Нелюбимая жена

Все писалось под - внезапно - перепевку "джунгли зовут" наади Сознание снова уходит в черноту, но на этот раз она ничего не скрывает и ничего не прячет. Я падаю в нее под мерный неразличимый шепот старого заклинания. Под ровный глубокий голос. А выныриваю, как по щелчку, резко распахнув глаза. Будто и вовсе не спала, только усталости больше нет. За окном - светло. Рядом – пусто. Я вскакиваю с постели, даже не зная, куда бежать. Уже в дверях я вижу, что муж с сыном в соседней большой зале. Он баюкает его, совсем меня не видя. Ребенок прижимается к голой коже на его груди. А он поет такую странную успокаивающую и уютную мелодию, что самой хочется вернуться в постель. Ни разу в жизни я не слышала его песен. Почему-то это бесит. - Пожалуйста, никогда больше так не делай! Он поворачивается, и столь приятная мелодия обрывается на полуслове. Ну, конечно. Не в моем присутствии ей звучать. - Извини, он проснулся и начал плакать. Хотел, чтобы ты подольше поспала. - Его надо покормить? – я подхожу и забираю сына, хотя понятия не имею, что с ним делать. - Скорее всего. Пеленки я поменял. Садись, - он подставляет удобный резной стул, и я, не зная, что возразить, слушаюсь. Ощущения, мягко говоря, странные. Кормить больно, но приятно. А вот на Трандуила смотреть невозможно. Впервые мне хочется, чтобы он ушел. Все события прошлой ночи мешаются в одно четко выраженное чувство - обиду. Но он не уходит, я не прогоняю, а потому оставлять глаза открытыми не за чем. Эта реальность раздражает, как назойливая муха. Только если отдаваться ощущениям и инстинктам, есть смутная видимость счастья. Я себе не сопротивляюсь. С закрытыми глазами слушаю сына, его дыхание, довольное сопение. Он как совсем тонкая веревка, цепляясь за которую, еще можно не упасть окончательно. Чье-то знакомое тепло на коленях. Приходится смотреть и не верить - это Трандуил положил на них голову, рассыпая серебро волос. Кто бы мог подумать, что король Лихолесья упадет мне в ноги. - Ты так красива сейчас, - шепчет. Почему он не сказал мне этого неделю назад? Прошлой ночью? - Красивее, чем она была? Или я и в этом проигрываю? Он поднимает на меня свои белые глаза, и в них видно гаснущее тепло. - Что произошло вчера? С чего такая перемена? Вопрос, который следовало ожидать. Я качаю головой - никогда не расскажу. Но он молчит и как всегда просто ждет ответа. Что за мерзкая привычка? - Мне приснился сон. - Я понял. О чем? - Он следит за мной, - встречаюсь глазами. - Он приходил. - А ты? - А я почти поддалась, - говорить это неожиданно приятно. Пусть знает. Трандуил сверлит взглядом. Вдруг жесткий, несгибаемый и злой: - Дай угадаю. Из-за меня? - Из-за тебя. Я поняла, в чем его сила. Он говорит правду. - И какую же правду он тебе открыл? - Ничего нового. Ты не любишь. Я теперь не нужна. Мертвое молчание. Длинные пальцы почти больно сжимают мои колени. - А я врал тебе о своих чувствах когда-нибудь? - Нет. Но я об этом забыла. Чтобы хоть как-то… - Ты забыла о другом: я не люблю тебя, как жену, но это не значит, что не люблю тебя вовсе. - А как кого ты меня любишь? - скрывать обиду я больше не могу и сама удивляюсь, как ядовито и холодно звучит мой голос. - Как собаку, что всегда рядом? - Твоя мысль или его? - жестко, как удар. - Моя. Я уже достаточно искажена для подобного откровения. - Я вижу. Новая тишина - короткая передышка. Мы впервые противники, и удары - в новинку. - Лютиэн, послушай себя, - я вижу, что он пытается быть мягким, но получается не очень. – Это не твои слова и далеко не вся правда. Ты хоть понимаешь, насколько счастливым меня делаешь? Хоть на минуту можешь вообразить, каково мне при этом обрекать тебя на страдание? - Да, ты очень несчастен. - Довольно! - терпение закончилось, он все так же сидит