Прощай

      Фрэнк работал один. Прошло уже много времени с того момента, как он делал это. Атмосфера была странной, если не сказать больше. И хотя они с Джерардом и не пытались завязать разговор, его отсутствие всё же отражалось на атмосфере в магазине.       Этим утром Фрэнк проснулся раньше, пролежав пару минут, и затем направился в гостиную. Джерард всё ещё спал на диване. Фрэнк попытался разбудить его, встряхнув за плечо пару раз, но Джерард лишь простонал и повернулся на другой бок, пробормотав что-то про головную боль. Фрэнк подумал, что у Джерарда жуткое похмелье, поэтому просто ушёл, оставив записку на столе.       Когда Джерард проснулся спустя час после ухода Фрэнка, он не осознавал, что опоздал. Он сел на диване, потирая свою разрывающуюся от боли голову.       Он посмотрел на дверь спальни Фрэнка и уставился на нее, с ужасом ожидая момента, когда Фрэнк выйдет, потому что всё будет еще более неловко, чем было, а он даже не думал, что такое возможно.       Джерард обернул свои руки вокруг раскалывающейся головы. Увидел записку на кофейном столике. Он перевернул её и, протерев свои заспанные глаза, прочитал. Там значилось: «Решил, что у тебя похмелье. Ушёл на работу. — Фрэнк».       Джерард почти сел обратно и приготовился получить удовольствие от этого дня, но его будто что-то задело, и он осознал, что просто не может пропустить этот рабочий день. Не потрудившись переодеться, он встал, надел ботинки и направился к двери, не обращая внимания на пульсирующую головную боль, которая с каждым его движением становилась всё мучительнее.       Фрэнк был удивлен, когда Джерард вошёл в магазин, выглядел он абсолютно ужасно. Его волосы были грязные, а глаза — кроваво-красными, будто он наркоман. Его движения были быстрыми, но вялыми, когда он направился к стойке.       — У тебя похмелье, — безучастно произнёс Фрэнк, — тебе необязательно было приходить.       — Да, но я пришёл, — Джерард пожал плечами, встав напротив стойки и держа руки в карманах. — Есть что-нибудь, что мне нужно сделать?       — Тебе необязательно что-либо делать, — повторил Фрэнк.       — Но я пришёл, — также повторил Джерард, — это последний день, когда мы работаем вместе. Я буду в порядке.       — Ох, — это единственное, что Фрэнк мог сказать в ответ. Он действительно не думал об этом. Джерард должен был съехать завтра, что также означало, что он больше не будет работать с Фрэнком. Фрэнк не думал, что этот день действительно настанет.       — Так, есть что-нибудь, что я могу сделать? — спросил Джерард.       — О, да, — кивнул Фрэнк, — если ты хочешь, мы получили коробку с дисками от местной звукозаписывающей компании, — Фрэнк нагнулся, доставая коробку из-под прилавка и передавая Джерарду, который взял молча принял её и пошёл в отдел с местными группами.       Фрэнк сел обратно на свой стул, не скрывая, что смотрел на Джерарда, пока тот был занят раскладыванием дисков. Их отношения были ужасны, однако Джерард настаивал на отработке последнего дня, и Фрэнк не понимал, чем он заслужил это, ведь всё, что он делал, — так это разрушал их отношения.       Джерард чувствовал взгляд Фрэнка, просверливающий дыру в его затылке, но решил игнорировать это. Единственной мыслью, которую он допустил, было то, что Фрэнк, вероятно, устал и дожидается конца рабочего дня, чтобы избавиться от него.       К тому моменту, как Джерард покончил с дисками, в магазин зашёл Майки.       — Привет, Джи, — улыбнулся он, останавливаясь за Джерардом, чтобы рассмотреть диски. Он повернулся и посмотрел на Фрэнка. — Привет, Фрэнк.       Фрэнк помахал ему рукой и решил перестать пялиться на Джерарда, пока его брат здесь.       — Привет, Майки, — промямлил Джерард, обнимая брата слишком лениво, совсем не так, как обычно.       — Ты выглядишь ужасно, — заметил Майки.       — Похмелье, — буркнул Джерард, заканчивая раскладывать последние диски, и затем оставил своего брата, чтобы сесть на свой стул.       Фрэнк был слегка удивлён, увидев, что Джерард разговаривает со своим братом так небрежно. Обычно он излучал радостное возбуждение каждый раз, когда видел, что брат заходит в магазин. Майки, однако, был невозмутим. Он, вероятно, привык к раздражительности своего брата после бессонных пьяных ночей.       Майки схватил диск и положил его на кассу.       — Так, ты готов расстаться с моим братом? — пошутил Майки, передавая диск Фрэнку.       Челюсть Фрэнка напряглась, но он быстро заставил себя натянуть улыбку перед лицом Майки, чтобы у того не было и шанса заметить неловкость, которая нарастала внутри него.       — Ты просто не можешь дождаться, чтобы я жил с тобой, — вмешался Джерард, сумев снять напряжение.       — Если «не могу дождаться» означает пытку всей моей жизни, то да, — кивнул Майки, улыбаясь Джерарду, — в любом случае, ты когда-нибудь слышал об этой группе, Фрэнк?       Фрэнк был слишком занят, стараясь пробить покупку как можно быстрее, чтобы не останавливаться и не смотреть на то, что подобрал Майки. Это был альбом группы под названием «Loaded Animus». Фрэнк прикусил губу, услышав о группе, и не желал обсуждать их дальше.       — Да, — кивнул Фрэнк, пробивая диск и пододвигая его обратно Майки, — Джерард, это было на складе, куда ты сегодня ходил?       Джерард посмотрел на них, и Майки поднял диск, чтобы брат мог его рассмотреть.       — О, да, было, — ответил Джерард, удивившись, что Фрэнк заговорил с ним, — эти ребята хороши?       — Они нормальные, — пожал плечами Фрэнк, — но я не знал, что они подписаны.       — Да, — кивнул Майки, — они подписались не так давно, но они действительно чертовски хороши. Скоро у них будет небольшое представление в городе. Я слышал, это будет феерично.       — В городе? — горло Фрэнка внезапно пересохло. — Когда?       — Не знаю, — пожал плечами Майки, — ты должен прийти на них, когда они приедут. Их обычно разогревает ещё куча неподписанных на лейблы групп.       — Нет, спасибо, — перебил Фрэнк, слова быстро вылетели из его рта. Джерард и Майки как-то странно посмотрели на него, но он сумел отвести взгляд. Он отвлекся, взяв у Майки деньги и отдав ему сдачу.       Неловкое молчание, слишком затянувшееся, чтобы быть прерванным, наконец, было нарушено звонком в дверь. Вошёл Хамбоун, его лицо украшала свойственная ему ухмылка.       — Фрэнки! — выпалил он.       — Привет, Хамбоун, — Фрэнк кивнул в ответ. Хамбоун был тем, с кем разговаривать было удобно всегда. Напряжение появлялось лишь при разговоре с Джерардом и Майки.       — Хэй, ты же участник группы! — воскликнул Майки, легко узнав Хамбоуна. — Pencey Prep, верно?       — Да, — самодовольно кивнул Хамбоун, и это самодовольство отразилось на его улыбке, — был на нашем шоу?       — Был, вы, ребята, реально крутые! — сказал Майки, пожимая ему руку. — Я Майки, брат Джерарда.       — Приятно познакомиться, — улыбнулся Хамбоун. — Ты заводишь друзей, малыш Фрэнки? Я горжусь тобой.       — Отъебись, — Фрэнк закатил глаза, позволил небольшой улыбке появиться на его лице.       — Хэй, Джерард, — Хамбоун улыбнулся, заметив парня с похмелья, тихо сидящего на стуле. — Вот дерьмо, ты выглядишь ужасно. Слишком много Фрэнка, да?       — Пива, — поправил его Джерард, — хотя, я не знаю, что из этих вариантов хуже.       Бровь Фрэнка дернулась. Он мог выдержать шутку, но горечь в голосе Джерарда ясно давала понять, что это не шутка.       — О-о-о, — протянул Хамбоун, — мне нравится этот парень. Держись за него, Фрэнки.       — Это не важно, сегодня мой последний рабочий день, — Джерард внезапно стал более разговорчивым. Фрэнк старался не пялится на него, вместо этого он разглядывал Хамбоуна.       — Ах, Фрэнки отталкивает людей, — кивнул Хамбоун, — прекрасно понимаю.       — О, да пошёл ты, — Фрэнк усмехнулся, — я пытался тебя оттолкнуть, но ты не ушёл.       — Ты продолжил посещать мой тату-салон, — пожал плечами Хамбоун, — признай, ты меня любишь.       — Твои татуировки, — Фрэнк пожал плечами в ответ, — дело определённо в этом.       — Он использует меня ради чернил, — вздохнул Хамбоун. — Что за любвеобильный мужчина!       — Если бы он знал, что такое любовь, — пробормотал Джерард, но ни Хамбоун, ни Майки не уловили его слов, потому что разговор зашел о других местных группах. Только уши Фрэнка уловили эти слова, и он, наконец, проиграл битву, которую вели его глаза, и взглянул на Джерарда. Джерард уставился прямо на Фрэнка, и они внезапно оказались окутанными этим взглядом, который был слишком напряжённым для утешения, но ещё более напряжённым, чтобы оторваться от него.       Невысказанные слова плыли в карих глазах обоих мужчин, но их было слишком много, чтобы кто-то из них мог их разобрать. Казалось, они выкрикивали все эмоции одновременно, оставляя после себя лишь непонятный беспорядок. Это было самое длительное общение после пьяного инцидента, но ни слова не было сказано или понято.       — Эй, земля вызывает Фрэнки, — голос Хамбоуна проник в их безмолвные гляделки, которые слишком затянулись, чтобы кто-то из них мог это понять. Фрэнк резко вернулся к реальности, заставив себя отвести взгляд от Джерарда и посмотреть на Хамбоуна.       — Что? — спросил Фрэнк.       — Я просто сказал Майки, что ты никогда не будешь слушать этих ребят, — сказал Хамбоун, держа в руке только что купленный Майки диск.       — Они мне не нравятся, — быстро ответил Фрэнк.       — Я никогда не слышал, чтобы он не давал группе шанса, — сказал Хамбоун, обращаясь к Майки, — но он не дал его этим парням! Я думал, что они будут чертовски дерьмовыми из-за того, как сильно он их не любит, но они хороши! Я не знаю, что там у него за охуенное мнение.       — Прекрати уже, блять, трепаться о них, — выпалил Фрэнк, но не в привычном мягком тоне, которым обычно обращался к Хамбоуну.       — Воу-воу, — Хамбоун вскинул руки, — я просто пытаюсь говорить с тобой.       — Да, да, — пробормотал Фрэнк, прислонившись к стойке. Если раньше он молился о чём-то, что могло бы прервать неловкое молчание, то теперь больше всего на свете хотел вернуть его.       — Ну, мне пора идти — сказал Хамбоун, уже отступая к двери, — но я просто хотел зайти и напомнить вам, ребята, что у нас завтра концерт. Ты тоже должен пойти, Майки.       — Мы с Джерардом будем заняты переездом, — сказал Майки, — но мы обязательно постараемся прийти.       — Потрясающе, — кивнул Хамбоун и с серьёзным выражением лица указал на Фрэнка. — И ты, конечно же, придёшь, Фрэнк.       — Не знаю, — пожал плечами Фрэнк, — посмотрим.       — Тебе лучше быть, — сказал Хамбоун, — это, наверное, наше последнее шоу здесь в ближайшее время, так что ты, блять, идёшь.       — Мне тоже пора, — сказал Майки, следуя за Хэмбоном к двери, — надеюсь, увидимся завтра, ребята.       — Я поеду с тобой, приятель, у меня в машине есть одна из наших старых демо-записей, раз уж ты так захотел.       — Потрясающе, — кивнул Майки.       Хамбоун и Майки ушли, позволив тишине быстро взять верх, устроившись между двумя мужчинами, как и раньше. Это было неудобно, но знакомо, так что никто из них не задавался вопросом.       