- - - - - - -
Если вы встретите ошибки, пожалуйста, укажите их в ПБ. Жизнь детей-волшебников во многом отличается от магловской, хотя бы тем, что маги большую часть своей юности вынуждены жить в Хогвартсе, вдали от разного рода развлечений, однако даже здесь, в стенах школы, многие поколения подростков веками изобретали и находили различные способы разнообразить свою школьную жизнь. Тем посвящённым, что знали о Выручай-комнате, предоставлялось отличное место для проведения приватных вечеринок, безо всякого опасения, что учителя смогут их обнаружить и прервать веселье. Однако таких знающих учеников было немного, так что чаще всего старшекурсники собирались в гостиной чьего-либо факультета, надеясь, что заклинания помогут им скрыть от преподавателей их незаконные собрания. Самые смелые умудрялись выкрадывать из запасов учителя Зельеварения ингредиенты для зелий, из которых затем, как правило, какой-нибудь ученик, больше всех разбирающийся в предмете, умудрялся сварить небольшой пузырёк чудо-зелья, капли которого хватало, чтобы сделать даже из тыквенного сока полноценный алкогольный напиток, а иной раз и что-нибудь посильнее. Некоторым счастливчикам и везунчикам удавалось провезти в школу позаимствованные из родительского бара бутылки с огневиски и другим спиртным, чтобы затем компанией отпраздновать окончание школы. Даже растениям из теплицы профессора Стебль и то находили применение. Но сейчас, после того как Дамблдор лично дал добро на проведение вечеринок факультетов, то, что раньше считалось нарушением правил, теперь получило официальное разрешение. Надо ли говорить, какую радость это вызвало у учеников? Конечно, директор разрешал лишь небольшие вечеринки в пределах гостиных факультетов, но одно негласно влекло за собой второе, а преподаватели вряд ли были настолько наивны, чтобы предполагать, что ученики сидят за книжками, обсуждая уроки, но, по крайней мере, им никто и никогда не мешал. Если, конечно, всё было в пределах разумного, но пока что ученики ни разу не превышали рамок дозволенного. — Через несколько поколений подобное станет обычным делом, — Гарри обвёл рукой наполненную старшеклассниками всех факультетов гостиную Рейвенкло. Время летело удивительно быстро, и вот уже пришла очередь рейвенкловцев выступать в качестве гостеприимных хозяев. Пока малыши сладко спали в своих комнатах под несколькими сильными заглушающими заклятиями, ученики постарше вовсю наслаждались прелестями школьной жизни, а вернее школьного отдыха. — Думаю, это далеко не последнее нововведение Дамблдора. Сначала дежурства, затем вечеринки, теперь вот изменения в Большом зале. Я совсем не удивлюсь, если в скором времени директор отменит расселение по факультетам, и все будут жить вместе. — Гарри подумал, что это не такая уж плохая идея. Всё-таки, уж слишком далеко находятся подземелья от гриффиндорской башни. — Жизнь не стоит на месте, а у старика проверенный поставщик лимонных долек, — Малфой, в чьих объятиях удобно устроился Поттер на одном из синих диванов, чуть поодаль от центра всеобщего веселья, пребывал в отличном расположении духа. Гарри, как оказалось, не был сторонником празднеств, предпочитая больше наблюдать, чем принимать участие, а так как слизеринцу не нужно было искать себе развлечение (когда есть Поттер, кажется, вообще больше ничего не надо), он с радостью разделял с гриффиндорцем его уединение. — А по мне это было бы просто замечательно, — подал голос Забини, который минут пятнадцать назад нарушил уединение Малфоя и Поттера, приземлившись рядом в обнимку с бутылкой чего-то крепкого. Проходили минуты, бутылка пустела, но уходить Блейз, похоже, не спешил. — Конечно, при условии, что всего вот этого разделения на девочки-мальчики тоже не будет, — брюнет качнул головой, поднимая руку с бутылкой, чтобы проверить, насколько та пуста, а насколько полна. — Я всегда говорил Драко, что такое распределение нечестно по отношению к нам, бедным гетеросексуалам. Девочки с девочками, мальчики с мальчиками — вот что это такое? Просто рай для однополой любви. — А ты не завидуй, — ухмыльнулся Малфой. Он крепче прижал к себе Поттера, который старательно вглядывался в толпу, пытаясь найти знакомые кудрявые волосы подруги, которая убежала куда-то ещё в самом начале вечера, не сказав ни слова. — Забини, а ты не хочешь пойти… ну, не знаю, прогуляться, подтвердить свою ориентацию, не? — Гарри всем своим видом показывал, как ему не нравится присутствие рядом лишних глаз и ушей. Гриффиндорец ничего не имел против Забини, но он-то планировал провести этот вечер с Малфоем и только с ним, а слизеринец нарушал этот идеальный план. Блейз, залпом допив содержимое бутылки, окинул Поттера