Включена ПБ
Фигуры двух д’харианцев, укутанные покрывалом моросящего дождя, монотонно и неустанно удалялись от лагеря, расположившегося в открытом поле. Колдунья немного даже тоскливо глядела им вслед, чувствуя на своем лице вес взглядов всех окружавших ее людей, видевших в этом неожиданном отъезде загадку, ответ на которую могла знать лишь она. Грудь будто сдавило железным капканом. Она, по правде говоря, и сама не понимала ровным счетом ничего.***
Ричард негнущимися пальцами взъерошил русые волосы, скрестил свои сильные руки на груди. Не стоило труда догадаться, что он был в ярости. — Если это ложь, то тебе не следовало даже открывать рот, Никки, — он опасно сверкнул глазами. — Вышло просто бездарно, знаешь ли. Три пары глаз были обращены на единственную женщину в их обществе: две — в немом изумлении и неверии, одна — в холодном презрении. Колдунья тщетно пыталась понять, какой именно поворот судьбы вообще привел ее к этому. Когда она начала открывать глаза на правду самому Искателю? Когда она начала поучать магии Волшебника Первого Ранга? Когда она начала спасать жизнь тем, кого возненавидели даже самые близкие люди?***
Небо было затянуто свинцовыми тучами, и буквально каждая составляющая окружавшего их пейзажа говорила о приближающемся дожде. На душе у колдуньи было тяжело: все последние сутки, проведенные в дороге, она предпочитала не думать о предстоящей встрече, не пытаться мысленно смягчить то, что была обязана сказать. Но забыться было вовсе не так просто. Ричард и его отряд не боялись открытых дорог, и им, Гарольду, Зедду, Никки и Томасу, удалось нагнать его практически за сутки, следуя по тому же тракту. Уже вечером, заметив группу одетых в привычную черную форму солдат и издалека приметив дым от их костра, конный отряд Гарольда сошел с дороги и, наконец, присоединился к отряду д’харианцев у их костра. Выглядело это так, словно встретились старые друзья, причем сплоченные вовсе не выбранной ими одной и той же стороной войны. — Это непростительно грубо даже для лорда Рала — бросать своих людей, не узнав причину их опоздания, — таково было приветствие Гарольда, адресованное его сюзерену, только-только поднявшемуся с коряги, лежавшей у этого самого костра. Костер горел настолько мирно, словно половина Срединных Земель вовсе и не была окружена неприятелем. Ричард, хоть и старавшийся сохранить на лице суровость, мгновенно выдал себя приподнявшимся уголком губ. — Непростительную грубость совершил ты, побрезговав пунктуальностью именно относительно моей просьбы, — д’харианец пожал руку галеанцу и дружески похлопал его по плечу. Встрече, несмотря ни на что, он был рад. Точно так же сердечно поприветствовал он и Зедда. Улыбка мгновенно сползла с его лица, стоило ему увидеть два слишком хорошо знакомых лица, окруженных серьезными минами солдат Амнелла. Никки сглотнула. Ей показалось, будто она сделала это настолько громко, что это должен был услышать весь лагерь. — Здравствуй, Ричард, — оттенок ехидства все же сорвался с ее языка, закрасив миролюбивый тон приветствия. Теперь обыкновенная фраза, когда-то произносимая ей день за днем, звучала очень причудливо. Назвать ее дружелюбной было сложно. Все вокруг тяжело умолкли, включая Искателя. И даже Исповедник лишь вымученно вздохнул, выражая все свое разочарование ее промахом, но не сказал ни слова. В этой ситуации, шедшей из рук вон плохо, Никки радовал лишь последний факт. В шатре их было четверо: она, Ричард, Зедд и Гарольд. Томас остался на улице, у костра, с солдатами Первой Когорты. Никки сочла такое положение вещей самым разумным, ведь, если бы не ее вмешательство, Ричард бы прибил ненавистного юнца прямо на месте, а не отправил под охрану. Его меч остался в шатре? Не беда! Хладнокровный Искатель Истины, повелитель Д’Харианской Империи и боевой чародей светился изнутри такой неистовой злостью, что, кажется, был готов сделать это голыми руками. Без малейшего сожаления. Но не успел он ступить и шаг, как Никки, не без труда, убедила его хотя бы выслушать ее. Это, по ее мнению, была грандиозная победа, хотя пункт «с глазу на глаз» Ричард предпочел проигнорировать. — Предлагаю тебе начать объяснение, пока я не пожалел о своем решении, — спорить с таким его тоном было, по меньшей мере, безрассудно. Зедд и Гарольд переглянулись, не без любопытства. А Ричард все это время не спускал с нее глаз.***
