Обречённые на звёзды

В ожидании завтрака Диб стоит у кухонных тумб и глазеет в окно. С самого утра идёт дождь. Небо почти такое же белое, как лицо, которое он видел в зеркале после пробуждения. Здоровая бледность, но весьма непривычная. Совсем немного осталось до момента, после которого обычным человеком ему больше не стать. Возлюбленный всё сильнее ощущается родным и близким ему существом. Поэтому ни мысли об откате мутации не возникает. ГИР с Минилосем что-то варят, попутно замешивают замороженные бананы с сиропом и шоколадом. Зим сидит за столом, уткнувшись в планшет, и перебирает варианты инопланетных квартир. Он не давил насчёт того, что завтра-послезавтра обязательно нужно встретиться с Профессором Мембрейном… Предполагал, что пассии нужно какое-то время для того, чтобы отойти от насыщенных миссией будней. Было бы отчего отходить!.. Диб хорошо провёл время. И продолжал проводить, поселившись у Зима. Но понимал, что рано или поздно его поставят перед фактом, что пора; что нужно забрать оставшиеся вещи из спальни и гаража, что нужно поставить на место нерадивого родителя. А он не готов… Не знал, будет ли. Не знал, сможет ли посмотреть отцу в глаза. И особенно не знал — сможет ли защитить иркена, случись что-то плохое. Всё-таки провёл всю жизнь в одном доме с Профессором… Не совсем чужой он ему. Если придётся делать выбор — тот будет тяжёлым. Поэтому лучше бы не пришлось. У Диба достаточно времени… Примерно до того, как они покинут Землю. Но, вероятно, чем дольше он оттягивает встречу — тем хуже. Оставшиеся будни должны проходить не в постоянном ожидании и закономерном стрессе. Неплохо хотя бы начать готовиться, настраиваться. За спинку стула Диб отодвигает Зима подальше от стола. Зим старается никак не реагировать на выходку детёныша. Он тут вроде как занят, но… Ладно. Конечно. Нужды Высочайших превыше всего. Подросток переступает ногой через его колени и устраивается на бёдрах, прижимается поближе к иркенской груди и обнимает за плечи. Думается, лучше ему самому начать разговор об отце. Прежде, чем иркен застанет его врасплох, однажды напомнив об учёном. — Разве Зим не сказал тебе надеть что-то на ноги? — нуждающегося в близости и ласках иркен мягко обнимает, спокойно гладит. Ему нравилось, что подросток носит его полосатые розовые туники в качестве пижамы. Всё равно без дела лежат. Зато в зябкую прохладную погоду, как сейчас, они то, что надо. Но во имя Ирка — пускай хотя бы о существовании носков вспомнит! У владельца базы тут нет полов с подогревом! — Прости, папочка… Когда мы пойдём к моему?.. К Профессору Мембрейну? Я даже не знаю, о чём с ним говорить… — Ну это просто! Ты расскажешь, что нашёл папочку получше, Зим злобно посмеётся, и мы гордо вернёмся домой и продолжим наслаждаться жизнью. Конец. — А если он не поверит, что ты самый настоящий инопланетянин?.. — Его глазные яблоки обязаны работать! Пускай только попробует не разглядеть в Зиме имперского солдата! В этом вся суть: показать, что из космических монстров выходят лучшие родители, чем из гениальных и известных людишек. Не прав ли Зим? — Ты прав как никогда, Зи́ма, — подросток прикрывает глаза, вдыхая иркенский запах. Возлюбленный пахнет теплом и домом… Ничто на свете не пахло также. Ни одно место во Вселенной — он почти уверен. — Ну ещё бы… — когтистые пальцы зарываются в черноволосый затылок. Иркен осторожно прижимается губами к приёмышу: к виску, скуле, шее, снова к виску. Оставляет трепетные напоминания о том, что о подростке заботятся… — Как я могу быть не прав?.. Теперь иди! — затем он осторожно снимает с себя подростка и возвращает на пол. Ещё насидится на коленях папочки, наласкается… — Одень что-то! Твои бёдра такие холодные, что я это через штаны чувствую! Диб легко посмеивается и уходит, напоследок получив шлепок по пятой точке. Подняли немного настроение в эту серую непогоду… Зим придвигается обратно к столу и возвращается к планшету. Да, пора бы Профессора Мембрейна навестить. Они с пассией только и делают, что развлекаются. Фактически, в любой день свободны. Проблема лишь в том, как подростковая психика отнесётся к встрече с отцом. Иркену не хочется, чтобы тот страдал при одном взгляде на мужчину. Но, может, необоснованы страхи? Это ведь его (!) мальчишка! Он справится! Он должен справиться. Не зря же Зим натаскивал своего юного приёмыша. Скорее, Дибу просто не хотелось даже к воспоминаниям о прошлой семье возвращаться. Не то, что общаться с Мембрейном или Гэз… Но Зим верил, что это необходимо. Это должно стать последней ступенью в закалении его характера. Последним шагом к тому, чтобы отпустить родственные связи и окончательно закрепиться под крылом инопланетного опекуна. По возвращении на кухню Диб облачён в чёрно-розовые плотные чулки. Стол уже накрыт и занят его семьёй. Он садится на своё место рядом с Зимом. На сей раз его завтрак — мороженое из бананов и что-то ещё вегетарианское. Чаша, полная каких-то вымоченных в молоке зёрен… Украшенная ягодами и кусочками фруктов… Не сказать, что не аппетитно, но очень непривычно. Не помнил подросток, когда такое ел. И ел ли вообще когда-то. — Что это? — Овсяная каша! — довольно выдаёт повар-андроид, — Хозяин сказал, Дибу нужно что-то простое и питательное. Не мясо! Поэтому мы сделали кашу, — ГИР приобнимает своего напарника Минилося. Можно ли обижать эти милые две пары глазок? Диб бы и так не отказывался от наготовленного. Но теперь просто обязан опустошить тарелки, — Не мяяясо! Видишь? Ешь! — Точно не мясо?.. Эх, я скучаю по бекону… — подросток с грустной улыбкой помешивает овсянку ложкой, — И курице… И остальным штукам, сделанным из животных… — глаза мимолётно пробегают по тарелкам друзей. Медовые хлопья с молоком… Вафли… Жареные сосиски… Пожалуй, каша неплохой вариант. В качестве разнообразия, — Почему вы продолжаете звать Зима хозяином? Он ведь больше не захватчик. Мы все семья, зовите его Зимом. — Они не запрограммированы звать хозяина по имени, — за роботов отвечает иркен. Долго ещё подросток еду свою перемешивать будет?.. В животную плоть она от этого не превратится… — И это не моя инициатива. — Ну не «хозяин» же. Нельзя что-то другое придумать? — Мы тоже можем звать хозяина папой! Минилось согласно пищит, выдавая нечто похожее на «Пи!». Диб посматривает на Зима в ожидании согласия или отторжения. Тот на инициативу своих миньонов никак не реагирует. Непоседливые роботы всегда напоминали некое подобие детишек, только с особенными талантами и причудами. А главным — инопланетянин был с самого начала, и от смены наречения ничего не изменится. Вполне себе вариант, который не будет заставлять Диба испытывать дискомфорт: ГИР и Минилось их друзья, а не домашняя прислуга. Может, что-то вроде металлических говорящих питомцев… Но точно не прислуга. Просто единственные, кто умеет хорошо готовить. — Что скажешь, папа? — смеётся Диб, — Ты не возражаешь? Воодушевлённые роботы будто ждут команды, прежде чем накинуться на инопланетянина. Что бы Зим ни сказал — участи быть затисканным ему не избежать. Он тяжко выдыхает и бормочет: — Конечно… Папочку Зима на всех хватит… После чего счастливые миньоны преодолевают стол и пускают в ход свои лапки. Минилось устраивается на зеленокожей макушке. ГИР обвивает иркенскую голову, восседая на отцовском плече. Зим с недовольной обречённой миной ждёт, когда от него отстанут. Папочка-папа… Диб не может не умиляться, глядя на столь живописную семейную картину. Но… «Тоже»?.. Когда это он всерьёз называл своего завоевателя папой? Нет, он мог бы, конечно! Это ещё одно глупое, не стоящее превозношения слово. Плюс, так можно немного сократить обыденное игривое наречение. Только — зачем? Как будто Зим не знает, что заменяет ему родителя! Как будто не знает, как с ним счастливы!.. Ну, может, из любопытства Диб бы попробовал… Разок-другой, без какой-либо невероятной необходимости. Как на умалишённого на него не взглянут: Зим сам прекрасно так себя называл. Да и вообще говорил, что ему без разницы, как к нему обращаются! Лишь бы обращающейся персоной являлась пассия… А между «папочкой» и «папой» разница несущественная, и лицемерие считать обратное. Просто если первое можно оправдать сексуальным подтекстом, то второе… — Папа?.. На тихий неуверенный оклик Зим спокойно поворачивает к Дибу голову. В несколько оборотов обвитую стальными ручками… Диб сначала нервно посмеивается. Не переходит ли он какую-то черту?.. Впрочем, это не чувствуется неправильным… Скорее — закономерным. Они не обычная пара. Его инопланетянин не заурядный бойфренд. Пора перестать озираться на бессмысленные человеческие условности. Равнодушие Зима только подтверждает это… Обернулся к нему так, будто имя своё услышал. Побудил снова расслабиться. Всё правильно: любого горячего доминанта можно прозвать папочкой! Папой же всегда будет кто-то по-настоящему близкий и располагающий к доверию. У Диба этот «кто-то» есть: сидит рядом, чем вызывает счастливое умиротворение. В желании прижаться Диб подвигает стул поближе к зимовскому и обнимает возлюбленного за плечи. Снова в гармонии с собой и своими мыслями. Всё благодаря чужим наставлениям, впитывающимся в кровь вместе с иркенскими генами; помогающим подобно лекарству привести в порядок голову. Всё благодаря папе-иркену, который был бы им доволен. Зим бы соврал себе, отрицай он какое-то удовлетворение от осознания, что все вокруг его любят. Но почему его семейству приспичило пообжиматься с ним прямо сейчас?.. Сам не поел. Не проконтролировал, чтобы растущая пассия поела. От важных дел отвлекли. Это вызывает только раздражение. — Просто очаровательно… Раз все мы друг друга любим — может, уже вернёмся к завтраку? Наобнимавшиеся роботы отстают и весело возвращаются на свои места. Минутка нежностей и теплоты завершается. Только Диб теперь продолжает к нему липнуть, отказываясь отпускать. Что опять на него нашло? Зим касается его челюсти, заставляет оторваться от своего плеча и приподнять голову. Карий взгляд умиротворённый, даже радостный. Всё у подростка в порядке, пока ему есть на кого равняться. — Меня всё меньше волнует «нормальность». Ведь… Даже если она есть, то она не важнее счастья, верно? Всё правильно? Так и должно быть? — Да, темнейшая звезда небес, несущих обречённость… Всё так, как и должно быть, — уверенное подтверждение закрепляют кротким поцелуем, после чего Зим отпускает подростковую челюсть. Пока у них двоих всё прекрасно — всё остальное также замечательно. Диб мило улыбается. Никогда не повредит лишнее напоминание о том, что не стоит опираться на неустойчивое, постоянно изменяющееся понятие. Его макушку гладят трёхпалой рукой, его самого разглядывают рубиновыми глазами, и подросток точно знает, кто и что для него важнее всего. — Я люблю тебя… Антенны мимолётно дёргаются. В сдержанном инопланетном взгляде проскальзывает какая-то теплота. Конечно обременённого обязанностями завоевателя любят… Он знает. Он полностью заслуживает такого отношения. Зим берёт Диба на руки и сажает себе на колени, боком к своему брюху. Ему в руки он вручает планшет, а сам придвигает к себе чашку с кашей. Пока эта милая надоеда из плоти и крови есть начнёт — всё уже остынет!.. По иркенскому наставлению подросток смотрит подобранные варианты квартир. По родительскому приказу — открывает рот, когда к губам подносят ложку. Так процесс завтрака точно пройдёт быстрее… На еде утро не заканчивается. Но ничего особенного делать не хочется, никуда идти в подобную погоду тем более желания нет. Диб готов весь день провести в постели, пока не наступит следующий день. Впрочем, в гостиной взгляд падает на приставку, и подросток предлагает видеоигры. Это лучше, чем просто смотреть телевизор. Да ещё повод для совместного времяпровождения. Остальную тройку его вариант устраивает. Так что иркенское семейство рассаживается на разложенные на полу подушки с джойстиками и закусками. Удовлетворительное коротание последующих пары часов. Дождь продолжает идти, но серость за окном заменяют яркие спешные картинки большого экрана. Снаружи дома холодно и зябко. Зато здесь, в окружении своих, уютно и тепло. Никто и ничего больше подростку не нужно. Сегодня пускай пройдёт так, а завтра-послезавтра отправятся с иркеном к учёному, слетают посмотрят квартиры на других планетах. Может быть. Если будет настроение. С раскатом грома Зима снова облепливают роботы. Только не из любви, а из страха и неожиданности, потому что всё меркнет. Электричество отключается, и остаётся только понурый тусклый свет, исходящий от окон. Конец игры. Как не вовремя… Своих дорогих миньонов он оставляет с Дибом. Отцепив и вручив пассии… Сам отправляется вниз на лифте из тумбы, полный решимости отыскать запасной генератор. Дело явно недолгое. Соскучиться Диб не успеет. Особенно пока тискает ГИР’а с Минилосем. Конечно же с ним приятели-андроиды быстро приходят в себя. Беззаботные дурашливые детишки… Когда Зим возвращается — света всё ещё нет. С лёгкой ухмылкой он озирается кругом, прежде чем сойти с платформы. Кажется, что-то наконец-то отвлекло его от отвратительной земной погоды. Здорово. Он усаживается как можно ближе к Дибу, приобнимает за плечи и ворошит чёрные волосы. — У меня идея. Пришла, пока я был внизу. Как насчёт свидания? На другой планете. Тут, недалеко. Тебе понравится… ГИР с Минилосем показательно обижаются. Почему их опять отсеивают от основной группы? Хорошо ведь время проводили! Все вместе! Они покидают подростковые колени и спешно уходят. Диб успевает только растерянно протянуть руки к приятелям. А Зим провожает роботов едким, насмешливым взглядом… Как-то слишком (!) у него настроение поднялось. С чего такое внезапное озарение? Не очень хотелось подростку куда-либо отправляться. Но если иркен настолько жаждет показать ему другую планету — ладно, так и быть. — Ну, можно… Только придётся сходить переодеться, — на самом деле лень даже вставать. Вот только заляпанная соусом для начос и сахарной пудрой туника романтическому настроению не соответствовала. Диб топает к лифту, чтобы спуститься в комнату и сменить наряд. А его тактично берут под ручку и ведут в коридор. — Не стоит, золотце! Ты выглядишь… приемлемо. Думай только о том, что нас ждёт дальше. — Я думаю, но… — на мнение окружающих, так и быть, всё равно. Но о своём комфорте позаботиться-то можно?.. — Как насчёт обуви? Я не могу ходить в одних чулках. — Ох, расслабься! Купим тебе другую. Зайдём в магазин перед кафе. — Ладно, папочка… Но тогда до магазина ты несёшь меня на ручках. Странная спешка, словно название нужной планеты вот-вот вылетит из иркенской головы. Они вместе едут наверх, на чердак базы. Со сказанного Зим смеётся, вполне серьёзно спрашивает «Ты что, маленький?». И этот риторический вопрос такой неожиданный, что Диб встаёт в ступор и встаёт буквально, замерев на месте. Он почти уверен, что нет, но… Разве раньше это мешало?.. Разве мешало во время завтрака?.. Как-то не вовремя он повзрослел в рубиновых глазах… Зим легко запрыгивает на платформу, на которой стоит корабль. Невысокая, но обычно они обходились паучьими лапками. Он заботился о том, чтобы Диб тоже легко добирался до транспорта… Видимо, и правда решил, что пора подростку взрослеть. Подросток отходит подальше, чтобы разогнаться. Раз иркен смог — он справится тоже! Кроткий бег, прыжок — и он повисает на металлическом краю, упираясь в поверхность платформы локтями. Ничего… Только подтянуться… С усилием Диб поднимается на ноги, выдыхает и отряхивается. Совсем неподходящий наряд для акробатики. Наконец-то можно сесть в корабль. Зим его уже заждался. — Если решил меня испытать, то хотя бы предупредил бы… — угрюмо фыркает подросток. Иркен что-то за последние пару минут всех членов семьи обидел. И как-то не очень осознаёт это… Цинично, почти осуждающе разглядывает его. Смеётся с явной издёвкой в голосе. — Ты и правда маленький… Кто бы мог подумать? А затем закрывает купол корабля, поднимает транспорт в воздух и покидает чердак базы. Диб что ответить не находит. Только прижимает колени к груди и отворачивается. Похоже, надоело Зиму играть в заботливого папочку… Дибу думалось, это продлится немного дольше. Хотя чему удивляться?.. Его ветреный парень никак не мог решить, быть им вместе или нет! Вот и сейчас: поигрался в сыновья-папаши и понял, что надоело. Ну и ладно… Главное, чтобы рядом был, в обычных отношениях. Возможно, подросток действительно вёл себя слишком инфантильно; полагался на Зима как на авторитет и позволил окружить себя родительским вниманием. Но считал, Зиму это нравится… Считал, именно этого Зим добивается… Наверное, придётся расти самому. — Ты разлюбишь меня, если мы сделаем откат?.. Если я снова стану обычным человеком… Корабль быстро достигает небес. Тучи окружают подобно полотну: плотному, непроглядному, полному искр и гремящих раскатов. Почти угрожающе кажется пролетать сквозь них. Если не выйдет получить удар молнией, то оглохнуть или ослепнуть — запросто. Но транспорт недолго преодолевает грозовую завесу. Совсем немного, и тяжёлые серые облака сменяются мягкими, пушистыми, украшающими розоватое небо. Которых всё меньше с каждым скоростным метром… Нежный фон тускнеет и холодеет, открывая путь в объятия глубокого космоса. Гравитация отпускает улетающих. Разряжающаяся атмосфера отступает. Земля остаётся позади. Завораживающее звёздное пространство как никогда раньше ощущается холодным, если не угрожающим. У Диба обычно не было времени полюбоваться окружением. Геройские будни сильно мешали насладиться атмосферой. А сейчас даже оглянуться вокруг не хотелось… Плохое