Обречённые на звёзды

Поскольку у Тэк появился друг с жилищем — можно было выехать с мотеля и остановиться у него, пока Высочайшего с супругом не выпишут из больницы. Наблюдать за тем, как СИР’ы готовят тебе завтрак, приятно. Но они предназначены (!) для службы. Поэтому наблюдать за тем, как для тебя суетится сородич… В этом было особое удовольствие. Тэк с МиМи лежали на диване. Первая сидела в планшете и периодически поглядывала на Скуджа. Чего он так долго возится?.. В контейнеры что-то выкладывает, вместо обычной посуды… Старательно орудует кондитерскими приборами, будто узоры вырисовывая… Любопытство пересилило, в конце концов. Тэк просто обязана была увидеть труды хозяина кухни. Оказалось, незадачливый Ромео трудился над тем, чтобы украсить одно из пирожных. Он выводил на нём зверушку из взбитых сливок. Второй же десерт не представлял собой ничего особенного; не удостоился подобных усилий. Для кого предназначались контейнерные сладости — Тэк знала. Не знала лишь, смеяться ей над влюблённым дружком или плакать, сочувствуя. — Вижу, ты не собираешься оставаться в мире живых? — хмыкнула она. Скуджа и без того напрягало, что Тэк стояла над душой, мешая сосредоточиться. Теперь она ещё говорит под руку, заставляет насупиться. — О чём ты?.. Я всего лишь готовлю поесть для ребят… — Конечно… Пирожные. Выглядит чудесно. Но почему только одно из них такое красивое? Дай угадаю: оно для Зима. Для будущего правителя этой планеты. Для того, кого ты безмерно (!) уважаешь и кто всегда тебя вдохновлял. Всё верно? Трёхпалые руки замирают, прерывая работу кулинарного сифона. Подавляя смущение, Скудж мрачно смотрит на подругу, дует щёки. Она знает, что не верно… Злобно лыбится, продолжая насмехаться где-то в душе. Конечно же пирожное с пушистой кремовой зверушкой для их ненаглядного Высочайшего. Скудж просто ещё больше это подтвердил. — Зим ещё не заметил? Не заметил, как ты строишь глазки Дибоньке? — иркенка опускает локти на кухонную тумбу, голову кладёт на ладони. В качестве демонстрации — она быстро хлопает веками, хитиновыми ресницами. Миловидная, мечтательная на вид… Её друг игнорирует показательное выступление и возвращается к декорированию десертов. Он так не выглядит! Ничего подобного! А Тэк продолжает выдавать едкие комментарии, — Заинтересуйся ты моей (!) собственностью — я бы вскрыла твоё очаровательное брюшко. И, возможно… Сделала бы красивый шарфик из твоих органов. Для моей МиМи. — Зим должен (!) знать, что я не угроза для его отношений. Мои друзья важнее моих… отклонений, — верное слово. Временное помутнение рассудка, мимолётная нестандартная привязанность — это обязательно пройдёт, и никак иначе, — Диб нравится мне не как кто-то, с кем я бы хотел открыть свою кондитерскую, завести нескольких смитов и до старости гулять по побережью. Он нравится мне как… действительно близкое, понимающее меня существо. Мне с ним хорошо. И я буду делать всё, чтобы ему было хорошо со мной. — Только сильно не старайся… В семье новый иркен-самец. Это само по себе стресс! А если ещё Зим поймёт, что Дибу хорошо с кем-то больше, чем с ним… — Тэк медленно обходит Скуджа сзади. Её коготки медленно, угрожающе скользят по его лопаткам. Заставляют по спине пройтись неприятным мурашкам, пока, в конце концов, иркенка не останавливается с другой стороны друга; пока рука не отстаёт от иркенских телес, — Ты отправишься вслед за Спорком и Миюки… — тихо завершает она свою речь: со зловещим ликом и пугающей улыбкой. Подруга возвращается на диван. Скудж остаётся стоять, одолеваемый смятением и негодованием. Неужели ему действительно есть о чём переживать? Да, это Зим! Опасный дефект и собственник. Но не стал ли он разумнее после того, как взял человека на воспитание? Тэк глумится над Скуджем, вот и всё! — За что ты так меня ненавидишь?.. — обиженно бормочет иркен. — Я не ненавижу, жертва букетно-цветочного периода. Когда твои растерзанные Зимом останки кремируют — я обязательно скажу про тебя что-то хорошее! Например, про твою мордашку. Она радует как штуки, которые ты готовишь. И мне нравится, что среди нас появился по-настоящему квалифицированный представитель Империи. Едкая и несговорчивая — Скуджу она всё-таки нравилась. Конечно, в основном их двоих связывала привязанность к Зиму и Дибу. Но это не значило, что они не могли найти точки преткновения в своей дружбе. — Спасибо… — Скудж смущённо, добродушно посмеивается, возвращается к декорированию пирожного. Почти закончил. Осталось сделать несколько бантиков на длинных ушах, — Ты мне тоже нравишься. Ты такая собранная и воинственная… Но в душе милая и добрая! Тэк не находит, что сказать в ответ. Только смущённо морщится и дыбит антенны в отторжении слов Скуджа. Не такой бы она хотела представать в глазах других… Но ничего не поделаешь. Семья имеет право видеть её со всех сторон, включая внутреннюю оболочку. Зато никто не упрекнёт её за мягкотелость и падкость на привязанности к другим существам… Почему это наивное, круглощёкое создание не видит беспокойства в её издёвках?.. Сразу после завтрака Скудж отправился в больницу, чтобы навестить друзей. Тэк с ним идти отказалась. Не желала она присутствовать рядом с иркеном во время ревностной расправы. Иркен же никак не хотел верить, что его ждёт подобный исход. Теперь они семья, которая не имеет права избавляться друг от друга. Значит, со Скуджем всё будет хорошо. К тому же, Диб вряд ли бы рассказал Зиму о симпатиях Скуджа! Не позволил бы подвергнуть Скуджа угрозе со стороны своего аввасмы. Всё будет отлично. В больнице, по приближении к палате — Скудж всё также чувствует ребят. Те, скорее всего, его тоже. Сюрприз своим появлением сделать не получится. Но ничего страшного! Если появление Скуджа не вызовет радость, то его стряпня точно поднимет настроение! Когда дверь поднимается, и Скудж проходит в комнату, то первым на него взгляд бросает Зим. Он довольный и расслабленный. Наконец-то воссоединился с любимым созданием, в объятиях с которым провёл чудесную мирную ночь. Левая рука-протез была установлена, и оставалось дождаться, когда заживут швы на плечевом суставе; когда можно освободить металлическую конечность от подобия гипса, что крепко фиксировал её у груди. И вот ещё приятель пришёл навестить. Просто замечательно! Но что за странная холодность мелькает в рубиновых глазах?.. Словно не совсем рады видеть Скуджа… Словно чего-то ждут и опасаются. В то время как Зим сидел на больничной койке — Диб устроился позади него и копался в ПАК’е. Судя по настрою и уверенной работе руками, он не в первый раз занимался иркенским устройством жизнеобеспечения. Но на пришедшего друга глаза поднял: со всем возможным дружелюбием. — Привет! Проходи, я сейчас закончу. Только доработаю программу расширения и… ещё кое-что… Настроение Диба лишний раз вселило надежду, что ничего плохого Скуджа не ждёт. Он решил пройти непосредственно к Дибу. Каждый шаг глаза иркенского папочки не оставляли без внимания. Не хотелось ему, чтобы завоеватель стоял за его спиной рядом с его собственностью… Но если что-то плохое произойдёт — Зим больше не бессилен и не беспомощен. Скудж вместе с Дибом взирает на паковские внутренности. Что ж, программа работала как надо: устройство обеспечения было такого размера, какой требовался выросшему носителю. Имелось бы у Диба больше принадлежностей под рукой — он бы как следует занялся папочкой. Увы, днём ранее Тэк обеспечила его всем, что смогла найти в своём хранилище. — Возьми меня, — подросток тянет к другу руки без всяких задних мыслей. Намерения просты и понятны: поднять его с койки. Напряжение и нервозность здесь ни к чему. Как и неуместно вздёрнувшиеся антенны… Иркен мягко оборачивает руки вокруг юношеского тела. Пользуется возможностью для объятий. В ответ ему насмешливо бросают «Привет, ещё раз». После чего Скудж берёт Диба рукой под бёдра и поднимает с матраса. Вместе с ним на весу Скудж немного отходит от койки. Пересадить Диба на другую часть матраса? Или найти для него инвалидную коляску? — Покажи ему, папочка! — бросает Диб. Тон его радостный и самоуверенный, что не предвещает угрозы. Юный изобретатель лишь хочет блеснуть собственными возможностями. И Зим охотно идёт ему навстречу. Восьмерня паучьих лапок выпускается наружу. Их длина и количество заполняют окружение палаты словно паутина или ветви непролазных кустарников. Для Скуджа впечатляюще уже само наличие обновлений. Но демонстрация на этом не заканчивается. Металлические стержни множатся, обрамляют серебристые стволы лезвиями, которые вот-вот разлетятся во все стороны. Скудж невольно покрепче сжимает Диба в своих руках. Конечно, на них работу холодного оружия не продемонстрируют… Только всё равно боязно. Они с Дибом и без того стоят посреди грозных, мощных придатков. — Хватит… Тихий, взволнованный иркенский выдох заставляет растеряться как Диба, так Зима. Кажется, Скудж слишком сильно впечатлился окружившими его моцификациями… Зим без лишних слов сворачивает паучьи лапки. Чудесно! Теперь приятель будет знать, что его ждёт, если тот попытается навредить зимовскому супругу! Хотя, после такой беспокойной реакции, Зим очень сомневается в убийственных намерениях Скуджа… Оборонительный настрой, впрочем, оставлять он не намерен. Когда всё вновь хорошо — Скудж может вернуть Диба на койку. Он подходит ближе к постели Зима. Правильно ли это?.. Стоит ли подростку пребывать рядом с опасным дефектом?.. Да, это его муж… Он ничего плохого не сделал подростку, по его словам… Но всё же… Неприятные сомнения терзают инопланетное нутро и никак не могут уняться. Скудж почти заставляет себя опустить Диба на койку возле Зима. Диб не знает, как реагировать на произошедшее. Он растерян и едва ли не меньше обеспокоен. Зато Зим очень заинтересовался своим дорогим приятелем. Он прижимает рукой свою собственность поближе к себе. Гладит ладонью чёрные локоны. Всё не переставая разглядывать Скуджа с любопытством и каким-то вызовом. — Тебе… не понравилось? Я всем делаю модификации для ПАК’ов. Для Зима сделал, Тэк. Подумал, тебе тоже захочется обновить внутренности… Раз ты теперь с нами. — Н-не в этом дело… — мнётся Скудж. Не знает он, как объясниться. Не знает, почему на него нашло излишнее беспокойство. Ведь очевидно, что Дибу ничто не угрожает… У Диба и так есть прекрасный защитник в лице его папочки. Папочка, меж тем, постепенно замедляет ласки. Когтистая ладонь отрывается от патлатой макушки. ПАК медленно покидают щупальца с острыми лезвиями. Они нависают грозной тенью над Дибом… Скуджу сложно их игнорировать… Явный блеф! Аввасма ни за что не навредит своему ивверу! Но нутро словно не понимает этого… И буйствует ещё больше. ПАК Скуджа тоже не бездействует. Носитель ответно выпускает орудия убийства. Диб ещё больше теряется. Что происходит? Он улавливает, что угрюмый взгляд друга направлен на его супруга. Подросток взирает на вооружённого папочку. Иркены решили затеять драку? С чего столь внезапное желание? Впрочем, до того, чтобы сцепиться в схватке, дело не доходит. Зим вдруг озаряется лукавой ухмылкой и хохочет. Его щупальца скрываются в ПАК’е. Конечно же ничего бы он не сделал Дибу… Но что хотел — проверил. Антенны Скуджа растерянно повисают, сердечный аппарат спешно грохочет. Весь боевой настрой вмиг испаряется, замещённый волнением и страхом. Его безразличие к Дибу раскрыто… — Что, Скуджи? Хотел поиграть в дружелюбие, но не устоял перед очарованием моего прекрасного мальчика? — насмешливо воркует Зим, продолжает гладить Диба. Диб тоже понимает, к чему привела проверка на защитный рефлекс. Очень надеется, что всё обойдётся, и иркенское собственничество не явит себя во всей красе… — Зим не забыл, что ты собирался избавиться от его собственности. Зим ценит твою… преданность Высочайшему. Но если ты собираешься остаться в этой семье… — в насмешливом тоне проскальзывают нотки явной угрозы, — Зим должен быть уверен, что его Дибу ничего не грозит… Вот какова причина скрытой иркенской агрессии. У Диба нет повода не верить Зиму. Его лицо не то что бы разочарованное… Скорее, грустное. Привык, что почти все близкие пытались от него избавиться. Надеялся, что хотя бы со Скуджем повезёт. Нет… И от его реакции на всплывшую правду Скуджу хочется плакать. Если это как-то испортит их отношения!.. Если подросток больше не захочет его видеть!.. Иркен думает, что просто не переживёт этого… Скудж тоскливо пятится назад. Не хочется объясняться, но надо. Бёдра упираются в стул, состоящий у стены. Как раз недалеко от койки, поставленный для посетителей больных. Скудж садится на него и долго, пристально смотрит на свои колени. Смотреть на Диба страшно… После выяснившихся подводных камней имеет ли права Скудж на его доброту и понимание? — Прости меня, Диб… Это было поспешное и необдуманное решение. Когда я увидел Зима в больнице без руки и без сознания — я решил, что ты плохо на него влияешь. Но оказалось… — Скудж добродушно, но слабо усмехнулся, шмыгая носом. В тоскливых глазах виделся влажный блеск, — Ты очень хороший. Даже если бы Диб злился — он бы мигом перестал. Он тянет к Скуджу руки, просит подойти. А Зим негодующе морщится: что за дешёвый спектакль?.. — Всё нормально, Скудж… Главное, что теперь мы друзья. К подростку подошли нехотя; всё ещё не считая, что провинившийся иркен заслуживал такой благодушности. Но с мягкими объятиями, ласковыми поглаживаниями по затылку до него, вместе с утешениями, всё-таки донесли нужную мысль: они семья, и ничто этого не изменит. — Да, перестань распускать сопли, дубина… Такое не в первый раз происходит, — фыркает Зим. Скудж разрывает объятия, одаривает его недоумением. Он не ослышался? Диба и до этого пытались прикончить его близкие? — Что это значит?.. — Ну, мы с Дибом были злейшими врагами, — в процессе истории, приятель Зима утирает лицо и возвращается на стул, — Постоянно пытались избавиться друг от друга, но в итоге обзамужелись. Тэк однажды похитила Диба, чтобы отомстить Зиму, а теперь они лучшие подружки. И вот теперь ты! Сохраняешь семейные традиции, — Зим показательно шмыгает и утирает скупую, невидимую слезу, — Я так горд… — указательный палец вдруг угрожающе устремляется на приятеля, — Но не смей повторить это снова, иначе я разорву тебя на части! На миг Скудж прижимает антенны к затылку, вжимает голову в плечи. Но грозный настрой Зима быстро обрывает Диб: — Тихо ты! — подросток заставляет трёхпалую руку опуститься, — Скудж ничего мне не сделает. Он потрясающий! — Ты так думаешь?.. — в услышанное поверить сложно. Мало того, что за иркена заступаются, так ещё одаривают симпатиями! И пронзительная улыбка Диба заставляет сомнения развеяться. — Ну конечно! Ты потрясающий, Скудж. Я рад, что мы познакомились. За потоком словестного обожания следуют обоюдные, молчаливые, восхищённые переглядывания. В воздухе витает столь сладостно дружелюбная атмосфера, что Зиму она кажется если не неправильной, то крайне странной. Не лишний ли он здесь сейчас?.. — Так-так-так… — растянув рот в ехидной ухмылке, иркен пытается привлечь к себе внимание. Две пары глаз обращаются к нему, да. Вот только мысли сдружившихся созданий явно всё еще сосредоточены друг на друге, — Зиму не терпится узнать, как вы стали такими неразлучными приятелями! Вы многое пережили, пока Зим спал, не так ли? — Не совсем… — посмеивается Диб, блестящий карий взор вновь обращается к Скуджу, — Просто погуляли немного, а потом вместе готовились к завоеванию планеты. — И только? Зим был почти уверен, что вы уже успели обласкаться своими червячками. — Чт?!.. — и взор, и мысли подростка всецело обращаются к главе семейства. Насколько бы иркену не нравилось негодование своей собственности — он был рад, что снова стал центром внимания, — Что ты несёшь! Ничего такого быть не могло. А что Диб явно отрицал очевидное радости не вызывало… Скудж не был уверен, о чём говорил Зим. Но ощущал, как приятная атмосфера постепенно накалялась. Терпеть недомолвки Зим не желает. Он крепко берёт Диба за челюсть, сжимает её пальцами и припадает губами к светлому виску, после чего вкратчиво шепчет. Мальчишка расскажет своему папочке всё, что тот хочет знать… — Ты думаешь, Зим не знает, как выглядит твой сияющий взгляд, полный удовлетворения?.. Ты смотришь на Скуджи так, словно недавно вам было очень хорошо… — подростковое негодование сменяется ярым смущением. Скудж и сам переполняется неловкостью. Зим чувствует, что они делили кровать на двоих?.. — Почему же Зим должен считать, что между вами ничего не было? Грубая хватка размыкается, оставляя на коже Диба красные полосы. Зим даёт ему шанс признаться… Диб смотрит на Скуджа со смесью вины и смущения, волнения и неловкости. Лучше он выскажется сам, чем позволит сделать это другу. Пускай в глазах невинного иркена он опорочит себя. Но зато Зим не узнает, через что прошла пассия, чтобы привести в жизнь теракт приюта. Не достоин подросток таких переживаний со стороны мужа… — Мы… спали вместе, — тяжело выдаёт Диб, прикусывает губу. Отсутствие секса не умаляло его вины. Тем не менее, подросток всё равно рассчитывает на иркенскую милость, — Мы были в одежде… Крепко обнимались… И я кончил, думая, как хорошо, что скоро ты будешь рядом. Затем я заснул, а Скудж был со мной… Скудж теряется; обомлевший лик дополняют свисшие к лопаткам антенны. Он мог бы