с ног до головы изучающим взглядом и, словно не заметив заданного вопроса, поинтересовался: — Поттер, а чего это ты сегодня не приоделся? Платьишко там, косметика, все дела, — слизеринец ещё больше развалился на диване, подперев подбородок кулаком, и явно не спешил двигаться с места. — За каким это х… то есть, зачем? — Поттер кашлянул, вспомнив о вежливости, и посмотрел на Забини в ответ, скрестив руки на груди и вопросительно приподняв бровь. Малфой прикрыл рот ладонью, сдерживая смех. Пока все ученики, которым было дозволено присутствовать на вечеринке, почти за неделю готовили наряды и обсуждали, кто и как будет выглядеть, Гарри был совершенно далёк от этого. Когда Гермиона спрашивала его, что он наденет, гриффиндорец молча пожимал плечами, хотя уже давно решил, что клетчатая рубашка и джинсы с кедами будут его идеальным выбором. Ни о каких платьях Поттер даже слышать не хотел, а волосы заплёл в нетугую косу, перехватив её лентой. Как-то Гарри в голову приходила идея обрезать волосы короче, едва ли не под прежнюю прическу, но Гермиона отговорила его, сказав, что на его месте она не стала бы рисковать, ведь неизвестно, как это может отразиться в дальнейшем. Если зелье увеличило длину волос, то какова вероятность, что, вернув себе прежний облик, он не станет лысым? — Глаз радовать, — ответил Блейз таким тоном, словно ему пришлось объяснять очевидную истину. Гарри фыркнул. Несмотря на простую одежду, среди большого разнообразия платьев девушек и цветастых рубашек парней они с Малфоем, который, к слову, как и большинство представителей мужского пола, сильно насчёт одежды заморачиваться не стал, смотрелись вполне гармонично, хоть это и волновало их в самую последнюю очередь. Лента с волос слизеринца перекочевала в причёску Поттера, и свободные серебряные пряди то и дело не давали Гарри покоя. — Забини, — как будто с неохотой позвал Драко, смотря на друга. — Пусть тебе кто-нибудь другой глаз радует, — и кивнул в сторону развлекающихся учеников, яснее некуда давая понять, что пора бы ему уйти. И — хвала Мерлину! — Блейз, состроив напоследок недовольную мордашку и пробурчав что-то про голубков, которые никак не намилуются, оторвал свою пятую точку от дивана и, слегка покачиваясь, пошёл прямиком в толпу слизеринцев, стоявшей на другом конце гостиной. — Глаз ему радовать, — хмыкнул Гарри после ухода слизеринца. — Только если кулаком. — Чистокровные предпочитают магические драки, — заметил Драко, аккуратно отстраняя от себя Поттера и поднимаясь с дивана. Протянув гриффиндорцу руку в приглашающем жесте, Малфой сказал: — Пойдём. — Куда? — запоздало поинтересовался Гарри, оказываясь в объятиях слизеринца. Блондин хитро улыбнулся, уводя свою пару в самый центр гостиной. — Танцевать. Гарри обреченно застонал, запоздало обратив внимание на играющую красивую медленную мелодию и то, что все вокруг разбились на парочки, желая протанцевать этот танец с объектом своего вожделения, ну или просто не быть лузером и не стоять в сторонке. — Танцевать с тобой? Как девушка? — скептически спросил Поттер, поджав губы. Рука слизеринца уже легла ему на талию, и Гарри, вздохнув для виду, закинул руки Малфою за шею, позволяя вести. — Если ты опять думаешь, что всё дело в твоём облике, то ошибаешься, — сказал Драко, склонившись к гриффиндорцу, чтобы тот лучше его слышал. — Если ты думаешь, что если бы ты сейчас был прежним Поттером, и я бы не пригласил тебя на танец, то опять ошибаешься. — Да-да, знаю, — закивал головой Гарри. — Просто... это всё так необычно. Ты, я, мы. Здесь. И то, что тебя не волнует, что я де... то есть, выгляжу как девушка. Не знаю, — он мотнул головой и улыбнулся. — Ну, знаешь, как будто это настолько нереально, но это происходит, и это делает меня... типа... счастливым что ли? — Гарри потупил взгляд, рассмеявшись. Ему было любопытно, как он выглядит со стороны, хотя и не сомневался в том, что глупо. Гермиона часто говорила ему, что с тех пор, как их отношения с Малфоем стали такими, он буквально сиял. — Ну всё, я окончательно превратился в сентиментальную девицу. Малфой усмехнулся, уводя гриффиндорца всё больше вглубь танцующих пар. Поттер не сомневался, что ко всем талантам Драко прилагается ещё и умение прекрасно танцевать различные танцы, всё-таки статус чистокровного волшебника из влиятельной семьи к этому обязывал, но гриффиндорца радовал тот факт, что сейчас был не Святочный бал, а всего лишь обычная вечеринка. Как бы ни танцевал Драко, сам он был отвратительным партнёром. — Да, но зато ты моя «сентиментальная девица», — насмешливо прошептал слизеринец Поттеру на ухо. — Разве это не должно тебя радовать? — О да, конечно, — Гарри закатил глаза. — Если