Следующая неделя после ссоры для Микки и Ева выдалась такой же херовой.
Йену не требовалось каких-то словесных подтверждений от них, чтобы знать, что ситуация плачевна — однако это не останавливало старшего Милковича от написания отчаянных сообщений с жалобами на сына. Вот они с мальчишкой снова поругались; а вот Ев начал ныть, когда отец решил присоединиться к нему за обедом. А еще Галлагер видел, что что-то не так, потому что на занятиях в глазах Ева не было того прежнего огонька. Его эссе не такие вдохновенные, как раньше, и Прайа, раскрывшаяся в отношениях с Евом как совершенно другой человек с тех пор, вновь стала той же застенчивой и тихой девочкой, какой Йен ее впервые и встретил. И он не знал, было ли то ужасное, что совершил Ев, связано с Прайей, или же просто его настроение передавалось и на нее тоже, однако обеды, которые мальчишка обычно делил с ним, теперь стали проходить в его компании лишь по вторникам и четвергам — все остальное время он проводил, приклеившись к девушке.
Он был одним из тех мальчиков, что яростно нуждаются в любви, и теперь, когда между ним и Микки появилось это расстояние, он заполнил его Прайей. Быть посредником в их отношениях оказалось тяжеловато, и Йен был более чем рад быть им, когда оба счастливы, однако сейчас, когда они на ножах, это похоже на ад.
Но он старался делать для них обоих все, что мог. Он посылал Микки пожелания с добрым утром, надеясь, что тот почувствует себя хоть на капельку лучше, осознавая, что он первый, о ком Йен думает с утра. Он присылал Еву различные видео с Youtube (но не во время уроков, он не хотел, чтобы мальчишка отвлекался, нет уж, спасибо), которые считал забавными/смешными/милыми, надеясь, что от них мальчик улыбнется.
И в свободное от этого время Йену приходилось разбираться с собственной жизнью, например, со своей семьей.
Йен чертовски любил Лиама. Он обожал своего младшего братишку (у которого уже щетина, но да, он все еще его «маленький братик») и ему нравилось проводить время вместе. Тот не был подарком, поэтому, когда выдавалась возможность, Йен забирал его из дома Галлагеров и вез туда, куда тот только пожелает.
Баскетбол — это не для Йена, однако Лиам его любил. Возможно, потому что Кев все время играл в него, но у Йена не было возможности насладиться этим зрелищем сполна. Лиам какое-то время сильно увлекался баскетболом, его даже приняли в младшую лигу, но потом Моника перестала водить его, а у Фионы просто не было на это времени. Так он отдыхал от повседневной жизни, полной правил и контроля.
Поэтому, когда Йен предложил провести время вместе, и Лиам заикнулся про баскетбольное поле, он просто не мог сказать «нет». Там он не был сыном Фрэнка, или «тем черным Галлагером», как о нем отзывались в школе — на поле он просто Лиам Галлагер, чуть поменьше остальных игроков, однако самый быстрый из них (ирония в том, что Галлагеры когда-то убегали от полиции).
Весна уже почти наступила, так что, несмотря на все еще прохладную погоду, они быстро согрелись, наворачивая круги по полю. Лиам доставал брату только до плеча (видимо, его сглазили — Фиона когда-то без умолку болтала о том, что скоро он займет место Йена, как самого высокого члена семьи), однако был лучше в баскетболе, чем Йен когда-либо вообще мог бы быть.
Иногда он думал, что волнуется о выпускном классе Лиама больше самого Лиама. Конечно, с Дебби и Карлом было так же, и оба приняли его помощь как учителя английского, однако Лиам сказал ему, что у него все и так зашибись. Он даже успел пару раз попасть в тюрьму, прежде чем начались выпускные экзамены.
— Думаю, я порву с Шей.
Парни взяли небольшую передышку. Йен взглянул на брата — тот даже не вспотел, заставив рыжего пожалеть о двух пропущенных походах в зал.
