Гимназии требовался ремонт. Учителя и родители пытались собрать на это деньги несколько лет, уже перестав надеяться на поддержку государства, и даже организовали фонд, чтобы получить необходимую сумму.
Они перепробовали все, что можно: мойки машин, фестивали, танцевальные марафоны. Они пробовали лотереи и викторины. Кто-то в шутку даже предложил снять календарь с обнаженными учителями, и эта идея чуть не была воспринята всерьез.
Йену поручили заняться соревнованием по выпечке, и он понятия не имел, почему, ведь он ничего не знал о выпечке или готовке. Он бы справился с чем угодно, но в итоге закончил здесь, занимаясь чертовой выпечкой.
Ему было дано две недели, чтобы все организовать, и, честно, последнее, что он хотел делать пятничным вечером — просить студентов, родителей и других учителей украшать зал.
На самом деле, соревнование было довольно легким. Чтобы голосование проходило анонимно, нужно было сделать бюллетени. Всего три номинации: торты, печенья и острые закуски, но также требовалась дополнительная площадка для напитков, типа пунша или кофе, и для купленных в магазинах вещей для родителей, у которых либо не было времени на готовку, либо у них просто не было никакого умения приготовить что-нибудь съедобное. И Йен определенно причислял себя к последним.
Но, будучи координатором, он не мог показаться ни с чем, либо с чем-то, купленным в магазине, так что он попросил помощи у родных.
Дебби готовила ему печенья, поднос за подносом, однако у нее не было времени привезти их, так что Фиона любезно предложила доставить их в школу и даже помочь украсить зал.
Йен даже организовал призы: сертификат (который тоже требовалось сделать) и бесплатный ланч от кафетерия для победителей каждой номинации. Конечно, эти призы были чертовски херовыми и не стоили того, однако им настолько требовались деньги, что школа не могла придумать ничего другого.
Так что, когда они покончили со всем этим, Йен ретировался в свой кабинет, чтобы оставить книги и учебники для занятий и прихватить кое-что для декораций.
— Мистер Галлагер?
Йен как раз рылся в столе, чтобы найти хоть какие-нибудь ручки или цветные маркеры, когда со стороны двери послышался голос. И уже по одному лишь голосу он понял, что это был студент постарше и поувереннее. Галлагер поднял голову и увидел Даниэль, представительницу студенческого совета, стоящую в проходе.
— Да, Даниэль?
Девушка подошла к нему и протянула листок бумаги.
— Вот, обновленный список всех тех, кто придет сегодня, — сказала она и продолжила испытывающе смотреть на него, когда Йен стал просматривать имена.
На ее лице потихоньку расцветала улыбка, способная осветить, наверное, весь Чикаго, и именно тогда он понял.
Последняя пара имен в списке.
Микки и Евгений Милковичи.
И при обычных обстоятельствах он бы не имел ничего против этого. Он бы даже был рад. Он не видел Микки уже несколько недель, и был бы рад его повидать. Проблемой была лишь пара имен над ними — Тара и Джошуа Кларк.
Йен прикусил язык, чтобы не заматериться вслух.
— Удивлены увидеть тут своего бойфренда? - спросила Даниэль, и Галлагер резко поднял голову.
— Бойфренда?
Ее улыбка все еще была во все тридцать два.
— Да ладно, все тут уже знают, что вы встречаетесь с папой Ева Милковича.
— Что?!
Йен был уверен, что она раньше никогда даже и не замечала Ева - в конце концов, у них были целых два года разницы, поэтому вариант с тем, что это все подстроил мальчишка, отпадал сам по себе. А еще он был уверен, что сейчас очень глупо пялился на нее, в уме соображая, что же ответить, в то время как девушка сияла улыбкой ему в ответ.
— Когда у Ева неприятности, разве вы ругаете его или назначаете наказание?
— О Боже. Я не встречаюсь с Микки... мистером Милковичем.
Блять.
— Неужели? Потому что Эшли Робинсон твитнула, что видела вас двоих, выбирающих собаку вместе, десятого… — он остановил ее, пока она пыталась удержать в руках книги, чтобы достать телефон из кармана.
— У нас нет общей собаки. Мы
не встречаемся.
— Вот ведь лживая… — прошипела Даниэль, все равно вытаскивая мобильник. — А что тогда насчет ужина? Пита выставила в снапчате фотографию вас, Ева и его папы на ужине вместе. Я это ретвитнула и лайкнула в инстаграме — вы знали, что у вас двоих даже есть собственный хэштег? Это очаровательно!
Йен был бы впечатлен ее умением делать несколько вещей одновременно, если бы она не показала ему фотографию его самого и мужчины, с которым он хотел бы встречаться (но с которым на сто процентов
не встречался) из социальной сети.
— Это просто… мы как бы наткнулись друг на друга. У меня был завтрак с сестрой, а он пришел туда, чтобы забрать свою сестру с работы. Просто случайность.