догадаться, что их с Дибом объятия были слишком откровенными… Слишком жаркими… Но чтобы до такой степени, чтобы привести человеческое существо к эякуляции?.. Что с ним сделает Зим, узнавший, что к его собственности прикасались столь неподобающим образом? Как ни странно, после услышанного Зим успокаивается. Стоило ли скрывать от него столь назначительную мелочь?.. Ну конечно у Скуджа с Дибом не было секса! Как мог этот невинный иркен сообразить что да как? Впрочем… Столь ли он невинен после того, как доставил Дибу какое-никакое, но удовольствие?.. — Дааа… У тебя магнит на девственную иркенскую плоть, — хмыкает иркен. Подросток не знает, как реагировать на почти равнодушную констатацию факта. Муж злится, но не показывает этого? Мужу искренне всё равно? Муж не собирается разрывать Скуджа на части, а пассию долго и упорно отчитывать? Диб был готов к злобе и обиде с иркенской стороны… Отсутствие таковых пугало, будто бы Зим давно разочаровался в нём. Будто бы давно потерял любовь к своей собственности… — Ты больше ничего не скажешь? — слёзы накрапывают на глаза. Вместе с тем оба иркена теряются, — Что я предал тебя?.. Что разбил тебе сердце?.. Что недостоин быть рядом?.. Скуджа использовали… Скудж в каком-то смысле знал это, сам пошёл навстречу Дибу. Последние его дни, проведённые взаперти инопланетного приюта и в разлуке с мужем, просто необходимо было разбавить капелькой любви и тепла. Потому Скудж готов забыть произошедшее во имя дружбы и успокоения Диба. Впрочем, прежде чем иркен поднимается со стула, чтобы утешить подростка — за это берётся папочка. — Зим делал всё, чтобы ты избавился от человеческой морали… А ты всё равно за неё цепляешься… — не смотря на угрюмость и раздражение, в зимовских словах всё же витает теплота и ласка. Он оборачивает рукой плечи Диба, трётся щекой о его щёку. Разве стоило сажать на поводок мальчишку, едва ли насытившегося простыми радостями?.. — Мне плевать с какими «игрушками» ты играешь. Моё счастье это счастье моего Высочайшего. Зим не станет менее значим, если ты кого-то используешь. Игрушка… Вот как Зим видит своего друга детства. А раз так — почему иркенский воспитанник должен видеть в Скудже друга, а не объект для собственного комфорта?.. Ничего не говоря, Скудж поднимается. Десертные контейнеры падают с колен, с громким хлопком встречаются с полом. И Зим, и Диб вздрагивают от неожиданности; Диб замечает, что друг сам не свой. Отстранённый… Серый, словно облако в преддверии дождя… Он тихо уходит из палаты, и подросток переживает, как бы он не уходил из его с возлюбленным жизни. — Скудж?.. Разговоры о нём, как о вещице, и не лучшее словестное отношение к иркену, явно задели дружелюбного завоевателя… Когда Скудж скрывается за дверью, Диб не может не обернуться к Зиму и не выплеснуть всё своё негодование. — Что с тобой не так?! — кричит он, — Почему ты говоришь такие вещи?! Я не использовал его! Скудж мой друг! — Ты когда-нибудь видел, чтобы я «по-дружески» прижимался членом к Тэк? — Зим в ответ лишь фыркает. Разве Диб не правильно делает, что извлекает из окружающих всю возможную выгоду? Разве не этому папочка его учил? К тому же — какое дело Зиму должно быть до этого слюнтяя Скуджа?.. — Мне так не кажется. Диб пытается что-то возразить, но замолкает и вкрадчиво всматривается в лицо Зима. Негодование смеряется горьким осознанием правды: он использовал Скуджа. Насколько осознанно или неосознанно это бы ни произошло, но это случилось. Скудж, не смотря на желание убийства иркенского детёныша, имел полное право больше не связывать ни с Зимом, ни с Дибом. Слёзы с новой силой выступают на глазах. Подросток прячет лицо в ладонях и горько плачет. Осталось ли в нём хоть что-то хорошее? Способен ли он теперь на дружбу и какие-то светлые чувства? Зим ошарашенно реагирует на новую эмоциональную вспышку подростка. Неужели действительно произошло нечто плохое?.. Никакой трагедии не случилось, чёрт побери! Так чего пассия заливается? Настолько прониклась этим никому ненужным захватчиком Блорча?.. — Прости… — иркен мягко гладит макушку подростка, прижимает его дрожащее тело к себе. Подросток не противится, — Зим не должен так высказываться о новом члене семьи. Я обязательно извинюсь перед ним. Он не какая-то игрушка… — Мне кажется… — Диб убирает ладони от лица, касается больничной футболки возлюбленного. Гипс на иркенском протезе мешает быть полностью обнятым… Но нахождение рядом с Зимом само по себе приносит успокоение, — Мне кажется, он мне нравится. В… сексуальном плане. Зим продолжает гладить Диба по спине. Подросток не маленький… Сам прекрасно разбирается в таких вещах, получше самого Зима. Если хочет удовлетворить свой порыв любопытства — пускай. Высочайшеское счастье для иркена важнее всего. А с ним, иркеном родителем и любовником, не сравнится никто… — Значит, ты знаешь, что нужно делать. Столь простой, беззаботный ответ заставляет Диба вскинуть голову обратно на иркенский лик. Об этом не может быть и речь! Диб не должен так поступать! Что если желания перерастут в нечто большее? — Нет, я!.. Я не хочу спать со своим другом… — пальцы сжимают ткань иркенской, больничной футболки. Глаза виновато опускаются. Он не должен повторять своей ошибки… — Я вообще не хочу, чтобы меня привлекал кто-то кроме моего мужа. — Дай угадаю: «потому что это неправильно», верно? Подросток почти обиженно сжимает губы. Возможно, рамки человеческой морали всё ещё частично его сковывают… Плохо ли это? Должен ли он быть столь же раскрепощён как Зим? По крайней мере, от его уверенности в себе Диб бы не отказался. — А что бы ты сделал на моём месте?.. — Трахнул его, конечно, — ещё один беззаботный ответ вызывает у Диба укол ревности. Но он быстро его отгоняет: он не в том положении, чтобы ревновать, — Возможно, трахнул и его, и тебя… Мне кажется, это было бы весело, — небольшой ехидный смешок заставляет Диба задуматься. Для подростка это, фактически, был бы секс с двумя «захватчиками Зимами». С их привычным и приятным набором клыков и когтей… Инопланетным либидо и безмерной нежностью… Готовностью на всё, чтобы удовлетворить объект воздыхания… Как можно было отказаться от такого удовольствия? — Я никогда не думал о сексе втроём… Возможно, из этого… могло бы выйти что-то стоящее. — Может тогда предложим Скуджи переспать? И ты будешь счастлив и удовлетворён вдвойне. Нет… Не стоило это удовольствие собственных опасений и едва возникшей дружбы. Диб не должен был следовать мимолётному порыву, который вероятно скоро пройдёт. — Нет… Нет, я не могу, — лицом подросток утыкается в иркенское плечо. Стоило отдать должное мужу: на подобное спокойствие и понимание он не рассчитывал. Пожалуй, ему невероятно повезло с этим любимым монстром… — Я знаю, что рассуждаю как человек. Но я не могу… Ни к чему хорошему это не приведёт… — Как пожелаешь, мой Высочайший… Папочка не может на тебя давить. Мысленно Диб оставляет себе заметку, что перед Скуджем следует извиниться за свои слова, показать иркену как он дорог и важен. Зим, в то же время, не уверен в своих чувствах к другу детства. Да, он оказался полезным, он нравится пассии. Но стоит ли держать его рядом, раз он такой чувствительный? Как долго он продержится в иркенской семье? Щупальца достают с пола контейнеры, притягивают носителю. Что такого Скудж им принёс? Внутри оказывается месиво, когда-то бывшее красивыми десертами. Приложенные к ним ложки запачканы взбитыми сливками. Зим сам есть не сможет. Он и так держит один из контейнеров единственной свободной рукой. Так что Диб, недолго думая, замешивает сладкие кашицы воедино и кормит их с супругом. Бывшие пирожные оказываются на удивление вкусными. К изумлению Зима Диб рассказывает, что Скудж чудесно готовит. Пришёл в больницу навестить друзей… Принёс им сладости… А его заставили убежать, небрежно обесценив все его старания и всё его дружелюбие. Зим почувствовал укол горечи. — О Ирк… Я такой паршивый друг… Скудж всю мою жизнь был где-то рядом! Одним из первым готов был исполнить любую мою просьбу! А я обращался с ним как… со всеми остальными! Неудивительно, что ты нравишься нашим друзьям, а я иду в качестве дополнения. У Зима есть шанс наладить связь с кем-то, а Зим продолжает лажать… И тебя тащит за собой. — Ты тоже нравишься другим, Зим. Ты иркен как Тэк и Скудж. Ты прошёл через то же, что и они, — ложечкой Диб соскребает крем с зелёного подбородка, просовывает меж губ Зима, — Никто не поймёт их лучше! Даже я. — Ты такой милый лжец, Диб… Но ты всё ещё лжец. Они могут сами управлять этой планетой. Без Зима! Зачем им давать управление Зиму? — Потому что это большая ответственность. Им тоже нужно, чтобы о них заботились, Зим. Миг тягостных раздумий прерывает ещё одна ложечка десерта. Зим смакует бисквит, перебирает будущие варианты развития событий. Он хотел быть значимым и уважаемым. Если он справляется с одним детёнышем — вполне справится с двумя неназванными. Расположит их к себе и заставит любить и уважать как своего Высочайшего. — Да… Да, ты прав. Этой семье нужен отец. И я стану лучшим, который только может быть. — Вот это настрой! — радостно приободряет Диб, вновь протягивает Зиму ложечку, — Начнём с извинений перед Скуджем. — Купим ему корзинку сладостей. И газировку. Нет! Газировка это слишком! Купим себе газировку. Будем сами её пить, а если Скудж попросит — дадим. Тогда Скудж получит не только подарок, но и чудесный акт доброты, щедрости и дружбы. Идеальный план. К вечеру этот план стало возможным осуществить. На закате врачи выписали супружескую пару из больницы. Зим с Дибом оказались на улице с действующей роботической рукой и новой инвалидной коляской. Можно было отправляться по магазинам, после чего — в единственное возможное для ночёвки место: дом Скуджа. Закупка сладостей проблем не составила. Выбрали самые яркие и красивые. С таким же подходом подошли к выбору напитков, которые потом пили по дороге. Газировка оказалась настолько вкусной, что пара не могла отказать себе в том, чтобы взять ещё по баночке. Потом ещё… Ещё… За окнами надземного метро давно потемнело. Транспорт не переставал ехать, преодолевая мирные ночные кварталы. Рассудок плыл вместе с картинками инопланетной утопической жизни. Всё было настолько прекрасно, что даже сказочно… Лучший знак для того, чтобы понять, что что-то не так. Пока Диб не заснул в полупустом поезде — Зим покинул с ним вагон на одной из остановок. Навигатор показал, что они докатались до соседнего города. Время, которое по ощущениям тянулось медленно и зыбко, на деле вылилось в несколько часов. Вокруг холодало. Корзинка сладостей была оставлена в ушедшем вагоне. Зим оказался ужасным родителем, спутавшим обычную газировку со спиртной… — Мы в дерьме… Скорее всего, неотмывающемся. — Давай позвоним Тэк или Скуджу? У них есть корабли. Они нас заберут. — Нет! Нет… Мы справимся. Мы большие. Я (!) большой. Я большое ответственное лицо, которое справится с нами всеми! Я папочка, помнишь? — Нет, мистер папочка… Впервые вас вижу. Вы прибыли из самой Папочколяндии? — Ха-ха… Сосредоточься! Давай найдём одежду и что-нибудь поесть. А ту гадость выльем. Выльем в себя и выбросим! Чтобы точно больше никогда её не пить. Первое место, которое посетила нетрезвая парочка, оказалось тёплым и уютным. Настолько уютным, насколько мог определить двоящийся взор… Милый неравнодушный инопланетянин полчаса объяснял настырным посетителям, что они не продают одежду. Не станут продавать, как бы сильно она им ни была нужна! Даже из жалости к бедному иркенскому детёнышу и даже в обмен на руку-протез! Благо, одну из проблем посетителей решить было возможно, ибо пришли Зим с Дибом в кафе. Так что, в конце концов, их удалось усадить за столик и взять заказы. В ожидании еды Диб меланхолично лежал щекой на столе. Зим следил, чтобы никто из них не заснул, и усердно сгрызал зубочистки. Приятную атмосферу сопровождала лёгкая, незапоминающаяся музыка. Особенно, в их состоянии. Других посетителей в кафе было немного. Что, впрочем, не оберегало окружающих от угрозы испорченного вечера. — Боже, этот стол такой комфортный… Может, это станет моим хобби? Я не могу говорить другим, что единственная вещь, которая мне нравится, это когда в меня пихают продолговатые предметы… — Почему нет? Твоя паранормальщина постоянно приводила тебя в какую-то задницу. А теперь ты успешно развлекаешься со своей собственной! — Кстати, об этом… Думаешь, я смог бы принять в себя сразу два иркенских члена? Думаешь, у Скуджа большой?.. — Меньше всего Зим бы хотел сейчас думать о чужих членах. Но… Да? Как ты себе представляешь иркена с маленьким членом? Ты хоть знаешь какой лабиринт вагина иркенки? — Не любитель… вагин, но… Что ещё интересного можешь рассказать о ваших прекрасных агрегатах?.. Красочное обсуждение плоских утех вынудило других гостей отсесть подальше от пары. Еду несли долго, поэтому от нашедшей скуки Диб сам решил занять свои зубы. Принялся грызть зимовскую ладонь… Папочка, естественно, не возражал. А когда еду наконец-то принесли — ей заставили весь стол. Пара, сама того не зная, заказала половину меню заведения, потому что не могла определиться с выбором. Ужасающее зрелище, едва не заставившее опустошить желудки прямо на всю эту красоту. Но Зим взял ответственность на себя: он позаботится о принесённых блюдах. Приёмыш может расправиться с самым вкусным. — У меня никогда не было мамы, ты знаешь… В приюте… Воспитательница… Она обняла меня, когда я сказал, что она очень хорошая. Как мама. И я вкачал в неё зажигательную смесь… Превратил в живую бомбу… Что со мной не так? Они тебе доверяют, а ты превращаешь их во взрывчатку!.. Л-люди… Люди — чувствительные идиоты на любой планете. И я заслуживаю таких же ужасных друзей, как я сам. — Ты просто… ходячее подтверждение того, что… любовь! И… Доброта! Это оружие. И все, кто так легко на них ведётся… идиоты! А ты также ужасен, как твой папа! Нам с тобой не нужна никакая мать! Зим сам тебя прекрасно воспитает! Зим… Зим клонирует тебя и вырастит заново! — Да! И я стану твоим на сто двадцать процентов! И когда я вырасту — ты снова выйдешь за меня замуж. И целая Вселенная будет смотреть, как мы даём клятвы, и танцуем… — Нам не нужно ждать глупой свадьбы, чтобы испольнить глупый танец! Я просто возьму тебя на руки, и твои ноги будут висеть над полом, ведь… Так работают танцы, да?.. Н-не важно!.. Пошли! Своё предложение Зим исполнил. Он крепко обнял Диба за талию, заставив того повиснуть на своей шее, и стоял покачивался с ним посреди заведения. Посетители с недоумением поглядывали на странную парочку молодожёнов. Но на чужое внимание и мнение тем было безразлично больше, чем обычно. Для иркена являлось главным, чтобы его сокровище было довольно. А оно было довольно в руках своего большого, сильного, заботливого папочки. — Раз я зову тебя «папочкой»… Почему ты не зовёшь меня «сыночкой»? Ты недостаточно меня любишь, чтобы так называть? — Я… никогда не задумывался об этом?.. Ну, то есть… Я люблю тебя! Очень люблю тебя! И как мужя, и как детёныша. Но… Называть тебя так? Ты действительно этого хочешь? — Я не знаю… Может, просто хочу услышать, как это звучит, когда… Когда говорит тот, кто действительно любит тебя. А не терпит потому что должен… — Ну… Зим определённо не терпит тебя как всякие земные учёные! Так что… Мы можем попробовать?.. Сы́на? — …это звучит так странно, что я почти протрезвел… — Больше не пробуем? — Больше не пробуем. Из-за позднего времени мало магазинов работало. Не было таких существ, которым срочно понадобится одежда посреди ночи. Но это не значило, что среди яркого мира блистательных витрин не нашлось места, где горела надпись «Открыто». Там Зиму пришла идея: раз они потеряли корзинку со сладостями, то могли накупить Скуджу игрушек в виде сладостей! Не важно, что плюшевые пылесборники бесполезны и в маленькой каморке их негде хранить. Зато хоть какой-то вклад в грядущие извинения! На том и порешили. А меж тем осмотр ассортимента одежды включал в себя массовую примерку и масштабный шоппинг. Им ещё жить на этой планете! Почему бы не закупиться заранее? Какая разница, что в их состоянии они могут легко потерять накупленную гору нарядов? У них медовый месяц! Кто им возразит! — Да! Это очень тебе идёт, Диб. Очень! Гораздо больше, чем твой плащ! И в твоём плаще никогда не было видно этих бёдер… Привет?.. Кое-кто по вам очень скучал… — Ну не знаю, Зим… Я не люблю клеточки. Ты уверен, что она не слишком короткая? — Конечно нет! Давай ещё наденем вон ту мохнатую кофту. В ней ты точно не замёрзнешь. И очки! Нам нужны очки! Так никто не поймёт, что мы не в себе! Силой земных божеств, как я мог позволить своему чаду напиться?.. — Ну-ну… Ты всё ещё хороший родитель. Просто баночки были слишком красивые. И ты не знал, что такое «алкоголь»… — Проклятые лживые баночки… С их невероятными космическими узорами… Все уничтожу, когда стану правителем! Мир запомнит эту безжалостную газировочную войну! Как бы Дибу ни нравилась Джи’ко — было приятно, что с ним наконец-то возились родные руки. Не важно даже, что на него решили нацепить юбку. Да и в целом наряды обоих вышли дизайнерским кошмаром… Зато для них собственные отражения в зеркалах выглядели прекрасными как никогда. Кожаная куртка и джинсовый сарафан отлично сидели на папочке. А меховая