***
— Это похоже на репетицию, — заявила Бердина, высылая лошадь легкой рысью. Несмотря на то, что ее гнедая кобыла вовсе не отличалась скоростными качествами, перед ее непреклонным авторитетом и стремлением вести за собой остальных отступили даже жеребцы Ричарда и Томаса. Когда лорд Рал, свернувший вслед за ней на узкую полоску разбитой колесами дороги, спросил, на репетицию чего это было похоже, морд-сит незамедлительно и со всей серьезностью ответила: — На репетицию ее действий, когда вы снова начнете ей докучать. Я ведь видела, как Мать-Исповедница вытолкнула вас в дверной проем! У меня создалось впечатление, что ей просто захотелось отдохнуть от вас, лорд Рал. — Ты была в другом конце коридора, — Ричард едва не закатил глаза, — может быть, тебя просто подвело зрение, и в ее действиях не было ничего подобного? — Заверяю вас, лорд Рал: если вы окончательно ей наскучите, то будете ночевать под звездами в лесу, пусть даже в морозную стужу. Мать-Исповедница уже проявила себя как решительная женщина, так что теперь ждите беды. Ричард усмехнулся. Он не стал говорить своей спутнице, что он предпринял эту поездку, мирно согласившись с Кэлен. Но если Бердине что-то показалось, то, по ее мнению, ей не просто показалось. Эта озорная темноволосая морд-сит могла часами говорить на любую тему, стоило лишь попросить, а говорить о чем угодно без реальных к тому предпосылок и вовсе было ее коньком. — Что ж, все прошлые ночи, даже несмотря на мое поведение, она была благосклонна, — Ричард решил позволить себе влиться в этот бессмысленный, и оттого столь приятный диалог. — Мать-Исповедница умеет проявлять терпение, — снисходительно улыбнулась морд-сит. — В отличие от тебя? — В отличие от меня. Вы, мужчины… Ричард оглянулся через плечо, чтобы обнаружить, что Томас шел от них двоих на почтительном расстоянии, и он вряд ли слышал их разговор. Мужчина остановился, и морд-сит последовала его примеру. Она решила не заканчивать фразу, а Искателю подумалось, что он приблизительно знал ее содержание. Томас поравнялся с ними, все с тем же рвением храня свое безмолвие, и теперь они вдвоем шли за стремительной кобылой Бердины, которая так и норовила занять место во главе. Кэлен была права, говоря, что он был не в лучшем расположении духа. Но, кажется, она ошибочно полагала, что ее муж сможет что-то сделать с этим. Разговор с Никки помог Ричарду понять, в чем крылась причина хмурости Исповедника, но это открытие не было решением всей проблемы. Сложнее всего ему было смотреть на собственного сына и понимать, что он, Ричард, не знал, что ему сказать и как облегчить его терзания. Годы в Народном Дворце научили его верно подбирать слова, и иногда разговор казался ему процессом взлома замка в двери, ведущей в сознание человека. Но, зная себя, лорд Рал мог сказать с уверенностью: бывают и такие ситуации, когда слова излишни. Поэтому он решил взять пример с Кэлен и воспользоваться ее методикой, чтобы позволить Томасу отвлечься. Прямо перед ними простирались огромные просторы полей, на которых уже виднелись первые всходы зерновых. Справа от них тянулась полоса густого леса, которая там, вдалеке, расширялась, и, когда вспаханных прямоугольников полей, прорезавших леса, становилось все меньше, полоса эта превращалась в труднопроходимые дебри. Искатель остановился. Лучшего места для воплощения его плана просто не придумаешь. — Как насчет небольшой скачки до противоположной границы этого поля? — Ричард оглянулся на обоих спутников, стоявших справа и слева от него. — Какой приз? — нетерпеливо спросила Бердина, уже подбирая поводья своей кобылы. Кажется, спустя секунду та начнет пританцовывать на месте от нетерпения. — Проигравшие выполняют любое желание победителя. — Идет, — спустя пару секунд кивнул юноша, с вызовом взглянув на Бердину. Морд-сит одарила его намеренно высокомерным взглядом и уже приготовилась выслать свою лошадь в галоп. Ричард не смог не обрадоваться тем огонькам, что замерцали во взгляде Томаса, когда он принял вызов.***
