Hubris

Когда Сэм вошел в здание ФБР, Хенриксен его уже ждал. Он кивнул: — Хорошо. А то я уже хотел тебе звонить. — Почему? Что случилось? — Сэм машинально последовал за Хенриксеном на подземную парковку. — Получил звонок прошлой ночью. Ограбление ювелирного магазина, способ действия совпадает с нашим. Сотрудница опустошила сейф, застрелила охранника, вернулась домой, залезла в ванну с пеной и бросила туда же фен. Немного покопавшись, нашли еще одно ограбление банка три недели назад, которое тоже подходит. Похоже, наш парень двинул на север. Хенриксен завел машину, Сэм сел на пассажирское сиденье. — Свидетели? — Есть по банковскому ограблению, — Хенриксен передал папку Сэму, тот сразу же начал листать документы. — «Милуоки Нэшнл Банк». Хуан Моралес, кассир, вернулся в банк ночью, оглушил охранника, ограбил банк. Ушел с почти девятьюстами тысячами долларов наличными и ценностями из взломанных банковских ячеек. — Наше местное отделение участвовало в расследовании? — Сэм перелистал несколько отчетов. — Да. Но они закрыли его, когда обнаружили Моралеса застрелившимся в его доме, — Хенриксен сухо улыбнулся ему: — А вот денег так и не нашли. — Разумеется, — вздохнул Сэм. — Так мы едем, чтобы допросить этого… Рональда Резника? — Да. Морган тебя отпустил. Самолет в Милуоки улетает через час. Хенриксен бросил на него взгляд, когда они выехали на скоростную автостраду: — Я хочу, чтобы ты был на этом допросе, потому что, по всей видимости, парень слегка спятил после ограбления. Психотерапевт диагностировал у него посттравматический синдром. — А ты хочешь знать, считаю ли я его чокнутым. — Сэм не спрашивал. — Именно. Оставшуюся часть пути до международного аэропорта Даллеса они провели в молчании, Сэм читал материалы по обоим делам, отмечая в уме детали. По всей видимости, Хенриксен не был из тех агентов, кто наслаждался звуками своего голоса, он легко игнорировал Сэма в течение всех трех часов перелета до Милуоки; достал небольшую стопку отчетов из дипломата и читал их молча. Сэм из любопытства взглянул на один из них; когда стало ясно, что Хенриксен не заинтересован в общении, Сэм вернулся к собственным мыслям. Они молчали, пока по дороге — они ехали на арендованной машине к дому Резника — Сэм не спросил: — Ты работаешь по другому делу? Хенриксен искоса взглянул на него, затем на дисплей джи-пи-эс на приборной панели: — Возможно. Аудитор заметил кое-что подозрительное, что перекликается с одним расследованием департамента судебной бухгалтерии. Оно может быть связано с этим делом, а можем быть отдельным. Пока там только косвенные следы. По нему работает мой напарник Рейди. Он тряхнул головой и пробормотал: — Это дело меня с ума сводит. — Я тебя понимаю, — согласился Сэм. — В нем очень многое не имеет смысла. — Точно, — Хенриксен помолчал, размышляя. — У тебя уже есть что-нибудь по нашему парню? — Может быть. Я работаю над предварительным профилем, — Сэм показал на заметки в блокноте у себя на коленях. — Надеюсь, что допрос Резника может дать мне больше информации для работы. Десятью минутами позже они подъехали к маленькому дому. Сэм осмотрелся, отмечая прожекторы на крыльце, решетки на окнах и нечто, очень напоминавшее камеру наблюдения, на двери. Хенриксен прищурился, и Сэм понял, что тот заметил то же самое. Поднявшись по ступенькам, Сэм постучал в дверь: — Мистер Резник? Рональд Резник? Внезапно зажегся прожектор, и они оба поморщились, заслоняясь от света. Ослепленный, Сэм повернулся на звук шагов. За дверью показался молодой человек с избытком веса и тревожными глазами. — Рональд Резник? — спросил Хенриксен. — Да. Кто вы? — раздалось в ответ. — ФБР, мистер Резник. Глаза Рональда расширились, когда он увидел их: — Покажите значки. Сэм и Хенриксен вытащили удостоверения, раскрыли их и приложили к дверному стеклу, показывая значки. Рональд внимательно рассмотрел