шубка действительно грела его колясчатое чадо. Дальше нужно было возвращаться в город, из которого пара приехала: Собранных. Метро, на их счастье, работало круглосуточно. Они заняли положенные для сидения места. И пока старались не отхватить инфаркт — внимательно следили за маршрутом поездки, чтобы вновь не пропустить нужную остановку. Вторая поездка окончилась удачно и без потерь. Не считая того, что Зим чуть не уехал с инвалидным креслом, оставив Диба лежать на сидении… Скоро должно было светать. Тэк со Скуджем и МиМи проводили время за просмотром фильмов, когда вдруг за дверью послышался стук. Правда, в квартиру соседей. За стуком затем последовала долбёжка и вой. И чутьё обоих приятелей говорило, что их знакомая супружеская пара решила явиться. — Я думала, их выписывают завтра, — настроение Тэк граничило с ужасом и растерянностью. Друзья, наверное, совсем не в восторге, что их бросили на растерзание инопланетных улиц! Скудж не знал, что ответить. Только неловко, натянуто улыбнулся и тихо выдавил из себя: — Я… забыл о том, что сегодня. Тэк на эту рассеянность закатила глаза и тяжко прорычала. Они не встретили Зима с Дибом как должны были! Что за ужасная семья из них? Поскольку Скудж всё ещё был расстроен и метался в решении покинуть новообретённую семью, Тэк решила сама открыть дверь. Сделала одолжение другу. В коридоре Зим с Дибом выли о том, чтобы их впустили внутрь; что им нужно сказать что-то важное. По состоянию обоих точно можно было сказать, что они не в себе. Ещё притащили гору каких-то сумок. — Идиоты! Чем вы занимаетесь? Стоит Тэк окликнуть приятелей, как в следующий миг её хватают. Зим отрывает её от земли и крепко прижимает к себе, покачивает в руках. Тэк от происходящего не в восторге… Едва сдерживается, чтобы не расцарапать Зиму лицо… — Мне так жаль! Я всегда обращался с тобой как сволочь! Ты с самого детства был моим настоящим и единственным другом, Скудж. Я обещаю: я стану лучше! Мы обязательно наладим наши отношения. Диб рядышком сочувственно поддакивает о том, чтобы его муженька простили. Тэк злостно шипит о том, чтобы её немедленно выпустили. А Скудж всё-таки пересилил себя ради милых слов, которые очевидно были посвящены ему. Поэтому стоял у порога и наблюдал за занятной картинкой, что развернулась в подъезде. Не важно, что нашло на Зима… Если тот действительно хотел наверстать всё упущенное между ними — Скудж готов был простить годы недооцениваний и безразличия, а также дать завоевателю второй шанс. — Если ты так хочешь этого… Конечно, Зим, — мило заключает Скудж. Зим всё-таки подмечает заплывшими глазами, что не у того вымаливает прощение. Он разнимает руки, из-за чего Тэк выпадает из его рук прямо на пол. А сам спешит к Скуджу и опускается рядом с ним на колени, берёт дорогого приятеля за плечи. — Т-ты!.. Ты не пожалеешь, Скудж! Зим станет для тебя тем папой, которого ты заслуживаешь. И твои кексы!.. Они достойны того, чтобы за них умерли! После сказанного, Зим крепко сжимает Скуджа в объятиях. Растроганному Скуджу сложно найти подходящие слова. Он хлопает и гладит друга по спине, а сам почти не верит в то, что у них наконец-то всё наладится. — Ох, Зим… Ну ладно. Спасибо. Я рад, что тебе понравились мои пирожные… — И я тоже должен извиниться! — голос подростка заставляет папочку разомкнуть объятия. Он отползает от их общего друга, чтобы у подростка была возможность подъехать к иркену на своём кресле. После чего тот берёт иркена за руки, — Мне не стоило обниматься с тобой в ту ночь. Мне жаль, что теперь я хочу, чтобы мы с тобой переспали. Чтобы ты потерял со мной свою невинность… Чтобы вцепился мне в глотку и как следует мне засадил… З-засаживал долго и без остановки… Названный иркен теряется в смущении. Это точно извинения?.. Покачивающееся тельце перед ним в тёмных очках вообще понимает, о чём сейчас говорит? Как Скудж должен чувствовать себя после подобных откровений? Ослеплённым надеждой или окончательно морально раздавленным? — Я плохой друг, раз думаю о таком… Но я не хочу, чтобы ты считал, что я тебя использую! Я хочу, чтобы ты тоже получил удовольствие, — отстав от Скуджа, Диб въезжает в квартиру. Он останавливается у кровати и перебирается с кресла на матрас, — Мы с Зимом всё обсудили. Сначала он меня растянет, пока я беру у тебя в рот. Потом вы поменяетесь местами, — принятая поза раком красноречиво иллюстрирует подростковые намерения. Деловое предложение, перед которым трудно устоять. К искушению также подводит клетчатая юбка, которая едва прикрывает пятую точку, — И если ты захочешь что-то ещё — мы с Зимом открыты для предложений. Потерянный и смущённый Скудж прикрывает глаза кистью. Интересая попытка искупить вину… Ничего не скажешь… А пока Тэк думает, сколько раз друзей роняли головой в больнице — искренне оскорблённый Зим пихает Скуджа в плечо: — Не стой ты так! Смотри какая задница! Почему никто, кроме меня, не видит, как Диб хорош?! — Я-я прекрасно знаю, как он хорош!.. Н-но это не значит, что нужно выходить за рамки… Мне не нужны такие вещи, если Диб не будет моим… В квартире вмиг повисает напряжённая тишина. Зим отцепляется от Скуджа, неловко кашляет. Тэк сердится, что возможно все её утешения окажутся напрасны. А Диб ощущает, как почти трезвеет, отчего робко поправляет клетчатую юбку и садится. Конечно же друг не захочет просто секса… О чём они с мужем думали? Иркен ведь влюблён! А подобные вольности всё только ухудшат. Тэк сбивает с головы Зима цветастую шляпку. Тот пытается возмутиться, но не успевает: иркенка хватает его за антенну и тащит в коридор, в подъезд. Притащил кучу хлама — вот и пускай помогает ей с ним разбираться… Скудж тем временем решает разбавить неловкость и помочь Дибу окончательно прийти в себя. Он делает горячий напиток, после чего садится на кровать рядом с подростком. Принесённую кружку подросток принимает неуверенно. Сначала друг-иркен планирует его убийство, потом он удовлетворяется с его помощью, дальше они теряют взаимопонимание… Когда же их дружба, выстроенная на коварных замыслах и ненужной похоти, выровняет курс? Быть может, Скуджу будет лучше без иркенского семейства? — Прости… Не знаю, почему я решил это хорошая идея. Мне стоит поспать и прийти в себя… С робкой улыбкой Скудж кивает: данную идею он точно бы назвал хорошей. Диб пытается улыбнуться в ответ, но не выходит. Улыбаться совсем не хочется. Остаётся только тихо пить горячий шоколад и думать о смысле собственного, странного существования. Пока Зим зевает, сидя на полу, Тэк сидит напротив и перебирает мешки с вещами и игрушками, которые принесла нетрезвая пара. На Зиме джинсовый комбинезон и странные сапоги. Шляпка, которая была сбита с иркенской головы, напоминала садоводческую. Потому иркенка не удивляется, что в мешках нет ничего, что было бы жалко отправить на сожжение. Скудж, тем временем, озирает комнату и пытается придумать, как нарушить неловкое молчание. Супруги пытались вовлечь его в групповой секс… Это было неловко и неуместно после неприятной беседы в больнице. Но нечто приятное всё же не могло покинуть иркенскую голову… Он нравится Дибу. Не совсем так, как Скудж бы хотел, но он привлекает подростка. — Это… странно нравиться кому-то в таком плане, — наконец выдаёт иркен. Кружка с горячим шоколадом, что была в руках подростка, успела опустеть. Диб смотрит в стеклянное донышко, но лёгкая улыбка в голосе друга слышна и так, — Н-но не могу сказать, что… мне это не нравится. Невольно Диб сам озаряется улыбкой. Кому как не ему понимать это необычное и удивительное ощущение? Впрочем, улыбка быстро сходит на нет: не стоит себя искушать, чтобы не сотворить глупостей, от которых он едва отказался. — Но ничем неправильным мы заниматься не будем, — вторит себе подросток, лишний раз убеждая себя и иркена. Иркен спокойно и рассудительно с ним соглашается. Им это не нужно. Они друзья, которые прекрасно ладят без плотского притяжения друг к другу. Опустевшую кружку Скудж забирает, поднимается с кровати и ставит посуду на тумбочку. Другу нужно прийти в себя. Значит, нужно как хороший друг помочь ему улечься, чтобы тот поспал. — Помочь тебе с одеждой? Простой, любезный вопрос почти вводит Диба в ужас. Ничего неправильного между ними не будет… Просто не должно быть… Скудж лишь хочет помочь другу, чьи голени всё ещё загипсованы. Подросток поглядывает на мужа. Зим спит. Тэк, как истинная злодейка, выряжает Зима во что-то несуразное. Придётся согласиться на предложение Скуджа и постараться сдержать собственные порывы… Получив согласие, Скудж опускается, чтобы снять с Диба ботинки. Диб робко снимает с себя меховую кофточку, оставаясь в футболке. Последним остаётся клетчатая юбка гармошкой. Подросток испытывает неловкость, что вот-вот останется перед желанным иркеном в трусах. Но на его облегчение — в лице иркена тоже виднеется смущение, старательно контролируемое тем, что данные действия необходимы. Снятая одёжка оказывается на тумбочке. Ботинки ставятся рядом. Скудж отключает в квартире свет, пока Диб укладывается под одеяло. Последующая тьма говорит Тэк, что супругам предстоит отсыпаться. А пока они отсыпаются — можно продолжать заниматься своими делами. Так что она фотографирует нелепо обряженного Зима и возвращается на диван, где до этого со Скуджем и МиМи смотрела фильм. Не нянька она Зиму… Пускай поплатится за то, что разрушил вечер уютных посиделок… Мелочной, как затёкшие кости и ужасное отражение в зеркале, зато расплатой! Скудж тоже намеревается вернуться к просмотру фильма, как Тэк. Только перед этим решает проверить, удобно ли устроился Диб. Потому садится на матрас и с мягкой улыбкой ворошит чёрные волосы. Подростку, лежащему к иркену спиной, приятно… В то же время кажется, что лучше бы его оставили одного. — Будет странно, если я попрошу обнять себя, верно?.. Поглаживания прекращаются. Скудж убирает руку без улыбки. На этот раз безобидные объятия тоже кончатся чем-то отнюдь не безобидным?.. Ничего неправильного между друзьями происходить не должно… С другой стороны — друзья должны помогать друг другу. — Если это будут только объятия, то ничего странного в этом нет, — убеждает Скудж как себя, так и Диба. Вовсе он не желает вновь поближе ощутить человеческие запах и тепло… И определённо точно он не будет следовать за своей влюблённостью, закрывая глаза на здравый смысл… — Тогда… — Диб прикусывает губу, сминает пальцами простынь. Ни к чему хорошему это не приведёт… Не спасёт ни присутствие Тэк и Зима в комнате, ни желание остаться в рамках друзей… Вместо ответа следует тихий выдох; пальцы отпускают простыни. Слишком хочется уюта и тепла в иркенских руках, чтобы отказываться… Скудж уловил согласие ещё в сказанном не начатом предложении. Так что он осторожно ложится рядом и обнимает Диба со спины: мягко, но крепко одновременно прижимает желанное человеческое тело к себе. Иркенские руки смыкаются на животе Диба, и тот вновь выдыхает. Но уже не отчаянно-обречённо, а едва подавляя блаженство. Уже ни к чему хорошему их действия не ведут… Скудж игнорирует услышанное, урчит и ждет. Диб прикрывает глаза и старается сосредоточиться на сне, а не возникшей эрекции. Тишину тьмы сопровождают голоса с телеэкранов. Темное небо за окном скоро начнёт светлеть. Пара минут с возбуждением, которое невозможно утолить, длится будто бы вечность… Сложно сохранять спокойствие, когда находишься прямиком в руках объекта вожделения. Диб проклинает свои желания, свой вопрос и свою идею. Скудж неловко внимает человеческому неровному сердцебиению и рваному дыханию, не представляя, должен ли он что-то сделать и что именно. Очевидно плохая идея грозилась привести к повторению недавней ночи. — Нам… Нам не стоило этого делать, Скудж. — Ты… прямо сейчас?.. В состоянии возбуждения? — Да… — Оу… Скудж смутно представляет как работает человеческий организм и как устроено возбуждение. Может лишь предполагать, какой это доставляет дискомфорт. Возможно, будет лучше, если он освободит подростка от своих объятий. Вот только раз в прошлый раз он помог ему с разрядкой, и тот спокойно заснул… Не лучше ли поступить также в этот раз? — Может быть… Ограничимся не только объятиями? Заслышав неожиданное предложение, Диб почти вздрагивает. Нет! Они уже договорились, что не совершат прошлых ошибок и останутся в рамках дружбы! С другой стороны — именно этого Дибу бы хотелось… — Может быть… Ты… — слова даются непросто. Иркен испытывает неловкость и смущение. Которые, тем не менее, пересиливают любопытство и желание, — Прижмёшься ко мне… как в ту ночь?.. Диб должен отказать. Если Скудж не хочет выпускать его из объятий — подросток сам должен отодвинуться и прекратить всё это! Увы, тело, охваченное желанием, внимает предложению. А затуманенный рассудок отказывается реагировать здраво. Антенны Тэк шевелятся. О чём эти двое шепчутся, что отвлекают от фильма?.. Диб переворачивается на другой бок, лицом к Скуджу, придвигается как можно ближе к нему. Как и в прошлый раз Скудж зарывается в черноволосую макушку, позволяет вцепиться в свою тунику. Но теперь решает зайти немного дальше: осторожно упирается бедром в человеческий пах — туда, где как ему кажется, и находится причина подросткового вожделения. Иркен не ошибается… Последующий изумлённый стон подростка обжигает антенны, заставляет иркенское нутро трепетать. Меж тем — побуждает Тэк вздрогнуть и оцарапать пульт, а Зима — проснуться. Пожалуй, Скудж ошибся лишь с тем, насколько неожиданными вышли его действия… Диб спешно закрывает рот ладонью, не дышит. Скудж не дышит тоже. Непристойный звук явно нарушил тишину ночи. Оба ожидают, когда остальные либо отреагируют на него, либо сделают вид, что ничего не слышали. В отличие от возмущённой Тэк — высказаться решает Зим. — Серьёзно? Секса втроём не состоялось. Зато оба создания, скованные сексуальным напряжением, решили потешиться в укромном уголочке, пока никто не видит. Зим мог бы посмеяться, если бы ему не было жалко эту парочку. Он ощущал, что просто обязан вмешаться. Зим поднимаемся с пола, сбрасывает с себя ненужную одёжку. Диб и Скудж в досадном напряжении готовятся к тому, как их будут стыдить и отчитывать. Что на них нашло?.. Почему они совершенно не подумали о других, а решили сосредоточиться лишь на друг друге? — Тэк, — Зим остаётся лишь в том, в чём пришёл: джинсовом наряде и водолазке. Он разминает кости и со всей серьёзностью обращается к Тэк, — Можете с МиМи оставить нас втроём? Заслышав сказанное, Диб спешно освобождается от объятий Скуджа. Что замыслил супруг?.. — С чего это? — иркенка фыркает. Уходить из квартиры? Бросать интересное шоу? Ни за что! — С того, что ты явно не захочешь слушать стоны моего мальчика, смешанные с разными склизкими звуками удовольствия. С данным аргументом спорить сложно. Тэк понимает, что это скорее не просьба, а наставление. Зиму не важно, будут ли посторонние рядом, пока он делает своё дело… Она долго и напряжённо смотрит на главу семейства. Затем молча поднимается, берёт МиМи и выбирается в окно. Прекрасный расклад… В кругу семьи постепенно образуется более тесный и близкий кружочек, в котором иркенке места нет. После того, как паучьи лапки скрываются в окне, Зим возвращает внимание к нашумевшей парочке. Диб сидит на месте, не скрывая напряжения. Что бы ни замыслил иркен — ему это не нравится! А Скуджа одолевает смущение и волнение. Может, его всё-таки разорвут на части, раз он прикасается к иркенской собственности прямо за спиной Зима? Зим смотрит на Диба, на Скуджа. Молча, уверенно подходит ближе, перешагивает край кровати, опускается прямо перед Дибом. В рубиновых глазах горит грозный, хищный огонь. Подростку думается, что ничего хорошего ждать не следует. Так и выходит… Ладонь протеза упирается Дибу в грудь, и Зим резко вжимает пассию в матрас, заставляет упереться в него лопатками. Диб восклицает от неожиданности и возмущения. С чего такое обращение?! Возлюбленный сам говорил, что не возражает против подростковых «игр»! Он вцепляется в металлическое запястье. Взволнованный Скудж порывается просить оставить друга. Вот только протесты и волнения быстро сходят на нет… Здоровой рукой Зим сжимает бугорок под одеялом, принимается гладить. Диб издаёт невольный стон, расслабляется. Скудж, в каком-то смысле, расслабляется тоже… Чтобы наполниться неловкостью и смущением. — М-может я оставлю вас наеди?.. — Сидеть, — строго заключает глава семейства, приструняет приятеля взглядом, — Если сейчас вы не расправитесь с этим зудом в штанах — он ещё долго будет нас мучать. На мгновение ласки прерываются. Зим раскрывает Диба. Не стоит заходить дальше… Дибу стоило воспользоваться неловкой тишиной, чтобы не заходить дальше! А теперь супруг будет прикасаться к нему под взглядом друга; возможно, заставит друга к нему прикоснуться. Эти мысли должны отвращать! Отпугивать! Но почему-то лишь заводят… Зим вновь касается гениталий пассии, гладит член через мокрую ткань оранжевых шортиков. Скудж не должен слушать рваные вожделенные вздохи Диба, не должен созерцать его блаженное лицо. Но как же сложно оторвать взгляд! Сосредоточиться на чём-то отстранённом!.. Слишком притягательное зрелище перед иркеном. Настолько, что будит в нём нечто незнакомое, почти страшное. — Твоя очередь, — вдруг говорит Зим, убирает ладонь. Диб убеждается в том, что предстоит