Хотя Ричард и ограничил вход для всех посетителей дворца, просителей стало лишь немногим меньше. Война выжимала все соки из населения, поскольку значительная часть зерна шла на нужды армии, и это не говоря о том, что всегда находились те, кто пострадал от произвола солдат и жаждал справедливости в виде наказания виновных. Кэлен боялась, что, если они вовсе лишат народ аудиенций, в дальнейшем им будет очень сложно наладить с ним контакт. Да, лорд Рал и Мать-Исповедница могли проявлять осторожность, но они не могли ограждаться от своих подданных. Теперь с Кэлен были Кара и Бенджамин. Перед отъездом Ричард смог незаметно для своей жены попросить д’харианского капитана и морд-сит, чтобы они не спускали с нее глаз, а Кэлен успела приказать то же самое Бердине. Впрочем, их действия были практически бессмысленны: и Бенджамин, и обе морд-сит прекрасно знали свой долг. По мере приближения к Залу Прошений Кэлен начинала испытывать странное чувство — вернее, предчувствие. Будто что-то было коренным образом не так. Занятая своими мыслями, она не успела отметить, что Бен и Кара вышли вперед нее, открывая высокие и массивные двери. У Кэлен не было шанса озвучить свои мысли, поскольку в это же мгновение они обрели материальную оболочку, стоило ей увидеть перед собой разношерстную толпу. Капитан Первой Когорты вытянул правую руку вбок, преграждая путь лидеру морд-сит и вынуждая ее остаться рядом с Матерью-Исповедницей. — Что здесь происходит? — голос капитана прогремел над залом, когда он начал свой путь мимо редких островков людей к тому их средоточию, что находилось прямо в центре Зала Прошений, и в то же самое время — в центре всеобщего внимания. Кэлен отодвинула Кару вбок и только тогда увидела, что так взбудоражило капитана: это столпотворение, к которому он направлялся, состояло не только из просителей, но и из солдат когорты, окруживших совершенно непримечательного и незнакомого Кэлен человека со всех сторон. Серая, бесцветная одежда, прямые темные волосы, мягкие черты лица и неопределенный возраст — человек был настолько непримечателен, что мало кто одарил бы его не то что вторым, но даже первым взглядом. Игнорируя протест со стороны морд-сит, Исповедница немедленно двинулась за капитаном. Она поняла, что сбившиеся в кучки люди были настолько обескуражены происходившим, что даже не заметили появление Матери-Исповедницы и уж тем более не позаботились о надлежащем приветствии. Кэлен, вне сомнений, тоже было некогда думать об этой несущественной детали, поскольку она была занята анализированием происходившего. Структура толпы была ясна и крайне проста: в самом ее центре находился незнакомец, которого держали под руки два солдата; вокруг них находились еще пятеро солдат Когорты, а на безопасном расстоянии от них разрозненными кучками располагались зеваки, невольно втянутые в круговорот событий. Но из всей этой толпы Кэлен интересовал лишь один человек — очевидная первопричина всего происходившего. Без особого труда ей удалось понять, что он был несколько не в себе: его глаза беспорядочно метались по окружавшей его толпе, задевая взглядом что живые, что неживые объекты; по его лбу градом струился пот, но его тело вовсе не висело безвольной тряпкой между рук солдат. Он был напряжен настолько, что вена на его лбу вздулась от титанических усилий, совершаемых его разумом. Он искал кого-то, это было очевидно, и