Please Fuck My Dad

      Утро четверга — любимое время для Йена, особенно когда у него нет кучи бумаг и документов для заполнения. У него не было занятий до третьего периода, поэтому было полно времени, чтобы делать, что душа пожелает, а для учителя это редкость.       На самом деле, он не ходил в тренажерный зал уже месяца два, и, хоть и турник, висевший в дверном проеме его ванной, изрядно помогал, все равно ничего не могло сравниться с хорошим полноценным бегом, чего он избегал зимой. Ему нужно было хорошенько размять ноги на беговой дорожке для суровых зимних месяцев, но зарплата определенно не могла ему этого позволить, поэтому приходилось довольствоваться клубной картой в какой-то дешевенький, а оттого и дерьмовенький зал.       К сожалению, работа мешала и этому.       Однако когда он понял, что прямо сейчас он может сделать что-то, кроме проверки бумаг или разборок со студентами (или их родителями, или с собственными коллегами), он тут же переоделся в спортивную одежду и молниеносно направился в зал.       В его районе было два тренажерных зала, и Йен зарычал от разочарования, когда понял, что тот зал, в который у него был абонемент, был закрыт, в связи с какими-то повреждениями от снегопада. А ведь он вышел из машины на такой позитивной ноте, предвкушая кучу эндорфинов от упражнений, но все, что ему досталось — разочарование, когда он подошел к двери и увидел прилепленную записку. Скорее всего, они будут закрыты всю следующую неделю.       Поэтому Йен снова забрался в машину и поехал в сторону другого спортзала. Его вид отнюдь не был впечатляющ, однако он был открыт, а вход был не таким уж дорогим, поэтому он заплатил нужную сумму, быстро занял шкафчик и начал разминаться, тут же направляясь к беговым дорожкам.       Йен не был одним из тех, кто слушает музыку во время упражнений. В основном это было потому, что он не привык к этому. Не привык бегать по утрам, словно подросток, с воткнутыми наушниками. Их семья просто не могла позволить себе такое дерьмо, и привычка сохранилась с ним и на все последующие года.       А еще плюс в том, чтобы не слушать музыку во время тренировок — он был более доступным. Парни подкатывали к нему гораздо чаще, ведь он не закрывался от всего мира наушниками в ушах.       Йен не мог не думать о Микки, когда речь зашла о подкатывающих парнях. Столкнуться с ним прямо на следующий день после траха — не совсем то, что он ожидал. Еще одним сюрпризом оказалось то, что они живут неподалеку друг от друга. Но ему нравился этот факт. А еще, как бы дико это ни звучало, но ему понравился факт того, что вместе с Микки он также увидел и Ева. Было странно видеть своего студента вне школы — еще более странно было спать с его отцом, — но Ев не был проблемой, ну, исключая лишь тот раз, когда он обломал его. Йен размышлял, какого было бы встретиться с Микки в продуктовом без Ева.       Сейчас мальчик постоянно был неподалеку. Йен не был уверен, то ли это потому, что тот пытался уговорить его переспать со своим папой, то ли ему просто нравилась его компания. В любом случае, Галлагера это не волновало. Ев был хорошим пацаном.       Йен установил три мили на беговой дорожке и начал с бега трусцой, в то время как мысли о паре Милковичей заполняли его голову.       И, если уж Йен собирался помечтать о каком бы то ни было будущем с Микки, то он был бы рад встречаться с мужчиной с таким сыном, как Евгений.       Было ужасно, что эта мысль так и застряла у него в голове. Он никогда не состоял в стабильных отношениях раньше, и, раз уж он думал, что согласился бы встречаться с комплектом Милковичей, значит, он чертовски вляпался, и все было в пизде.       Не то, чтобы Йен позволил себе на секунду подумать, будто сам Микки бы согласился на подобное. Он знал, как Микки к нему относился. Не было никаких отношений. И не будет. Йен снова начинает мечтать о будущем с одним из своих объектов вожделения, в то время как думать об этом не стоило бы вовсе.       Это было почти жалко.       Он все бежал и бежал, почти наслаждаясь жжением в ногах и легких, и пообещал себе в энный раз, что бросит курить, однако понимал, что он быстрее выйдет за Микки, чем бросит.       Не было никакого шанса, что он бросит курить, с его-то работой.       