так, то никаких проблем. Просто верещу от радости, ты разве не видишь? Я же… Гриффиндорец пискнул, вцепившись в Малфоя мёртвой хваткой, когда парень резко наклонил его, удерживая рукой за спину, пусть танец этого совсем и не предусматривал. — Хватит, я понял, — со смехом в голосе сказал слизеринец, не спеша возвращать Поттера в вертикальное положение. Обхватив рукой малфоевскую шею, Гарри притянул его к себе, надеясь, что парень крепко стоит на ногах, и они не свалятся на пол, и когда их лица разделяли всего лишь несколько сантиметров, и Поттер думал об утешительном поцелуе, Драко столь же быстро отстранился, ставя немного разочарованного гриффиндорца на ноги. — Ну-ну, я вам это припомню, мистер Малфой, — притворное недовольство Поттера было практически настоящим, только чуточку преувеличенным. Высвободившись из объятий, Гарри демонстративно развернулся, полный решимости вернуться обратно, но не успел он сделать и двух шагов, как слизеринец остановил его, поймав за руку. Драко притянул его обратно к себе и, обхватив ладонями лицо, впился в губы поцелуем. Именно впился, резко, с напором, отчасти немного грубо, но приятно. Все попытки Поттера перехватить инициативу в свои руки, а точнее губы, пресекались сразу, и гриффиндорец оставил попытки, решив просто наслаждаться моментом. Если это были извинения, то Гарри считал их принятыми.* * *
Гарри ненадолго оставил Драко одного в окружении его друзей-приятелей, а сам решил пройтись, заглянуть в уборную да размять ноги, как он сам выразился, и, может, если ему повезёт, отыскать Гермиону, запропастившуюся неизвестно куда. Но пока что никакой подруги он и близко не наблюдал, хотя успел повидать уже всех своих сокурсников и наткнуться на Джинни. Уизли, однако, тоже не знала, где могла быть Грейнджер, и вообще не видела её с того момента, как пришла сюда. Озадаченный Поттер решил прекратить поиски, сделав себе заметку расспросить Гермиону завтра, конечно, если та явится ночевать. Перед тем, как вернуться обратно к Малфою, Гарри заглянул в туалет, предварительно вспоминая, видел ли он сегодня Рона; тот неприятный случай с бывшим другом сделал его настоящим параноиком. Не успел Поттер взяться за ручку, как дверь резко распахнулась, и на гриффиндорца, едва не сбив с ног, налетела девушка с пышной копной каштановых волос. Гарри собирался спросить, всё ли в порядке, но тут незнакомка подняла голову и посмотрела на него в упор, отчего Поттер удивлённо воскликнул: — Гермиона! Девушка, посмотрев в ответ с не меньшим изумлением, быстрее друга пришла в себя и, загадочно улыбнувшись, схватила его за руку, потащив в сторону спален учениц Рейвенкло. Заглянув за одну из дверей и убедившись, что в ней пусто, Гермиона, всё также ничего не говоря и не объясняя, втолкнула в неё гриффиндорца и сама вошла следом. — Где ты была? Я тебя весь вечер искал, — сразу же «накинулся» на девушку Поттер, едва та успела прикрыть дверь. Гермиона загадочно улыбнулась, не спеша проходя вглубь комнаты; лицо её было слегка раскрасневшимся, а волосы чересчур растрёпанными, зато глаза как-то странно и непривычно блестели. — У Малфоя на коленях? — шутливо поинтересовалась Грейнджер, присаживаясь на кровать напротив, лицом к Гарри. — Не только, я ещё и по сторонам смотрел, — парировал Поттер, улыбаясь в ответ. Похоже, Гермиона видела его в гостиной, значит, появлялась в зале ещё не раз. Впрочем, он признавал, что часто отвлекался на Драко, так что вполне мог не заметить подругу. — Неважно, — девушка махнула рукой. — Га-ари, мне столько нужно тебе рассказать! И, весело рассмеявшись, она упала на спину, на мягкую постель чьей-то, не подозревающей об этом рейвенкловки. — Что с тобой? — Поттер в мгновение ока оказался на соседней кровати, нависая над Гермионой и внимательно вглядываясь в её лицо. — Ты себя странно ведешь (он бы сказал, что очень-очень странно). Гермиона, сколько ты выпила? — Чуть-чуть, — честно ответила девушка, тут же хлопая друга по плечу. — Да тебе самому захочется выпить после того, что я тебе расскажу! — Гарри удивлённо поднял брови, выжидающе смотря на гриффиндорку; несвойственное ей поведение порождало много вопросов, один из главных звучал как: кто ты, и что ты сделал с Гермионой Грейнджер? — В общем, помнишь, ты как-то спросил, что бы я делала, если бы меня поцеловала Паркинсон? — Ну да, — ответил Поттер, никак не понимая, причём здесь слизеринка. — Ии? Его «Ии?» прозвучало подозрительно, немного даже угрожающе, словно какая-то часть его мозга уже составляла логические цепочки и подсказывала, куда клонит девушка, поэтому Гермиона, прежде чем ответить, внимательно изучила его лицо и глаза на предмет недружелюбных эмоций. — Теперь я