далее. Он смотрит на Скуджа: в лице того будто бы ужас. Не хотелось ему, чтобы всё заходило дальше созерцаний… Одновременно с этим — желание и любопытство искушали. Туманные карие глаза горят волнением и предвкушением. Пересечёт друг-иркен ту черту, что осталась у них?.. Скудж понимает, что не должен… Увы, ещё до этого он решился её перейти. И останавливаться сейчас было бы лицемерием. Преодолев волнение, Скудж всё-таки прикасается к человеческому члену. Он не навредит милому приятелю… Лишь доставит удовольствие… Следом за прикосновением следует тихий, но знакомый стон. Диб прикрывает веки, откидывает голову. Неужели он настолько сильно этого хотел?.. Зим фыркает: наконец-то. Не пришлось вновь засыпать, чтобы коротать время. Можно переходить к следующему этапу. Скудж осторожно поглаживает, мягко ощупывает накалённый ствол. Упругий… Подрагивающий… Это из-за иркена Диб издаёт такие изумительные звуки? Ему действительно приятны его прикосновения? Зим берётся за линию оранжевого белья, плавно спускает вниз и снимает с ног. Сладкий аромат феромонов ещё сильнее заполняет лёгкие Скуджа… Побуждает влагу, выступившую на антеннах, струиться вниз по затылку… Что с ним происходит? Он тоже возбуждён?.. — Хватит!.. — подросток прикрывает запястьем глаза, измождённо стонет, — Пожалуйста, хватит!.. — рассудок вновь пьянеет, будто оставшийся в крови алкоголь решил взыграть с новой силой. Не хочется распаляться на долгие томные ласки. Хочется наконец утолить собственную похоть. И не важно, что будет дальше, — Скудж, войди в меня!.. Зим!.. Чёрт возьми, хоть оба! Я не могу!.. Изнемогающий голос как пугает Скуджа, так будоражит. Он дрожит, в растерянности и непонимании прекращает ласки. Происходящее с подростком нормально? Всё так и должно быть? — Вставь в него палец, — для лучшей наглядности Зим сгибает ноги Диба в коленях. Скудж предполагает, куда необходимо «вставить». Маленькое, приоткрытое колечко ждёт в предвкушении. По тёмной кожице струятся дорожки смазки. Если это удовлетворит Диба — Скудж сделает это… Но разве это удовлетворит его? Почему? Как это работает? — Зачем?.. Он ведь не самк?.. — Просто сделай это, человекобиолог! — рычит Зим, и никаких вопросов Скудж больше задавать не решается. Зиму явно виднее как устроен человеческий организм… От недавних ласк иркенские пальцы влажные. Изнемогающий подросток расслаблен и готов к проникновению. Скудж приставляет к сфинктеру коготок, плотно сжимает свои губы. Почему вообще юноша хотел бы этого?.. Фаланга без особых усилий входит в плотное лоно; иркен как можно осторожнее устремляет палец внутрь жарких гладких стенок, ощущая, как с каждым сантиметром ему самому всё жарче. А стоит кисти упереться в промежность — Диб скулит, трясётся и кончает себе на живот. Скудж в нём… Скудж в нём, Диб может прочувствовать его плотную частицу в себе, и этого самого по себе достаточно для эйфории. Белое семя небрежным пятном растекается по ткани подростковой футболки. Алые губы устало глотают воздух, пустив с уголка дорожку слюны. Скудж с искренним восхищением, заворожением поглощает каждую деталь, пока ему предоставлена такая возможность. Иркену кажется, ещё немного, и он сам потеряет над собой контроль… Голос инстинктов рвётся наружу предвкушённым глухим рычанием. Поднявшиеся антенны выпускают в воздух феромон желания. Как долго ждать, когда рассудок перестанет слушаться владельца? Зим, как думается Скуджу, тоже не совсем в себе. Урчанием он будто бы сопровождает момент блаженства своей пассии. А туманный, мирный взгляд и вовсе говорит, что иркен делит приятный миг с остывающим подростком. Насколько глубока их связь друг с другом?.. У Скуджа никогда не будет подобного? Чем вообще закончатся их непристойные игрища? Мирный рубиновый взгляд вдруг округляется, урчание стихает. Причину столь неожиданной смены эмоций у Зима Скудж не знает, не представляет что осознал друг, чего не смог познать он. — Продолжим завтра, — Зим берёт Скуджа за запястье, прекращает все манипуляции со своей собственностью. Затем накрывает Диба одеялом и ложится рядом. Как реагировать на такое внезапное завершение всех плотских утех Скудж не знает. Что произошло? Почему нельзя продолжать сейчас? Иркену думается, что подросток тоже должен повлиять на решение. Он смотрит на него, ждёт. И понимает, что человеческое дыхание слишком мирное… Диб заснул. Диб заснул. Опьянённый организм не выдержал вспышки эйфории и возжелал восстановиться. Зим устроился рядом, чтобы тоже отоспаться и полностью отойти от алкоголя. Скудж остался с напряжением в теле и множеством неразрешённых вопросов. Спокойная тишина ночи ощущалась неловкой из-за неожиданного одиночества. И что ему теперь делать? Присоединиться к нерадивым партнёрам и тоже отлежаться, пока нахлынувшие на иркена эмоции не утихнут?.. Иркен решает, что так и поступит. Так что устало опускает голову на подушку и глазеет в потолок. — Ты правда считаешь, что это поможет нам, Зим? — Скудж не представляет, что ждёт его грядущим днём. Он осторожно подаёт голос. Не хочется потревожить Диба или Зима, если тот успел заснуть. Зим, как ни странно, отвечает: — Считай, что это любовный голод, который не заткнётся, пока ты его не… заткнёшь. — А если он возникнет вновь?.. — Тогда ты заткнёшь его вновь, — устало вздыхает Зим, — Разве ты теперь не член семьи? Разве ты не должен наслаждаться этим, вместо того, чтобы всё усложнять? Скуджу приятно слышать такие слова. Вот только согласиться с остальным сложно: разве Диб теперь принадлежит ему как Зиму? Разве не должно быть какой-то границы между друзьями и возлюбленными? Или Скуджу стоит следовать лишь за собственным удовольствием, как это делает Диб?.. Спустя недолгие минуты в квартиру возвращается Тэк. Как-то быстро стихли человеческие стенания… Обычно отвратительные зимовские распутства длились дольше… Влезши в окно, она созерцает троицу на кровати, злится ещё больше. Никто не будет лишать её места в кругу семьи. Пускай Зим только посмеет сделать так, что её обделят вниманием! Иркенка подходит к кровати и пихает сородича-высочайшего ногой в живот: — Двигайся! Зим шипит. Разве недостаточно свободного места на матрасе?! Или иркенка просто решила отомстить? Он пододвигается, лишь бы показать какие-то движения, чем действительно освободить место. Тогда Тэк с МиМи в руках падает рядом. — Как я тебя ненавижу… Повезло тебе, что мне нравится эта концепция. Концепция «семьи». И что мы согласны терпеть друг друга… — Ох, прости, что Зим заставил тебя немного посидеть на крыше! Уверен, тебе бы понравилось больше, если бы Зим отправил тебя на планету крыш. — Лучше на планету паяльников. Подберу какой-нибудь для тебя. Чтобы расплавить тебе лицо и больше не видеть твоей ухмылки… В ответ Зим смеётся: сородица не посмеет этого сделать! Правда, смех длится недолго: Тэк бьёт Зима локтем в бок, и иркен затихает, давится воздухом. Сама же Тэк победно хихикает: показала приятелю. — Но… это ведь лучше, чем жизнь в Империи? Верно? — Скудж всё также осторожен в словах и тоне. Концепция семьи ему нравится тоже. Не хочется показать, что он сомневается в своём решении. — Смеёшься? — прыскает Тэк с ухмылкой. В какой империи можно поглазеть на опьяневших Рэда и Пёрпла? Лежать с ними на одной постели как равные? Грезить, какие великие свершения ждут их всех вместе? — Я ненавижу Зима. Разумеется. Но я нужна ему. И не как уборщица на планете Грязь. — Конечно! — иркен ехидно подтверждает сказанное, — Ты нужна Зиму в качестве уборщицы на другой (!) планете. Без лишних слов Тэк оборачивается к Зиму и принимается его колотить. Зиму остаётся только прикрываться руками и стараться не кричать и не смеяться. Скудж меж тем решает, что тоже хотел бы быть больше, чем артиллерийский заряд. А где, как не в иркенской семье, ему достичь желаемого? Среди никому не нужных, отвергнутых дефективных неудачников, создавших боевую команду… Связанных узами принятия и терпимости каждого в своём маленьком кругу… Это звучало правильно, и не имело значения, что все остальные — ресурс, который поможет добиться цели и сделает названное семейство счастливым. Главное, что Скудж занял своё место и обрёл тех, кто будет о нём заботиться. Злорадные избиения между Тэк и Зимом в какой-то миг прекращаются. Тэк вполне серьёзно обращается ко второму: — Почему ты не ревнуешь?.. Ты же Зим! Должен сходить с ума! Просто оттого, что кто-то посмотрит на твою собственность. — Должен? — Зим выпускает из рук запястья Тэк. Он пытался схватить их, чтобы понизить уровень избиений, — Возможно, раньше я бы сходил с ума. Но сейчас… Когда мы с Дибом привязаны друг к другу кровью?.. К тому же — кто ещё будет заниматься этим бедствием, кроме Зима? Кто ещё захочет стать его папочкой вместо обычного бойфренда? Зим слишком незаменим… Поэтому Зим не тратит время на ревности. Зим оборачивается к Дибу, ворошит спящему волосы. Возможно, он действительно должен ревновать… Но как-то вышло, что с отцовством радости подростка казались выше и важнее собственного мнимого негодования. А если ревность может заставить Диба негодовать — лучше Зиму не тратиться на неё. Он слишком важен для иркена, чтобы вызвать у своей собственности негатив… Часы близятся к рассвету. В квартире светлеет. Далёкие голоса из телевизора мешаются с перешёптываниями Скуджа и Тэк. Зим не вслушивается. Он прижимает к себе Диба и, зарывшись ноздрями в его макушку, постепенно погружается в сон. Всё хорошо… Все свои рядом… Вот только чего-то не хватает. Чего-то, о чём иркен посмел забыть. Кого-то… Роботов. Погибших маленьких друзей, чьи обломки остались на Земле. За спасением Диба и заботами о дальнейшей жизни у Зима совершенно не было времени погоревать о них. Теперь, будучи новым Высочайшим, у Зим едва ли появится свободная минутка, чтобы подумать о ГИР’е и Минилосе. Нельзя так… Зим впивается когтями в плечо Диба, жмурит влажные глаза. Он вернёт своих металлических прислужников. Иркен сделает для этого всё. Часы близятся к рассвету. Насладившись моментом, Скудж и Тэк вернулись к просмотру фильмов. Многострадальная пара осталась досыпать друг с дружкой. Утро приносит яркие, но отнюдь не приятные ощущения. Первым просыпается Диб. Первым просыпается Диб. Едва открыв глаза, он сразу же их закрывает, не желая вспоминать прошедший вечер. Стыдно… Он нарушил собственные принципы и едва не отдался Зиму со Скуджем… Как теперь смотреть в глаза другу, который в него влюблён? Как самому не опасаться, что плотское влечение не перерастёт в нечто большее? Скудж возится у плиты. Тэк с МиМи сидят за столом, первая общается с другом. Оба замечают, когда вдруг Диб поднимается с постели. Друзья замолкают и наблюдают, как подросток тянется за коляской и едет в ванную. На вид он виноватый и отрешённый, и оба знают причины такого его состояния. Оба понимают, что это за собой повлечёт: дискомфорт и неловкость в их маленькой группе. Такого никому не хотелось. Пока Диб не скрылся за дверью — Скудж переглядывается с Тэк. Ему нужно поговорить с подростком… Иркенка понимает это… Она кивает. Скудж следует за Дибом. А Тэк встаёт у плиты, заменяя хозяйственного приятеля. Закрыться Диб не успевает, поэтому Скудж спокойно проходит в ванную. Он неловко улыбается, машет в приветствии. Диб тоже пытается улыбнуться, но не выходит. Слишком стыдно из-за вчерашнего… Нужно произнести хоть слово, но не получается, и не хочется сделать всё только хуже. — Вчера… был безумный вечер, да? — со смешком пытается начать диалог Скудж. Диб мнётся, открывает рот, чтобы заговорить. Затем качает головой и прикрывает ладонью глаза. Безумный, не то слово… Скудж уже прекрасно всё понимает: подросток жалеет о случившемся. О продолжении развратных утех можно забыть. — Этого не должно было произойти… Мы не должны были. М-мне так стыдно!.. Часть вины, думается, лежит на Скудже. Он попытался дать мальчишке тот необходимый, разгорячённый комфорт, который тот хотел повторить… Иркен походит ближе, приобнимает подростка в попытке утешить. Никакой трагедии не случилось, верно? Подростку не помешали бы утешения. Вот только на объятия он не отвечает, а спокойнее себя не чувствует. Не от Скуджа ему бы хотелось бы получить немного тепла… Теперь рядом с другом, едва не соблазнённым, сердце бьётся будто сумасшедшее. Поможет ли прийти в себя, если Диб очистит воспоминания о вчера? — Я хочу забыть то, что вчера произошло… Иначе я просто не смогу, — мягко уперевшись в полноватый торс, подросток отталкивает иркена от себя. Почти жаль это делать… Вне объятий чувствуется какая-то пустота… Но так правильно. И также правильно будет вычеркнуть то, как они пересекли дружескую черту, из памяти. По взгляду Диба Скудж понимает что тот замыслил. РПК… Иркенское устройство имеет тесную связь с разумом носителя. С помощью него очистить воспоминания не составит труда. Но Скудж не может позволить это Дибу! Слишком опасная процедура! Не стоит оно того! — Н-нет, Диб!.. — иркен касается запястья подростка, побуждает оторвать от браслета взгляд, — Ты не представляешь к каким последствиям это может привести! — А что мне ещё делать, Скудж!.. — противостоит мальчик. В отчаянных глазах мелькает блеск слёз, прежде чем взгляд стыдливо прячут, — Я не хочу в тебя влюбляться… Не хочу разбивать Зиму сердце… Юношеская кисть отчаянно оборачивает запястье, обрамлённое рубиновым металлом. В том, чтобы устроить себе небольшую промывку мозгов, видится единственный способ взять свои чувства под контроль, пока они не стали серьёзными. Скуджу кажется, Диб всё решил за него, и переубедить его не получится… Почему бы иркену тоже не последовать его примеру и не избавиться от воспоминаний о свершённой ошибке? — Хорошо… Ты можешь вычеркнуть эти несколько минут из головы. Когда ты очнёшься, то всё покажется сном. Но ведь?.. Ты не сможешь убегать от своих ошибок вечно, верно? — рассуждает иркен. Быть может, подросток не видит, но они с ним оказались в одной лодке. Вот только иркен в нежеланных чувствах больше не видит трагедии, — Я знаю, что наша дружба странная. Но я не жалею из-за того, что у меня появились чувства к тебе, — иркен искренне улыбается, — Это здорово открывать в себе что-то новое. Возможно, как Зим я однажды сделаю кого-то счастливым. А если эти чувства меня не оставят… Тогда… Я просто буду счастлив от того, что счастлив ты. Диб не знает что ответить, только виновато сглатывает. Он думает лишь о себе, в то время как Скудж тоже стал пленником нежеланных чувств. И что делает это робкое, незнакомое с любовью создание? Берёт на себя ответственность за них как истинный солдат, не пытается сбежать из этой неловкой ситуации. Почему подросток не может также? Ответа Скудж от Диба долго не ждёт. Не подходящее место и обстановка для таких разговоров… К тому же, если Диб действительно всё решил — Скуджу его не остановить. Он может лишь выйти за дверь и надеяться на лучшее. — А теперь… Я оставлю тебя заниматься тем, за чем ты сюда пришёл, — с неловким смешком иркен дёргает антеннами, разворачивается к выходу. Но уйти ему не даёт неожиданный оклик: — Стой, Скудж!.. Окликнув, Диб мечется взглядом, рассматривая пол, затем тянет к приятелю руки. Как он и говорил себе: нежеланные чувства не испортят их дружбу. Его влечение к иркену пройдёт… Симпатии иркена к человеку угаснут… Но пока — Диб должен взять свои чувства и действия под контроль. Оставлять приятеля одного разбираться с этим он не смеет. — Ты обязательно найдёшь того, кого сделаешь счастливым… И того, кто сделает счастливым тебя… Я обещаю, — со всей искренностью Диб желает Скуджу счастья. Отзывчивый очаровательный захватчик заслуживает этого как никто другой. В карих глазах Скудж видит теплоту, волнение. Уж не перепутал ли мальчишка своё плотское влечение с любовными симпатиями?.. Нет… Нет, быть такого не может! Диб лучше разбирается в отношениях и чувствах. Скудж игнорирует яркий румянец на светлых щеках и опускает взгляд, с нежной улыбкой поглаживает пальцы подростка. Раз самое милое существо в семье уверено в своих словах — значит, так всё и будет… — Ты привлекательный, очаровательный, заботливый и сильный. С тобой приятно обниматься и… просто проводить время… Из тебя выйдет отличный смитер, Скудж. Я знаю. Невольно урча, иркен кивает. Он не подведёт ожиданий своего милого друга и станет лучшим парнем для будущего партнёра. В качестве завершения разговора он решает обнять Диба. Они всё уладили и прежних ошибок не совершат, не предадут главу семейства… Отныне всё будет хорошо. Оказавшись в мягких осторожных объятиях, Диб прячет нос в сильном иркенском плече, сжимает пальцами тунику Скуджа. Кажется, это последний раз, когда он может прижаться к приятелю вот так крепко… А оторвутся они друг от друга — придётся оставить всё романтическое напряжение позади, сосредоточившись только на дружбе. Почему же так не хочется отпускать иркена? Глубоко вздохнув, Диб прикрывает глаза и прижимает к иркенскому плечу лоб. Подросток влюблён лишь в одно существо во всей Вселенной… Это существо — не Скудж… Как бы Дибу ни нравились его запах или тепло… — Прости меня… — шепчет подросток, крепче сжимает иркенские плечи. Ему жаль за своё поведение; жаль, что он думал только о себе. Но такого больше не повторится. Теперь они будут постепенно узнавать друг друга и налаживать свои отношения. Скудж не