странные они, эти войны

Чихо пытался найти в себе что-нибудь гордое и себялюбивое, но вместо всего, что он мог бы чувствовать, ему досталось ощущение дна под ногами. Словно он долго нежился в ванне, заполненной тёплой водой, а потом кто-то одним грубым, резким движением спустил воду, оставив его мёрзнуть одного - вот, что Чихо чувствовал. Ресницы Хёсана трепетали во сне, вздохи были прерывистыми, а пальцы то и дело нервно сжимались, словно ему снилось что-то плохое, и Чихо невольно погладил его тыльной стороной ладони по щеке. После этого дыхание Хёсана выравнялось. На часах тикало четыре утра. Чихо откинул одеяло и, стиснув зубы, принял сидячее положение, опустил ноги на пол и упёрся в колени локтями. Опустив голову, он зарылся пальцами в волосы и с силой их сжал, оттягивая, отвлекая от режущей боли в низу спины, крепко зажмурил глаза, ловя под веками кислотные пятна, и вздохнул. Спустя пару минут он упорядочил мысли в своей голове и поднялся на ноги. Собирая свою одежду по всему полу гостиничного номера, изредка поглядывал на Хёсана, не двигающегося, со сползшим со спины покрывалом, открывающим острые выпирающие позвонки и лопатки, украшенные полосами царапин, и отчаянно желал хоть толику этого совершенно непоколебимого похуизма. Чихо казалось, что он уже не способен был даже давать себе обещания, не то что их выполнять; он невъебически устал - от Хёсана, от гражданской войны внутри себя, от собственной беспомощности и от того, как мастерски Хёсан всё это перекрывал, стоило ему только оказаться в радиусе виденья. Отключал сознание, как вырубает приличная доза снотворного. С последующим закономерным отходняком. - Возьми у меня в кошельке на такси. Чихо вздрогнул и обернулся. Хёсан лежал в том же положении, но его глаза были открыты и лениво оглядывали Чихо. - Сам доберусь, спасибо, - сказал Чихо и взял с тумбочки свой телефон. - Не выёбывайся, - посоветовал Хёсан. Откинув одеяло, он сел в кровати. - Ты вообще мог бы не сваливать сейчас. Номер проплачен до утра, и здесь предусмотрен завтрак. А у тебя в расписании ничего нет. - Вау, ты что, следишь за нашей фанбазой? - Чихо фыркнул от смеха, обернулся к зеркалу, висящему на входной двери, и поправил волосы. Выглядел он охуительно - на голове гнездо, под глазами синяки, губы все искусанные, не говоря уже про плечи без единого живого места. Переться пешком до общаги, даже не зная, в каком районе он вообще на данный момент находится, было сверхидиотским поступком. Но не более идиотским, чем взять у Хёсана деньги или вообще остаться с ним до утра. - Да брось, - Хёсан его мнения не разделял. Натянув штаны, он прошёл через всю комнату, вынуждая замереть и вытянуться по струнке, - словно решительно надвигающийся поезд, способный разъебать на куски, - и прижался к Чихо сзади, опустив руки на его бока. Дыхание Чихо мгновенно сбилось, хоть он и старался это скрыть. - Оставайся. И в этот момент, каждый раз, каждый ебучий раз, когда он пытался свалить, а Хёсан делал подобное, Чихо понимал - если он согласится, потом подняться со дна будет в миллионы раз сложнее. Он проигрывал уже тогда, когда позволял Хёсану утащить себя к нему домой, к нему в студию или в очередной отель, а в эти мгновения просто кричал всем своим видом - давай. Добей. И Хёсан, повернув его голову к себе и целуя искусанные губы, издевательски нежно и ласково, добивал. - Идём, - сказал Хёсан и перехватил его запястье, утягивая к кровати. Чихо отдал бы многое, чтобы суметь воспротивиться, - но у него ничего не было.