Последнее пари

      Джилл шла довольно быстро и не оглядывалась. С трудом поспевающий за ней Карлос опасался, что она вот-вот угодит в засаду. Но стоило ему открыть рот, чтобы попросить женщину убавить шаг, как вдруг она сама остановилась. Латинос растерялся и уткнулся в ее спину.       — Тс-с-с, — тихонько произнесла Валентайн и указала влево. Рядом с испачканной кровью скамейкой пятился и мотал головой облезлый ротвейлер. Похоже, он пытался достать из-под скамейки труп мужчины или по крайней мере оторвать ему руку.       — Собака? Я справлюсь одной ле… — храбро начал Оливейра. Но в ту же секунду Джилл прижала к его рту ладонь, а потом еще и наступила на ногу. Затем женщина с опаской повернула голову и убедилась, что чуткий слух подвел зомби-пса. Он все так же боролся с неподатливым трупом, не замечая ничего вокруг себя. Потому и умер, как только пуля ударила ему в голову, попав чуть ниже правого уха.       — Вау! — Когда Валентайн отпустила Карлоса, он поспешил выразить свое восхищение. — Потрясно убиваешь собак!       — Сомнительный комплимент, — поморщилась Джилл.       — Извини — должно быть, я не в форме, — смутился латинос. — Обычно девочки тают, когда слышат мой волшебный голос.       — Пока что я закипаю, а не таю. И ты мне только мешаешь!       — Ну вот! — сокрушенно произнес Карлос. — Я-то думал, мы все разрулили! Еще там, в трамвайчике.       — Упертый солдафон навязал мне компанию силой, — напомнила Джилл. — Уж прости, что не добавила тебя после этого в список лучших друзей!       — Я…       — Помалкивай, «амбрелловец»! Бесишь!       Оливейра прикусил язык и молчал до самой заправки. Но не от обиды. Он хотел любой ценой расположить к себе Валентайн и пытался придумать, как это сделать. Помня о предыдущей оплошности, латинос старался идти потише и не обгонять спутницу.       Джилл двигалась все медленнее. Всего в двадцати метрах от нее горели неоновые буквы, складывающиеся в надпись «Стагла». Вся улица перед заправкой была забита брошенными машинами, словно наполнить бензобак до краев захотелось половине города. Автомобили стояли хаотично, местами полностью перекрывали проходы. Оценивающая обстановку Джилл долго изучала эту автосвалку и не догадывалась, что сама стояла объектом наблюдения. Догнавшая их с Карлосом Тростинка притаилась за телефонной будкой и приближаться пока не собиралась.       Все взвесив, Валентайн уверенно поднялась на багажник зеленого седана и жестом приказала латиносу идти за ней. Сотрудница STARS не стала протискиваться между машин еще и потому, что под ними любили прятаться зомби. Избежать их нападения было бы сложно. Но никакой мертвяк не сумел бы незаметно выпрямиться и достать человека на крыше машины.       Доскакав по автомобилям до заправки, Карлос и Джилл быстро обнаружили, что не могут попасть в здание. Вход блокировали опущенные ставни. Валентайн заприметила на стене металлическую ручку и начала с усилием крутить ее, поднимая преграду… а потом вспомнила, что за ней стоит какой-никакой, но все-таки мужчина. Промолвив: «Сделай доброе дело», Джилл отошла в сторону, а Оливейра с радостью занял ее место.       Ставни приподнимались после каждого оборота, но всего на пару дюймов. Кроме того, Карлоса напрягал скрип, который издавала ржавая ручка. Латинос даже испугался, что она сломается. Хорошо же он будет тогда выглядеть в глазах напарницы! Однако судьба сжалилась над мужчиной, и он поднял ставни без приключений.       Внутри заправка была небольшой — всего две комнаты, которые даже дверь не разделяла. Осмотрев хорошо освещенный зал, Джилл заглянула в полумрак соседнего помещения. Им оказалась мастерская, в центре которой стояла машина с открытым капотом. На полках было разложено множество запчастей, но женщина только слегка скользнула по ним взглядом. Среди деталей не было ничего похожего на провода и предохранители. Зато масла хватало — оно растеклось отвратительной лужей по всей мастерской, и Джилл пришлось постараться, чтобы не запачкать обувь.       У Валентайн оставалось два пути: или соскребать добычу с пола, или попытать счастья с прочным шкафом в зале. В нем стояли какие-то канистры, но до них еще нужно было добраться. С удивлением посмотрев на «кодовый» замок с буквами вместо цифр, женщина почесала затылок и стала перебирать комбинации, утешая себя тем, что код всего-навсего четырехзначный. Но именно в этот момент Карлосу, который вроде как сторожил входную дверь, приспичило поболтать.       — Ты все-таки зря дуешься, — миролюбивым тоном сказал он. — Мы — одна команда и обязаны держаться вместе.       — Что значит «обязаны»? — мрачно спросила Валентайн.       — Смотри… С одной стороны, живые люди, с другой — зомбари. Монстры злые, тупые и хотят всех съесть, а мы — разумные добряки! Все ведь элементарно!       