— Почему? Что случилось?
Вообще-то, Йен знал о Шей не так много; ни одни из отношений Лиама не были настолько серьезными, чтобы кто-либо из семьи встречал его подружек.
— Она получила стипендию в колледже в… Арканзасе, кажется. Не думаю, что отношения на расстоянии — это мое.
— А что в Арканзасе?
— Ее отец, — Лиам пожал плечами и отпил щедрый глоток воды из бутылки, что они принесли с собой.
— Оу.
— Ага. Я, конечно, и не думал, что это настоящая любовь или что-то вроде, но все равно фигово. Мне она, как бы, реально нравилась. Ну да ладно. Слышал что-нибудь от Дебби о ее свадьбе?
Йен покачал головой. Последнее, что он слышал — она все еще была отложена. И о матери Джейсона он тоже не слышал.
— Так кого ты собираешься с собой взять, если твоя подружка уезжает из штата? — Не лучшая его шутка, учитывая, что он сам еще не поговорил со своим потенциальным кавалером.
— Найду кого-нибудь, — уверенно сказал Лиам. Йен закатил глаза. — Ну, а ты? Уже спросил отца моего племянника?
— О, Боже.
И на удачу Йена пришло сообщение от Ева. Оно было коротким и простым: «
Один дома, проблемы с сердцем, SOS».
— Сука, — ругнулся Йен, и Лиам резко поднял голову и взглянул на него.
— В чем дело?
— Тому… э-э-э, племяннику… ему нужна помощь. — Он не хотел бросать Лиама после их первого серьезного «братского» разговора, чувствуя себя ужасным братом, однако идея оставить Ева одного с его чертовски устрашающим сердечным состоянием была еще хуже. — У него реальные проблемы с сердцем. И сейчас у него приступ, а его отца нет рядом.
— Типа, сердечный приступ? — спросил Лиам и уже тянулся к куртке.
Он был более чем в порядке с тем, что им пришлось прервать их времяпровождение ради Евгения.
— Не совсем, но это не делает ситуацию лучше.
— Веди.
Йен моргнул.
— Ты со мной?
— Ну конечно! — фыркнул Лиам. — Не хочу упустить шанса встретить будущего племянника. Ну и, можем поторчать там вместе, пока я не встречу будущего зятя.
Йен быстро черкнул Еву ответное сообщение: «
уже еду», и они с Лиамом направились к машине.
Поездка до дома Милковичей была достаточно недолгой (вовсе не потому, что они находились поблизости, просто Йен наверняка нарушил парочку правил и, определенно, скоростной режим). И он знал, что Лиаму очень хотелось прокомментировать, откуда Йен знал кратчайший путь до квартиры, однако промолчал. И им даже повезло не звонить в квартиру Милковичей, потому что ворота были широко открыты, пока кто-то, по-видимому, въезжал.
Когда он забежал по ступенькам на нужный этаж и остановился у двери, он задыхался и чувствовал, будто его собственное сердце взорвется от того, как сильно стучало. Однако дверь открыл Микки.
— А? Ев не один? — спросил Йен, не успев подумать, как раз когда позади него появился Лиам. Микки поднял брови.
— И ты так бежал только потому, что думал, что мой сын дома один?
— Но он прислал мне смску SOS, говоря, что он один и у него что-то с сердцем.
Йен никогда раньше не видел действительно разозленного Микки, поэтому не был готов к рыку, что вырвался из брюнета:
— Евгений Терренс Милкович, а ну-ка тащи свой зад сюда!
Не один Йен был не готов к такому. Лиам тоже сделал шаг назад, а в квартире что-то с грохотом упало, и ребенок — ебучий ребенок! — начал плакать.
— Заходите, — сказал Микки, отойдя назад и позволяя Йену и Лиаму войти внутрь, пока Ев плелся через квартиру к двери.