злится. Успокаивающими поглаживаниями он говорит Дибу, что всё в порядке, после чего мягко разрывает объятия. Ему нужно продолжать готовить, а Дибу — привести себя в порядок. Они не могут стоять здесь вечно при всём желании обоих. Напоследок улыбнувшись подростку, иркен покидает ванную. А подросток зажимает ладонью рот и отъезжает на коляске назад. Он не влюблён… С ним не могло такого произойти… Чтобы унять собственные смятения и отвлечься, Диб обращает внимание на свои голени. Может ли он уже встать на ноги? Благодаря мутации регенерация у него иркенская. Значит, переломы вполне могли залечиться за недельный срок. В качестве пробы подросток делает попытку встать, пошатывается. Ноги держат, неприятных ощущений нет. Даже мышцы не атрофировались? Может, он наконец-то способен передвигаться без посторонней помощи? Подросток садится обратно в кресло и принимается снимать гипс. Проверить стоит. Второй пробудившийся также отвлекает Скуджа от плиты. С болезненным хрипом Зим поднимает руку в воздух, жестом взывая о помощи. Голова гудит, а тело ноет и ломит, словно днём ранее запойный инопланетянин участвовал в марафоне. Хочется надеяться, что прошедшим вечером Зим никого не прикончил своей безответственностью. В качестве помощи Скудж наливает стакан воды и даёт Тэк. Тэк идёт к Зиму, чтобы оказать ненаглядному дружку поддержку. С каменным спокойствием она выливает содержимое стакана прямо на лицо Зима. А потом злонамеренно трясёт стакан, чтобы убедиться, что Зиму в рот не попадёт ни капли. Совершенно не то, чего хотел иркен, которого одолевало похмелье… Морщась, мокрый иркен пронизывает «дорогую» приятельницу мрачным негодованием. Когда это он просил о душе? Иркенка в ответ, едва сдерживая смех, хлопает пьянчугу по голове и уходит. Какая разница просил или не просил? Главное, что она помогла! Зим отошёл ото сна благодаря ей! А значит, он не имеет права быть недовольным. Приходится Зиму выползти из постели, чтобы промочить горло. В кухоньке он открывает кран и жадно пьёт проточную воду. Становится намного легче, что иркен празднует громким облегчённым вздохом. Затем он подходит ближе к другу-повару и кладёт на его макушку подбородок. Что это такое захватчик готовит?.. — Не могу поверить, что позволил своему детёнышу напиться… Я просто ужасный родитель. Вид в сковороде столь же приятен, сколь запах, стоящий во всей квартире. Скуджу не тяжело держать на себе вес Зима. Скорее, неловко, что тот навалился на него. Что за внезапный приступ нежности? Ещё большую неловкость вызывает неожиданное урчание. Но Зим быстро отрывает подбородок от приятельской макушки и со всей увлечённостью заглядывает в сковороду. У Скуджа это вызывает усмешку. Глава семейства голодный… Не удивительно: сколько банок алкоголя он влил в себя прошедшим вечером? — Ты более, чем ужасный, — фыркает Тэк. Скудж тем временем даёт Зиму попробовать свою стряпню, — Ты оставил нас со Скуджем трезвыми и скучающими. — Всё это вышло случайно! Мы думали это газировка в очень красивых баночках, но эта предательская красота нас… — рассказ сквозь жевания обрывается. Иркен сосредотачивается только на еде в своём рту. Пожалуй, с тем, что он ел обычно, это бы не сравнилось, — Эй, а это вкусно… Сглотнув, Зим открывает рот, показательно требуя добавки. Скудж ему не отказывает: желание получить ещё вполне себе комплимент повару. Он даёт приятелю второй кусочек, после чего выкладывает в тарелку последнюю порцию. Можно накрывать стол. Скудж берёт пару тарелок. Зим, как ни странно, берёт другую пару тарелок, чем помогает. Оба расставляют посуду, раскладывают столовые приборы. Неожиданная инициативность главы семейства удивляет иркена, но также радует. Похоже, тот действительно готов меняться ради своей новой семьи, которой желает показать, что ценит её… — Возможно, мы могли бы все вместе отпраздновать зимовское становление Высочайшим… Но сначала Зиму нужно им стать, — будучи со всеми за столом, глава семейства оглядывается, — Давно Диб в ванной? Тэк и Скудж пожимают плечами. Начинать без него завтрак не хочется. Зим выходит из-за стола, чтобы сходить за мальчишкой. Но Диб сам показывается из ванной: дверь открывается, и подросток выходит ко всем, будучи на своих двоих. Наконец-то здоровый… Неимоверно счастливый… Его появление вводит иркенскую троицу в изумление. Такого увидеть они не ожидали! Завтрак решено отложить, чтобы всем вместе разделить момент радости. Подростка поздравляют, обнимают, и в окружении близких — он может увидеть, как на самом деле вымахал супруг, на сколько незначительных, но важных сантиметров подросла иркенка, и что его полноватый друг одного с ним роста. Их юный Высочайший снова ходит. Приятная утренняя атмосфера расцвела другими, более яркими красками. За завтраком Зим размышляет о том, что делать дальше. Планета принадлежит им. Каждое военное лицо под контролем Зима, счёт каждого государственного деятеля доступен. Но пока рано объявлять себя Высочайшим при всех. Население Светлого Горизонта может быть недовольным. Плюс, вдруг со своими обязанностями Зим не справится? Нужны было продумать каждый дальнейший шаг. — Ну и… Чем каждый из вас хочет заниматься? — решает поинтересоваться иркен. Всё равно сам определиться он не может. Зато поможет осуществить мечты семейства. — Я хочу пойти в колледж! Хочу узнать больше о Вселенной и раскрыть свой потенциал. Учёба поможет мне вырасти. — Я хочу власти! Держать под своим гнётом всяких слизняков! Бессовестно распоряжаться чужими жизнями и командовать огромными мощными кораблями! Аххахахаха! — Я хочу… открыть свою ресторанную сеть. Общаться с другими существами и радовать их, придумывать новые рецепты. Диб и Тэк с недоумением смотрят на Скуджа. Он точно часть семьи завоевателей?.. Скудж от смущения пытается спрятать голову в розовом воротнике. Но неловкое молчание прерывает Зим: — Хватит пялиться на него! Если Скудж захочет, я подарю ему целую Едорию. Вспомните как вы получили то, что вы просили! Или мне сказать не (!) получили? И Диб, и Тэк потупляют взгляды. Их желания никто осуществлять не спешил… Ни первый не стал гордостью семьи Мембрейн, ни вторая не познала славы от Иркенской Империи… А Скудж робко и благодарно улыбается: одного кафе ему будет достаточно, но приятно знать, что Зим готов идти ему навстречу. — Раз это наша планета, то мы будем заниматься чем захотим. Одна планета это точка старта, — иркен задумчиво ворошит остатки еды вилкой, — Возможность построить целую империю… Но перед этим… Мне нужна твоя помощь, Скудж. На серьёзную просьбу Скудж кивает. Он поможет всем, чем сможет. Завтрак вскоре завершается. Семейству снова придётся разделиться, правда теперь ненадолго. Зим предлагает Дибу с Тэк и МиМи пройтись по магазинам. Очевидно, вещи, которые он накупил с пассией, носить невозможно. К тому же, самой пассии не помешало бы посетить парикмахерскую. А потом они обязательно проведут время все вместе. Надо ведь Зиму искупить вину за то, что причинил неудобства, пока был под влиянием алкоголя? Разделившись с остальными, Зим со Скуджем идут по улице. Вокруг ясный светлый день. От прохожих иркен ловит насмешливые взгляды. Пожалуй, ему тоже не помешает купить наряд получше… Внешний вид у него такой, словно совсем недавно он вылез из теплицы, где копался в земле. — Мне нужны люди. Не земные люди, а свои люди. Пешки! — по дороге рассказывает Зим, — Эта планета должна продолжать жить как обычно, пока я не узнаю как правильно с ней обращаться и что она вообще такое. Пешки Зима будут давать ему информацию и за всем следить. А Зим найдёт Горизонту друзей-союзников, обеспечит приток дохода и будет следить, чтобы жители его планеты ни о чём не беспокоились. — Значит, пешки должны быть не из военных или обычных жителей? Чтобы никто ничего не заподозрил, верно? Ну… У меня есть вариант. Иногда к нам в больницу попадали члены одной разваливающейся группировки. Их лечили, а потом забирали в тюрьмы. На Светлом Горизонте преступность низкая… Поэтому я даже удивлён был, что эта группировка ещё жива. — Группировка, да?.. Это подойдёт… Об этом мусоре никто не знает и их пропажу никто не заметит. Где их найти? Скудж рассказывает, что ему предлагали вступить в ряды организованных преступников. Пурпурные Тени считали, что если на их стороне будет иркенская особь, то полиция перестанет быть угрозой. Связаться с кем-то из представителей группировки можно было в ломбарде Серого района. Ребята отправились именно туда. Место оказалось знакомым… Именно туда Зим сдал своё оружие, когда впервые покинул больницу: в отчаянии, одиночестве и без руки. Даже ломбардист оказался прежним. Работник ломбарда узнаёт высокого, теперь не безрукого иркена. Он осторожно откладывает в сторону планшет, кашляет и выпрямляется. Представитель Империи пришёл сюда не для того, чтобы клянчить свои игрушки назад, верно?.. Скудж видит, что Зим в небольшом ступоре, мягко подталкивает его вперёд. Не стоит будущему Высочайшему теряться… Зим приходит в себя и вместе с другом подходит к стойке приёма. — Мне нужны Пурпурные Тени, — Зим бесстрашно переходит сразу к делу. Зачем думать о последствиях, когда ты Иркен? — Пришёл тот, кто спасёт их задницы от развала. Ломбардист с недоумением осматривает посетителя. Зачем в его группировке этот калека, наряжающийся в безвкусные мешки? Ситуацию спешит исправить Скудж. — Мой друг имеет в виду, — с неловкой улыбкой начинает иркен, — Что ему нужны люди для работы на него. Он будущий Высочайший этой планеты, — уже серьёзно добавляет Скудж, и работник ломбарда округляет глаза. Значит, Светлый Горизонт вот-вот будет захвачен? Имеет смысл встать на сторону власти и силы. Инопланетянин задумчиво потирает чешуйчатый подбородок, по-новому осматривает Зима. Так не пойдёт… Прикрыв глаза, он надменно качает головой. — На какой планете правитель выглядит вот так? Зим понимает, о чём говорит инопланетянин, но всё равно хмурится. Не будущей пешке критиковать его наряд! Выйдя из-за стойки, ломбардист идёт к выходу, машет, чтобы иркены следовали за ним. Все трое покидают скромное, ничем не примечательное заведение в тенях переулков. Вместе со Скуджем Зим следует за странным инопланетянином. Тот не соизволил ни представиться, ни объяснить куда и зачем они идут. Просто повёл за собой дальше в лабиринты грязных, узких и скромных улочек. Солнечный свет едва касался потрескавшихся стен. Неухоженный, будто позабытый правительством район нуждался в ремонте и чистке. Чистке, возможно, не только от пыли и грязи… Зим не знал, кто мог выскочить из-за угла; неизвестность происходящего заставляла держаться в напряжении. Но он был уверен, что ни он, ни Скудж не пострадает. Скудж был уверен в этом тоже и доверял приятелю. В конце концов, все трое останавливаются у мрачной двери. По облезшей краске кажется, что внутри ждёт лишь разруха и атмосфера заброшенности. Отнюдь: бежевый коридор ведёт в большие помещения складов и технического производства. Не новые, но чистые, стандартные фабричные комнаты. Ломбардиста встречают несколько инопланетян, которые настороженно относятся к присутствию пары иркенов. Не ждёт ли их со Скуджем какая-нибудь засада?.. — Нам нужна стандартная мантия для будущего правителя Светлого Горизонта, — говорит ломбардист. Служащие подпольных складов переглядываются: их друг серьёзно? С кем он связался? Зим, впрочем. Воспринимает происходящее как само собой разумеющееся. Высочайший он или нет?! — Никаких стандартных! Только лучшая ткань, и пусть на груди будет нашивка. — Вы слышали его! За работу! — вновь вторит ломбардист. Служащим не остаётся ничего, кроме как идти снимать с будущего правителя мерки. Скудж считает странным такую услужливость от простого работника ломбарда, незнакомого инопланетянина. Зим же понимает, что тот желает быть на хорошем счету. Что ж, будущий Высочайший запомнит это чешуйчатое лицо, когда взойдёт на престол Новой Империи… Оба иркена невольно осматриваются кругом, подмечают множество ящиков на полках, знакомых орудий и технологических устройств. Чем занимается преступная организация понятно: контрабандой. Обеспечивает других преступников и, возможно, другие планеты. А учитывая то, как забиты полки, дела у Пурпурных Теней идут не очень. — Меня зовут Рънк, — наконец представляется инопланетянин. Зим опускает руки: мерки с него сняли. Высочайшеский наряд, похоже, будет готов быстро. По виду ушедших к станкам работникам склада думается, создание одежды дело простое. Благо, технологии позволяют, — Я бы сказал, что вы вовремя. Дни настали тяжёлые. Глава Теней отказывается что-то делать. Пора сменить начальство. Я готов на всё ради этого… Зим хладнокровно вскидывает надбровную дугу: он легко займёт место лидера Пурпурных Теней. Даже помощь его новой правой руки не потребуется. Впрочем, от помощи и прислужничества отказываться иркен не желает. Так и должно быть: он важная персона. Совсем недолгое время проходит, когда служащие склада возвращаются обратно к троице. Они показывают изготовленные вещи. Это узкие штаны цвета выжженной стали, а также бледно-сиреневая кофта, которую вряд ли можно было назвать мантией. Но рукава были сделаны изящными, позади наряда шёл небольшой шлейф. Оттого пускай наряд выглядел скромным, всё-таки считался царственным одеянием. Недолго думая, Зим раздевается, избавляется от комбинезона и майки. Служащие вместе со Скуджем смущённо отворачиваются. Предупредил бы что ли… Рънк старается сохранять самообладание, но всё-таки не может удержаться от того, чтобы не закатить свои большие жёлтые глаза. Правильный ли выбор он сделал? Под главенством иркенской особи их группировка расцветёт, окажется под защитой! Но точно ли этот иркен станет правителем планеты? Одевшись в новые облачения, Зим поглаживает рукава, довольно улыбается. Ткань мягко прилегает к коже, не сковывает и не раздражает. Быть может, Скуджу тоже не помешает красивый наряд? Зим толкает Скуджа вперёд к служащим складов и говорит: — Сделайте что-то похожее. Но с длинным куском ткани впереди. Служащие пожимают плечами и принимаются снимать мерки с робкого захватчика. Спорить с представителем Империи — себе дороже. Все знают как они опасны. Рънк тем временем идёт к полкам и достаёт из ящика шкатулку. Крупный, подозрительный предмет он протягивает Зиму. Внутри явно хранится нечто ценное… Если будущий Высочайший приведёт Тени к новой жизни — стоит рискнуть и дать ему то, что пригодится в борьбе со старым лидером. — Это экспериментальный образец портативной брони. Был сделан благодаря совмещению иркенских и нобтарийских технологий, — инопланетянин поднимает крышку шкатулки. Внутри оказывается металлический гранатовый пояс. На толстой тяжёлой пряжке красуется иркенская символика, — Я дарю его, потому что Теням нечего терять. И потому что я верю, что что-то должно измениться. Пожалуйста, не подведите, мой Высочайший. Рънк отдаёт поклон головой, вверяя себя в распоряжение неназванного лидера. Зим не знает, что точно движет инопланетянином: ненависть к лидеру Теней или нежелание больше голодать. Но Зиму нравится такое обращение с собой. Как часто что-либо подносили иркену прямо на блюдечке? Он понимал, что инопланетянин не хотел проблем от вероятно опасной иркенской особи и пребывал в отчаянии. Но радости это не отнимало. Надев пояс, Зим касается пряжки, ведёт пальцами вверх по всему символу. За этим действием слышится тихий лязг. Был активирован полный боевой комплект… Мигом видятся преимущества скромного, прилегающего к телу наряда… Из пряжки жидким металлом выступает покрытие брони, растекается по торсу и конечностям, обволакивает экзоскелетом иркенское тело. Затем металл застывает; некогда бесформенная жидкость вырисовывает элементы космических доспехов: гранатовый нагрудник, наплечники, перчатки и сапоги. Доспехи тяжёлые, и эта тяжесть кажется Зиму приятной, символизируя силу и стать. Рассмотрев одну из перчаток, он сжимает пальцы в кулак и демонстрирует клыки. Пускай ни Светлый Горизонт, ни Пурпурные Тени ни о чём не переживают… Зим сумеет о них позаботиться. — Я не подведу. Броня сворачивается обратно в пряжку. Скуджа выряжают в свежеизготовленную одежду. Можно переходить к следующему этапу: встреча с лидером преступной группировки. — Каждый полицейский и каждый солдат пропитан знаниями обо мне, — теперь не Зим плетётся за неизвестным инопланетянином. Теперь он гордо идёт по центру, тогда как его друг и его правая рука идут рядом по бокам, — Они ничего мне не сделают, если встретят: я не существую для них. Но когда придёт время — они все подчинятся Зиму! Склонят свои головы перед их Высочайшим! Но сначала, — ехидство утихает. Иркен серьёзно продолжает рассуждения, — Нужно позаботиться об этой планетке. Зим хочет, чтобы его любили… Чтобы признавали как своего правителя… Без этого Зим не видит смысла править. Зим будет не лучше своей Империи. Вдаваться в подробности таких желаний Рънк не желает. Ему достаточно услышать, что полиция на коротком поводке у данного иркена. Значит, закон сможет закрыть глаза на действия Теней и позволит спокойно работать. Скудж же понимает намерения приятеля… Любовь и подчинение Всемогущим Высочайшим в Иркенской Империи обеспечивала программа. Зим не хотел иметь ничего общего с Иркенской Империей и желал быть настоящим правителем в глазах народа. Столь же