Оливейра сам удивился, насколько просто и складно прозвучали его объяснения. Но Джилл эта простота, граничащая с примитивизмом, абсолютна не понравилась.       — Теперь послушай, как я вижу ситуацию! — резко заявила женщина. — Есть нормальные люди, есть зомби… А есть третий лагерь — прихлебатели «Амбреллы». Они берут нормальных людей, делают из них зомби и устраивают эпидемии ради своих дьявольских целей. По факту, эти лжецы в одной команде с мертвяками, и порядочные люди должны их истреблять. Это просто вопрос выживания, — Джилл для выразительности выделила голосом слово «просто», а потом вернулась к взлому шкафа.       — Я не такой! — запротестовал латинос. — Ты меня — именно меня — хоть раз поймала на лжи?       — Ты при мне соврал Ди Эю. Это считается?       Такого Карлос точно не ожидал:       — Когда?!       — Во время допроса, естественно. Ты подписался сотрудничать с «Эхом», но не сдал им своих друзей из «Амбреллы». Одного — седого такого — я прекрасно помню!       С этими словами Валентайн ткнула, не глядя, пальцами в кнопки и округлила глаза, услышав веселое попискивание замка. Пока она вытаскивала из открывшегося шкафа канистру, Карлос перебирал в памяти детали разговора с командиром «Эха». Наконец, мужчина неуверенно признался:       — А ведь правда. Я ни слова не сказал о Николае. Забыл, — добавил он, потупив взор.       Джилл закинула канистру на стойку и внимательно посмотрела на спутника:       — Почему же ты забыл своего товарища? Подозревал, что он не одобрит союз с этими спецназовцами? Или точно знал, что он замешан в темных делишках?       — Ничего я не знал! — отбивался Карлос. Потом он смущенно произнес: — Но ты права — глупо получилось. Я непременно все расскажу капитану… потом.       — Когда потом? Твой Николай ни о чем не догадывается и может в любую минуту вернуться к трамваю. Чтобы проведать Михаила, к примеру. А там его встретят вояки, у которых зуб на «амбрелловцев»! Хорошо, если они просто повздорят… Вдруг начнется перестрелка?       Побледневший Оливейра за голову схватился:       — Капец! Что ж я наделал-то? Немедленно побегу наружу и свяжусь с Ди Эем!       — Секунду… На! — Джилл протянула ему канистру. — Хватай наш улов, а потом беги! Мне бы хотелось…       — Мрррраах! — неожиданно послышалось из мастерской.       Женщина опешила — она не сомневалась, что на заправке нет монстров. Тем не менее, из-под машины выползал самый настоящий мертвяк в грязной одежде. Карлос замер, и Джилл уже собиралась крикнуть, что у них нет времени на возню с одиноким зомби, неспособным никому навредить. Но то ли покойник был невероятно зловредным, то ли поразительно невезучим… В любом случае он попытался встать, цепляясь за стену, и сдуру ухватился за кабель. Тот моментально оборвался, ударил мертвеца током и упал с ним на пол, весело рассыпая искры… А электричество и горючие смеси, как известно — взрывоопасная компания.       — Здесь все сгорит к чертовой матери! — заорал Оливейра, кидаясь к выходу.       Джилл выразилась проще и всего одним словом. Оно звучало почти как «Капец» латиноса, но было гораздо экспрессивнее и на одну букву длиннее.

***

      Тростинка была собой недовольна. И ей даже думать не хотелось, каким недовольным будет Ди Эй, когда выслушает доклад разведчицы. Но что поделать, если у женщины для него не было ни плохих, ни хороших новостей? Во-первых, Тростинка настигла Валентайн и Оливейру слишком поздно. Потом снова замешкалась, ожидая, пока напарники подойдут поближе к заправке. Открывая ставни, Джилл и Карлос ни о чем интересном не болтали, а подслушивать их внутри самого здания было куда сложнее. Окон нет, стены довольно толстые, дверь прозрачная, и латинос стоял напротив нее. И как в такой ситуации выкручиваться бедной разведчице? Заходить на заправку с будничным видом, садиться в углу с журнальчиком и бормотать: «Говорите-говорите — вы мне не мешаете»?       «Заполучить бы костюм-хамелеон, как в кино, — мечтала Тростинка. — С ним я была бы неуловима».       Впрочем, женщина все равно должна была что-то разнюхать, чтобы доклад потом не состоял из единственной фразы: «Да ничего интересного!» За неимением других вариантов разведчица прижималась к стене и пыталась услышать как можно больше. В основном, доносились шум и возгласы на повышенных тонах. По-видимому, Джилл с Карлосом копошились внутри заправки и собачились для развлечения. Шум никак не складывался в целостные предложения, а кроме того Тростинку озадачило одно таинственное слово. То ли «накаляй», то ли «не копай». Гадая, что это за шифр такой, разведчица вся обратилась в слух и смогла разобрать последнюю реплику Карлоса. Правда, сказал он совсем не то, что хотелось бы услышать Тростинке:       — Здесь все сгорит к чертовой матери!       