их, затем кивнул: — Я уже дал показания полиции. — Да, мы как раз по этому поводу, — Сэм улыбнулся, открыто и дружелюбно: — Мы хотели бы уточнить некоторые детали в них. — Вы их читали? — Да. — И вы хотите услышать, что я скажу? — спросил Рональд подозрительно. — Поэтому мы здесь, — ответил Хенриксен. Рональд посопел и кивнул: — Ладно, заходите. Он открыл дверь и провел их через узкий коридор в захламленную комнату. Сэм моргнул: стены были покрыты фотографиями пришельцев и артефактами из теории заговора. С нехорошим предчувствием он оглянулся по сторонам и увидел графики, фотографии плохого качества, заметки от руки. Один взгляд на Хенриксена подтвердил, что думали они одинаково: парень был ненормальным. Рональд ходил вокруг них, бормоча: — Никто из копов даже не перезвонил мне. Не после того, как я им рассказал, что в действительности произошло. У, они думали, я сумасшедший. И федерал, который приходил вчера. Для начала, — ткнул он пальцем в Сэма, — Хуан Моралес никогда не грабил «Милуоки Нэшнл Траст», ясно? Это я гарантирую. Понимаете, мы с ним были друзьями, он приходил в банк во время моих ночных дежурств, мы играли в карты. Хенриксен тяжело посмотрел на него: — То есть это вы впустили его в банк той ночью, после закрытия. Рональд ответил с трудом: — Существо, которое я впустил в банк… не было Хуаном. Он тряхнул головой, ища слова: — В смысле, у него было его лицо, но это было не его лицо. Ну, каждая деталь была идеальна, но слишком идеальна, как бы, знаете, как если бы ее сделал кукольник, как если бы я говорил с большой куклой Хуана. Сэм кашлянул: — С куклой Хуана? Рональд сердито посмотрел на него: — Слушайте. Такое уже не в первый раз происходит, понятно? Он сунул в руки Сэма досье. — Был еще этот ювелирный магазин. И копы, и ваши парни, вы просто не хотите видеть! Оба преступления совершило одно и то же существо. Сэм раскрыл папку и быстро ее просмотрел. Она была очень похожа на те охотничьи профили, которые делал Джон, и на короткое мгновение Сэм позволил себе восхититься работой, позволившей собрать всю эту информацию. — И что же это за существо, мистер Резник? — спросил скучающим тоном Хенриксен. Рональд ухмыльнулся, подскочил к заваленному столу, схватил журнал и гордо развернул его перед собой, тыча пальцем в картинку. На заголовке значилось «Рождение киберчеловека». — Китайцы работали над их созданием годами. А до них русские. Полумашина, получеловек. Как Терминатор. Только он может менять свой облик, копировать других людей, как в «Терминаторе-2». Так что это не просто робот, это скорее… э… ну, андроид. Хенриксен прикрыл глаза на секунду, явно стараясь набраться терпения, но не смог скрыть презрения в своем голосе: — Андроид? Сэм быстро вмешался: — И что позволяет вам быть так уверенным в этом, Рональд? Рональд, улыбаясь слегка безумно, потянулся, вставил кассету в видеомагнитофон и включил телевизор: — Понимаете, я сделал копии всех записей системы безопасности. Я знал, что как только до них доберутся копы, они все тут же скроют. Вот. Он промотал запись вперед, на экране быстро прошли одетый в форму Резник и то, что должно было быть Хуаном Моралесом. — Теперь смотрите. Смотрите. Смотрите на него, вот, следите за ним! Это, видите! Вот оно! Он остановил запись тогда, когда Хуан смотрел прямо в камеру, смеясь над чем-то — его глаза светились белым. — Видите? — кричал Резник, показывая: — У него глаза-лазеры. Хенриксен глянул на Сэма, тот слегка кивнул, подтверждая. Рональд уставился на экран: — Копы сказали, это что-то вроде отраженного света. Что-то вроде «засветки». Он удивительно ясно озвучил кавычки вокруг последнего слова. — Это не было чертовой засветкой. Они сказали, у меня посттравматический синдром. И что? Из банка меня уволили, но это неважно. Сэм тревожно смотрел него, пока тот продолжил свою речь, подкрепляя ее все более неистовыми жестами: — Андроид все еще где-то здесь. И если полиция не хочет его искать, этим займусь я. Поймите, это существо, оно убивает оригинал, обставляет это как самоубийство, потом э-э… копирует его как-то. Ходит на работу, пока не предоставляется удобный случай, а потом действует. — Вот, все эти ограбления, они сосредоточены в одном месте. Так что я думаю, что логово андроида где-то в центре этого района, а может быть, под землей. Он ткнул пальцем в обведенную красным точку на карте: — Я не знаю, может быть, где-то там он подзаряжает свои батареи. Сэм пристально рассматривал Рональда, ловя безумный взгляд и чувствуя легкую грусть. Тот действительно не знал, на что наткнулся. Хенриксен издал звук отвращения, а потом медленно поднялся, и за ним поднялся Сэм. — Рональд. Я хочу, чтобы вы выслушали меня очень внимательно. Потому что я расскажу вам всю правду об этом деле. Рональд смотрел на него обнадеженным ждущим взглядом. — Не существует никаких андроидов, — скучающе сказал Хенриксен. — Как не существует нежити или нелюдей. Это обыкновенные люди и ничего больше. Понятно? Лицо Рональда вытянулось, стало похоже на лицо ребенка, только что узнавшего о том, что Санта-Клауса не бывает. — Но… — отчаянно прошептал он, — глаза-лазеры… — Существуют только в фантастических фильмах, мистер Резник, — грубо оборвал его Хенриксен. — Послушайте, я знаю, вы не хотите в это верить. Но это ваш друг Хуан ограбил банк, вот и все. Рональд моргнул, а потом затрясся от гнева и закричал: — Убирайтесь из моего дома! Сейчас же! — Разумеется, — мягко сказал Сэм. — Но сначала главное. Рональд нахмурился, и Сэм уточнил: — Мы должны изъять у вас копии записей. Это улика по ведущемуся федеральному расследованию. — Вы же не хотите, чтобы вам предъявили федеральное обвинение? — Хенриксен смотрел на него тяжелым взглядом, под которым Рональд сник. Глядя, как он собирает пленки, Сэм почти пожалел парня. Он хорошо поработал, пусть даже идея андроида была явно безумной. Два часа спустя Сэм и Хенриксен оккупировали конференц-зал милуокского офиса ФБР. На столе они разложили записи и документы в неком подобии порядка. Пока Хенриксен тихо говорил по телефону в углу, Сэм пересматривал пленку, рассматривая отсвет глаз снова. Хенриксен закрыл телефон и кивнул на экран: — Что это? — Не засветка, это точно, — Сэм сделал паузу и посмотрел на агента: — На всех записях одна и та же картинка. Это не может быть совпадением. Мы совершенно точно ищем одного парня по всем этим делам. — И что? Это часть его маскировки? Он андроид? — Хенриксен произнес это с впечатляющей дозой сарказма в вопросе. Сэм усмехнулся: — Ты сам сказал, что их не бывает. Но это один и тот же человек. — Ладно, — Хенриксен сел в кресло и откинулся, внимательно слушая: — Выкладывай. Кто он? — Хорошо, но это только предварительные данные. Я буду знать намного больше, если у нас будет лицо или имя. Сэм подумал с минуту, выстраивая свои мысли, перестраиваясь на мышление по образу этого существа и пытаясь перевести его в слова. Чем бы оно не было, оно руководствовалось человеческими побуждениями и эмоциями, следовательно, Сэм мог его понять. — Кто бы он ни был, он умен, опасен и хорошо натренирован, — Сэм говорил медленно и слегка отстраненно. — Неизвестным образом, но он способен имитировать любого, правда, только день или два. У него скорее всего типичная непримечательная внешность, из тех, кого не замечаешь в толпе. Одиночка, полагается только на себя, живет один. Антисоциален, ненавидит людей вокруг себя и в то же время жаждет хотя бы подобия привязанности. Он непревзойденный актер. Наслаждается, имитируя других, не только потому что это необходимо для дела, но и потому что это позволяет ему не быть собой среди чужаков. — Почему ты так решил? — Заметь, как тщательно он старается свалить вину на других за эти ограбления. Он не хочет, чтобы его поймали, не