восхитительным, сколь он был в глазах Диба. Любовь, подлинная, вдохновляла и насыщала. Небольшая поездка в надземном метро завершается остановкой в светлом, богатом районе. Глаза почти слепит от местной белизны. Рънк говорит, что лидер их группировки потратил все средства на покупку для себя поистине царских хором. Первое, что замечает Зим, это что живёт лидер в самом высоком здании Собранных. Его правая рука это подтверждает: с последнего этажа открывается бескрайний вид на весь город, на каждую его прекрасную часть. Именно туда ведёт путь троицы. В коридоре, едва троица входит в подъезд, иркенские взгляды сразу примечают маленькие камеры под потолками. Глава Теней уже знает об их приближении? Уже заметила что в здание служащий группировки привёл посторонних? Предположение не подтверждается, но и не опровергается. Когда Зим со Скуджем и Рънком покидают лифт, добравшись до последнего этажа, то в коридоре виднеется пара инопланетян. Ничем непримечательные, они разговаривают друг с другом, делают вид, будто не выжидают нежданных гостей и не охраняют своего лидера. Но Зим замечает их опасливые, косые взгляды… Они узнали Рънка и насторожились против иркенов. Покинув лифт, Зим не спешит продолжать путь. Когда его с его спутниками атакуют — он ждать не намерен и не даст подобной возможности. Зим мягко проводит ладонью по плечу Скуджа и отходит к панели электрощита. Атаковать будет его напарник-захватчик. Скудж понимает намёк. Он не против… Прикроет другу спину, если необходимо. Инопланетяне-охранники заметно напрягаются. Что задумала эта парочка? Пора доставать оружие? Рънк спокойно ждёт от своего Высочайшего дальнейших действий. Что бы иркены не задумали — он им доверится… Другого выбора у него нет. Кибернетической рукой Зим пробивает электрощит и пропускает в сеть заряд из ПАК’а. За громким металлическим хлопком следует треск стекла. Провода не выдерживают напряжения, отчего лампы лопаются. Искры с осколками падают прямо на головы охранников, после чего коридор погружается в полнейшую тьму. Впрочем, удивлённые и возмущённые голоса охраны тоже долго не длятся. Они быстро меркнут, заглушённые выстрелами иркенских орудий. Скудж исполнил свою задачу быстро и чисто: инопланетяне не успели даже достать своё оружие. Никто не работает во тьме так слаженно, как иркенская особь… — Хорошая работа, — в качестве похвалы Зим хлопает Скуджа по лопатке. Стоит ценить, что он всегда может положиться на бравого захватчика. Его доброте и терпению можно было позавидовать, — Мне стоило говорить это чаще… В прошлом ты пару раз чуть не умер из-за меня… — Ну… Ты не единственный, из-за чьих решений я мог пострадать, — неприятные воспоминания вытесняло то, что ни иркены из академии, ни Всемогущие Высочайшие не признают своих ошибок и не будут рядом, как Зим сейчас, — Но я рад, что ты переживаешь. Я не подведу тебя, Зим. — Да… Я знаю. Ты тоже можешь на меня положиться. Вновь улыбнувшись, Зим обменивается со Скуджем доверительными взглядами. Пора вернуться к миссии… Рънк не обладает тем зрением, каким обладают иркенские особи. Зим не может оставить свою правую руку в таком положении. Иначе каким Высочайшим он тогда будет? Потому он заставляет вставки ПАК’а загореться ярким розовым светом. Тьму это развеивает не сильно. Зато помогает опознать границы стен и поверхность пола. Можно было продолжать идти: до нужной двери оставалась всего пара десятков шагов. Вместо выламывания двери Зим прожигает стену лазерами паучьих лапок. Ровный прямоугольник падает на пол вместе с запертой дверью, оставляя ровную выемку, свободный проход. Свет из большой квартиры озаряет тёмный коридор. Но саму квартиру разглядеть не дают: бандиты открывают по пришедшим огонь. Обходится без ран: энергетический щит шаровым, силовым полем окружает Зима, Скуджа и Рънка. Никто не помешает им добраться до лидера преступной группировки… Они трое уверенно и спокойно заходят в помещение. Лидер видит, что стрелять бесполезно, и подаёт знак прекратить атаку. Придётся вести переговоры. — Рънк! Ты в своём уме?! — кричит властный инопланетянин. Он обходит свой стол, заваленный развлечениями для взрослых. Его друзья с таким же негодованием смотрят на пришедших и на своего коллегу-предателя, — Кого ты притащил сюда? — Того, кто займёт твоё место, Нэгха. — Наивный недоумок… Рыкнув, ребонф хватается за бутылку. После нескольких глотков он бросает её, утирается мохнатой ручищей и берёт с забитого стола небольшой плазмомёт. Самодовольный взгляд инопланетянина с вызовом смотрит на Зима. Очевидно, приглашение на «танец»… Зим не может отказать в этом веселье властному громиле. Так что вместе с Нэгхой он проходит в центр просторного помещения. Прерванная маленькая вечеринка набирала новый оборот. — Мне плевать, что ты иркен. Я расправлюсь с тобой голыми руками! — ехидничает ребофн, высокомерно демонстрирует величину своих бивней. Зиму всё равно на его пропорции и надменность… Никого не может быть выше Высочайшего Зима. Кто бы ни смотрел на иркена сверху вниз. — Зим уже захватил эту планету. Почему захватить твою бедную маленькую организацию будет сложнее? — Потому что их жизнь принадлежит мне, — со всем возможным самодовольством Нэгха наставляет дуло оружия прямо на лоб Зима. Хочется видеть в иркенском лице страх, а не это непрошибаемое хладнокровие… — Они будут верны мне до самого конца. Хладнокровие, увы, сменяет недоумение. Зим молчаливо вглядывается в морду Нэгхи, после чего заливается раскатистым смехом. Этот лидер знает о ком говорит? С каких пор заядлые преступники стали его закадычными друзьями? Рука Нэгхи вздрагивает, другие несколько участников Пурпурных Теней вместе с их лидером переполняются недоумением. Быть может, в черепной коробке иркена скрываются металлические пластины? Иначе почему этот «киборг» так развязно себя ведёт?.. — Скудж! — иркенский голос вдруг переполняется властной серьёзностью, а смех резко стихает, — Покажи им наши счета. Не знаю, сколько ваш мохнатик даёт вам на карманные расходы, но я могу предложить больше, — Зим продолжает нагло игнорировать угрозу со стороны Нэгхи и расслабленно уходит в сторону, к окну. Лидеру Пурпурных Теней не нравится, что он теряет контроль над ситуацией. Как смеют незваные гости вести себя подобно хозяевам! Они действительно планируют выкупить верность его прислужников? Скудж демонстрирует преступникам планшет. На экране красуются весьма большие цифры. Голодные глаза инопланетян загораются радостью и азартом. Хозяева уже сменились… Нэгха встречается с равнодушным взглядом Рънка и понимает, что за дружбу своим прислужникам он уже давно задолжал. — Бонусом Зим гарантирует вам полную защиту от властей. Плюс, вы получите новые, совершенные игрушки. Всем нравятся иркенские технологии, верно? — панорамное окно идёт от пола до самого потолка. Из него действительно открывается неописуемый вид на Собранных. Именно такой должен быть в квартире правителя Светлого Горизонта. В квартире Зима, — Если мы договорились — избавьтесь, пожалуйста, от мусора, и перейдём к делу. Участники Пурпурных Теней все вместе наставляют на бывшего лидера оружия. Это происходит так резко и неожиданно, что Нэгха роняет плазмомёт. Они исполнят первое поручение своего Высочайшего… Пока происходит убийство — Зим не удосуживается уделить этому внимание. В мыслях лишь то, что он нашёл идеально жильё для всей своей семьи. Нужно только избавиться от едкого запаха алкоголя и провести небольшой ремонт. Его пешки с этим справятся. Пара инопланетян тащат большой труп к выходу. Зим почти вскидывает антенны в удивлении: всё уже закончилось? Так быстро? Этот Нэгха успех хоть что-то сделать? Впрочем, долго Зим не гадает. Бывший лидер не значил для иркена ничего ни при жизни, ни после смерти. Иркен возвращается к другой части комнаты, где располагался стол. Слишком много на нём мусора… Он берётся за прочный платиновый край и наклоняет стол. Опустевшие бутылки и вредные увеселительные вещества падают на пол. Место иркенской власти не должно быть таким грязным! Немного очистив столешницу, Зим садится в кресло и скрещивает пальцы. С чего бы начать?.. Скудж, Рънк и ещё несколько прислужников смотрят на него в ожидании. Зиму это нравится: всё правильно, он здесь лидер, которому принадлежат их жизни. Нужно лишь надеяться, что участников Пурпурных Теней гораздо больше, чем обнаружилось в квартире с попойкой. — Прежде всего, мне не нравятся «Пурпурные Тени». Теперь вы будете Высочайшеским Оком. Для начала мне нужна информация о лучшем колледже Горизонта, о лучшей военной базе и лучшей, чёрт возьми, ресторанной сети! Посмотрим, насколько вы будете полезны. Справитесь — Зим поможет вам вернуться к вашей обычной работе. Вперёд радовать своего нового лидера! Прислужники расходятся. Сначала чтобы помочь коллегам отправить труп в мусороприёмник, а затем чтобы исполнять выданные поручения. В большой, просторной квартире остаются только Скудж и Рънк. Пора вернуться к Дибу и Тэк с МиМи? Или свободное время нужно ещё на что-то потратить? — Вам нужно познакомиться с остальными участниками Ока, мой Высочайший, — Рънк прерывает раздумья о свободном времени. Вот и ещё один вопрос, который следует уладить, — Мы можем провести приём в вашу честь. — Нет… Нееет… Простой приём это скучно. Я Высочайший! Высочайшему нужно чего-то больше и значительнее. — Может… устроить посвящение в Высочайшие?.. — предлагает Скудж, — Небольшую церемонию, где ты покажешь всем свою силу и власть? Зим выходит из-за стола. Да, эта идея гораздо лучше. Она достойна будущего Высочайшего! Дефективный изгой долго шёл к тому, чтобы стать кем-то значимым… Будет неправильно не отметить это важное событие, иркенское взросление. — Что скажешь, Ренки? Получится устроить небольшую церемонию с факелами, пышными речами и закусками? Рънк кланяется, отвечает, что займётся этим прямо сейчас, и уходит. Зим переполняется предвкушением. Новый, восхитительный этап его жизни будет встречен празднеством!.. Именно так нужно переворачивать страницы жизни… С шумом и торжеством. Теперь появилось свободное время?.. Зим потягивается, с замученным вздохом сутулится. Вся эта власть изматывает, но в то же время, ничто не сравнится с приятным осознанием собственной важности. Сейчас вот хочется побыть важным в другом месте… Найти утешение в руках пассии и понежиться на остывающих простынях вместе с удовлетворённым мальчишкой и их общим партнёром. Их планы на продолжение плотских утех ещё в силе, не так ли?.. — Хочешь сходить на тройное свидание? Или сразу перейдём к сексу и продолжим вчерашнее? Реакция Скуджа внушает мысль, что планы изменились. Полноватый иркен смущённо понуряет антенны, растерянно смотрит в сторону, пытаясь связать слова вместе. Зиму думается, говорить другу нечего… Зим сам прекрасно понимает, кто на Скуджа подействовал. — Тебе не кажется, что слова Зима должны значить больше, чем слова […]надцатилетнего мальчишки? — нет сил высказывать негодование. Иркен присаживается на край стола, демонстрируя усталое разочарование. «Утешением» его не одарят… — Что он тебе сказал?.. — Он сказал, что всё это было ошибкой… Что он не хочет в меня влюбляться и готов стереть часть памяти, если это поможет. Прикрыв глаза, Зим качает головой. Какие глупости… Ну и что, если парочка друзей испытывает друг к другу симпатии? Для Диба никого не будет важнее Зима. Зато когда Зима не будет рядом — подростку не будет одиноко. — Я знал, что всё так и закончится… Пойдём поедим. Разбираться с отношениями двух голубков у Зима больше нет желания. Хотят страдать от своих скрытых желаний и усложнять себе жизнь — пускай. У будущего Высочайшего есть дела поважнее! Вместе со Скуджем они идут в обратном направлении своего кровавого пути: из опустевшей грязной квартиры и столь же грязного, отмеченного чужой смертью коридора. Нужно сообщить остальной части семейства хорошие вести: что Зим нашёл для них идеальное жильё и что вскоре их всех ждёт импровизированная, праздничная коронация. На звонок иркенская нянька отвечает быстро. Она говорит, что хотела подобрать для Диба одежду самых ненавистных Зиму цветов. Но в итоге всё обошлось плащом настолько белым, что надежды на то, что они будут слепить Высочайшему глаза, просто обязаны оправдаться! Зим на подначивания Тэк только смеётся и ехидничает: чудесно, что иркенка так переживает за главу семейства. Звонок завершается тем, что оба договариваются встретиться в кафе Зеркального района. Сам же обед, Зиму думается, закончится решением как-то ещё провести время. Быть может, всей семьёй поиграть в пейнтбол или аэрохоккей?.. Оставшееся время на развлечения помогло будущему правителю лучше познакомиться с городом, планетой. Не такая развитая как Ирк, зато куда более продвинутая, чем Земля. Большую часть шара покрывали моря. Небольшие континенты были связаны между собой надземной транспортной системой. Прекрасные белые здания тянулись до небес, но от их величественных размеров не кружилась голова. Милое местное население не будет знать, что у них сменилось правительство. Зим будет действовать подпольно. Ему не нужно восстание. Пускай чудесная утопическая жизнь продолжается. Зим лишь будет следить за тем, как она идёт и улучшать по мере возможностей для своего Высочайшего. Большего, под защитой силовых структур, не нужно. Под вечер семейные развлечения в местном игровом центре прерывает звонок Рънка. Правая рука сообщает Высочайшему, что всё готово для церемонии посвящения Зима в лидеры новой группировки и правители планеты. Вместе с былым превкушением на Зима накатывает волнение. Вот и всё… Должность дефективного захватчика-изгоя можно было позабыть. Теперь Зим станет тем, на ком лежит ответственность за множество жизней и от чьих действий зависит благополучие близких: Высочайшим, создателем Новой Империи и безвозвратным предателем своей родины. По возвращении в центр Зеркального района, «дом» Зима уже избавлен от грязи. Коридор, где произошли убийства охранников, приведён в порядок, лампы отремонтированы. В квартире тоже нет напоминаний о мёртвом ребонфе и прошедшей вечеринке. Но самое главное — крыша подготовлена к торжеству. Именно туда должно отправляться иркенское семейство. Зим, впрочем, отправляет туда всех, кроме себя. Сам коронующийся решает остаться на последнем этаже и немного подготовиться. — Всё в порядке, мой Высочайший? — Да-да… Просто… Я хочу немного побыть один. Дай мне знак, когда пора начинать… — Да, мой Высочайший. Рънк уходит ко всем на крышу. Зим остаётся в пустой тихой квартире. Яркий закат заливает лучами каждый уголок большой, просторной комнаты, блеском отливает от стекол, гладкого стола и гранатовой пряжки на иркенском поясе. Иркен сам придумал устроить себе маленький праздник, значит важность этого торжества зависела от него самого. Почему тогда он так взволнован? Что за неподобающее Высочайшему смятение? Зим опирается руками о стол, глубоко дышит. Солнце приятно печёт кожу, но, меж тем, душный воздух с трудом вбирается в лёгкие. Иркен хочет быть важным, хочет быть значимым… Но он не хочет подвести никого, благодаря кому он так себя чувствует. Маленькое торжество покажет семейству, что он вырос и готов взять на себя ответственность, или же Зим организовал его только чтобы покрасоваться? Готов ли Зим совершить этот шаг и стать тем, кем ему никогда не было предначертано? В последний раз выдохнув, Зим выпрямляется, касается пряжки. Готов или нет — он не узнает, если не попробует. Быть может, Иркенская Империя уничтожит его новый дом. Быть может, Новая Империя сможет сравняться силами с бывшей родиной иркена. Но пока рядом с Зимом есть его семья — он сделает всё возможное, чтобы защитить близких и привести их к звёздам. В окружении преступников Диб чувствует себя некомфортно. Собравшихся инопланетян около тридцати. Они ведут себя спокойно: пьют, общаются. Собрались с двух сторон небольшой дорожки, ведущей от входа на крышу до пьедестала для «коронации». Подросток сам не знает, чего опасается. Но не желает отходить от Скуджа и Тэк. Почти наедине со Скуджем, без Зима, они то и дело встречаются неловкими взглядами. Ожидание проходит в неловком молчании, которое Тэк не в настроении разбавлять. Приходится скучающе озираться кругом, чтобы хоть чем-то себя занять. На крыше располагался небольшой парк. Приятное место для того, чтобы подышать воздухом или заняться спортом. Приспешникам нового лидера не нужно было сильно стараться, чтобы украсить это место. Хватило пары банкетных столов, высоких ламп-факелов и ряда больших орудий, что в нужный момент выстрелят в темнеющие небеса. Не хватало лишь появления самого главного украшения вечера: Высочайшего Зима. — Он тоже оденет что-то нарядное? — по мнению Диба, они со Скуджем и Тэк выглядели празднично. Ему нравилась розоватая тога Скуджа, нравилось изящное платье Тэк, нравился собственный белоснежный плащ с чёрными вставками. Но папочка должен был выглядеть ещё более празднично, — Мне понравился его новый костюм. Но он ведь Высочайший. Мне казалось, Высочайшие должны выглядеть как-то особенно. По-высочайшески… — У него есть нечто особенное, — с улыбкой отвечает Скудж, вспоминая прошедший день, — Иркенская броня, которую ему подарил Рънк. Зим в ней выглядит потрясающе. — Поскорее бы его увидеть… Хочется вновь сосредоточить