начало для грядущего свидания. Как далеко им лететь, интересно?.. Хочется побыстрее приземлиться в новом месте. Подальше от этого безграничного мрака. Странно, что в иркенском корабле, рядом с возлюбленным, он не чувствует себя в безопасности… Бояться, разумеется, нечего. Но обычно одно лишь нахождение с ним внушало комфорт. Куда тот исчез?.. — Сладкий. Твоя мутация работает не так, — отвечает он на заданный вопрос. Уверенным, насмешливым тоном… Таким, какой обычно был у иркена во время вражды… — От неё зависят не чувства, а долговременность. Пока в тебе часть меня — чувства не исчезнут. Но не переживай! Это работает в обе стороны. Даже не возмущается? Когда Диб впервые заговорил об откате — тот не скрывал ярости, словно отказывались от его величайшего дарования! А сейчас ему будто бы всё равно, есть в подростке его гены или нет… Может, иркен сам хочет, чтобы пассия вернулась к человеческому началу?.. Таинственное, тёмное пространство космоса давит, сковывает как океан тоски и отчаяния, в который Диб погружается. Вместе с тем тело и душу не перестаёт одолевать болезненный холод. Зим не хочет быть с ним до конца своих дней… Конечно: зачем ему такая обуза, как земное недоразвитое существо? Зачем эти ненужные, мешающие привязанности? Любовь это что-то трепетное и возвышенное! Ну и пускай однажды эйфория пройдёт, и она иссякнет. Зато это не химия, которая гарантирует пожизненную привязанность. Всё честно. Произошедшая мутация только ошейник, который приковал к нему иркенскую особь. Приковал абьюзивное, нарциссичное создание с манией величия… Въелся в пурпурную кровь истиной, что избранный человек — не игрушка, с которой можно обращаться как угодно и однажды выбросить, если надоест… Имелась ли в этом какая-то справедливость? Зим сам должен принимать решения. Поступать по своей злобной извращённой воле, а не меняться под давлением обстоятельств. С другой стороны — Диба обрекли на такую же участь… Они оба обрели друг друга естественным путём и получили счастье с однозначным хэппи-эндом. Не совсем честный итог, но когда сама жизнь отличалась справедливостью? Отказываться от устоявшихся тесных отношений, от предопределённого совместного существования в гармонии и благополучии Дибу не хотелось больше всего на свете. Кроме Зима у него ничего не было… — Значит… Ты не против? Я пойму, если нет. Ты всегда сможешь найти кого-то получше. Нечестно быть с одним существом всю жизнь только из-за каких-то ген… Обидно до невозможности. Ни усмешку не выдавить, ни от кома в горле не избавиться. Но что самое ужасное — взгляд Зима. Реакция на блеск в карих глазах. Это растерянное отвращение… Никогда ничего такого Диб в его лице не видел. Внутри он холодеет ещё больше, и боль заглушает разочарование, циничное негодование. Он вытирает глаза запястьем и с каменным лицом отворачивается. Не заплачет. Не дождётся космическое чудовище… — Извини. Я больше не маленький. — Так-то лучше, человечишка… Диб хмурится сначала, но мигом озаряется злобной едкой усмешкой. Давно он не слышал такого обращения к себе. Похоже, Зим всё решил за него. Но не забыл ли он благодаря кому стал папочкой?.. Неужели он действительно рассчитывает на то, что подросток так просто отпустит его? Позволит однажды оставить после всего того, что иркен сотворил с его психикой? Нееет… Нет, он не только не сделает откат. Он проведёт этот день как лучший в своей жизни! Повеселится и отдохнёт вместе с любимым мерзавцем как следует! А потом поможет дорогому папочке исполнить данное им обещание: «снимет» его с должности. И тогда Зим точно будет с ним до конца жизни… А с его генами в человеческом создании — они с Дибом будут вместе всегда-всегда. Замечательный план. И космос уже не кажется таким мрачным и холодным. Диб расслабляется, откидывается в сидении и закидывает ноги на приборную панель. Осторожно, чтобы ничего не задеть… Зим относится к этому если не с недавним отвращением, то с недоумением. Ну отлично… Теперь его ещё тело подростка привлекать перестало? Что с ним не так сегодня? — Вижу, ты не хочешь проверять, можно ли заниматься сексом в космосе… Может, хотя бы фильм посмотрим? Долго нам лететь вообще? — Нет. Недолго. Поэтому никаких фильмов. И вообще! Займи чем-то свой рот. Не до твоей болтовни сейчас. Диб осознаёт, что должен ещё больше обидеться и разозлиться с таких высказываний. Но это ведь Зим! Он всегда был нервным и сварливым. Может, просто из-за грядущего свидания испереживался? Попросил бы сразу о фелляции: подросток поднял бы ему настроение и помог расслабиться. Он с лёгкой усмешкой убирает ноги с панели и кладёт ладонь на иркенское бедро. — Я займу, если хочешь, папочка… И Зим на его игривый намёк отвечает какой-то нервозностью, если не паникой. Никак этот ненасытный Диб не уймётся… Просто не может дать спокойно посидеть в тишине! Но он ведь Зим… Он обязан предоставить своей пассии удовлетворение. Так что он перебарывает себя, сажает подростка на колени. И подростку это… не нравится. Впервые не нравится. Ни близость, ни прикосновения, ни иркенское тепло. Совершенно не те ощущения. Какие-то… чужие что ли?.. Зим разглядывает подростковое лицо. Диб отвечает тем же. Странную тишину сопровождает обоюдная растерянность. Передумала пассия? Ну, тем лучше! Зиму сейчас совершенно не до неё. Можно опустить обратно на сидение, но — как же вовремя! Салон заполняет монотонный сигнал тревоги. Тот сопровождает мигание приборной панели. Плохо дело… Очень-очень плохо! Иркен спешно возвращает подростка на сиреневую подушку. Почти скидывает с себя… Внимает к предупреждению. Иркенский корабль. Уверенно приближается к ним откуда-то позади. Почему так быстро?.. Правильно было бы развернуться и огонь открыть, но… Нет, Зим не мог себе этого позволить. Только как-то эту розовую посудину ускорить! Почему она такая медленная?! — Что происходит? — Диб перенимает ощущение опасности. Это гораздо важнее их с Зимом разногласий. — За нами гонятся. Придётся… — эта модель… Он точно знал, какому кораблю принадлежал этот номер!.. Вот это повезло, конечно, — Скрыться! Здесь, где-то недалеко. Устроим засаду. — А ты не можешь просто расстрелять их?.. — Нет, не можешь! Я знаю эту модель. У неё слишком крепкий корпус. Папочке виднее, как будет лучше… Вроде бы. Пускай будет засада, идёт. Хотя поубивать всех врагов всё равно было бы эффективнее. Зим отключает сигнал тревоги и открывает навигатор, ищет необитаемые планеты, расположенные неподалёку. По ним ведь не откроют огонь?.. Это было бы глупо и странно… Конечно же огонь не откроют… Если только… От визуализации навигатора Зима отвлекают тихие вибрации со стороны. РПК заработал. Входящий звонок. Только три существа могли связаться с Дибом… И одно из них сидит рядом. Но зачем ГИР’у или Минилосю с ним сейчас созваниваться?.. — Не отвечай! — Зим спешно прикрывает рукой запястье Диба. Тон его серьёзный, почти ужасающий, — Возможно, твой прибор пытаются взломать! Ответишь — лишишься руки. Не верить Зиму у Диба нет оснований. Он робко кивает и отключает звонок. Пожалуй, это то ощущение защиты и заботы, которого ему нехватало. Только бы всё с ними было хорошо… Кто ещё их преследует?.. Кто их мог преследовать? Иркенский корабль, взявшийся неизвестно откуда… Не могло быть простым совпадением. Их точно искали. Никакого желания прикасаться к Зиму нет. Но Диб всё равно делает это, как можно более ненавязчиво и осторожно. Надеется, что не помешает вести корабль… Что получит прежнее ощущение комфорта рядом с возлюбленным… Ничего подобного. Зим, сидевший смирно, напряжённый от происходящего — только сильнее напрягся. Ни попытки не сделал прикоснуться к Дибу. Выбором для укрытия и засады стала небольшая галактика, самая близкая к их курсу. Вместе с ней — крошечная, невзрачная и ничем не примечательная планетка: вторая от крупной звезды цвета блеклой перламутровой лазури. В тени ледяных лучей она почти сливается с космической тьмой… Но Зим знает, что их с Дибом всё равно найдут. Куда они не направятся — не избавиться от следа. Как он мог так просчитаться?.. Что теперь с ним сделают?.. Корабль входит в сумрачную атмосферу. Кругом вздымается сплошной туман. В непроглядной серости едва разобрать где — чёрное небо с его многочисленными звёздами, а где — пустынная охровая земля без малейшего намёка на жизнь. Приходится опустить транспорт как можно ниже и лететь в непосредственной близости с грязным пыльным гравием, с кипящими ядовитыми гейзерами. Одни… Пока что одни, на незнакомой планете в окружении ночи. Но это всё ненадолго. Преследователь где-то рядом и скоро обязательно появится, когда перестанет плутать среди космических просторов. К встрече следует подготовиться, и проблема в том, что иркен готов совсем не был. Спустя минуту полёта — безжизненную почву сменяет сначала бордовая и короткая, затем высокая и тёмно-алая трава. За растительным ковром следуют деревья, возвышающиеся словно до небес. Непроглядные, неприветливые джунгли… Почти из ниоткуда возникают, и Зим едва успевает направить корабль вверх, чтобы не столкнуться с дикой флорой. Над лиственными верхушками, раскачиваемыми ветром, всё ещё стоит туман. Но уже не подобный тяжёлым гнетущим клубням, а гораздо легче и реже. Намного проще найти место, где можно скрыться. За звуком двигателя слышны крики птицеподобных существ, завывания рептилий. В полёте Зим с Дибом озираются кругом, прислушиваются к фауне. Какие-то странные ощущения провоцирует окружение… Ощущения чего-то далёкого и знакомого… Ни один из них никогда здесь не был. Но, может, просто не в этой жизни?.. Не в этой временной петле?.. Будто столкнулись с призраками прошлого… Необычайное, необъяснимое чувство, подобное иркенскому чутью. Где-то между деревьями мелькает расщелина. Зим пролетает мимо, но мигом возвращается назад, осознав, какой интересный природный объект ему попался. Корабль замирает над пропущенным местом. Даже не расщелина, а кратер… Глубокий, поросший мхом и лианами. Тёмное дно поблёскивает от поверхности озера внизу. Вода сотрясается под напором реки, вытекающей из джунглей, впадающей в кратер широким водопадом. Зим опускает корабль пониже, к самому началу скалистого углубления. Датчики транспорта сканируют местность. Пещера… Прямо за шумно льющимся, спешным течением; сокрытая водопадом и невидимая почти как кратер, незаметный среди окружения деревьев. Вход ведёт в длинный туннель. Вполне подходит для того, чтобы спрятаться и подготовиться к атаке. Как же Зиму не хотелось, чтобы до этого доходило!.. Вход в пещеру недостаточно большой для влёта корабля. Плюс, риск серьёзно повредить корпус, а потом себя. Придётся его оставить снаружи. Зим присматривается к округе и примечает каменный берег у озера. Почти у водопада… Удобно. Транспорту места хватает, чтобы сесть. Двигатель затихает, купол раскрывается. Теперь наружу, и Диб с раздражением приходит к мысли, что ему никто помогать не будет. В прошлый раз ведь не помогли. Но, на удивление, Зим проявляет здравомыслие… И, наверное, лучше бы не делал этого. Это была самая худшая помощь из всех возможных: сначала схватил его за ворот, потом закинул торсом себе не плечи и потащил вверх по скалам! Чем подросток заслужил такое обращение с собой? Благо, прошло всё быстро. Никто даже намокнуть не успел, как паучьи лапки довели их до пещеры. А внутри — подростка возвращают в вертикальное положение. Вот только постоять и прийти в себя не дают… Хватают за локоть и ведут куда-то вглубь пещеры. Зашкаливающий уровень романтизма и нежности. Иркен явно учился обхаживать объект воздыхания в какой-то особенной школе. В школе очень нехороших личностей, название которых начиналось на букву «м». Невероятно хочется повозмущаться. Только обстоятельства, пожалуй, не на стороне Диба. — Слушай… Что бы ни случилось — мы справимся. Не нужно так переживать, — Диб выражается настолько мягко, насколько хватает терпения. Да, Зим мудак… Но он его мудак и всегда будет принадлежать подростку, — Ты сообразительный и опасный. Я сделаю что угодно, лишь бы помочь тебе. Никто нам двоим не угроза. Я обещаю: всё будет хорошо. Всё дальше от входа и всё темнее. Совсем не проблема для пары созданий, способных видеть без источника освещения. Только ничего хорошего длинный древний коридор не предвещает. Не ошибкой ли было сюда соваться? Так точно будет лучше, чем встречаться с врагом лицом к лицу? Диб просто хочет понять, что творится в иркенской голове. По антеннам понятно, что его слушают. По замедлившейся походке ясно, что к нему внимают. Неужели достучался?.. — Я знаю, что справлюсь. Но я не предполагал, что всё пойдёт не по плану. Всё сорвалось слишком быстро… Нет идей, что делать дальше. Это неправильно. Недопустимо! Не для меня! Зим останавливается, резко замирает на месте; опускает руки по швам и угрюмо глазеет вниз. Подобен отличнику, который впервые получил плохую оценку. Но ведь такое бывает, ничего с этим не поделаешь! Не всё всегда проходит идеально. У них случались ситуации и похуже. Незачем себя корить… — Ты и не через такое проходил. Расслабься… — Диб мягко касается иркенского плеча. Хорошо, что они остановились. Мало приятного в том, чтобы ходить по неровным каменным полам. Правда, сейчас совсем не до дискомфорта… Он нужен Зиму и должен сосредоточиться на происходящем в данный момент, — Ещё немного, и для тебя не будет ничего невозможного. Ты потрясающий! Как ты можешь забывать об этом? Ты? Это же смешно! Под беззлобный смех пассии Зим кривится сначала. Но в итоге озаряется лёгкой, воодушевлённой улыбкой. Будто в первый раз его кто-то вдохновил и напомнил о том, что он стоящий экземпляр… Диб так редко делал это?.. — Нет… Всё верно. Я потрясающая. Я пройду через это! С самоуверенной улыбкой Зим… вновь держит осанку. Вот это правильный настрой! Тот, который и должен исходить от иркенского аввасмы! Диб всем своим миловидным ликом показывает, что поддерживает возлюбленного; что тот идёт своими мыслями в правильном направлении. Его разглядывают со спокойствием, горделивостью… и каким-то изумлением. Как будто впервые увидел подростка таким… Впервые увидел губы Высочайшего… Объятиями Диб подкрепляет свою поддержку. Ему не сразу отвечают. Не то ступор, не то нежелание. А когда всё-таки оборачивают его талию, то делаю это робко и неуверенно. И чувствуется это так неправильно… Всё это — неправильно. Запах Зима. Но прикосновения не те. Нет его сильных рук, широких плеч, крепкой груди. Всего того, что растёт благодаря усилиям подростка… Растёт благодаря его любви, избавившей от ограничителя в ПАК’е… Даже тепло не то. Ниже, чем обычно. Кто бы с ним сейчас ни находился — это не Зим. Диб готов поклясться чем угодно, что это так. — Ты не мой папочка, верно?.. — тихо спрашивает он: без улыбки, но со слабой насмешкой. Что ж, его провели. Относительно успешно. Кто знает, сколько бы продлились эти манипуляции? Получше бы актёрскую игру, и Диб точно бы ничего не заподозрил… Повезло похитителю, что Зим являлся для Диба безусловным авторитетом. Объятия неспешно разрываются. «Зим» смотрит на него с подобием жалости. Может быть, даже волнения… Относительного… А Дибу не страшно. Нисколько. Раз его увезли с Земли, то он нужен живым. К тому же, в своих силах он уверен. Сумеет за себя постоять, если придётся. В масках смысла больше нет. Подчиняться визуализации Зима теперь не станут. Можно раскрыть истинный образ. Трёхпалые руки касаются шеи… Жмут словно какие-то кнопки… И любимый инопланетянин исчезает. Без голограммы теперь перед Дибом стоит Тэк. Она снимает с себя маленький прибор, похожий на ошейник. Бросает его в сторону как бесполезную бессмысленную побрякушку. Смотрит на подростка в ожидании дальнейших действий, реакций. Карты раскрыты… Всё это время с ним была она. Дибу думается, он должен серьёзно злиться… Тэк явно сделала что-то плохое с Зимом, плюс разлучила его с семьёй. Но он испытывает… облегчение. Радость. Это не Зим! У них с Зимом всё хорошо! Тому нравится возиться с растущей земной особью; он хочет быть с той до конца своих дней. Это не Зим… И где-то в глубине души Диб догадывался. — Не будешь нападать? — спрашивает она уже своим голосом. Без прибора тот, как и вид, истинные. Но запах всё ещё зимовский… Чутьё выказывает какой-то странный комфорт нахождения рядом с сестрой по крови… Отомстить ей будет сложно, если не невозможно. Благо, Дибу необязательно делать это своими руками. — Я знаю, что справлюсь с тобой, если захочу. Но Зиму будет приятнее, если он меня спасёт, — всё ещё с насмешкой на лице Диб пожимает плечами. Если бы они атаковали корабль преследователя — подросток увидел бы своего иркена. Если бы ответил на звонок — услышал бы его же. Папочка был рядом всё это время и совсем скоро придёт за ним. Иркенка также понимает это. Держаться за мальчишку как за козырь, чтобы выжить?.. Где-то над головой раздаётся гул. Тихий из-за толщины каменного потолка, из-за покрова почвы, устеленного джунглями. И Диб, и Тэк смотрят вверх. Зим… Настоящий. Прибыл, и лишь вопрос времени, как скоро он доберётся до них; как скоро отыщет вход в пещеры. Тэк не может просто встретиться с ним. Но и не может просто сбежать. Иркенский папаша так легко не отпустит, и её единственный щит — его детёныш. К тому же, исследование ещё не завершено… — Ты идёшь со мной, — иркенка вынимает оружие из ПАК’а. Будет печально испортить такой ценный образец… Такое миловидное создание, которое первое отнеслось к ней благосклонно… Впрочем, к ней ли?.. К голограмме своего папочки… И всё равно это было по-странному приятно, — Это не обсуждается. Вполне закономерное стечение