Даниэль вздохнула и перестала что-то искать в своем телефоне.
— Что ж, полагаю, эта фотография все равно не компрометирующая. Отличный способ разрушить ОТП девушки.
— Я понятия не имею, что это значит.
Затем она хлопнула его по плечу.
— Забудьте. Просто помните, что я буду следить за вами в оба сегодня вечером, и не я одна. Мы должны сделать вас каноном, и мы найдем доказательства нашей правоты.
Пока Йен застрял на части с «мы», Даниэль развернулась и вышла из кабинета, оставляя учителя в замешательстве.
Когда он, наконец, опомнился, то закрыл дверь и направился прямиком к своему столу, на котором оставил телефон, чтобы найти номер Микки, который он вбил в свои контакты, когда Ев дал ему ту фотографию. Да, у Йена был его номер, хоть он так и не решился позвонить. Даже не колеблясь в этот раз, он нажал «вызов» и почувствовал острую необходимость в сигарете, пока ждал ответа Микки.
—
Микки Милкович, — донеслось до него вместе со звуками улицы — машины, ветер, шаги других людей.
— Сколько раз в месяц ты можешь наказывать своего ребенка?
—
Пардон? Это кто?
Вдруг Йен понял, что никогда не давал Микки своего номера.
— …а скольких еще мужчин ты знаешь, которые хотели бы наказать твоего сына?
Секунда молчания.
—
Галлагер? — после «ага» Йена он продолжил: —
Какого хуя он вычудил в этот раз? — на той линии послышалась какая-то возня, а затем щелчок, что означало лишь одно — Милкович уже заебался и поджег сигарету.
Йен чертовски позавидовал ему в этот момент.
— Он убедил моих студентов, что я с тобой встречаюсь.
—
Я четвертую его.
— Буквально только что я сказал одной из них, что между нами ничего нет. Надеюсь, это заставит слухи поутихнуть на какое-то время.
Он услышал смешок Микки.
—
Подожди, пока они узнают, что ты звонил мне, долбан.
— Думаю, им больше интересно, как мы будем вести себя рядом друг с другом сегодня.
Микки снова ругнулся.
—
Ну, это объясняет, почему вдруг Ев захотел, чтобы я пришел помочь украсить зал.
— Я отвечаю за сбор средств, да, — Йен вздохнул и облокотился на стол. — Значит, нам нужно прилично себя вести.
—
Звучит так, будто мне чертовски трудно не лапать тебя.
В его голосе прозвучала нотка флирта, что так нравилась Йену.
— Если бы, — он подумал об их последней встрече на парковке, где Микки не отклонил его предложение.
—
Ты единственный, кто распускает руки.
Йен подумал, что Микки тоже вспомнил о том разе.
—
Хей, я уже почти здесь. Постараюсь, чтобы не выглядело так, будто мы встречаемся или типа того. Хотя, это не так уж трудно сделать, ведь это так, — пошутил Микки, и другая мысль появилась в голове Йена.
— Можно попросить об услуге? Помнишь, как я разрешил Еву называть меня по имени? Можешь сказать ему, чтобы не делал этого сегодня? Все-таки, технически мы все еще в школе.
—
Не думаю, что он настолько тупой.
— Нет, конечно, просто ты знаешь, что у него язык без костей, а сегодня в школе будет еще один мальчишка, который втрескался в меня, так что не думаю, что все закончится хорошо.
—
Кто-то хочет своего учителя, а?
— Да, — вздохнул Йен. — Парень, которого защищал Ев, когда разбил нос тому мальчику.
—
Да? Боже. Я напишу Еву, скажу, чтобы он хорошо себя вел.
— Спасибо, — Йен встал, когда увидел голову сестры, что появилась в его дверном проеме. — Слушай, мне надо идти. Скоро увидимся, — он отключился с тягучим чувством в животе оттого, что скоро увидит Микки, и улыбнулся Фионе. – Хей, Фи!
— Прости, я что-то прервала? — спросила Фиона, заходя в кабинет с двумя пластиковыми контейнерами в руках.
Его сестры были божьим благословением.
— Не, — он положил телефон в карман и ринулся к сестре, чтобы обнять ее. Контейнеры ткнулись ему в ребра, и Фиона не смогла обнять его в ответ, но объятие все еще было отличным. — Огромное спасибо тебе за это. Ты и Дебс просто мои ангелы. Ангелы во плоти, Фи.
— Знаю, — Фиона потянулась, целуя брата в щеку, и обошла его, чтобы положить выпечку на стол.
Йен сгреб в охапку все, что выложил на столе, пока не появилась Даниэль со своим списком (кстати, он взял и его тоже), прежде чем вывести сестру в коридор, чтобы они смогли все рассортировать.
— Твой парень будет здесь? — спросила Фиона, и Йен застонал.
— У меня нет парня.
— Дружок по траху. Какая разница? Тот, что с сыном.
Йен поколебался.