снизу, но вдруг кажется, что подавляет, и прятаться от него негде. - Довольно обвинений. Ты выбрала этот путь так же, как и я. И нам нужно по нему пройти. - Куда нам идти? Зачем? Ты уже получил свое. А я - не получу никогда. Он резко встает, отходит к окну. Бесится, пытается уловить свое спокойствие за хвост. Но в этот раз плохо получается. - Ты не слышишь ни моих слов, ни моих признаний. Хорошо. Тогда слушай факты. Вчера не только родился наш сын, вчера началась новая война. Ты была слаба - и защита леса ослабла. Орки дошли почти до дворца, и их было много - сотня, не меньше. Я растерянно выпрямляюсь, не сводя с его спины сердитого взгляда. Как он мог скрыть от меня подобное? - Ты поэтому уходил? - Да, я поэтому уходил, - отрезает он, поворачиваясь. - Двое эльфов погибли, защищая тебя и нашего ребенка. Это будет напрасная смерть, если ты проиграешь битву в своей собственной голове. Понимаешь, что это был его ход? Понимаешь, что он отвлекал меня, чтобы пробраться к тебе и к сыну. Я знаю... я предполагаю, что знаю, каково тебе сейчас. Но это не повод и не причина, и это тебя не оправдывает. Ты - королева. А теперь и мать. Соберись с силами и дай отпор. Если я чем-то могу помочь - говори, я сделаю все, что смогу. Но не смей видеть во мне врага, а в себе жертву. - Жертва, значит... Почему ты не сказал мне вчера? - Потому что, хоть твой новый лучший друг и уверяет в обратном, мне не безразлично твое состояние. - Мое состояние могло быть лучше, если бы ты не отвернулся, не бросил, стоило родиться нашему ребенку! – последнее обвинение вылетает почти шипением, хоть его несправедливость уже и для меня не секрет. - Бросил? Это я подданных своих бросил охранять рубежи, Леголаса отправил устраивать похороны, чтобы быть здесь, с тобой! Увидь, наконец, что я рядом, - он быстро подходит, падая на колени передо мной, пускает руки в волосы – почти больно, рывком тянет к себе. Сын отрывается от груди, и смотрит на нас снизу, хотя вряд ли еще видит. - Я никуда не ушел и не собираюсь. Перестань слушать свой страх. Перестань ему верить. Саурон будет тем сильнее тебя искушать, чем сильнее будет становиться. И мы тоже должны. Ради сына. Черные руки, что трогали там, в призрачном лесу, сжимают горло, сильнее, чем Трандуил держит мои волосы. Они не дают признать его правоту. Злость и обиду - вот что они в меня вкладывают, хоронят где-то глубоко, отравляют. А я разрешаю. Когда я перестала верить мужу? Вчера ведь еще верила. Но он прав. Прав. Сто раз прав. Смысл всех сказанных им слов - все-таки доходит. Страшно. Как же страшно. - Извини меня. Я не заметила, как поддалась... Но это так больно - то, что ты меня не любишь. - Я знаю, милая, - отпускает, опускается, лицо прячет в складках ткани на коленях, как еще один маленький ребенок. - Я знаю. Впервые я в полной мере осознаю эту мысль - что моя боль ему тоже знакома. Наверное, и он предпочел бы любить меня, а не покойницу. Свободная рука сама ложится на светлые волосы, оглаживает, чтобы успокоить и успокоиться. Но он сильнее меня, и мгновение слабости уже в прошлом: - Запомни, в чем ошиблась, чтобы больше не давать ему такого шанса. - Хорошо... Как же глубоко пробралась эта темень. А мне ведь казалось, что я готова, что я смогу ее хотя бы увидеть. Но мне надавили на самое больное и самое очевидное место, и я охотно послушала. - Все еще хочешь вернуться в свои покои? Как будто я вообще этого хотела. - Ты сказал, что будешь со мной, если мне это нужно. Мне нужно. Чтобы я снова поверила, что мы можем быть семьей. - Мы можем, - целует колени, прижимает их к себе. Как будто и правда сам этого хочет. Я верю. Почти. Не знаю, сколько мы так сидим. Эстелион снова засыпает, а Трандуил перехватывает мою руку, и лишь наши пальцы легко оглаживают друг