обстоятельств — Диб не должен удивляться. Надеется только, что душевные травмы не помешают ему выиграть бой. Что гнев не выбьет из Тэк душу… Очень уж интересно было узнать, зачем эта отчаянная потерянная персона его похитила. Может быть, даже просто поговорить… Целыми днями он среди людского общества, среди чужих теперь существ. И вот на его пути встречается кто-то подобная Зиму. Глупо упускать возможность. — Ты уверена, что нам нечего обсудить? У меня достаточно возражений! — рубиновый металл растекается по руке. Диб активирует щит и осторожно ступает в сторону. Тэк медленно вырисовывает боевой круг вместе с ним, — Ты больше не мой Зимочка. В одних чулках ногам ходить неприятно. И вообще… — хладнокровный лик пронизывает ярость. Карие зрачки алеют, — Я бы предпочёл, чтобы это ты пошла со мной. Носитель иркенских технологий… Иркенской крови… Он представляет какую-никакую, но угрозу. Вот только — сколько ему?.. Этому гибриду человека и сородича… Что Тэк делает? Это просто жалко! Ничтожно! Совершенно не её уровня противник! — Не верится… — она останавливается и опускает оружие. Диб останавливается как и она, — Всё это время! На Земле! Зим воевал с человеческим детёнышем. И ты хочешь, чтобы я! — иркенка сначала усмехается, затем не сдерживает хохота, — Я? Была на его месте сейчас? — Можешь смеяться, но… Я знаю, какой силы нужен заряд, чтобы вывести из строя «сердце», — в ответ Диб ухмыляется. И ухмылка эта коварная и немного зловещая. Не стоит видеть в нём лишь мальчишку… Он вполне способен противостоять такой, как она, — До смерти носителя останется десять минут. И это время можно сделать невероятно запоминающимся… Так что… — Конечно… У детёныша есть зубки. Детёныш попал в руки иркена! Он теперь знает как убивать! Но не стал ли он зимовской тенью?.. Здорово, что теперь у тебя есть папочка. Он позволяет себя использовать, пока ты ему подчиняешься. Но ты чувствуешь? Чувствуешь, как каждый день он поглощает тебя?.. Всё больше и больше… — Лучше быть чьей-то тенью, чем просто тенью… — левая рука болезненно сжимает ткань полосатой туники в районе груди. С этим тихим, омрачённым выдохом Тэк тоже испытывает какой-то укол. Какое-то горечное, тоскливое осознание своей ничтожности… Невзрачности… — Я знаю, что он разрушает меня изнутри. Перекраивает по своему видению, но… Получаю я гораздо больше, — подросток снова улыбается. Улыбается искренне, добродушно. И в этой улыбке нет сомнений в том, что Диб осознаёт жестокий взаимообмен между ним с Зимом. Осознаёт и считает естественным, справедливым, — К тому же, мой настоящий отец мной не занимался. Теперь… Я получаю заботу и воспитание, а Зим — шанс реализовать себя. Нет… Она не сможет сделать выстрел. Не сможет продолжать угрожать. Это существо перед ней напоминало Тэк о том, какая она жалкая неудачница! Отвратительно и неприемлемо! Но навредить ему, некогда такому же жалкому неудачнику, значило лишиться единственного, кто её понимал. Тэк возвращает оружие в ПАК: как можно медленнее, чтобы не вызвать у Диба опасений. Тот немного теряется. Боя не будет? Но это даже хорошо… Иркенка ведь не просто бездушная, безжалостная злодейка. Подросток улыбается, и той хочется улыбнуться вместе с ним. Даже улыбается на миг… Впрочем, уголки губ всё равно опускаются. Она всё ещё похитительница. Возмездия ей не избежать. Если не со стороны Диба, то со стороны Зима точно. Лучше уходить прочь, пока не поздно… Но кое-что ей не даёт покоя: — Я понимаю это… Понимаю твои потребности. Но в чём счастье Зима? Остался на ничтожной планетке… Распространяет уродство… Служит земной особи… В чём смысл? Что он с этого получает? По нахмурившимся чёрным бровям Тэк понимает, что ненароком задела собеседника. Не хотела… Вырвалось: именно таким бы Империя видела Диба. Именно таким она сама видела его. Совсем недавно… — Он любим. Он важен. Он имеет смысл жить, — уверенно и спокойно отвечает подросток. Но в следующий момент срывается, сжимая кулаки. Из-за его тона Тэк хочется только виновато опустить антенны, — Ты можешь называть меня уродством! Называть безумием то, что происходит между нами! Но из вас двоих… Двух неудачников, над которыми поиздевалась собственная родина. Которые заслуживают гораздо большего! Кто из вас двоих доволен тем, что делает?.. Кто по-настоящему доволен собой?.. Отвратительное, человекоподобное создание… Как смеет оно сравнивать Тэк с Зимом?! С этим никому ненужным дефектом?!.. От пронизывающего гнева трясутся поджилки, мутнеет в глазах. Она скалится, почти задыхается в попытках подобрать слова для ответа. Но гнев направлен не на Диба… Он направлен на обидную горькую правду, которая невыносимо раздражает веки. Слёзы… Вот отчего картинку застилает словно пеленой. Длинные хитиновые ресницы спешно смахивают влагу. Тэк фыркает, насильно берёт себя в руки, резко отворачивается. Будто ничего не было… Будто Дибу лишь показался аметистовый блеск… Но Диб заметил, и не только это. Иркенка совсем как его ненаглядный завоеватель: такой же недолюбленный, брошенный Империей отпрыск. Когда он подходит к Тэк, то та вполне понимает, что Диб намеревается сделать. Это не отпугивает, наверное… Это просто так странно и непривычно. Весь этот тактильный контакт… Да ещё с детёнышем Зима… Не так всё должно было быть. Не должна была она раскрываться перед подростком. Должна была извлечь из него данные, препарировать и изучить. Но как же долго она была в изоляции!.. Парила посреди космоса с одним только СИР’ом!.. И это существо видит, что она достойна большего. Это существо хочет поделиться с ней теплом. Мило до тошноты… В нём гораздо больше высочайшества, чем в Рэде или Пёрпле. Диб привстаёт на носки и осторожно оборачивает руки вокруг плеч иркенки, прижимается к её груди своей. Весьма самцовой груди для самки, но… Было бы странно, имей рептилиеподобная особь молочные железы. На его утешительный порыв почти сразу отвечают, спокойно обнимая за талию. Правильно Тэк это делает?.. Вроде правильно… Занятно. Хотела побыть в роли Зима и посмотреть, что за нежности обычно ему достаются. В итоге испытала непосредственно на себе. Поддержку… Воодушевление… Понимание… Понятно, почему мерзкий дефект так счастлив. Лучше уж маленькая империя под рукой, которая отвечает взаимностью! Чем та, которая только требует и эксплуатирует… Объятия с Тэк отличаются от объятий с Зимом. В первую очередь, из-за отсутствия взаимных трепетных чувств. У него с ней, разве что, мимолётная симпатия. Другая причина в самой иркенке… Она тоже выше на полголовы как возлюбленный. Только черты её более мягкие и плавные. Будто обнимается с сестрой, с которой у подростка не было понимания, или с тётушкой, которой у него никогда не было. Тэк испытывает нечто подобное. Словно в её руках безобидная плюшевая игрушка. Она спокойно внимает теплу, запаху, сердцебиению Диба, пока длятся объятия. Думает и не может понять, нравятся они ей или нет. Но ей точно нравится этот момент… Момент, в который она — наверное, как и Зим — чувствует себя значимой. Когда момент близости разрывают, то Диб берёт Тэк за руки, со всем добродушием заглядывает ей в глаза. Второй думается, теперь её просто обязаны принять в иркенскую команду неудачников! Должны тоже окружить заботой и вниманием, модифицировать её ПАК и обеспечить осмысленным интересным существованием. При желании этот неравнодушный человечишка легко найдёт подход к своему аввасме. Он ведь улыбается именно из-за своего неравнодушия?.. — Теперь мы квиты, — в карих глазах проносится что-то нехорошее. Что-то злобное и требующее возмездия… Тэк замечает это слишком поздно. Потому что затем по её телу проводят ток. Посадить корабль на верхушки деревьев оказалось не очень сложно. Вот только, вопреки ожиданиям, меж стволами и кустарниками пассии не нашлось. Будто сквозь землю провалилась… Буквально. Пробиваться к той вслепую?.. Грозясь вызвать обвал и затруднить предполагаемое спасение?.. Зим не знал, что делать. Но недолго думал, потому что заслышал крик: ужасающий, металлический, искорёженный… Настолько громкий и пронзительный, что от него сотрясалась почва под ногами! И хотя Дибу он не принадлежал, почему-то казалось именно Диб его спровоцировал. Хорошо проводит время, похоже… Ну и замечательно: можно перестать беспокоиться. Где-то на секунду замолкает родительское волнение, прежде чем воспылать с новой силой. Потому что в пронзительном голосе слышится грохот, который не предвещает ничего хорошего. Тогда Зим резво бросается в сторону источника шума. Следовало сделать это раньше, чёрт возьми!.. Летающие ГИР с Минилосем помогают найти разрушающуюся пещеру. Вход засыпает землёй и валунами. Почти в последний момент троица заскакивает внутрь, прежде чем свет за плечами исчезает. Дальше только вперёд, где и обнаруживается подросток: растерянный и оплошавший. Завидев иркена, тот радостно кричит, чем провоцирует падение крупного камня прямо перед зеленокожим лицом. Из-за этого иркен встаёт как вкопанный, отвечает нервной улыбкой и панически-негодующим взглядом. Он, конечно, разделяет его эмоции… Но не нужно пытаться убить папу своими обнадёжившимися восклицаниями! У ног Диба лежит Тэк: опустошённая и измождённая, с потерянной болезненной гримасой. Тело дымится словно от множественных ожогов кожи и органов. А может даже от повреждения внутренностей ПАК’а! У подростка явно какие-то планы на неё были, и судя по его виду — оставлять пострадавшую здесь ему не хочется. Вопросы и антипатии явно лучше оставить на потом… Сейчас же — бежать куда подальше от обвала! Роботы хватают иркенку, иркен хватает подростка, и все вчетвером мчат дальше в туннель под непрекращающийся шум, ссыпающиеся каменные обломки, неумолимую тряску стен с потолком. Гранитный коридор ведёт вниз, попутно разрушаясь прямо за спинами попавших к нему в плен. Впереди виднеется тупик, и очевидно, что от этой устрашающей погони не сбежать! Но происходит нечто гораздо хуже: катаклизм перегоняет их и обрушается практически на головы. Диб чувствует, как подгибаются металлические лапки, как Зим неуклюже опускается на ноги и замирает. А что произойдёт дальше — гадать не нужно. Вот и всё… Пальцы крепко сжимают ткань у иркенских лопаток. Из зажмурившихся век выступает влага. Диб готовится к пронзительной агонии и последующей скорой смерти. Надеется, что не выживет под завалом, где сошёл бы с ума от изоляции и постепенно скончался от истощения. Раз уж им с Зимом суждено встретить конец, то пускай они его встретят вместе… Но ничего не чувствуется. Ничего не слышится. Грохот стих, а они живы?.. Подросток распахивает глаза, переполняемый недоумением. В воздухе витает пыль, оседает на одежду и кожу. Стальной, неровный, низкий потолок искрится. Иркенское тело мелко трясёт, будто оно сопротивляется тому, чтобы согнуться. Почему трёхпалые руки больше не обнимают?.. Не мог ведь Зим… Мог ли? Диб спешно опускается на ноги и отходит назад, одолеваемый шоком. Кажется, на отсрочку их гибели потребовались не только специальные паковские приспособления… Множество щупалец слилось в широкую арку, покрывалом обрамившую стены и обвалившийся потолок. Среди металла виднелись переплетения проводов и микросхем. Каждая частица ПАК’а ушла на то, чтобы иркенское семейство не похоронило заживо. Но сколь же тонкая и ненадёжная конструкция… Сколько же тяжёлый вес на всё напрягшееся тело… — Сделай… — руки держат самодельное подобие купола, чтобы снизить нагрузку на ноги. От усилий готовы лопнуть барабанные перепонки. Долго это не продлится! Хватит стоять и смотреть на его темнеющую гримасу! — Что-нибудь!.. Болезненный хрип, обливающаяся потом зелёная кожа заставляют прийти в себя. Диб растерянно мечется по сторонам. Верно! Нужно что-то сделать!.. Да только что он может?! Тихий осыпающийся звук, снижающийся потолок заставляют испуганно вскрикнуть. Да-да! Он что-нибудь придумает!!! Обращается к тупику, касается ровной стены. Здесь должно быть решение… Просто обязано найтись. Вместе с ГИР’ом и Минилосем Тэк созерцает, как потолок упирается в зеленокожую макушку; как Зим жмурится и трясётся сильнее. Так дело не пойдёт. Придётся ей встрять, иначе эта парочка их всех прикончит. Она приказывает роботам помочь отцу семейства, что те незамедлительно спешат исполнять. Сама кое-как поднимается на ноги и тоже взирает на тупик. Словно стена, но… Явно необычная. Слишком ровная. Какие-то символы виднеются в каменных очертаниях. Каменных?.. Тэк упирается в плечо Дибу, чтобы устоять на месте. Чтоб их всех валунами засыпало! Но кто ещё вернёт ей сердцебиение? Знания постепенно покидают голову вместе с угасающим сознанием. Но — что это?.. Остатка мозговых клеток хватает, чтобы внимательнее вглядеться в резные буквы. Она отталкивает Диба в сторону, сама встаёт в центр и стирает слой многолетней пыли. Иркенский… Это не тупик и вовсе не стена! Дверь! Нужно только… Глаза находят очертания ладони. Тэк прижимает к поверхности свою, даже не зная, на что надеясь. Спустя пару секунд — выемка загорается бледно-розовым свечением. Вместе с ней вспыхивают множественные символы. Мерцание ненадолго придаёт красок разрушенной пещере, вселяет какую-то призрачную радость всем присутствующим. Затем двери раздвигаются в стороны, открывая проход вперёд. Свободный! Без завала! Они спасены! Одна лишь проблема… Зим, раздираемый тяжестью обрушенной пещеры. Велико искушение оставить его там. С другой стороны: каково это получить покровительство такого преданного и отчаянного создания?.. Убить его всегда можно успеть. Поиздеваться — тем более! Зато использовать, как Диб, вполне себе шанс получить определённую выгоду. Диб стоит у порога, мягко направляет Зима к себе, чтобы тот двигался в сторону выхода осторожными, медленными шагами. Пожалуй, благодаря роботам он ещё на ногах, но явно уже на пределе. Тэк встаёт рядом с Дибом, упирается в стальную конструкцию ладонями, вглядывается в тёмные, мутные, вишнёвые глаза. Потолок она, разумеется, не удержит. Не в своём состоянии. Но показывает иркену, что она тоже рядом. И пускай ловит какое-то отвращение в мимике, всё же её молчаливая поддержка вселяет какое-то спокойствие. Арка сужается с неспешным иркенским продвижением. За освобождающимся полотном груз уменьшается. Обломки пещеры возлагаются друг на друга вместо конструкции Зима. Металл понемногу сворачивается в ПАК. Шагать всё легче. В конце концов, вместе с Дибом и Тэк он выходит из пещеры. Позади остаётся только заваленный, гранитный коридор; непроходимая стена из валунов. Справился… Едва руки опускаются, и инопланетянин отключается. Падающего, его ловят подросток и иркенка. Правда, вторая затем задаётся вопросом, зачем она это сделала… Ещё с этим паршивцем не хватало пообжиматься! Но раз сработал рефлекс, то ладно. Может даже на пол его бросать не будет… Она приглаживает одну из запылившихся антенн, касается подушечками виска. Пульс есть. Всё с этим превзошедшим себя дефектом будет в порядке. — Жив. Просто потерял много энергии, — говорит она, утешая взволнованного и растерянного подростка. Тот на её слова кивает, выдыхает. Хорошо… Всё у них хорошо. Они вместе оттаскивают иркена подальше, усаживают у серо-лазурной плиточной стены. Помогающей не хочется питать симпатии к тому, кто разрушил её жизнь. Но странное ощущение пронизывает одинокое и непонятое нутро… Ощущение причастности к чему-то большему. К чему-то, чего никогда у неё не было и о необходимости чего она никогда не задумывалась. А сейчас… Может, даже не столько Зим испортил её жизнь, сколько Рэд и Пёрпл?.. Хотя бы потому что не избавились в своё время от имперского позора… На усаженного Зима взбираются ГИР с Минилосем, чтобы дождаться, когда тот придёт в себя. Всё с главой семейства будет в порядке. Про себя же Тэк скоро такого сказать не сможет. Несколько минут осталось, за которые Диб просто обязан совершить чудо. Он сам понимает, что пора бы. Давно пора. Когда он тянется к её ПАК’у, то иркенка не возражает. Будто у неё есть другой вариант!.. Только опускается на пол, потому что сил всё меньше. Не вовремя тот отомстить ей решил… Совсем не вовремя! Вон во что это обернулось: застряли неизвестно где. Пока Диб избавляется от паразитирующего чипа, усталый аметистовый взгляд озирается по сторонам. Просторное светлое помещение, только пустое. Словно большая прихожая. Стены усеяны люминесцентными кристаллами, освещающими пространство белым. На противоположной стороне комнаты ещё одна дверь, уже не маскирующаяся под каменные плиты. Над ней иркенскими символами выгравировано приветствие и незнакомое название. Видимо, локации, которую ожидается увидеть, преодолев ещё один вход. Что за место такое?.. Почему оно за пределами Империи? Родной язык, знакомые технологии. А планета была указана необитаемой… Копается в иркенском ПАК’е Диб недолго. Тэк даже понегодовать не успела. Отвратительно, когда кто-то суёт руки в твой биотехнологический организм. Но когда у этого кого-то есть папаша, вытворяющий страшные вещи, то остаётся лишь сидеть и надеяться, с тобой ничего ужасного не сделают. И, на самом деле, действительно Диб ограничивается какой-то безобидной манипуляцией, после чего заново запускает её сердце. Можно восстанавливаться и думать насчёт расплаты. Вот только принципом «око за око» они уже обошлись. Подросток отомстил сестре по несчастью за то, что разлучила с семьёй и запудрила мозги. Дальше последует «зуб за зуб», и лучше отпустить и не ввязываться. Ни к чему порыв иркенки не приведёт. Только сложно!.. При всём самоубеждении. — Как ты себя чувствуешь? Есть изменения? — Диб садится напротив