Правительница Д'Хары

Включена ПБ

      — Ты уверен, что это безопасно — оставлять дом без защиты? — окликнула мужа Кэлен.       — Без защиты? Вот так ты оцениваешь силы двух морд-сит, которых кто-то посмеет лишить заслуженного сна? — Ричард сделал паузу и, не удержавшись, улыбнулся, разрушая серьезный тон сказанных им слов, — в любом случае, ты можешь не волноваться. Дом хорошо спрятан, и никто из посторонних не найдет его.       Кэлен решила поверить ему и позволила себе расслабиться. Она полными легкими вдыхала весенний воздух, растворяясь в окружавшей ее прохладе. Тело казалось таким легким, словно на нем не было никакой одежды, и даже желание вновь забраться под одеяло отступило перед дыханием свободы. Кэлен все еще поддерживала шаль на своих плечах, но ей было приятно осознавать, что она не нуждалась ни в чем большем, чтобы чувствовать себя комфортно.       Небосклон, на который открывался вид с невысокого холма, будто спускался предутренним туманом на вершины начинавших зеленеть деревьев. Путь до этого места занял не более десятка минут, и было удивительно, что они оба оказались здесь только сейчас, спустя почти сутки после их приезда.       Они начали спуск с холма, у подножия которого, окруженная невысокими скалами, блестела водная гладь. Ричард держал Кэлен за руку, а она с едва заметным сомнением поглядывала на водоем, простиравшийся перед ними. Впрочем, даже он не мог отвлечь ее от созерцания первозданной красоты дремавшей природы, окружавшей только их двоих. Она на время смягчила колебания и терзания ее разума, так сильно занятого исчезновением Никки и Томаса.       Когда они закончили спуск, Ричард остановился, смотря на пологий берег озерца. Кэлен тоже не могла оторвать от него взгляд: на улице был апрель, а оно выглядело так, будто на нем и вовсе никогда не было льда. С таким же интересом наблюдала она и за тем, как ее муж подошел к берегу и, наклонившись, окунул руку в воду. К ее удивлению, когда он выпрямился, на его лице красовалась легкая и даже беззаботная улыбка.       — Не хочешь искупаться?       Кэлен выразительно выгнула брови, переводя взгляд с лица мужчины на кромку воды.       — Ты шутишь?       — Я вполне серьезен.       Она даже притихла от изумления.       — Я думаю, что воспаление легких — это не совсем то, о чем я мечтаю прямо сейчас.       Женщина с удивлением наблюдала за тем, как ее муж сначала скинул плащ, а затем стянул с себя льняную рубаху, которую он надел, покидая спальню. Теперь Кэлен не стоило труда догадаться, что он задумал. И вот, он снял сапоги и пошел босиком по траве, а Исповеднице оставалось лишь смотреть на это. Все происходившее ощущалось так, будто Ричард разыгрывал грандиозную шутку над ее нервами.       — Ты не снял штаны, потому что сомневаешься в серьезности своих намерений? — окликнула его Кэлен, при этом лукаво улыбаясь. Быть может, на этом все и закончится?       Но Ричард обернулся, на показ расстегивая ремень и развязывая шнуровку на штанах. Исповедница старалась скрыть, насколько внимательно она следила за его действиями, но не выходило. Даже в ночной тьме она замечательно видела каждую линию его идеального тела, которое сильно изменилось за все то время, что ее мужа не было в Д’Харе и что он провел в дороге — надо сказать, не самой легкой. Он возмужал: его руки, и без того мощные, сейчас стали еще сильнее — она ощущала это даже по его прикосновениям, и мышцы его торса и спины теперь были обрисованы еще более четко.       Женщина незаметно прикусила губу, понимая, что она не могла не испытывать к нему желание. Даже если бы для нее, Кэлен, был важен один лишь факт физического совершенства, она бы сразу поняла, что Ричард воплощал собой тот самый идеал человеческой красоты, который в своих творениях пытались воссоздать художники и скульпторы древности. Только вот, Ричард был настоящим, и более того: он был ее мужем.       