Женщина шарахнулась в сторону. У нее только что возникли серьезные проблемы. Напарникам-пироманам нужно было всего лишь убраться подальше от загоревшегося здания. У разведчицы была еще и дополнительная задача: убраться так, чтобы ее ни в коем случае не засекли. Быстро прикинув, что Валентайн и Оливейра побегут либо через пробку, либо в противоположном направлении, Тростинка нашла еще один путь к отступлению. Чересчур нестандартный, чтобы выбрать его второпях.       Заскочив на сваленные в переулке картонные коробки, разведчица перепрыгнула на пожарную лестницу и проворно полезла наверх. За ее спиной отчетливо запахло горящей резиной и маслом. Женщина поднажала, подбадривая себя тем, что на крыше будет проще и безопаснее. Когда она была на самом верху, нога внезапно соскользнула, но Тростинка мертвой хваткой вцепилась в перекладину, удержалась и смогла дотянуться до края крыши.       Между тем заправка разгоралась и очень быстро. Черный дым валил столбом, внутри здания что-то хлопало и вспыхивало. Джилл и Карлос давно убежали, ухитрившись рвануть в разные стороны. Им и в голову не пришло, что за ними кто-то следил. Они улепетывали, а ограбленная ими заправка неумолимо превращалась в бомбу. Не такого уж замедленного действия, если учесть, сколько на ней (и вокруг нее) было горючих материалов.       Взрыв вышел оглушительным и выглядел так, словно на этот квартал Раккун-сити сбросили авиабомбу. Улицу залил огонь, машины закувыркались, превращаясь в горящие каркасы, светящиеся буквы «Стагла» полопались от жара и взвились в воздух. За ними ввысь устремились и другие обломки, подкинутые взрывом. Через несколько секунд летающие куски металла и кирпича предсказуемо стали падать на землю. Но не только на нее — железный дождь прошелся по крышам окрестных домов. Тростинка была, как на ладони, и пыталась защитить голову, подняв над ней рюкзак. Однако один кусок железа с издевательской точностью угодил в цель. Воткнулся он в толстую ткань, а не в женскую голову, но разведчица после мощного толчка не удержалась, опустила руки… и оказалась нокаутирована собственным тяжелым рюкзаком.       Незадачливую Тростинку могло бы утешить только одно — зомби на крышах не пасутся.

***

      Валентайн не стала долго рассуждать. Она просто врубила максимальную скорость и понеслась по забитой автомобилями улочке. Женщина перескакивала преграды с грацией молодой козочки, не замечая, что из-под некоторых машин в самом деле тянутся гнилые руки. В себя она пришла только после того, как стих угрожающий грохот за спиной. Улицу наполнил ровный и монотонный треск всепожирающего пламени, но оно уже практически не угрожало Джилл.       Тогда-то женщина и заметила пропажу. Убегая, она не прихватила с собой канистру и Карлоса (сотрудница STARS затруднялась сказать, о чем жалеет сильнее). Несколько раз прокричав имя латиноса, Валентайн все же вспомнила о достижениях прогресса и стала звать его с помощью рации.       — Джилл, я тут! — откликнулся после пятого возгласа Оливейра.       — Где? Я не вижу тебя!       — Нас разделило это море огня. Не переживай — масло при мне! — Карлос как будто прочел мысли Валентайн.       — Хоть что-то, — вздохнула женщина. — Ты можешь оттуда добраться до трамвая?       — Не знаю пока. Надо попробовать.       — Пробуй. Там и встретимся. До скорого!       Счастливая развязка не очень-то развеселила Джилл. Возвращаясь знакомой дорогой, Валентайн размышляла, почему в Раккун-сити даже будничный поход на заправку оборачивается катастрофой, и кто виноват в этом свинстве. Сотрудница STARS морщилась, ворчала и вперед практически не смотрела. Когда в том же месте, где был убит пес, ее подкараулила невысокая азиатка в знакомой черной форме, Джилл не испугалась, а только вполголоса выматерилась. Будто в собачью мину наступила. Про себя женщина отметила, что черная полоса в ее жизни и не думает заканчиваться.       — Бросай все на землю! — распоряжалась Эрудитка, целясь в Джилл. — Или я выстрелю!       — Вообще-то было бы умнее пропустить меня вперед, — безразличным тоном ответила Валентайн, снимая сумку и отбрасывая ее вместе с пистолетом, — а затем ударить в спину. В школе ассассинов этому не учат?       Джилл запнулась, перехватив странный взгляд японки. Убийца из «Амбреллы» шумно вдохнула воздух и против воли облизнулась, пожирая глазами ноги выжившей… и то, что повыше.       — Джи-и-илл Валента-а-айн, — произнесла ученая нараспев. — Ты и представить не можешь, как я тебя хочу!       — Меня все хотят убить, — неверно поняла японку Валентайн. — Это давно не новость. Скажи что-нибудь оригинальное, амбрелловская крыса!       И Эрудитка сказала. Заявила такое, что не каждая нормальная женщина сможет сразу переварить:       — Ничего ты не понимаешь, Джилл. Я хочу твое тело, — с придыханием заявила Эрудитка. — Нет, не просто хочу — страстно желаю! Я давно влюблена в твое прекрасное лицо, великолепные бедра, роскошный бюст. А как твои формы сочетаются с узкой талией… М-м-м! Я от восхищения вот-вот заговорю стихами!       — Ты совсем чеканутая? — только и смогла спросить Валентайн. Ей начинало казаться, что она забрела из сероватой полосы в чернильно-черный край тотальной непрухи.       — Зачем же грубить? У меня самые серьезные намерения!       — Серьезные? Стой-стой, погоди… Тебе от меня нужен… секс? — Джилл все еще надеялась, что они с японкой просто говорят на разных языках.       — Так и есть. Смелее, Джилл! Я — не самый плохой вариант! Большинство «амбрелловцев» реально хочет твоей смерти. Например, Берта. На редкость примитивное и кровожадное животное! Берта не станет нежно щекотать язычком твой клитор. Она из тех, кто отрезает клитор и тебе же его скармливает! А уж какие интересные вещи она делает с женскими титьками, орудуя ножом…       — Чего… ты… хочешь? — практически по слогам произнесла Валентайн, чувствуя, что больше не может слушать этот бред.       — Осуществить свои эротические фантазии, разумеется. Сегодня ночью ты станешь моей, Джилл! Я даже встану перед тобой на колени… чтобы было удобнее зарыться лицом в мокрое влагалище, наслаждаться твоим вкусом, запахом, стонами… Ты будешь выкрикивать мое имя так, что распугаешь всю нежить в городе! — Ученая опять облизнулась. — А потом я тебя, возможно, отпущу, — солгала она напоследок.       — Есть другие варианты? — У Джилл было лицо человека, который в один присест слопал мешок лимонов.       — Могу прострелить тебе ноги, — предложила японка. — Больно, но помогает эротично извиваться в грязи. Однако если хочешь решить все миром, начни со стриптиза.       — Стриптиза?       — Это когда медленно и красиво снимают всю одежду вплоть до белья, — растолковала ей, как маленькой, ученая. — Давай же, Джилл — я вся горю! Могу раздеть тебя своими руками, но не обещаю, что буду ласковой!       Только после этих слов сотрудница STARS поняла: намерения у японки очень даже серьезные. Речь не идет о какой-то там игре, издевке, попытке усыпить бдительность. Джилл взял на мушку не профессионал, вроде Лупо, а неадекватная лесбиянка, у которой шарики за ролики заехали. Впрочем, спорить с сумасшедшими опасно — это любой врач подтвердит. Если японка требует стриптиз, надо исполнить ее желание. А уже потом, когда она истечет слюной и забудет обо всем, придет время устроить ей хорошую взбучку.       Сомнения остались позади, однако Джилл никогда раньше не танцевала стриптиз. По сути, женщина была одинаково далека и от обычных танцев, и от эротических. Ей повезло с фигурой, но она никогда не стремилась никого соблазнить, охмурить, околдовать своими формами. Даже если Валентайн и раздевалась на глазах интересного ей мужчины, то делала это буднично, без песен и плясок.       К счастью, Джилл видела пару фильмов со сценами стриптиза и надеялась, что ей хватит таких «познаний». Прежде всего она напомнила себе, что танцовщицы никуда не спешат и не сдирают одежду так, будто под ней копошатся муравьи-людоеды. Джилл лукаво подмигнула японке, надеясь, что получилось эротично, и медленно подошла к фонарному столбу. Прильнув к нему, как к шесту, женщина медленно развязала рукава белого свитера и сняла его со своей талии. Покрутив свитер в воздухе и швырнув его на ограду, Валентайн оттопырила попу, чтобы трусики немного выглядывали из-под мини-юбки. В этот момент Эрудитка тихо охнула. Не опуская пушку, она потянулась второй рукой к поясу, будто хотела залезть к себе в штаны, но отдернула ее, словно обожглась. Тем не менее, Джилл заметила эту выходку и поняла, что делает все правильно.       Посылая извращенке воздушный поцелуй, Валентайн на глазок прикинула расстояние между ними. Нужно было сделать всего десять не очень больших шагов. Каждое движение будет усиливать подозрительность посланницы «Амбреллы», поэтому ее следовало буквально глушить «стрип-бомбардировкой».       Девять шагов.       Женщина пустила в ход главное оружие — свои груди. Она приподнимала их и ласкала обеими руками, чувствуя, как разогревается тело. Кроме них, грудь защищал только светлый топ — Джилл сегодня не надела бюстгальтер. Но, опять же, не потому, что планировала завлекать симпатичных парней и злобных лесбиянок из «Амбреллы». Просто симпатичный топ не сочетался с торчащими со всех сторон лямками.       Восемь шагов.       Джилл развернулась к Эрудитке спиной и, отпустив груди, хлопнула себя ладонью по попе. Движение было быстрым и лишенным изящной плавности, но зато эффектным. Японка осталась довольна и подпустила женщину еще чуть ближе.       Семь шагов.       Ученой не терпелось рассмотреть обнаженную задницу Валентайн, но та опять подняла руки. Топ очень неохотно расставался с телом красавицы и как будто цеплялся за соски. Через мгновение Джилл осталась голой по пояс, но, продолжая дразнить Эрудитку, повернулась вполоборота и целомудренно прикрыла бюст.       