— Да. Микки — и Ев — будут здесь, но это, типа, секрет, понимаешь?
Улыбка Фионы почти что ослепляла.
— Да, понимаю. Все равно будет здорово с ним встретиться. И с его сыном. Рейган все спрашивает, сможет ли она познакомиться с Евом. Думаю, ей действительно хочется старшего кузена, на кого они могли бы равняться. И она тоже считает, что ты должен привести Микки на свадьбу Дебс.
Йен шикнул на нее, но она проигнорировала. Он так и знал, что нужно было подкупить Дебби, чтобы та ничего не говорила. И вот, пожалуйста, результат — она уже успела рассказать все о паре Милковичей.
— Как он ладит с детьми? Ну, кроме своего? Потому что ты все еще молод — ты вполне можешь рассмотреть вариант усыновления.
— Боже правый, Фиона, — прервал он ее. — Мы спали вместе — Господи, да мы даже не спали технически. У нас был секс
дважды, и он ясно дал понять, что не заинтересован в отношениях.
— А ты бы хотел?
— Да. Но с Микки? Даже не знаю. То есть, да, он мне нравится и все такое. Секс отличный. Он хороший парень и отец, и Ев — отличный ребенок, и я действительно готов быть отцом…
— Так ухаживай за ним. И когда вы двое снова это сделаете, сделай так, чтобы он стал недоступен для других мужчин. Гуляй с ним по городу часами, — она остановилась и заставила брата посмотреть на нее. — Я серьезно, Йен. Возможно, ты этого не видишь, однако улыбка на твоем лице, когда Дебби рассказывала нам все о них, говорила сама за себя. Ты хочешь этого, Йен. Выложи карты на стол и посмотри, как он себя поведет.
— Он не хочет ранить сына, — сказал Йен, так и не глядя на сестру. — Он не хочет иметь дело с парнем, к которому так привязан его сын, на случай, если все сложится плохо. И я не могу винить его. Должно быть, трудно втягивать себя в отношения, зная, что в центре всего этого находится твой сын.
— Просто покажи, что его сын тебя не пугает…
— О нет, Фиона. Нет. Ев не то, что пугает, он просто ужасает меня, ладно? Этот ребенок когда-нибудь захватит мир или погибнет, пытаясь сделать это, из-за своего дерьмового сердца. И я даже не знаю, что хуже, — он слегка подтолкнул Фиону, чтобы та пошла вперед. — И поверь, ты не изменишь своего мнения о Еве, даже когда встретишь его через пару минут. Он может быть довольно напористым, если какая-то идея застряла у него в голове.
— И его идея на данный момент — заставить тебя переспать с его отцом?
— Он буквально каждый день подсаживается ко мне за ланчем, чтобы поговорить о своем отце. У него даже есть девушка, которую он игнорирует, только чтобы вбить идею мне в разум. Он ужасно напорист.
Когда вошла пара Галлагеров, десятки учеников уже собрались в зале, беседуя между собой. Йен быстро распределил их: одна пара за каждым столом, принесенных им из библиотеки, стоящих в ряд, будто он организовывал мини-отряд подростков.
Конечно, это не совсем то, как он планировал использовать свою военную подготовку, но что есть, то есть.
Им нужно было принести как можно больше столов и стульев.
Он закатал рукава и стал помогать студентам и родителям все перетаскивать, стараясь держаться как можно дальше от Джошуа и Ева, которые смотрели на него так, будто ожидали, что Галлагер сейчас автоматически подойдет к ним и поможет перенести столы через школу. Вместо того, чтобы заострять внимание на их (довольно одержимых) взглядах, Йен решил помочь девочке из его класса.
Они носились как муравьи, туда и обратно, в конце концов, возвращаясь в зал, где уже собрались родители.
Йен улыбнулся, когда увидел Микки. Он честно старался, однако ничего не мог поделать, потому что внизу живота разливалось приятное тепло, а любящий взгляд, что тот кинул на сына, лишь сделал приятное покалывание еще сильнее.
Ев поставил стол на положенное место и направился к отцу. Его руки мгновенно зарылись в волосах старшего Милковича, поправляя прическу, как он делал всегда, когда Йен и Микки находились в одной комнате, а брюнет старался увернуться.
— Это они, да? — спросила Фиона, появляясь позади Йена, и он кивнул.
— Это Микки и Евгений Милкович, — вздохнул Галлагер. — Думаю, сначала лучше поздороваюсь с остальным десятком родителей.
Он велел детям расставить столы, чтобы образовать нечто вроде ларька, прежде чем они примутся за знаки и декорации.
— И поднимайте столы и стулья, — добавил он после. — Не скребите ими по полу, а то нам придется еще и на это деньги собирать!
Йен сделал пару кругов, пока Фиона помогала студентам, здороваясь со всеми и давая родителям знать, когда нужна их помощь.