Ему понадобилось чуть больше получаса, чтобы преодолеть отметку в три мили. Далеко не лучший его результат, но он и не пытался. Когда Йен закончил, он походил еще минуту, пытаясь остудиться и отдышаться, прежде чем перейти на силовые тренажеры или покачать пресс.       Он прошел через половину зала, прежде чем буквально налетел на какого-то парня.       Он был ниже Йена на пару сантиметров, с темными волосами и светлой кожей, и они направлялись в противоположные стороны, вот и столкнулись на полпути.       Йен должен был извиниться первым — в конце концов, ему привили манеры, не важно, как усердно Фрэнк пытался не воспитывать своих детей вообще, — однако ему помешал шок.       Сначала он подумал, что это был Микки. У этого мужчины была почти такая же наружность, и, если честно, это имело бы смысл. Зал находился недалеко от продуктового, где закупался Микки, и это означало, что он мог приходить сюда без проблем и тренироваться.       Но этот парень, что прошелся по нему оценивающим взглядом, не был Микки.       — Мне так жаль, — быстро извинился парень, и его тонкие губы сложились в соблазнительную улыбку. — Это была полностью моя вина. Ты в порядке?       Йен нашел в себе силы ответить, несмотря на разочарование.       — А, да. Да, все нормально. Ты как?       — Отлично. Просто отлично, — он оглядел Йена с ног до головы, прежде чем продолжить: — Может, сходим выпить, чтобы я мог как следует извиниться?       И хотя Йен всегда был не прочь перепихнуться с парнями из зала, он понял, что совершенно не заинтересован в этом чуваке, ведь он не Микки. Казалось, будто он так надеялся, что этот парень окажется им, что, когда этого не случилось, он больше не хотел никого, кто бы не был Милковичем.       Он в абсолютной, раздолбанной пизде.       — Прости, мужик, мы оба облажались. Не за что извиняться.       Он попытался быть таким вежливым, каким только мог быть. Парень же нахмурился, скривил губы в уродливой усмешке и фыркнул.       — Все равно не стал бы тебя трахать, сука.       И был таков. Йен понял, что его это даже не задело.       Шла вторая минута его пребывания на гребаном тренажере, когда Йен понял, что сейчас один мужчина поднимал штангу. И когда мужчина сел и стал вытирать свое лицо полотенцем, Йен узнал его.       — Святые угодники, — прошептал сам себе Галлагер и замер, разглядывая Микки.       На нем была рубашка, темная от пота, и черные баскетбольные шорты; он искал свою бутылку воды, что оставил слева от себя. Йен видел, как шнуры наушников пропадали в его кармане.       Микки вытер пот с плеч, рук и шеи, и набрал полный рот воды — Йен наблюдал за ним, будто был чертовски голоден, а мужчина был добычей.       Похоже, на сегодня Микки закончил. У Йена же еще было чуть меньше часа на тренировки, но он решил нарушить традицию.       Когда Микки проходил мимо гребного тренажера и не заметил Йена, тот взял свое полотенце, скомкал и кинул его в Микки. Оно пришлось ему прямо в задницу, заставляя мужчину остановиться и отлепить, наконец, глаза от своего телефона, в который он пялился все это время.       Йен помахал ему прямо с тренажера, когда Микки, наконец, заметил его. Его щеки уже начинали болеть от застывшей ухмылки, но плевать. Йен был слишком занят, чувствуя себя так, будто с ним только что произошла самая великая вещь в его жизни.       — Это Ев тебе сказал, где я занимаюсь? — спросил Микки, вытаскивая наушники из уха.       — А, нет. Это счастливая случайность. Мой спортзал закрыли на пару дней, вот я и решил попробовать этот.       — Ну-ну.       Йен поднял руки в защитном жесте.       — Клянусь, это правда.       Оба обменялись улыбками, говорящими, что они были не прочь вот так вот столкнуться друг с другом.       — Ты разве не должен быть в школе или еще какое дерьмо? Типа, работать?       — У меня несколько свободных часов, — пожал плечами Йен и поймал полотенце, которое Микки кинул ему обратно. — У меня нет занятий еще где-то час, — Йен встал с тренажера, поднял свою бутылку воды и обернулся к Микки. — Не хочешь провести его с пользой?       Взгляд Микки тут же метнулся вокруг зала, и Йен подождал мгновение, чтобы мужчина убедился, что зал практически пустовал.       — В первую очередь — то, что случилось, не должно было случиться вообще, — сказал он, и Йен улыбнулся. — Не надо.       — Мне понравилось яблоко.       — Это не было приглашением обратно в мои боксеры.       Йен застыл. На деле, он и не думал о яблоке в таком ключе, однако он надеялся, что этот жест хотя бы означал, что у него был шанс.       — Насрать, — шикнул Микки. — Приходи в душевые через десять минут. Я буду в последней кабине.       Йен честно выждал восемь минут.       Он сильно не напрягался на тренажере, давая себе минуты три, чтобы остыть, и затем направился к своему шкафчику, пока его разум еще не сообразил, что должно случиться.       К счастью, зал практически пустовал. Вообще, было ощущение, что заведение не такое уж часто посещаемое, что было только на руку парочке. Он схватил то, что было в его шкафу, и направился вниз, туда, где находились душевые, надеясь, что и они тоже будут пустовать. Йен услышал, как шумит вода лишь в одной кабинке, в самом конце.       Микки открыл дверь после первого стука, тут же затягивая Галлагера внутрь, уже полностью раздетый, намыленный и наполовину возбужденный. Йен кинул свою сумку на сухую скамью, и оба тут же принялись раздевать Галлагера.       Микки потянул Йена с собой под брызги, смывая остатки мыла с тела. Душ был прикреплен к стене на пять футов, так что вода лилась прямо на их груди. А какая у Микки была грудная клетка! — подумал Йен, пока разглядывал мужчину.       Темнота скрывала большую часть тела Микки в прошлый раз, когда Йен видел его голым, и сейчас он разглядывал все, что мог, как и сам Микки.       Он был очень бледным, едва с намеком на цвет, не считая сосков и еле заметного засоса, что Йен оставил у него на груди. Идея усыпать все это тело засосами заставила член затвердеть почти так же, как и весь вид мужчины перед ним.       — Не видел этого в прошлый раз, — пробормотал Микки, проводя пальцами по темным чернилам на торсе Йена, и тот схватил запястье Микки, заставляя его провести ладонью по торсу. Микки понял намек. Он провел рукой по всему телу Йена, прежде чем толкнуть его назад.       Галлагеру нравилось, когда Микки прижимал его вот так к плиточной стене. Милкович встал на колени перед Йеном, рукой медленно надрачивая ему, и глаза Йена закатились, когда Микки провел языком по головке его члена.       Микки усердно работал ртом, пока Йен не стал таким же твердым, как он сам, и он сосал так хорошо и глубоко, что Йен подумал, что кончит раньше времени, учитывая, как Милкович облизывал головку, брал так, что член доставал ему почти до стенок горла, засасывал яйца и не забывал про руки, яро дроча ему в такт.       И когда он почти довел Йена, то отстранился и ухмыльнулся ему, потому что мог.       Однако ухмылка тут же исчезла, когда Йен схватил его за волосы, заставляя подняться. Микки застонал из-за всей этой грубости, Йен прижал его грудью к стене, поднося пальцы к его отверстию.       Что он узнал — так это то, что Микки очень даже заинтересован и подготовлен, видимо, тех восьми минут, что дал ему Йен, было достаточно.       — Ты начал без меня, — прошипел Йен в ухо Микки, чувствуя, как пальцы легко скользят в растянутой и гладкой дырке.       — Заскучал, — пожал плечами Микки и закричал, когда два пальца проникли в него.       Йен легко мог пристраститься к тем звукам, что издавал Микки, когда его трахали. Это были отличные звуки — те, что отзывались прямиком в его паху или голове, и Йен знал, что еще долго будет слышать их, когда попытается подрочить.       Он слегка отодвинулся, чтобы достать из своей сумки презерватив, и у него не было выбора, кроме как открыть его зубами, так как все его пальцы были липкими. Он не терял времени даром, раскатывая его по члену и затем проникая в Микки.       Микки вздохнул и царапнул ногтями по плитке.       — Так хорошо, — выдохнул Йен в его шею, толкаясь в задницу мужчины с влажными шлепками, и Микки, блядский Микки, толкался назад с каждым его движением.       Это просто не укладывалось у него в голове, как хорошо они с Микки трахались. Их химия была сумасшедшей; их прикосновения были электрическими. Микки Милкович был всепоглощающ. У Йена никогда не было парней, что оккупировали бы его мысли больше, чем Микки Милкович.       