все ресурсы его тела были направлены именно на это. У Кэлен не было времени гадать, кто был его целью, поскольку в один момент блуждания его взгляда прекратились. Он заметил Мать-Исповедницу, которая пересекла уже большую часть зала и теперь была в непосредственной близости. В момент он замер, и его взгляд начал изучать Кэлен, словно сравнивая ее с каким-то мысленным образцом. Духам известно, ей очень не понравился этот взгляд, и она едва удержалась от того, чтобы попытаться закрыться от него собственными руками, защищая от пристального внимания и себя, и своего нерожденного ребенка. Фраза про закон подлости, недавно произнесенная Ричардом, теперь начала казаться ей пророческой. В один миг, в который мужчина понял, что его поиски окончены, его взгляд прояснился. Он рванул с места, к которому его пригвождали руки д’харианцев, настолько сильно и яростно, что те едва не потеряли равновесие. В столь субтильном человеке оказалось достаточно стремления вырваться и настигнуть свою жертву, чтобы его руки издали щелкающий звук, будто готовясь вырваться из его плеч, поднажми он еще немного. Капитану Мейфферту понадобилась доля секунды, чтобы оттеснить Мать-Исповедницу за свою спину. Кэлен едва подавила в себе громкий протест — она прикусила язык фигурально и едва не сделала это буквально. Вместо этого она упрямо шагнула вбок и вперед, чтобы оказаться стоящей бок о бок с Бенджамином. Это действие заставило его упрямо поджать челюсть. Как бы то ни было, Мать-Исповедница не была беззащитна. И она не собиралась позволять другим забыть об этом. — Вы слышали вопрос капитана, — в голосе Кэлен послышалась сталь, — что здесь происходит? Кто этот мужчина? — Один из просителей, — поспешно ответил солдат, все еще удерживавший левое плечо пойманного мужчины. Надо признать, у него была железная хватка. — Пришел сюда вместе с остальными, требуя аудиенции Матери-Исповедницы. Когда было объявлено, что аудиенции могут быть отложены на неопределенное время, он… — Этот гад начал выкрикивать угрозы и лезть с кулаками, — перебил его другой солдат, стоявший по правое плечо от коленопреклоненного мужчины. Капитан метнул холодный взгляд на «правого» солдата, призывая его следить за языком. Кэлен, которую нельзя было смутить и более изощренными словесными оборотами, предпочла не реагировать на это, ожидая услышать суть рассказа. — Он успел задеть нескольких людей, пока удирал от нас и отбивался, говоря, что, если он не встретится с вами немедленно, ему придется осуществить ранее озвученные угрозы. Кэлен мимолетно опустила взгляд на усмиренного мужчину, пытаясь осознать эти слова. Отбивался от пяти солдат и угрожал им? Либо он безрассудно глуп, либо… — У него с мозгами неладно, — процедила Кара, подошедшая сзади. Она молниеносно настигла мужчину и одарила его быстрым, точным ударом носком сапога прямо в живот. Тот согнулся и заскулил, но все так же маниакально внимательно следил за каждым движением Матери-Исповедницы. Она не собиралась противоречить морд-сит, ведь этот удар хотя бы на миг помутил его дьявольски внимательный взгляд. — Зачем ты требовал аудиенции со мной? — Кэлен выступила вперед, и теперь первой линией ее защиты, вместо Бенджамина, стала Кара, все еще стоявшая к плененному мужчине ближе всего. Мужчина быстро, почти лихорадочно сглотнул. Его глаза расширились, и Кэлен мысленно поежилась от того, как много безумия она видела в этом взгляде. Она догадалась, что его хрупкое телосложение было обусловлено умственной болезнью, и то же объясняло его чрезвычайную физическую выносливость. Но, возможно, все было не так просто. — Он ждет в Долине Заблудших, — его голос звучал как отвратительное шипение, и, если бы Кэлен увидела, как