внимание на муже, а не объекте запретных желаний. Неправильно это… Неужели они со Скуджем не смогут находиться наедине без ощущения неловкости, пока их влечение друг к другу не пройдёт? Немного нерешительно Диб берёт Скуджа за руку. Скудж недоумевает, но не противится, не препятствуют прикосновению к себе. У них есть чувства друг к другу, и от этого никуда не деться: только смириться. Они не должны мешать их дружбе и не должны отнимать у них то светлое, что приносит им радость: наслаждение от компании друг друга. Их глупые симпатии, которым вскоре суждено угаснуть, не важнее их тесного времяпровождения… — Я рад, что ты рядом, Скудж… Сказанное вызывает у Скуджа тёплую улыбку. Он мягко сжимает ладонь Диба, показывая, что тоже рад. Не рада только Тэк… Что происходит с этой странной парочкой? Почему она ощущает себя третьей лишней? От дружбы иркена и подростка веяло какой-то слащавостью. Влиться в этот тесный розовый кружок иркенка не могла: её симпатии ограничивались платоническими рамками. Одно радовало: пока Скудж и Диб были друг у друга, у неё был Зим. Зим бы не посмел, чтобы Тэк ощущала себя лишней и нежеланной компанией!.. В слащавый кружок иркена и подростка тот вряд ли захочет влиться. Рънк восходит на пьедестал: небольшое возвышение над полом. Оно всего в один шаг вверх, подобно лестничной ступени. Похоже на маленькую площадку для космической эвакуационной капсулы. Но оно играет важную роль. Поэтому, когда правая рука Зима восходит на пьедестал, все вокруг замолкают и устремляют внимание к Рънку. — С сегодняшнего дня наша организация и наша планета изменятся навсегда. Теперь закон здесь — иркен, и каждый, кто будет следовать иркенской воле, больше не вспомнит о страхе или голоде. Я прошу поприветствовать… Со стороны входа на крышу мелькает блеск. Каждый внимает ему в попытке рассмотреть силуэт, который заслонило сияние лучей. — Пришедшего к нам в Собранных. Зим неспешной, уверенной походкой выходит наружу, следует вдоль рядов своих будущих солдат. Диб не знает точно, насколько удивителен его наряд… Но гранатовый доспех отливает золотом так, словно отобрал весь свет у угасающего в закате солнца. — Возглавившего Пурпурные Тени. С каждым иркенским шагом всё отчётливее ощущалось, как восходит новая эра. Пламенное спокойствие явившейся персоны вызывало воодушевление, восхищение, захватывало дух. Ни у кого не возникало сомнений: это их лидер, достойный того, чтобы держаться с ним рядом. — Захватившего Светлый Горизонт. Преодолев «красную дорожку», Зим восходит на пьедестал, встаёт рядом с Рънком и оборачивается ко всем — всё такой же уверенный в себе и невозмутимый. Дибу кажется, он совершенно не может оторвать от мужа взгляда. Высочайший… Его Высочайший. Сияет ярче самых светлых звёзд и страшнее самой тёмной ночи. — Будущего правителя Новой Империи и всей Вселенной… Пара прислужников подходят к Высочайшему, вместе возносят ему символ власти и могущества: длинный пурпурный плащ цвета иркенской крови с острым наплечником. Первый накидывают его Зиму на левое плечо. Второй застёгивает у иркенских рёбер золотую цепь. А Зим, сохраняя осанку, продолжает взирать на толпу. — Высочайшего Зима. Сейчас это лишь ничтожные преступники, брошенные на растерзание жестокой жизни детишки, с надеждой ожидающие от нового лидера каких-то свершений. Но Зим не сомневается, что с ним каждого из них ожидает слава и величие. Приспешники сходят с пьедестала. Выдержав кроткое молчание, Зим делает шаг вперёд. Теперь эти инопланетяне — иркенские пешки… Теперь иркен — провозглашённый лидер… Уголки губ насмешливо вздрагивают: неужели он действительно стал кем-то большим, чем был? Стоит произнести в голове свой новый титул — как на лице вырисовывается довольная, властная улыбка… Да, отныне Зим — Высочайший. — На колени перед своим Высочайшим… — гласит важный, не признающий неподчинения голос. Никто не смеет возразить, и никто не возражает. Каждый, начиная от Диба и заканчивая Рънком, опускается на одно колено и склоняет голову в приветствии и почтении избранного правителя, — Сегодня это всего лишь одна маленькая, недоразвитая планетка. Но завтра она станет частью великой Империи, которая превзойдёт даже Иркенскую! И каждый из вас будет частью этого величия. Этот рассвет вы запомните надолго. Зим смотрит через плечо назад. За пьедесталом выставлены большие орудия, почти у края крыши. Прислужники распознают иркенский намёк и берутся за орудия, выпускают запалы в небо. Среди тёмных облаков они грохочут, разрываются на части, обрамляя потускневшую синеву пламенным светом. Волны света куполом разливаются над небоскрёбами Собранных, искристые лучи почти больно бьют в глаза. Каждый присутствующий на церемонии, каждое высокое светлое здание и каждый уголок Зеркального района сияют тёплым пепельным золотом. Словно рассвет действительно наступил, наступил по велению Высочайшего. Уже поднявшись, иркенское семейство и пешки с радостью и восхищением любуются ослепительными фейерверками. Посвящение в Высочайшие завершилось. Можно было праздновать напитками и закусками. Но чего-то словно не хватало… В толпе не было двух пар глаз, что вместе со всеми разделяли бы восторженную атмосферу, с обожанием взирали бы на Зима. Эти пары глаз остались с остальными частями на Земле. Среди лиц высочайшеских подчинённых не хватало ГИР’а и Минилося… Настрой Зима меркнет. Какой смысл быть Высочайшим, если Зим не может сберечь то, что ему дорого? Тех, кто ему дорог?.. Сегодня посвящено празднику… Завтра — рутинному правлению… Будет ли время забрать роботов с далёкой человеческой планеты? Есть ли ещё смысл их забирать? Зим решает оставить праздник. Продолжать наслаждаться своей важностью и новообретённой властью не хочется. Хочется не дожидаться момента, когда станет слишком поздно. Когда Зим идёт через толпу, обходит иркенское семейство, последние с удивлением реагируют на уход своего Высочайшего. Зим лишь бросает им продолжать без него. Пускай веселятся… Пускай пируют и танцуют… С ним всё будет хорошо: и Тэк, и Скудж, и Диб способны за себя постоять. Надолго глава семьи их не оставит. Возвращённый розовый корабль значительно уменьшился после того, как Зим подрос. Салон тесноват, но привыкнуть к этому можно. В следующий раз Высочайший возьмёт такой фрегат, который полагается правительственной фигуре. А пока — можно немного поностальгировать, в последний раз встречаясь с Зёмлёй. Иркенская собственность затем перейдёт Дибу. Потом… Нет, никаких детей. Зим сдержит своё слово: шести ему достаточно. С таким числом они точно завоюют Вселенную. Полёт долгий и тихий. Зим рассматривает кровавые пятна на сидении и панели управления; пытается вспомнить тот день, когда Диб полетел с ним за помощью. Он совершенно не мог двигаться… Подростку повезло, что ПАК не поглотил его сознание. В то же время — иркен был уверен, что они бы это пережили. Пока есть возможность для клонирования; пока иркенские технологии обоих хранят в себе воспоминания — они бессмертны. Династия их правления может длиться вечно. Вид знакомой планеты немного оживляет Зима. Долетел. Навигатор помогает сориентироваться и приземлиться в знакомом городе, в знакомом месте. Тихий ночной квартал кажется пустым. Корабль сажают на соседскую крышу, после чего иркен на паучьих лапках спускается на тротуар. Как в старые недобрые времена… Только теперь он здесь не для завоевания. Весенний ветер развевает антенны, пурпурный плащ, шлейф сиреневой мантии. Неделя по ощущениям чувствовалась как несколько лет. Зим разглядывает свой участок, прежде чем пройти дальше. Заросший неухоженный газон. Разломанные посеревшие доски того, что некогда было забором. Зелёный небольшой домик и всё его убранство погребено в руинах. Смотреть на это неприятно, если не больно… Неспешно иркен преодолевает каменную дорожку до крыльца, вглядывается в рухнувшие стены и крышу. Среди уродливых прорех виднеются серебристые куски деталей. От металлической поверхности отражается свет фонарей и редких звёзд. Зим тягостно сжимает кулаки, жмурится, собираясь с духом. Он вернёт их… Он обязан. Без них его семья — неполная. — Что ты здесь делаешь? — окликает со спины знакомый голос: не то удивлённо, не то возмущённо. Зим мигом приходит в себя, оборачивается. Гэз. Маленькая и менее мрачная, чем обычно. Провоцирующая на аналогичный вопрос. Тоже удивлённая вычурным внешним видом иркенского лидера. — Пришёл перевезти… некоторые вещи в новый дом. Тебе-то какое дело? Девочка безразлично пожимает плечами. По крайней мере, безразлично на вид. А сама разглядывает металлическую кисть иркена, пытается связать с происшествием, из-за которого инопланетная база была разрушена. Она не испытывает к старому знакомому ненависть. Он — ключ к тому, чтобы узнать, в порядке ли её брат. Иркен не испытывает ненависти тоже, потому что земная девчонка — отголоски прошлого, которые исчезнут, стоит ему вновь покинуть Землю. — Я прихожу сюда каждый вечер. Сама не знаю, чего жду. Так глупо… Может, расскажешь, что произошло? И где Диб? Зим недолго молчит, думая. Пожалуй, он не против компании. Встречаться с болезненными воспоминаниями с кем-то — не так тяжело, чем в одиночку. Он пожимает плечами — столь же безразлично на вид. От крыльца следует в порушенную гостиную, большими шагами переступает через доски и черепицу. Гэз следует за ним. — Мальчик в порядке… Сейчас, я надеюсь, танцует как в последний раз. А скоро будет жить в большой квартире, учиться в престижном колледже и терзать папочку во всех возможных позах. Он счастлив как никогда раньше. — Значит, его извращённая душонка получила всё, что хотела?.. Счастливый иркенский хохот говорит, что да: Зим успешно заменил Дибу родителя. У сломанной тумбы Зим разгребает гору хлама, освобождает платформу лифта. Голосовые команды, отданные компьютеру, работают. Вместе с Гэз они едут вниз, в основную часть базы. С тихим укором та шепчет: — Этот придурок даже не попрощался со мной… Как повлияло на девочку исчезновение братца — иркен не знает, да и не особо стремиться знать. Эта информация ему ни к чему. Вот только впереди встреча с останками дорогих миньонов… Не хочется, чтобы голова полнилась терзаний и гнетущие мысли мешали работе. Так что он поддерживает беседу: — Тебя просто не оказалось рядом в тот день, когда мы общались с твоим папашей. Мне кажется, тебе повезло. — Нет… Это тебе повезло. Я не в восторге, что ты выбил глаз моему отцу. Но знаешь… — на лице девочки проскальзывает тень улыбки, — Это сильно на него повлияло. Какой кретинизм… Чтобы он стал вести себя как отец — всего лишь нужно было оставить его без глаза. Это просто… — Кретинизм, согласен, — посмеивается иркен. Лифт останавливается в нужной секции, — Кажется, ты тоже довольна новой жизнью. Поздравляю, Гэз. Части ГИР’а и Минилося оказываются там, где Зим их оставил — на рабочем столе среди множества инструментов. Оба пришедших вступают в темень изобретательского логова. Стоя на месте, Зим долго и пристально разглядывает помятые, истерзанные корпуса. Гэз могла бы похвастаться, что Профессор Мембрейн теперь работает на дому; что теперь она единственный ребёнок в семье, и ей уделяется столько времени, чтобы она точно не улетела в космос, вслед за Дибом. Но в данную мрачную минуту ей кажется, что это неуместно… — Вы бежали с Земли… Верно? Иркен прикрывает глаза на миг, выдыхает в попытке отогнать неприятный холод, сковавший тело. На сосредоточенном зелёном лице теперь напряжение и тоска. Они лучше всего подтверждают правдивость сказанных девочкой слов. Близость мотивов: отлёт прошёл не по плану. — Почти… Роботов разорвали на части. Такая же участь ждала нас с Дибом. Мне оторвали руку, и пока я умирал… Диб отправился в то место, где меня могли спасти. На другую планету. — И теперь, когда всё хорошо… Ты пришёл за роботами? — Да. Я восстановлю их и вернусь домой. Учитывая, как долго и мучительно Зим пытался завоевать Землю, Гэз почему-то была уверена, что столько же нерадивый захватчик будет возиться с восстановлением своих приятелей. Не сдастся… Будет упорно и кропотливо собирать их по кусочкам, не жалея рук… Но никому от его терзаний легче не станет. Ради своего братца она могла оказать его муженьку услугу. — Вот что: мы с отцом поможем тебе. Чем быстрее твои роботы очнутся — тем быстрее ты уберёшься с Земли. А отец будет счастлив услышать что-то про Диба. У Зима нет повода отказываться. Не он просил о помощи: ему предложили. Если это всё какая-то ловушка — Зим с ней справится и успешно противостоит девчонке с её папашей. Он лишь хочет поскорее услышать счастливый писк маленького лосёнка и увидеть радостные синие глаза непоседливого андроида… Кто, как не всемирно известный земной учёный способен приблизить его к этой цели? Заодно у Зима есть шанс лишний раз убедиться, какой хорошей идеей было дать Дибу новый дом. Если Профессор Мембрейн счастлив без него — отлично! Плохого родителя ничего не исправит. А если тот тоскует и страдает — тоже хорошо! Наконец-то вспомнил о существовании сына. С базы Зим и Гэз забирают всё необходимое. В основном это части новых корпусов и потрёпанные микросхемы. Снаружи остаётся только свернуть останки зелёного дома и подземных лабораторий. Внешнее строение расщепляется на атомы. Нижние постройки смещаются и уменьшаются. Иркен с девочкой в отдалении наблюдают, как с грохотом разрушается всё то, на что ушли годы: все злодейские труды, все забавные и трагичные воспоминания, все разрушения и восстановительные процедуры иркенского логова. Связь с прошлой жизнью исчезала прямо на глазах… В конце концов, на месте зелёного дома-базы с двориком остаётся пустой переулок. Только повреждённый асфальт и дыры в стенах соседей от кабелей выдают то, что здесь обитал Зим. Бывший жилец чувствует грусть, опустошение и какое-то веяние надежды из прекрасного будущего. Не важно, насколько продуктивны или напрасны были потраченные на Земле годы. Этот этап позади, теперь точно. Зим подбирает с переулка маленький трансформатор, что когда-то выстроил ему кров, и вместе с Гэз идёт в поместье Мембрейнов. Реакции Профессора Мембрейна на встречу Зим предугадать не мог. Их последний диалог вышел не очень дружелюбным. Он не будет удивлён, если мужчина попытается ему отомстить. Гэз пинком открывает, и в гостиной тихо и пусто как всегда. Никаких признаков наличия родителя в этом доме. Груду металлолома иркен с девочкой отправляют на кофейный столик. И иркен всё-таки слышит, что жилище не было пустым: звуки вторжения привлекают шаги из кухни. — Милая! Где ты бы?.. — стоит Профессору увидеть зелёного друга Диба, как кружка с чаем выпадает из его рук. Он несколько секунд стоит, не веря в увиденное. Словно какая-то галлюцинация возникла посреди гостиной и заставила его потерять дыхание. Этот инопланетянин, что отобрал у него сына… Теперь выше мужчины, с виднеющимся в очертаниях рукава протезом, в поистине царских одеяниях. Как себя повести в такой ситуации? По лицу Профессора Мембрейна Зиму кажется, тот вот-вот нападёт на него. Напряжённый и задумчивый, Профессор медленно походит к нему. Сначала он потирает воротник своего халата, закрывающего подбородок. Затем обходит иркена кругом, рассматривая со всех сторон. Как выясняется — интерес его научный. — У нас не было времени познакомиться по-настоящему… Ты действительно представитель внеземной цивилизации? — Самой развитой во Вселенной, — фыркает Зим, — Так что жизнь на вашей ужасной планете мне удовольствия не приносила. — Да, Земля своеобразная… Может быть, чаю? Гэз и Зим переглядываются. Много времени такая глупость не займёт. Плюс, возможно, учёный охотнее согласится помочь после дружеских посиделок. Поэтому спустя пару минут все трое сидят на кухне с кружками горячих напитков. После инопланетного рациона возвращение к земным яствам Зима не радует. Никакой сок из листьев не сравнится с родной газировкой… Приходится добавить побольше сахара, чтобы сделать хоть глоток. Совместное чаепитие сопровождает неловкое молчание. Гэз сказать нечего. Зим начинать диалог не желает. Настроиться на беседу решает Профессор: — Что ж… Сделать новый глаз не было проблемой. Точно также я мог бы избавиться от шрамов, — мужчина приподнимает свои рабочие очки. Иркен видит карий значок совсем как у его собственности, кибернетическое глазное яблоко и три крупных заживающих царапины. Их очертания, края видны даже с защитным аксессуаром на веках мужчины. Длинные вышли. Почти что повод для гордости Зима, — Но я не уверен, что хочу… — очки возвращаются на прежнее место. В сосредоточенном мужском голосе проскальзывают нотки грусти, — Возможно, мне необходим был этот удар, чтобы понять, какие вещи на самом деле важны в моей жизни. Ведь это не только моя работа, но и семья… Я не зол, что потерял глаз, потому что на самом деле я потерял сына. И я не потеряю ещё дочь. Взор мужчины устремляется в сторону дочери. Сказать сложно, но кажется — он улыбается. Та тоже невольно отвечает ему слабой улыбкой. Пришлось пожертвовать зрительным органом и братом, чтобы их отношения с отцом стали лучше. Девочка скучала по брату… Но была рада, что причин круглосуточно проводить время за видеоиграми стало меньше. — Скажи… Как Диб? У него всё хорошо? Вы… Вы больше не живёте на Земле? — Он замечательный мальчик с большим будущим… Зим