Теперь, когда он зашел в воду и без излишних сомнений нырнул в нее прямо с головой, Кэлен уже не смогла удерживать в себе весь ее скептицизм. По ее коже пробежали мурашки от одной только мысли о погружении в холодную воду. Она поежилась, закутываясь в шаль.       — Ты безумец, Ричард Рал! — крикнула она ему вдогонку, этим вызывая у него лишь беззлобный смех.       Когда он проплыл туда-обратно и вновь оказался недалеко от берега, Кэлен уже расстелила на траве шаль и села поверх, скрестив ноги. Подняв голову, она позволила своему взгляду скользить по черному небесному полотну, усыпанному звездами. Луна, начинавшая покидать небосвод по мере приближения утра, все еще была достаточно яркой, чтобы освещать своим светом далекую землю.       Исповедница положила ладонь поверх своего живота, в тайне лелея глупую надежду, что ее ребенок мог понимать те чувства, что она испытывала в данный момент. Сейчас она вновь чувствовала его незаметные и робкие движения внутри своего чрева, и осознание того, насколько близка была ее встреча с этим едва осязаемым созданием, необыкновенным образом действовало на нее. Теперь, когда его присутствие в ее жизни внезапно стало таким заметным, она чувствовала умиротворение. Будто в ее душе завершился какой-то давний конфликт, который уступил место чему-то новому.       Сейчас ей не хотелось ничего говорить: слова были излишни. Она думала. Думала, думала и думала над всеми вещами, над целым круговоротом самых важных и незначительных вещей, которые занимали ее в это время. И, когда она открыла глаза, она поняла, какая мысль занимала ее разум больше всего.       Это были мысли о вечности. Несмотря на все уважение, что Кэлен испытывала к гению человека, к его стремлениям и силе духа, она не могла отказать себе и в простой вере в незыблемость. Что могло быть более прочным и совершенным, чем бесконечное полотно неба или вековые стены вечнозеленых лесов? Они существовали до человека, более того — они будут существовать после него. И возможность соприкоснуться с вечностью вызывала у нее трепет.       Из этого маленького уголка ее мыслей, полностью погруженного в размышления, ее вырвал голос Ричарда. Кэлен медленно отвела прядь вьющихся волос за ухо и посмотрела на своего мужа, по пояс погруженного в воду.       — Ты все еще не хочешь присоединиться? — на лице Ричарда сверкала неподражаемая ухмылка. Она даже засомневалась, могла ли какая-либо женщина изобразить нечто подобное. Казалось, этот жест был доступен лишь мужчинам, в характерах которых уживались равно и серьезность, и детская игривость.       Мать-Исповедница, понимавшая, что сегодня из них двоих самой ответственной была она, со всей уверенностью помотала головой. Ее ответ лишь раззадорил его.       — В таком случае, мне придется сделать это против твоей воли, — он вышел из воды, двигаясь в сторону своей жены. Кэлен завела руки за спину, находя надежную точку опоры, и, когда ее и Ричарда разделяли считанные шаги, оттолкнулась от земли и резко выпрямилась. Пусть улыбка ее мужа и не выдавала никакого злого или тайного умысла — ведь его стремление затащить ее в холодную воду было совершенно чистым и доброжелательным — она выждала несколько мгновений, прежде чем его руки могли бы сомкнуться на ее талии, и, резво развернувшись, рванула вверх по холму. Начало было многообещающим, но все же ее побег закончился неудачей: Ричард был во много раз быстрее, нежели его жена.       Кэлен вскрикнула, словно ребенок, когда он подхватил ее под коленями, поднимая над землей. Она бессознательно обвила руки вокруг его шеи, как только земля ушла из-под ее ног, при этом возмущенно сопя. Она замахала ногами в отчаянной попытке освободиться, но в ответ на этот жест Ричард лишь засмеялся, неотвратимо приближаясь к озеру. Расстояние между ними двумя и водой стремительно сокращалось, и Кэлен, мнительность которой возрастала с каждой секундой, начала перебирать в голове самые неприятные перспективы.       — Ричард Рал, клянусь, если со мной что-то случится, я обвиню в произошедшем твое безрассудство.       