Беспорядочно

«Против ветра на пределе сил». Кипелов, "Безумие"

      Её восхваляют.       Собравшиеся в Убежище люди — жалкая горстка, но зато как верят! «Вестница Андрасте, она — Вестница самой Андрасте!» - скользит по рядам шепоток, который раздражает долийку до зубовного скрежета. Наблюдая всеобщее празднество, Эллана со злостью думает, что эти шемы вконец обнаглели: не в силах дать разумное объяснение, они примешивают провидение и давно умершего полководца. Какой смысл?       Это лицемерие.       Всего пару месяцев назад любой из тех, что слёзно благодарят и падают в ноги, как минимум отшвырнул бы её со своего пути, не удостоив взглядом. «Эй, пакость остроухая! Ты, эльф! Да, ты, подойди сюда!»       Эллана привыкла к издевательствам, как привыкает рано или поздно любой из её расы, она закрылась от окружающих в коконе цинизма... И только, именно поэтому не позволила себе обмануться полученным титулом. Острые ушки — клеймо на всю оставшуюся жизнь; не имеет значения, что ей этого никто не рискнёт сказать вслух — теперь не рискнёт.       Она не просила высокой роли, скорее наоборот, старалась отвертеться, пока только была такая возможность. Но разве может новенькое боевое знамя отвлечь от себя посторонние взгляды?       При всех минусах Церкви, погрязшей в хаосе и не способной к осмысленным действиям, там хотя бы понимают, что Невеста Создателя никогда, ни за что не сделала бы эльфийку проводницей своей воли в Тедасе.       Эллана кривит тонкие губы в намёке на улыбку и рассеяно думает: «Может, всё-таки разум покинул не всех шемов, хм?»       Прозрачный морозный воздух доносит до неё чад тысяч факелов и костров даже раньше, чем объятый ужасом Каллен влетает во внутренний двор с «чудесными новостями», готовыми сорваться с губ.       Никто лучше охотника не чувствует западни, и нет охотников лучших, чем долийцы — ещё не заметив архидемона, Эллана понимает: всё, конец. Странная армия без знамён, невнятные цели нападающих, неожиданный гость у ворот... Слишком много, чтобы надеяться на победу — так не выпустить стрелу, если ветер дует со всех сторон одновременно.       Выжившие в первой волне атаки спасаются бегством, а Эллана с маленьким отрядом прикрывает отход, заранее понимая, что в какой-то момент останется напротив крылатой смерти одна. Решение разыграть козырную шестёрку с длинными ушами её дорогие соратники приняли до странного слаженно.       Затравленная обида целого народа быстро перерастает в холодную ярость, которая позволяет долийке устоять, глядя в глаза Корифея, и выполнить задуманное. Искусственно вызванный обвал — прекрасная идея — вместе с Убежищем под тоннами снега и камня оказывается погребена приличная часть вражеского войска.       Сказать, что шанс был ничтожно мал, значит скромно промолчать, но Эллана выживает — назло соратникам-последователям. Правда, раскинувшаяся вокруг заснеженная равнина мало располагает к восторгам. Пережив общение с архидемоном, замёрзнуть насмерть — не смешно ли?       Необходимо добраться до разбитого ими лагеря — не могли же уйти далеко! Больше всего эльфийке хочется лечь и сдохнуть, лишь бы только не чувствовать осколочный ужас, дробящий сознание. Вместо жалоб на жизнь в её голове бьётся хлёсткое «Тварь!», обращённое к себе с единственной целью — дотерпеть.       Каменный ветер бьёт под дых, осколками льда загоняет обратно в горло прерывистое дыхание. Метка «Вестницы», всего лишь ошибочное заклинание врага, жжёт руку холодным зелёным сиянием.       Она дойдёт, не может не дойти.