***
Удивительные дела творились к северу от церкви Святого Михаила. Сначала беда приключилась в Раккунской больнице — там прогремел взрыв. Окна и двери исторгали из себя потоки пламени, пока верхние этажи не осели и не превратили здание в горящий курган. Одновременно в памятник и в погребальный костер. За этим последовало не менее удивительное происшествие. В переулке за часовней появилась дрожащая и вызывающе сексуальная дама, одетая очень легко. Она едва переставляла ноги в обтягивающих брюках — их связали в области бедер, оставив лодыжки свободными. Полная грудь, стянутая бюстгальтером, часто вздымалась и опускалась — как и руки, связанные спереди. Женщина горбилась, словно на спину давил невидимый груз, периодически задирала голову и, печально глядя вдаль голубыми глазами, издавала стон о помощи. Крик у нее не получался из-за кляпа, который представлял собой кусок материи с завязанным посередине узелком. Связанная женщина топталась рядом с мусорным контейнером и стонала минуты три. На аппетитное зрелище среагировал ходячий мертвец — обрюзгший немолодой мужчина. Его пустые глаза бессмысленно таращились вперед, ничего не выражая, но прыти у него внезапно прибавилось. Как будто мертвое тело подстегнул голод неизвестной природы. Женщина сгорбилась сильнее, шумно дыша через нос, просунула связанные руки между бедер… и нащупала там зажатый пистолет. Зомби по инерции двигался дальше, не осознавая, что попался, а хитрая «жертва» уже подпустила его на идеальную дистанцию. Выстрел тоже был на пятерку: глупый монстр отшатнулся и упал на спину, уставившись в небо третьим глазом во лбу. В дырке от пули было столько же выразительности и эмоций, сколько в его настоящих глазах. Джилл самодовольно улыбнулась, и с впивающимися в ткань зубами это смотрелось по меньшей мере странно. С ее лица пропали любые намеки на страх и тревогу. С интересом натуралиста, который впервые посетил неизведанный уголок планеты, она рассматривала улочки, прилегающие к часовне и раздолбанной больнице. Буквально сутки назад Валентайн изучала Раккун, как театр военных действий. Мысленно планировала маневры, разыскивала места хранения припасов, определяла потенциальные укрепленные точки, дыры в обороне и — куда ж без этого? — пути отхода. Сейчас ее интересовали иные элементы окружения и другие возможности. Не тактические. Вот припаркована неплохая бежевая «Ауди». Казалось, что катастрофы последних дней обошли ее стороной. Садись за руль и езжай! До первой баррикады, которая иногда достигает четырех метров в высоту, но езжай! Впрочем, Валентайн не собиралась ехать. Она к автомобилю примерялась. Представляла свое чувственное, влажное от пота тело на капоте «Ауди». Просто так на скользком не удержишься, но на помощь придут веревки для ног, прикрученные к бамперу, и для рук, пропущенные через салон. Или несчастную женщину могли закрыть в багажнике — вместительном на вид, но все равно тесноватом для взрослого и не очень хрупкого человека. А еще сотрудница STARS могла бы просунуть голову и руки в окно автомобиля (снаружи или изнутри — без разницы), позволить их прищемить поднявшимся стеклом и ощутить беззащитность своих тылов, которыми овладевает ненасытный хищник… Вот за решетчатой оградой растет раскидистое дерево. Так и просится, чтобы к нему тщательно привязали пленную красавицу. Хорошим штрихом была бы веревка, перекинутая через толстую ветку и удерживающая одну ногу в воздухе, полусогнутой. Нужно только перелезть через забор… Но к чему лишние сложности? Чем плох сам забор? Пропущенные сквозь прутья веревки обвивают стонущую женщину, притягивая к дразняще холодному металлу, пока ей овладевает ненасытный хищник… Взгляд налево — на догорающие руины — не прибавил вдохновения. Лучше смотреть на синюю дверь в доме неподалеку. Заперта на висячий замок. Что за ней? Сотая по счету комната, полная грязи, вони и сломанных вещей, которые бесполезны для выживших? Или что получше? Например, широкий стол… крепкий стул… или просторный шкаф? Вдруг там логово ненасытного хищника, которому надоело овладевать самим собой? Предполагаемые опасности Джилл воспринимала с трепетом и воодушевлением. Желание