гордится им как никто другой. Зим нашёл нам квартиру с лучшим видом на город. У него есть друзья, желание учиться и стать лучше. И если ему что-то понадобится — он всегда может положиться на Зима. Профессору было приятно слышать, что у его сына хорошая жизнь. Вместе с тем — ему горестно осознавать, что собственный отец не смог дать подростку даже самых простых радостей. Он ставит кружку на стол, прижимает ладонь ко лбу и качает головой с тяжёлым вздохом. Хотя бы с мужем сыну повезло… Учёный надеется, что всё сказанное иркеном — правда. — Мне так жаль… Я настолько сосредоточился на мире вокруг, что совсем забыл о мире, который создал. Я должен был быть лучшим отцом для Диба. А вместо этого… Сделал всё, чтобы Диб постарался меня забыть, — взгляд возвращается к иркену. Мужчина вновь улыбается, — Но я рад, что у него есть ты. Уверен, у инопланетян есть чему поучиться. Ты ведь на Земле не для того, чтобы проведать свёкра? Зачем ты прилетел? — Наших друзей-роботов уничтожили до того, как мы покинули Землю… — повторение вновь и вновь этой трагичной истории не облегчало травму. Говорить об этом всё ещё было тяжело, а горестное чувство внутри не оставляло. Внешние изменения тоже заметить было не сложно. Учёный и без того видел, как инопланетянин напряжён, находясь в его доме. Теперь же надбровные дуги сдвинулись усерднее, антенны понурились. Наблюдение за этим вызывало сочувствие, — Я здесь, чтобы восстановить их и вернуть домой. Мы с Дибом скучаем по ним. А Гэз сказала, что вы… захотите помочь. — Конечно, я помогу! — мужчина кладёт руку на иркенское плечо. Крепкая хватка вселяет уверенность его намерений; что у них всё получится. Даже избавляться от настырной человеческой конечности не хочется… — Для меня будет честью поработать с инопланетными технологиями. И это меньшее, что я могу сделать для тебя или для Диба… Зим обнадёжено кивает и залпом допивает чай, лишь бы поскорее избавиться от него. Вот и договорились: общими силами они точно реанимируют металлических миньонов. После недолгих посиделок все трое возвращаются в гостиную, где приступают к работе. Профессор Мембрейн расспрашивает о Дибе, о его новой жизни, о планете, где он теперь живёт. Зим не против продолжения беседы. Держать в руках останки своих друзей непросто. Разум то и дело пытается ускользнуть от владельца, затянуть в трясину тоски и безысходности. А беседа позволяет сосредоточиться на реальности, так что Зим что-то приукрашивает, что-то недоговаривает, но пускай с внешней неохотой — отвечает на всё. А Гэз слушает… Всё ещё обиженная на братца, недовольная тем, что приходится копаться в деталях, предназначенных для внутренностей андроидов. Но тоже в душе радуется за него… Восстановительные работы идут отлично. У троих грандиозных умов отлично выходит сборка корпусов. Что можно было заменить — было заменено. Что нельзя — было перепаяно, чтобы если «шрамы» и виднелись на склеенном металле, то сами детали выглядели целостными. ГИР и Минилось вновь были перед хозяином. Ещё не в состоянии работоспособности. Только оболочки. И всё же не улыбнуться Зим, глядя на них, не мог. Профессор Мембрейн подмечает его счастье, из-за чего уголки зелёных губ опускаются в смущении. Рука учёного ободряюще хлопает по плечу, заставляя нахмуриться. Зиму не нравится обстановка, в которую он попал… Не нравится тем, что нравится. Он чувствует себя как… Диб. Только мальчишка попал в иркенскую семью, а иркен — в человеческую. Перекроенные внутренности возвращаются по местам. Последние штрихи, до того как миньонов можно активировать. Трёхпалые руки почти дрожат. Нутро пронзает волнение. Это оно? Его роботы вот-вот вернутся к нему?.. Настырная человеческая конечность снова прикасается к нему; успокаивающе сжимает ладонь. Вопиюще наглое нарушение личного пространства… Но от этого и правда немного легче; от того, что Зим проходит через это не один. Гэз запускает внутренние процессы маленьких механизмов. Глаза андроидов загораются. Минилось отрывается от стола, паря в воздухе как всегда это делал. ГИР поднимается на свои маленькие ножки. Оба недоумённо оглядываются по сторонам. Они снова с Зимом… Сдержать слёзы кажется невозможным. — Что случилось? — вопрошает стальной разведчик. Иркен не в силах ответить. Лишь качает головой, улыбаясь дрожащими губами. Ничего… Ничего не случилось. Всё снова хорошо; так, как и должно быть. Роботам кажется странным, что их хозяин беспричинно плачет. Но это не повод стоять и смотреть, поэтому они прижимаются к нему, чтобы упокоить. И Зим обнимает так крепко, как не обнимал никогда в жизни. Профессор Мембрейн с умилением лицезреет картинку счастливого воссоединения. Гэз с отвращением шепчет «нытик» и смотрит куда-то в сторону, только бы не на это жалкое зрелище. Теперь Зим может вернуться домой, где жизнь продолжится. Он поднимается с дивана, всё ещё держит миньонов в руках. Хозяину жилища его дальнейшие намерения понятны. — Спасибо… — смущённо благодарит иркен. Роботы перебираются на его плечи, усаживаются там. У иркена появляется возможность утереть лицо. Чего это он разнылся в присутствии посторонних?.. — У нас в гараже стоит инопланетный корабль. Может быть, с помощью него мы могли бы связываться с Дибом? — В этом… нет необходимости, — идея Зиму не кажется хорошей. Диб прекрасно себя чувствует без старой семейки, наслаждается жизнью. Восстановление связи с учёным и страшной сестрицей не приведёт ни к чему хорошему. Прочем, Зим мог бы предложить им кое-что, — Но если интересно… Зим может отправлять фотографии. — Хорошо! Это тоже неплохо. Я согласен. Я больше не хочу пропускать то, как растёт мой сын. Зим тоже согласен на то, чтобы Профессор Мембрейн и Гэз видели, как Диб счастлив без них. Неплохая месть. Он устанавливает связь между своим ПАК’ом и иркенским курьерским кораблём, который ранее принадлежал Тэк. Транспорт настраивается на приём внешних сигналов. Ни один земной компьютер был бы не в состоянии считывать почту, приходящую из соседней галактики. Зим дал Профессору желанную возможность следить за взрослением Диба. После чего его с роботами принялись провожать. — Было приятно повидаться, Зим. Правда, — говорит мужчина, никак не выпуская иркена с порога, — Может быть, вы с Дибом будете навещать нас на праздники? Было бы очень здорово провести с вами следующее Рождество. Как я и говорил — теперь ты часть семьи Мембрейнов. — Как я и говорил — мне не нужна твоя разваливающаяся семейка, — фыркает иркен, на что мужчина лишь смеётся. Конечно-конечно… Инопланетянин теперь большой и ответственный! Сам разберётся с тем, какие связи держать под рукой! Профессор Мембрейн не настаивает. Но если Зиму нужна будет поддержка — он всегда готов её предоставить, что демонстрирует последующими крепкими объятиями. — Береги себя, сынок… Объятия — вещь точно лишняя. Но Зим слишком счастлив морально, чтобы сопротивляться. Поэтому, преодолев негодование и смущение, утыкается лицом в плечо Профессора. Неудивительно, что Диб так переживал из-за того, что отец к нему холоден. Приятно иметь рядом сильную и знающую фигуру, на которую можно опереться… Зиму с этим не повезло. Зато он получил лишнее напоминание, ради чего старается: чтобы его Диб чувствовал себя в трёхпалых руках в безопасности от остального мира. Прямо как сам Зим в этот миг непрошеной иллюзорной близости. Расставшись с Профессором Мембрейном, Зим уходит по направлению к району, где оставил свой корабль. Роботы весело и беззаботно идут рядом с ним; заставляют улыбаться одним своим присутствием. Всё прошло неплохо. Естественно, иркен не позволит мальчишке встречаться ни с учёным, ни с сестрой. Но то, что им его не хватает… Пожалуй, это приятно знать; это порадовало бы подростка, если бы иркен ему рассказал. Чего он делать не будет… Связи иркена с прошлой жизнью оборваны. Связи подростка — тем более. Спустя какое-то время Зим всё-таки замечает, что не один вместе с роботами. Гэз идёт в отдалении, позади, провожая. Зим немного замедляет шаг, чтобы та его нагнала. Ну пускай провожает… Иркен теперь важная фигура. Свита ему не помешает. Гэз не знает, зачем идёт рядом. Есть возможность самой что-то спросить, но Профессор Мембрейн и так выяснил почти всё. Зим покинет Землю… И последнее, что хоть как-то связывало её с братом — исчезнет, не оставив ни шанса на встречу. По крайней мере, отец порадовался… Она тоже… Раз у Диба всё хорошо — у них с Профессором Мембрейном тоже всё будет отлично. Последний шанс для расспросов появляется, когда все четверо добираются до соседского дома, на крыше которого был посажен корабль. Роботы первыми спешат занять места в салоне. Иркен выпускает лапки, чтобы последовать за ними. Девочка всё-таки подаёт голос… — Вы… больше не вернётесь на Землю, верно?.. — Нет, — короткий сухой ответ, безразличный рубиновый взгляд, и иркен тоже взбирается в корабль. Купол опускается. Транспорт поднимается в воздух и под взором Гэз исчезает в небе. Вот и всё. Диб с его муженьком навсегда исчезли из жизни Мембрейнов. Какое-то время девочка смотрит на звёзды, словно ожидая чего-то; не желая верить, что это действительно конец. Но приходится смириться… Приходится отпустить и отправиться домой: холодно. По дороге она натягивает на голову капюшон, суёт руки в карманах. При всех стараниях думать о чём-то отстранённом — она то и дело возвращается к мысли, что прячет лицо не от ветра, и морозит её не от ночной прохлады. Ну и что, что второго шанса на сестринство ей не получить? Больно надо! Недоумок-братец не заставит её плакать и сожалеть обо всём, что она упустила. Он исчез… И это к лучшему. У Гэз тоже начинается новая жизнь. ГИР и Минилось как ни в чём небывало носятся по салону, гоняясь друг за другом. Зим бы давно сделал яростное замечание, но вместо этого сидит и почти умилённо наблюдает за ребятами. Помнят ли они последние секунды своего существования или делают вид, что ничего не было? Возможно, так даже лучше… Можно притворяться, словно ничего не произошло. Но после произошедшего Зим уверен, что больше никому не позволит отобрать его маленьких стальных друзей. Во время полёта Зим наконец решает связаться с семейством. Праздник он, скорее всего, пропустил. Но он был уверен, что его ждут обратно. От этого осознания на душе было ещё теплее: все близкие снова с иркеном. Когда Тэк отвечает на звонок, за её визуализацией видно фон квартиры Скуджа. Кругом темно, словно троица, недавно смотревшая фейерверки, уже собралась спать. Ни музыки, ни шума не слышалось. Была только тишина: безмятежная и успокаивающая. Да, праздник Зим пропустил… О чём, впрочем, не переживал: носящиеся по салону корабля роботы гораздо больший повод для радости, чем праздничные закуски и напитки. — Всё закончилось? — Да. Все разошлись. Мы вернулись к Скуджу, — отвечает Тэк. За её внешней отстранённостью виднеется какая-то грусть. Никому ничего не сообщив, Зим оставил её на празднике одну… — Диб напился и не переставал ныть как ты его бросил. Скудж пытался строить из себя первоклассную няньку. А я наблюдала за этими идиотами издалека… — Не мальчишка, а катастрофа… — иркен не может сдержать болезненный рык. Неужели никто не следил за подростком? Почему ему позволили взять в руки алкоголь? — Ты не должна была позволять ему напиваться! Как я могу доверить тебе армию Горизонта, если ты не можешь проследить за высочайшеской собственностью?! — Я заслуживаю большего, чем быть чьей-то нянькой. Нужна нянька — обратись к Скуджу. Дав холодный ответ, Тэк отключает звонок. Зим теряется. Что это было?.. Что произошло, что Тэк в таком скверном настроении? Зима даже мало волнует, что она отказывается подчиняться главе семейства. Думается, сделать попытку позвонить второй раз, но иркен не решается. Он будет спрашивать о своём мальчишке… Подруга этого не хочет… Зим звонит Скуджу. — Всё в порядке?.. — тихо спрашивает Зим, невольно ожидая, что ещё приятель выскажет ему какое-то скрытое негодование. Скудж выглядит подавленным. Он, очевидно, слышал недавний разговор с Тэк. Но ради друга он пытается выдавить из себя лёгкую улыбку. — Да, всё хорошо… Вечер прошёл без проблем. Диб сейчас отсыпается, — иркен демонстрирует подростка, мирно спящего рядом на кровати. Что-то хорошее и успокаивающее главу семейства, — Ты скоро вернёшься? — Уже лечу обратно и скоро познакомлю тебя кое с кем… Думаю, вы найдёте общий язык. Зим легко посмеивается: роботам наверняка понравится Скудж, а у ГИР’а с ним есть общее хобби. Скуджа вдохновляет идея новых знакомств, поэтому он тоже улыбается. Как можно отказаться от того, чтобы друзей стало больше?.. Он говорит, что все они очень ждут Зима обратно. Не важно, что Тэк не в духе, а Диб спит… Зим им нужен. На мирной ноте звонок завершается. Зим ловит ГИР’а и Минилося и прижимает к себе, чтобы унять нервы. Казалось, всё только начало налаживаться… И уже готовилось рухнуть? Иркен не мог позволить, чтобы трепетное маленькое счастье, доставшееся упорной работой всеми участниками круга иркенских отступников, в одночасье исчезло! Оно слишком дорого стоило. И особенно дорого оно стоило Рэду… Стороннему, действующему из тени участнику, скрытно приложившему руку к этому чудесному стечению обстоятельств. В перерыве от непрекращающейся миссии, от долгих перелётов порой возникала возможность провести мгновения наедине с собой. В такие мгновения можно было расслабиться в своих покоях или развлечься с напарником и одним из рабочих корабля. Недолгие часы, потому что нужно следить за курсом армады и за подчинёнными. Зато удовлетворительные, вносящие небольшое разнообразие в непрерывные стояния на одном месте и глазения в иллюминаторы. В одно такое мгновение Рэд отправился в покои Всемогущих Высочайших один. Пёрпла что-то задержало: один из подчинённых сидел в социальных сетях вместо того, чтобы работать. Поэтому соправитель явился позже. Но когда явился — Рэд понял, что произошло нечто нехорошее. Пурпурные глаза горели гневом, мина была сморщена в отвращении и негодовании. — Смотри! — со столика, заставленного едой, Пёрпл подбирает пульт. Кнопка активирует большой виртуальный экран для презентаций. Дальнейшие команды показывают Рэду фотографии из какой-то статьи, — Как ты думаешь: что это такое? Фотография показывала шумную толпу, высокие белые здания, яркие праздничные огни. Снимок явно был сделан с какого-то мероприятия. Именно это Рэд и отвечает. Тогда Пёрпл увеличивает изображение, чтобы дать понять, куда именно нужно смотреть. Среди инопланетного народа виднеется фигура, очень напоминающая высокую иркенскую особь… На его плечах восседает маленькое, похожее на обезьянку существо… Рэд не хочет верить в то, что его догадка не ошибочна. — Какое-то городское мероприятие. Планета, расположенная недалеко от Земли. Ты видишь то же, что и я — да, Рэд? — Ты думаешь, что это?.. — Я не думаю! Я уверен! — возмущается Пёрпл и бросает пульт обратно на стол. Столкновение прибора роняет на пол пустую коробку от пончиков, — Я говорил тебе — это плохая идея! Нужно было сразу отправить кого-то способного, чтобы прикончил этого дефективного придурка! Пёрпл уверенно направляется к выходу. Рэд знает, зачем… Спешно поднимается с кровати… Он не хочет допустить того, на что настроился второй Высочайший. — Стой! Куда ты? Нам не обязательно разбираться с ним прямо сейчас! Мы знаем, где он. Он никуда от нас не денется! — Почему, — резкая остановка соправителя почти пугает. Он смотрит на Рэда через плечо. Его злостный взгляд такой пронзительный, что сердечный аппарат невольно ускоряет работу, — Ты не перестаёшь его покрывать? Это что-то… «личное»? Слова застревают в глотке. Рэд не скажет их, не сможет. Сокрытие Зима от Империи, пожалуй, единственное, что он делает самостоятельно, а не для того, чтобы в очередной раз потакать драгоценному коллеге в пурпурных одеяниях. И как бы он ни ненавидел Зима… Как бы его не злило то, что изгнанного дефекта любят и ценят гораздо больше, чем Рэда… Всемогущий Высочайший не станет счастливее, разрушив чужое счастье. — Если это Зим… Мы знаем, где он. Не нужно спешить. Пускай наслаждается жизнью. Нанесём удар, когда он точно не будет ожидать. Когда он будет намного счастливее, и потеря покажется… максимально болезненной. Пёрпл думает миг, после чего на лице появляется злорадная ухмылка. Рэд прав… Так утолить мстительный будет гораздо интереснее и приятнее! Зим обязательно поплатится за все эти долгие годы, что трепал нервы своим Высочайшим… — Хорошо… Я приведу кого-нибудь поиграть, — урчит иркен, дёргает антеннами на манер воздушного поцелуя. После этого он всё-таки покидает высочайшеские покои. Соправитель в красном устало опускается обратно на матрас. Конечно… Зачем спрашивать о таком… Секс ведь не больше, чем очередные сладости, которые им доставляют на корабль. Рука рывком скидывает всё, что лежало на столе: недоеденная выпечка, опустошённые пачки, стаканы из-под газировки. Не легче. Всё ещё в гневе, Рэд прячет лицо в ладонях. Зачем он в это ввязался? Знал ведь, что Зим не исчезнет из их с Пёрплом жизни! Как доставлял им неприятности, так и продолжает доставлять. Не нужно было включать проклятую солидарность и на что-то надеяться… Каждый должен выживать сам по себе. — Если ты не совсем идиот… Ты не останешься на одном месте и заляжешь на дно. Как должен был сделать с самого начала.