хочет привлекать внимания. У него есть цель, но публичная слава ему не нужна. Это не тип Джона Диллиджера [5]. Он не станет издеваться над полицией или посылать записки. Его гордость этого не требует, его признание — в том, чтобы не быть замеченным. Ему не нужна известность, только достижение цели. Его поступки мотивируются изнутри, его не волнует мнение окружающих о нем. [5] Джон Диллинджер — американский преступник середины 30-х годов, враг общества номер один по классификации ФБР. Грабил в основном высший слой, за что был любим в остальном обществе. Робин Гуд Америки 1930-х гг. Сэм сверился со своими записями: — Его действия демонстрируют антисоциальные наклонности, он полностью свободен от сочувствия к кому-либо. Он не клинический сумасшедший, но до предела неэмоционален и расчетлив. Он делает это ради денег. Убивает не колеблясь, но только при необходимости. Он не неразборчив, но он заходит все дальше. Хенриксен выглядел задумчиво, усваивая информацию: — Думаешь, раньше он это уже проделывал? Может ли быть, что сейчас он просто повысил ставки? Сэм кивнул: — Похоже на правду. Этот парень слишком хорош, чтобы быть новичком. Я уверен, он выдавал себя за других раньше. У него скорее всего было тяжелое детство, нищее, возможно беспризорное. Может быть, над ним издевались в школе за бедный трейлер вместо дома, и за него никто не вступался. Из окружающих его никто не видит, и за это он зол на них. Он ненавидит тех, у кого есть деньги, а значит, и власть над ним. Этот гнев проявляется сдержанно, подконтрольно, дает ему цель и мотив, и он горд тем, чего он добился. Вероятно, начинал с мелкого воровства, проверяя, что он может получить таким образом, потом перешел к более крупным делам. Он чувствует себя вправе на это; это его компенсация за то, чего у него никогда не было. Сэм остановился на мгновение, ощутив странный резонанс своих слов со своими же эмоциями. Они прозвучали чересчур похоже на его собственные ощущения. Отбросив эту мысль, он продолжил, его голос стал суше: — Сам он не остановится. Денег никогда не будет достаточно. Но это не значит, что он идет на ограбления только за этим. Пока его агрессия просчитана, в целом необходима, но это может измениться. Он не убивает без разбора, он не серийный убийца, но убийство любого, вставшего ему поперек дороги, он сочтет оправданным. Он получает адреналин, перехитрив копов. Работает один, у него есть знакомые, но они никогда не становятся партнерами. Он считает себя лучше практически любого. — Интересно, — Хенриксен подумал несколько секунд. — Итак, он выдает себя за других людей? И достаточно убедительно, чтобы обмануть давних сослуживцев. — Сослуживцев — да. Но заметь, ни у одного из предполагаемых преступников не было значимых близких, не было семьи, не было никого вне работы. Никто не знал их близко, никто не мог заметить маленьких несоответствий и разоблачить его. Каждый раз несколько недель, предшествующих ограблению, он тратит на то, чтобы подобраться к своей следующей жертве, узнать ее и ее привычки. Сэм постучал пальцем по пульту: — А что до этого, то я проверил все записи систем безопасности. Согласно первичным отчетам техников, ни одна из них не была каким-либо образом подделана. Чем бы ни была эта вспышка, она связана с преступником. — Но если это не засветка, то что могло ее вызвать? — Ну, в свидетельских показаниях ничего подобного не упоминается, так что я полагаю, что это как-то связано с его маскировкой. Это видно только на видео. Хенриксен нахмурился: — Что, думаешь, это голограмма или какая-то аналогичная дрянь? — Возможно, — Сэм беспомощно развел руками, ненавидя вынужденную необходимость пускать коллегу по ложному следу. Но в голограмму было поверить легче, чем в сверхъестественную тварь, превращающуюся в любого по своему желанию. — Если вы исключите невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни оказалось. Плохо было только то, что представления Сэма о вероятном были намного шире представлений Хенриксена. — Почему-то я сомневаюсь, что Шерлок Холмс имел в виду психа с голографической маскировкой, — сухо сказал Хенриксен. Сэм усмехнулся: — Верно, но прямо сейчас это объяснение ничем не хуже прочих. Учитывая то, что вспышку видно только на записи, можно предположить, что это какое-то устройство. Если так, то оно явно не куплено в магазине, скорее всего, сделано самостоятельно. — Техногений? — Хенриксен сменил недоверие на внимание. — Это многое объясняет. Месть ботаника и все такое. — В том числе и то, как он прошел систему безопасности, не подняв тревоги, и попадал в хранилища, к которым у людей, которых он имитировал, не было допуска, — добавил Сэм. — Электронный скремблер несложно сделать, если у тебя есть нужное оборудование и ты знаешь, как. — Думаешь, парень из колледжа? Гениальный социопат из Массачусетского технологического пошел по криминальной дорожке? — Хенриксен постучал ручкой по блокноту. — Возможно. Но не менее вероятно, что он только учился в школе и никогда не был в колледже, — ответил ему Сэм. — Гений из нижнего социального класса намного вероятнее никогда не закончит школу, потому что ему там будет скучно. Он презирает систему и ставит свои собственные цели, преодолевая обстоятельства, чтобы изменить свое положение, обычно — материальное. — И ему нужно все больше. Он совершенно точно пойдет на дело снова, — добавил Хенриксен. — Как считаешь, куда он двинет теперь? Останется в Милуоки или отправится дальше? — Сложно сказать, — пробормотал Сэм, проверяя свои записи по хронологии преступлений. «Ферст Нэшнл Банк» и «Хардингс Даймондз», оба в Коламбусе, с промежутком в четыре недели. «Спрингфилд Сентрал Банк» тремя неделями позже, затем полтора месяца до ограбления одной из машин «Бринкс Армор Тракс» под Индианаполисом. И спустя всего две недели после этого — «Сентрал Нэйшн Банк энд Траст» в Индианаполисе, но потом — три с половиной недели до «Монро Джеллерс» в Шампани. Прошло чуть больше двух недель, все еще в Шампани, до ограбления бронированного фургона «Мидвест Сэйвингс энд Лоанс», шофер был убит. Потом прошло больше месяца до «Секьюрити Нэшнл Банк» в Восточном Чикаго. Добраться до Висконсина и ограбить «Милуоки Нэшнл Траст» у него заняло три недели. «Андерсенс Джелери» был ограблен еще три недели спустя. — Он не остается в одном городе ради больше чем двух ограблений, это мы знаем точно, — сказал Сэм. — Если он все еще здесь, думаю, он уже готовится к следующему налету. Он перелистал документы, пока не нашел карту, которую сделал Ходкинс за несколько дней до этого по его просьбе: — И все же по поводу одного момента Резник был прав. Ограбления и так называемые самоубийства происходят в одном районе, в пределах нескольких улиц. Хенриксен нахмурился: — А инкассаторские машины? На одну из них напали черт знает где. Сэм слегка улыбнулся: — Да, броневик «Брикса». Если забыть про то, что его место погрузки денег находилось в двух кварталах от «Спрингфилд Сентрал Банка». — Черт, — Хенриксен рассматривал карту, сверяя места нападений и дороги между ними. — То есть он действует из центра. — Похоже, но здесь нет ничего, что было бы хорошим опорным пунктом. Нет ни гостиниц, ни мотелей, нет многоквартирных домов или заброшенных зданий. — Отлично, — Хенриксен посмотрел на свой дипломат, прикусив губу, пока думал. Сэм прищурился, гадая, что беспокоит старшего агента: — В чем дело? Хенриксен посмотрел на Сэма долгим пристальным взглядом, прежде чем кивнуть самому себе. Поставив дипломат на стол, он открыл его и вытащил солидной толщины пачку документов. Он указал на нее пальцем: — Так наш парень — умный, высокомерный, мобильный, расчетливый и жестокий, так? Он не новичок, он слишком хорош. Так что он делал перед тем, как заняться