Нелюбимая жена

Трандуил ушел, и я, решив не тратить зря время, спустилась в лазарет. Оказалось, что служанок уже осмотрели и отправили в комнаты. К счастью, никаких опасных повреждений, нужно только хорошо отдохнуть. А вот со стражами хуже. У одного царапина, в которую попал паучий яд. У второго таких ранений несколько, а это уже гораздо серьезнее. Впрочем, пара дней в руках целителей должны восстановить их силы. - Простите, госпожа, - еле шепчет стражник, которому я теперь обязана жизнью. Его язык, как и все тело, плохо слушается хозяина из-за парализующего паучьего яда. - Тебе не за что извиняться, ты всех нас сегодня спас. - Ваша рана... - Какая рана? – я пытаюсь как можно более искренне улыбнуться. - Посмотри хорошенько. Разве похоже, что я пострадала? Лесной эльф поднимает на меня мутный взгляд и какое-то время правда всматривается. Не видя ни царапин, ни синяков он облегченно выдыхает и снова закрывает глаза. - Набирайся сил, храбрый воин, - дотрагиваюсь до его поврежденной руки. Я не умею лечить, как муж, прикосновение совершенно лишнее. Но я почему-то чувствую, что должна это сделать. Подойдя ко второму стражу, даже не сразу понимаю, жив ли он. Эльф держался в дороге, еле переставлял ноги, но упрямо шел. Видимо, подгоняемый тем же возбуждением от схватки, что и я. Теперь он лежит, недвижимый, и лишь слегка поднимающаяся и опадающая грудь дает понять, что жизнь еще теплится в нем. Знаю, что это всего лишь яд. Он выйдет из его тела, не нанеся серьезного урона. Но как же страшно... Внезапно вспоминается рассказ Трандуила о Келоре и последствиях пережитой им битвы. «Лежал сраженный, убитый, и кровь текла по его доспехам». До меня доходит только сейчас. Я слышала его слова в ту ночь, запоминала, но была слишком занята своими собственными переживаниями. Я не чувствовала тогда, насколько это мучительно - осознавать ответственность за чьи-то отнятые и исковерканные жизни. Тяжелый груз несет в своей душе мой муж. И скоро опять наступит время непростых решений. Голос посла из Дейла я слышу задолго до того, как подхожу к порогу тронной залы. Лихо не нужно звать долго. Мужчина говорит на повышенных тонах, и со вступлением к своей речи явно не тянул: - Если не предпринять мер сегодня, то невозможно предсказать, что нас ждет завтра! - слова внезапно обрываются. Молодой мужчина, до возраста человеческой мудрости ему еще далеко. Я обхожу его со спины и иду к трону мужа. Мое появление сбило посла с мысли, но он лишь скользит по мне взглядом. Сын Барда знает, кто тут принимает решения, не отвлекается. Похвально, только вот голос он повысил зря. Не в правилах Трандуила жаловать людей, особенно тех, кто не может себя контролировать. Хотя... этого он не только принял. Он его слушает. - Сегодня, завтра, через год. Мне некуда торопиться, - разносится по зале глубокий баритон, когда я встаю на свое уже привычное место. - Но мой народ не может ждать вечно! - человек окончательно выходит из себя, начинает махать руками, доказывать. Я не знаю, почему Трандуил его слушает. Может, его это развлекает. А, может, призывы человека волнуют его гораздо больше, чем он хочет показать. - Твой отец - один из немногих людей, чье мнение мне не безразлично, Баин. Не растрачивай этот ресурс попусту, - вдруг я вижу, что муж протягивает мне руку. Он все так же не смотрит, не поворачивается, устало слушая посла. Но его ладонь недвусмысленно поднята, ожидая чего-то. Стой здесь стол для вина, я бы не задумываясь подала ему бокал. Но вина тут нет. Тут только я. Вкладываю свою руку в его, как в тот вечер, когда вернулась в Лихолесье, и он медленно оглаживает кожу пальцами. Перевожу взгляд на человека, тот явно не замечает, доказывая свою правду. - Вы помогли нам 10 лет назад. Сейчас ситуация та же! - Людской род всерьез рассчитывает, что я буду приходить с дарами каждый раз, когда вы будете не в состоянии позаботиться о себе сами? - Это не вопрос нашей состоятельности. Это вопрос, который затрагивает всех, кто живет вблизи этих проклятых гор! Трандуил чуть требовательнее сжимает ладонь, поворачивается, как-то устало смотрит. Я, наконец, понимаю, что это значит. "Все хорошо, стражи выживут". - Ваши друзья гномы гораздо ближе, - продолжает он, обращаясь к человеку, но руку не отпускает. - Почему же ты не идешь с просьбой к ним? - Вам не хуже меня известно, что гномов не волнует ничего, что происходит снаружи их набитой золотом горы. - Думаешь, меня волнует, что происходит снаружи этого набитого деревьями леса? Я ловлю еле заметную дрожь в его голосе. Я бы не услышала раньше. И человек не слышит. Но