— Ты сказал Йену, что у тебя шалит сердце? — прорычал Микки на сына, который в свою очередь скрестил руки на груди и не сдавал позиции.
— Ну, он же тут, не?
Галлагер мог понять злость Микки. Он буквально гнал на всех парах, чтобы проверить, как там Ев, подвергая себя, Лиама и других людей потенциальной опасности, и все не из-за чего.
— Да ебаный насос, ты иногда бываешь таким тупым! Никогда, слышишь меня? Никогда не ври о своем сердце, понял? Это не шутки!
— Ага, ага. — Мальчишка закатил глаза.
Для Йена и Лиама было чертовски неловко находиться в эпицентре семейной ссоры. Даже Светлана, приходившаяся им почти родней, чувствовала себя не в своей тарелке, когда Микки и Ев собачились.
— Телефон и зарядку. — Мужчина протянул руку. — Твой ноутбук будет лежать на столе в гостиной. Ты лишен какой-либо техники, помимо времени для домашней работы, на две недели.
— Пап!
— И ты под домашним арестом на месяц.
Челюсть Ева упала.
— Что? Это нечестно! Я ничего не нарушал! Боже!
— Ты соврал тому, кто переживает о тебе, Ев. Ты соврал, что тебе плохо. Ты злоупотребляешь заботой Йена, а ведь я думал, что ты никогда в жизни этого не будешь делать.
Йен видел, как слова доходят до мальчика.
— Прости, Йен, — хмуро сказал он и достал из кармана телефон, протянув его отцу. — Обязательно месяц? Просто у Прайи игра на следующей неделе…
— И я скажу тебе, как она прошла, — отрезал Микки, и подросток понял, что тот непреклонен. Он фыркнул и ушел в свою комнату, чтобы выполнить остальные требования отца.
— Мне чертовски жаль, — вздохнул Микки, поворачиваясь к Йену.
— Ты не виноват.
— Если бы мы не ссорились, он бы такого не вычудил. — Рыжий заметил, как глаза мужчины бегали от Лиама и обратно.
— А, точно. Это мой брат, Лиам, — представил его Йен. — Лиам, это Микки, его бывшая жена и мама этого новорожденного малыша, Светлана, и ее девушка Зои.
— Брат? Правда, что ли? — спросил Микки, и к этому вопросу они уже привыкли.
— Ну, сводный, вообще-то, — сказал Лиам, и Йену захотелось дать ему подзатыльник. Фишка в том, что они думали, будто Лиам сводный брат Фионы и Дебби, когда на деле им оказался Йен. — А это, значит, новорожденный малыш, — он посмотрел на Микки. — Тоже твой?
— Моего брата-мудака, — сказала Зои в ту же секунду, что и Светлана сказала: — Моего бывшего мужа.
Лиам удивленно моргнул.
— Погодите-ка…
— Второго бывшего мужа, — разъяснил Микки, и Лиам кивнул.
— Фигасе. Понятно теперь, почему мой племяшка выпендривается, — Йен был бы даже доволен такой проницательностью брата, если бы тот не назвал Ева своим племяшкой, особенно перед Светланой. — Не против, если я поговорю с ним? Хотя нет, я просто пойду и поговорю с ним.
— Племяшка? — Микки сухо посмотрел на Йена.
— Это все Дебби и Фиона, не я, — пробубнил рыжий. — Так, давай-ка лучше я пойду. Будь паинькой, Лиам.
— Жуткий учитель, — проворчала Светлана и села на диван, пока Йен направился по коридору к комнате Ева. Дверь была закрыта, поэтому он постучал и стал ждать ответа. Когда он ничего не услышал с той стороны, то подал голос:
— Ев? Это я.
Видимо, мальчик ждал подтверждения, что это не его родители, потому что дверь открылась пару секунд спустя.
