Нелюбимая жена

Плач - вот первое, что я слышу, когда выхожу из своих покоев, а за спиной закрывается дверь. Плач разносится по дворцу, как шальное эхо. Бой шел еще несколько часов. Долгих, бесконечных часов. Сын прижимался ко мне, но все смотрел на чертово кресло в углу комнаты. Он ничего не говорил, кажется, даже был не очень напуган. Интересно, запомнит ли он то, что видел, или со временем границы между детскими впечатлениями и сном сотрутся? Хотелось бы. Муж больше не заходил к нам. Где-то там, внизу, он пытался выкинуть из нашего дома незваную тьму. Я знала, что именно так он и сделает. Предательские мысли про павшие эльфийские королевства больше не тревожили. Не в этот раз. Может, через месяц или через год. А, может, и никогда, если я приму столь щедрое предложение. Если поверю тьме. Если к ней присоединюсь. Звуки битвы затихали не сразу. Через открытые окна вместе с ночной тишиной снова долетали то крики, то лязги, то тяжелые шаги. Вой я слышала тоже. Значит, моих сил все-таки хватило, чтобы волк не разбился о далекую землю, а более-менее плавно приземлился. Вряд ли он теперь будет видеть во мне хозяйку. Все это было где-то далеко. Не здесь. Единственное, что я ясно продолжала слышать в почти полной темноте - это скрипучий голос, который все обещал и обещал, что не тронет. Или что убьет. Я сидела и дрожала, не зная даже, как подступиться к этому выбору. Но в какой-то момент разница вдруг перестала существовать. Сердце перешло на размеренный ритм, и я поняла – мне все равно. Лишь глубокой ночью дверь в покои снова открылась. Я инстинктивно сжала рукоять ненужного меча. Как будто бы он мне пригодился, когда на коленях спит Эстелион. Но вошла его няня. Напуганная, в порванной одежде, заплаканная. Светлая материя платья - по колено в следах крови. - Ты с ума сошла бегать по дворцу? - Извините, королева, я все не могла успокоиться, что оставила принца одного. Простите меня! - она снова начинает плакать, бросаясь мне в ноги. - Я только-то и сделала, что вышла за дверь и спустилась по лестнице. А меня сразу схватили стражи и потащили ко всем остальным женщинам. Я пыталась вернуться, но они не слушали. Бедный мальчик... Накажите меня! Накажите! Она бы была уже мертва, останься здесь – это я тоже понимаю удивительно спокойно. - С сыном все в порядке. Встань. Но подняться на ноги уже не в ее силах. Глупая синдиэ, она же только разбудит сына. - Миринель, замолчи. Твои слезы никому не нужны. Лучше скажи, что происходит сейчас во дворце? - Все закончилось, - всхлипывает она. - Там только трупы. И кровь везде. - Возьми Эстелиона и уложи его в кровать. Только я тебя заклинаю, не реви. Я отдала своего ребенка и, наконец, вышла за пределы не защитившей меня комнаты. Тогда-то относительную тишину и разрезал разноголосый плач. Миринель не соврала - кровь пачкает подол и моего платья, стоит лишь немного спуститься по лестницам. Мертвые, разрубленные надвое, заколотые орки. Убогие, страшные, смердящие трупы. Но они тут наравне с эльфами. Много-много смерти. Я иду, сама не зная куда, не в силах оторвать глаз от наглядного обещания. Вот как все будет, если я откажу. Каждый в этом королевстве найдет такую смерть. Болезненную, кровавую, несправедливую. Или еще хуже - будет ее, даже вот такую убогую, искать. Это ли чувство испытывал муж, когда шел по улицам Дейла, в той, прошлой жизни, когда решил, что ему нужна новая жена, новый наследник, новая надежда? Реальность поворачивается под необычным углом. Я останавливаюсь и начинаю смеяться в голос. Понимаю, как это