Трандуил зол. О, я его понимаю. Всего пару часов назад его подданные чуть не расстались с жизнью, и вот короля, кажется, снова просят идти на риск. - Думаю, должно волновать, - подтверждает посол мою догадку. - Проходы, которые остались после той битвы. Они как огромные ворота в Иссохшую пустошь, в Серые горы, в Гундабад! Пока орков мало, они идут небольшими группами, нападая на случайных путников. Но 11 лет - больше чем достаточно, чтобы орочьи полчища полностью восстановились. Если мы не завалим проходы - еще несколько лет, и через них хлынет очередная армия. Ими что-то движет, и они идут на юг. А знаете, как удобнее всего передвигаться к югу оркам, которые не выносят солнечного света, владыка? Через лес! Вы и тогда будете спокойно их ждать, сидя на своем троне?! Слова убегают трусливым эхом, и в зале, да кажется вообще во всем замке, повисает мертвая тишина. Мне страшно за этого мужчину. Он что, совсем не понимает, что творит? Пальцы мужа превращаются в железную хватку. Это единственное, что выдает его, но мне большего и не нужно. Уходи! Уходи, глупый человек. Твои надежды на последнюю защиту только что рухнули из-за собственного острого языка... Еще слово, и тебя ведь не спасет даже имя собственного отца. С мужа станет посадить посла в темницу, ненадолго, на пару лет. Король даже не заметит, и только жизнь человека пройдет мимо... Почему же он этого не видит, почему не уходит? Пряди собственных волос путаются от внезапного сквозняка. Сначала едва ощутимо, но с каждой секундой все назойливее. В подземных чертогах есть где разгуляться воздуху. Пусть хоть ветер ему намекнет, пусть хоть ветер его прогонит. Человек и сам уже осознал, что в лицо дует непонятно откуда взявшийся порыв. Но главного не понимает. Уходи, глупый... Я не сразу даю себе отчет в том, что теперь уже сама сжимаю руку мужа, стараясь... что? удержать? Оборачиваюсь к нему и понимаю, как пристально он смотрит. Секунда молчания, две... - Возьми себя в руки, человек, - все так же смотря на меня. - Мое терпение не безгранично. Ты пришел просить, а не приказывать. Посол молчит, он вряд ли понял, что произошло только что. - Я обдумаю твое послание. Стражи проводят тебя в комнаты. - Но... Муж, наконец, поворачивается к человеку, встречаясь с ним тяжелым, злым взглядом. Тот понял, наконец, ощутил, замолчал. И послушно пошел за стражем. - Тауриэль во дворце? - обращается муж к глашатаю, когда гость скрывается из залы. - Да, владыка. - Немедленно отошли ее в мои покои. Идем. Глашатай быстрым шагом выходит из залы и несется наверх. Что происходит? Я поспешно спускаюсь вслед за мужем, а в голове стучит только одна мысль - все это уже было сегодня. Когда мы доходим до дверей в покои, Тауриэль уже стоит здесь. Как и положено начальнице стражи, всегда где-то близко. Она или ее помощник, если сама Тауриэль дежурит на дальних рубежах. Эльфийка пропускает нас вперед и следует за мной по лестнице. Я вижу ее вопросительный взгляд, но могу лишь пожать плечами, я и сама мало что понимаю. Дверь за нами закрывается, но Трандуил не останавливается, он идет на летнюю террасу в дальней части своих покоев. Именно оттуда когда-то давно я слышала переливчатый звон, в тот далекий-далекий день, когда пришла на наш первый семейный ужин. Небольшая открытая площадка и сейчас полна красивых негромких звуков. Легкий ветер играет с серебряными колокольчиками. Отсюда, кажется, видно половину мира. Здесь солнце задерживается так долго, как только может задержаться в лесу. Но ему уже пора опуститься за горизонт. Летний день устало клонится к ночи. Тени с каждой минутой становятся длиннее... - Ты меня разочаровала, Лютиэн, - неожиданно начинает Трандуил. Слова словно плетью бьют по мне. Он не оборачиваясь подходит к перилам, смотрит в сторону заката, спокойный и, казалось бы, совсем не злой... Я не понимаю, что так расстроило его. Неужели этот небольшой ветерок в зале? - Прошел уже почти год с твоего прибытия. Но ты, кажется, так и не можешь понять, куда попала и какая ответственность лежит на тебе теперь. Я смотрю на него, наверное, очень удивленными глазами. Надо бы возразить, но что? Я даже не понимаю, в чем провинилась, чем заслужила это порицание, да еще и в присутствии Тауриэль. - Могу я... - Молчи, - он резко поворачивается, прожигая холодом своих глаз. Медленно он идет вокруг меня, и его тихие слова жесткой веревкой оборачиваются вокруг горла. - Ты подвергаешь моих подданных опасности. Ты не слушаешь и не хочешь слышать моих предупреждений. Ты считаешь себя умнее, прозорливее. Ты думаешь, видимо, что только брак со мной