Шесть шагов.       Целомудрия хватило ненадолго — после очередного осторожного шажка женщина убрала руку и выставила свои прелести напоказ. Эрудитка раскраснелась от нахлынувших на нее чувств и выругалась на японском. Ей ужасно захотелось ринуться вперед, закопаться в эти прелестные розовые холмы, никогда не выпускать их. И заодно оторвать Валентайн руки, чтобы она больше не могла прятать такое сокровище.       Пять шагов.       Джилл опустилась на дорожку, присмотрев камень почище. Усевшись лицом к Эрудитке, она раскинула ноги, насколько позволяла ее юбка. Еще один верный ход: только такое зрелище и могло заставить японку на время забыть о груди Валентайн. Словно загипнотизированная, она пялилась на промежность Джилл и готова была смириться даже с тем, как медленно добыча снимает обувь, поочередно сгибая свои ноги. Забывшись, ученая упустила момент, когда полуголая Валентайн подползла вплотную, выпрямилась и сама положила ее руку на свое бедро.       — Кажется, молнию заело, — тихо промолвила Джилл. — Не поможешь мне?       — Непременно! — с радостью поддержала игру японка.       Молния, конечно же, была в полном порядке — Эрудитка расстегнула ее одним движением. Ученая уже во всех красках представляла, как дразнящая юбка спадет и позволит зубами стянуть с красотки белье, однако ее отрезвила боль в запястье. Джилл схватила противницу за плечо и вывернула руку с пистолетом. Теперь он был направлен точно в голову японки.       — У-у-ух! — выдохнула Эрудитка. — А вот это не по плану. Совсем не по плану! — повторила она, когда дуло пистолета уперлось ей в лоб. — Я даже не успела вручить тебе особый кляп!       — Лучше бы ты сама его носила, — буркнула Джилл. — Много болтаешь!       — Ты же не станешь убивать меня сра… — попыталась остановить ее ученая. Однако сотрудница STARS не слушала — она уже давила на палец противницы, который все еще лежал на спусковом крючке.       Развязка казалась неизбежной. Эрудитка должна была застрелиться из собственного оружия, пав жертвой невнимательности и губительных страстей. Но она в очередной раз соврала, когда заявила, что события развиваются не по ее плану.       — Осечка? — удивилась Валентайн, когда пистолет издевательски щелкнул, отказываясь стрелять в убийцу из «Амбреллы».       — Ой! Какая я дура! — воскликнула японка. — Угрожала тебе разряженным пистолетом! От глупости и помереть недолго, не так ли? — спросила она уже с откровенной угрозой в голосе.       Эрудитка дала Джилл возможность проявить себя, но сейчас настало время для иного шоу. Первая атака — если это можно так назвать — пришлась на лоно Валентайн. Пальцы японки, крепко стиснувшие его через трусики, не причинили особого вреда, но заставили Джилл понервничать. Застонав от грубого натиска, женщина потеряла концентрацию, а ученая этого и добивалась. Высвободив правую руку, она шарахнула Валентайн прикладом пистолета по лбу.       Вот эту боль не назвал бы приятной даже самый отъявленный мазохист. Пока Джилл качалась и боролась с головокружением, Эрудитка вела себя достаточно странно. У нее было море возможностей травмировать или убить сотрудницу STARS, однако она «вооружилась» самым неподходящим в этой ситуации предметом. И Джилл закричала от неподдельного изумления, когда рот начало раздирать нечто холодное и округлое, а ремешки защемили ее волосы.       Спустя пару секунд крик угас, уступив место неразборчивым стонам. Отпрыгнув от сумасшедшей японки, Джилл молниеносно ощупала резиновую сферу, торчащую между губ, и впивающиеся в щеки ремни. Валентайн казалась самой себе лошадью, на которую надели уздечку. Ощущение стыда и дискомфорта было настолько мощным, что женщина забыла обо всем и решила немедленно избавиться от отвратительного шара, пока ей не попытались связать руки. Ее пальцы прошлись по волосам в поискам места, где сходятся ремни, но наткнулись на что-то маленькое и холодное. Загадочный предмет болтался и весело позвякивал, скрепляя конструкцию воедино и отбивая все атаки женщины.       — Модифицированная версия — с миниатюрным замочком. Плотно сидит на голове и не снимается. Здорово, правда? — издевалась Эрудитка. Пока Валентайн бесновалась, ученая успела прибрать к рукам ее снаряжение и заканчивала проверять чужой пистолет. Сумка Джилл уже висела на ветке ближайшего дерева.       — Ммрр! Ммрнф! Ммммммм! — выкрикивала Валентайн, указывая на кляп.       — Что-что? Хочешь, чтоб я сняла его? — предположила японка. — Черта с два! Мои рабыни не разговаривают! И одежду не носят. Вы с этой игрушкой будете неразлучны до самого конца. Впрочем, это не страшно, — поспешила добавить она, — конец ближе, чем ты думаешь.       