могу тебе с точностью ответить, — осторожно начала Грейнджер, а затем на одном дыхании выпалила: — Я бы с ней переспала. Гарри подумал о том, что кто-то срочно должен позвать мадам Помфри, иначе его челюсть без помощи медсестры никогда не поднимется с пола. — Что? Гермиона, я не знал, что ты… — Поттер замотал головой, когда до него в полной мере дошёл смысл сказанных слов. — Подожди, ты что, переспала с Панси?! Мысли в голове гриффиндорца были похожи на рой беспокойных пчёл. Прежде всего, он не знал, как ему следует реагировать, что сказать и что вообще обо всём этом думать. По правде говоря, он никогда и не подозревал, что Гермиона проявляла интерес к лицам своего же пола, точнее, его вообще никогда и не было, но даже это не удивляло его так сильно, как фамилия Паркинсон, вырвавшаяся из её рта. Поттер ещё помнил то время, когда год назад девушка признавалась ему, что ей нравится Рон, и во время войны, как ему казалось, они сильно сблизились. Не то что бы он думал, что Гермиона будет встречаться с парнем после всего, что он натворил, но всё-таки… даже это не было бы так удивительно, ведь на тот момент её чувства казались ему вполне серьёзными. Хотя Поттер признавал, что бывает слеп по отношению ко многим вещам. Взять хотя бы Паркинсон: он видел, что она часто крутилась возле Гермионы, и что эти двое проводят много времени вместе, но не придавал этому большого значения. И, как оказалось, зря. — Нет, пока нет, — гриффиндорка виновато улыбнулась. — Мы просто целовались. Гарри пожал плечами, как бы говоря: «Ну, раз просто целовались, то это, конечно, совсем другое дело». — Стоп, что значит «пока»? — зацепившись за первую фразу, Поттер вновь набросился с расспросами. — Герм? Девушка устало вздохнула, на мгновение прикусив нижнюю губу. — Ох, Гарри, ну мне же не пять лет, — Гермиона села, подвигаясь и освобождая другу больше места. — Да, знаю, прости, — Гарри виновато улыбнулся, качнув головой. — Просто… ты и Паркинсон, — гриффиндорец повёл плечом. — Так странно. Никогда бы не подумал. — Не страннее, чем вы с Малфоем. — Туше, — со смехом в голосе признал Поттер своё поражение. Прошло совсем мало времени, чтобы он мог свыкнуться с только что объявленной ему новостью. Подобный союз ещё казался ему невообразимым, о котором и подумать было нельзя, ведь Панси слизеринка, а Гермиона была маглорождённой, к тому же он помнил, что раньше подруга не проявляла такой благосклонности к Паркинсон. — Ты называла её мопсом. Вообще-то, когда-то они называли так её вместе, и не только так, но уж больно гриффиндорцу хотелось понять, когда же подруга успела так кардинально поменять своё мнение. — Хочешь, я припомню тебе ругательства, которыми ты величал Драко? — ехидно поинтересовалась Грейнджер. Гарри наморщил нос и показал язык, заставляя её рассмеяться. — То-то же! Хотя ты прав, я сама даже такого представить не могла, — девушка опустила взгляд на свои руки; пальцем она вырисовывала невидимые узоры на покрывале синего цвета. — Знаешь, теперь мне больше не кажется странным, что я так часто сталкивалась с ней в коридорах, классах или в библиотеке. Я-то думала, что она просто старается быть милой со мной из-за того, что ты встречаешься с Драко, и это было странно, ведь все прекрасно знают, как слизеринцы относятся к гриффиндорцам и особенно к маглорождённым, но… после того, как она недвусмысленно дала понять свой интерес… — Гермиона замолчала, и Поттер увидел, что она вновь улыбается, хотя правильнее было бы сказать, что девушка просто светилась от счастья. Видит Мерлин, он никогда не видел её такой… воодушевлённой, и этот блеск в карих глазах для него в новинку, но он не мог не согласиться, что видеть подругу такой — очень приятно. — Ты счастлива, — после паузы, сказал Гарри, не спрашивая, а констатируя факт. Интересно, это то, о чём говорила Гермиона? Вот так же он выглядит рядом с Малфоем? — Ох, я не знаю… — девушка всплеснула руками, — всё так быстро, я даже не думала, что так бывает, но… да, наверное. Она мне нравится, Гарри, действительно нравится, — Грейнджер посмотрела ему в глаза. — Кто бы мог такое подумать, а? Но мне с ней так интересно и… уютно. Она необыкновенная. То, как девушка описывала Паркинсон, совсем не сходилось с мнением о ней Гарри, но это было и не важно. Гермиона вновь сползла по спинке кровати на мягкие подушки, раскинув руки по сторонам и глядя в потолок, и гриффиндорец был уверен, что она полностью поглощена своими мыслями. — Ты права, мне непременно нужно выпить, — спустя молчание, констатировал Поттер и вздохнул. Ведь так и спиться недалеко.* * *