друга. Приходят мои служанки, снова наполняя купальню. Подчиненные мужа приносят обед и - что гораздо более важно для меня сейчас - красивую резную кроватку. Они ходят вокруг, с грустной улыбкой смотря на нас, но не смеют заговорить и прервать это уединение. В какой-то момент понимаю, что и муж спит, все также обнимая мои колени. Наверное, он так и не ложился с тех пор, как у меня начались роды. За окном начинает темнеть, но тут, в комнате, время остановилось и больше никуда не двигается. Не нужно быть наследницей сумасшедшей тьмы, чтобы понять - это очень короткая передышка. У меня снова не получается правильно запеленать Эстелиона, и он недовольно кряхтит. Можно подумать, это маленький старик, а не младенец. Муж качает головой и начинает показывать снова, но его прерывает нервный стук в дверь. - Владыка... Простите. Простите меня, но к погребению все готово. Ждут только вас. - Предупреди, что я буду через пятнадцать минут, - Трандуил быстро заканчивает свое занятие и отдает сына мне. - Я тоже пойду. - Тебе не рано выходить? - знаю, что его на самом деле удивляет. Мое слишком быстрое даже для эльфа восстановление. Но храбрости рассказать об этом правду все еще нет. - Я хорошо себя чувствую. И я должна. - Хорошо. Попроси Миринель прийти, - обращается он к слуге. - Она нянчила Леголаса когда-то. Впервые оставлять сына - почти невозможно. Но обязанности прежде всего. С тяжелым сердцем я передаю малыша пришедшей синдиэ. Она слегка сжимает мою руку, будто говоря, что все будет хорошо. Но верить в это не получается, когда идешь на похороны тех, кто всего два дня назад отдал за тебя свою жизнь. Обоих я хорошо знала. Бараиндил пришел с Трандуилом из Дориата и был лишь немногим его младше. Один из тех синдар, который вернулся в Лихолесье после гибели Орофера. Столько битв прошел, а погиб в лиге от своего дома. Маленглад, напротив, был молод по нашим меркам. Всю жизнь прожил в этом лесу и очень его любил, несмотря на пришедшую тень. Я помнила его по немногочисленным местным праздникам, потому что он умел очень искренне и светло смеяться. Оба теперь лежат в узких гробах, что подхватили их друзья и родные. Они уже готовы к выносу, когда мы с мужем спускаемся во внутренний двор. Этих павших провожают как героев. Впрочем, ими они и были. Ворота открывают, и траурная вереница выходит в лес. Мы тоже идем за гробами, сразу за вдовами, их хоть и взрослыми, но осиротевшими детьми. Они первыми начинают петь, пока мы движемся к могильному холму этого леса. Таков обычай, который я слишком хорошо узнала за время своего замужества. И слова погребальных песен я тоже теперь хорошо знаю. Здесь они звучат чаще, чем в других эльфийских королевствах. Лес расступается навстречу невеселому мотиву - это последнее, что может сделать природа для своих детей. Проводить истерзанные тела до последнего пристанища. За те несколько дней, что я не выходила в лес, стало ощутимо хуже. Через брешь в прорванной линии защиты, словно холодный ветер, прорывается дух смерти, боли, разложения. Он путает волосы мертвым эльфам, щекочет ноздри еще живым. Душа вечного леса медленно угасает. Ей недолго осталось, если так все пойдет и дальше. Я оглядываюсь на Трандуила, который идет рядом. Он всем своим видом показывает подданным, что это не так, и надежда есть, что эльдар выстоят, как и всегда делали. Сколько же у него сил, чтобы так в это верить. Верить, даже когда враг пробирается в собственную спальню. Я отгоняю эти воспоминания. Он прав в том, что нужно быть сильнее. А пустыми сомнениями я никому не помогу. Так же, как и муж, я пытаюсь выглядеть уверенно и спокойно. Но кто знает, получается ли это у меня? Спустя полчаса мы подходим к месту погребения всех жителей этой части Лихолесья. Большой холм, который тысячелетия