выглядит, но некому меня осудить, ведь здесь нет живых. Я стою в зале, до краев наполненной мертвой плотью, запахом горя и собственным смехом. Шутка в том, что, если бы муж меня не выбрал, вероятно, Саурон бы сюда и не пришел. Кого я пыталась обмануть? Надо было бежать, сломя голову, как только я все о себе узнала. Не в Мордор, конечно, нет. На юг. Или на север. К морю. Залечь на дно, спрятаться в самых непроходимых дебрях, забыть свое имя. Умереть. Может, и сейчас еще не поздно?.. Я пинаю очередное орочье тело, освобождая дорогу и свою собственную ярость. Поздно. Есть сын, и он ему тоже нужен. Есть королевство, за которое я в ответе теперь. Оставит ли Саурон в покое это место, если я обману его и убегу? Вряд ли. Разрушит из принципа. В наказание. Для удовольствия. Чувствую, как внутри что-то ломается. Что-то умирает. Может, юность с ее надеждами окончательно уходит в прошлое. Может, так становятся королями. А, может, так падают в личную преисподнюю. Все равно. Я бреду темными коридорами, словно призрак. Где-то уже начинают убирать убитых, где-то нет совсем никого, а где-то запачканные кровью жены, сестры и дочери ревут над трупами. Совсем по-человечески... Хотя кто знает, как я себя поведу. В этот раз я не найду тела Трандуила, можно не сомневаться. О нет, он бы его не убил так рано. Его Саурон оставит на тот случай, если я буду долго сомневаться... Ногу внезапно охватывает горячая сильная лапа. Лениво смотрю вниз, на порубанное, но еще живое орочье тело. Зубы щерятся в оскал, и маленькие глазки ненавидят. Он тянет к себе, чтобы утащить и меня в близкую смерть, но правая рука, которая сжимает меч, не слушается его. Выбит сустав. С каким-то поразительным для себя самой спокойствием оглядываю пол вокруг. Вон лежит неплохой орочий клинок. Я приседаю и тянусь за ним. Можно приказать отпустить, конечно. Пора уже попробовать. Но зачем? С силой вонзаю зазубренную сталь в горло и так уже полумертвого орка. Он булькает, скалится, продолжает цепляться за жизнь. Поразительное упорство. Даже завидно. - Сдохни уже, - терпение заканчивается, и я поворачиваю в ране лезвие. Кровь хлещет мне на руку, вытекает на пол, подползая к ногам. Но хватка теряет силу - можно идти дальше. Это первое мое убийство, но опять же - никаких особых эмоций. Далеко не так ярко, какими были страх перед неизбежным решением и ненависть к тому, кто меня перед ним поставил. - Тварь... - бормочу себе под нос. - Какая же ты тварь... Мерзкая майарская тварь... Не знаю, зачем я спустилась во двор. Почему мне казалось, что нужно прийти именно сюда? Тут нет ничего особенного. Те же трупы, те же стоны. Трое мертвых нолдор, восемь живых, остальных не видно. Моих подданных тут нет. Я снова разворачиваюсь, чтобы уйти во дворец. - Ты вся в крови, - долетает тот самый голос. - Как и всё вокруг, Элладан. Но спасибо тебе за помощь. Он не отвечает. Ему есть, чем заняться, а я иду дальше. Нужно сполна оценить то, что подготовил для меня дорогой прадед. Что-то не складывается в единую картину. Какого-то кусочка мозаики не хватает. Нападение на самый дальний рубеж. Видимо, незначительное поначалу. Нам не дошла никакая весть, хотя эта система давно отлажена. Потом, скорее всего, напор увеличился, и туда - на самый юг - стянулись все силы защиты. Ну да, все просто. Рубежи открыты, воины Лихолесья, предсказуемо, уходят на помощь. А основные силы противника тем временем подходят с другой стороны. Но зачем? Убивать женщин? Грабить сокровищницы? Со мной поговорить? Саурон ведь хороший стратег. Если бы нападение на замок