раздвоенный язык скользит между его зубов, она бы не удивилась этому. — Кто это — он? — медленно спросила Кэлен, параллельно с этим давая солдатам знак, чтобы они подняли его с колен. Теперь их глаза находились на одном уровне, но вовсе не потому, что они были одного роста. Мужчина был достаточно высок, хоть и худощав, но все его тело согнулось под тяжестью того, что приходилось выносить его телу и разуму. — Сноходец, — коротко ответил он, но даже в этом секундном фрагменте речи Кэлен различила такой благоговейный страх, который было невозможно скрыть или подделать. Она почувствовала, как все внутри нее самой похолодело от этого слова, но лишь для того, чтобы затем взорваться тысячей маленьких искорок ненависти. — Ты все еще слышишь его? Он медленно помотал головой из стороны в сторону, будто боялся, что, если сделает это слишком быстро, она просто отвалится. В каком-то смысле это уже было правдой — по крайней мере, если она и была на месте, то у него с ней были явные проблемы. — Что еще он приказал тебе? Кэлен вытянулась в струну, когда на лице мужчины засветилась безумная, мерзкая улыбка. Он был так рад, что мог услужить сноходцу, передав очередное послание… По позвоночнику Матери-Исповедницы пробежала стайка мурашек. — Он приказал передать, что «в ночь алого полнолуния врата в Храм Ветров откроются, чтобы вернуть некогда отобранное и обагрить землю Нового Мира кровью его защитников». Длина высказанного им предложения неприятно удивила ее, хотя мужчина и спотыкался перед каждым словом, будто он забыл, как правильно выстраивать столь длинные предложения. Но, должно быть, проблема состояла в том, что он был обязан передать сообщение дословно. — Хорошая память, — мрачно подметила Кэлен, но маска на ее лице все так же не пропускала никаких эмоций. Сейчас это было необходимо ей как никогда. Мужчина, смущенный этим, уставился на нее в непонимании. Возможно, он ожидал от нее какой-то реакции? Или, возможно, этого ожидал Джегань, когда поручал ему передать столь недвусмысленное послание? — Пророчество звучит недурно, но, интересно, кто же позаботится о кровопролитии? Джегань, случайно, не упоминал это? — Мать-Исповедница растянула губы в улыбке, не несшей ни малейших признаков веселья. В душе она закипала от ярости и ненависти. Краем глаза она заметила, как Кара начала постукивать эйджилом по раскрытой ладони, затянутой в кожаную перчатку. Красную, цвета крови, кожаную перчатку. Губы мужчины вновь расплылись в мерзкой улыбке, не предвещавшей ничего хорошего. Но Кэлен уже поняла. Поняла абсолютно все. — Предоставим тебе возможность прояснить воспоминания. Бросьте его в темницу, — бесстрастно, все с той же маской на лице обратилась Исповедница к солдатам, все еще удерживавшим его на месте. Она видела, что большего не дождется: ниточки этой марионетки были обрезаны, и то, что сейчас предстало перед ней, было безвольным подобием человека. Если в нем и осталась капля разума, то вряд ли даже она могла принести им нечто полезное. Кэлен лишь хотела поскорее скрыть его со своих глаз, чтобы обдумать все то, что он ей сказал. Когда секундой позже пленник отчаянно вырвался вперед, в который раз повисая на руках солдат, с его губ сорвался ужасающий стон, перешедший в крик. Крик этот, пронзительный и пробирающий до самых костей, сотряс сознание Кэлен подобно грому. Когда-то она слышала легенды о банши — созданиях, предвещавших своим криком чью-то смерть. Пусть крик этого безумца и не был воплощением всей чудовищной сущности Подземного Мира, но его реальность делала его во много раз страшнее. — Нет! Нет, нет, не оставляйте меня здесь! Я не… — он не успел закончить фразу, когда один из солдат зарядил ему в челюсть