Тэк. Кажется, всё удалось: разрушил и перекроил. Так же, как это с ним сделал Зим. Так же, как он когда-то сделал с Зимом. — Что это? — в руках его была маленькая, покрытая гарью плата. Вроде настораживало, а вроде ни на что особенно она не влила. Будто и не из ПАК’а её извлекли, — Что ты сделал? — Однажды у Зима перегорела такая же деталь в ПАК’е. Мы её удалили, и он стал расти. Её я удалил у тебя, — плату подросток вручает владелице, — Она… немногое даёт. Но я подумал, это было бы символично. Ну, знаешь… Такое же отношение к Империи, какое у Империи к тебе. Своеобразный обряд посвящения. Да и с этим ограничителем Тэк прекрасно рослось. Она вращает чёрный квадрат в руках, ухмыляется немного. Какие-то изменения есть. Незначительные, но… Есть. В ПАК’е теперь места побольше. Носительница чувствует себя как-то свободнее. Душа переполняется странным комфортом и теплом… — Чтоб ты знал… Ты не уродство, — серьёзно начинает она, — И то, что между тобой и Зимом… Не опираясь на мнение Империи!.. Мнение меня, которое мне внушили… Это рационально. Самый комфортный способ выживания. Гордись, что тебя взращивает превосходящее существо. Даже такое… олухоподобное! — иркенка пинает отключённого по ноге. Явно не больно, но очевидно озлобленно. Сложно не понять её обиды. Хотя не сказать, что подростку нравится её отношение к его возлюбленному. Даже если бывший захватчик сам виноват, — Какие бы улучшения с ним не произошли… Что ж, приятно знать. Мнение Тэк Диба не особо волнует, как мнение других окружающих существ. Но, кажется, она первая, кто не считает его и их отношения с Зимом странными. Он улыбается, иркенка — вместе с ним. Пока вдруг с надменной насмешкой не добавляет: — Но уничтожить тебя… Пожалуй, я бы не отказалась. Диб сначала хмурится с циничной насмешкой. Сама виновата! Первая увезла его с Земли и напугала тем, что Зиму он больше не нужен. Так что не надо. Потом спокойно смеётся. Не в первый раз к нему испытывают такие противоречивые чувства… Уже проходил через подобное. — Это ничего! Я привык. Зим несколько раз пытался меня прикончить. А в итоге мы практически помолвлены. Смотри… Подвернув правый рукав, Диб протягивает к Тэк запястье с РПК. С нескрываемым восхищением и очарованием… О да, он гордится своим опекуном. Ценит всё, что тот для него делает. И Тэк думается, здесь есть чем восхищаться, пока рассматривает рубиновый браслет; пока осторожно касается металла с красочной гравировкой. Практически ПАК, только жизнедеятельность не поддерживает. — Он всё равно олух. Но мощь в этой блестяшке чувствуется… Искренний интерес и открытое одобрение вызывают у Диба ещё бóльшую улыбку. Неужели у него появился первый настоящий друг? Не кто-то влюблённый в него, не беззаботный робот. Живое существо, которое не против его компании и общения с ним! Счастье с воодушевлением так и переполняют!.. Но не стоит спешить отдаваться эмоциям… Не во всём они с Тэк разобрались. — Расскажешь, зачем ты похитила меня?.. — Чтобы изучить… Ты теперь не человек. Зим ещё более повреждённый. Вас связывает приторная, запретная связь. Это интересно! Я никогда такого не видела. Никто не видел. Давно… Вечность назад. Но изначально… К вам меня направили лидеры. Отправили следить за вами. Чтобы вы оставались на Земле и не позорили Империю. А если куда-то улетите — убить. — И что бы произошло после того, как ты нас убила? — Не знаю. Наверное, доложила бы лидерам. А потом… Отправили бы меня обратно на Дёрт. Или просто отправили. Куда подальше… Чтобы не мешалась… Твой Зим хотя бы захватчик. Прошёл подготовку! А я… Я никогда ей не стану. Никому это не нужно. Я — никому не нужна… Поникшие антенны, угрюмая сутулость, обречённое признание своей незначительности… Где-то Диб уже это видел. Он придвигается поближе к Тэк и касается её рук. Та с опасением следит за ним. Пускай только попробует ещё раз ток через неё пропустить! Но ладони не одёргивает, позволяет их взять. — Ты достойна того, чтобы быть гордостью Иркенской Империи. Мне жаль, что твои лидеры этого не видят… Если хочешь — можешь присоединиться к нам с Зимом, — искренняя, воодушевляющая улыбка. Даже роботы теперь смотрят в сторону иркенки. В сторону возможного, нового члена семьи… Так что подросток весело добавляет, — И ребятам, конечно. Так странно, что столь быстро Диб предложил место среди своих. Наверное, не сомневается в том, что ничего ужасного не случится; что всё будет под их с Зимом контролем. Возможно, также рассматривает пользу от наличия в их группе Тэк. А она вполне не против, готова к взаимовыгодному сотрудничеству. Как-нибудь перетерпит неприязнь к бывшему завоевателю, даст что-то от себя этому детёнышу. Лучших перспектив в её будущем всё равно не появится. Впрочем, и эти по-своему неплохи. Она получит то же счастье, каким смел наслаждаться Зим… — Может и хочу… — с насмешливой, но добродушной улыбкой отвечает Тэк. На её очевидное согласие ГИР с Минилосем спешат вцепиться в неё объятиями. Та от этого не в восторге. Переживает микроинфаркт, прежде чем в себя прийти… Неожиданно. Но, пожалуй, такое перетерпеть будет гораздо легче, чем наличие рядом Зима. Поприветствовав новую родню, роботы спешат унестись в другую часть комнаты. Что ж. Она это пережила. Диб сдерживает смех, глядя на неё. Бедолажка ещё познáет тесноту металлических лапок и минилосьный пушок! Тэк нервно скалится и легко бьёт Диба в плечо кулаком. Не надо заставлять её жалеть!.. Трёхпалые ладони перебирают человеческие пальцы… Аметистовые глаза с интересом рассматривают мягкие конечности… Успокоившийся лик не скрывает счастливой улыбки… Если это её место — она не оставит его даже из-за тысячи роботизированных объятий. В голове вспыхивает какое-то любопытство. Сначала Тэк вскидывает голову на Диба. Затем снимает перчатку и прижимает ладонь к его лицу. Резко так… Словно комара атаковала. За тихим хлопком Диб издаёт неуверенное «Ай…». С недоумением смотрит на приятельницу. Чего эта инопланетная особа задумала? Нос… Маленькие глаза… Лопоушие вместо антенн… Всё такое человеческое и странное. Как Зим считает это привлекательным? Ну хотя бы кожа мягкая. И эти чёрные кусты на голове, наверное… Жуткий гибрид бы получился у этой парочки! — Представь, какие у вас будут дети… Ых! — передёргивает иркенку: в эстетическом отвращении и научном неравнодушии. На облапавшую человеческое лицо руку она возвращает перчатку. Подросток в смятении трёт прихлопнутый нос. Нормальные у них будут дети… Другой вопрос: нужны ли они? Когда один из партнёров сам заместо ребёнка. — Для детей ещё рано. И я теперь не уверен, что хочу их заводить… Мне всегда казалось, мой отец больше любит мою сестру, чем меня. Сначала придётся смотреть, как Зим уделяет мне всё меньше времени. Потом, как маленькие дибозимы становятся важнее меня. И… Я не хочу этого. Не хочу снова терять заботу и внимание. Как мило! С Тэк делятся излияниями недолюбленной, эгоистичной души. Сложно сдерживать улыбки: она определённо расположила к себе мальчишку. Здорово знать, что у них всё взаимно. — Мы уже подружки? — Тэк упирается локтями в свои скрещенные бёдра, кладёт голову на ладони. Под её по-доброму насмешливым взглядом Диб румянится. С ней всё сложилось куда быстрее и благополучнее, чем с Зимом… — Да… Я думаю, да, — подросток испытывает не меньшую радость. А может и бóльшую. Из-за него иркенка, в каком-то внутреннем умилении, загибает антенны. Выбор её сородича прояснялся всё больше, — Если ты тоже так считаешь… — Чудно! Тогда я хочу улучшения. Для своего ПАК’а… Как у Зима! — Конечно. Если… тебе нужно, я помогу с ними, — соглашается Диб с некоторой растерянностью. Не только ведь для этого Тэк к нему в подруги набилась?.. Хотелось надеяться, что нет… Да и Тэк сглаживает его настрой. Видит, что слишком резко перевела тему. — А детёнышей не заводи! У вас есть роботы. Такая же головная боль. Оставайся единственным для нового родителя. Разве плохо? Ничуть. Диб удовлетворённо качает головой в ответ на поддержку. Где-то в сторонке слышится, как ГИР с Минилосем кидаются друг в дружку кристаллами. В странное место они все попали… Лишь бы смогли выбраться отсюда вместе. — Тебе это место тоже кажется… знакомым? — Да. Кажется. Может, когда-то здесь жили наши предки. Наши с Зимом… — поправилась иркенка, — Хотели сбежать от Империи. Прилетели сюда. Основали собственную. Прямо как вы. — Теперь — как мы все, — поправляет подросток. Иркенке думается, ещё немного, и она получит диабет. Перестанет этот счастливец так смотреть на неё?.. Хотя бы на парня своего отвлёкся бы. — Зим мне не рад. Я бы тоже не была. Будь на моём месте он… — Сейчас Зим не рад только тому, что вы ни на секунду замолчать не можете… Иркенский голос становится неожиданностью для Диба. Тот вздрагивает, во все глаза пялится на Зима. Как сидел словно без сознания, так и сидит… Ни века не поднял. Но не показалось ведь?.. Диб взирает на Тэк. Она вон удивлённой не выглядит. Будто знала, что Зим рядом не только опустошённой тушей… — Зим?.. Ты слышал всё, что мы говорим? — Вы сидите прямо здесь. Что за идиотский вопрос? — одна из надбровных дуг удосуживается нахмуриться. Ещё немного, и сможет подняться… — Но, я… Думал ты… — Автономный режим, — спешит пояснить Тэк. Неужели Диб правда думал, что его бы оставили одного рядом со «злейшей вражиной»?.. — Никогда про него не слышал? Тело носителя спит. Разум нет. Удобно. Может и слышал… Но всё равно как-то неловко. Благо, ничего плохого они про Зима не сказали. Вроде бы. Диб касается плеч своего отважного коматозника. Тот слабо открывает глаза. Рубиновые, какие и должны быть. Подросток выдыхает с улыбкой и устраивается на иркенских бёдрах. Папочка в порядке… Это замечательно. — Как ты, солнце? — Ну я не умер. Так что, наверное, хорошо, — Зим поворачивает голову к Дибу. В шее что-то щёлкает: неожиданно и неприятно. Заставляет зажмуриться и дёрнуть антеннами. Подростка это пугает. Может ли он что-то сделать? Неуверенный в своём решении, он принимается массировать иркенскую шею. Мягко и осторожно мнёт позвонки… Приятно разгоняет кровь по напряжённым мышцам… — Нет… Подожди… Вот теперь точно хорошо!.. — мурчанием подтверждается искренность блаженного зеленокожего лика. Да, это именно то, что требовалось! Хотя Зим вполне бы обошёлся без момента наслаждения. Предпочёл бы, чтобы новообретённые лучшие подружки из-под земли их вытащили, — Почему мы всё ещё здесь?.. Вы не могли сходить поискать выход? — Завал устроил твóй милый Диб. Отвечаешь за него ты. Так что вытаскиваешь нас тоже ты, папочка. Пальцы сильнее, чем нужно, сжимают иркенскую шею. Зим кричит. Тэк усиленно сдерживает смех. Диб в панике одёргивает руки. Хорошо, что в помещении укреплены потолки! А то у мальчишки сегодня какая-то мания доводить до ора имперских представителей. Ещё одного обвала они бы не выдержали. Диб не перестаёт извиняться и извиняюще гладить Зима. Тот болезненно, но беззлобно морщится, скалится. Для Тэк эта картинка куда приятнее, чем предыдущая. Забавная и душевно удовлетворительная, без всяких непристойностей. Но что это за взгляд?.. Почему карие глазки так на неё косятся? Словно упрекают в чём-то. Она ничего не сделала! Всего лишь говорила с его папочкой. С папочкой, который единственный для него во всём свете… Любовью которого он не хочет делиться даже с собственными, гипотетическими детьми… Хм, и правда: что бы это значило?.. — Если ты так набиваешься в зимовскую семью, то тогда это наш (!) милый Диб… — руки вроде бы чувствуются. Зим касается подростковых боков и гладит кожу под рубиновой тканью. В порядке всё. Незачем так переживать этому неуклюжему глупышу… — И вообще! Разве ты не собиралась страшно отомстить мне или типа того? — Собиралась. Но мы можем обойтись без мести. Станешь моим папочкой тоже — считай, ты прощён. Она снова это сказала! Как она могла снова это сказать?! Борясь с негодованием, Диб поджимает губы. Почему эти инопланетяне так легко бросаются этим словом? Почему так беззаботно его воспринимают? И ладно делить Зима с ГИР’ом и Минилосем! Но теперь ещё с Тэк?!.. Зим же пока думает, что это замечательно, что дитя нашло себе питомицу. Незамечательно только, что это бывшая зимовская соперница. Не её бы он хотел приставить к Дибу в качестве няньки; не её бы хотел видеть в качестве своей шестёрки. Правда, других кандидатов на роль подчиняемых нет. А Дибонька уже знает, как с ней справиться в случае чего. Дибоньке она вроде нравится. Нравится ведь? Что за недовольная мина?.. — Ты уже принял решение, моя радость? — иркен ласково воркует, гладит чёрные волосы. А глаза так и горят огнём властного тирана, которому не жалко чужих жизней для счастья пассии, — Мы принимаем к себе твою похитительницу? У Диба нет поводов для ревности, он понимает. Зим очевидно не будет воспринимать Тэк за равную. Она лишь игрушка, которая может быть полезна. И пока она интересна Дибу — он будет относиться к иркенке благосклонно. Скажет подросток нет, и её, скорее всего, прикончат. Но он скажет да… Потому что Тэк ему нравится… Потому что использование глупого словечка ничего не изменило… Неужели он действительно задумался о такой чепухе? Тэк даже не уважает Зима! Использует его прозвище в качестве насмешки. Но всё равно это не нравится Дибу… — Да, я принял. Тэк должна быть нашей подругой, — уверенный ответ снимает с Тэк некоторое напряжение. Чего Диб так долго молчал?.. Неужели из-за «папочки»? Собственник похуже Зима, который своё имя к его запястью приковал! Зим берёт Диба на руки и встаёт. Тэк автоматом тоже поднимается, но рубиновый взгляд пригвождает её к месту. Настойчиво рекомендует остаться на полу… Что ж, она выражает недовольство, но продолжает сидеть. Так будет лучше. Пока что. На своих двоих иркен останавливается напротив, взирает с какой-то надменностью. В то же время — держит Диба так, чтобы он сидел на одной из его рук; чтобы был выше Зима. Для себя приоритеты он давно расставил. Пускай Тэк внимает к ним тоже, если желает оставаться в группе. — Добро пожаловать в семью, Тэк. Теперь Диб твой Всемогущий Высочайший. Будешь хорошо относиться к своему Высочайшему, и Зим будет хорошо относиться к тебе. Советую запомнить… А вот Диб… Диб делает вид, словно не при чём здесь. Старается не смотреть на Тэк. Будто он вовсе не авторитет, которым его стремятся выставить! Будто они с ней всё те же славные приятели, которые мило общались недавно! О, не нужно так лицемерить… Тэк прекрасно понимает, что не будет с ним на одном уровне; что не войдёт в маленький круг, где лишь он и его дорогой папочка. Ей это и не нужно. Достаточно лишь приемлемого отношения и приятных бонусов. Условия Зима простые и ясные. — Договорились. Семейство… С ухмылкой Тэк медленно поднимается. Рубиновые глаза отвечают прищуром на её признательность. Лучше бы иркенке действительно усвоить сказанное, а не паясничать… А Тэк выискивает карий взгляд. Ей не нужно зимовское расположение. Ей плевать на Зима так же, как Зиму плевать на её отношение к нему. Но вот Диб… Её новый друг… Пускай не строит из себя святошу! Особенно когда его манит искушение убить кого-то из ревности. Он Высочайший, и глупо наигранно принижать себя. Призрачное равенство на расположение не повлияет: Тэк привыкла к иерархии. Дружба с вышестоящим наоборот чувствуется чем-то особенно приятным, некогда недостижимым. — Буду относиться к Высочайшему Дибу так… — названное создание всё же удосуживается взглянуть на новую подчинённую. И что же она видит? Блеск… Этот надменный, горделивый блеск как у папочки! Едва заметный, но… Цену себе подросток постепенно поднимает благодаря иркенскому воспитанию, — Как он заслуживает. Иркенка касается своей груди и отдаёт лёгкий поклон головой. Жалкий человек… Не завершивший стадию созревания… Но как-то приручил неубиваемую, непрошибаемую грозу Империи и легенду целой Вселенной. Впечатляюще. Собой подросток может гордиться тоже. ~конец первой половины главы (прим. автора)~ С любезностями можно покончить. Из полутёмной, полуразгромленной роботами комнаты пора выбираться. ГИР поедает кристаллы под наблюдением Минилося. Тэк отходит к закрытой двери, демонстрируя свою готовность. Она теперь открывать не будет… Кто знает, что их ждёт за ней? Пускай этим занимается папочка. Он тут лидер и живой щит, как-никак. Зим ставит Диба на пол и замечает то, что должен был заметить уже давным-давно: — Где твоя обувь?.. — Ну… Тэк притворилась тобой и пригласила меня на свидание. Но не дала обуться, поэтому… — с неловкой улыбкой Диб потирает локоть. Как он мог перепутать заботливого возлюбленного с кем-то другим?.. — Думаешь, Зим бы потащил тебя на свидание в таком виде? — трёхпалая рука показательно проводит по воздуху, вдоль тела пассии. Грязные поцарапанные чулки… Обтягивающая запятнанная туника… Что, больше ничего? Неплохо. Совсем неплохо! Только поменьше пыли бы на этом привлекательном создании, — Нет, вообще-то мне нравится… Но обувь здесь не лишняя. — Просто Тэк выглядела как ты. Даже пахла также! Но я всё равно догадывался, что что-то не так. Она не говорила о себе в третьем лице. И… Говорила по-другому. Тэк слушает и подмечает свои ошибки. И правда: следовало проявить побольше самолюбия. В основном, свою проделку она считала почти успешной. Извлекла из зимовской крови аттрактант… Создала визуализацию и преобразователь голоса на зимовский манер… Кто бы ещё додумался до такого? Выбор у Зима небольшой. Он снимает сапоги, сворачивает носки в них, чтобы обувь лучше сидела на человеческих ногах, и вручает Дибу. Тот, разумеется, возражает поначалу. Как он может позволить иркену бродить вокруг