Его комната была полностью обставлена, по сравнению с прошлой неделей. Йен лишь один раз заглянул сюда, когда помогал Микки, так что теперь было немного странно находиться в комнате своего студента, но, в любом случае, Ев его впустил и сел на край кровати с хмурой моськой.
— Хей… — начал Галлагер, но не знал, как продолжить. Все лекции Фионы тут же загудели в голове. «Я не злюсь, я просто разочарована», — первое, что приходит на ум. И сейчас, когда они все повзрослели, Фиона жалеет, что говорила это, потому что единственное, чего боялись Галлагеры — подвести сестру, которая из кожи вон лезла, чтобы им всем было хорошо. И сейчас, зная, как расстроен Ев из-за того, что бы он там не натворил, и думает, что Микки из-за этого совсем отчается, подумалось, что подобные речи — последнее, в чем мальчишка нуждался. Не то чтобы Йен в нем разочаровался. Просто Ев сейчас подавлен, и ему хотелось кого-нибудь рядом.
— Погоди, дай угадаю. Ты не злишься, — хмыкнул подросток, потому что, ну конечно, он уже наизусть знал пособие для родителей, — ты разочарован.
Йен вздохнул и сел на кровать рядом с мальчиком. Дайте ему еще лет пять, все его волосы выпадут, и придется покупать новую челюсть — таким старым он себя чувствовал. Эмоционально это действительно трудно: чувствовать, что ребенку, которого ты почти считаешь своим, больно.
— На самом деле, совсем наоборот, — сказал Йен. — Я не разочарован, но чертовски зол. Твой папа прав, Ев. Ты не можешь использовать свое сердце против меня таким образом. Я ужасно испугался. И я мог навредить Лиаму, или себе, или кому угодно, пока летел сюда на всех парусах, так что я просто в ярости. Но не разочарован. Я понимаю тебя. Видеть свою маму и ее нового ребенка трудно. Они только что приехали?
— Она позвонила папе буквально за две минуты до того, как сама заявилась, — пробурчал мальчишка. — Мне кажется, они хотят держать его в узде, или типа того.
— Значит, и для твоего папы все это тоже непросто. — Ев сухо посмотрел на него, будто ожидая, что он встанет на его сторону. — Думаю, много чего давит на него в последнее время.
— Может стать еще хуже.
Это «может» дало Галлагеру больше информации, чем за последние пару разговоров с мальчиком.
— Насколько хуже? — Йен бы просто хотел, чтобы подросток открылся ему, однако тот лишь сжал челюсти, не говоря ни слова. — Так плохо?
— Угу.
— Ну ладно, — вздохнул Йен и хлопнул парня по коленке. — Когда будешь готов поговорить, дай мне знать. Я всегда буду рядом. Не важно, насколько все хреново.
— Спасибо.
— Не дави сильно на папу, ладно? — Йен взъерошил темные волосы Ева. Ответа он не получил. — Хей, а ты слышал что-нибудь от Джошуа?
— Как ни странно, нет. — Ев подозрительно глянул на него. — Колись, что ты сделал?
Не сказать, что это был момент его славы, просто осточертело поведение этого мальчишки, поэтому Йен решил показать, почему связываться с двумя семьями из Саут-Сайда — дурацкая идея.
— Ну, я вернулся в ресторанчик и поговорил с твоей тетей Мэнди, объяснил ей всю ситуацию. Она сказала, что знает парня, который мог бы незамеченным пробраться в дом Джошуа. Возможно, видео того, как этот парень прокрадывается в их дом и снимает спящую маму Джошуа, появилось у того в почтовом ящике.
Если честно, Галлагер даже не удивился, что Мэнди знала такого парня, и что он настоял на том, чтобы сделать все бесплатно. Черт, да Карл бы тоже, вероятно, смог провернуть что-то такое, если бы его попросили (однако Йен даже не задумывался о таком, он ни в коем случае не хотел быть ответственным за то, что Натали останется растить близнецов одна, пока Карл будет мотать срок в тюрьме).