Пребывая в прострации от только что свалившихся на него новостей, Гарри, немного медленно и лениво, пробирался сквозь веселившихся и танцующих учеников, не знавших забот. Взяв по пути два бокала с неизвестным видом спиртного, Поттер опустошил их по очереди, чувствуя, как внутри всё сразу же начинает приятно гореть, и решил на этом остановиться. Цели напиваться до состояния овоща у него определённо не было. Ещё издалека Поттер заметил, что вместо компании слизеринцев, с которыми он оставил Малфоя, рядом с Драко стояла незнакомая ему блондинка. Хотя, может быть, и знакомая, однако лица её он не видел: она стояла к нему спиной. Девушка, судя по вздрагивающим плечам, не переставала хохотать, то и дело поправляя свои роскошные золотистые локоны. Впрочем, Гарри не было никакого дела до её внешности, единственное, что его волновало, это то, что незнакомка с каждой секундой норовится как можно ближе придвинуться к Малфою. Его Малфою. — Кхм-кхм, простите, что отвлекаю, — мило улыбаясь, сказал Поттер самым вежливым на свете голосом, когда поравнялся с этой чудесной парочкой. Звонкий смех девушки оборвался (Гарри вообще не понимал, над чем она так хохотала, зная Малфоя, тот явно не анекдоты ей рассказывал), и она, нахмурившись, кинула на него недовольный взгляд. — Надеюсь, я вам не помешал. Блондинкой оказалась Лайза Турпин — рейвенкловка и их однокурсница, Поттер иногда видел её на совместных занятиях. Её, что называется, можно было охарактеризовать всего лишь одним словом «мило». Она была миловидна, очень симпатична на лицо; всегда мило общалась с другими учениками и улыбка у неё тоже была милой-милой, но слишком уж искусственной. Но весь этот милый образ портили красивые, но холодные голубые глаза, которые в данный момент сверлили Поттера недобрым взглядом. Видимо, подумал Гарри, девчушка была недовольна тем, что он помешал ей кокетничать с Малфоем, строить ему глазки и всячески пытаться завоевать его расположение. Подобное забавляло Поттера. Почему-то после того, как они начали встречаться, большинство девушек Хогвартса внезапно решили, что у них ещё есть шанс отбить слизеринца и привязать его к себе. — Нисколько, — Драко улыбнулся, обнимая Гарри за талию и притягивая к себе. — Мы здесь так мило беседовали, — звонким голосом сказала Лайза. Её пухлые губы, щедро намазанные ярким розовым блеском, растянулись в фальшивой улыбке. — Так что… как сказать. Гарри смерил девушку взглядом, каким люди обычно смотрят на какую-либо помеху, и едва заметно усмехнулся. — Какая жалость, что ваша беседа уже закончилась, — притворно сожалел гриффиндорец, намекая, что рейвенкловке пора бы поискать себе другого собеседника. Малфой в их разговор не вмешивался, стоял тихо, предпочитая роль наблюдателя. — Ну, ей ведь не обязательно заканчиваться, — всё так же мило улыбаясь, протянула Лайза. — Всё-таки не зря ведь говорят, что некоторые люди — не стены, подвинутся, — и она гордым жестом откинула назад свои золотистые локоны, с превосходством глядя на гриффиндорца. Драко издал короткий, тихий смешок, который Турпин вряд ли бы расслышала, зато Гарри его уловил и легонько стукнул слизеринца локтем. Он знал, что для Малфоя подобные стычки одно сплошное развлечение. — Да, но только если такая стена упадёт, выжить будет проблематично, — с нажимом, но всё ещё с притворным дружелюбием ответил Гарри, копируя улыбку Лайзы. — Так что взяла свои длинные ножки в свои загребущие лапки и утащила отсюда свой зад искать милостей в другом месте. Давай-давай, кыш! — девушка недовольно поджала губы, но спорить не стала. Хмыкнув, рейвенкловка резко развернулась, напоследок тряхнув своими шикарными волосами, и наконец-то ушла ловить счастье в другом месте. Поттер посмотрел на слизеринца. — Ни на минуту нельзя тебя оставить, того гляди — утащат. — Конечно, я ведь ещё то сокровище, — Драко легонько щёлкнул его по носу, утягивая обратно в сторону их дивана. — Ревнуешь, Поттер? Гарри бросил на слизеринца хмурый взгляд. — Нет, просто не люблю, когда кто-то оказывает тебе знаки внимания. — Знаешь, это и называется ревностью, — поучительно протянул Драко, но, увидев взгляд Поттера, явно говоривший ему: «Ну-ну, поучи меня ещё, а лучше заткнись», — сменил тему разговора: — Ты что-то хотел мне сказать? Гарри посмотрел на парня, приподняв от удивления брови. Вроде бы он ничем не выказывал своих намерений, но всё-таки это же Малфой. Иногда Поттеру казалось, что он и мысли читать умеет. — Ах, да, точно, — согласился гриффиндорец, падая на диван рядом со слизеринцем. Повернувшись к нему лицом, он серьёзно и немного обидчиво сказал: — Малфой, ты козёл. Драко искоса посмотрел на девушку в своих объятиях, слегка, ну вот совсем чуть-чуть не ожидая подобных фраз в свою сторону. Зелёные поттеровские глаза опасно блеснули за