все испробовать доминировало над голосом рассудка. Она и так начала с простейшей, детской забавы: порвала найденную скатерть на полоски, сделала себе из них кляп и слабо затянутые веревочки, а потом поковыляла на улицу — притворяться жертвой. Поначалу женщина давила в себе хихиканье, которое больше подошло бы мультяшному вероломному злодею, а не сотруднице STARS. Но затем представление захватило Джилл, а когда показался голодный монстр, она в самом деле завелась от игры в беспомощность. Какой там страх? Он не посмел напомнить о себе! Персональный зубастый кошмар Валентайн превратился в хорошо прожаренный стейк, а больше ей было нечего опасаться. Она успешно выучила все трюки Раккун-сити и чувствовала себя бессмертной. Джилл успела немного погрустить, что рядом нет Карлоса, и играть приходится в одиночестве. Затем подумала, что он, к сожалению, не дозрел и продолжит нудить с новой силой. Потом зябко поежилась и вспомнила о тесноватом бронежилете напарника. Носить его на голое тело оказалось неудобно и неприятно. Лучше уж в одном бюстгальтере… А пока Валентайн думала обо всех этих важнейших вещах, на нее вдруг налетела долговязая женщина с рыжеватыми волосами. По сути, свалилась, как снег на голову. — Ну-ка, что у нас тут? — ошарашенная Джилл уронила пистолет на землю, когда ее, по-прежнему «связанную и с кляпом» затащили обратно в переулок. — Дева в беде! Обожаю внезапные сюжетные повороты! Они ярче выходят, когда к ним нет предпосылок! Сотрудница STARS рефлекторно дернулась, стараясь освободиться от достаточно сильных рук незнакомки. Но незнакомки ли? В манере речи бесцеремонной дамочки, одетой в какие-то безвкусные полубрюки-полушорты и сетчатую майку поверх лифчика, было что-то узнаваемое. Когда она повернула к Джилл нахально ухмыляющееся лицо с горящими глазами, Валентайн признала Элис. Вот уж действительно «женщина-загадка». Такая загадочная, что фамилию не получилось выбить ни из базы данных, ни из нее самой. Чуть больше недели назад эта чокнутая, задержанная «за нарушение общественного порядка, создание аварийной ситуации на дороге и непристойное поведение», подняла на уши половину полицейского участка. Проходя по коридорам, она рвала глотку, громко выкрикивая, что побывала в горах Арклея и сразилась там с ожившими мертвецами. Надо ли говорить, что Джилл Валентайн, у которой буксовало расследование, не могла проигнорировать такую выдающуюся персону? Тем более что шеф Айронс менялся в лице, слыша об Элис, и запрещал сотрудникам STARS лезть не в свое дело. Однако Джилл была настойчива, договорилась с приятелями и смогла полчаса посидеть в следственном изоляторе, напротив задержанной. Увы… По долгу службы женщине часто приходилось тянуть пустышку и переживать разочарования. Но в тот день она прямо-таки слышала, как издевательски ржут высшие силы. Ничто не предвещало беды: задержанная сначала говорила быстро и сбивчиво, но «близко к тексту». С замиранием сердца Джилл записывала за ней и помечала важные пункты: особняк в лесу, укрытая под ним лаборатория, восставший из мертвых персонал, доберманы-мутанты… Все сходилось тютелька в тютельку! И вдруг история рассыпалась! Словно Элис начинала лепить снеговика, а потом без предупреждения разбросала его и принялась возводить крепость. В ее рассказе появлялись фантастические сущности типа сошедшего с ума суперкомпьютера, который общался с визитерами в образе маленькой девочки, а потом крошил их лазерами. Когда Джилл запуталась и попробовала вернуть собеседницу в нужное русло, вскрылись совсем неожиданные подробности. Элис, почти не слушая полицейскую, восторженно вещала о режиссерах, продюсерах, декорациях, спецэффектах и прочей голливудской лабуде. Себя она считала ни много ни мало главной героиней кинофраншизы о зомби, которая только набирает обороты. Горе-актриса что-то лопотала о неизбежной пандемии в самом городе, которая «сыграет роль в сиквеле», но Джилл тогда не придала этому значения. При всей своей антипатии к шефу Айронсу Валентайн с ним согласилась: Элис шариков в голове не хватало, и ее следовало поместить в сумасшедший дом. Потом сотрудница STARS разгребала другие