Он убедился, что провел достаточно времени с матерью Джошуа, Тарой, прежде чем, наконец, направиться в сторону Микки. Фиона была рядом с ним, и Йен помолился всем богам, чтобы девочки с их телефонами не надумали себе чего, увидев, что Микки познакомится со старшей сестрой Галлагера.
— Привет, — сказал Йен, и Ев в мгновение ока превратился в чеширского кота.
— Хей, — ответил Микки, а прическа его все еще находилась в беспорядке после улицы.
Йен должен был признаться — ему нравилось такое вот состояние его волос, но еще лучше было, если бы такой бардак у него на голове получился от рук Галлагера. От брюнета несло сигаретами, а его нос и кончики ушей были ярко-красными от сурового мороза.
— Ну так ты… э-э, пришел помочь с декорациями? — он мысленно дал себе затрещину. Нет, блять, он новый учитель ебанной информатики. Конечно, он здесь из-за декораций! — Ев сказал, что ты отлично готовишь. Может, и нам что-нибудь сварганишь?
— Я похож на долбанного повара? — поинтересовался Микки и поднял брови.
— Где-то в другой жизни.
— Да, сеточка для волос мне бы определенно пошла.
Ев позади него хмыкнул.
— Может, хотя бы она помогла бы ему держать под контролем те космы, что он называет волосами.
— А тебе не надо там постеры всякие рисовать, а? — спросил Микки, и мальчик закатил глаза, нехотя присоединяясь к группке ребят его возраста, что копошились над вырезанием цветной бумаги и изготовлением флагов.
— Не был бы моим пацаном, я бы наверняка его ненавидел.
— Ты вырастил его, — на это Микки ничего не смог сказать, переводя взгляд на Фиону. — Эм, это моя сестра Фиона. Моя другая сестра. Она тут помогает.
Микки слегка махнул рукой, вместо того, чтобы пожать руку девушки, но той было все равно. Йен мог буквально чувствовать ее восторг, пока она стояла рядом.
Его семья немного слишком охвачена идеей того, чтобы он встречался с Микки.
Они были буквально одержимы этим, точно так же, как и Ев был одержим тем, чтобы они переспали.
— Рада встрече, Микки. Дебби уже нам все про тебя рассказала.
На лице мужчины появилось нечитаемое выражение, когда он повернулся к Йену.
— Твоя семья так же плоха, как и мой сын.
— Я как раз об этом думал, — простонал Йен, и провел рукой по лицу. — Может, лучше дать им то, чего они хотят?
— Ага, конечно, — хмыкнул Микки. — Это ведь ни для кого плохо не закончится.
Вообще-то, Йен думал именно так, но решил промолчать.
— Ну так, чем можешь нам помочь, если повар из тебя никакой?
Микки пожал плечами.
— Что-нибудь с компьютерами?
Только тогда Галлагер вспомнил, что тот был веб-дизайнером.
— Вообще-то, да. Можешь сделать нам несколько бюллетеней? Только в виде таблиц, пожалуйста.
— Дай мне компьютер, и я сделаю все, что угодно.
— Отлично!
— И будет лучше, если мы не будем работать слишком близко друг к другу, ладно? — предложил Микки, и, хотя Йен не был в восторге от этой идеи, последующее объяснение все разложило по местам. — Не хочу, чтобы развели еще больше сплетен о том, что мы встречаемся или еще какое дерьмо.
— И вдруг этот вечер стал не таким уж веселым, — пробубнил Йен, и Микки улыбнулся.
— Просто принеси мне компьютер.
Проходя мимо, Галлагер увидел, как Ев подскочил к Фионе, что ругала не того студента, и слегка улыбнулся.
Эта улыбка быстро исчезла, однако, когда он заметил, что Джошуа тоже встал со своего места и последовал за учителем в коридор.
Йен слышал шаги позади себя, что становились все громче.
— Йен! Подожди!
Это заставило Галлагера замереть, чтобы мальчик смог его догнать.
— Я же говорил тебе не называть меня так, — сказал он, но мальчик лишь пожал плечами.
— Я подумал, что в этом нет ничего такого. Мы же все тут друзья, да?
— Нет, я — твой учитель, и я ясно дал понять, что не желаю, чтобы ты обращался ко мне по имени.
Джошуа надулся, однако все равно пошел дальше по коридору, туда, куда Йен и направлялся. Со вздохом, учитель последовал за ним.
— Разве ты не должен работать с остальными?
— Разве вы не должны следить за этим? — парировал Джош, и Галлагер понял, что совершенно не готов к тому, что же на уме у мальчика.
Эти два подростка расхерачат его жизнь.
— Мне нужно захватить свой ноутбук.
— Для отца Ева?
— Он делает веб-сайты. Если кто и сможет быстренько распечатать нам бюллетени, так это мистер Милкович.
— Любой может открыть Word и сделать это.
— Тогда почему бы не попросить сделать это профессионала, тем более бесплатно? — поинтересовался Йен; с этим Джошуа поспорить не мог. — Тебе лучше вернуться. Все должны поработать, если мы хотим успеть к завтрашнему дню.