В этот момент ученая поняла: Валентайн дошла до точки кипения и больше не может рассуждать трезво. Иными словами, не способна на новые уловки и неожиданные выходки. Опытную Джилл охватила слепая ярость, и японка почувствовала себя хозяйкой положения. Ей захотелось превзойти и растоптать жертву в борьбе, не применяя оружие.       Когда низкорослая Эрудитка еще только тренировалась перед вступлением в отряд «Волчья стая», инструктор по рукопашному бою дал ей очень ценный совет. Он сказал: «Не бойся врага, который выше тебя. Просто повали высокого, и он станет длинным». «А потом с ним можно будет делать, что угодно», — мысленно дополнила эту мудрость японка. Она уже прикидывала, на какой прием поймать свою жертву, как вдруг та сама растянулась на дорожке. Присмотревшись, ученая от души рассмеялась: Валентайн ухитрилась запутаться в расстегнутой мини-юбке, которая сползла с бедер в самый неподходящий момент.       Однако Джилл оправилась от падения очень быстро. Японка готовилась пнуть женщину, но та успела перехватить направленную в живот ногу. Теперь уже Валентайн удалось повалить и оседлать Эрудитку. Ученая сдавленно вскрикнула, когда в ее шею вцепились не по-женски сильные руки Валентайн. Попытки раздраконить жертву вышли Эрудитке боком — сейчас гнев подстегивал Джилл, и она вполне могла убить противницу в припадке ярости. Чтобы хоть как-то спастись, ученая переключилась на менее крепкие участки тела Валентайн, которые болтались в пределах досягаемости.       — Мнрм! — изумилась сотрудница STARS, когда Эрудитка схватила ее за груди и зверски вывернула соски. От неожиданности она ослабила хватку.       — Скажи «Му-у-у!» — хрипло потребовала ученая. Она дергала груди, тянула их к земле и давила на соски с такой силой, словно хотела оторвать.       — Ммммммррррррррррррмм! — заверещала от адской боли Валентайн. Она уже не могла сопротивляться и отпустила японку. После этого Джилл выпрямилась и прижала руки к грудям. Она попробовала удержать ученую, сдавив ее бока бедрами, рассчитывала, что соперница не сразу оправится после удушения. К сожалению, ей не хватало рук, чтобы прикрыть все уязвимые места.       — Пусти меня к себе, рабыня! — потребовала Эрудитка, подавшись вперед. Бесцеремонно оттянув трусы Джилл, она буквально вонзила два пальца в ее влагалище. Ошарашенная вероломным вторжением женщина мычала, жмурилась и отчаянно дергала бедрами, будто ее посадили на кол. Эрудитка резким движением выдернула пальцы, пока жертва их не сломала, а потом воспользовалась шансом и стряхнула стонущую Валентайн.       Оказавшись сверху, ученая применила еще один крайне подлый прием. Сев на грудь Джилл и заодно придавив руки, она сама стала душить соперницу… но по-другому. Валентайн взвизгнула, когда ладонь Эрудитки легла на ее лицо и нежно зажала нос. Японка поймала жертву на выдохе, и теперь Джилл неистово трясла головой и пыталась раскрыть рот еще шире, надеясь впустить в него хоть немного воздуха. Однако Эрудитка и ее подлый кляп были неумолимы, и вскоре Валентайн стало трудно различать лицо убийцы. Мешали темные пятна, мельтешащие перед глазами.       Наслаждаясь перекошенным лицом строптивой красотки, японка чуть не пропустила момент, когда следовало убрать руку с носа. Посиневшая Джилл успела попрощаться с жизнью и практически подавилась внезапно ворвавшимся в легкие воздухом. Женщина валялась на земле и даже не могла толком отдышаться из-за заткнутого рта. Она со свистом втягивала воздух, ее грудь вздымалась часто и неровно.       Пока Валентайн приходила в себя, Эрудитка без лишней спешки взяла нейлоновые чулки, найденные в новом убежище, и тщательно связала ее запястья. Потом переместилась повыше, приматывая руки к туловищу. Измотанная Джилл не сопротивлялась — только всхлипнула, когда вокруг нее обернулась черная веревка, передавившая груди. Нужно было бороться, срочно искать какой-то выход из положения… но на ум пришла только одна мысль:       «Теперь понятно, кто убил Йоко. Знакомый почерк».       — Что ты со мной творишь, Джилл? Это такое искушение! — простонала Эрудитка. Она связала бедра женщины и сейчас увлеченно поглаживала их. — Но я не животное! — практически вскрикнула ученая. — Не хочу трахать тебя под открытым небом! Пойдем же! В моем новом убежище тепло, уютно и есть удобный диванчик.       Потратив на очередной трофей веревку и три пары чулок (ну и, конечно же, кляп, который сыграл в поимке чуть ли не ключевую роль), Эрудитка, наконец, осталась довольна результатом. Деликатно подтолкнув Джилл пистолетом в спину, она заставила ее семенить в нужном направлении. Валентайн двигалась с трудом, однако японка считала, что ей приходится еще хуже. Медленно тащиться следом, пялиться добыче в спину… Черт, да кому нужна эта спина, когда совсем рядом качаются при ходьбе роскошные ягодицы?! Ученая опасалась, что с минуты на минуту сорвется, завалит женщину своей мечты на какую-нибудь клумбу и отымеет большой палкой.