дела, проверяла более интересные зацепки и попросту забыла о ненормальной. То ли «актриса» успешно свинтила из психушки, то ли на нее забили, а затем выпустили из изолятора, когда началось нашествие мертвецов… Уже не важно. Просто все покатилось в тартарары, и за очередным безумцем не уследили. Теперь Элис разгуливает на свободе… и, похоже, недурно себя чувствует в кавардаке Раккун-сити. — Умммф! — Джилл попыталась заговорить с женщиной, но та сжала ее щеки. — Помолчи, душечка — сейчас моя реплика! Идем со мной, если хочешь жить! Только я знаю, как надо! Верь в меня! Я спасу от корпорации то немногое, что останется от мира! Э-э… Блин! — неожиданно Элис сбилась и мотнула головой. — Я не помню слова дословно! Смысл реплики примерно таков! Пускай при монтаже отрежут ненужное. — Пфтой! (Постой!) — Не надо ничего объяснять — я сама проницательность! — Элис все нахваливала себя. — Тебя поймали и скрутили эти мракобесы — спецназовцы корпорации! Скрутили, надо сказать, фигово. Как любители, — она наморщила нос, присматриваясь к веревкам, которая Джилл небрежно намотала на запястья. Собственно, так и было задумано, но «актриса» упорно не въезжала в ситуацию. — Продюсеру следовало не жмотиться и нанять консультанта-риггера! Ну где нормальный узел? Нельзя было сделать хотя бы так?! Элис крепко взяла Джилл за руки, нащупала концы ткани и потянула так, что Валентайн стало больно. Усилив давление на кисти, она пропустила полоску между руками и закрутила ее двойным узлом. А Джилл даже не дала «актрисе» по морде за такое обращение. Ее тянули в противоположные стороны две мысли. Одна орала: «Отвали от меня, ненормальная!», другая ликующе вопила: «Ура, играем! Мечты сбываются! Только не спугни!» Мысль об игре слишком долго овладевала мозгом Валентайн, чтобы сейчас отступить. Поэтому сотрудница STARS ограничилась тем, что подвигала запястьями — руки хоть и остались впереди, но толку от них стало меньше — и потянулась ко рту, желая снять кляп и сказать пару слов. Но Элис была из той неприятной породы людей, которые треплются без остановки и не позволяют себя перебивать. Для таких болтунов человек с кляпом — настоящая находка. Более того, Элис сама начала кое-что вспоминать, приглядываясь к Джилл: — А я ведь тебя знаю. Точно-точно! Нет, не имя! Мне плевать на имена второстепенных персонажей! Я сидела в кутузке, а ты притащилась и спрашивала меня о зомби. Да — о зомби в особняке! Сумасшедшая радостно взмахнула руками, но тут же пресекла вторую попытку Джилл дотянуться до губ. Она еще не закончила: — Я все выложила! А ты набычилась и ушла прочь. Впрочем, я не обиделась. Роль у вас, скептиков, такая дурацкая! Да-да! Предупреждай вас, не предупреждай — все равно поступите по-своему! Поэтому скептиков в фильме ужасов съедают рано! Затем она отстранилась и осмотрела Джилл сверху донизу, словно впервые видела. — Но тебя не съели! Даже не куснули, — «актриса» говорила это таким тоном, будто делала великое открытие. — Да ты везучая! И без одежды смотришься лучше! — Элис очень круто сменила тему. — Завлекаешь своими дойками мужскую аудиторию? Тебя поэтому не пришили в начале фильма? «Актриса» прижала Валентайн спиной к двери и уделила внимание ее слабо прикрытому бюсту. Джилл замычала и покрылась мурашками, когда Элис обнажила левое полушарие и зажала на пару секунд сосок между пальцами. Он был твердый и дерзко выпирал через ткань. — Душечка… Ты та еще штучка! — Валентайн услышала в интонации Элис восхищение. — Как здорово показываешь возбуждение! Большой опыт, а? — все так же не дожидаясь ответов, ненормальная погладила Джилл по бедрам и плавно перешла к тугим ягодицам. Элис перестала следить за руками, но открывшая для себя новые формы удовольствия Джилл не сопротивлялась. Она таяла от прикосновений, как мороженое на солнцепеке, и чувствовала, как дрожат ноги. Фантазии о «хищнике» на глазах превращались в реальность, и у сотрудницы STARS от предвкушения отключался разум. Ей даже показалось, что Элис (не такая уж и раздражающая, если узнать поближе!) слишком долго тянет. Тогда Джилл сама опустила голову ей на плечо и потерлась соединенными руками о ее живот, не зная