Прошло несколько часов, покупатели то входили, то выходили из магазина. Было уже далеко за полдень, и оба парня проголодались, но ни один из них не хотел признаваться в этом, не желая первым нарушать молчание. Вместо них это сделали их желудки, по очереди заурчав.       — Я закажу обед, — сдался Фрэнк, — наверное, пиццу.       — Ого, ты и вправду умеешь говорить, — усмехнулся Джерард.       Фрэнк проигнорировал замечание Джерарда и молча потянулся к телефону.       — Или нет, — пожал плечами Джерард, — полагаю, это разовая акция, да? Похоже, это такая модель поведения...       Рука Фрэнка остановилась на полпути к телефону, всё его тело внезапно стало неспособным двигаться, за исключением горла, которое нервно дёрнулось. Он ждал вспышки гнева Джерарда, даже понимал её, но всё ещё был потрясен тем, что произошло. Каждое слово, слетавшее с губ Джерарда, было пропитано ядом, и это лишало Фрэнка всякого ответа.       — Я действительно чертовски устал от этого, понимаешь? — Джерард вздохнул, вставая со стула. — Меня не волнует, что ты не гей, правда, не волнует. Даже если это была пьяная грёбаная ошибка, хорошо, пусть это было так, но ты ведёшь себя как настоящий мудак! — Джерард понятия не имел, откуда взялись эти слова и как он набрался смелости произнести их, но теперь, когда крышку сорвало, содержимое было не сдержать.       Джерард подошёл к стойке и встал прямо напротив Фрэнка, не сводя с него пристального взгляда, от которого у того сводило живот.       — Я действительно благодарен тебе за всё, что ты сделал, Фрэнк, чертовски благодарен, — продолжал Джерард, — и я был так счастлив, что ты сделал всё это, потому что ты был моим другом, но теперь я не знаю, кто ты, чёрт возьми, такой. Я понимаю, ты не гей, так что минет ничего не значил, отлично! Но это была не моя гребаная вина! Я не заставлял твой гребаный член лезть мне в рот! Я не заставлял тебя целовать меня! Это была такая же твоя вина, как и моя. Но после того, как это случилось, ты, блять, игнорируешь меня, и я просто… Я не знаю, что всё это значит, Фрэнк, честное слово, не знаю.       — А потом приходит Хамбоун, и ты улыбаешься, как будто ничего не случилось, — продолжал Джерард, — ты вдруг стал нормальным с ним, хотя в последнее время обращался со мной как с дерьмом. Ты меня игнорировал, а потом я просто сижу и смотрю, как ты разговариваешь с ним, и это заставляет меня чувствовать себя так… Чёрт, я говорю, как гребаная девочка-подросток, блять!       Джерард хлопнул ладонями по стойке и отвёл взгляд от Фрэнка, направив его в пол.       — Я просто… Я даже не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю, — вздохнул Джерард, поднимая руку и потирая переносицу. — Наверное, я просто хотел выяснить всё до отъезда. Я знаю, что ты счастлив покончить со мной, я знаю, что ты счастлив, и знаешь что? Я понимаю, это вполне понятно. Но я просто хотел выпустить все это наружу. Я куплю нам пиццу, а когда вернусь, мы просто забудем всё, что я сказал. — Джерард остановился, чтобы сделать глубокий вдох, и закрыл глаза. — Ладно.       Джерард отвернулся от прилавка и практически выбежал из магазина, отчаянно желая уйти. Он не знал, откуда взялась эта вспышка гнева и как слова вырвались из его сознания. Он даже не знал, в какой момент они появились в его сознании. Холодный воздух ударил ему в лицо, как только он вышел за дверь, и он решил дойти до ближайшей пиццерии, чтобы порыв холодного ветра мог очистить его разум.       Фрэнк всё ещё стоял за кассой с неизменным выражением лица. Он ожидал, что Джерард набросится на него, но не ожидал, что окажет на него такое воздействие. Слова Джерарда впились в него, разъедая его грубую оболочку. Он был разочарован в себе.       