банками? Ха. Не то чтобы у Сэма было много мыслей по этому поводу. — Вероятно, он начинал с малого, — медленно сказал он, обдумывая вопрос. — Учитывая то, как он избегает чужого внимания, и его способности к имитации, я думаю, он начинал с мошенничества, карманных краж и тому подобного. Он не жулик, он недостаточно обаятелен или социален для этого. Но ему скорее всего нравились схемы, позволявшие ему обыграть систему, но сохранить анонимность. — Например, мошенничество с кредитными картами? — Да, подходит. Подает заявление на вымышленное имя, получает счета на абонентский ящик, использует карту месяц или два, может быть, больше, если он кладет на нее минимальные суммы, потом вытаскивает максимум наличных, выбрасывает и получает новую. В этот момент Сэм был рад, что Джон научил их кое-каким способам незаконно достать денег. Хенриксен кивнул, слегка усмехнувшись своим мыслям: — А что насчет людей, которыми он притворяется? Сэм пожал плечами: — Те, кто может быть ему полезен. И еще он может создавать поддельные личности самостоятельно вместо того, чтобы искать кого-нибудь, чтобы скопировать. Дополнительным бонусом для него будет, если они представляют власти. — Копы, маршалы, федеральные агенты, в таком духе? — Да, если у них есть доступ к тому, что ему нужно. Сэм сдержался, чтобы не вздрогнуть. Они слишком близко подошли к опасной зоне. Все чертово дело шло по грани, и это раздражало его еще больше. Черт возьми, он был федеральным агентом. Он должен был лучше все контролировать. — Интересно, — Хенриксен секунду смотрел на него, потом принял решение. Взяв часть документов, он пододвинул ее Сэму: — Глянь сюда. Заинтересованный, Сэм открыл верхнюю папку и просмотрел документы. Длинный столбец цифр ему ни о чем не сказал, но вверху страницы стояло имя. — Ангус Янг? — Да. А теперь посмотри на следующее. Прочитав, Сэм поднял бровь: — Рик Сэвидж? Он пролистал остальные документы, которые, как он понял, были выписками по кредитным картам: — Джон Пол Джонс, Бон Скотт, Джеймс Хэтфилд, Тони Айомми? Но это все рок-музыканты. — Да, — сухо улыбнулся ему Хенриксен. — И что самое плохое — человек, использовавший эти карточки, не был ни одним из них. Самозванство и мошенничество с кредитными картами. — Ладно, — пробормотал Сэм; чем дальше, тем меньше ему нравилось происходящее. — Это, — показал Хенриксен на стопку документов в пять дюймов толщиной напротив Сэма, — из дела, по которому департамент судебной бухгалтерии работает уже больше трех лет. Кто-то обратил внимание на имена, и они отследили связанные с ними случаи аналогичного мошенничества за последние почти двадцать лет. Не спрашивай меня, как, это слишком заумно. В общем, они обнаружили мошенничества на сумму в почти семь миллионов долларов. Потом он показал на стопку документов примерно той же толщины напротив: — А вон те файлы — это заявления о случаях самозванства, со всей страны. И их там до фига: парень притворялся представителем Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, оружия и взрывчатки, Центра по контролю и профилактике заболеваний, Департамента внутренней безопасности, много раз — ФБР. В большинстве случаев это сопровождалось отчетами о случаях проникновений со взломом и нападений, но разовых. Старший агент встряхнулся: — А вот что действительно хорошо. Новичок-аудитор наткнулся на случай, за который он сумел зацепиться. Он обзванивал свидетелей, и одна из них упомянула, что уже разговаривала с ФБР по поводу украденных кредитных карт. Новичок оказался настойчив, добрался до этого агента, они сравнили записи и обнаружили совпадения по местам и датам. Охренеть. Сэм фыркнул: — Лучше быть удачливым, чем умным, да? — Точно. Новичок перевозбудился, решил, что охотится на нового Аль Капоне. Доложил своему куратору, оно пошло по цепочке, пока мы с моим напарником не вытянули эту короткую соломинку. Сэм