В этом было мало приятного — сидеть у костра, греться спустя много часов безостановочной скачки сквозь туман и стены дождя, но при этом быть окруженным со всех сторон. Причем, окруженным людьми, испытывающими к нему если не ненависть, то, по меньшей мере, неприязнь. Более неприятным был лишь тот факт, что прямо сейчас его жизнь зависела лишь от того, насколько хорошо был подвешен язык бывшей Сестры Тьмы. Интересно, как она объяснит их отсутствие в Народном Дворце? У Томаса, признаться, впервые не было припасено никакого плана, даже никакой маленькой лжи на этот счет, ведь одному Создателю были известны мотивы этой сумасбродной женщины. Признаться, он бы и сам был не против послушать ее объяснение. Но сейчас этому мешала толпа солдат, а поблескивание шипастых браслетов на их предплечьях, отличительных знаков ближайшей к лорду Ралу линии защиты, и вовсе лишало всякой мотивации. Бежать было некуда. К его удивлению, спустя неполную четверть часа один из д’харианцев, ладно сложенный блондин, выдававший из себя не простого солдата, а высокопоставленного офицера, молчаливо вручил ему тарелку с похлебкой, при этом смотря так, будто Исповедник был не сбежавшим пленником, а чем-то средним между беззащитным ребенком и нашкодившим котом. Во всяком случае, в его взгляде не было презрения, и оттого браслет на предплечье блестел все менее и менее угрожающе. — Ты ведь слышал обо мне? — осведомился Томас спустя какое-то время, разобравшись с неожиданным, но вполне приятным подарком судьбы в виде жиденькой похлебки. На данный момент он был готов и зажарить на костре собственный ботинок, лишь бы утолить голод, но, к счастью, делать этого не пришлось. Блондин тем временем кивнул, уже даже не смотря в сторону пленника. Он был живым подтверждением д’харианской немногословности, обратно пропорциональной исполнительности. — Значит, знаешь и о моих прегрешениях. Интересно, какова вероятность, что твой Магистр меня не прикончит? Д’харианец лишь хмыкнул. И теперь обернулся к нему. — На его месте, я бы убил тебя еще тогда, в Д’Харе. — В таком случае, я рад, что мы встретились только сейчас, — Исповедник беззлобно ухмыльнулся. По правде говоря, ожидание смерти успело надоесть ему за последние сутки. Даже Никки, обычно крайне многословная, за это время не проронила ни единой фразы, но при этом была по уши погружена в размышления, хотя и, как видно по ее кислому лицу, не самые обнадеживающие. Исповедник невольно подхватил ее настроение, но, понимая, что последние часы жизни проводить таким образом было бы преступлением, решил максимально скрасить их болтовней. — Меня зовут Томас, кстати. Если эта информация еще актуальна. — Мое имя тебе ничего не даст, но я позволю себе быть взаимно учтивым. Мое имя — Бенджамин Мейфферт. И, если в ближайшее время ты попробуешь снова удрать, именно я отыщу тебя и сделаю все, что от меня потребуется, чтобы в будущем тебе было не на чем убегать. — Я вовсе не ставлю под сомнение твой профессионализм, Бенджамин, — Томас потянулся, все так же сидя на коряге. Прямолинейность офицера забавляла его. — Но, пожалуй, нам не придется проверять его практикой. Я уже готов ко всему и не имею намерений противиться. Д’харианец многозначительно промолчал в ответ, но теперь Томас знал: если этот Бенджамин вообще заговорил с ним, значит, еще было не все потеряно.***