пока, куда их передвинуть: вниз или вверх. — О-о! Тебя пленила моя аура избранности? — томным голосом произнесла Элис. — Ммм… Ммммф! — постанывала Джилл. Она уткнулась в лицо Элис и дала ей провести горячим языком по своим губам. — Ничего не поделать! Такова судьба яркой личности! Избранную героиню любят все без исключения! И пол здесь не помеха! Элис, наконец, вошла во вкус и поцеловала грудь Валентайн. Джилл застонала от удовольствия и зажмурилась. Если б «актриса» использовала свой язык в правильных целях, а не для болтовни, ей бы цены не было! — Хочешь побыть со мной подольше? Сотрудница STARS так часто кивала, что чуть не ударила «актрису» в подбородок. Однако Элис имела в виду вовсе не то, на что рассчитывала одурманенная Джилл: — Поговорю с продюсером и кастинг-директором. Тогда с тобой заключат контракт на следующие фильмы и продлят сюжетную линию! У нас будет долгая и врезающаяся в память история любви! Романом мужчины и женщины давно уже никого не удивишь! А две женщины — это новаторство, прогресс, вызов, плевок в морды консерваторов! Престарелые педики и феминистки вручат нам «Оскара»! — Мрм! Ммфмн! — выразила недовольство Джилл. Ей хотелось упиваться своей беспомощностью и прикосновениями самоуверенной женщины, а не слушать белиберду. Но у Элис были другие, обескураживающие планы. Она вдруг дотянулась до двери, открыла ее и втолкнула в комнату опешившую Валентайн. Оказавшись вместе с партнершей в галерее часовни, которая была украшена тремя статуями и тремя картинами с циферблатами часов, Элис доходчиво объяснила, что ждет их дуэт дальше: — Ты со мной не пойдешь, душечка. Будешь дожидаться в этом безвкусном музейчике! Видишь ли — порой я приношу несчастья! Пока спасаю мир, статисты вокруг меня помирают направо и налево. Но нам ведь этого не нужно, да? Ты обязана уцелеть. А потом… Потом может случиться что угодно. Никогда не читаю сценарий до конца! Так интереснее! К тому же проще изобразить изумление, потрясение и шок от сюрпризов! Возмущенная ее черствостью Джилл пыталась стоять на своем и даже гневно подпрыгнула на месте. Тогда Элис подтолкнула ее, уронив на ковер, и проворковала, что о сексапильной статистке надо позаботиться, чтобы не поранилась. В вещах «актрисы», как по заказу, нашлись носки, которые отправились в раскрытый рот Валентайн, и бинт, несколько раз обернутый вокруг головы. Хорошо еще, что не кляп-паук, зажимы для сосков или парочка вибраторов! От плохого кино можно ожидать роялей в кустах.***
Лидер «Волчьей стаи» легко поспевала за своим русским спутником и пару раз даже забегала вперед. Она не до конца привыкла к тому, что у нее ясная голова и нет тяжести в движениях. Они с Зиновьевым шли за его добычей, которую наемник назвал странным восточным словом «habar». Лупо полагала, что ее спутник затолкал награбленное добро в самый темный угол самого недосягаемого подвала. Но вместо этого мужчина вывел их на широкую улицу (до эпидемии — проспект, ныне — кладбище из перемешанных, вгрызающихся друг в друга битых автомобилей). Они немного поплутали по лабиринту из пришедших в негодность машин и сделали остановку у грязно-синего фургона, который вылетел на тротуар и перевернулся набок. Задние дверцы у него были приоткрыты, однако Николай к ним не кинулся и Лупо тоже не пустил. Подняв руку в предостерегающем жесте, он присел на корточки, что-то нашел и, удовлетворенно хмыкнув, начал делать круговые движения рукой. Как будто что-то отвязывал или отвинчивал. — Бомбочки. Чтобы любопытные не лазили, — бросил он, не поворачиваясь к Лупо. — Тут иногда бродят твари без мозгов. Они не смотрят, куда ставят ноги, — усмехнулась женщина. — Не боишься потерять весь хэ-бэр в один момент? — Либо мое, либо ничье. Таков главный принцип, — размеренно объяснял свое отношение к вещам Николай. Снимать растяжку он не прекратил. — Если кто-то уйдет с хабаром и невредимым, мое ранимое сердце может не выдержать! Покряхтев еще немного, он справился с ловушками и расстегнул молнию на сумке. Николай собирался убрать в нее гранаты и проволоку, но ему мешало нечто звенящее. Коротко выругавшись, русский запустил в сумку руку и достал бутылку из