босиком? Но иркен настаивает и запрещает спорить по очевидной причине. Всё в порядке будет с прочными, когтистыми лапками папочки. Приходится смириться с этим проявлением заботы. Тэк, мимолётно наблюдавшая за представлением, отворачивается обратно к двери… и думает, что это было вполне мило. Дефективное чудовище действительно любит своё детище. Странно, что Зим вообще способен думать о ком-то, кроме себя. У двери Зим зовёт роботов. ГИР усаживается ему на плечи, Минилось парит рядом. Все пятеро готовы двигаться дальше. По прикосновению двери открываются. За ними тоннель вниз. Но не как у какой-то древней пещеры, а как у обустроенного коридора, ведущего в дорогой дом или храм. Зим идёт впереди. Немного позади шагают Тэк с Дибом. Первая не упускает возможности обсудить с ним наболевшее. Она хватает подростка за ручку, насмешливо говорит поближе к его уху: — Не ревнуй папочку. Ты всегда будешь на первом месте. Прекрасно знаешь. — Я не ревную! Мне просто не нравится, что ты называешь Зима «папочкой». Только я могу так его звать! Потому что он любит только меня и заботится только обо мне! Своём Дибе! Так что перестань!.. Между разговором Зим недоумённо переглядывается с Минилосем. А когда-то этот мальчишка стеснялся произносить родительское наречение… Уже пора тащить бассейн с грязью для грядущего сражения?.. — Но мне нравится это слово! — смеётся иркенка, — С тобой Зим как самка с новорождённым. Это восхитительно! — Папа! Она смеётся над тобой! Сделай что-нибудь! — Дааа… нет. Я так не думаю. Мне тоже нравится это слово. Но скажи, если она будет слишком сильно тебя раздражать. Мы что-нибудь придумаем… — Зим смотрит на Тэк из-за плеча; предупредительно хмурится. Он следит за тем, чтобы дураческие подначивания не переходили черту. Хотя для него даже такого достаточно, чтобы перейти к действиям. Только одно слово Диба… Которое тот, конечно же, не даст, иначе Тэк замолчит навсегда. Диб качает головой, и Зим отворачивается. Если нельзя уладить конфликт словами, то как возможна настоящая дружба?.. — Как мило. Ты не только ревнуешь. Ты заботишься о чувствах папочки, — весёлый настрой у Тэк не изменился. Она приобнимает Диба за плечи, продолжая идти. Знала, что тот не воспользуется дарованным могуществом. Отчасти это даже разочаровывало, — Как до такого дошло? Разве он не был космическим монстром? Когда мы только начали общаться. Там, на Земле. Что изменилось? — Он и сейчас космический монстр, просто теперь мы пара. Мы вместе встаём, чистим зубы, завтракаем. Потом куда-то ходим, чем-нибудь занимается. Затем возвращаемся домой и также вместе ложимся спать. И… Ну… — в глазах загорается неподдельное счастье. С тёплой улыбкой Диб смотрит под ноги, будто вспоминая одну из прошедших ночей. Вспоминая тёплые крепкие объятия в их кровати… В их общем доме… Невероятный покой дарило осознание, что утром ничего из этого не исчезнет, — Моя жизнь никогда не была более насыщенной, чем сейчас. Перед умилением Зиму устоять трудно. Он замедляет шаг, чтобы встать в одну линию с Дибом и Тэк. Под тихое хихиканье роботов берёт пассию за руку и целует в висок, в щёку. Такой счастливый и переполненный чувствами; урчащий и улыбающийся будто в последний раз… Тэк сложно понять всё это. Понять эту странную химию, эту трепетную привязанность. Но она видит главное: то, как оба важны друг другу и как друг на друга влияют. Оба насыщаются эйфорией… Оба движутся в одном направлении… Оба взращиваются… Всё благодаря их союзу, которому не нужна ни реальная Империя, ни настоящие титулы. Только они и их любовь. — До отвращения прелестно. Ладно… Ладно, — для показательности Тэк убирает руки от Диба; делает ладонями «стоп». Не будет покушаться на святое, так и быть. Только пускай перед ней перестанут такие блаженные физиономии строить, — Я вижу, как папочка для тебя важен. Я перестану так его называть. Только для тебя, Диб. Подросток остаётся искренне признателен иркенке. Их с ней ждёт замечательная дружба, однозначно… Меж тем Диб поглядывает на Зима. Такой спокойный, расслабленный. И за ручку при нём можно Тэк взять, и дать ей обнять себя, и улыбочками обменяться. Неужели никакой угрозы для себя тот не видит? — А ты не ревнуешь, Зим? — А я должен? — недоумевает иркен, чем вводит в ещё большее недоумение подростка: — Ну… Да! Я твоя собственность! Ты обязан ревновать. Со сказанного Зим смеётся. Ах, этот по-детски обиженный тон!.. Это возмущённое личико!.. Ну не очарователен ли его Диб? Зим, конечно, говорил, что убьёт любого, кто тронет его пассию. Но дружеские прикосновения точно не имелись в виду. Ведь кто такая Тэк? Тэк ему не конкурентка! Особенно когда любимое создание целиком и полностью принадлежит бывшему завоевателю. Подростка же его беззаботная реакция, его вопиющая уверенность в себе возмущает. Разве он не заслужил подобное проявление любви? Самое присущее иркенскому самцу! Его мужественному, полному звериной страсти собственнику! Неужели так сложно её продемонстрировать? Он хочет выразить негодование, но тоннель кончается, и становится как-то не до разборок. Обустроенный коридор выходит на холм. Ровную дорогу сменяет поросшая жухлой травой каменная тропинка, ведущая вниз — в долину, просторы которой прекрасно видны остановившейся пятёрке. Тоскливая тишина стоит вместе с туманом над коралловыми деревьями. Обстановку безжизненности дополняет заброшенное поселение, покинутые и одинокие дома. Кажется, что единственные, кто заселяют здешнее место, это призраки, от которых воздух неприятно холодит. Навсегда запертые под землёй, под высоким каменным куполом, отдающим кристаллическим блеском словно звёздное небо… Застрявшие посреди небытия отголосками трагичного и болезненного прошлого… ГИР спрыгивает с Зима и вместе с Минилосем первым отправляется на исследование территории. Остальные трое какое-то время стоят на месте, прежде чем двинуться дальше. Отправиться к широким пейзажам непроглядной серости и нескончаемого безмолвия. — Что здесь произошло?.. — То же, что и всегда: пришла Империя и забрала своё по праву. Убивать детей это расточительство, когда их можно просто перепрограммировать. — Свобода это глупость. Отобрать сердца и повредить память — недостаточно. Нужно сделать всех нас пешками. Мы должны только служить и не задавать вопросов. — И после смерти передавать наши знания и навыки таким же пешкам, которые желают только работать на благо родины… В знак своего сожаления и в качестве поддержки Диб может только покрепче взять обоих отступников за руки. Тяжёлые времена позади. Дальше их ждут размеренные, приятные будни. Нужно лишь держаться друг за друга, и они всё преодолеют. Зим и Тэк переглядываются с Дибом, переглядываются между собой. И так понятно, что им двоим придётся сработаться. Но отчего-то думается, не так сложно это будет, даже не смотря на неприязнь. От правды не убежишь: у них больше общего, чем хотелось бы. Взгляды возвращаются на дорогу. Троица неспешно продолжает путь по мёртвой земле. Не должен быть единственный вход завален. Должны иметься секретные тоннели, через которые поселенцы эвакуировались или, возможно, выводились войсками наружу. Где-нибудь в скалах, в разрушающихся от времени домах, в стенах непроглядной и пронизывающей лесами растительности. Они осмотрятся и обязательно их отыщут, пока не забыли, как выглядит солнечный свет. — Как устроена Иркенская Империя? — Её основали Головные Распорядители, которые потом создали сеть Мозгов Контроля, чтобы увековечить законы и знания и облегчить контроль над подчинёнными. Всемогущие Высочайшие выступают их представителями и играют роль лидеров. Всё… не так безнадёжно, если ты подчиняешься не бездушной машине или кучке мистических маразматиков. Потому что каждый может стать Высочайшим. Но эти маразматики, вроде как, наблюдают за всем со стороны. Ну, пока не заняты клонированием своих мерзких телесных оболочек… — Та штука, которую ты достал, Диб. Ограничитель роста. Он определяет, кому стать следующим лидером. Мне так кажется… Я бы проверила! Будь у меня мой корабль. Но его больше нет… — иркенка злобно косится в сторону собрата, — Попал в чужие руки… Да, Зим?.. — Пф, ага! В те, которые ты держишь, — фыркает обвиняемый, явно намекая на свою пассию. Диб строит виноватую мордашку, но ожидаемый гнев на него не обрушают. Тэк не хочется изливать его на детёныша, да ещё высочайшеского. К тому же, раз она теперь член семьи, то имеет право пользоваться кораблём. Не без вклада со своей стороны: — Рэд с Пёрплом дали мне какой-то летающий мусор, чтобы добраться до Земли. Можем добавить его в коллекцию. Они вели себя так… Словно они… — Трахаются? Да! Я знал, что мне не показалось! Наконец-то кто-то ещё это заметил. Не удивительно, что в Империи столько дефектов, раз сами лидеры дефективны. Проверять кровати на прочность гораздо интереснее, чем следить за порядком. — Точно! Если лидеры имеют право быть грязными извращенцами, то их подданные тоже. Хотя твою вину это не искупает. В моих глазах ты всё ещё некомпетентный и ничтожный червяк. Но теперь… Такой же ничтожный, как все остальные. Не особо ненавидимое пятно. — Спасибо за твоё не очень важное мнение! В моих (!) глазах ты никогда не занимала даже звания ничтожества. Тэк издаёт кроткий рык, крепче сжимая подростковую ладонь, тогда как Зим злорадно ухмыляется. Ни за что! Никогда! Ни в жизнь они не сработаются! Она в семье только ради выгоды и Диба, точка. А вот Диб наоборот обнадёживается. Не думал, что ненависть и обиды так сплачивают. Но — вот чудо! — бывшие соперники до сих пор не поубивали друг друга; показали, что способны вести конструктивный диалог. Рано или поздно из них тоже смогут выйти друзья. Желательно, чтобы только дружбой всё ограничилось… Дорога выводит из коралловых лесов к основной части поселения. Словно маленькая деревенская улица, из которой внезапно исчезли поселенцы и их животные. А брошенные предметы быта, распахнутые двери и окна так и остались. Троица расходится в разные стороны, чтобы осмотреться, ускорить поиски необходимого. В домах-полусферах, сделанных из тонких стальных пластин, пахнет сыростью и ржавчиной. На костяных столах посуда из раковин, окаменелости в которых явно когда-то были пищей. Точно такие же окаменелости лежат в подвалах. Простой быт простых созданий, пытавшихся наладить жизнь в противоположной от Империи части Вселенной. Ничего заслуживающего особого внимания. Один из домов странно тянет Зима к себе. Внутри всё такое же непримечательное, завиденное ранее. Коготки проходят по молочной поверхности заполненного стола, по спинке нелепо отодвинутого стула. Обогнув костровую яму в центре комнаты, Зим идёт к спальне. Незастеленные постели, уже мало их напоминающие. Под ногами что-то похожее на детские игрушки. Иркен опускается и берёт в руки сотканную куклу. До умиления похожа на него самого!.. Рассыпается, стоит поднять её с пола… Кусочки выцветшей ткани, оставшиеся на ладони, напоминают пепел. Зим вглядывается в них, не понимая, откуда эта необъяснимая тоска, эти мнимые воспоминания потери где-то в подсознании. Его предки не справились… Но это не значит, что не справится он. Сжав кулак, Зим уверенно поднимается на ноги. Своей семье он распасться не позволит. Слабыми его делают окружающие или сильным — важно лишь то, что без них он больше не сможет. Он не сможет и не хочет вновь быть никому не нужным одиночкой. Такое существование не имело смысла, будто и вовсе иркен не жил. Лишь упивался долгими буднями с самим собой, потому что альтернатив не имел… Зато теперь он отец, и ни на что другое секрет своего бессмертия он не променяет. Диб с Тэк ждут снаружи, очевидно делятся своими впечатлениями и находками. К сожалению, неудачными и нисколько не воодушевляющими. Вся надежда на Зима, который вновь присоединяется к группе, приковывает к себе две пары вдохновенных глаз. — Пожалуйста! Порадуй нас! Скажи, что ты нашёл выход, и мы здесь не загнёмся. Никто из нас не хотел ставить на твой успех. Но этот проигрыш будет приятным! — Как здорово знать, что у Зима такая невероятная поддержка! — язвит иркен в ответ названной приятельнице, — Не нашёл я ничего, так что мы здесь загнёмся. Поздравляю. В отчаянии Тэк рычит и стонет; гневно топая ногами, идёт бесцельно бродить на месте, пока не придёт в себя. Диб понуро скрещивает руки и озирается на высокие каменные стены, окружающие просторную долину со всех сторон; думает о том, с каких мест бы начать осмотр. Зиму кажется, неприятный осадок ткани на ладони ещё остался; с вытертой кожи «пепел» переходит на тунику. Сероватое пятно въедается в гранатовый подол. Мозолит глаза гнетущим, чужим воспоминанием о провале. Они выберутся… Они просто обязаны. Такая разношёрстная команда всеми отвергнутых неудачников не может не проявить себя. — Зим испортил тебе жизнь, не так ли?.. — тихий голос заставляет Тэк остановиться. Да, рубиновый взгляд тоже направлен на неё… Дурацкий вопрос! Очевидно же, что ответ положительный. На её негодующую гримасу виновник смотрит в сторону: задумчиво, подавленно, угрюмо. Простые слова даются не без усилий, — Зиму жаль… И Диб, и Тэк забывают как моргать, переполняются растерянным удивлением. Это Зим? Может, теперь его кто-то другой подменил? Иркенка переглядывается с подростком. Ну не серьёзно ведь он! Невозможно!.. Ей хочется смеяться, только при всём вымученном едком оскале — не получается. Дефективный завоеватель был искренен. — Тебе жаль? А почему только сейчас? Хочется помереть чистеньким? — Никто из нас не умрёт, — Зим подходит ближе: такой уверенный, решительный. В другой ситуации его приближение Тэк восприняла бы негативно, подозрительно. Но сейчас… При всей своей настороженности это успокаивало, — Если придётся — мы пробьём потолок, гору. Плевать! Всё, что над нами! Но мы выберемся отсюда, — папаша переглядывается с обоими подчинёнными. Нет сомнений: он здесь глава семейства и он (!) решит, когда им сдаваться и отбрасывать коньки. Сейчас же чужая опека воодушевляет насколько это возможно, — Все вместе. Высказавшись, Зим оглядывается по сторонам и идёт дальше по дороге, покидая центр поселения. Диб с Тэк смотрят ему вслед. Первый улыбается: его космический мальчик растёт. Вторая… Как ни странно, ей тоже хочется улыбнуться. Жалкие иркенские извинения ей жизнь не вернут, но, по крайней мере, Зим всё больше меняет её впечатление о себе. Навстречу Зиму из лесов выбегают ГИР с парящим Минилосем. Андроид без остановки прыгает на хозяина, из-за чего тот заваливается на землю. Вместе с рогатым другом они наперебой рассказывают о своих открытиях и впечатлениях. Зим в это время оправляется от удара в рёбра, с которыми встретились маленькие металлические ножки. Так что слушают роботов Диб и Тэк. Кое-как вникая в слова, мелькающие сквозь шумные визги… Но проносится в радости жестяного разведчика нечто любопытное, и Зим мигом забывает о боли. Он отрывает того от груди и поднимает над собой. Шахта… Загадочные двери… Ущелье… Да! Всё это стоит проверить! Иркен переглядывается с остальными. Те тоже понимают открывшиеся перед ними возможности. Повезло им, что своим любопытством кое-кто решили упростить им жизнь. Группа снова ненадолго делится. Зим идёт вместе со своим голубоглазым умничкой проверять шахты и ущелье. Дибу и Тэк достаётся очаровательный пушистый проводник до некоего таинственного выхода. На том началась вторая попытка отыскать путь наружу. До дверей идти понадобилось немалое расстояние. Благо, Минилось помнил дорогу. Не пришлось с ним мучиться так, как пришлось Зиму с ГИР’ом. У стен каменного купола, на небольшом холме с разрушенной дорожкой расположилось открытие. Припрятанное тем, что когда-то являлось лозами с цветами. А теперь отмершими от времени и разодранными роботами, выставленное на обозрение. Снова эта роспись, маскирующаяся под цвет гравия. Снова эти едва заметные символы на плотном металле. Тэк без лишних слов касается выемки для трёхпалой ладони, заставляет её зажечься вместе с запыленными иркенскими фразами. Двери распахиваются, и вместе с Дибом они проходят внутрь. Здесь, в отличие от множества домов, нет атмосферы запустения. В тёплом воздухе витает какое-то умиротворение. Маленькая комната ведёт к лестнице. Туда направляется иркенка. Подросток идёт за ней сначала, но решает остаться на месте: в окружении выгравированных символами и рисунками стен, с высеченными в скале столах. Что-то среди этого всего привлекло его внимание. В освещении бледно-розовых кристаллов на столах лежат записи, принадлежности для письма, ритуальные предметы. Первая стена посвящена обряду похорон. В списках имена нескольких поколений, ушедших из жизни. А вторая, противоположная первой… Диб рассматривает браслет на своём запястье, рассматривает выгравированное описание и правила венчального ритуала и понимает, что это тот самый знак, который он ожидал получить. Но на сей раз это что-то, что может произойти по его воле; не под влиянием Зима. А может и не произойти совсем. Ведь зачем нужна такая трата времени? Они с возлюбленным уже семья, их будущее расписано за них. Не проблема иркена, если подросток не уверен в том, что заслуживает счастья и боится потерять имеющееся. Брак, случившийся через пять минут или через десять лет, ничего не изменит. Зим как принадлежал ему всегда-всегда, так и будет. С другой стороны, чувствовать и верить не значит знать… Ему хотелось быть уверенным, что Зим его не оставит. Хотелось быть семьёй больше, чем на словах. Даже если венчание ничего не изменит между ними, то, может быть, хотя бы иллюзорно укрепит их связь. Ну почему с ним сейчас