом вели себя... странно. Уголки губ Кэлен невольно приподнялись. Кара боялась магии оттого, что не понимала ее и не всегда видела, но теперь она оказалась одной из немногих неодаренных, кто догадался о сути церемонии. — Нет, все было сделано не просто так. Зедд и Натан вели церемонию как два одаренных. Их и наши с Ричардом клятвы имели определенное значение — они вели нас к тому ритуалу, с помощью которого мы связали мой дар Исповедницы и дар Ричарда. — Но зачем? Разве это не опасно? — Затем, чтобы все одаренные, присутствующие здесь, увидели полноправность этого брака и в дальнейшем не оспаривали его. Если бы клятвы были прознесены не от чистого сердца, магия бы убила нас обоих. К тому же, благодаря этому ритуалу мы можем быть уверены в том, что от нашего союза на свет не появится первозданный неодаренный наследник. Еще перед первой церемонией Ричард и Кэлен приняли совместное решение не использовать подобные ритуалы, поскольку они не имели бы значения. Но теперь, когда их отношение друг к другу так сильно изменилось, идея соблюдения д’харианских традиций показалась обоим даже приятной. Кара посмотрела на Кэлен убийственным взглядом, который был предназначен для прожигания дыры в голове, как вдруг темноволосая выдала совершенно невинное и беззаботное «но ведь мы все еще живы!». Угроза получения наставлений оказалась благополучно устранена. Женщины вышли на лестницу, ведущую на первый этаж. Они едва успели разминуться с толпой беззаботных весело галдящих детей, как вдруг чуть не столкнулись с их родителями, которые без излишнего придворного такта практически бежали за своими отпрысками. В самом низу лестницы, которая спускалась в Большой тронный зал, Кэлен увидела Цириллу. Та стояла, положив руку на подлокотник резного кресла, стоявшего с левой стороны — кресла Кэлен. Исповедница улыбнулась, узнав эти знакомые ей локоны цвета ржаного колоса, которые сейчас были прикрыты дорожным плащом. Из-под длинной накидки виднелись широкие рукава черного с серебряной вышивкой платья, которое сразу бросалось в глаза своей простотой и изысканностью. Женщина, увидев сводную сестру, раскрыла приветственные объятия. Кэлен спешно подошла к ней и, получив по поцелую в каждую щеку, угодила прямо в руки родственницы. — Кэлен, о духи, как ты изменилась! — Цирилла наконец отпустила Мать-Исповедницу и, отойдя на расстояние вытянутых рук, ласково и покровительственно улыбнулась. — Белые платья тебе всегда к лицу. Кэлен, которая была искренне рада ее появлению, теперь сама заключила сестру в объятия, оценивая странную ее худобу. — Я очень рада тебя видеть. — И я тебя. И Вас, Госпожа Кара, тоже. — Цирилла дружелюбно и практически по-сестрински кивнула Каре. Морд-сит очень хорошо относилась к королеве Галеи, поскольку та была с Кэлен первые дни ее болезни. Она чувствовала, что этому человеку можно доверять, и относилась к ней практически как к равной. — Я боялась, что ты не приедешь из-за этого ужасного бурана. Кэлен взяла сестру под локоть, ведя ту к лестнице. Цирилла промолчала в ответ на эту реплику, просто одарив ее странно печальным взглядом и такой же улыбкой, так сильно не подходящим ее ярким волосам и обычно жизнерадостному лицу. Исповедница заподозрила неладное, и это чувство хорошо соотносилось с тем, что происходило с ней весь этот такой же неладный день. Цирилла спросила, который сейчас час, и Кара неопределенно покачала головой. Кэлен напряглась и подсчитала, что время клонится уже к ночи, и королева прибыла к самому концу второго дня. Цирилла кивнула, немного неопределенно поглядывая то на Кэлен, то на Кару. Морд-сит подметила это ее поведение и, на удивление Кэлен, спросила: — Что-то случилось? — Не думаю. — Цирилла из радостно-оживленного окончательно ушла в состояние мрачного сосредоточения. — Ты не оставишь нас с Кэлен наедине, Кара? Морд-сит на мгновение поколебалась, но, получив утвердительный кивок от Кэлен, оставила их и направилась в зал к Ричарду. Исповедница настороженно поглядывала на родственницу, выискивая причины ее мрачного настроения. — Ты не хочешь заглянуть на празднование? Я думаю, что вы с Гарольдом тоже давно не общались, как брат и сестра. — Нет, нет, — в замечательных изумрудных глазах, таких же, как у Кэлен, сверкнула искра трудно скрываемой боли, которой кто-то, помимо Кэлен, мог и не заметить, — я уже успела поговорить с ним. — Цирилла, — Кэлен всерьез насторожилась, — что с тобой? Тебе нехорошо? — Нет, нет, не волнуйся обо мне, — женщина слабо улыбнулась ей, —тебе сначала нужно пойти в зал, и вместе с Ричардом закрыть церемонию, верно? После