темного стекла. На донышке еще что-то плескалось, но Николай после недолгих колебаний вздохнул и размахнулся. Бутылка со звоном разбилась о мятое крыло подвернувшейся машины. Наблюдавшая за этой сценой Мать-Волчица нахмурила брови. У нее только что появилось прозаическое объяснение всем странностям русского наемника, его веселью и вызывающему оптимизму. — Ты пьешь на работе? — спросила она без обиняков. В ответ Зиновьев опять напомнил о своем подвиге и косвенно подтвердил догадку: — Я исцелил безнадежного пациента. Такое грех не отметить! Ты не согласна? — Мы находимся в смертельной опасности. Ежесекундно, — веско заявила Лупо, стараясь не добавлять в голос нотки неприязни. — На нас может напасть кто угодно и практически с любого направления. Вооружен в нашей группе только ты. И что же? Ты сознательно себя ослабляешь, замедляешь реакции и разум, притупляешь восприятие… — Мамуля, завязывай! — Зиновьев отмахнулся рукой, в которой зажал гранату. Спохватившись, он убрал опасный предмет в сумку. — Эти правила не для нас писаны! Я ведь русский! Vodka, ikra и medved с balalaika! — провозгласил он с карикатурным акцентом. — Ты без необходимости риску… — Всего пара глотков! — огрызнулся Николай, теряя терпение. — Я здоров и всегда готов! Как pioner! Усекла? Упертый наемник стоял на своем, и Лупо перестала его пилить. Поняла, что ничего, кроме грубостей в свой адрес, не услышит. Николай же, убедившись, что конфликт исчерпан, на минуту скрылся в кузове фургона. Вернулся он довольным и с распухшим от добычи рюкзаком. — Тебе все это нужно? Не тяжело тащить? — не выдержала Мать-Волчица. — Хочешь понести за меня? — заинтересовался Николай. — Это твое добро! Как можно его доверить почти незнакомому человеку? — выкрутилась Лупо. — Смекаешь! — мужчина довольно улыбнулся. Просунув руки в лямки, он собрался уходить. — Теперь у меня и трофеи, и большой куш. Мы кратчайшим путем отправимся на завод. А к ужину уже встретимся с друзьями. Лупо сделала шаг за ним, но остановилась и напряглась: — О каких друзьях идет речь? — Друзьях под красно-белым зонтом. Ну, «Амбрелла»… Ты вечно норовишь забыть! Когда ушло недоверие, и проклюнулась робкая надежда на счастливый финал, Лупо просто радовалась, что будет жить. Как и где жить, женщина пока не задумывалась. Она расслабилась и доверчиво развесила уши, слушая русского весельчака. Однако ненавистное слово «Амбрелла» привело ее в чувство. — «Большой куш» — это я. Ты намерен продать меня, так? — Лупо посмотрела по сторонам, выбирая направление для бегства. Удастся ли отнять пушку наемника, если прыгнуть на него сейчас? — Aga! — Николай признался ей без стеснения. — По-моему, отличная идея. Для нас обоих. — Обоих? — возмутилась Мать-Волчица. — Корпорация бросила мой отряд! Оставила загибаться от вируса! А теперь вдруг встретит с цветами? — «Бросила отряд»… — передразнил ее Зиновьев. — У «Амбреллы» наемников, как собак нерезаных. Наблюдателей поменьше, но мы и умеем побольше, — добавил русский, не позволив женщине спросить о его собственном будущем. — Зато ты — единственная в своем роде! Заболела Т-вирусом и koni ne dvinula! Тобой точно заинтересуются. Может, даже больше, чем самим антидотом. — Они меня… — женщина не успела закончить. — …Тебя будут холить, лелеять и исследовать. Трижды в день или чуть чаще, — оптимистично продолжил Николай. — Как золотая клетка, но с безупречно белыми стенами и смотровым окном. Прикинь, как здорово! Можно не работать до конца жизни и сидеть на всем готовом! Почти досрочная пенсия! Лупо задумалась. В издевательских словах русского точно был смысл. Пожертвовать специальным отрядом, потом выкупить последнего выжившего члена и закрыть его в лаборатории, изучая, как диковинную зверушку? Звучит очень «по-амбрелловски» и вписывается в парадигму этих самодовольных ублюдков. «Ты будешь жить. Ты освободишься от власти Города», — внутренний голос мягко советовал все взвесить. Благодаря ему лидер «Волчьей стаи» раздумала бросаться на Зиновьева… прямо сейчас. Вместо этого она упрямо сказала: — Я больше не хочу сотрудничать с «Амбреллой». Подонки слишком далеко зашли. Видишь, что они сделали с Раккун-сити? — Я