с колена, секундой позже — еще и кулаком в нос, превращая невзрачное лицо в свое страшное подобие. Но даже эта демонстрация силы лишь на секунду лишила его дыхания, но не остановила шквал протестов. Кара, стоявшая рядом с Кэлен, намеревалась присоединиться к общей экзекуции, но Исповедница вовремя остановила ее, схватив за руку. — Вы умрете здесь, но я — нет! — одним рывком угрожающей силы он вырвал свою правую руку из тисков д’харианца и нанес ответный удар прямо в лицо. Солдат Когорты на миг потерял ориентацию, но четыре других все еще были рядом, чтобы вновь схватить нарушителя. Мужчина, сейчас походивший на безумца даже сильнее, чем раньше, сражался с невиданной неистовостью, присущей только людям, обделенным разумом. Кэлен видела, что даже четыре солдата едва справлялись с ним, настолько ловок и пронырлив он был. Один его точный удар в висок поверг другого солдата когорты на пол, и теперь некогда белый мрамор был запятнан кровью. Взгляды Бена, Кары и Кэлен были устремлены в одну движущуюся точку, но у них были слишком разные шансы достать его. Бенджамин и Кара единовременно и единодушно оттеснили Мать-Исповедницу за свои спины в который раз за этот день, как будто та и правда была совершенно беззащитна. Капитан остался там же, где стоял, а морд-сит сорвалась в бег прямо с места. Кэлен наблюдала за каждым ее шагом, ощущая это так, будто время замедлилось. Похожий эффект она испытывала на себе во время исповеди, но сейчас она была слишком далеко, чтобы достать врага. Она жалела, что ее мать не научила ее пользоваться Кон-Даром — так она, по крайней мере, смогла бы достать его с большего расстояния. Все трое были опасно близки к месту стычки, и одна лишь секунда отделяла морд-сит от того, чтобы пустить эйджил в ход. Она попросту не успела. Мужчина рухнул на пол подобно тряпичной кукле, а семь д’харианцев, все еще стоявших на ногах, замерли в непонимании. Толпа вокруг ахнула, Кэлен же была удивлена не меньше остальных. Она пробежалась глазами по залу, но искать убийцу среди просителей было просто бесполезно: среди них не было колдуний или волшебников, даже более того — сейчас они все были больше похожи на стадо запуганных овец. Впрочем, волчица была не так уж далеко от них. Никки стояла у дверей в зал в своем неизменном черном платье, вместо теней на лице была безразличная маска. Остановить сердце человека никогда не было для нее проблемой, и именно в этот момент Кэлен была благодарна ей за вмешательство. Кровавая драка в Зале Прошений была не тем, что им было нужно. Кара разочарованно взглянула на бывшую Сестру Тьмы, и остальные солдаты последовали ее примеру, проявляя при этом большую сдержанность. Не то чтобы д’харианцы были очень кровожадны… Они просто не одобряли столь безыскусные способы лишить жертву дееспособности. — Я хотела закончить это представление как можно скорее, чтобы здесь перестало так смердеть магией сноходца, — холодно, как умела только она, отчеканила Никки. Кэлен, поначалу удивленная ее появлением, догадалась, что ее сюда привело ощущение его магии. Колдунье стоило одарить всех просителей одним пробирающим до костей взглядом, чтобы облегчить работу Матери-Исповеднице и дать понять, что им стоило покинуть зал. — Вы все слышали, что он сказал. Полнолуние будет этой ночью, так что вам пора начать собирать вещи, если вы не хотите покинуть свои дома босоногими и без гроша за душой. Никто не стал перечить — просто не осмелился. Просители покинули зал, едва не сталкиваясь друг с другом в дверном проеме. Кэлен встретилась взглядом с Никки и кивнула в сторону выхода, который вел вглубь дворца. Им было необходимо поговорить.***