— Томас — сын Ричарда? — Зедд даже не скрывал своего негодования и нежелания верить во все «бредни», рассказанные Никки. — Но это невозможно! Еще никогда за всю историю магии… — Это факт, — Никки сурово оборвала Волшебника Первого Ранга. — И тому есть подтверждения. Возьмите в расчет хотя бы то, что он — Исповедник. — Исповедницы тоже когда-то были созданы с помощью магии, пусть и невероятно могущественной, — твердо ответил Зедд, скрещивая руки на груди. Глаза Гарольда упорно перебегали с худощавой фигуры старца на стройную и величественную, даже несмотря на запыленное и изорванное в бою дорожное платье, фигуру Никки, и было видно, что он мало разбирался в теме диалога. Ричард упорно молчал и не смотрел на кого-то определенного. — С этим не поспоришь. Но, даже обладая артефактом из Храма Ветров, невозможно создать Исповедника, обладающего не просто двумя сторонами магии, а еще и способностями боевого чародея. Это заявление, наконец, привлекло внимание Ричарда. — Ты можешь чем-то подкрепить это наблюдение? — старый волшебник одарил ее испытующим взглядом. — Могу. Мне довелось поработать с его даром, и не составило труда понять, что он работает по тому же принципу, что и дар Ричарда: просыпается только в минуту нужды. Относительно всех «остальных» минут можно сказать, что он так и не вспомнил, как им пользоваться. Но, тем не менее, его силы находятся у идеальном балансе. Он — не плод эксперимента, ведь эксперименты имеют свойство в большинстве случаев заканчиваться неудачно, порождая людей с неуравновешенными способностями и аномалиями. — Это все еще не доказательство. — Еще какое доказательство, — Никки начинала заводиться, но ее резко остудил холодный взгляд Ричарда и его красноречивое молчание. Они все еще не были друзьями. Она все еще не имела права поучать кого-либо в его присутствии. — Подобное сочетание двух видов магии попросту невозможно в любом другом случае, поскольку Ричард и Кэлен — единственные, кто обладает ими на данный момент. — Ты так и не объяснила, — Ричард, наконец, прервал молчание, — как еще даже не рожденный ребенок мог материализоваться здесь в виде почти двадцатилетнего парня, который уже успел хорошо выкосить целые ряды д’харианских солдат? Моих солдат! — Я уже объяснила. — Объяснила. Но не очень правдоподобно. — В тебе говорит обида за убийство твоих людей, но не переноси ее на меня. Я сказала все, что знаю сама: Томас попал сюда благодаря артефакту из Храма Ветров, который перенес его через завесу и Подземный Мир к нам, в это время. — Чтобы стать секретным оружием Джеганя, — кивнул Ричард, но его стальной взгляд дал ей понять, что он не поверил ее словам ни на грош. — Поэтому ты так рвалась спасти его? Вытащить из роли марионетки, а заодно из темницы? — Ричард… — Тогда, если ты считаешь его моим сыном, то почему решила бороться за его жизнь таким путем, путем лжи и предательства? Почему не сказала раньше? Я готов ответить за тебя: потому что я бы не поверил в это точно так же, как не верю и сейчас. Ни при каких обстоятельствах я не поверю, что мой сын сможет так просто забирать чужие жизни, убивать и мстить за то, чего в действительности не было. Ты можешь сказать сколько угодно слов, но я никогда не поверю, что нас с ним может связывать хоть что-то общее. — Ричард, все, о чем ты говоришь, было внушением. Очень умелым внушением Сестер Тьмы Джеганя. Я говорила тебе об этом еще давно, но ты не хотел даже слушать… Спор закончился, стоило Искателю вытянуть вперед руку в жесте, призванном заставить колдунью замолчать. Внутренний голос подсказал ей, что в этой ситуации, при такой реакции, она могла лишь исполнить его приказ, чтобы дать ему время подумать. Хотя при этом она и внутренне сотрясалась от желания схватить его за плечи, хорошенько встряхнуть и заставить выслушать ее. В поисках поддержки она обернулась к Зедду, к Гарольду. Со стороны старого волшебника она почувствовала лишь недоверие и скептицизм, которые может чувствовать только волшебник и только по отношению к Сестре. А Амнелл… Амнелл, с которым ее никогда не связывало дружеское общение или что-либо, даже отдаленно его напоминавшее, внезапно пришел ей на помощь. — Ричард, раз уж ты вынудил меня почти целый час слушать ваши магические бредни, в которых я, признаться, никогда не разбирался, и раз я, как оказалось, прихожусь родственником предмету нашего разговора, позволь мне