замечал что-то неладное, — ехидно отозвался Николай. — Корпорация превратила эту дыру в помойку. — А представь, что начнется, если они сделают вакцину? Защитят избранных и приговорят остальных! — воскликнула Мать-Волчица. Николай хладнокровно кивнул: — Наш мир станет грязным, холодным и опустевшим. Как типичная российская glubinka, но с ходячими трупаками. Мне плевать, если честно, — неожиданно признался он. — Люди, вроде меня, останутся в цене и продолжат служить «Амбрелле». Зиновьев отошел на пару шагов, прислонился к углу дома и без видимой причины положил правую руку на ножны. Будто прочитал мысли Лупо, которая опять подумывала прыгнуть на наемника. — Мерзко, — пробурчала Лупо. — Все это мерзко. Не хочу играть в игры корпорации… — Я не защищаю корпорацию или свои взгляды, — спокойно произнес русский. — Я предлагаю напрячь извилины и подключить логику. Вот выбралась ты из Раккуна… Твои действия? — Побегу! — не раздумывая, ответила женщина. — Выберусь из штата, потом свалю на другой континент! Затеряюсь в Европе! «Амбрелла» не всесильна! — Пока еще нет, — хмыкнул Николай, — но ей хватит силенок, чтобы найти тебя и грохнуть. Герой-одиночка водит за нос Систему, чтобы в конце поставить ее rakom… Такое возможно только в Голливуде! — Ты называл меня единственной и очень ценной, — лишившись уверенности, Лупо по инерции сопротивлялась. — Мое тело — мой козырь! Я могу найти на него других покупателей! Зиновьев громко хрюкнул, а Мать-Волчица не поняла, что сморозила второпях. — Удачи в поисках… покупателей, — улыбнулся Николай, когда перестал хихикать. — Поверь моему опыту: нелегко отыскать надежных, которые не поимеют и не выкинут. Еще потребуются деньги, билеты, фальшивые документы… Есть связи, чтобы все это добыть? Пока Лупо напряженно думала, русский обрушил на нее новый удар. Тяжелейший. — Кто-то что-то болтал о семье, к которой нужно вернуться… Было такое? Лидер «Волчьей стаи» покрылась гусиной кожей. Губы задрожали. — Я должна… защитить своих детей, — прошептала она. — Защитишь, если сдашься, — заверил ее русский. — Корпорация не тронет их. Или даже обеспечит сытое будущее, если поторгуешься! А вот если ты пустишься в бега, о малышах живо вспомнят! Или потащишь их в зубах с собой? Тогда точно не уйдешь! Мать-Волчица понурила голову. В этих словах, помимо смысла, была железная беспощадная логика. Своими доводами наемник перекрыл женщине все обходные пути. Оставил одну дорогу — в объятия изуверов, облаченных в белые халаты. — Меня будут использовать… — заныла Лупо. Однако она остановилась, когда взгляд русского стал холодным, а лицо — суровым. Он сейчас не веселился, а терзал ее своими острыми, зазубренными словами: — Когда было иначе? Ты состояла в «Волчьей стае». Пачкалась грязью и кровью, пока члены совета директоров потирали чистые ручонки, сидя в светлых кабинетах. Затем подружка задурила тебе голову, и ты бегала по городу, как бешеная зверюга, кидаясь на каждого встречного. Потом вторая uzkoglazaya заставила тебя месить govno в канализации и спустила в унитаз, как только натешилась. — Хватит… — Не хватит — мы подошли к самому интересному! — отрезал Николай. — Я сразу предупредил, что не работаю за спасибо! Ты пойдешь со мной и будешь делать все, что я велю! Не из благодарности, а чтобы выжить. И ты не воткнешь мне нож в спину, даже если захочешь. Без меня у тебя нет никакого будущего. Подохнешь среди зомбаков! Полюбовавшись расстроенным лицом Лупо, Зиновьев добавил: — Ты же не умеешь управлять вертолетом? — Нет, — Мать-Волчица и не пыталась блефовать. — Вот! — Николай удовлетворенно кивнул. — Уже две веские причины во всем меня слушаться! Диалог становился все более тягостным. Но русский потерял к нему интерес, когда услышал неожиданный шум справа от себя. Будто что-то свалилось. Николай переглянулся с насторожившейся Лупо, приложил палец к губам и медленно указал пальцем на магазин сувениров. Шум донесся из него. И оттуда же послышалось невнятное мычание. Жестами и мимикой Зиновьев приказал спутнице не сходить с места. Объемистый рюкзак после пары секунд сомнений он пристроил возле колеса фургона, но с сумкой не расстался