сочувственно поморщился. У него тоже лежали дела с низким приоритетом, которые выглядели как возможные фрагменты большой картинки, но под интуицию и предчувствия им ресурсов не выдавали. Но, по крайней мере, у него была команда. В общем-то… — Если тебе нужны помощники, моя команда сейчас не очень занята, — предложил Сэм. — И Ходкинс, до того как начать работать на ФБР, был бухгалтером. Хенриксен вопросительно изогнул бровь: — Думаешь, я вот так просто отдам вам это дело? Сэм удержался от того, чтобы не закатить глаза: — Я не пытаюсь прибрать к рукам твою славу, — уточнил он. — Просто предлагаю помощь. Это все еще ваше дело, специальный агент Хенриксен. Похоже, того это только развлекло: — Ладно. Он подтянул к себе телефон и набрал номер: — Уточню у Моргана. Если он отдаст свою команду под это, я пошлю Рейди передать вам файлы. Сэм прилетел обратно в Вашингтон на следующий день, больше в Милуоки ему было делать нечего. Когда наутро он пришел в их кабинет, он увидел, что одну стену заняла гигантская карта, утыканная разноцветными булавками. Ходкинс копался в отчетах, МакДауэлл и Джефферс сверяли записи и втыкали в карту новые разноцветные и пронумерованные флажки. — Это еще что? — спросил Сэм, обалдело разглядывая стену. Джефферс ухмыльнулся ему: — Это то адское дело, которое ты нам подкинул, Винчестер. Офигительная задачка. Лучше, чем судоку. МакДауэлл ткнула его вбок: — Переходи уже к делу. Джефферс закатил глаза, но Ходкинс заговорил до того, как они начали спорить: — Серьезно, Сэм, ты не сказал, что мы будем охотиться за нынешним Джесси Джеймсом. — Что? — тряхнул головой Сэм. — Я думал, мы расследуем мошенничество с кредитными картами? — Расследуем, — кивнул ему Ходкинс. — Но тут больше, чем только мошенничество. — Намного больше, — вставил Джефферс. — О'кей, — медленно сказал Сэм, опускаясь в кресло: — Рассказывайте. МакДауэл поморщилась: — Это долго, сложно и скучно, но суть состоит в том, что мошенничество с кредитками связано со случаями самозванства, а оно связано с целым набором преступлений. И, возможно, с твоими ограблениями банков. Джефферс понял, что Сэму нужны комментарии: — Так, давай покажу. Он указал на карту: — Вот. Иплансти, Мичиган. В декабре 2008 одна из кредиток списка была использована в мотеле, двух закусочных, на заправке и в круглосуточном магазине. В это же время был замечен человек, представлявшийся специальным агентом ФБР Биллом Уордом и опрашивающий свидетелей по поводу двух исчезновений людей, одно из которых было явным похищением. — 26-го декабря полиция в ответ на звонок от соседей выехала и нашла Мэдж и Эдварда Карриганов убитыми в их собственном доме, — зачитала отчет МакДауэлл. — В подвале они нашли останки как минимум трех других людей с признаками каннибализма. — Фигово, — поморщился Сэм. Он пробежался глазами по карте, отмечая детали. Некоторые иголки были вколоты отдельно, другие собраны в разноцветные группы. Некоторые были соединены друг с другом, отмечая последовательность использования карточек. — Так вы думаете, это все связано? — Сроки подходят. У нас нет внятного описания парня, за исключением того, что он белый, молодой и привлекательный, так что мы не можем построить фоторобот, но здесь слишком много всего, чтобы это было совпадениями. Джефферс пожал плечами: — Это только один пример. Другой — Беркетсвилль, Индиана. Он показал на иголку на Среднем Западе: — Апрель 2006, парень появился, представился Джоном Бонэмом. Вроде бы искал своих друзей, но за бензин и еду расплачивался поддельной картой. Шериф выставил его из города за приставания к людям и возмущение общественного порядка. Два дня спустя фруктовый сад, которым жил город, был сожжен дотла, пропали три человека. — В общем, где бы фальшивые кредитки ни пересекались с отчетами по фактам самозванства, происходило от одного до трех преступлений, — быстро