Мальчик проигнорировал это и продолжил идти рядом. Они шли по тому же пути, что Йен шел с Фионой из его кабинета.
— Кто та девушка, что пришла с вами? Не похоже, чтобы у нее здесь были дети.
— Моя сестра, — признался Йен и вытащил ключи от кабинета из кармана. — Она предложила помощь, когда узнала, что я отвечаю за сбор средств.
Джошуа последовал за ним внутрь, а не остался ждать у двери, как Даниэль. Только Ев был настолько отчаян, и то, таким он стал только после первой недели совместных обедов.
— Почему вы познакомили ее только с мистером Милковичем?
Такого вопроса Галлагер не предвидел.
— Просто так получилось, — пробормотал он и отсоединил свой ноутбук. — По-моему, я просто как-то рассказал ей о том инциденте со столом. Наверное, она это запомнила.
— А обо мне вы ей рассказали?
— Я упомянул, что Ев защищал другого студента, — он старался избегать зрительного контакта с мальчиком, пока брал в руки ноутбук. — И я буду честен с тобой, Джош. Я чувствую себя не в своей тарелке, когда ты так себя ведешь со мной.
Это разозлило Джошуа.
— Не в своей тарелке, говорите? Папа Евгения Милковича — бандит. Все это знают. Почему рядом с ним вам комфортнее, чем рядом со мной?
— Потому что он не ребенок и не один из моих студентов, настаивающий, чтобы я вел себя с ним как-то по-особенному.
Джошуа скрестил руки на груди и высоко задрал голову. Вышло не очень.
— Я не ребенок.
— Но и не взрослый, — парировал Йен.
— А тогда это было бы законно? — спросил мальчик, перефразируя его слова.
Галлагер вздохнул и покачал головой.
— Когда мне было четырнадцать, я встречался с моим боссом, которому тогда было, как мне сейчас. У него была жена и два мальчика-близнеца, которые жили на втором этаже магазина, в котором он и я работали. И я думал, что был достаточно взрослым, чтобы встречаться с ним, но на самом деле это было не так. Я жалею, что был тогда с ним. Это хорошенько испоганило мне жизнь, и я не желаю такого никому, — давненько он не думал о Кэше. — И даже если бы все случилось по-другому, если бы я не прошел через все это — мне не нравятся дети. Мне не нравишься ты.
— Но вам нравится мистер Милкович.
— Он больше в моем вкусе, чем ты.
На лице паренька появилось нечистое выражение, и он вылетел из кабинета.
Йену понадобилась секунда, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок, чтобы он мог продолжить. Ночка обещала быть долгой. А может и не только она — возможно, вся четверть, если Джошуа будет продолжать так себя вести.
***
Все работали сплоченной командой, а проблемы были только от Ева с Фионой и от чертовых очков Микки.
Фиона и Ев решили сесть друг с другом, и они разговаривали настолько тихо, что Йен, даже при большом желании, не мог их расслышать. Возможно, познакомить их друг с другом было самой большой ошибкой в его жизни, однако сердце немного сжималось, когда Галлагер видел, как хорошо они ладят.
А Микки… ну, Микки тут же вытащил свои очки, когда сел за компьютер, и видеть это живьем было куда лучше, чем на фотографии, которую Ев тогда ему показал.
Правда, недовольная гримаса Джошуа немного портила картину, но он тут же был забыт, когда в Йена врезалась Даниэль, улыбаясь во все тридцать два.
— Даниэль, — вздохнул Йен, и та выглядела так, будто сейчас просто лопнет от счастья. — Что на этот раз?
— Когда вы сделали предложение? — Йен, честное слово, понятия не имел, что за чушь она несет. — Вот почему вы сказали, что не встречаетесь с мистером Милковичем? Потому что вы уже помолвлены?
— Помолвлены? Что?
— Не то чтобы он прятал свое колечко. Это же очевидно!
Йен глянул на Микки, который что-то печатал в ноутбуке, и золотой ободок кольца на безымянном пальце его левой руки просматривался отлично. Возможно, Галлагер был слишком отвлечен очками, чтобы заметить.
— Это не… я не давал ему кольцо.
Даниэль сдулась. Она выглядела, как лопнувший шарик.
— Погодите, так вы реально не с ним? — он даже не посчитал нужным отвечать. — Думаете, это значит, что вернулась мама Ева? Я не особо его знаю, однако в школе говорят, что он ее терпеть не может. Должно быть тяжко, когда твои родители сходятся, особенно если ты ненавидишь одного из них.
Проглатывая маты, готовые вылететь у него изо рта, Йен повернулся на стуле, чтобы взглянуть на Ева, но тот не выглядел обеспокоенным. Фиона как раз встала, чтобы помочь другому студенту, и Галлагер застыл.
— Иди обратно и занимайся… чем бы ты там ни занималась, — обратился он к Даниэль и пошел в сторону Ева.