и повесил ее на плечо. Взяв автомат на изготовку, он крадучись пробрался в магазин. Отсутствовал наемник не долго — заскучать без него Лупо не успела. Секунд сорок спустя до нее долетело интернациональное непечатное слово, а еще через полминуты в дверях появился недовольный Николай. Отвечая на невысказанный вопрос, он проворчал: — Всего лишь безмозглый зомби. Опрокинул вешалку со шмотьем и сам же под ней застрял. Я думал, нас кто-то подслушивает. Например… А, неважно, — начав говорить, он внезапно сам раздумал делиться секретами. — Кто-то что-то болтал о том, что не оставляет живых врагов… Было такое? — подавленная Лупо хотела если не уколоть, то ущипнуть русского. Такое действительно было, однако Зиновьев не смутился: — Какие там враги! Пара мошек… Если что, возьму на себя обоих. Пошли уже!***
Карлос Оливейра сглупил. Просто облажался, если не подбирать щадящие слова. Все складывалось в его пользу: слоняясь по окрестностям и громко называя это «разведкой», он сначала услышал взрыв, а потом заметил своего двуличного камрада Зиновьева. Сам русский его не заметил (уже двойное везение). Юркнув в сувенирную лавку, Карлос притаился за напольной вешалкой и целым рядом футболок со скалящимся енотом. Николай шел в его сторону и о чем-то разговаривал с женщиной, которую латинос не узнавал по голосу. При удаче беспечный Зиновьев мог сболтнуть что-то важное и выдать свои коварные планы. А в том, что планы у русского есть, и они коварны, Оливейра ни минуты не сомневался. Разговор у Николая с женщиной (по имени ее так и не назвали) вышел длинный, скачущий с темы на тему и не сказать чтобы дружеский. Треть услышанного Оливейра просто не понял, вторую треть составлял плоский юморок русского выпивохи, но оставшаяся треть представляла интерес. С заводом, вертолетом и побегом все понятно изначально — без игры в шпиона. То, что Николай слушал радиоэфир и придумал, как обставить «спасителей», можно было сообразить и раньше. Достаточно логики и знания его психологии. А вот неизвестная женщина добавила в общую картину новые штрихи. Карлос посчитал ее очередным наблюдателем, ожидал, что русский опять выстрелит и дальше пойдет один, но все оказалось сложнее. Пока Карлос и Джилл, уединившись, разрабатывали лечебные БДСМ-методики, Зиновьев, оказывается, занимался важными делами. Латинос был близок к провалу, поскольку не успел обследовать лавку. Пока он прислушивался к словам наемника, к нему молча и упорно полз безногий зомби. Мертвец, наверное, уже не надеялся, что к нему в магазин заглянет завтрак. Почуяв усиливающийся смрад, Карлос обернулся, когда зомби уже нацелился на его пятку. Прибить чудовище тихо не получилось, и латинос машинально сбросил на него вешалку, которая, конечно, пошумела от души. Потом он все же проявил находчивость, перемахнул через стойку и проскользнул в незапертую дверь, разминувшись с Николаем. В другом помещении нашлось окно под потолком, через которое Карлос кое-как протиснулся на свободу. Латинос поспешил обратно в часовню, к Джилл. Он не смог бы внятно ответить, почему бежал, как трус. Если верить тому разговору, женщина не представляла опасности. Можно было устроить дуэль с русским и, возможно, выйти победителем… но пока Оливейра не отбежал на безопасное расстояние, эта мысль не пришла ему в голову. А завалить Николая надо! Как минимум потому, что он первый в очереди на эвакуацию из Раккуна и ясно дал понять, что не потерпит конкурентов. И женщину из «Волчьей стаи» — того самого отряда, в котором служила насильница Эрудитка — тоже важно прикончить! Не для того, чтобы насолить меркантильному наемнику, а чтобы не появилось никакой вакцины от Т-вируса! Последствия ее создания Николай разжевал до состояния манной каши. Плоды вышедших из-под контроля экспериментов должны и дальше томиться в Раккуне. Нельзя развязывать корпорации руки, чтобы она заражала другие города по всему миру! Карлосу хотелось поскорее поделиться с Джилл своими соображениями. Открыв заднюю дверь часовни, он успел отметить, что ненужные вещи у входа стоят не на тех местах, а потом свернул за угол и застыл. Расстеленный на ковру ковер был свернут трубочкой и