Он уронил голову на стойку, не потрудившись смягчить удар, она приземлилась с громким стуком. Беспорядочные пряди его тёмных волос каскадом падали на прилавок под ним, слегка завивающиеся кончики едва касались поверхности. Это была вуаль, скрывающая почти страдальческое выражение его лица от внешнего мира, скрывающая тот факт, что он был так поглощён каждым словом, сказанным ему Джерардом. Хотя никто, кроме Джерарда и его самого, не знал об этой ситуации, он чувствовал острую потребность спрятаться от мира, спрятать заботливое выражение, которое было написано на его лице. Ему было не всё равно, и это было хуже всего. Ему было небезразлично, что чувствует Джерард, и он действительно хотел это изменить, но не мог… Нет, не хотел. Он мог легко вернуться к жизни, в которой ему не нужно было защищаться от мира.       Джерард пришёл спустя довольно длинный промежуток времени. Фрэнк не двинулся с места, его лоб прижался к холодной поверхности прилавка. Он поднял голову, ожидая увидеть посетителя. На его лице было усталое выражение: полуприкрытые веки, приподнятые брови, и это Джерард легко заметил, но предпочел проигнорировать. Он подошёл к стойке и поставил коробку с пиццей перед Фрэнком, согревая холодное пятно, на котором лежал его лоб. Кроме того, у него было две банки содовой, одну он оставил Фрэнку, а другую взял себе.       Фрэнк ждал от Джерарда большего. Он не думал, что Джерард действительно сможет вернуться и вести себя совершенно нормально, но он это сделал. Джерард открыл коробку из-под пиццы, оторвал кусочек и пальцами поймал несколько прядей эластичного сыра. Он сел, откусил огромный кусок и поставил банку с содовой на пол рядом со своим стулом.       Фрэнк тупо уставился на пиццу, на его лице застыло недоумённое выражение, словно он не знал, как её есть. Но в тот момент он даже не видел пиццы. Его глаза были устремлены на неё, но мысли витали где-то в другом месте, затуманивая зрение бесконечными мыслями. Только когда он почувствовал, что взгляд Джерарда прикован к его лицу, он, наконец, отогнал от себя эти мысли и взял кусочек для себя.       Остаток дня прошёл в тишине, в которой они обычно пребывали. Джерард отвёз их домой, и они молча вошли в квартиру. Мысли о том, что это был их последний раз, когда они вместе возвращались домой с работы, совпадали в их головах. Когда они вошли в квартиру, Фрэнк немного задержался у двери, сняв ботинки. Он не знал, что и зачем он собирался делать, но это было всё, на что хватило его размышлений. Вздохнув с досадой на свои запутанные мысли, он направился в спальню.       Джерард заметил это и со своим собственным вздохом опустился на диван.       — Фрэнк, — заговорил Джерард, снова нарушив молчание. Фрэнк остановился, взявшись за ручку двери в свою спальню. Он ждал, какие резкие слова слетят с губ Джерарда на этот раз, но их не последовало. Вместо этого он получил простое «Спокойной ночи».       Фрэнк закрыл глаза и глубоко вздохнул. Это определённо было не то, чего он ожидал, особенно не та вежливость, с которой говорил Джерард, но это принесло с собой то же самое чувство вины, которое Джерард заставил его ощутить ранее в тот же день.       — Спокойной ночи, — сказал Фрэнк, желая избавиться от монотонности своего голоса, но опасаясь, какие эмоции могли бы возникнуть, если бы он заговорил иначе.       «Последняя ночь», — подумал Фрэнк. Это была их последняя ночь, и она была совсем не хороша, но он ничего не сказал. Он не мог, потому что это была его собственная вина. Если он не мог ничего изменить, то не о чем было и говорить.