— Э-э, да, тетя Мэнди определенно знает такого парня. Спасибо.
Йен наблюдал за Евом и Джошуа эту неделю, пытаясь определить, насколько все плохо. Джошуа, в свою очередь, наблюдал за учителем, зная, что он стоит за этим видео, но тому было все равно, если благодаря этому мальчик отстанет от Ева.
— Никаких больше драк?
— Никаких, — подтвердил подросток. — И мое лицо уже получше, правда?
— Гораздо.
— Мама с катушек слетела, когда увидела порезы и синяки. Не знал, что это ее вообще заботит.
— Твоя мама любит тебя, — вздохнул Йен, и Ев лишь усмехнулся на это, как бы не соглашаясь с его словами.
— Она любит Карену.
— Я знаю, это трудно… — Галлагер тяжело вздохнул. — Всегда трудно, когда рождается другой ребенок. У меня есть два младших брата и сестренка, поэтому я знаю, каково это. Однако у тебя всегда есть твой папа, Ев. Ты же понимаешь, что мама надолго тут не задержится?
— Надеюсь.
— А твой папа всегда будет любить тебя, и ты знаешь, что он не имеет ничего общего с Кареной. Так что тебе не придется волноваться, что он будет любить ее. Ты — единственный, кого он обожает, ты ведь знаешь, да?
Ев упрямился, но все же кивнул. Конечно, он знал.
— Вот и хорошо. Знаешь, жду не дождусь, когда вы снова станете друзьями. Меня убивает ваша вражда.
— Меня тоже, — признался мальчишка, но так тихо, что Йен еле расслышал его. Галлагер обхватил Ева за плечо и притянул для небольшого объятья.
***
«Ему идет возиться с детьми», — первая мысль, появившаяся у Йена, когда он вышел из комнаты подростка и увидел малышку, которую брюнет держал у своей груди, пока Зои вышла на балкон покурить, а Светлана засовывала свою грудь обратно в одежду. Микки хлопал Карену по спинке, помогая немного отрыгнуть, хотя она и выглядела готовой заснуть прямо сейчас, укутанная в одеялко.
Лиам ошивался рядом, наблюдая, как мужчина ее убаюкивал.
— Она такая милашечка, — проворковал Лиам, но скривил лицо, когда ее вырвало. — Ой, фу, нет, мерзость какая!
Микки вытер ее рот полотенцем.
— Ну, просто слегка наблевала, с кем не бывает.
— Я думал, ты не был рядом, когда Ев был таким маленьким, — сказал Йен, удивляясь, как хорошо тот справлялся. Ему казалось, что Микки не захочет иметь с ней ничего общего, не то что нянчиться. Обычно те, кто не сталкивался с новорожденными малышами, чувствовали себя рядом с ними некомфортно.
— Он не мог даже смотреть на Евгения, — подтвердила Светлана и стала оглядывать Йена так, будто пыталась понять, какой он фрукт, заставляя задуматься, осознавала ли она, кем они с Микки являются друг другу.
— Обстоятельства были сложноватыми, знаешь, — сказал Микки. — Да и с появлением Ева я становился дядькой уже несколько раз, и моим братьям нужна была любая помощь, когда дело касалось малышей. — Он слегка отодвинул от себя Карену, заглядывая ей в лицо. — Ну что, уже спаточки? — Карена лишь закрыла глаза и хмыкнула, готовая ко сну, так что брюнет вновь взглянул на Йена. — Что там с Евом?
— Ну, так себе, — сказал Галлагер. — Он так боится разочаровать тебя. Думаю, он ждет чего-то, прежде чем дать всем знать, что происходит. А еще, думаю, тебе лучше не появляться с Кареной рядом с ним. Он не готов так просто тебя делить.
— Ему и не надо. Я всегда буду только с ним.
Светлана встала и забрала Карену у Микки, зыркнув на Йена.