круглыми стёклами очков. — Прости? — переспросил Малфой, как будто думая, что ему могло послышаться. — Ты знал, что Панси нравится Гермиона, и что у них там всё… на мази, и молчал! — обвинительно закричал Гарри, тыча пальцем в Драко, как будто стремился проделать в нём дыру, чтобы неповадно было больше такие тайны хранить. Слизеринец медленно перевёл взгляд с Поттера на его палец, настойчиво упёршийся ему в грудь, и, убрав его, сказал: — Я был связан по рукам и ногам обещаниями. Ты должен был узнать всё тогда, когда они сами этого захотели бы, и, судя по всему, это случилось, — голос Малфоя был на зависть спокоен и лёгок. Парень пожал плечами, как бы доказывая, что он действительно ни в чём не виноват, и хоть блондин объяснился и как бы даже приносил такое вот скрытое извинение, Гарри знал, что на самом деле он не чувствует за собой никакой вины. — Да, я встретил Гермиону, — Поттер кивнул головой, не думая, что нужны ещё какие-либо пояснения. На самом деле его интересовал совершенно другой вопрос, ответ на который Малфой точно должен был знать. — Она действительно нравится Паркинсон? То есть, это не какой-нибудь ужасный слизеринский розыгрыш или что-то в этом роде? — он с подозрением и внимательно посмотрел на слизеринца, слегка прищурившись. Говорить, что обидчика своей подруги ждёт не самая лучшая участь, вслух было не нужно, это и так было очевидно. — Пойми меня, я волнуюсь. — Я бы мог тебе во всех красках рассказать, как Панси надоедала мне своими речами о великолепии Грейнджер, но мне чересчур дорога моя жизнь, — Драко протянул руку к Гарри, заправляя выбившуюся прядь тёмных волос ему за ухо. — Так что я просто заверю тебя, что с твоей знайкой-зазнайкой подружкой ничего плохого не случится. Поттер не мог похвастаться глубокими познаниями о характере Паркинсон и об её личности в целом. Всё же, это ведь не он обучался с ней на одном факультете в течение многих лет, а заводить со слизеринкой дружественные беседы у него никогда не возникало желания. Сейчас, конечно, из-за того, что его парнем был Драко Малфой, с Панси ему приходилось общаться больше, чем когда бы то ни было, и не сказать, что такая перспектива ему нравилась, но, может быть, то, что он видит в ней только непривлекательные качества, только его проблема? Он знал Гермиону, и вряд ли бы та с удовольствием общалась с… плохими девочками, а на то, что её заставили силой, это не было похоже. Поттер мог сказать, что Паркинсон девушка уверенная и умеющая за себя постоять, умная и сообразительная, хорошо владеющая магией, ответственная, но как-то для гриффиндорца все эти качества уходили на второй план по сравнению с её нелёгким характером. — Мне совсем не кажется, что Паркинсон плохая, — сказал Гарри, слегка нахмурившись. — Нет, она не плохая. Так, немного нахальная, иногда грубая, — Драко ухмыльнулся и развёл руками. «Ну, куда уж без этого», — говорил его взгляд. — Язвительная, переполненная сарказмом, самодовольная, дерзкая, самоуверенная, ну-у, может, слегка беспардонная… — гриффиндорец замолчал, подумав, что, наверное, ему стоит остановиться. Тот факт, что он не назвал ни одного положительного качества, его абсолютно не смущал. — Просто она слизеринка, а Гермиона… — Что? — Маглорождённая, — снисходительно пояснил Поттер, закатив глаза. — Разве это не противоречит вашим… устоям? Как правильно назвать заведённые на факультете ещё самим Салазаром порядки обязательного чтения «чистой» крови он не знал, но посчитал слово «устои» вполне подходящим. Оно, конечно, было древним и казалось ему немного нелепым, но, если посудить, то и политика Слизерина была далека от идеала. — После окончательного свержения Волдеморта и его приспешников в Слизерине очень многое изменилось, — сказал Драко, кивая в сторону группы учеников, которые сегодня были шумнее и веселее всех. Среди них были и слизеринцы. Вообще-то, там были ученики всех факультетов, но вели себя они так, как будто крепко дружили всё время, что проучились в Хогвартсе. Кажется, не так давно у них закончилось спиртное, и они решили использовать пустые бутылки для игры в «Бутылочку». Прямо на глазах Малфоя и Поттера какого-то хаффлпаффца, на которого указало горлышко, притянула к себе девушка со слизеринского факультета и страстно поцеловала, едва не повалив его на пол. Драко победоносно улыбнулся. — Раньше дети перенимали взгляды родителей, на них оказывалось сильное давление. Некоторые легко заражались ненавистью к нечистокровным, другие же делали это из-за страха. Множество слизеринцев были детьми Пожирателей Смерти, но сейчас, когда не осталось ученика, у которого бы хоть один родственник не сидел в Азкабане или не был приговорён к Поцелую, когда