Спать с родителем студента — это то, что шло вразрез с принципами Йена, однако он был так чертовски рад, что поддался.       Его пальцы сжимали бока Микки. Он провел рукой по члену брюнета, двигая их тела в такт, забирая любой контроль, что Микки отобрал у него, и тот был более чем счастлив отдать его.       Голова Микки упала на плечо Йена, и он обернул свои руки вокруг него, запуская их в волосы Йена, сжимая и пропуская их через свои пальцы.       Как оказалось, у Галлагера был кинк насчет волос, о котором он никогда прежде не знал. Он стонал и толкался в Микки сильнее, заставляя того дрожать и кончать.       Голова Йена закружилась оттого, что он был внутри Микки. Он хаотично двигал руками по телу партнера, пока его сперма забрызгивала стены душевой, и все еще толкался в него. Галлагер поперхнулся собственным дыханием, ощущая, как закручивался комок у него в животе. Все тело Йена напряглось, когда он был на пике — он буквально стоял на пятках, все еще толкаясь так глубоко в Микки, как только мог.       Йен водил руками по животу и груди Милковича, пока не спустился с небес на землю.       — Блять, — простонал Йен.       Он осторожно вышел из Микки, стараясь не причинить ему боли, в конце концов, он все еще был сверхчувствительным после всего этого.       — Мужик, это было хорошо, — вздохнул Микки и привалился к стене.       Он еле стоял на ногах, настолько они ослабели, как и у Йена. Вот, как чертовски хорошо это было.       — Значит ли это, что ты теперь будешь более открыт для этого в будущем? — Йен встал под душ, чтобы смыть с себя весь пот.       Использованный презерватив все еще был в его руке, и он намеревался выкинуть его, а не просто оставить в кабинке.       — Я или моя задница?       — Оба, — со смехом сказал Йен, беря мыло Микки, чтобы намылить себя.       — Посмотрим.       — Иисус, ты действительно отец! И часто ты говоришь это Еву?       Микки простонал.       — У тебя что, какой-то пунктик насчет разговоров о моем сыне, когда мы голые? Блять! — он выглядел так, будто не прочь выкурить сигаретку, и Йен, если честно, тоже этого хотел. — Значит, когда закончишь с душем, выходи первый. Нужно доставить тебя на работу вовремя и все такое.       Йен мог бы даже посмеяться над тем, какой странный денек у него выдался. Ведь он собирался лишь потренироваться пару часов, а в итоге закончил здесь, в душевой кабине, трахнувшись, и теперь голым обсуждая стратегию незаметного выхода.       Однако он бы не поменял свой день ни на что другое.       Так что он сделал, как Микки предложил. Он быстро помылся, вытерся и оделся, пока Микки стоял под душем, и вышел, когда брюнет еще даже не успел взять свое полотенце.       По крайней мере, теперь шансы спать с Микки были гораздо выше, чем после их первого раза.

***

      Ев снова присоединился к Йену на ланче, и тот не то, чтобы был удивлен.       — Я наткнулся на твоего папу в тренажерном зале сегодня, — признался он, и лицо Ева просветлело.       — Да? Вы разложили его прямо на силовой скамье, как в каком-нибудь гей-порно?       — Мне кажется, нужно побеседовать с твоим папой о твоей одержимости порно.       Ев хмыкнул.       — Ага, просто это к слову пришлось. И вообще, я спросил у вас о возможности переспать с моим отцом, а все, о чем вы беспокоитесь — мой интерес к порно? Я, кстати, заметил, что вы полностью-то и не отрицаете секса с ним.       — Это было в душевой, а не на тренажерах. Это уже антисанитария.       Челюсть Ева упала.       — Пожалуйста, не шутите так со мной. Если он ходит такой довольный, потому что я таки свел вас двоих, он точно отменит наказание!       — Я не спал с твоим папой, — солгал Йен, и Ев застонал, практически откидываясь на спинку стула позади себя. — Скорее всего, ты и дальше будешь наказан.       — Это жестоко, сэр.       Йен отложил свой ланч, состоявший из оставшейся курицы и салата с прошлой ночи.       — Вы загорели или что? — спросил Ев, склонив голову набок, изучая учителя.       — Что? В такую погоду?       — Не знаю. Просто у вас, знаете, такое здоровое свечение или типа того, — Ев пожал плечами и вгрызся в свой сэндвич, и Йен сделал все, что было в его силах, чтобы не улыбнуться слишком широко.