Can You Feel My Heart? III

- Нет, Вик, я его просто не понимаю. Да, я – не идеал, но он какую-то шлюху ставит выше меня, - мы с Викки прогуливались по набережной. Видимо, наш дорогой Томо уже введен в курс положения дел в семействе Лето, поэтому Викки предложила встретиться. - Может, у Шеннона переходный период в жизни? И с чего ты взяла, что она шлюха? – Мы бродили по набережной Санта-Моники. Запах соленого океана и порывистый ветерок, пробивающий до костей. - У нее на лбу написано “второсортная проститутка”. Да и имя ее Лоооола. Это, конечно, прекрасно, что отец к сорока годам не потерял хватку в плане отношений с женщинами, но это уже переходит все границы. Я бы поняла, если бы он нашел себе женщину лет тридцати и целенаправленно для серьезных отношений, но этого не будет. Он никогда не женится. А если уж решил погулять, то только не в нашем доме. - А может, тебе стоило прислушаться к нему? Дать ему шанс или время оторваться. Ты ведь и сама уверена, что надолго она у вас в доме не задержится. А насчет тебя и Лекса, ты просто слишком остро все воспринимаешь и тебе стоило бы не проявлять агрессию, а просто поговорить с отцом. Все же хорошо было. Когда вы успели все испортить? - Я и сама не поняла. - А у вас с Лексом как дела? - Относительно спокойно, но, видимо, я его тоже вымораживаю своим поведением. Я чувствую, что что-то изменилось в отношениях. Все не как прежде. - Так, может, ты и виновата? Чувствуешь свою вину? – Тут я задумалась. Ведь, если задуматься, то я и являюсь причиной всех разногласий. Все из-за моей упертости и отсутствия вовремя приходящей здравой мысли. - Не во всем, - пинаю попавшийся под ногу камешек, словно отыгрываясь на нем за свои ошибки. Даже камни страдают. - Шеннон отходчивый, но злопамятный. Если ты сейчас не изменишь своего поведения и действий, то можешь в конец испортить отношения с отцом. - В том-то и дело, что я не знаю, что мне делать! Я не понимаю этого. - Обязательно настанет момент, когда ты поймешь. А сейчас можно воспользоваться лекарством от всех проблем, - Викки с улыбкой смотрит на меня. Вот, яркий пример человека, никогда не опускающего руки и вечно радующегося жизни. Они с Томиславом яркий пример теплых отношений, любви. Видимо, нам с отцом на пару еще учиться и учиться. - Каким же? - Черничные кексы! – и мы направились в дом семейства Миличевичей.

***

Прошла еще одна неделя. Я все еще живу у Лекса. И мне почему-то кажется, что я его начинаю раздражать еще больше. Нету того тепла и отдачи, спонтанных объятий и поцелуев, близости, как раньше. К психологу я уже давно не хожу и всячески игнорирую ее звонки. Мне ясно, что проблема во мне, но что я могу сделать сама с собой? Убиться пойти? - Так и собираешься сидеть целыми днями? – От смирного сидения на диване и прожигания взглядом одной точки, меня отвлек Лекс, подперевший плечом дверной проем. - Я не знаю, что мне делать. - Ты сидишь как овощ, хоть бы рисовала, гуляла, орала на меня! Ты опять что-то принимаешь?- В его голосе нотки злости. - Нет, ничего я не принимаю. - Ты дуешься, обижаешься на кого-то все время, срываешься на всех, а обижаться ты должна на себя и только! - Я не могу ничего с собой сделать! – На глаза просто наворачиваются слезы. - А как ты дальше жить собираешься? Отшельником? Я уже не могу спокойно смотреть на тебя! Сначала мне хочется пожалеть тебя, а потом оборать! Я и сам с ума схожу, потому что не могу тебя заставить! Твое присутствия – бесцельно! – Я не могу слушать, как он кричит на меня. Это я его таким сделала? Так не может быть! - Почему ты кричишь на меня? - Потому что ты наводишь тоску! Когда-то мне понравилась маленькая и беззащитная девочка, боявшаяся и слово сказать, а теперь я получил строптивую девицу?! - А разве так не должно было стать? Разве я не должна была измениться? – Продолжаю смотреть в одну точку, не меня своего отстраненного тона. - Должна, я не спорю, но то, что ты творишь сейчас, – переходит все границы! Ты конфликтуешь с родственниками, нарываешься на конфликты со мной, но мы тебе ничего не сделали! Ты все воспринимаешь слишком остро и совершенно не думаешь, - я знаю, что скорее всего он прав, но я не могу смириться с тем, что мне надо что-то с собой делать, потому что я не могу справиться сама. Я не знаю, что конкретно я должна сделать. - Да почему вечно я?! Почему вечно я виновата?! Все проблемы и косяки вешаются на меня! Мне тяжело, а меня никто не поддерживает! Все только упрекают и заставляют сделать что-то, а попытаться помочь никто хочет! – Впав в истерику, поднимаюсь с дивана и иду к двери, ведущей во двор, но Лекс хватает меня за руку, причем, за еще не зажившую. Шиплю от боли, но вырываю руку из его хватки и выхожу на крыльцо заднего двора. Вероятно, мне просто не хватало воспитания и любви, раз я не могу понять, что причиняю близким людям неудобства и даже боль. Сажусь на мягкий и уютный диван, на котором Лекс, как обычно, забыл пачку сигарет. Беру пачку, достаю зажигалку и сигарету. Закуриваю. Никотин душит меня изнутри, как и та обида, которая засела в моей душе. Раздражаю всех, абсолютно. Стала невыносимой. Лекс ко мне прикасаться боится. Я не могу найти решения. Не могу! Пока сигарета тлела у меня в руке, в голове словно что-то щелкнуло и разум отключился. Я выкинула тлеющую сигарету и направилась внутрь дома, на кухню. Какая-то полнейшая дезориентация. Врезавшись в стол, на котором что-то зазвенело, иду к кухонной тумбе и открываю ящик: ложки, вилки, различные кухонные приборы. Беру нож. Чистый, в котором видно отражение. Уши закладывает, все как в вакууме. Прикладываю нож к запястью, чувствую всю его остроту. Руки трясутся. Звон в голове усиливается, дыхание учащается. Я до сих пор не понимаю, что я делаю. Надавливаю чуть сильнее. Сквозь звон слышу приглушенные крики. Падаю на пол и отключаюсь.