Не то чтобы его интересовали Микки и его бывшая. Гораздо больше его беспокоило, как это отразится на мальчике.
— Хей, — мягко сказал Йен и сел на освободившийся стул. — Как ты тут?
— Не знаю, как вы, а лично я — гений, — хмыкнул Ев и отрезал еще кусок бумаги при помощи резака. — Оказывается, пользоваться резаком не так уж трудно.
— Нет, я про другое, — Йен заставил себя притормозить. — Твой папа носит обручальное кольцо, Ев. Как тебе перспектива снова увидеть маму на горизонте?
Мальчик чуть не уронил рукоятку, и его поведение тут же изменилось. Он весь словно сжался, когда идея воссоединения родителей дошла до него, да и вообще стал выглядеть намного младше. Вид «Я — гений» тут же пропал, за секунду.
— Я…
что?
— Ты не заметил? — спросил Йен, потянулся к рукоятке и забрал ее, чтобы Ев не поранился.
— Можете пойти и спросить у него об этом? Пожалуйста?
Cейчас перед Галлагером вновь появился тот самый измученный мальчик с больным сердцем. Та поднывающая часть его мозга, влюбленная в идею о создании семьи, сподвигла его к действиям, которые помогли бы уменьшить боль и волнение, что чувствовал Ев.
— Да. Да, конечно.
— Спасибо.
Йен встал и направился к Микки, который все еще возился с ноутбуком, с этими своими очками на носу, и Галлагер постарался как можно незаметнее приставить к нему стул и сесть рядом.
— Я думал, мы собирались держаться друг от друга подальше, чтобы твои студенты перестали сплетничать о нас, — пробубнил Микки, не отрываясь от монитора.
— А я думал, что между тобой и твоей женой все кончено.
Брюнет оторвал свой взгляд от ноутбука и повернулся к Йену.
— Ты о чем? Светлана в другой части страны.
— А на кой черт ты тогда носишь кольцо? — спросил Галлагер и кивнул на левую руку Микки. — Это расстраивает Ева.
— Серьезно, что ли? А ты взгляни на него. Спорю, маленький говнюк лыбится от уха до уха.
Йен осторожно повернулся в сторону подростка и поймал того счастливым и улыбающимся, после чего тот спохватился и снова напустил на себя вид вселенской печали.
— Вот же скот!
— Ничто так не заводит мамаш в возрасте, как одинокий папаша, помогающий своему чаду в школе, — продолжил Микки. — Я проворачивал это, когда Ев был еще в началке. Кольцо идет в ход, когда мне предстоит что-то большее, чем просто поговорить с учителями, и он это прекрасно знает.
Йен застонал и провел рукой по лицу.
— Ты шутишь? Я зарабатываю себе на жизнь, работая с детьми. Мне платят, чтобы я видел сквозь все их дерьмо. Как я мог проколоться на этом?
— Он дьявол, — пожал плечами Микки. — Я должен был отдать его в театралку еще
очень давно. Он бы уже давно получил Оскар, а мы бы были чертовски богатыми. Никаких дерьмовых общественных школ, спортзалы которых буквально разваливаются на части.
Йен проверил местность на наличие девочек с телефонами и, убедившись в их отсутствии, положил свою руку на бедро Микки, молясь всем богам, чтобы никто этого не увидел. Однако то, как брюнет подпрыгнул, скорее всего, выдало его.
— Тогда ты бы не встретил меня.
Бедро Милковича было теплым. Он поспешно убрал руку, чтобы, не дай Бог, никто не заметил, хотя предпочел бы и дальше трогать мужчину.
— Мне кажется, ты слегка переоцениваешь значение своего члена для меня, — низко сказал мужчина, но коснулся своим коленом его. — Я готов печатать.
— Это типа какой-то шифр?
В следующее мгновение Микки свел их колени вместе — и это было больше желание сделать Йену больно, чем пофлиртовать с ним.
***
Примерно через час количество студентов и родителей в зале уменьшилось почти вдвое. Все они скучковались, и родители — благослови их Боже — начали рассказывать всякие глупые истории, что вытворяли их отпрыски в детстве. Это заставило практически всех студентов стонать от смущения, но взрослые чуть ли не рыдали от смеха.
Были истории о малышах, что заползали в туалет или лизали кактус, и, конечно, куда же без рассказов о том, кто что ел и совал себе в нос — Йен сам чертовски захотел иметь собственного ребенка, чтобы испытать все это на себе. Конечно, он мог бы обойтись и без историй о больницах, ибо ему с Карлом этого хватило, но родители говорили обо всем этом с таким огоньком в глазах, и Галлагер хотел себе такой же. Он тоже хотел иметь это выражение любви и гордости на своем лице, когда рассказывал бы о своем ребенке, который сделал что-то глупое.
И никто так не сиял от любви, как Микки, когда рассказывал о Еве.
