Сделка

Я быстро смаргиваю сон с кончиков ресниц, затравленно оглянувшись по сторонам. Тепло, окутавшее меня, мгновенно растворяется, и я оказываюсь в плену холода. С сумасшедшей скоростью я оглядываю небольшую пещеру, а затем облегчённо вздыхаю. Всего лишь сон. Опасность миновала. Моё внезапное пробуждение пугает Уголька. Кот вскочил со своего места, обеспокоенно спросив: - Роды? Я отрицательно качаю головой, пытаясь унять быстрое сердцебиение. - Нет, - и чтобы у воителя не было лишних вопросов, поясняю. – Дурной сон. Губы Уголька расплываются в улыбке. Он делает несколько шагов навстречу, и от этой близости мне становится не по себе. Внутри разжигается привычное ледяное пламя, щекоча меня своим полыханием. Чёрт, а я ведь думала, что всё это исчезнет; моя тяга к Угольку ослабнет и его взгляд перестанет вызывать у меня непривычную бурю чувств. Какая же я наивная. Пытаюсь отстраниться, но кот словно предугадывает мои мысли, надвигаясь на меня. Я вынуждена отступить. Делаю шаг назад и упираюсь в стену, обречённо вздохнув. Я попала в его плен. Уже в который раз. - Доволен? – недовольно бурчу я, игнорируя его улыбку, которая «переросла» в ухмылку. Уголёк кивает, а затем отходит, позволяя мне пройти на подстилку. - Как жаль, что скоро ты ретируешься в детскую. Мне будет так не хватать твоего… присутствия, - даже когда он находится вдалеке, мне кажется, что его шёпот опаляет мои уши. Морщусь, но потом гордо вскидываю голову, пародируя его ухмылку. - Ты сам накликал на себя эти беды. Я же не просила, чтобы ты любил меня. Последние слова вырываются шёпотом. Я не ожидала такого, чувствуя, как мне необычно произносить слово «люблю». Никому я не позволяла так глубоко проникнуть в моё сердце; завладевать моим разумом. Моими мыслями. А Угольку не составило больших проблем разрушить мою ограду, проникая в самые укромные уголки моей души. - Но ты хотела. Чтобы я полюбил. Ох… Дыхание учащается, когда взгляд воителя становится настойчивее. Внимательнее. Будто он пытается прочесть мои мысли, пытается понять, какие бесы бушуют у меня внутри. - Когда ты так на меня смотришь, я будто волю теряю, - моё поведение меняется. Теперь мне до безумия хочется прижаться к Угольку, вдохнуть любимый аромат и ещё раз поверить в то, что он теперь со мной. Навсегда. Уголёк не произносит ни слова. Да и к чему слова? Они всё портят. А сейчас мне важна каждая секунда, которую я проведу рядом с ним. Его тепло передаётся мне. Я утыкаюсь лицом в шею любимого мне кота, замирая. Считаю удары сердца, но сбиваюсь, как-то запоздало понимая, что для него оно будет биться вечно.

***

- Неужели соизволила выйти из своего любовного гнёздышка? – проворчал Львиносвет, опалив меня недовольным взглядом. Сидевшая рядом Пеплогривка, закашлялась, пытаясь скрыть накативший смех. Я передёрнула плечами. - Не понимаю о чём ты, - с удивлением отозвалась я, подойдя к куче с едой. Выбрав голубя, я склонилась над ним, отмечая тот факт, что сегодня у меня разыгрался зверский аппетит. Плюс, внизу живота ощущалось непонятное покалывание, которое тревожит. Оно не вызывает раздражения, но… - Я о том, что всё своё свободное время ты проводишь с Угольком, в вашей уединенной пещерке! - Львиносвет прервал мои мысли, выражая всё своё накопившееся неудовольствие. – Вы хоть нынешний молодняк пожалейте! Если они увидят, чем вы там занимаетесь… - Львиносвет! – Пеплогривка несильно пихнула его в бок, громко захохотав. – Между прочим, Остролистая скоро родит. Нынешнему молодняку уже ничего не угрожает. Их перебранка эхом звучит в моей голове. Я усмехаюсь, видя, как Львиносвет специально провоцирует Пеплогривку на эмоции. Кажется, брат тоже угодил в сети любви. Хотела сказать что-то, но замерла. И глаза широко распахнулись. Чёртов сон. Он вновь окутал плотным туманом мои мысли, парализовал тело и вселил в подсознание страх. Словно давил на меня, ожидая, что мои лапы подогнутся и я упаду, позволяя ему завладеть собой. Запах крови защекотал ноздри. Я раскрыла рот в немом крике, опалённая всем этим ужасом, который увидела прошлой ночью. И я хотела, так отчаянно хотела забыть об этом, но воспоминания с каждым разом становились всё ярче и красочнее. Приобретали больше эмоций. Яркая вспышка боли, словно острые когти, резанула по животу. Мне никогда не было так больно. Мне никогда не было так страшно. - Остролистая? – голос брата доносился будто издалека. Я смотрела в одну точку, рвано дыша. И воздух, выталкиваемый лёгкими, казался обжигающе-горячим. До боли вонзала когти в землю. До боли сжимала челюсть, ощущая вкус крови на языке. До боли хотела, чтобы весь этот кошмар закончился. Непонятный толчок в животе вернул меня в реальность. Быстро заморгав, я перевела взгляд на испуганного Львиносвета, хрипло прошептав: - Роды начались.

***

Мир канул в бездну. Хрупкая земля под моими лапами рассыпалась, превращалась в пепел. Мне казалось, что я падаю в нескончаемую бездну. По пещере целителя стремительно носился Воробей; я отчётливо слышала его неуклюжий топот. Он приносил Листвичке пучки лекарственных трав, пытаясь не обращать внимания на мой громкий крик. О, я кричала. Громко, так больше не кричала никогда. А потом голос сорвался, и вместо крика я испускала непонятные стоны. Роды продолжались долго. Слишком долго, чтобы я могла вынести их. И громкий возглас Листвички, я встретила с измученной полуулыбкой. - Она потеряла много крови, - голос целительницы дрожал. – Она может умереть! И опять эта суета. Я уже не реагировала на крики целителей. Тёплые волны разливались по моему телу, будто укачивая. Мне больше не было больно. Мне было страшно. - Слушай меня внимательно, Остролистая, - внезапная холодность в тоне Листвички удивляла. Её дыхание опалило уши. – Приближается очередная схватка. И сейчас ты должна собрать воедино все свои силы и тужиться. Иначе котёнок умрёт. Внутри словно что-то оборвалось. Котёнок умрёт…? Нет. Я сделаю всё, чтобы он выжил. Следуя совету Листвички, я набрала в лёгкие как можно больше воздуха. Новая волна боли алой кровью вспыхнула в моём подсознании. Скрежетнув зубами, я почувствовала, как силы покидают меня. Последовательные волны будто утаскивали меня за собой, в зияющую бездну. Сопротивляться я больше не могла. Головокружение усилилось. Я успела сделать короткий вздох, а потом меня поглотила тьма. Она беспощадно выбивала из меня жизнь, как будто радуясь, злорадствуя моим мучениям. Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание – испуганные леденисто-голубые глаза. А потом... пустота.