Вороной направился прямо в золотую гущу поля, которая едва ли не доходила его всаднику до колен, и поднялся в размашистый галоп. Две другие лошади тоже не заставили себя ждать, и поначалу кобыла Бердины по привычке бежала первой. Обеим, и всаднице, и ее кобыле, можно было позавидовать в плане рвения, и поначалу именно оно помогало им оставаться во главе. Первым делом мужчина приподнялся в стременах, понимая, что на таком аллюре усидеть в седле было практически невозможно. Эта скачка приносила ему удовольствие, тем более здесь, на открытой местности, когда можно было не смотреть на лежащую впереди землю в поисках коряг и пробоин. Сначала Ричард предпочел остаться немного позади, и его жеребец шел бок о бок с жеребцом Томаса. Исповедник тоже берег силы, предельно ясно осознавая, что к середине всей дистанции у лошади Бердины, безо всяких сомнений, попросту не останется сил на сохранение такого темпа. Когда прогноз сбылся, настало время Томаса, чтобы попытаться выйти вперед. Он уверенно направил коня влево, чтобы обойти морд-сит на безопасном расстоянии, и прижал оба шенкеля к бокам коня, чтобы тот расширил галоп. Гнедой жеребец охотно повиновался, демонстрируя всем, что его скоростные резервы еще не были исчерпаны. Ричард усмехнулся в ответ на такое явное хвастовство, но решил, что ему тоже не стоило отставать, и теперь он шел немного впереди морд-сит. Ее, конечно, такой расклад совсем не устраивал, но спустя какое-то время ее пыхтящая кобыла уже не могла состязаться на такой же высокой скорости. На последнем отрезке пути настало то время, когда жеребец Ричарда смог показать все то, чем его наградила природа и, без сомнения, наследственность. Жеребец и кобыла Томаса и Бердины, хоть и были прекрасно подготовлены для подобных испытаний, все равно уступали жеребцу Ричарда в скорости и силе, а потому вороному хватило буквально сотни футов, чтобы нагнать гнедого, а на финишной прямой — оставить его в паре корпусов позади себя, как бы тот ни сопротивлялся. Когда Ричард остановился на небольшом не пропаханном островке между двумя полями, он услышал позади парочку проклятий, адресованных ему Бердиной. Развернувшись, Ричард понял, что он достиг сразу двух целей: во-первых, он победил, а во вторых — на лице Томаса, несмотря на проигрыш, красовалась довольная улыбка. Как бы то ни было, целью состязания в этот раз была не победа, а само состязание. — Лорд Рал, зачем вам этот выигрыш? Вы ведь не придумаете что-то и вполовину такое же смешное, как то, что уже придумала я! — Бердину настолько пробрало негодование, что она даже бросила повод, всплескивая руками. Ее кобыла все еще тяжело дышала, стоя на месте, поэтому даже столь внезапно настигшая ее свобода не вдохновила ее. Когда Ричард ответил ей лишь довольной ухмылкой и развернул коня, чтобы вновь направиться в травяное море, морд-сит продолжила свою тираду, все так же игнорируя висящий повод. Она уверенно управлялась с кобылой одними коленями, а ее лошади стало явно легче дышать, когда она двинулась шагом. — Я требую реванша, — нетерпеливая и неуемная морд-сит казалась слишком разгоряченной из-за этого спора, чтобы стерпеть отказ. — Сжалься над своей кобылой, — сочувственно усмехнулся Томас. — Кажется, сам Создатель уберег нас от того, чтобы услышать твое желание, Бердина. — Почему же сразу «уберег»? — насупилась темноволосая морд-сит. Сейчас она стала похожа на маленькую чувствительную девочку, которой была когда-то. — Потому что мне доводилось проигрывать тебе, и я знаю, чем это может закончиться. Поверь, больше такого позора не будет. За спиной Ричарда Томас вытянул руку и тронул Бердину за плечо, и глава колонны едва ли не затылком почувствовал, как в их обмене взглядами промелькнуло нечто заговорщическое. Ох, а ведь Бердине действительно было что рассказать про то, как сам Магистр Рал проиграл ей в карты, и даже не единожды…***