внести свой вклад в этот вопрос. — Безусловно, — Ричард кивнул, не проявив при этом никаких эмоций. — Судя по тому, что я сейчас услышал, ты понял объяснение Никки не лучше, чем я. А если это так, то у меня есть более простое доказательство ее правоты, хотя я и сам не до конца верю в него. — Что за доказательство? — Два дня назад, когда мой отряд нарвался на группу имперцев в нескольких… вернее, во многих часах езды от лагеря, что, кстати говоря, и стало причиной моего опоздания, прямо во время битвы я увидел Никки вместе с… тобой. — Что? — Ричард вперил в него тяжелый, потемневший взгляд, но Гарольда это ничуть не смутило. Амнелл успел хорошо изучить Рала и даже считал его своим другом, а потому не боялся подобного проявления недоверчивости или сомнения. — По крайней мере, я так подумал. Но, поверь мне, я ни секунды не сомневался в этом, пока не смог разглядеть его поближе. А потом, по непонятным мне обстоятельствам, уже почувствовав ошибку, я невольно продолжал выискивать между вами сходство. Должно быть, это было простое любопытство, но… Я клянусь, Ричард, это действительно так: он мог бы быть твоим сыном. У вас с ним одни глаза, одна походка, одна и та же тактика боя и даже манера фехтования. — Ты, верно, тоже подался в шутники. — Нет. Твой «Танец со смертью», как ты его называешь, как оказалось, принадлежит не тебе одному. Хочешь ты того, или нет. — Гарольд… — Ричард! — на сей раз голос принадлежал Никки. — Перестань бегать от правды и загляни ей в глаза. Вернее, ему. Хватит одного вдумчивого взгляда, чтобы осознать, что Гарольд полностью прав. Колдунья одарила его полным молчаливой благодарности взглядом, но она понимала, что спор еще не был окончен. Пока Ричард молчал, чаша весов была все так же не в ее пользу. Наконец, молчание прервал и затихший Зедд. Должно быть, Никки удалось сильно пошатнуть его веру в сами основы магического учения. В этом она и ее ученик были как нельзя похожи. — Слова Гарольда, быть может, имеют смысл. Я думал о том же по дороге сюда, но не видел логического объяснения такому сходству. Теперь вижу, хотя и не понимаю этого. Ричард положил руку на эфес меча, как делал это обычно в те моменты, когда ему было необходимо сконцентрироваться. Но Никки уже увидела, что он носил на бедре вовсе не Меч Истины, к которому так привык, и именно поэтому в следующее же мгновение его пальцы отдернулись от эфеса, словно только что прикоснулись к раскаленной поверхности. Этот меч сейчас был не более полезным, чем кусок дерева, и от него не следовало ждать столь необходимой поддержки. — Прошу вас, выйдите. Теперь я хотел бы поговорить только с Никки, — голос Ричарда звучал глухо, словно из-за каменной стены. Гарольд и Зедд, недолго думая, вышли на улицу. Молча. Всем было не по себе, а оставшимся наедине Ричарду и Никки — особенно. — Ты все еще не веришь, — она констатировала факт, глядя прямо Ричарду в глаза. Мужчина, за все то время, что они провели в диалоге, ни разу не сменил позы, хотя диалог этот длился, казалось, целую вечность. Раз за разом она объясняла ему произошедшее с Томасом разными словами, подкрепляла разными аргументами, указывала на неясные, даже для нее, места. А он слушал, старался откреститься от каждого ее аргумента или разбить его своим хладнокровным и критичным тоном. Но Никки видела, что теперь этот тон попросту таял, оставляя за собой лишь горечь. — Вряд ли возможно поверить в подобное. Он так и не уточнил, что имел ввиду, но колдунья, отлично знавшая его характер, сразу догадалась обо всем. — Он изменился, Ричард. То, что ему навязали, угасло, и, поверь мне, он больше не опасен ни для кого из нас. Колдунья отвернулась от него. Ричард даже не смотрел на нее, а она, даже без прямого зрительного контакта, знала, что он не верил. Не доверял. — Прости мне мой менторский тон, но сейчас ты явно веришь в то, во что хочешь верить. — Я еще не забыл первое правило волшебника. Не утруждай себя напоминаниями, ведь мы уже давно не во Дворце Пророков. — И, как по твоему, я лгу тебе, мудрый боевой