может сделать тебя правительницей этого леса. Что это обстоятельство дает тебе право голоса. А твое место ЗА моим троном разрешает принимать решения. - Владыка, мне лучше уйти, - слышу я тихий, спокойный голос Тауриэль за спиной. - Стой, где стоишь! Твоя роль довольно проста, - снова ко мне, он перешел на шепот, едва различимый на фоне серебряного перезвона, тихий и горький яд, который льется мне в уши. - Все, что тебе нужно - родить мне сына. Но вместо того, чтобы заниматься этим не очень хитрым делом, ты решила, что можешь залезть мне в душу, занять не для тебя предназначенное место. Твоя роль так ничтожна, но ты этого не видишь. Ведь новой королеве Лихолесья так хочется власти, не так ли... Он говорит и говорит... Это невозможно слушать, мне как будто расплавленный металл льют на кожу. За что? За что он так со мной? Слезы, горячие, жгучие, режут глаза. Неужели он правда так думает обо мне? Сердце заходится в неровном ритме, бьется больно, гулко. Воздуха совсем не хватает. Я тяну руки к лицу, пытаясь заслониться, спрятаться от этих слов, просто не слышать их больше. А они как выжженные руны на моей коже. Он замолкает, но я не сразу это понимаю. Эхо его шепота все еще звучит в моей голове. Ведь не могла я так ошибиться в нем. А он не может так думать... Кожа горит, и этот уже хорошо знакомый озноб. Я отнимаю руки от лица только, чтобы уйти. Не могу тут оставаться. Произошедшая перемена меня даже не трогает, не удивляет. Да, от закатного солнца и следа не осталось. Тяжелая свинцовая туча висит над головой, и раскат сотрясающего землю грома почти оглушает. Может, хоть так он увидит, что делает со мной... Но он не смотрит на меня, он смотрит за мою спину, на Тауриэль… Я поворачиваюсь к ней, но эльфийка только изумленно переводит взгляд с меня на небо, а с неба - на Трандуила. Зачем он ее сюда привел? С неба срываются первые тяжелые капли. И первые слезы жгучей обиды и ... ревности вытекают из моих глаз. Пусть хоть весь лес затопит! Весь лес и весь этот дворец! Я на ватных ногах делаю шаг к выходу, но вдруг слышу, наверное, единственные слова, которые могут еще остановить: - Прости меня. Я застываю лишь на секунду, но его рука разворачивает меня к себе, прижимает за талию, вторая ложится на волосы. Я вырываюсь, но он не пускает. Грома больше не слышно, но льет, как из ведра, и мира вокруг не видно. - Ты ведь настоящее сокровище, моя милая - шепчет в самое ухо, сливаясь с шелестом дождя. – И откуда в тебе такая сила? Я, признаться, думал, что тот туман – единичное явление и вряд ли сможет повториться. Слишком многого требует от духа. Но ты гораздо сильнее, чем я думал. Даже простое стремление защитить чужого тебе человека вызвало реакцию. Это многое меняет. - Отпусти! - Нет, пока не отпущу. Мне еще предстоит исправить нанесенный тебе ущерб. Ты все увидела? - снова громко, к Тауриэль. - Я не уверена, что могу верить своим глазам, король, - слышу ее удивленный голос. - Поверь моим глазам. Королева хотела взять у тебя несколько уроков по обращению с оружием, - он гладит мои волосы, которые уже совсем промокли под дождем, прижимает. - Начнете завтра. Тренировать будете не только физические навыки. - Но... как? Как мне... это тренировать? - Научишь ее самоконтролю и выдержке. Ничего ведь нового для тебя. - Я попробую, владыка, - неуверенно соглашается Тауриэль. - А теперь иди. Стражница кивает, быстро уходит. И я очень хочу последовать за ней. Куда угодно, только подальше от него. Снова гром. - Успокойся. Мне лишь нужно было понять, насколько сильным даром ты владеешь. Пришлось затронуть несколько больных тем... То, что я сказал, неправда. - Откуда мне знать, что ты на самом деле думаешь... - устала. Слишком много душевных сил потеряно. Жизнь не переставая вытекает из тела. - Больно. - Знаю, дитя. Но ты об этом не вспомнишь, - он замолкает, и дождь в абсолютной тишине стучит о деревянный настил террасы. - А думаю я, Лютиэн, что с тобой мне повезло. И вряд ли заслуженно. Впрочем, хватит. Об этом ты не вспомнишь тоже. Трандуил снова зашептал что-то мне в ухо, все так же прижимая к своей груди. Медленно-медленно, как во сне, напряженные мышцы расслабляются. Лишь через несколько минут у меня получается спокойно вздохнуть полной грудью. Слезы заканчиваются, и только теперь я поддаюсь к нему, расправляя плечи в теплых объятиях. Веки тяжелеют, сознание гаснет, проваливаясь в такой желанный мягкий сон, эхо обидных слов сливается в неразборчивый шум. Последнее, что я вижу - ярко-оранжевый луч закатного солнца, который пробился сквозь редеющие тучи и прорезал собою все небо.