От лица Леры
Приятно согревавшие лучи солнца исчезли. По небу поползли тёмные тяжёлые тучи. Угнетающая обстановочка. Мы с Пашей стояли во дворе одного из многоэтажных домов — он взглядом искал подходящую машину, пока Лёша разговаривал с каким–то мелким школьником. Я так и не сказала Паше, а знаете почему? Он не хотел слушать. Постоянные причины отвернуться и не обращать на меня внимания. Я знаю, что виновата, и прекрасно понимала и Пашу, и что простить гораздо легче, чем поверить заново. Люди часто говорят про расстояние. Оно может разрушить даже самые крепкие отношения. А знаете, что хуже расстояния физического? Это душевное расстояние. Несказанные фразы. Вы рядом, но как будто в разных городах, разных мирах. Это больнее, чем реальное отсутствие человека. С реальным я сталкивалась… Боль, но ты со временем к ней привыкаешь, ведь чаще всего это случается быстро. Больнее терять человека вот так — медленно, оставаясь с ним рядом. Только это «рядом» — пустая бесконечность. Бесконечности бывают разные — большие и маленькие, счастливые или не очень. И страшно, когда «не очень». Люди часто думают, что отдаляясь от человека, уменьшают свои и чужие чувства. Проблема только в том, что это не так. Мы сели на скамейку возле одного из подъездов, когда к нам подошёл Лёха. — Ты её точно завести сможешь? — Паша и Лёша смотрели на одну и ту же машину. Все машины во дворе были одинаковые, а я не очень разбираюсь в марках. — Я когда у Бачалова в сервисе зависал, мы там и девятки, и десятки заводили. Там как два пальца об асфальт — контакт щёлкнул и всё. Видел я с пацаном мелким базарил? Щас он мне принесёт свою школьную железную линейку, которой эти тачки лучше чем ключом открываются. А вот и он, — Горелов кивнул на бегущего к нам ребёнка. — С какого хрена он тебе её несёт? Денег дашь ему что ли? — Вершинин озвучил мои мысли. — Какие деньги? У меня есть то, за что он душу продаст. — Вот, — запыхавшийся пацан протянул линейку. Лёха, осмотревшись по сторонам, выдавил из пачки две подушечки жвачки Orbit. — Что, прям жевать можно? — Прям жуй. О, а вот это я тоже возьму, — выдернув у него из кармана красный пионерский галстук, он выдавил ещё две жвачки. — А у меня дома ещё линейки есть, — уже жуя жвачку, он всё ещё стоял перед нами. — Ну молодец, завтра куплю, а сейчас беги, — пацан побежал и мы все встали. Мы подошли к машине. Лёша быстро открыл машину, и Паша кинул сумку с прибором на заднее сидение. Он взял меня за локоть, без слов заставляя сесть в машину. После он кинул свою куртку рядом со мной и захлопнул дверь. Мне снова было жутко холодно — я надела Пашину куртку. «Куплю себе такую» — пронеслось в мыслях. Куртка правда была офигенной — кожаные мягкие рукава, тканевая спина, навсегда впитавшийся запах холодного одеколона… Всегда кайфовала от мужской одежды. Жаль, что многие не разделяли этого. Паша открыл дверь, но тут же захлопнул. На улице послышался чужой голос: — Эй, архаровцы, что в машине делаем? Чья? — КГБшник вышел из-за кустов. Паша кивнул на Лёшу. Горелов никогда не растеряется. — Так это… батина. Он попросил её помыть там, салон почистить. Завтра в Киев едем. — А, ну ладно. Только не заводите. — Не, не, не, — КГБшник собирался уходить, но услышав звон упавшей линейки, обернулся. — Паша, нет! — шикнула на него я, пытаясь остановить, но было слишком поздно. Он поднял линейку. КГБшник заметил пистолет, и наставил на Пашу свой. — Стоять. Руки вверх. Оружие медленно положил на землю, — Паша положил пистолет на землю, — из машины, — я и Лёша одновременно вышли из машины. — Встаньте в ряд, — КГБшник говорил быстро, стараясь скрыть волнение. Мы встали по обе стороны от Паши. — Ребят, вы кто такие? — Ну всё, командировка… — еле слышно сказал Лёша. Нас запихали в машину, ничем не отличавшуюся от всех других, и повезли в отделение.***
Он быстрым, уверенным шагом вошёл в здание КГБ. Он был зол — его выдернули среди белого дня, как оказалось, из-за трёх подростков. Они ведь дети — что они могли такого натворить? — Слушаю. — Капитан Костенко. КГБ СССР. Нам звонили от вас. Где дежурный следователь, Скрыпник фамилия? — он хлопнул маленькой красной книжечкой, предъявляя удостоверение капитана КГБ. — Я вас провожу, — молодой офицер быстро встал, направляясь к лестнице на второй этаж. — Я сам, — Костенко зашёл в кабинет, оставляя растерявшегося дежурного в коридоре. — Костенко, можно просто Сергей. Что у вас стряслось? — Наш участковый, делая обход, обнаружил трёх подростков, копающихся в машине. После оказалось, что машина им не принадлежит. — А чего сразу не в Москву? — Что? — Костенко не удачно вставил сарказм. — Я говорю, мы-то тут причём? — У них был пистолет. И ещё, изъяли странные вещи. Вот, — Скрыпник протянул ему три устройства — экран, и ни одной кнопки. На одном из них было три больших трещины. Он осмотрел их со всех сторон, но не обнаружил ничего интересного, кроме надписи Samsung, которая ему ни о чём не говорила. Дальше ему передали большой прибор с фонарём, похожий на счётчик радиации. Но его «убили» последние вещи — три паспорта, по крайней мере, на них так написано. Правда вот страна — Российская Федерация. И год выдачи — двадцать семь лет вперёд. — Вы их допросили? — Нет, я сразу позвонил вам. — Где они?