— Один раз, когда он был еще в начальной школе, Ев решил сделать себе татуировку, — начал Милкович, и если остальные дети скатывались вниз по стульям, когда их родители начинали о них рассказывать, то Ев расцвел. — Конечно, набить себе он мог только те татуировки, что видел каждый день, ну а, судя по мне, вы можете представить, что все вышло не очень. Пацан не смог написать собственное имя…
— Евгений Милкович, — подчеркнул Ев. — Не каждый ребенок может такое произнести, не говоря уже о том, чтобы написать.
— В любом случае, он не смог написать собственное имя, но без проблем написал слово «fuck», — некоторые родители усмехнулись, другие же ахнули, прикрывая раскрывшиеся рты ладонями. Щеки Йена уже стали болеть от того, насколько широко он ухмылялся, а Ев упивался вниманием, как подсолнух — солнцем. — Меня, ясен пень, вызвали в школу, и оказалось, что он написал это на всех детях несмывающимся маркером. И я говорю про руки, ноги, а одна девочка, игравшая Сейлор Мун в то время, попросила Ева нарисовать ей тиару, — Микки указал на собственный лоб. — Он написал «fuck u-up» на лбу бедной девчонки, а она понятия не имела, что это значит, однако у нас с Евом была куча проблем, а, пацан?
— Меня и на пушечный выстрел не подпускали к маркерам до конца учебного года, — похвастался Ев. — Откуда мне было знать, что слово, выбитое на коже моего папы чернилами, было плохим? Я был лишь ребенком, и мой папа являлся для меня идеалом.
— А сейчас нет? — спросила Фиона, прежде чем это сделал Йен.
— Он курит, это мерзко. А еще он ни черта не умеет готовить, и недавно я узнал, что все его татуировки скопированы с моего деда, а еще он слегка мудак, так что да, все это делает его менее идеальным.
— Следи за языком, Ев, — вздохнул Микки, и Йен увидел, как тот сознательно потирал свои костяшки пальцев.
Первая мысль Йена была о том, что это все же чертовски мило, что Микки так беспокоился о лексиконе сына, в то время как у самого было вытатуировано кое-что похуже.
— Ну так, мистер Галлагер, — пропищал Джошуа, — а у вас есть татуировки?
Он поймал взгляд Фионы и был благодарен за ее заботу, впрочем, как и всегда.
Тату была ошибкой, что он сделал годы назад, когда случился его первый приступ, и Фиона знала лучше всех, что ему все еще было неприятно вспоминать то время.
— Да, есть одна, — признался он и улыбнулся, когда челюсть Ева в удивлении раскрылась. — Но я не смогу ее показать.
— О, Боги, что? — Ев выпучил глаза, и другие студенты выглядели почти так же. Однако родители не были так впечатлены. — Мы сейчас говорим, типа, о том, что ниже пояса? Или о чем-то реально непристойном?
Галлагер засмеялся и указал на бок, туда, где была выведена татуировка на его ребрах.
— Я не смогу показать, потому что тогда мне придется снять три слоя одежды, а мне, признаться, не очень хочется.
То, как Микки облизал свои губы и глянул на то место, подсказало Йену, что он был бы совсем не прочь стянуть с него жилетку, рубашку и майку, что были на нем.
— А что это? — спросил Джошуа, больше заинтересованный в тату учителя, чем в том, чтобы дуться на него.
— Это орел, — он решил не упоминать о тату-ружье. — Я сделал ее, когда думал, что пойду в армию.
Это была лишь доля правды, но только Фиона об этом знала.
— Серьезно? Армия? Это так круто! — интерес Джошуа был совсем иным, нежели Ева, и это беспокоило учителя. — Как так получилось, что вы решили стать учителем вместо солдата?
— Это становится немного личным, нет? — спросила Фиона, и Йен был благодарен ей за это.
Он не собирался рассказывать всем родителям, что у него было психическое расстройство.
— Просто оказалось, что это не мое, — туманно ответил он, и увидел, как оба — Микки и Ев — тут же все поняли.
Боже, он влюблялся в эту семейку все больше.
— Хей, кто хочет поставить деньги на то, кто больше заработает на починку зала? — спросил Ев, тут же получая раздраженные взгляды от родителей и успешно меняя тему, заставляя других студентов разражаться предложениями.
И Микки, видимо, все понял, потому что он не отругал сына, а лишь тепло улыбнулся Йену.
***
Когда все, наконец, закончили, и настало время уходить, гимназия выглядела как самое жалкое мероприятие, которое Йен посещал; абсолютно все устали и вымотались, но дело сделано, и этого было достаточно для волонтеров и Йена.
Учитель попрощался со всеми семьями, которые торопились делать то, что они обычно делают в половину седьмого вечера в пятницу, и он был более чем благодарен, когда увидел, как Тара тащит Джошуа из зала.
Он, Фиона, Микки и Ев были единственными оставшимися в здании, которое он намеревался закрыть.