— Ты почему еще здесь? Ты убедился, что Евгений в порядке. Это время для семьи, а не для жутких близких друзей-учителей.
Йен быстренько проверил время — они были тут не так долго, однако сегодня они с Лиамом собирались не только поиграть в баскетбол. У них еще был запланирован ужин с семьей.
— Наверное, нам пора, — признался Йен, подталкивая Лиама.
— Что, уже? Я думал, твои биологические часики тут же завопили о необходимости размножаться, когда ты увидел Микки с ребенком, — подразнил Лиам, заставив мужчин покраснеть.
— Мудозвон, — хмыкнул старший Галлагер и снова подтолкнул брата к двери. — Извините за вторжение и моего грубого родственника.
— Еще увидимся, — сказал Микки, прежде чем позвать Ева через плечо. — Йен уходит, иди, попрощайся! — Мужчина закатил глаза, когда вместо того, чтобы по-человечески выйти в коридор и попрощаться, подросток лишь крикнул: «Пока!» из своей комнаты, и повел гостей к двери.
Младший Галлагер вышел первым и облокотился о перила на лестничной площадке, в то время как Микки схватил Йена за запястье.
— Все зависит от тебя сейчас, — сказал брюнет, и Галлагер поднял брови на предложение. — Ты свободен сегодня?
— Нет, если ты не хочешь встретить всю мою семью.
Милкович глянул через плечо рыжего на Лиама, который упорно старался слиться со стеной.
— Сколько вас там еще?
— Поверь, еще много. Что насчет завтрашнего вечера?
— Школьного вечера?
— Ты такой папаша. — Рука Йена дотронулась до бедра Микки, и тот, возможно, даже обиделся бы из-за такого тона, однако прекрасно знал, что то, что он «такой папаша», нравилось Галлагеру. — Да, школьного вечера. Я даже довезу тебя до дома, если потребуется.
— Смотри-ка, а джентльмены-то еще не вымерли!
— Нет, если это зависит от меня. — Йену показалось, что он услышал стон Лиама позади, но Микки, кажется, не обратил внимания.
— Кажется, я помню что-то о галстуке. — Рука брюнета переместилась на грудь Йена, будто он прослеживал этот самый галстук, который покоился где-то там. Одно из его любимых занятий — это трогать Йена, даже через одежду. Он знал, что и Галлагеру нравится касаться его. Было бы интересно связать его во время секса, чего Микки уже с нетерпением ожидал. — И кое-что о своих очках я тоже помню.
Он, блять, услышал, как сбилось дыхание Йена.
— Да, я… эм, мне это нравится, — голос рыжего, возможно, стал немного глубже обычного. Они слишком сильно втянулись. — Даже очень.
— Семь тридцать подойдет? Начнем пораньше, чтобы ты успел отдохнуть до работы.
Галлагер облизнул губы и сжал бедро Микки.
— Идеально.
Лиам разрушил очарование момента.
— Вы что, серьезно сейчас обсуждаете ваш извращенный секс? Я, вообще-то, все еще тут! И все-все слышал.
— Ах, слишком оскорбительно для твоих девственных ушей? — хмыкнул Йен и отошел от Микки. Они убрали руки друг от друга, и их связь будто тоже пропала. — Увидимся завтра. Семь тридцать.
Милкович кивнул и махнул ему на прощание.
— Я не девственник…
Йен дразнил своего брата практически так же, как Микки Ева — возможно, его должно тревожить то, как быстро он изменился: еще недавно Галлагер вызывал лишь возбуждение, а сейчас умиление от отношений с братом. Тьфу ты, белого платочка только не хватало.
Микки обречен. Он наблюдал, как два брата шутливо пререкались, спускаясь вниз по лестнице, и глубоко вздохнул, готовясь к тому, что его ждет внутри, где он был
действительно обречен.