все буквально стали свободными… Все сразу же стали этим пользоваться, дорвались, что называется. Таких людей, поменявших взгляды, — большинство, и теперь нам дана полная свобода в действиях, любой может делать то, за что раньше любого настоящего слизеринца, в лучшем случае, презирали бы и унижали до конца учёбы. — А сейчас? — спросил Поттер, мысленно радуясь, что Шляпа-таки не отправила на этот змеиный факультет. Наблюдая за учениками Слизерина, гриффиндорец не мог назвать все их отношения дружбой, скорее просто выгодным сотрудничеством, которое могло оборваться в любой момент и безо всякого предупреждения. — Сейчас никому нет дела, наш факультет больше ничем не отличается от других, — ответил Малфой, в чём Гарри, конечно, сомневался. — Ну, не считая великолепных учеников, конечно, — гриффиндорец ожидаемо фыркнул. — И тут уж ты можешь делать абсолютно, что тебе захочется: мило собираться на чай с гриффиндорцами, встречаться с маглорождённой или, — Драко ухмыльнулся, приобнимая Поттера за плечи, — даже крутить любовь с врагом. — И что, неужели всё так просто? — доля сомнения всё еще проскальзывала в голосе гриффиндорца. — Взять и отказаться от своих убеждений? Слизеринец качнул головой и посмотрел на Поттера взглядом, мысленно призывающим не быть таким наивным. — Нет, конечно, отказываются далеко не все, — Драко едва заметным жестом руки указал в тёмный угол гостиной, на парочку слизеринцев, которые весь вечер предпочитали только общество друг друга. — Кто-то может по-прежнему верить в чистоту крови и превозносить её выше всех, но дело в другом — они будут молчать, понимаешь? — Гарри кивнул, отводя взгляд от прятавшихся в темноте учеников. Всё-таки, эти ученики ведь сами пришли сюда, сюда, где стираются границы между факультетами, да и Поттер припомнил, что все стычки слизеринцев с другими факультетами практически сошли на «нет». — Все старое постепенно забывается. Иногда и сам диву даюсь, — Малфой улыбнулся. — Прошло всего несколько месяцев, но иногда входишь в гостиную и думаешь: я точно у себя на факультете или случайно забрёл к противным гриффиндорцам? Такая очевидная провокация не могла остаться незамеченной со стороны Поттера, и в ответ на колкость он отвесил парню лёгкий подзатыльник. Что бы Малфой ни говорил, а в абсолютное равенство факультетов пока что верить было трудно. Поттер был уверен, что главным кошмаром слизеринцев оставался тот, где они просыпаются и обнаруживают себя учениками Гриффиндора, ну или Хаффлпаффа. Хотя перспектива учиться на Слизерине вряд ли бы пришлась по душе тем же гриффиндорцам. — Да уж, в последнее время происходит много всего необычного, — едва слышно пробормотал Поттер. Слова его относились не только к слизеринцам, а вообще ко всему, что произошло за последние месяцы. Такие мысли непременно ввели бы гриффиндорца в глубокие рассуждения, поэтому он решил сменить тему. — А я и не знал, что Панси нравятся девушки. — Я тоже, — хмыкнул Малфой, дотягиваясь до стоящего рядом стола с напитками и беря оттуда бокал, сразу же делая небольшой глоток и, поморщившись, возвращая его обратно. — Вообще, насколько мне известно, она никогда не проявляла подобного интереса. Гарри ошарашено вылупился на него. — Но как же тогда… — он хотел было спросить, как же тогда слизеринка могла точно знать, что ей нравится Гермиона, и что это — не просто случайное влечение, но его заставило забыть все свои слова резкое вмешательство в личное пространство и знакомый голос над самым ухом. — Потти, чтобы ты зазря не грузил свой мозг, я тебе подскажу, — Паркинсон, перевалившись через спинку дивана, одной рукой обнимала его за плечи и говорила ему прямо на ухо, но громко, так что Малфой тоже прекрасно её слышал. — Я обычный человек, а люди, открою тебе одну большую тайну, иногда влюбляются. Почему всем так необходимо вешать ярлыки? Судя по слегка недовольным нотам в голосе Панси и вообще по её словам, она прекрасно слышала их разговор. Ну, или его часть. — Не знаю, — Гарри замялся и ляпнул первое, что пришло в голову, — ради знаний? — Ради знаний, Потти… — притянув гриффиндорца к себе и уже тише, насколько позволяла обстановка, зашептала девушка, щекоча горячим дыханием поттеровское ухо. От такой неожиданной близости Гарри даже слегка покраснел и кинул короткий взгляд на Малфоя, но тот спокойно смотрел на них со своей любимой ухмылкой, как будто ничего необычного не происходило. — … Я тебе могу в подробностях описать все прекрасные места твоей подружки, а также её хорошие качества и не очень, её любимые вещи, что она предпочитает на завтрак, какое время года ей нравится больше всего, и какого цвета нижнее бельё на ней надето, но лучше я порекомендую тебе