случилось позже, муж не успел бы так быстро развернуть армию. Наверное, они услышали рог дозорных, когда только отошли от дворца... Зачем темному такие маневры? Подождал бы несколько часов, и тут бы уже никого не осталось в живых... Ему хотелось привлечь внимание. Я останавливаюсь в очередной зале. Тут гораздо больше мертвых орков, чем на верхних этажах. Они ведь не туда, не ко мне и сыну, пытались прорваться. Их влекло что-то здесь, внизу. Еще ниже, Лютиэн. Ты же понимаешь. Кольцо рядом - так он сказал. Я разворачиваюсь и бреду ко входу в нижние ярусы дворца, туда, где темницы. Но я не успеваю пройти даже половину лестницы, усыпанной мертвыми телами. Навстречу мне поднимается муж, усталый, весь в крови, вымотанный. Нам давно не нужно говорить, чтобы понимать некоторые вещи. Я смотрю с надеждой, но он лишь качает головой. Значит, пленника орки отбили. Теперь у Саурона есть зацепка, где сейчас находится кольцо. И в том, что он разгадает невнятный лепет искаженного существа - сомневаться не приходится. Вопрос времени, и вряд ли большого. Я пропускаю Трандуила вперед, не зная, куда еще мне самой пойти. Я просто молча следую за ним, и мы снова доходим до внутреннего двора замка. Тут все началось. И сюда сейчас стекаются выжившие воины. Их, как ни странно, немало. Почему-то последние полчаса оставили у меня ощущение почти полностью уничтоженного королевства... - Разберись здесь, - говорит Трандуил, подзывая к себе нескольких из подошедших эльфов. - Мы доедем до южной границы и, по возможности, сразу обратно. Вряд ли там все еще есть, что делать. - Хорошо. - Сын в порядке? - Должен спать. Я оставила его с Миринель. - А ты? Не хочу встречаться с ним взглядом. Я точно НЕ в порядке. Но об этом не следует говорить, пока я не приму свое решение. Нужно его успокоить - вдруг понимаю я - но так, чтобы он мне поверил. Из глаз - как по щелчку - начинает течь вода. Как удобно и просто. Нужно обнять - я обнимаю. Нужно шмыгнуть носом - я делаю и это. Нужно сделать вид, что мне не все равно. - Просто... просто столько смерти. Езжай, я все сделаю. Как по сценарию. Он обнимает в ответ, целует волосы, отпускает спокойно. Да, все работает. А я разворачиваюсь обратно ко дворцу и иду собирать свой унылый урожай. Мне удается урвать лишь несколько часов сна. Два или три, но и этого вполне хватает, чтобы стряхнуть с себя мерзкое оцепенение. Снова больно и страшно, но все лучше безразличия. Трупы эльфов вытащены из побоища и отмыты, уже почти готовы к своему последнему и не очень дальнему путешествию до могильного кургана. Раненые – их, к счастью ли, больше, чем мертвых – заполнили собой лазарет. Орков я приказала сжечь в нескольких километрах от дворца. Там как раз была подходящая для этого отмель. Муж вернулся к вечеру следующего дня, еще более усталый, чем накануне. Не спал, разумеется. Зато вести оказались более-менее добрыми. На границе всего четверо погибших, остальные ранены. Видимо, там силы Саурона особо не усердствовали, стараясь только отвлечь внимание. Мы сидим в той самой столовой за большим круглым столом. Мой муж, выжившие начальники стражи, Элладан и его воины. Все спорят, решают, что и как делать дальше. Зачем? Никакие их действия ни на что не повлияют. Повлияет мое решение. Смотрю на отмытые от крови руки и все никак не могу перестать покусывать разбитую губу. Железный привкус во рту меня успокаивает. Если больно – то не все равно. - Трандуил, твои подданные знают эти леса лучше, чем кто бы то ни было! – это друг Элладана. Не Глорфиндел, конечно, но живет тоже