нет Зима?.. Он бы принял самое верное решение за них двоих!.. Он не ошибался в том, что Дибу нужно… — Здесь ничего нет, — Тэк возвращается спустя недолгое время отсутствия. Угрюмая, не сбавляет шаг до самого выхода, — Куча хлама и тупик. Пошли отсюда. И Диб уходит вместе с ней и Минилосем. Потому что какой смысл задерживаться? С ними двумя, а не с Зимом? Быть инициатором это зимовская прерогатива. Благодаря ему Диб получал желаемое: так быстро, что это превращалось в какую-то нелепую привычку. И брак этот… Ненужный пострелигиозный обряд! Бессмысленная мелочь, жизнь после которой не закончится! Но он хочет эту приятную, романтичную мелочь в качестве проявления верности и любви. Раз Дибу суждено больше никогда не просыпаться одному — то, что должно произойти, произойдёт. Если Зим — тот самый, то произойдёт это не через десять лет. Обиженные судьбой влюблённые собственники должны думать одинаково. — Я… не могу больше ходить туда-обратно. Идите без меня, — подросток замедляет шаг, вполне правдиво изображает уставшего. Иркенка тащить его точно не будет. Рогатый приятель для такого слишком маленький. Оторвётся от группы без проблем, — Я догоню. Возражать Дибу Тэк не видит смысла. Вокруг только безжизненная почва и коралловые леса в холодном тумане. Что случится с бедным детёнышем? Ясное дело, ничего. Зим, если понадобится, найдёт его также, как отыскал, когда его увезли с Земли — не страшно. Они идут дальше, а Диб сворачивает с дороги. Видимой жизни вокруг может и нет… Но не значит, что её нет совсем. Среди этой непроглядной серости обязано найтись хоть пятнышко цвета. Подростку оно необходимо. Ноги приводят к широкому озеру, разложившемуся тихой зеркальной гладью среди деревьев. Краёв не видно, поэтому не сказать ничего про реки; про то, обитаемое ли оно, или же подобно наполненному застоявшейся водой оврагу. Потому что дна сквозь плотную тёмную поверхность не разглядеть тоже. Диб осторожно вступает в озеро, жмурится. Иркенские сапоги не пропускают жидкость… Зато холод ощущается превосходно. Подростка передёргивает, прежде чем он движется дальше. Привыкнет как-нибудь. Дискомфорт сейчас не главное. Он останавливается, когда чёрную обувь покрывает до половины голени. Затем вытягивает вперёд руки, активирует клинок и делает резкий надрез против левого запястья. Алая нечеловеческая кровь тяжёлой струёй пачкает рукав туники, капает в воду и темнеет туманным осадком. Мучительное жжение тяготит окунуть рану в холод. Всё-таки, не выдерживая, Диб так и поступает, не в силах совладать с собой. Немного легче… И предполагаемое ожидание долго не длится. Подросток замечает, что рябь на озёрной глади не только от его шагов и действий. Собирается с духом и уверенно выпрямляется. Ну и что, если он может вести себя инфантильно? Если ему нужен рядом не столько партнёр, сколько заботливый папочка? Диб обязательно встанет на ноги и будет гораздо больше вкладываться в их с Зимом союз. Сейчас же его задача другая: расти, радовать возлюбленного и посвящать ему всего себя. Где делать это лучше, как не в браке? Под законной опекой своего инопланетного самца… Замужем. Новая, грядущая зимовская роль провоцирует улыбку. Но не сейчас… Не время. Нужно сосредоточиться! Рябь увеличивается и будто приближается к Дибу. Он внимательно следит за поверхностью воды и не зря. Только взгляд ловит резкое движение, как Диб активирует щит. Несколько толстых игл, подобных наконечникам копий. Остановились прямо в энергетическом поле. Полсекунды раньше — столкнулись бы с щитом… Полсекунды позже — вошли бы в юношеское тело… Это осознание пугает. Взволнованным взглядом Диб разглядывает грозное оружие крупного зверя. По спине проходит дрожь. Ничего… Ничего, он справится! Подросток берёт себя в руки, отключает щит. Иглы падают в воду. Теперь он знает, что в долине есть жизнь… Знает, что ему нужно. Крюк-кошка делает выстрел в предполагаемую сторону. Тот оказывается верным. Слышится треск, гортанный рокот. На поверхности озера проявляются крупные пурпурные пятна. Остаётся лишь задержать дыхание, прежде чем в следующий миг подростка утягивают под воду… С Зимом Тэк встречается почти в том же месте, где они разделились: недалеко от поселения. На его плече сидел ГИР, которого он активно за что-то отчитывал. Помятый и грязный… Явно после вылазок в места, которые проверял… А когда рубиновый взгляд переметнулся на приятельницу, то Тэк подумалось, сейчас долго и упорно будут отчитывать её. — Почему вы одни? Где Диб? — Расслабься, папаша. В порядке он. Просто выдохся. Можешь сходить его на ручки взять. Или подождём, пока сам дойдёт. Зим, судя по направлению, принял первый вариант. Тэк наклоняется, издаёт болезненный отчаянный рёв. Обратно идти теперь?!.. Сама сейчас как Диб сядет и будет сидеть!.. Делать нечего. Теперь в окружении роботов, по той же дороге она идёт с Зимом. Какая глупая трата энергии! — Нашёл что-нибудь? — Чёрта с два! Шахта никуда не ведёт. Там только бесконечная темнота и куча жестянок. А ущелье завалено Ирк знает сколько веков назад. — Нам также повезло… Наткнулись на какой-то храм. Несколько этажей переполнено ритуальным хламом. Выхода, конечно же, нет. Придётся думать, как убраться отсюда. — Разве у нас когда-то были храмы?.. — Не знаю. Может, какие-то фанатики пытались религию возродить. Может, построили его для самых весёлых мероприятий. Потому что сейчас там всё расписано под похороны и свадьбы. — Да, это и правда весело… Людские брачные обычаи Зиму не очень нравились. В основном, своей причастностью к людям. Впрочем, во всех уголках Вселенной обряд вступления в любовный союз не сильно отличался. Но обвенчаться с Дибом, следуя иркенским традициям… Закрепить их статус иркенской семьи… Пары аввасмы и ивверу… Разве не чудесно бы это было! Когда ещё наступит такая удачная возможность? Зим задумчиво трёт подбородок, и Тэк его сосредоточенный взгляд не нравится. Ей кажется, тот размышляет не о том, о чём надо. Зачем только? Разве нужна ему — уже замужнему — эта трата времени? Или они действительно только помолвлены, как сказал Диб? — Тебя интересуют не похороны, верно?.. — Нет! Зим должен замужиться! — решительно отвечает иркен. Похоже, второй вариант: только помолвка, — У нас с Дибом не было времени на всякие радужные церемонии. Мы только недавно стали жить вместе. Но Зим делал ему предложение. Вроде бы… И мы оба согласны стареть рядом друг с другом! Мы обязаны сыграть свадьбу как все разумные существа. — Все разумные… Которых почему-то завоёвывает наша безбрачная раса, — Тэк смеётся. Пока Вселенная отношается — Иркенская Империя не тратит время на ненужную любовь, а занимается делом. Занятно было наблюдать за тем, как прогрессировала дефектность Зима. Мало проникнуть Дибу в кровь. Надо ещё отпечататься в душе как первый и последний партнёр. — Не так сложно завоевать Вселенную! Скоро мы с Дибом будем всем править. Сегодня мы самые потрясающие супруги… Завтра мы самые невероятные правители! Эта безукоризненная, тщедушная самоуверенность веселила Тэк ещё больше. Хотелось рассмеяться прямо в эту блестящую клыкастую ухмылку! Неужели Диб верит в то, что этот безмозглый кретин действительно чего-то добьётся? Но ему столько раз везло… И он по-настоящему счастлив, в отличие от множества сородичей… Само существование Зима являлось чудом, если задуматься над количеством его подвигов. Может, тоже на него поставить?.. — А я где буду, Высочайший Зим? Будущий невероятный правитель останавливается. Всё также потирая подбородок, он оценивающе рассматривает Тэк. Верно… Папочка должен позаботиться о судьбинушке ещё одного своего спиногрыза… Лишь бы она стоила его вложений. — Ты будешь моей правой рукой, — коготок легко тыкает в грудь иркенки, — Будешь помогать распоряжаться планетами и живущими на них ничтожествами. Ещё будешь следить за флотом и вооружением. И только попробуй облажаться! Иначе это лицо, — Зим указывает на себя, монотонно качает головой. Гримаса выражает негодование и родительское разочарование, — Ты будешь видеть часто. Тэк только посмеивается в ответ. Очень страшно! Уже трепещит. А Зим кривится в усмешке: пускай не недооценивает его. Несколько раз увидит этот недовольный взгляд и сама взмолит об уничтожении! Молчаливые обоюдные переглядывания длятся не долго. Оба вдруг понимают, что улыбаются друг другу. Оба в смущении резко отворачиваются друг от друга. Безумие! Как до такого дошло?! Или уже стоит привыкать, раз им предстоит жить под одной крышей? Эта ничтожная дружба уже и на них свой эффект наложила… — Слишком серьёзная должность. Тебе же нет дела до меня. Как и мне до тебя… — как бы в отвращении Тэк отряхивает место, которого Зим коснулся. Такая щедрость? От этого неудачника? Собственные лидеры не были к ней столь благосклонны. При всей её любви и уважении к ним… — Ты лжёшь, потому что ты тоже хочешь, чтобы так и было… — Зим пытается прийти в себя, трёт пальцами уголки век. Он уже проходил через такое. Проще смириться, чем отрицать наличие искры, — Просто будь полезной и докажи, что за тебя стоит сражаться. Теперь суровый взгляд действительно говорит о том, что Тэк может быть уничтожена в любой момент. Да, искать и налаживать с кем-то связи сложно. Ненужные, но приятные симпатии мало с кем возникнут. Вот только Тэк не Диб, и никакая привязанность не спасёт её, если она станет неугодной. Лишь Зим решает, кто будет в его семье. Практичность важнее счастья пассии. — Хорошо, Зим. Тогда не будь задницей, — хотя бы сородич с ней честен в системе своих ценностей. Тэк готова к перемирию ради взаимовыгодного сотрудничества. Она с усмешкой протягивает руку, — И я тоже прикрою тебе спину. Зим мешкается, но рукопожатие заключает. Сначала неуверенно, потом собранно и воодушевлённо, не скрывая важной и горделивой улыбки. Похоже, теперь они с Тэк друзья. Так будет правильно и, в каком-то смысле, удобно. Лишь бы Диб не расстроился: ему с родной сестрой не везло, а бывший завоеватель нашёл общий язык с неназванной. — Не хочу портить этот… замечательный (!) момент. Но… — всё ещё в рукопожатии, всё ещё с улыбкой на губах… Но мелькает что-то настораживающее в иркенском лице. Тэк верно подмечает, что ещё кое-кто не утолил свой мстительный порыв, — Было совсем невесело подняться на базу и найти пустую гостиную и плачущих роботов. Зим всё ещё не в восторге, что ты так нагло выкрала его сокровище. За это ты должна сделать нас с Дибом мужьями. Это не обсуждается. Отпустив руку Тэк, Зим продолжает путь. Это всё?.. Ничего страшного с ней не сделают? Подобное и местью не назовёшь! Скорее, каким-то должком. Легко отделалась, получив только от Диба. — Да… Конечно. Всегда мечтала это сделать. Соединить узами брака человекоподобное существо и ещё недавно ненавистного дефекта, испортившего ей жизнь… Она прям в предвкушении. Можно понять по морщинам, которых на раздражённой гримасе обычно больше. Похоже, только ГИР с Минилосем вне себя от предвкушения, не считая довольного жениха. Во что она ввязалась?.. На что её так называемое семейство тратит время?.. До храма Зим зачем-то заворачивает куда-то в леса. Тэк понимает, что он очевидно выбрал неправильное направление. Но раз в него встроен радар для поиска пассии — возражать смысла нет. Они вместе с роботами выходят к озеру. Диб действительно оказывается там. Усердно тянет из воды тушу убитой, озёрной рептилии… Весь мокрый, дрожащий от холода, в запачканной кровью порванной одежде… Зверь раза в четыре больше него самого. Поэтому если к берегу его удалось притянуть, то непосредственно на тот достать не получалось, как бы подросток ни пыжился. Очередная попытка — и вместе с шипастым хвостом подросток садится пятой точкой в песок. А потом всё-таки замечает, что теперь у озера не один. — Эй… — растерянная улыбка — всё, что приходит Дибу в голову. Шокированная Тэк стоит как вкопанная. Какого?.. Они минут восемь назад расстались! Не мог спокойно посидеть, камешки в воду покидать? Этот недоросль действительно такую серьёзную угрозу представляет?.. Только Зим воспринимает происходящее спокойно. Как понимающий, уверенный в своём чаде родитель он подходит ближе. — Я знаю, чем ты здесь занимаешься, — он помогает подростку подняться на ноги, — Но будущие супруги должны охотиться вместе. — Знаю. Я хотел сделать тебе сюрприз… — честно сознаётся Диб. Зим на его оправдание посмеивается: сделал. Правда, иркен не уверен, насколько приятный. Не ожидал он увидеть Диба в таком виде, стоило им разлучиться ненадолго. Но, безусловно, он знал, что его растущая ценность способна на многое. В сторону ГИР’а Зим делает ладонью просящий жест. ГИР подбегает и вручает ему резиновую свинку. Подойдёт… Её Зим даёт Дибу прикусить, чтобы облегчить боль. Тот послушно это исполняет. Можно заняться ранами. Сначала иркен вырывает шип из предплечья. Подросток подавляет крик, ограничивается тягостными стонами в розовую резину, впивается ногтями в локти инопланетянина. Следующий шип вырывают из бока, после чего он падает на колени. Свинка выпадает изо рта. Диб спешно дышит, приходя в себя. Ничего такого, что он бы не смог пережить. Даже глаза заслезиться не успели. За стойкость трёхпалая ладонь касается его макушки, и Диб с лёгкой улыбкой понимает, что ради Зима пойдёт на большее. В следующий раз он не допустит даже болезненных стонов со своей стороны. Мокрую розовую тунику Зим снимает с Диба, ею же вытирает с его тела кровь. Затем в ход идёт шприц с обезболивающим и витаминами, клеящиеся эластичные бинты для ран. ГИР и Минилось в это время разглядывают и играют с тушей зверя. А Тэк негодующе наблюдает за происходящим. Ужасный из этого иркена папаша. Мало того, что его беспризорный детёныш едва не попал в желудок озёрной твари. Так ещё иркена это будто не волнует! С чего такое спокойствие?! — Ты настоящий охотник, не так ли? Будущий воин. Зимовская гордость… — чтобы сокровище не мёрзло, иркен надевает на подростка свою тунику. Большевата, но зато сухая и тёплая. Он снова помогает подростку встать на ноги и обнимает, чтобы ускорить обогревание, — Только в следующий раз предупреждай папочку, если задумал какое-то приключение. Хорошо? — Хорошо, папа… — иркенское дитя расслабленно прикрывает глаза, любовно жмётся к своему дорогому завоевателю. Всё, что пожелает, пока рядом и заботится о земном мальчишке… Тэк фыркает: не ужасный. Отвратительный! Нельзя Зиму никого воспитывать — ни смитов, ни людей, раз он даже провинившегося воспитанника наказать не может, чтобы не лез куда не надо! В тоске и смятении она присоединяется к ГИР’у с Минилосем, которые прыгают на плотной туше как на батуте. Она садится рядом, разглядывает убиенное животное, касается гладкой пластинчатой шкуры. Полосатый эластичный покров тёмно-синего оттенка отблёскивает перламутром, серебристой сиренью. Заляпан тиной и кровью, но не повреждён. Похоже, ныряния Диба стоили того: свадебный наряд выйдет стоящим. — ТЭК! Иркенка живо одёргивает руку, оправляется от очередного микроинфаркта. Что она сделала?! Чего этому дефективному командиру надо?! Оказалось, пронзительный восклик нужен был лишь для привлечения внимания: — Замени меня! Одна из причин того, что Тэк приняли в семью, проясняется. Ну, лучше уж подрабатывать сиделкой, чем грести нескончаемый мусор на планете Дёрт. Зим идёт с роботами снимать с добычи шкуру, а Тэк вместо него обогревает юного добытчика. Не сказать, что тот в восторге… Любое тепло сейчас здорово, правда. Но как так? Сначала иркен не ревнует, а потом сам бросает подростка в чужие объятия! Неужели правда его приятельница ему не конкурентка? — Почему он не ревнует?.. — Ты чуть НЕ УТОНУЛ, несчастное человечище. Тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО волнует только это?!.. — почему столь простую работу иркенке пытаются усложнить? Почему это создание не может постоять спокойно? Раздражает своей невероятной беспечностью, своей зацикленностью любимым инопланетянином. Ещё инопланетянин вмешивается: — Держи свои лекции подальше от моего Диба! Зим сам разберётся как его воспитывать! И Диб, на радость ей, замолкает на миг. Впрочем, лишь потому что в голову приходит лукавая мысль: если Зим не ревнует как парень, то он может заревновать как опекун. Добиться этого не должно быть сложно. — Думаешь, я поступил безответственно? — тихонечко спрашивает он, строя виноватую мордашку. Совсем неподходящее слово. В возмущении Тэк отрывает Диба от себя, едва ли не встряхивает за плечи. Только обрела друга и почти потеряла его! — Безответственно?! Почему ты только нырнул под воду? Не привязал себя к камню и не бросил в озеро? Твой Зим ужасный покровитель, раз допустил это! Ты не должен ближе мили к нему подходить! — Это ты должна держаться от Диба как можно дальше! — гордый родитель снова срывается. Даже удосуживается подойти: по локоть в крови как мясник, — Зим взращивает солдата, а не тепличное растение! Если Диб хочет плавать с ужасными монстрами, то пускай. Зато Зим знает, что его никто не проглотит живьём! Что он всем повырывает глотки и не перестанет дышать! Тэк тоже идёт в атаку, рычит что-то про первичную необходимость сохранности своего подопечного. А Диб со всем восхищением любуется происходящим, с трудом подавляет улыбку. Сколько неравнодушия к нему… Сколько внимания… Наконец-то Зим опомнился и демонстрирует именно то поведение, которое от него ожидали. Нехорошо, конечно, что пришлось заставлять его гавкаться с подругой, но… Как же приятно это повышало самооценку! — Я не смогу всегда быть рядом! Но пока я рядом — он всегда будет в безопасности. Потому что я Зим! И я должен не только заботиться