Мать-Исповедница была уверена, что через полчаса весь Эйдиндрил будет стоять на голове, если они — вернее, она, Кэлен не сделает официальное заявление и не скажет жителям, что им делать. Перед ее мысленным взором уже стояли толпы панически настроенных людей, выстроившихся у ворот Дворца. Эта мысль подстегивала ее как можно скорее покинуть коридоры и выйти на балкон, у которого обычно и собирались жители, если они ждали официальное заявление из Дворца Исповедниц. Паника была опаснее всего, и даже самой Кэлен сейчас приходилось прикладывать усилия, чтобы не поддаться ей. — Нам необходимо найти Ричарда как можно скорее, — Никки будто прочитала ее мысли. — Он должен узнать, что происходит. — Я уже отправил солдат на его поиски. Сразу нескольких, разумеется, — кивнул капитан Первой Когорты. — Он догадывался, что что-то надвигается, а я не верила ему, — в голосе Матери-Исповедницы слышалось искреннее раскаяние. — Прибереги признания до встречи с ним, Кэлен. Но, боюсь, он сам не будет рад своей правоте, — мрачно вымолвила Никки. — Когда мы говорили с Маркусом Нибраудом, ты не сразу поняла, что его разум был захвачен Джеганем. Как ты смогла почувствовать это сейчас? — Кэлен задала интересовавший ее вопрос, когда их четверка оказалась в охраняемом коридоре, где по определению не могло быть посторонних ушей. — Я стала более внимательной, — она пожала плечами, — и, к тому же, этому индивиду Джегань едва не вывернул все сознание наизнанку. Такое сложно упустить, даже если ты плохо различаешь след чужой магии. Теперь вопросами начала задаваться Кара: — Зачем он предупредил нас? Зачем послал его в столь людное место, чтобы все услышали это и успели что-то предпринять? Это нечто, находящееся за пределами глупости. — Зная Джеганя, этот поступок скорее за пределами самоуверенности. Его план состоял, как минимум, в том, чтобы посеять панику и запугать нас, — ответила Кэлен. — Или, скорее, он сделал это потому, что ему плевать на простых жителей и то, будут ли они мертвы, — пожала плечами колдунья, — он хочет устроить показательный марш по главному оплоту магии в Срединных Землях — по Эйдиндрилу. И, скорее всего, по трупам своих заклятых врагов. Жители волнуют его в меньшей степени — не больше, чем скот и провизия. — Как бы то ни было, мы не знаем, какие силы идут на город, поскольку ни один разведчик еще не вернулся, — вмешался капитан, озабоченный более насущными вопросами. — Какие бы силы на нас ни шли, мы должны известить жителей об опасности и подготовить их к эвакуации. — Верно, Мать-Исповедница. Но где мы сможем укрыть столько людей? — Единственный вариант — близлежащие леса. Главное — не оказаться на пути у идущих на нас людей Джеганя, но в этом вам должны помочь разведчики. Капитан кивнул и отсалютовал. Он явно был намерен приступить к выполнению задачи в самом скором времени. — Что мы будем делать, если времени не хватит? — в голосе Кары слышалось сомнение. Кэлен ответила не сразу. Ей оставалось лишь надеяться, что они успеют. И, что важнее всего, ей было просто необходимо найти Ричарда — причем, как можно скорее. — Мы с Зеддом могли бы провести оставшихся людей через барьеры в Замке Волшебника. Конечно, весь Эйдиндрил там не поместится, но для оставшихся могут найтись комнаты. В крайнем случае, главный зал Замка пуст уже десятки лет, и там тоже предостаточно места. Мать-Исповедница молчаливо согласилась на предложение Сестры Тьмы, и вскоре четверка разделилась, чтобы не терять время зазря. В конце концов, его и так было не слишком много, и — кто знает? — его могло быть недостаточно.