Сам Ричард, впрочем, едва сдерживал смех, а ей все больше хотелось хлопнуть его по плечу. Но он уже зашел в воду, а она упустила свой шанс вырваться, сделав это.       — На счет «три» закрой глаза и задержи дыхание, — безо всякого удовольствия Кэлен отметила в его словах почти садистское наслаждение. Она фыркнула, с сомнением глядя на водную гладь, от которой ее отделяло от силы несколько сантиметров. Носок ее туфель, впрочем, практически соприкасался с водой. Она была в ловушке.       — Ты не посмеешь…       Минуя цифры «один» и «два», подлец сразу же произнес «три», и с молниеносной скоростью Исповедница все же последовала его указаниям. В следующее же мгновение их обоих с головой накрыл пласт воды, но не ледяной, как она думала все это время. Вода была если не горячей, то, по крайней мере, очень теплой. Тем не менее, Ричард не перестал быть героем ее беззвучных проклятий, когда она, оттолкнувшись ото дна, последовала наверх.       Только вынырнув, Кэлен откинула длинные волосы с лица, в то время как из ее груди рвался простодушный и легкий смех. Она даже схватилась за лоб от несказанного облегчения.       — Почему ты не сказал, что здесь так тепло? — Ричард, вынырнувший лишь на секунду позже нее, с ухмылкой наблюдал за реакцией своей жены. Услышав ее вопрос, он прыснул от смеха.       — Ты была настолько уверена в моем безрассудстве, что я не захотел разочаровывать тебя.       Она обвила руки вокруг его шеи, все так же заливаясь смехом, и в этот момент ей было все равно даже на то, что он затащил ее сюда прямо в одежде. Забавность ситуации постепенно вытеснила из ее груди все заботы, и все, что ей было нужно — это объятия ее мужа.       Ричард взял ее за подбородок, поднимая голову так, чтобы их губы могли слиться в поцелуе. В воде его руки скользили по ее спине, не оставляя ей никакого личного пространства, и Кэлен не протестовала. Сейчас в нем не было ни малейшей нужды.       Спустя несколько минут они переместились ближе к берегу, туда, где, как оказалось, находился небольшой каменный выступ, на котором вполне могли уместиться они оба. В конце концов, они избавились и от одежды Кэлен: ее платье валялось где-то у самого берега, и, по правде говоря, она еще не придумала, как будет добираться до их дома.       Она сидела позади Ричарда, подогнув под себя ноги и положив голову на его плечо, в то время как ее пальцы путешествовали по его рукам. Ее непреодолимо тянуло к ее мужу, так, как никогда раньше, и она так и не смогла понять, было ли это простое физическое или скорее духовное влечение. За тот месяц, что они провели порознь, видя друг друга каждый день, но не имея даже простой возможности поговорить по душам или разделить объятия, она успела соскучиться по чувствам, которые он мог подарить ей, просто находясь рядом. Только рядом с ним она была действительно окружена любовью и защищена, лишь он мог понять ее в те редкие моменты, когда даже маска Исповедницы давала трещину и все ее эмоции выходили из-под контроля. В тот день, когда она пришла в Сад Жизни, чтобы встретиться с ним, произошло именно это — тоска и даже злость на нее саму, на него и на их обязанности, захлестнули ее настолько сильно, что мысль об одиночестве стала совершенно невыносимой для нее. Поэтому она вела себя в той манере, за которую ей пришлось извиняться перед ним.       Пальцы Кэлен немного сильнее впились в его руку, когда она вспомнила, каким низким стал его голос, когда она, будучи прижатой к стене, попыталась остановить его. Ее щеки невольно покраснели от одной мысли, что, когда они так самозабвенно занимались любовью, прямо за дверью находился как минимум десяток солдат Первой Когорты и несколько морд-сит.       — О чем ты думаешь? — вдруг спросил ее Ричард, вырывая из пучины приятных мыслей.       — О тебе, — довольно размыто ответила она, когда на ее лице появилась непривычная рассеянная улыбка.       — Даже так? — он повернулся немного в сторону, чтобы получить возможность увидеть ее лицо. Тогда Кэлен немного поменяла положение и отклонилась назад, упираясь локтями в грубую каменную облицовку резко возвышавшегося за ее спиной бережка и при этом закидывая свои ноги на его. Ее колени, в этот момент замершие над поверхностью воды, приятно ласкал ночной воздух, и это хотя бы немного охладило ее пыл.       Признаться, еще до замужества она, Мать-Исповедница Срединных Земель, не думала, что ее будущий муж будет настолько опасен для ее самообладания и что одна лишь мысль о его прикосновении будет вызывать в ее мыслях неконтролируемую бурю. Это было крайне необычно, но сейчас лишь самая малая доля ее чувств несла ответственность перед ее сознанием.       — Я могу ошибаться, но, кажется, я знаю, о чем именно ты думала.       Он лукаво улыбнулся, и Кэлен, ничуть не сомневавшаяся в его умении распознавать правду, немного приблизилась к нему в ожидании его дальнейших действий. Его рука мягко легла на ее шею, но, вместо того, чтобы просто поцеловать ее, он приблизил свои губы к ее уху и прошептал:       — Скажи мне, почему ты пошла искать меня этой ночью?       Исповедница застыла в нерешительности, вызванной этим обманным маневром, и ее взгляд невольно остановился на его глазах. Тогда, на веранде, он не мог не заметить, что она покинула постель совершенно не для того, чтобы, например, сделать глоток воды. Это стало очевидно сразу же, как только он подметил выражение ее глаз, стоило ей встретить его в окружении двух морд-сит. Ричард достаточно хорошо знал ее, чтобы за видимым спокойствием различить ее желание видеть в тот момент его одного.       Ее руки мягко обхватили его ладонь, лежавшую на ее бедре, в благодарность за его внимательность.       — Я была разбужена, — коротко ответила она.       Первой его мыслью было, что, должно быть, в этом была его вина, вернее, его и Кары. Морд-сит была крайне взволнована, когда, предварительно поговорив с Бердиной, поняла, насколько серьезной была причина ее визита, и потому ее появление в их спальне было ознаменовано хлопком двери, от которого он сам, Ричард, мгновенно подскочил.       — Чем именно? Моим уходом?       Она покачала головой, и этот игривый жест несколько озадачил его.       — Нет. Она разбудила меня. — Кэлен слегка кивнула вниз, на свой живот, и теперь ей стало слишком сложно прятать свою улыбку. — Я впервые почувствовала, как она двигается, и больше не смогла уснуть. Я хотела рассказать тебе об этом как можно скорее, потому и пришла.       Ричард выглядел несколько обескураженным. Поначалу он не мог вымолвить ни слова. Он смотрел на ее лицо, освещенное самой светлой и легкой радостью, которая прорезала даже ночной сумрак, и все же он не мог так легко разделить ее, забыв о дребезжании тревоги в голове. Он мог улыбнуться, но это было бы лишь прикрытием. Очень шатким прикрытием.       Кэлен, озадаченная его реакцией, замерла. Ее черты смягчились, и она положила руку на его плечо.       — Ричард?       Он слегка покачал головой и сжал ее ладонь, стараясь заверить ее, что все было в порядке. Но Исповедница, которую совершенно не устраивало подобное решение проблемы, продолжала терзать его своим взглядом. Он должен был сказать правду, ведь она имела на это полное право. Но затем перед его глазами встала совершенно безрадостная картина, в которой он действительно признался бы ей.       Вот они, как на ладони: ее угасший и потерявший всякую надежду взгляд, поджатая и дрожащая нижняя губа и влажные глаза. Она бы отвернулась, говоря, что все в порядке, и постаралась обнадеживающе улыбнуться, скрывая то, насколько больно его слова сделали ей. Не удивительно, но он не поверил бы ей. Она ведь так и не научилась врать ему. Он надеялся, что и не научится.       Ричард тоже не умел врать: он всегда делал это крайне неестественно, переступая через себя и собственные принципы. В конце концов, его призванием был поиск истины, и все его внутренние силы были направлены на это. Но сейчас…       Сейчас он не мог позволить себе облегчить свою участь, обрушив правду об их сыне на Кэлен и разделив с ней все свои страхи. Да, они не должны были лгать друг другу, да, это было не в их привычках. Но Ричард, давно научившийся жить со своими эмоциями, не смог бы вынести осознание того, что он принес горе собственной жене.       