Проблемы с Евом заставляли его чувствовать себя хуже, чем когда-либо до этого. У него болело сердце от ссор со своим ребенком. Еще и Светлана выбрала наихудшее время. Он не мог винить ее в том, что она завалилась к нему с младенцем, однако заявиться, не предупредив, и думая, будто Ев хорошо к этому отнесется, было так тупо с ее стороны. Мальчишка сражался с самим фактом того, что у него появилась сестренка, — это раз. Два — было трудно снова видеть ее в своем доме, в мире отца и сына.
Мужчина специально не брал малышку на руки, не желая расстраивать сына еще больше. Он не понимал, что происходило с ним, но пытался сделать все, чтобы не сделать их отношения еще более натянутыми.
Микки настроился и открыл дверь.
— Снова этот учитель? — спросила Светлана, укачивая Карену на руках. — Он рядом гораздо чаще, чем я думала.
— Он милашка. — Пожала плечами Зои, и Микки хмыкнул, направляясь на балкон за сигареткой. Он ожидал, что за ним направится Ев, однако это была Светлана.
— Ты его трахаешь?
— Думаешь, должен?
— Кажется, он заботится о Евгении.
— Очень.
Она стала рассматривать его, но Микки не обратил внимания. Их балкон выходил на улицу, где припарковался Йен — он наблюдал, как братья все еще подшучивали друг над другом, направляясь в потрепанную старую машину рыжего. Лиам заметил Микки на балконе и сказал об этом Йену. Тот повернулся, заметил мужчину и манерно послал ему воздушный поцелуй. Брюнет, в свою очередь, показал ему средний палец, но не смог спрятать ухмылку, что расползлась на его лице. Они — парочка идиотов, но Микки не мог дождаться их следующего раза.
— О, Боже, ты его любишь!
— Завали пизду, ничего подобного!
И это правда, Микки не любил Йена. Конечно, он влюблялся в него, но еще не до конца. Да, все неизбежно к этому идет, но на данный момент Микки этого еще не чувствует. Йен в его жизни — будто манна небесная. Микки и раньше все устраивало, но теперь, когда что-то между ним и Евом пошло не так, Галлагер стал глотком свежего воздуха. А еще он отлично помогает справляться со стрессом.
— Евгений любит его.
— Знаю.
— Гораздо больше, чем он когда-либо любил Дэвида.
— Дэвид был куском дерьма, заплативший его мамаше, чтобы та уперла. — Микки хмыкнул, игнорируя возмущенный писк Светланы. — Йен — его любимый учитель, который мчится через весь город, только чтобы удостовериться, что мальчик в порядке, в то время как он должен был проводить день со своим братом.
— Лучше бы тебе его трахать. Если он не делает это, чтобы залезть к тебе в трусы, то я волнуюсь о его намерениях насчет нашего сына.
Что ж, это было не лишено логики.
— Он не хочет переспать с Евом. Он хороший малый, не извращенец какой-нибудь.
Микки не хотел, чтобы кто-то еще узнал об их отношениях. Учитывая, как сейчас обстоят дела с Евом — сын никогда его не простит, если узнает, что Светлана обо всем догадалась раньше него (если Ев вообще узнает — вся эта штука с влюбленностью Микки в Йена пугала до чертиков).
Евгений спас его, выйдя на балкон, что слегка удивило мужчину, учитывая, как усердно подросток избегал встречи с родителями.
— Йен сказал, что позаботился о том, кто избил меня.
— Мне все еще не нравится, что ты не все рассказал мне о драке, — прошипела Светлана и потянулась, чтобы взять лицо Ева в свои руки, но лишь нахмурилась, когда тот отошел от нее, избегая материнского прикосновения.
— Обычная драка, чего твоя идеальная дочурка уж точно не испытает, уверен.
— Ты тоже не должен был когда-либо этого испытать, — женщина зыркнула на Микки — было понятно, кого она во всем этом винила. — Сейчас ты в порядке? — Она ударила мужчину по руке. — Это то, о чем ты должен мне рассказывать. Евгений не станет звонить мне и сообщать, что его ранили.