чародей? — она даже не скрывала своего раздражения. — Ты подумал, что Томас мог быть моим знакомым или любовником, встреча с которым всколыхнула старые чувства и вынудила пойти сначала на практически безнадежную спасательную операцию, а потом на создание столь безумной легенды? — она неестественно засмеялась. — Разве я настолько тривиальна? Признайся, ведь ты не исключал и того, что я уже давно предала тебя и нашу дружбу ради него! — Тогда почему ты просто сбежала с ним, ничего не сказав, если не хотела предать? — внезапно спокойным тоном спросил он, остудив пыл Никки. — Потому что ему был необходим шанс, чтобы измениться и доказать тебе, что он — не зло. Чтобы теперь, спустя несколько месяцев, ты увидел эти изменения и больше не хотел лишить его жизни. Он молчал. Теперь и она тоже. Такое положение затянулось бы очень надолго, если бы не один вопрос, заданный им. Вопрос, который удивил ее и ошарашил.***
Моросил дождь. За спиной Зедда, Гарольда и Никки расположился лагерь вместе с солдатами, сидевшими вокруг недавно погасшего костра и охранявшими пленного Исповедника. Никки была права: он даже не пытался сопротивляться, скованный собственным изменившимся самосознанием и новой, ранее не существовавшей для него ответственностью за пролитую кровь и потерянные человеческие жизни. После всего, что произошло, он был должен д’харианцам. Кровь за кровь. Такова была справедливость. Но Никки не верила в справедливость и, тем более, не гналась за ней. Зедд, наконец, решил прервать тягостное молчание. — Он тоже спрашивал тебя о том, что необходимо для создания границ? Никки кивнула. — Полагаю, речь шла о тех самых границах, которыми ты сам чуть было не разделил Д’Хару и Срединные Земли. Теперь уже волшебник склонил голову в согласии. — И правда, не так давно нам довелось обсуждать те времена, когда я был готов сотворить это заклинание и оградить Д’Хару непреодолимым барьером. Сегодня он снова спросил меня о нем. Исе же, это не объясняет его отъезда, — задумчиво протянул старец. — Никки, ты была последней, кто говорил с ним. Зачем он уехал и куда? Блондинка отвела прядь волос за ухо и отвернулась от дороги. Ее взгляд вскользь прошелся по всем членам их отряда, в котором теперь недоставало двух человек: Ричарда и Бена. Но даже в их отсутствие солдаты Д’Хары и Галеи исполняли свои приказы. «Не сводите с него глаз,» — таковы были слова лорда Рала перед отъездом. Она радовалась лишь тому, что она сама не попала под указание о надзоре. Хотя Ричард и не доверял ей так, как раньше. — Он уехал к войскам, на юг. Сказал о каком-то срочном распоряжении. — Интересно, интересно, — Гарольд покачал головой. — Даже не представляю, как твое сегодняшнее откровение могло натолкнуть его на какое-то распоряжение для войск. — Ты просто не заметил, как его глаза сверкнули, когда я сказала, что Томас — тоже боевой чародей. Он явно что-то задумал, хотя и не выдал себя. — Безумец, — пожал плечами Гарольд, беззлобно усмехаясь. Никки тихо позавидовала его извечно оптимистическому настрою. — Даже если они поторопятся, а, судя по погоде, у них это не выйдет, они будут отставать от нас на двое суток. Нам нет смысла ждать их здесь, поэтому я предлагаю отправиться в Эйдиндрил прямо сейчас, пока не стемнело. — Полностью поддерживаю. Не стоит забывать о Кэлен, кто-то ведь должен будет объяснить ей, почему Ричард опоздает на празднование в свою же честь. Но на данный момент дело первостепенной важности это, по моему мнению, хороший перекус. — До ближайшего городка не более часа пути, — Гарольд подмигнул и похлопал Зедда по плечу, и они вдвоем направились к своим лошадям, пасшимся неподалеку. Никки в это же время переглянулась с юношей, с которым провела в дороге практически два месяца, и коротко улыбнулась ему, заверяя, что теперь все было в порядке. Более или менее, но в порядке. Хотя впереди и было множество вещей, которые ей предстояло прояснить и для Ричарда, и для Томаса. Юноша ответил ей такой же улыбкой, резко контрастировавшей с его напускным безразличием.