Поэтому он и решил утаить правду. По крайней мере, до тех пор, пока он не найдет выход. И он найдет его. Без сомнения, он найдет его.       Кэлен мягко тронула его плечо, замечая, как далеко он ушел, бродя по закоулкам собственных мыслей. Она была разочарована, и это отрезвило его. Если он не хотел огорчить ее своей реакцией еще больше, ему следовало, по крайней мере, заговорить.       — Извини, — он виновато улыбнулся. Она немного расслабилась, при этом все так же внимательно смотря на его лицо. — Твои слова… взволновали меня. Мне казалось, что я вернулся и узнал о твоей беременности лишь вчера. А теперь ты говоришь, что почувствовала ее, и я понимаю, сколь многое я пропустил.       Ему было сложно подобрать правильные слова, и его замешательство прибавило его словам правильный оттенок, который помог ввести Кэлен в заблуждение.       — Это не так, — ее голос был таким мягким, будто предназначенным ласкать лишь его слух, и он невольно почувствовал, как нечто в его груди откликнулось на него, заставляя его, Ричарда, замереть, — ты пропустил лишь мое утреннее недомогание, и, поверь, это не столь важно.       Он не смог не улыбнуться от того, как легкомысленно она отозвалась о своем состоянии, будто это была самая ординарная страница ее жизни. Будто Кара не попыталась пристыдить его, рассказывая о произошедшем с Кэлен и говоря, что, если бы не они, морд-сит, она бы совсем зачахла от тоски по нему и от одиночества.       — Гораздо важнее, — продолжила она, — что сейчас ты здесь. Рядом. И, надеюсь, так будет и дальше.       Она переплела их пальцы. Он неопределенно взглянул на нее, понимая, что в этих словах крылся так и не разрешенный вопрос насчет ее возвращения в Эйдиндрил. Не стоило труда догадаться, как сильно она желала этого, но все же в разговоре с Ричардом она избегала всякой конкретики, а, значит, прямого разговора. Но они оба знали, что, как только ему придется покинуть Народный Дворец, она отправится вслед за ним, что бы он ни сказал ей перед этим.       — Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — это и был его ответ на ее завуалированную просьбу.       — Я уже счастлива, как бы странно и самонадеянно это ни звучало при нынешних обстоятельствах.       Он понимал ее. Как ни странно, даже несмотря на все то, через что они уже прошли и через что им предстояло пройти, он чувствовал благодарность за то, что она была рядом с ним. Она была его крепостью, его домом, уголком его мыслей, в котором он мог быть тем, кто он есть на самом деле. Она была его величайшей силой и величайшей слабостью, и пусть их жизнь, возможно, уже никогда не будет в безопасности, одно лишь время, проведенное с ней, всегда будет стоить борьбы за мирное будущее для них и для их семьи.       Их соединенные ладони легли на живот Кэлен. Подобные прикосновения уже успели стать для него привычными: ложась спать, чаще всего он обвивал рукой ее талию, даже во сне стремясь защитить и ее, и их ребенка; в любой момент он мог невзначай прикоснуться к нему, словно стремясь таким образом удостовериться, что все было в порядке. Ему доставляло удовольствие понимать, что Кэлен любила эти прикосновения и, несмотря на всю ее неприязнь к чрезмерной опеке, принимала их как немой акт заботы.       — Как мы назовем ее? — этот неожиданный вопрос вызвал у Кэлен удивление. Она откинула на спину тяжелые, но уже немного подсохшие волосы, тем самым обнажая свои белые плечи. Ее задумчивые глаза отражали ночные звезды, начинавшие блекнуть под натиском утра, когда она воздела голову к небу.       — Не слишком ли рано? — уголки ее губ приподнялись в мечтательной улыбке.       — Возможно, сейчас и есть самый подходящий момент. Взгляни, — он кивнул на скалы перед ними, окруженные золотым ореолом из лучей восходящего солнца. Рассвет приближался к ним, проливая розоватые и оранжевые краски на светло синее небо. — Кто знает, представится ли нам лучшая возможность.       — Ты прав, — она кивнула, в то время как ее глаза непрерывно впитывали в себя красоту утреннего неба. Ричард совершенно не мог отвести от нее взгляд. — Я раньше не думала над этим… — она помолчала в течение минуты, как вдруг ее лицо посветлело. — Может быть, Амелия? Или Эриан? Подожди! — она оттопырила указательный палец, когда ей вдруг пришла неожиданная и, как ей казалось, самая правильная идея. — Как тебе Кларисса?       — О Духи, мы в самом начале долгого пути, — Ричард засмеялся, видя, каким энтузиазмом загорелось лицо его жены, когда она всерьез задалась этим важным вопросом.       — Это начал ты, я лишь приняла твое предложение, — она хитро улыбнулась. — Твои идеи?       — Я думал над несколько другими именами, — признался он. Ему в голову не раз приходила мысль о том, какой была бы их дочь, и каждый раз он ловил себя на мысли, что хотел бы, чтобы она была похожа на свою мать. — Почему бы не назвать ее Дэни или Цириллой? Цирилла Амнелл, как твоя сестра.       Кэлен была тронута его предложением. Она улыбнулась, быстро и неосознанно, в то время как по ее лицу разлилась тоска. Он знал, как сильно она скучала по обеим своим сестрам, пусть одна из них и не делила с ней кровное родство. Потеря Цириллы все еще ощущалась ей подобно кровоточащей ране на сердце.       — Они обе были бы рады узнать, что мы назвали нашу дочь в честь одной из них. Но она будет не «Амнелл», а «Рал», — поправила она его, даже несмотря на то, что в смерти ее названной сестры был повинен отец Ричарда.       — Как ты пожелаешь, — он поцеловал ее в макушку, обвивая рукой ее плечо и притягивая к себе. Некоторое время они сидели, не двигаясь, в то время как их глаза неотрывно наблюдали за метаморфозом, происходившим с небом. И когда в его палитре исчезли последние розовато-оранжевые оттенки, Ричард решился на последний, самый значимый для него вопрос:       — А если это будет мальчик?       Он затаил дыхание. Кэлен немного оторопела, и мужчина успел пожалеть, что все же спросил. Но, к его радости, оцепенение покинуло ее так же быстро, как и настигло. Она задумалась, придвигаясь ближе к мужу, но так и не подняв головы.       — В таком случае, я бы хотела назвать его Эддардом.       — В честь твоего деда? — он вовсе не был удивлен ее выбором, скорее наоборот. И, когда она вновь взглянула на него, в ее глазах замерцала печаль: печаль, вызванная смешением давно забытого и грядущего. Эта эмоция, которую невозможно было вынести за рамки разума одного человека, была чем-то неотделимым от сознания этого же человека. И потому Ричард не мог ни разделить, ни умерить эту печаль. Он мог лишь попытаться понять ее.       Наконец, она кивнула в ответ на его вопрос.       — Он был великим воином, — Ричард знал, что он умер раньше, чем на свет появилась Кэлен, но там, где она росла, каждый хранил память о временах его правления. Именно благодаря нему Галея достигла своего расцвета и заняла столь важное место в Новом Мире.       — Гордое имя, — Ричарду не стоило труда увидеть, что за его выбором крылось гораздо больше, нежели она могла ему показать или же объяснить; что-то очень личное. Но он не мог настаивать на ее откровенности, при этом забывая о своей. — Но я надеюсь, что ему не придется использовать оружие для сохранения своей жизни. Быть может, это наивно…       Пальцы Кэлен коснулись его щеки, посылая искры тепла по его телу и мыслям. Даже вода казалась холодной по сравнению с ее участием и пониманием.       — Вовсе нет. Иногда у нас нет ничего, кроме надежды.       И Ричард действительно понимал, о чем она говорит. На его душе стало спокойно, и, несмотря на скорый отъезд, он позволил себе на время успокоиться и забыть об этом. Время в его душе, наконец, остановило свой обратный отсчет, уступая место вечности.