немало. Кто б еще осмелился так говорить с мужем? – Мы и небольшим отрядом догоним их еще на подходе к Дол Гулдуру и отобьем этого вашего ценного пленника, - вторит ему эльф из Имладриса помоложе. - Если он все еще жив, и если его повели именно в Дол Гулдур, - не соглашается Филинир. Он-то, как никто другой, понимает, что знание леса к югу от Мен-и-Наугрим не прибавит эльфам никаких преимуществ. - И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, когда они отдадут его своему господину? – не унимается первый нолдо. - Все вы тут трусы, как на подбор, - бежит среди чужаков шепот, и вот уже вся зала наполнена криками и руганью. Я поднимаю глаза на Трандуила – непонятно, почему он молчит. Его взгляд будто застыл. Он неотрывно смотрит на меня. На мою разбитую губу. Нет, нет, нет. Не смей догадаться. - Почему ты молчишь, король? – разносится по комнате. Элладану надоело ждать. - Не вижу смысла в глупом споре. - В глупом?! - вскакивает наследник. - Глупо сидеть и ждать, пока темный найдет кольцо! - Вы, нолдор, всегда сначала делаете, а потом думаете, - голос мужа тих, но это не спокойствие в нем говорит. - Я не в силах запретить вам умереть. Если воинам Имладриса хочется последовать за своими мертвыми товарищами - идите в погоню. Мои подданные в этот путь не пойдут. - Король трусов! - Довольно! - Эру, сколько же лет я не слышала, чтобы он повышал голос. В комнате повисает звенящая тишина, а двое сверлят друг друга злыми глазами. Кажется, еще немного, и в воздухе раздастся гром. Но муж первым берет себя в руки. - Мы не победили их во дворце, на своей территории. Не победим и в лесу, который уже давно не во власти эльдар. Успокой свой нрав, мальчишка. Этот бой мы проиграли. - А ты ведь и войну проиграешь - не расстроишься. Правда, Трандуил? - Элладан недвусмысленно кивает на бутылку с вином, что стоит на столе. - Ты ведь давно приноровился жить со своим соседом. Паника колет острой иглой. Нельзя, чтобы они хотя бы мысль допустили о том, что кто-то в Лихолесье поддался тьме. Как тогда эти смельчаки из далекого защищенного города будут смотреть на моего сына?! План действий, нужные слова сами приходят ко мне, и у меня нет абсолютно никаких сил проверять, насколько они там светлы и невинны. Я встаю со своего стула и подхожу к наследнику, беру его руки в свои. Слеза. Только небольшая, с достоинством. Смотри мне в глаза, гордый нолдо. Ужасайся тому, что делает с женщинами война. Слушай мой голос и верь. - Во всем этом замке осталось меньше воинов, чем в Имладрисе выставляют на охрану в спокойные времена. Бежать за пленником благородно. Но это лишь благородная смерть. Мы сдерживаем тьму, как можем, мой друг. Некому будет это делать, если Лихолесье падет. Готов ли ты пожертвовать нашим королевством, Дейлом, Озерным городом - ради попытки вернуть того, кто, может, уже убит? Элладан молчит. Не знаю, что работает лучше - логика, мой дар, его страхи? Главное, что работает. Он опускает голову, притягивает мои руки к своему лбу... Чувствуй, наслаждайся и забудь про то, что кто-то здесь поддается тьме. Наследнику явно есть еще что сказать, но он сдерживается. Или забывает - сил, кажется, правда становится больше. Он отпускает мои руки. - Я обдумаю твои слова, королева, - Элладан выходит из залы, а ничего не понимающие нолдор медленно следуют за ним. Военный совет продолжается уже лишь среди местных жителей. Градус этой беседы значительно ниже - мы все чуть не потеряли свой дом, и кидаться в новую битву пока никто не готов. Я их не слушаю - на душе мерзко. Нельзя было