— Мне… э-э… нужно в туалет, — сказал мальчишка, когда понял, что настала идеальная возможность оставить своего отца в компании мистера Галлагера, и потянулся к руке Фионы. — Я знаю, что тебе тоже надо в туалет, тетя Фиона.
— Иисус, — застонал Микки, однако девушка лишь кинула им широченную улыбку и позволила подростку вытянуть себя в коридор. — Сказал же, что все изменится. «Тетя Фиона»? Да они уже женят нас!
— Я сказал Фионе, что ты не ищешь отношений, — вздохнул Йен и засунул руки в карманы.
Потребность дотронуться до Микки, пока они одни, была слишком велика, однако он не знал, где притаился Ев. Он бы не удивился, если бы он стоял где-нибудь за углом, шпионя за ними, как какой-нибудь маленький чудила.
Он не смог не улыбнуться, когда увидел, что руки Микки тоже были спрятаны в карманах: тайно надеялся, что мужчина тоже страдал от этой потребности.
— Должно быть, тебе придется это повторить.
— Я лучше снова займусь с тобой сексом, если честно, — пожал плечами Йен.
— Ты серьезно так флиртуешь? — спросил Микки и оглянулся туда, где скрылся Ев.
Он высунул язык и провел им по своей нижней губе, прежде чем всосать ее и начать покусывать.
— Блять, — зашипел Йен, прежде чем сумел остановить себя, глядя на рот Микки, и тот схватил его за жилетку и прислонил к стене, поворачивая их так, что, если Ев посмотрит в их сторону, то увидит лишь спину Милковича. Галлагер тут же потянулся к нему и схватил Микки за пояс джинсов, чтобы притянуть того ближе. — Ты даже не представляешь, как сильно я хотел прикоснуться к тебе, с тех пор как увидел.
— Пошел ты, мужик, — выдохнул Микки. — Ты и твоя ебанная жилетка, как у какого-нибудь профессора.
— Это тебя заводит?
Брюнет выдавил смешок.
— Я почти уверен, что это заводит любого, у кого имеются глаза.
— Ты сейчас говоришь мне, что я горяч?
— Жилетка горячая. А ты просто оказался в ней.
Йен засмеялся и потянулся к запястью мужчины, чтобы обернуть руку вокруг него. Он просто хотел прикасаться.
— Тебе лучше найти Ева. Мне надо тут все закрыть, а тебе — покормить сына.
— Думаю, единственной причиной, по которой он еще не пожаловался на голод, является то, что он увидел возможность нас свести. Вот как только мы выйдем отсюда, он тут же начнет ныть, что он голодный.
Отойти от Микки — последнее, что хотел сделать Галлагер, однако он в последний раз провел большим пальцем по пульсу на руке мужчины, сделал шаг назад и отпустил руку.
— Я позвоню тебе.
— Лучше бы тебе это сделать, — Микки подвинулся, чтобы встать позади Йена, руки снова в карманах.
Как бы Галлагер не отрицал это, но ему жутко хотелось узнать, о чем же говорили Фиона и Ев, и изменила ли она мнение мальчика насчет сводничества. Может, она даже убедила его, что, возможно, им нужно что-то большее, чем простой перепихон.
Они появились из-за угла (Фиона выглядела немного смущенной), и Ев быстренько оглядел Микки и Йена с головы до пят, будто бы отмечая, как изменилась их внешность. Может, их одежда стала помятой, или волосы были в беспорядке. Это заставило Галлагера задуматься, а действительно ли Ев был в туалете.
— Господи, ну ты и смешной, пацан, — сказал Микки, перекинув руку через плечо сына. — Как думаешь, сколько времени занимает секс?
— Заткнись, — мальчик покраснел и отвернулся от отца.
— Скажи «пока», мы уходим.
Ев помахал двум Галлагерам.
— Пока, мы уходим.
— Придурок, — услышал Йен, когда они двое развернулись и, наконец, покинули зал.
Он наблюдал, как они шутливо толкали друг друга, пока не скрылись за дверью, и, развернувшись к Фионе, увидел, как та ухмылялась от уха до уха.
— О, ты так влип, — вздохнула она и потрепала его по плечу. — Ев хороший мальчик.
— Он такой.
— Микки немного грубоват, но кажется, будто ты тоже ему нравишься.
— И это то, что ты сказала Еву, тетя Фиона?
Она посмеялась.
— Я сказала, что между вами двумя есть некая химия, и из-за нее вы не сможете переспать лишь раз, и кажется, что он согласен.
— Так что, мне ожидать еще больше обедов с Евом, где он будет детально рассказывать мне, какой же Микки замечательный, а я должен буду притворяться, что мне это не интересно?
— Да, думаю, так и будет. Ты должен пригласить Микки на свадьбу Дебби.
Йен покачал головой, несмотря на то, как сильно он бы хотел пойти туда с Милковичем, и стал закрывать школу на ночь.