этого я выполню то, о чем ты меня просила. По традиции, перед брачной ночью рядом невестой должна была остаться ближайшая родственница, которая уже находилась замужем. Именно она готовила девушку к полноправному вступлению в замужество, используя собственный опыт; но поскольку Цирилла была единственной родственницей женского пола, которая осталась у Кэлен, именно она должна была готовить Исповедницу к брачной ночи. Кэлен кивнула, и, попросив служанок, стоявших в ближайшем конце коридора показать королеве ее покои, пошла в зал. Она беспокойно оглянулась на Цириллу, но не заметила ничего выбивавшегося из общей картины и продолжила путь, пока ее виски стискивало непонятное, леденящее чувство. Как только Исповедница скрылась за тяжелыми дубовыми дверьми, королева потеряла равновесие и тяжело оперлась руками о стену.***
Никки рассеяно перебирала мысли в собственной голове. Она чувствовала себя чем-то средним между загнанным в тупик животным и грозовой тучей — сложное сочетание, но именно оно могло описать все внутреннее состояние колдуньи. Весь окружающий мир давил на нее и звенел, переливался всеми красками и оглушал. Именно это состояние было присуще ей тогда, когда она находилась в Долине Заблудших, рядом с сестрами Света или Тьмы, совершавшими обряд — то есть в местах с большим количеством магической энергии. Такой мощный дар, как тот, которым обладала Никки, был способен привлекать к себе энергию других даров, раскрывать ее и указывать на нее. Именно поэтому колдунья чувствовала приближение других одаренных за несколько десятков футов. Нынешнее скопление магической энергии показалось Никки равным тому, что излучалось бы в комнате, полной одаренных людей. Блондинка поймала взглядом Ричарда, немного рассеянно двигавшегося по залу. Солдат Первой Когорты и морд-сит, которые стояли рядом с Никки, поглядывали на движение ее глаз если не с враждебностью, то точно с интересом. Колдунья стояла посреди входа в зал и практически не подавала признаков жизни — отсутствующий взгляд был не то что непроницаем, но непостижим. Телохранители были настолько заинтересованы, что, и к удивлению Никки, и к их собственному, пока не собирались ей ничего говорить по поводу ее незримого присутствия на вечере. Она и сама не знала, зачем пришла сюда и тем более не могла знать, что именно привело ее сюда. В текущей ситуации эти вопросы имели принципиальное различие, потому что Никки вел не разум. Предчувствие. Что-то иррациональное. Но самым главным вопросом оставалось то, насколько опасно было это нечто иррациональное. Рациональная же часть Никки подсказывала только то, что зал не мог быть полон одаренными людьми. Ричард был таким же иррациональным. Рассеянность никогда не была характерна для него, но сейчас Никки увидела бы эту самую черту за ним с расстояния мили. В конце концов, она хорошо знала его, как бы они это ни отрицали, поэтому внутреннее отсутствие Рала не могла пройти мимо нее. Мимо колдуньи просвистела взвинченная Мать-Исповедница. Взгляды двух женщин пересеклись на мгновение, чтобы потом разойтись и снова направиться туда же, куда и раньше. За этот краткий момент Никки успела туманно проанализировать состояние женщины. Помимо чего-то во взгляде темноволосой, что заставило ее сейчас идти шагом, переходящим на бег, Никки заметила и то, что было характерно только для троих человек в зале, включая ее саму — отсутствие. Длинное белое платье, по мнению Никки, едва скрывало нынешнюю худобу Матери-Исповедницы. Колдунья обладала существенным опытом в плане определения вкусов мужчин, поэтому она знала, что и у Ричарда Рала были свои собственные предпочтения. Мгновенная глупая мысль о том, что при ином стечении обстоятельств нынешняя Кэлен никак бы не привлекла Рала, пронеслась со скоростью людей, выбегающих из горящего дома. Но Никки уцепилась за нее. Основной силой, которая сейчас связывала этих двоих, было пророчество. Пророчество, которое могло бы остановить чуму. Чуму, которую наслал, по предположениям Никки, Имперский Орден. Логическая цепочка в сознании Никки замерцала, достигая своего логического заключения. Она вспомнила все те планы, которые Джегань имел на Народный Дворец, на Рала и всю Д’Хару, как искал способы уничтожить главные магические оплоты пока что неподконтрольных ему территорий. Глаза Никки устремились вперед, рассеянно моргая. Она вышла из оцепенения, и увидела, что люди в зале все опускаются в прощальном жесте, чтобы тем самым проводить и благословить молодых супругов на первую ночь вместе. И это только усугубило ее тревогу насчет собственных предположений.