этого делать. Еще есть время подумать, все взвесить. Саурон слишком хитер - может, он мне врал и через меня просто хочет завладеть... не знаю, Трандуилом? Сыном? - Что это было? - злой голос отвлекает меня от бездны сомнений, которая, кажется, совсем поглотила. Я смотрю по сторонам - советники ушли. - Это была дипломатия. Не Элладан наш враг. - Думаешь, я об этом забыл? Ты применила дар, и применила его слишком открыто. - Он сражался за нас и его воины сражались. Напыщенные, безрассудные - это правда. Только вот мы не в той ситуации, чтобы выбирать союзников. Я лишь показала ему свои чувства, чтобы успокоить. Ну, почти... Я жду новой волны раздражения, но Трандуил устало кладет пальцы на виски. - Недовольство их самонадеянностью можно и сдержать. Я знаю, ты не любишь нолдор... - Дело не только в них, - он даже усмехается...Наверное, слишком сильно устал. - Совру, если скажу, что мне приятно видеть здесь это лицо. Я вскидываю на мужа растерянный взгляд. Это что? Ревность? Или снова то чувство вины? - Чему ты так удивляешься? Ты моя жена. Внутри все сжимает, скручивает от сладкого слова. Какие к балрогам сомнения? Незачем себя обманывать, рисковать своей семьей, кидать на смерть остатки лесного народа. Зачем? Для чего? Я же могу - у меня есть эта привилегия - отвести беду от королевства. Может, Саурон и не обманет меня. Ведь логика в его словах определенно была. - Я и так твоя, - встаю и отхожу к окну. Противно в этом сознаваться, но я отлично знаю все больные и слабые места своего мужа и сейчас применю эти знания. Так нужно. Так будет лучше. Только смотреть на него почему-то не получается. - Ни один из сыновей Элронда, ни один другой эльф не должен решить, что мы сдались тьме. Окажи ему в следующий раз более теплый прием. Он поймет, что нашего гарнизона едва хватит для защиты местных женщин и детей. А ведь только здесь есть дети, и мы должны о них позаботиться. Не нам уходить на другой фронт. Он молчит, я не поворачиваюсь. Чувствует ли он? Ведь я и сама почти верю в то, что говорю. И - больше, чем уверена - говорю я именно то, что он и сам хочет услышать. Прислушиваюсь к себе, пытаясь увидеть, как входит в меня искажение. Но не чувствую этого. Странно, мне казалось, что миг, в который я сдамся, будет не таким. Гром, молния, черные фейерверки в небе, глаза начнут косить, как у орков... Смешно. Я просто больше не союзница светлому народу. Я на стороне лишь своего дома и своих подданных. Вот и все. - Где ты разбила губу, Лютиэн? Я резко поворачиваюсь к мужу. Слишком резко. Какой-то новый орган, идеальный советчик в голове, моментально выдает, что это ошибка. Мой мудрый король. Как же нелегко тебя обманывать. - Я упала, когда бежала по дворцу. Он смотрит и молчит. Верит ли? Должен. Все последние десятилетия мы друг другу не врали, даже когда это было нужно. Он подходит, и я чувствую тепло его усталого тела даже спрятанной под одеждой кожей. Все. Граница пройдена. Болезненно хочется, чтобы он меня успокоил, поддержал, снова и снова называл "своей". Он этого не сделает, потому что не знает. Но хочется все равно. Рука ложится мне на шею, поднимается к волосам, мягко массируя. Он целует уголок рта, заживляя мою рану. Слышу, как быстро начинает стучать его сердце. Хочет. Растягиваю эти секунды, как могу, но все равно нужно оторваться, отойти. Пока не время - ведь еще есть, что терять. О, мне до невероятности многое есть, что терять. И главное - его свет, его силу противостоять несмотря на все трудности... Хватит и того, что королева искажена, как паучий выводок.