назад насыпали вокруг первых умерших здесь эльфов. Я смотрю на него и не могу не думать о том, каково это - прорастать корнями вековых дубов. Там, наверное, тесно, в этом мертвом доме. Хорошо, что души тут не остаются. Муж произносит речь, вспоминая заслуги каждого погибшего. Говорит и Леголас, благодаря за службу, душевное тепло и мудрость. Говорят вдовы и дети. Мне нечего сказать, слишком виноватой я себя чувствую в их смерти. Дала слабину - и вот он, результат. Красивые нетронутые тела словно уснувших молодых мужчин отпевают и уносят под невыносимую тяжесть черной лесной земли и оголенных острых костей. Процессия идет обратно, рассыпаясь по своим делам. Кто-то поворачивает к южной границе, чтобы сменить дежурных. Кто-то уходит во дворец. Несмотря на грустное событие, я вижу, как смотрят на меня эльфы. Рождение нового наследника на самом деле - надежда и радость для них. Теперь, после похорон, они не стесняются улыбаться мне. Нужно, наверное, устроить праздник, пусть повеселятся и отвлекутся. Но не сейчас, позже, когда родные закончат отпевать своих погибших. И нужно снова проехать вдоль границ, восстановить свои заклинания. Может, даже получится их усилить. Над этим, впрочем, еще следует подумать. Разделять то, что правильно, и то, что скверно, становится слишком сложно. Вдруг я снова перепутаю? Кто одернет меня, если Трандуила не окажется рядом? Я так погружена в эти мысли, что далеко не сразу осознаю: на меня кто-то смотрит. Оглядываюсь по сторонам, но здесь только лес и целый полк стражей, муж и его сын. Спокойно и грустно они идут во дворец, каждый погруженный в свои думы. Атака отбита, дозор выставлен - здесь не может быть чужаков. Только вот ощущение пристального взора все сильнее. Это продолжается долго, но я так никого и не вижу. Хлопает крыльями внезапно взлетевшая птица, кренятся под легким ветром кисти деревьев. Под ногами - хруст прошлогодних веток. Шелк собственных одежд переливается, вплетаясь в окружающий мир. Обычный лес, обычная его жизнь... Вот он! Лишь легкое колыхание в кустах недалеко от тропы, но и этого достаточно. Новое почти неуловимое движение замечаю шагов через пятьдесят. Этот шпион идет за нами, но даже не сильно таится. Я уже вижу, как эльфы из отряда тоже поглядывают в ту сторону. Но они либо не различают, либо не чувствуют опасности. Пристальный глаз я вижу еще спустя сотню шагов, но уже с другой стороны дороги. Волки. Здесь крадутся волки. И их много. То справа, то слева мелькают бурые бока, желтые и карие глаза, ощеренные пасти. Паранойя. Кожей чувствую, как они смотрят. Как молчаливые шпионы. Или вежливые конвоиры. Их, наконец, замечаю не только я. - Странно себя ведут, - Леголас говорит негромко, чтобы услышали только мы с его отцом. - Наверное, совсем оголодали, раз вышли к нам. - Ты не видишь пены у них изо рта? - тоже тихо спрашиваю я. - О чем ты? Это обычные волки, таких много в лесу. - Держись рядом, - говорит Трандуил. - До дворца осталось недолго. Он берет меня за руку, но я не могу перестать на них смотреть. Совсем обнаглев, волки уже почти в открытую идут вдоль тропы. Кажется ли, но вон тот, что крупнее, смотрит почти с издевкой. Я снова оглядываюсь на своих спутников - никакого особого беспокойства. Кто-то держит руку на рукояти кинжала, кто-то достал из колчана стрелу, поигрывая ею, но вряд ли всерьез думая, что придется ее применить. Лесные жители часто встречаются со своими соседями - это не повод для агрессии. Только муж чувствует опасность, но, скорее, он ориентируется на мою реакцию, а не на то, что видит сам. Искажение или простой страх? Очередная дилемма: я будто балансирую на канате, падая из крайности в крайность, не веря себе ни в чем. Ну уж нет, хватит обманывать! Сама плохо понимаю, зачем это делаю, но