Микки видел, как Ев разрывался между желанием заступиться за отца и пустить все на самотек.
— Больше вам не о чем беспокоиться, — в итоге сказал он. — Йен все уладил. То есть, я буду в порядке, если папа научит меня драться и защищать себя, но то, что сделал Йен, этого вполне достаточно.
Мальчик вернулся в квартиру, будто заявив, что Йен был лучшим родителем для него в течении этих пары недель, чем биологические. И если Светлана привыкла, то Микки просто возненавидел все это.
— Хочешь забрать его на лето? — спросил он, прежде чем успел остановить себя. Он закончил сигаретку, но только чтобы зажечь еще одну. Предложение удивило Светлану так же, как и его самого.
— Уверен?
Мужчина пожал плечами. Он думал об этом пару раз, когда ссоры становились серьезнее — что бы он ни делал, исправить их отношения не получалось. Несмотря на то, что его вины здесь не было, Микки чувствовал, словно мог сделать что-то, чтобы их улучшить.
— Наверное. Может немного расстояния поможет нам. Ведь расстояние идет на пользу и все такое.
— Он будет ненавидеть тебя еще больше.
От мысли о том, что сын его ненавидит, брюнету захотелось блевануть. Худшее, что только можно себе представить. Чуть позже Микки направился к Еву, прихватив полотенце и пару ножниц. План состоял в том, чтобы сделать что-то приятное для сына и, возможно, растопить лед между ними.
И, опять же, дела пошли не так гладко. Ев едва ли взглянул на него, когда мужчина постучал и получил разрешение войти.
— Давай я тебя подстригу. Уже пора.
— Мне нужно делать уроки, — сухо сказал подросток и снова стал водить ручкой по бумаге, даже не подняв от нее глаз.
— Можешь расслабиться хотя бы на время, Ев. Пять минут. Я знаю, что тебя бесят твои волосы.
— Я не хочу стрижку-от-папы. Я единственный студент, которого все еще стригут дома. От этого я кажусь ребенком.
— Не знал, что ты лично знаком со всеми в школе и знаешь, кто их стрижет.
— Ты знаешь, что они все выглядят лучше меня.
Этот аргумент был таким же тупым, каким и казался, так что Микки вздохнул и облокотился о косяк двери.
— Я же стараюсь, пацан, — он звучал побежденно, и чувствовал себя так же. — Хочешь, чтобы я сдался? Потому что единственное, что сейчас приходит мне на ум, так это отправить тебя на лето к матери и надеяться, что ты будешь чертовски скучать по мне, чтобы снова полюбить, но тогда я рискую тем, что ты возненавидишь меня до конца своей жизни, но я, по крайней мере, хотя бы буду
знать ебучую причину, почему ты меня ненавидишь, ведь это гораздо лучше, чем то, что происходит сейчас.
— Ты действительно отправишь меня туда? — спросил Ев огорченно. — Серьезно? Боже, пап. Какого хуя?
— Возможно, если бы ты хотя бы поговорил со мной, чтобы я знал, почему ты так зол на меня, то эта пизда, где мы очутились, не была бы столь большой.
— Как хочешь, пап. — Мальчик отвернулся. — Делай, как тебе угодно.
Мужчина принял ответ Ева и ушел, закрыв за собой двери.
***
— Па?
Микки хмыкнул, тут же вспоминая о временах, когда сын просыпался среди ночи, чтобы найти знакомую пару голубых глаз, и тогда продолжал спать, зная, что папа рядом. Но сейчас не так — Ев не проснулся из-за кошмара.
— В чем дело?
— Я не хочу, чтобы ты перестал стараться. — Мальчик шмыгнул. — Пожалуйста, не сдавайся.
Микки взял руку сына в свою.
— Не сдамся.