***

      Медику «Эха 6» неоднократно приходилось сидеть у кровати больного. Но ждать его пробуждения с определенной опаской и готовиться стрелять на поражение… Для Харлея это было в новинку. Однако бывший байкер быстро учился. Оставшись с укушенным Михаилом наедине, он первым делом отсел подальше и начал пристально следить за задремавшим русским.       Но вскоре Виктор проснулся. И даже не для того, чтобы вцепиться зубами в чью-то руку. Русский наемник медленно и нерешительно ворочался, но выглядел бодрее, чем раньше.       — Что? А, это опять ты, — узнал он лысого медика. — Где все?       — Разошлись, — пояснил Харлей. — Ищут разные хитрые фиговины, чтоб мы уехали отсюда с ветерком! — Заметив непонимание в глазах раненного, медик чертыхнулся: — Черт, ты все прослушал? Ау! Жизнь проспишь! У нас эвакуация на носу!       — Нас всех… вытащат? — Михаил ощутимо напрягся. — И меня тоже?       — Кэп сказал нам брать всех. А ты против? Еще не все достопримечательности посмотрел?       — Но я же… Меня укусили! Вы знаете, как мне помочь?       — Вообще без понятия, — откровенно заявил Харлей. — Я от вампиризмов… тьфу, зомбиризмов не лечу. Даже наш вирусолог Шона ни черта в этом не понимает! А ведь хвастался, что в два счета разберется с возбудителем заразы!       — Тогда зачем… тащить меня вместе со всеми?       — На опыты тебя сдать, — выдал первое, что пришло на ум, медик. — Когда ищешь лекарство, нужно с чего-то начинать. Вот и будут тебя изучать умные дяди!       — Или я успею превратиться раньше и всех перекусаю, — предостерег его русский.       Харлей неопределенно качнул головой. Пару секунд назад он уловил непонятное шебуршание, которое шло снизу. Медик, прищурившись, смотрел на пол вагона, но его внимание привлек громкий стон Михаила.       — У-у-у-ух! — Виктор скорчился на сидении, обхватив живот. — Больно!       — Обезболивающее? — моментально предложил Харлей, подняв голову.       — Не трать… Оно как мертвому припарки.       — Мертвому? — Переспросив, лысый тут же заржал: — Черт, да тебе не так уж и плохо! Умирающие не хохмят!       — Это обнадеживает, — кисло улыбнулся Михаил. Он посидел еще три минуты, держась за живот, а затем осторожно произнес: — Вроде бы отпустило. Мы не могли бы… выйти на улицу?       — Отлить хочешь? — хмыкнул лысый.       — Нет. Здесь душно. Хочу воздуха глотнуть…       Немного поразмыслив, Харлей не нашел причин для отказа, но предупредил Михаила:       — Далеко не пойдем. Поторчим пару минут на станции и сразу домой. Идет?       — Угу.       Соскучившийся по свежему воздуху русский не смог встать сам, хотя очень старался. Харлей со вздохом приподнял раненого и взвалил себе на плечо. На другое плечо бывший байкер закинул автомат, а на пояс повесил гранату, после чего решил, что готов к вечернему моциону. А чтобы Михаил не заскучал по пути к выходу, Харлей развлекал его, напевая не совсем пристойную песню о веселой девице с фермы.       Увы, прогулка не задалась с самого начала. И это еще мягко сказано.       Распахнув дверь, Харлей очень внимательно осмотрелся по сторонам, проверяя, не бредет ли в их сторону очередной зомби. О доносящихся снизу звуках он успел позабыть, поэтому храбро спустился по ступенькам, поддерживая Михаила. В этот миг из-под днища трамвая открывался прекрасный вид на ноги медика.       Не успев ступить на землю, Харлей начал падать. Даже его гневный рев и забористая ругань не заглушали треск автоматной очереди. Коварная Берта — «коллега» лысого медика — с самого начала поняла, что проще ждать врагов снаружи, чем лезть к ним в трамвай. Теперь она не могла скрыть довольную улыбку, ведь ей удалось прострелить колени и голени обоим мужчинам.       Когда жертвы завопили от боли и неожиданности, немка испытала настоящий кайф. Она по опыту знала, что даже Самый Крепкий в Мире Орешек будет рыдать и звать мамочку, если его серьезно покалечит прилетевшая из ниоткуда очередь. Один мужчина просто барахтался в своей крови, будто полностью потерял ориентацию. Второй, с лысой макушкой, перевернулся на бок и потянулся за автоматом, соскользнувшим с плеча. Его рука пыталась зацепить ремень, потом медленно подтягивала за него оружие… Слишком медленно. Берта уже выбралась из-под трамвая, сделала два широких шага и ударила тесаком сверху вниз, словно топором палача. Мачете не сумел одним махом перерубить толстую шею мужчины, но погрузился в нее почти наполовину и заскрипел, встретившись с позвонками. Лысый издал жуткий булькающий звук, словно внутри него закипела вся кровь, и обмяк. Его взгляд застыл на автомате. Таком убийственном… и таком бесполезном.       — Слабак, — резюмировала Берта, с трудом выдергивая тесак из шеи Харлея и поднимая с земли автомат. — Теперь пообщаемся со вторым.       Отряхнув лезвие, медик «Волчьей стаи» неспешно обошла труп и приблизилась к Михаилу, так и не успевшему никуда уползти. Тот уже взял себя в руки и готовился умереть с достоинством. Он смотрел на Берту снизу вверх, не выказывая страха.       — Готов молить о пощаде? — Немка провела направленным вниз ножом по воздуху и слегка опустила его, словно маятник.       — Зачем мне это?       Вопрос изумил женщину своей неуместностью:       — Потому что я палач. Мачете не рубит тебя на части, как свинью, только потому, что мне хочется поговорить. Итак… Назови себя!       — Михаил Виктор, — ответил ей мужчина. — Хотя какое это теперь имеет значение?       — Имеет, имеет, — произнесла Берта, вынимая камеру. — Михаил Виктор, значит… А! — Внезапно сообразив, она громко расхохоталась. — Так ты, получается, русиш швайн! Вот так поворот!       — Немецкая сучка, — негромко сделал свой вывод Михаил. — Мало мы вас в середине века пороли…       — Что ты там бормочешь, падаль?       — Я вижу на тебе наши знаки, — Виктор ткнул пальцем в эмблему «Амбреллы» на униформе женщины. — Выходит, всё правда… До последнего слова.       — Кому какое дело до знаков? Вы все для меня мясо!       Раненый боец очень вяло реагировал на смертельную угрозу с мачете наперевес. Он и без того не чувствовал себя живым. Но сейчас Михаил своими глазами увидел, с какими безумцами служил в одной корпорации, и испытал чувство глубокой обиды. Умереть, веря в свои идеалы, было бы гораздо приятнее.       — Соберись — я снимаю! — Берта со своей камерой настойчиво привлекала внимание раненого. — Итак, дамы, поздравьте меня — я вас натянула! — Свою речь она начала с откровенного хвастовства. — Я отлично провела на охоте время и добралась до последней жертвы. Его зовут Михаил, он русский и вот-вот начнет визжать, как поросенок! Главное убийство надо хорошо обставить, не так ли?       Виктор не выдержал и хрипло рассмеялся:       — Кому ты угрожаешь, пугало огородное? Думаешь, мне страшно? Сраные зомбаки ЕЛИ меня! Сейчас с нетерпением ждут, когда я присоединюсь к ним. И ты хочешь напугать меня ножичком? Тупица…       Медик «Волчьей стаи» печально усмехнулась, закончив снимать:       — Ты такой же смертник, как и мы. Презерватив, который «Амбрелла» выкинула после использования. Вирус… он давит на меня изнутри, — пожаловалась женщина. — Скоро одолеет — я это чувствую. Но что делать?       — Перережь себе глотку здесь и сейчас, — хмуро предложил Михаил.       — Успеется, — Берта встала над Виктором, широко расставив ноги. — Меня все еще мучает жажда, русиш швайн. Хочу твоей крови!       — Раз так… — прошептал утомленный Михаил.       Оставалось еще несколько секунд до того рокового мига, когда сверху упадет мачете. Не так уж и много — Харлею этих секунд не хватило. Однако у русского был план, и он неслучайно лег так, чтобы заслонить большую часть покойника. Сейчас он взял гранату, которую незаметно снял с пояса Харлея, поднял ее, наслаждаясь выпученными глазами немки, и из последних сил вырвал чеку.       Михаил Виктор видел много фильмов о Великой Отечественной и всегда восхищался умирающими солдатами, которые взрывали себя в окружении фашистов. Он не мог себе представить более красивой и достойной смерти.       — Передай привет Гитлеру!       Берта взвыла от ярости. Понимая, что не успевает, она попробовала отбежать от безумного русского, но из-за неудачной позы запнулась о его левую ногу и покатилась кубарем. Подскочив, она бездумно кинулась вперед, судорожно сжимая рукоять мачете. Но короткая заминка уже все погубила. Граната сдетонировала в руках Михаила, а ударная волна и россыпь осколков метнулись за немкой, нанося жестокий удар в спину…       Так закончилась кровавая охота Берты. Поучительный финал для всех, кто пытается делить шкуру неубитого медведя.       Промежуточные итоги: Берта — 5 (вне игры), Эрудитка — 3, Лупо — 3.