вырываю руку и сбегаю с тропы. Трандуил срывается за мной, пытаясь утянуть обратно, но не успевает. Туда - где из леса выглядывает самый крупный волк. Я с силой хватаю зверя за ухо и шепчу ему со всей силой ненависти, которая мне доступна. - Передай хозяину, чтоб больше не смел за мной следить. Еще раз увижу - выпотрошу. Волк, рыча, вырывается из моих рук, но не получается - пальцы сами складываются в мертвую хватку. Я тащу зверя за собой, а он то скулит, то рычит, пытаясь извернуться и ухватить меня за запястье. Тщетно, шавка, я сильней. Остальные, словно побитые собаки, тоже идут за своим вожаком. Я вижу их боковым зрением, но знаю, что они не нападут, пока я разбираюсь с главным. - Draugris*... - шепот десятка голосов долетает в спину, - Искаженные... Они все больны... - Молчать, - прерывает их Трандуил. - Держите вожака и стаю на прицеле. Странной, должно быть, процессией мы идем прочь до той самой прорванной границы леса. Я тащу исходящего пеной волка, и теперь, наверное, его сущность видят и остальные. За нами трусят, скуля и щерясь еще с десяток волков поменьше. А слева и справа нас сопровождают стражи, которые держат моих "питомцев" на прицеле. Это вряд ли что-то решает, но, наверное, поможет, если я не удержу их главаря. Король и принц тоже идут где-то сзади, но я их не вижу. Знакомая уже злость снова пришла, но я не даю ей разгореться. Даже по отношению к Саурону. Еще один крен с моего каната. Вдруг это новая уловка, новая брешь, через которую я вберу больше тьмы, чем смогу побороть? Дозорные смотрят на меня, как на призрака, когда я подхожу ближе. То слева, то справа раздаются предупреждающие крики, чтобы мне освободили дорогу. Со всей силы я сжимаю мягкое ухо одержимого зверя и толкаю его за невидимую линию. Я сама ее когда-то провела, и остатки защитных чар все еще явно ощущаются. Волк быстро группируется, разворачивается, прижимается к земле, готовый прыгнуть и разорвать глотку своей обидчице. Я слышу, как сзади натянулись тетивы десятка луков, но вовремя поднимаю руку, давая им знак не стрелять. Мне нужен этот посланник. - Ползи к хозяину с моим словом, и выживешь. Нападешь - я исполню обещание. Он все еще рычит, но начинает пятиться. Расклад не в его пользу, это понимает даже извращенный волк. Стая медленно проходит мимо моих ног, покидая границы Лихолесья. Вожак все еще борется со мной взглядом, пока последняя тварь не переходит черту, после чего разворачивается и в несколько прыжков скрывается в лесу. Остальные бегут следом. Еще чувствуя отголоски нахлынувшей злости, я творю новое заклинание. И да, оно сильнее. Нет места сомнениям. Трандуил был прав: враг становится сильнее, и я тоже должна. Уже почти закончив, чувствую странное прикосновение к ноге. Раздраженно смотрю вниз, уже готовая пнуть любого, кто посмел меня отвлечь... Но там волчонок. Чистый, напуганный. Снова! Снова чуть не потерялась! Через глубокий вздох, успокаивая и разгоняя ярость, я договариваю заклинание и подхватываю щенка. Видно, держать меня на грани дано только мужу и детям. - Но как же этот, королева? - дозорному страшно, дозорный сбит с толку. - Этого я воспитаю сама, - все еще злая и очень усталая я дохожу до своей семьи. Нет сил ничего объяснять, Трандуил и так, думаю, видел достаточно. Мы молча разворачиваемся и снова идем по дороге ко дворцу. Вокруг тишина - стражам будет теперь что обсудить, но явно не в моем присутствии. Волчонок лижет мне руки, почему-то напоминая так надолго оставленного сына. Инстинктивно ускоряю шаг, чтобы быстрее к нему вернуться. - А она всегда такая боевая? - различаю за спиной шепот Леголаса. - Скорее, настойчивая, - муж догоняет и обнимает за плечи. Я благодарно принимаю поддержку. Сил у меня почти не осталось. Draugris (синдарин) - волчья королева