печатая на своем компьютере, подвел итог Ходкинс. — И это может быть тот же парень, который грабит твои банки. Он вывел карту на большой плазменный экран на стене: — Смотри. Красные точки — это ограбления банков, — они вспыхнули на экране, пересекая Огайо, Индиану, Иллинойс и Висконсин. — Вот, а теперь голубые точки — это недавние транзакции по фальшивым кредиткам, которые мы отфильтровали по нашим критериям. И вот так это выглядит в хронологическом порядке. Одна за другой, начали появляться голубые точки — и они следовали за цепочкой ограблений. Сэм смотрел на экран, кровь стучала в висках: — Транзакции были в те же даты? А самозванство фиксировано? — Да, и да, — Джефферс вывел два отчета на экран. — В Шампани и в Восточном Чикаго, когда агенты опрашивали служащих, те упомянули, что они уже разговаривали с федералами. И, — он мрачно усмехнулся, — в Милуоки женщина-продавец в «Андерсен Джелери» дала свой номер телефона агенту-«красавчику», который брал у нее показания. Что крайне смутило настоящих агентов, которые хотели с ней поговорить. — Что смущает меня, — проворчала МакДауэл, — так это хронология. Сэм взглянул на нее: — Что ты имеешь в виду? — То, что не имеет смысла, вот что! — МакДауэл разложила несколько документов. — Сэм, ты профайлер. Ты знаешь, что люди склонны следовать паттернам. Есть разница между серийным убийцей и массовым, организованной и уличной преступностью. Сэм кивнул, и она продолжила: — А теперь смотрим сюда. Это не подходит ни под один профиль или паттерн, о котором я хоть когда-нибудь слышала. Она подтолкнула фотографии с места преступления: — Здесь проникновение со взломом и вандализм. А здесь, месяц спустя, нападение с отягчающими и кража. Здесь поджог и возможное убийство. Идет по нарастающей, так? Теперь здесь. Взлом пустого склада и осквернение могил. Ничего не украдено, никто не пострадал. Он что, сначала переходит на новый уровень, а потом возвращается обратно? Это не имеет смысла. — Ты права, — задумчиво сказал Сэм и нахмурился, пододвигая к себе распечатки. — Не имеет. — Ты действительно думаешь, что у нас здесь может быть серийный убийца? — тихо спросил Джефферс. Сэм не ответил ему, его внимание было захвачено тем именем, которое появилось в списке. Пало Альто. Кредитная карта на имя Гектора Афрамиана была использована на заправке 31-го октября 2005 года, потом, спустя два дня, на заправке и в мотеле в Джерико… Где ее владелец, по всей видимости, выдавал себя за федерального маршала. На основе улик, найденных в комнате мотеля, его заподозрили в серии исчезновений и, по показаниям, его настоящим именем было… Дин. Сэм сглотнул, мысли разбегались. Время совпадало, и все подходило. Он заставил себя дочитать до конца. Подозреваемый сбежал из участка и исчез. Никаких упоминаний о другом более старшем мужчине. — Значит, это сильно зависит от обстоятельств, — прервал мысли Сэма Ходкинс. — Я имею в виду, некоторые из этих дел вообще могут быть не связаны. Описания крайне скупые. Если так, это просто чертово совпадение. — Совпадений не бывает, — пробормотал Сэм, швыряя документы на стол и глядя в карту, чувствуя, как сжимается сердце. Никто другой не увидел бы паттерна. Но для Сэма о нем все буквально кричало. Это был след охотника. Не полностью случайный, просто зависящий от обстоятельств. На одну минуту Сэм позволил себе думать, что это Дин. Что его брат в действительности был жив, а не похоронен в безымянной могиле Миссури; что он ехал на импале, охотясь и слушая свой классический рок на полную громкость. Он был удивлен тем теплом, которое испытал при этой мысли, но оно быстро исчезло под напором холодной логики: Сэм так и не смог найти следов брата после Сент-Луиса. Сэм встряхнулся. Кто бы это ни был, он только что сделал его работу невероятно сложной. Теперь Сэм охотился уже на двоих людей… или, точнее, на охотника и на перевертыша.