почитать историю Хогвартса. Для знаний, — слизеринка коротко рассмеялась, отстраняясь и легонько хлопая Поттера по плечу. — Пока, Потти. — И вот она нравится Гермионе? — придя в себя, вслух спросил Гарри, смотря, как фигура девушки постепенно смешивается с толпой и теряется среди веселящихся учеников. — Это она здесь такая, — сказал Драко, слегка откидывая голову на спинку дивана. Поттер невольно залюбовался контрастом его светлых волос с синим рейвенкловским цветом обивки. — Я первое время думал, что какая-то хаффлпаффка напилась оборотного зелья и выдаёт себя за Панси, но после того, как я тщательно следил за ней в течение дня и проверял всё, что она пьёт, она обозвала меня тупоголовым дураком с замашками гриффиндорца, и мои сомнения отпали. — Знаешь, обозвала она тебя, а обидно почему-то мне, — Гарри придвинулся ближе, заглядывая в лицо слизеринца, хмурясь и слегка прикусывая нижнюю губу. — Просто ты, как и любой гриффиндорец, слишком сильно печёшься о чести своего факультета, — Малфой усмехнулся, дотрагиваясь пальцами до поттеровских губ, как бы говоря, чтобы тот прекратил терроризировать их зубами. — Между прочим, чтоб ты знал, это ещё самое безобидное оскорбление, в котором присутствует слово «гриффиндорец». Гарри зацокал языком и закачал головой. — Нужно срочно придумать самое обидное оскорбление со словом «слизеринец», — ничто так не воодушевляет гриффиндорца, как противостояние со Слизерином! Равенство факультетов? Кто-то говорил про равенство? Да бросьте. — Думаю, это невозможно, — разочаровал его Малфой. — Это ещё почему? — поинтересовался Поттер, и в голосе его явно слышалось недоверие. Он был уверен, что для них, гриффиндорцев, всё невозможное возможно. — Потому что самое-самое обидное уже придумано, — Драко развёл руками, словно говоря: «Ну что тут поделаешь?». — И кем же? — Слизеринцами, кем же ещё, — Малфой засмеялся, увидев удивлённое и вместе с тем недовольное лицо гриффиндорца. — А ты как думал? Мы хитрые, умные, и изворотливые, поэтому всегда опережаем своих врагов, чтобы они не могли нам навредить. — Я тебе на Рождество банку слизняков подарю, — на полном серьёзе заявил Гарри, смотря на самодовольное лицо слизеринца. Подумав, он ещё и язык ему показал от досады, не понимая, как парень умудряется одновременно быть противным слизеринцем и, несмотря на это, оставаться любимым и дорогим человеком. — О, — Драко внезапно оживился, подняв указательный палец вверх, словно вспомнил что-то очень важное, — кстати о подарках. Он вскочил на ноги, беря за руку Поттера и вынуждая его встать рядом с собой. Гриффиндорец крепко ухватился за поданную руку, боясь, как бы не аукнулось выпитое спиртное, и он не упал на пол. — Что ты...? — Гарри, ничего не понимая, пытливо смотрел на Малфоя и ждал ответа, попутно пытаясь угадать, что же такого пришло в его светлую, во всех смыслах, голову. Драко же совершенно не спешил отвечать на поттеровский вопрос. Он обнял его за талию, а сам оглядывался по сторонам, словно ища кого-то. — Криви, — Малфой, найдя парня с камерой, подозвал его к себе, а Поттер, кажется, угадал его замысел. Колин, как всегда весёлый и готовый снимать всё что угодно, с улыбкой подбежал к ним, держа камеру наготове. Ему не требовалось спрашивать, что от него хотели, ведь ответ был очевиден, поэтому паренёк с готовностью поднёс аппарат к лицу, готовясь сделать снимок в любой момент. Гарри, понимая, что этой участи ему не избежать (да и если Малфою хотелось фотографий, почему бы и нет), улыбнулся и приник к слизеринцу, ожидая ослепляющей глаза вспышки. — Колдографии лично мне, понял? — сказал Драко после того, как Криви сделал несколько снимков. Паренёк кивнул, а слизеринец наклонился к Поттеру, шепча тому на ухо: — Я же обещал порадовать твоего крёстного. Улыбка сползла с лица гриффиндорца, и он застонал, осознав всё коварство своего парня. Да уж, кажется, он начал забывать о том, какие слизеринцы на самом деле. «Никогда не забывай с кем имеешь дело», — кричал ему внутренний голос, но он уж слишком часто пренебрегал этим правилом, особенно когда оставался с Малфоем наедине. Драко, видимо, донельзя довольный собой, повернулся к Поттеру, наклоняясь к его лицу, чтобы поцеловать, но Гарри остановил его, ладонью упершись в грудь и приоткрыв рот, чтобы что-то сказать. Малфой вопросительно поднял бровь, выжидающе смотря на Поттера, но тот, видимо передумав, покачал головой и сам подался вперёд, целуя и обнимая за шею, чувствуя, как парень улыбается сквозь поцелуй. Недремлющий Колин Криви, который остался стоять на месте, поднёс камеру к лицу, делая несколько снимков, и Гарри даже сквозь закрытые веки почувствовал освещающую их с Малфоем вспышку.