о нём, но ещё учить его заботиться о себе самому!.. — не очень вовремя иркен подмечает улыбку на подростковом лице. Его собеседница тоже обращает на это внимание. Их просто натравили друг на друга? Да ещё так открыто наслаждаются их конфликтом? Подросток, к несчастью своему, понимает, что весь гнев, который имперцы проливали друг на друга, сейчас хлынет на него. Оттого становится совсем не до улыбок, — Какого чёрта, Диб?! — Мы здесь из-за тебя! Ты почти убил всех нас! А теперь заставляешь меня с Зимом ссориться? Что с тобой не так! Как ни странно, Зим грубо заслоняет Диба собой, предотвращая дальнейшие нападки, ознаменуя завершение всех возможных конфликтов. Как бы Диб ни ошибался — только Зим имеет право разбираться с ним. Никто другой! Он предупредительно шипит, надыбив антенны, на что Тэк скалится и сторонится, отправляется доделывать работу за отца семейства. А отец может возвратиться к своей предыдущей обязанности. Провинившийся со всей возможной горечью смотрит под ноги, неловко мнётся на месте. Неудобно получилось. Подло и совсем не по высочайшески. Действительно: что с ним такое? Диб почти замужем, а ревнует как одержимый; держится за Зима как за единственную возможность почувствовать себя значимым. Стоящим того, чтобы с ним заключили трепетный союз… Исправит ли такое поведение брак? Заставит эгоистичную недоласканную душу хоть ненадолго уняться? Хотелось надеяться, что да, иначе все эти манипуляции не имели смысла. Зим мягко берёт его за подбородок, побуждает взглянуть на себя. Любовная насмешка показывает, что к провокациям уже привыкли; что такое ужасное поведение не повод бросать пассию. Скорее, повод для коррекции подростковых повадок… Потому что своё недовольство иркен всё-таки выражает: — Наслаждайся моментом, пока можешь, сладкий. Когда мы вернёмся домой — папочка завяжет тебе глазки, посадит тебя у ножки стола и прикуёт к нему наручниками. Будет считать, сколько раз ты попросишь освободить себя, пока в тебе работает одна из наших новых игрушек… На сказанное Диб стремительно рдеет, в горле пересыхает. Запоминающееся начало медового месяца выйдет. Ни капли сомнений не было, что Зим так и поступит. Похоже, одной порки мало для того, кто смеет вносить разлад в семью. И радоваться бы полученному грядущему сексуальному наказанию! Да только ни во что удовлетворительное оно не выйдет: плохого мальчика папочка сношать не станет. Считая, что ещё ничего не поздно исправить, Диб спешно идёт к Тэк. Потом догреется! Успеет. Он явно показывает, что намеревается помочь, чем отвлекает Тэк от работы. Но перед этим со всем сожалением извиняется. — Прости, что так вышло. Я просто думал, это будет… забавно. Я не хотел никого из вас обидеть. Иркенка поглядывает на собрата, прежде чем принять решение. Что ж, может не такой плохой папаша из этого дефекта. Стоящий своего небезгрешного детёныша. — Я не могу плохо относиться к тебе, Высочайший. Который знает такое слово, в отличие от… И ты нравишься мне больше, чем Зим, — названный иркен дуется. Очень ему нужны её симпатии! У Тэк это вызывает насмешку. Она может понять Диба: доводить зелёную мордашку весьма увлекательное занятие, — Считай, ты прощён. Но не смей больше тратить мои нервные клетки! Дибу остаётся только согласно кивнуть, после чего они с Тэк снова беззаботны и радостны. К совместной работе присоединяется Зим, и они занимаются красочным звериным покровом все вместе. Так хочется сравнить себя с дружной единой семьёй! Но подросток прекрасно осознавал, насколько глупы его мысли. Они уже семья… Пускай, связанная друг с другом не очень давно. Пускай, не настолько хорошо успели окрепнуть отношения. Но это не значило, что их не ждало большое будущее. У них всё было впереди. Снятую шкуру делят на две части. Их ГИР с Минилосем промывают в озере, чтобы избавить от крови и тины. Единственного добровольца в воду закономерно не пустили. Достаточно наплескался. Оставили на берегу продолжать отогреваться в родных объятиях. А когда пора было идти в некий храм — Зим предпочёл не спешить. Здесь остаётся большой кусок мяса! Тот, по которому так скучал Диб! Не стоит ли этим воспользоваться? Не поможет ли тёплая еда ему согреться? Родитель просто обязан был проявить себя в качестве кормильца. Чем, собственно, воспользовались все… И роботы, которые ели для удовольствия. И Тэк, которая хотела заесть скуку. И, разумеется, сам Диб. Не сказать, что огнемёт — отличный способ приготовления пищи. Корочка бока рептилии, на который нацелились, подгорела. Зато обошлось без сырых участков. Мясо нарезали на куски, по размеру походившие на булочки. Всем раздали, в первую очередь позаботившись о Дибе. Оказался тот в невероятном восторге… Просто держал аппетитную мякоть в руках и никак не решался откусить. Всё стоял озирался кругом, наслаждаясь моментом. Словно выехал с близкими за город на долгожданное барбекю. Потрясающие ощущения. Достойные нескольких снимков. По вкусу мясо больше напоминало рыбу. Но от тоски по животной плоти Диб был согласен и на это. Главное, что сможет спокойно есть инопланетную дичь: она без химии, без обжигающих приправ, более подходящая для изменившегося желудка. Не смог… Слишком жёсткое оказалось. Все кругом спокойно ели, а Диб не мог откусить. Всё счастье должно было разом сойти на нет. Но нет же! Он не мог себе этого позволить! Он порождение Зима! Так что, включив максимум решимости, иркенское дитя проявило всю силу своих челюстей и зубов. Удалось… Откусил. Кое-как прожевал. Проглотил. И на последнее — всем стоящим рядом — смотреть было крайне больно. Словно Диб не с едой дело имел, а с царапающим глотку стеклом. Тэк ощущала, что от его слезящихся глаз, у неё вот-вот пропадёт аппетит. — Так и будешь стоять и смотреть? — возмущение обращается, естественно, к папаше, — Сделай что-нибудь! — Что ты от меня хочешь? Однажды я пытался пережевать ему пищу! И знаешь что он сделал? Он её выплюнул!!! Я сделал всё, что мог, в своё время! — Значит, ты сделал недостаточно! Диб пытается что-то возразить, чтобы ребята снова не цапались. Слова наружу не идут… Толком вдохнуть сложно… Впрочем, вместо упрёков Тэк сама переходит к действиям. Она пережёвывает немного мяса и выкладывает себе на ладонь. Тёмную кашистую субстанцию протягивает бедолаге без клыков. Почти трогательный порыв дружеской заботы. Если бы вид не портил аппетит теперь подростку… — Ешь! — настырно гласит иркенка. Подростку кажется, лишь мысль отказаться от её усилий вызовет гнев. Меж тем, он молебно посматривает на своего завоевателя. Судя по тени злорадства в рубиновых глазах — помощи ему не дождаться… Рука как можно медленнее тянется к трёхпалой ладони. Не сможет Диб себя пересилить… Ничего не выйдет!.. И действительно не получается совладать с собой. Диб просто отходит к Зиму и беспомощно утыкается лбом ему в плечо. Голод из двух зол выбирает менее отвратное. Папочка довольно гладит подростка, тихо хвалит за правильное решение, и теперь трапезу спокойно продолжает вся пятёрка. В итоге, всё проходит неплохо. Зим умеет быть нежным и обходительным, прекрасно управляется своими губами и языком. Но ни говорить, ни вспоминать о произошедшем Дибу не хочется из принципа. Никогда! Вторым этапом подготовки к венчанию являлось создание ритуальных нарядов. Изображения и символы, выгравированные в стенах, ограничивались праздничным термином «платья». На деле же требуемые одеяния были мантиями, накидками с капюшоном. Простые одеяния, символично наводящие на то, что отношения это обоюдные усилия, вместе с тем — не обязанные обременять жизнь. На втором этаже найденного церемониального места располагались дубильные станки, химические материалы и предметы для шитья. Всё, способствующее для работы. Для того, чтобы сделать шкуры пригодными для носки и придать нужную форму. Учиться обрабатывать животную кожу пришлось на ходу. Никто такими первобытными вещами не занимался. Но и Зим, и Диб старались. Оно того стоило! Они вот-вот сыграют свадьбу! Как можно наплевать на то, в чём они будут?! И общие плоды вышли достойными: полосатый покров стал более мягким и гладким. Правда, перламутровый блеск выцвел до однотонности, но это не стало проблемой! Наоборот, один причудливый эффект сменился на другой. Просто теперь оттенки вместо того, что растекаться по поверхности и переливаться на свету, запечатлелись на пластинчатой коже яркими вспышками. Такими, что были похожи на звёздные туманности в бескрайних просторах Вселенной. Дальше нужно было ушить шкуру в нужных местах. С этим проблем не было: у Диба имелся опыт с куклами вуду, у ГИР’а — просто с куклами. Намного проще, чем выделка. Тэк с Минилосем продолжали приготовления к третьему этапу, с остальными не присутствовали. Но внимания Диба едва хватало на стального друга и на возлюбленного. Весь процесс, всю возню с мантиями он пребывал в каком-то радостном трансе. Словно не мог до конца поверить, что скоро произойдёт событие, которого никак не ожидал от судьбы. Безумный, вечно одинокий фрик! Выходит замуж за бывшего заклятого врага! Внутри теплилось приятное волнение, а с лица не сходила мечтательная улыбка. Жизнь не переставала удивлять и улучшаться. — Мы… Мы действительно делаем это? — они с Зимом толком не обсудили ничего. Понятно, что этого не требовалось: оба хотели закрепить своё желание быть друг с другом до конца своих дней. Оба любили друг друга, и это единственное, что по-настоящему требовалось для брака. Но… Всё по-настоящему? Не только подросток в трепетном предвкушении? — То есть… Мы станем мужьями? То есть, да! Мы станем мужьями. Но — боже… Разве я не должен что-то сделать перед этим? Не должен… добиться чего-то в жизни? Закончить школу хотя бы? Это всё так… быстро. — Какие глупости! Сам когда-то говорил: мир спасать можешь, а отношения заводить — нет? — смеётся Зим. Что обычно делают люди в возрасте пассии? Жуют песок? Стоят в углах за провинности? Просят у родителей милость из дома выйти? Подросток должен радоваться, что выбрался из типичной земной жизни! Не погряз в кругах рутины и серых будней! Раз их совместное будущее предопределено, то время роли не играет, — Единственное, что ты должен, это быть с Зимом. И — смотри! Ты с Зимом, с которым продолжишь проживать свою чудесную жизнь. Разве это не замечательно? — Это не замечательно… Это невероятно, — подросток откладывает иглу и трёт слезящийся глаз, шмыгает носом. Это потрясающе, великолепно, грандиозно — ни одно слово не передало бы накала его эмоций! От столь огромного счастья ему хотелось плакать в последний раз на свой день рождения. В тот момент, когда Зим решил сделать его своим… А теперь он будет принадлежать Дибу во всех смыслах. Будет его мужем, — Я люблю тебя, Зим… Иркен закатывает глаза с обречённой насмешкой. Ещё ничего не началось, а у его сокровища глаза уже на мокром месте. Приходится отложить дела, чтобы утешить. Ни к чему такие переживания… Всё будет как раньше: тот же папочка, та же единственная собственность, те же тесные отношения. Разве что… Зим действительно станет его мужем? Не просто парнем-папочкой! Мужем! В этом слове чувствовался статус, чувствовались важность и ответственность. Он станет мужем… Ни одна должность в Иркенской Империи не вызывала большей чести. — Я тоже люблю тебя, пташка. И всегда буду любить. Даже когда ты бессовестно пачкаешь соплями зимовскую кожу, — сквозь всхлипы слышатся смешки. Всхлипы и смешки самого счастливого создания на свете. — Кажется, только вчера ты приковал меня к хирургическому столу. А теперь мы почти замужняя пара… Когда всё так изменилось?.. — Я не знаю, но я тоже очень рад… — большими пальцами иркен вытирает глаза подростка, целует его в лоб, с улыбкой рассматривает покрасневшее лицо. В ответ ему также улыбаются. Улыбается его безмерная драгоценность… Его собственность… Его будущий муж… Да что такое с атмосферой в этом воздухе?.. Теперь он (!) окажется на месте утешаемого?!.. — Т-так, всё! Продолжаем! Мы почти закончили! Резкое зимовское одёргивание забавляет и умиляет. Не только Диб в приятных волнениях: возлюбленному тоже сентиментальность в глаза лезет, не даёт фасеточным зрачкам оставаться умеренно влажными. Этот день точно войдёт в список лучших… Присоединится ко всем тем дням, в которые подросток разделил своё существование с любимым инопланетянином. Одеваться пока не надо было. Сначала следовало пройти третий этап. Отложив готовые наряды, пара со своим верным голубоглазым помощником поднялась на следующий этаж. Там их заждалась Тэк. Настолько заждалась, что сидела и тискала Минилося… Поскольку увлеклась — в самый последний момент осознала приход остальной группы. Она смущённо выпустила пушистого робота, спешно вскочила на ноги и выпрямилась аки бравая солдация. После чего откашлялась и объявила: — Всё готово к… Чему бы это ни было. Не знаю даже, — иркенка озирается за своё плечо, разглядывает воду. Вот уж странно. Какому сородичу приспичит нырять туда? — Сами разбирайтесь. Я всё сделала. Большее пространство третьего этажа занимал искусственный водоём, прямоугольный резервуар. До этого пустой, но теперь заполненный благодаря Тэк. В отличие от простых, не обременённых техникой домах — святилище было отлично обустроено для того, чтобы подготовиться к вступлению в новую жизнь венчающейся паре. Оттого не требовалось особых усилий. Всё необходимое располагалось на каменном столе или в стенах, вроде ящиков хранения и кнопок. Освещающие пространство кристаллы придавали нагретой воде розоватый оттенок. На поверхности плавали засушенные цветы, не утратившие свои нежные краски и форму благодаря бальзамированию. В воздухе витал мягкий запах добавленных в жидкость эфирных масел. Будущим мужьям оставалось только окунуться и смыть с себя остатки безбрачного прошлого. Зим важно хлопает Тэк по плечу, изображая военачальника. Справилась прекрасно, но над рапортной речью нужно поработать! Издевательское поощрение иркенке не нравится. Хочется перебросить наглеца через себя и отправить в воду. Да только не утонет он… Жалко. Ограничивает себя усталой угрюмой физиономией. Удивительно, но на главу семейства находит подобие совести. Ведь если он хочет хорошей службы со стороны своей новой собственности, то и обращение к той должно быть надлежащее. Так что он даёт ей баночку газировки из ПАК’а. Тэк не хочет её принимать. Неуверенно берёт в руки, морщится, разглядывая. Отравлена, да? На её недоверие Зим сам готов пихнуть её в наполненный резервуар. — Как ты можешь? Окружаешь себя иркенскими вещами. Иркенской едой… — баночка вскрывается с соответствующим прыском и щелчком. Пахнет так, как и должна. Так, как всегда пахла, сколько Тэк себя помнила, — И не скучаешь по дому. По Империи. — Зим прекрасно обходится без Империи! — фыркает иркен, скрестив руки. Но в мимолётной тоске антенны понуряются: робко и смущённо. Он не скучает… Не теперь, — Есть… вещи гораздо важнее. Гораздо лучше! И… когда ты постоянно занят, то об этом не думаешь. Империя не центр вселенной. Не для таких, как мы. Ты увидишь, что «дом» может быть где угодно. Ты никогда не выбросишь Империю из себя, но… Ты научишься жить без неё. И больше не будет больно. Тэк ничего не отвечает. Только задумчиво и молчаливо отходит к каменному столу, куда садится, отодвинув подальше разные склянки. Рядом с ней пристраивается Минилось, которого легко поглаживают. Диб неподалёку чувствует, как от иркенских слов что-то в нём неприятно холодеет. Шрамы никогда не исчезнут. Тяжёлое прошлое, повлиявшее на него, навсегда останется с ним. От него не избавиться. От Профессора Мембрейна не избавиться. Но всё это — то, что делает Диба Дибом. То, что помогает отделить плохое от хорошего. То, что позволяет по-настоящему радоваться жизни, когда-то пройдя через череду боли и несчастий. Он встретится с настоящим отцом. Покажет, что не из мстительного порыва бросился в водоворот отношений. А даст понять, что счастлив, несмотря на вечное безразличие и непонимание со стороны учёного. Диб готов. Холодок, покрывший душу инеем, тает под напором эфирного тепла. Как после очищения хочется улыбаться. Это день свадьбы подростка… Он с теми, с кем должен быть. Такой, какой он есть. Зим раздевается. Или, точнее, избавляется от оставшихся на нём вещей. Диб должен следовать его примеру, но присутствие Тэк немного мешает. Тело лишь тело, обнажённое оно или нет. Плюс, иркенка не смотрит; ни на кого из них. Погружена в себя в данный момент. Возлюбленный уже входит в резервуар. За ним прыгает ГИР, который затем плещется с хозяином. Приходится преодолеть смущение. Сапоги… Гранатовая туника… Чулки… Когда дело доходит до трусов, то подросток всё-таки примечает на себе аметистовый взгляд. Но он не то что бы заинтересованный… Скорее, интерес не тот, который должен возникать в подобной обстановке. — Ну разве он не красавец? — Зим тоже примечает взгляд приятельницы. В нём он видит повод похвалиться своим сокровищем, — Люблю его мягкие, но уверенные черты. Он станет ещё прекраснее, когда подрастёт. — Я смотрела на шорты. Но — конечно. Как скажешь, — безразлично заключает Тэк, чем немного разочаровывает Зима. Ну и ладно! То, что именно он находит в Дибе прекрасным, не умаляет его достоинств. А Диб окончательно избавляется от смущения: собственной гомосексуальности ничего не угрожает. Обнажившись, Диб опускается в резервуар. Не жжётся как озерная вода. Приятно соприкасается с кожей будто розовое масло. Согревает и расслабляет. То, что нужно перед волнительным процессом, ознаменующим последний этап их с Зимом отношений. Диб упирается локтями в край резервуара — расписанный каменный пол. Опускает на него затылок и прикрывает глаза. Что такое свадьба?.. Груз ответственности… Огромные расходы и большие шумные компании… За всем этим фарсом не разглядеть истинного предназначения трепетного торжества. Это закрепление семейной связи, окончательное посвящение себя друг другу. Даже приятно, что ничто не отвлекает их от этого осознания. От горы подарков подросток, конечно, не отказался бы! Но ни за что бы не променял на огромное, сумасбродное венчание, после которого запомнится только стресс. Тихое, скромное торжество со всеми близкими его устраивает. Открывает глаза Диб из-за Зима. Тот с лёгкой улыбкой выбирается из воды, усаживается рядышком и достаёт из ПАК’а расчёску. Конечно подросток не против небольшой укладки. Иркенские слова о его внешности прельщали. Один рубиновый взгляд заставлял поверить в собственную привлекательность. А сейчас, выходя замуж, Диб не имеет права отрицать то, что он хотя бы симпатичный, раз выбор пал на него. — Я знаю, что я скажу отцу, когда мы с ним встретимся. Я скажу, что у меня наконец-то есть семья. Настоящая… Которая заботится обо мне и которая меня любит. А потом покажу ему самое поразительное существо на свете: тебя. И назову своим мужем… — О, я надеюсь, он будет рыдать! Он стооолько пропустил! И столько не увидит!.. Потому что его мальчик теперь принадлежит Зиму. Муахахахаха! — Это всё чудесно, конечно, — вмешалась Тэк, — Но у нас есть планы на будущее? — Ну разумеется! Не торчать же на одной грязной планетке всю жизнь. Для начала нужно купить квартиру. А потом посмотрим… — У меня немного накоплений. Но… Наверное, они пригодятся. Не откажусь от собственной спальни. — Спасибо, Тэк, — подросток искренне благодарит иркенку. Та с улыбкой пожимает плечами и делает несколько глотков газировки: ничего особенного, они ведь семья. Неудачники должны держаться вместе, чтобы достичь успеха. После обсыхания пара завернулась в мантии. Бельё, так и быть, они решили забрать с собой в новую жизнь — для эстетичности. Последняя комната оставалась перед алтарём. И она оказалась самой яркой, самой полной. Маленькая, перед закрытой дверью в церемониальный зал. Каменные столы отдавали разноцветным сиянием из-за вещей, расположенных на них. Драгоценности… Ленты… Краски… Всё было в распоряжении брачующихся! Всем можно было пользоваться без стеснения! Странным казалось лишить себя такой приятной глупости, как немного приукраситься в самый запоминающийся день. В ход пошло что можно: пояса, золотистые обручи на голову, браслеты, каффы для антенн, ожерелья. Диб даже сделал им с Зимом сандалии! Нашёл специальные дощечки для этого, которые обмотал лентами к ногам, лодыжкам. Не японские гэта, но смотрелось неплохо. Завершающим штрихом стала традиционная раскраска лиц. Красной краской специальные символы оставили на лице Зима. Синей — на лице Диба. Пурпурным хотели пометить Тэк, но та наотрез отказалась в этом участвовать. То, что она не сменит решение, стало понятно после её нежелания спускаться с потолка. Железно настроенная инопланетная леди… Пришлось использовать вскрытую краску на роботах. Они очень уж этого желали. Помимо подготовки последняя комната стала также поводом повторить правила предстоящего ритуала. Всё пройдёт быстро и слаженно. Они войдут… Поучаствуют в простом действе… И выйдут супругами. Последний знаменательный шаг, вызывающий гамму ощущений: от лёгкой боязливости до предвкушённого нетерпения. Они стояли рядом… Казались друг другу как никогда ранее красивыми и любимыми… Оба сияли безграничным счастьем… А чудесный общий сон всё никак не заканчивался, а лишь продолжался. Приближался к моменту эмоционального пика и прекрасному торжеству взаимности. Правда, пик произошёл ещё до церемонии. Роботов хотели использовать для помощи. Минилосю вручили миску лепестков. А ГИР испугался предложенного блюдца с ритуальным клинком, не мог перестать кричать. Вразумления Зима, что в его стальной голове полно оружия (и гораздо более опасного), не помогли. Привели к тому, что андроид разрыдался, и папочке пришлось его успокаивать. Остальные вынуждены были наблюдать и дожидаться, когда можно продолжать. — Хотела сказать… Раз я к вам присоединяюсь — МиМи тоже. И она хорошая девочка. Не то, что ваш… — У меня будет подружка? — рыдания откладываются в сторонку. ГИР спрыгивает с иркенских ручек и принимается донимать Тэк, — У меня будет подружка? Могу я научить её готовить? Могу? Могу? Я покажу ей свой набор ручных кукол! И свою любимую жевательную игрушку! Она будет спать в бассейне из шариков и окружена забо!.. — Она моё величайшее достижение! — злостно и надменно перебивает иркенка. Чтобы эта трагедия на ножках и с пустотой вместо мозга водилась с её милой роботеей? Ни за что и никогда! — Считаешь, я позволю вам дружить? С чего ты взял, чайничек? ГИР от обиды снова заливается слезами. Тэк хочется отрастить человеческие уши и заткнуть их, только чтобы не слышать этой ужасной истерики. Ещё взгляды на себе ловит… Ненавистный и пронзительный от Зима. Разочарованные и досадные от Диба и Минилося. Куда она попала?.. Что она здесь делает?.. Приходится искупать так называемую «вину». Она берёт робота на руки, заверяет в возможности дружбы двух маленьких СИР’ов. Андроид успокаивается и знаменует их примирение объятиями. Которые она, скорее, назвала бы ласковыми удушениями… Но хотя бы остальное семейство довольно иркенкой. Весёленькая жизнь её ждёт! Если не сойдёт с ума под одной крышей с сумасшедшими. Помогать в венчании ГИР всё-таки согласился. Все условности были оговорены. Брачующиеся и их бедная свидетельница приготовились к заключительному этапу. Время в последний раз переглянуться и открыть двери, приступать к ритуальной церемонии. По-хорошему перехватывало дух. К этому моменту бывшие заклятые враги, может быть, шли не долго, но мучительно. Терзания, которыми полнилось начало их отношений, окупятся с лихвой. — Ненавижу вас… За эти мучения (!), которым вы меня подвергаете. Давайте побыстрее покончим с этим. И… Постарайтесь не разрыдаться, ладно? Я рада за вас. По-своему. Вы могли давно поубивать другу друга! Но так гораздо интереснее. Приятно знать, что ты не умрёшь в одиночестве. Вы не умрёте… И я тоже. Идём. Специфическое поздравление. Не менее специфическая благодарность за принятие в семью. Но пара, особенно Диб, реагируют с пониманием; насмешливо и по-доброму кивают в ответ. Не Тэк они ожидали привязать к себе, но вполне рады, что всё вышло именно так. Прикосновением иркенского жениха двери загораются и распахиваются. Все дружно проходят внутрь, чтобы занять свои положенные места и наконец-то начать. Пространство большого зала было исполнено в светлом камне. Источниками освещения также являлись кристаллы. Но теперь вместо того, чтобы усыпать расписанные стены, они свисали с высокого потолка парой крупных сталактитов, походили на роскошные люстры. Вокруг них и их голубоватого сияния безмятежно порхали светлячки: маленькие, словно крупицы золотой пыли. По полам дугами проходили высеченные дорожки для воды, вместе образуя узоры. Неспешные источники не мешали расположиться. Даже наоборот подсказывали куда правильнее встать. Зим и Диб остановились недалеко от стены со священными писаниями. Их роботы встали сбоку от них. Тэк оказалась напротив, в нескольких шагах от пары. Вокруг царила мирная атмосфера, сопровождаемая тихими звуками бегущей воды. Время по ощущениям замедлялось, позволяя дольше насладиться протекающим моментом. Жизнь била ключом, о чём непрестанно напоминала. Даже в таком месте, полном разрухи и запустения… На забытой планете в неизведанном уголке Вселенной… Стремилось распуститься нечто прекрасное. Пара держится за руки, переглядывается со свидетельницей, переглядывается друг с другом. Тела бьёт мелкая дрожь, но волнения никто из них двоих не демонстрирует. Лишь крепче сжимают ладони… Они прошли и не через такое! Присутствие рядом объекта воздыхания всегда помогало со всем справиться. Вот и сейчас мнимые переживания не затмят безграничную радость. Всё по-настоящему… Не простые статусы в инопланетных паспортах. А событие, которое навсегда сохранится в памяти и не даст о себе забыть. Вместе с томным осознанием полной и бесповоротной принадлежности себя другому. Тэк прокручивает в голове стихи посвящения, которые должна проговорить. С такой странной воодушевлённой парой сложно не улыбаться. Это провоцировало раздражение, но… Она была рада, по крайней мере, тому, что скоро всё закончится, и они отправятся домой. «Пока на Землю, а потом — посмотрят»… Небольшое откашливание, и она начинает на иркенском: — Борьбой тяжёлой был отмечен путь, приведший вас на нужную дорогу. Не будет в планах пусть с него свернуть; не будет места для сомнений и тревоги. Совместный труд скрепил любви дуэт, отшлифовав союза душ изъяны. Так вы, на каждый пары силуэт, создали пару платьев ритуальных. От тягот прошлой жизни отойдя, с принятием был избран курс единый. Пусть в понимании семьи ладья с развитием идёт по глади жизни. Сколь дней быть вместе вам предрешено — столь вы заботой и любовью красьте. Пока в судьбе своей вы заодно — друг в друге будут ваши силы, счастье. Теперь… Иркенка прерывается и вдыхает поглубже. С проникновенной, но раздражающей её своей моралью песнью справилась. Пара сосредоточенная и внимающая к ней, к сказанным словам. Они умеют решать конфликты, справляться с проблемами. Они уверены друг в друге и в том, что долгая совместная жизнь будет успешной. Желания отменить брак ни в одном из лиц не находится, и инопланетная свидетельница даёт знак роботам. Те встают напротив подростка с иркеном. Тянут к ним блюдце с клинком и полную лепестков миску. Венчание продолжается: — Воздайте кровную плату рождению связи, не стеснённую пространством и временем. И перейдём к клятвам. Особой смелости не нужно, чтобы оставить осторожный надрез на одной из своих ладоней. Боль являлась тягостным, но привычным чувством, позволяющим лучше вкусить радости бытия. Жгучие раны — малая цена за бесконечное счастье. Окровавленные пальцы захватывают горстки лепестков. Прикосновение нежных растительных тканей к коже успокаивает. Пара отворачивается к стене и прижимает к священным писаниям истекающие длани. На холодном камне запечатлеется тёмный пурпур, алый след и цветочные окропления. Как же давно здесь была хоть одна живая душа?.. Связывал ли кто-то ещё посторонний свою жизнь с иркенской особью?.. Пара трепетно переглядывается и снова берётся за руки. Не важно… Главное, что именно они сейчас там, где должны быть. Оба судорожно выдыхают, отворачиваются и прикрывают глаза. Совсем немного, когда они смогут официально назвать себя семьёй… — Вы клянётесь, что станете друг для друга главным достоянием, ценность которого невозможно соизмерить? Клянётесь, что ваши узы стойко и бесстрашно переживут любые рассветы и закаты грядущих дней? Клянётесь, что когда звёзды померкнут, и жизнь истлеет во всех уголках Вселенной — вы встретите конец вместе? На каждый вопрос следует одновременный уверенный ответ. Вместе с драгоценным смыслом своего существования… Сквозь любые испытания злосчастной судьбы… Сейчас и навсегда… Они продолжат преодолевать каждый день. Дефективный нарушитель законов Империи. Мутировавший предатель человеческого рода. Оставившие вражду и ненависть, чтобы делить надвое мгновения своей любви: в болезни и здравии, богатстве и бедности, горе и радости. Пока однажды не грянет час последнего вздоха одного из них. — Клянёмся. — Коль ваши чувства безграничны… Коль ваше желание стать мужьями непреодолимо. Пред ликом древних, в святыне умерших — да обретёт ваш союз существование. В преддверии последних обетов алые губы поджимаются. Ничего не забыть… Нигде не оговориться… Когтистый палец ласково поглаживает его ладонь. Зимовский настрой успокаивает и наполняет уверенностью. Язык не подведёт… Также как не подведут чувства и намерения — нетленные, как священные писания в камне. Также как не подведёт память, дарованная ненаглядным инопланетным изобретателем. Диб кивает, выражая свою готовность. Не сознаёт, что его не видят. Но кто, как не Зим чувствует его и знает лучше самого Диба? Кто, как не будущий супруг, стоящий рядом с ним, плечом к плечу? Антенны под капюшоном мантии вздрагивают, внимания воздушным колебаниям. Молчание единогласно нарушается, эхом отзываясь от светлых расписных стен. — Мы пришли как двое. Мы уходим как одно. Мы связаны сквозь века и неделимы смертью. Отныне имя мне и ему — мужья. Отныне имя нам обоим — семья. С последним словом с человеческой души словно спадает тяжкий груз одинокой и тоскливой жизни. По телу разливается успокаивающее тепло. Голову охватывает небывалая эйфория. Диб распахивает глаза — влажные от наплыва эмоций — просто, чтобы убедиться, что чудесный миг никуда не исчез. Что он всё ещё в себе, в реальности… Что его не оставили сейчас и больше не оставят никогда… Зим обменивается с ним трепетным взглядом, тепло и любовно улыбается. Вот и всё. Быстрое и почти безболезненное действо позади. Теперь они супруги, и Диб не может сдержать ни улыбки, ни слёз. Губы расплываются в счастье и извинениях. Влажные дорожки катятся по щекам, искажают волнистые синие узоры. В ответ ему следует угрюмое смущение; зелёные веки негодующим прищуром не дают солёной влаге выйти наружу. Ну вот зачем? Что эта ужасная пассия творит с иркеном?.. Весь солдатский стержень ему разъел… Обречённый иркен нежно прижимает подростка к себе, осторожно впивается в губы своего милого юного мужа. Успокаивает его, а заодно и себя. Понимает, что если поддастся чувствам и разрыдается, то просто не сможет остановиться… Но горечь на языке настолько сладкая, что хочется наплевать на всё! Как и всегда… Настолько далеко не заходил ни один сородич. И то, что должно стать счастливым финалом, лишь являлось предзнаменованием чего-то большего, значительного. Предрекало их долгую, совместную, невероятную жизнь. ГИР с воем заливается слезами — на сей раз от счастья. Тэк довольно улыбается: справилась, иного было не дано. Сейчас порыв сладкой парочки уляжется, и они все спокойно продолжат пробивать себе выход наружу. Впрочем… Нужно ли это?.. Священные писания загораются янтарным сиянием. Отпечатки ладоней, украшенные лепестками цветов, озаряет свет. Каменная стена движется вниз с сухим плиточным звуком. Не что иное, как очередная дверь… Пара разрывает поцелуй, в недоумении озирается на происходящее и на друзей. Это нормально? Так и должно? Никто, разумеется, не ожидал ничего подобного. Недоумение у всех общее. Вместе с тем — обнадёженное озарение, ведь если это выход — им ничего не стоит рискнуть. Расписанная плита полностью исчезает в полах. Вместо неё впереди широкая лестница вверх. В новое начало новой паре… У ступеней группа переглядывается. До них доносится слабый свет, приятная тишина, насыщенный свежестью тёплый воздух. На шаг ближе к дому… Всё дальше от тесных пещер и безжизненных руин… Все поднимаются наверх. Преодолевают небольшое расстояние, прежде чем всецело погрузиться в ощущение свободы и облегчения. А когда лестница завершается — пятёрка замирает на месте. Безграничные равнины… Мягкий ветерок качает высокую траву: алую, подобно россыпи рубинов, и яркую, почти до ряби в глазах. За линией горизонта, в светлеющих персиковых небесах медленно возносится солнце. Гигантская синяя звезда заполоняет собой почти все атмосферные просторы, одаривает кожу нарастающим жаром и терпимо жжёт глаза. Всё позади. Лёгкие тяготит пряный воздух. Разум одолевает обилие красок и восхищённое одухотворение. Семья отправляется домой. — Так… Как оно? Быть первым обвенчавшимся иркеном. Впервые за тысячи лет. Оторвать намокшие рубиновые глаза от завораживающего зрелища Зим не в силах. Подобрать слова, в должной мере описывающие своё грандиозное состояние, не выходит. С трепетной улыбкой он может только молчаливо покачать головой. Кулаком его бьют в плечо — неприятно, пускай и подбадривающее. Из-за этого он морщится, с недоумением взирает на Тэк. А та насмешливо ему улыбается. Невероятно… Сколько времени она потратила на ненависть к этому чудно́му размазне?.. И сколь быстро вся она иссякла… Зим с нервной ухмылкой пихает её локтём в бок. Да, тоже не верится, что у них всё будет по-другому! Взгляд возвращается к звезде, но затем переводится к чему-то ещё более прекрасному. Диб… В огнях синих лучей… Сияющий от счастья и драгоценностей… Был ли он когда-то красивее, чем сейчас? Мечтательный карий взгляд обращает к возлюбленному супругу внимание, отвечает аналогичными трогательными эмоциями. Его Зим тоже сплошное загляденье… Как они сами не додумались отправиться на свидание на другую планету?.. Ну, теперь есть для этого особенный повод; есть, что отметить. Благодаря роботам удаётся вернуть корабли, а затем и покинуть странное, полное останков иркенского происхождения место. Тэк не сбегает, получив в своё распоряжение драгоценный багряный транспорт. Не пытается никого уничтожить, когда появляется возможность. Нет — всего лишь летит рядом, уверенно рассекая космические дали. Довольная возвращению в родное кресло и внушающая Зиму мысль, что придётся адаптироваться к пополнению. Медовый месяц, так и быть, они с Дибом отложат до лучших времён, когда разберутся с переездом. А супружеские обязанности никто не отменял. Лучше новым участницам команды неудачников быть такими же покладистыми, как собственные миньоны! Не мешаться, если вдруг главе семейства приспичит отзавтракать пассией. Окончательно и бесповоротно принадлежащей замужнему завоевателю…