подозрительно дергался, напоминая гусеницу. Мужчина несколько раз моргнул, чтобы прогнать наваждение, но оно не исчезло и развернулось к нему «лицом». Лицом поворачивающейся Джилл, которая покраснела при появлении товарища. Видимо, он, Карлос, притащился не вовремя. Женщина неловко хихикнула, но ничего не сказала — у нее был кляп во рту. Потом она взбрыкнула, стараясь быстрее выбраться из ковра. Карлос тяжело вздохнул, будто пер брошенный в углу колокол на вершину часовни, затем пристроил оружие рядом со столом и пошел разматывать бедовую напарницу. Как ни странно, мужчина не испугался, застав ее в таком виде. Только подумал с тоской: «Я так и знал». — Джилл, — спросил он укоризненно, когда спутница освободила руки, села на ковер и сама сняла кляп, — вот на хрена?! Тактичнее выразиться он не мог. Никак. — Карлос, тут такое дело, — отвела взгляд Валентайн, — это не я сделала. — Правда? — в голосе Оливейры было море скепсиса. — Кто же посмел? — Правда, — твердо ответила Джилл. — Напала тут одна городская сумасшедшая… Карлос оценил хлипкое подобие веревочки, которое едва не лопалось на округлых бедрах Джилл, и покачал головой: — А ты не очень-то и сопротивлялась, верно? Сотрудница STARS так вымученно улыбнулась, что ответа уже не требовалось. Латиносу показалось, что все совсем скверно. Но по крайней мере Джилл начала извиняться сама, без укоров: — Ладно, извини. Это действительно глупая история! Та женщина была странной, но… какой-то неопасной. Я не чувствовала для себя настоящей угрозы… и поддавалась. Потом полежала в ковре, остыла и поняла, какой дурой была. Может, меня загипно… — Джилл, я понимаю, как тебе нелегко, — устало прервал ее Карлос, — но нам еще рано веселиться. Николай жив и направляется к заводу, с ним другая женщина из «Амбреллы». Соберись, пожалуйста! Если я опять отлучусь, а потом найду тебя связанной, то… не обижайся! — Накажешь меня? — заговорщически прошептала женщина. — Сам начну тебя связывать перед уходом, — на полном серьезе пригрозил Оливейра. — По крайней мере я точно буду знать, почему ты в таком виде! — Слова настоящего мужчины! — заявила Джилл, стараясь скрыть лукавую улыбку. Как настоящий мужчина и джентльмен, Оливейра помог своей… неординарной подруге встать. Прежде чем идти дразнить зомби, Джилл оставила вещи неподалеку, так что в часовне героев больше ничто не держало. Они вышли в переулок, и Валентайн почти сразу остановилась, придирчиво рассматривая асфальт. Словно что-то обронила. — Ты не находил мой пистолет, пока шел? Где-то тут? — обратилась она к латиносу. Карлос покачал головой. — Значит, избранка-оборванка умыкнула, — нахмурилась женщина. — Нельзя полагаться на ненормальных. И где теперь… Тут до них долетели квакающие звуки, шлепок и наглый возглас: «Дай пройти спасительнице, животное!» Не сговариваясь, Джилл и Карлос бросились на шум и выбежали на аллею. Несмотря на быструю реакцию, они успели только поглазеть на женские ноги, упрямо болтающиеся в воздухе. Остальное тело уже скрылось в бездонной прорве рта синего чешуйчатого мутанта. Чудовище отдаленно смахивало на хантера, но выглядело не рептилоидной макакой, а некой амфибией или даже жабой. «Жабохантер» энергично сглотнул, проталкивая в себя ноги добычи, опять приоткрыл широченную пасть и довольно рыгнул. Когтистой лапой он прикоснулся к белесому животу, в котором что-то бултыхалось и рвалось на волю, натягивая кожу. — Мы еще можем что-нибудь сделать? — Карлос с надеждой посмотрел на Джилл. Как будто от нее здесь много зависело. — Не думаю, — ответила Валентайн. — А если бы и могли… Поверь — с жабой путешествовать удобнее и безопаснее! — Даже так? — удивленно приподнял брови Карлос. — Именно так, — уверенно ответила женщина. — И, кстати — жаба уже посматривает на нас. С гастрономическим интересом. Тогда Оливейра вспомнил, что не первую смерть наблюдает, и должен беспокоиться о живых. С криком: «Лови!» он метнул осколочную гранату, но поторопился и бросил чуть левее, чем нужно. Впрочем, «жабохантер» подыграл латиносу. Любитель жрать людишек живьем подпрыгнул на месте, распахнул пасть и тут же захлопнул ее с чмокающим звуком. Гранату он поймал лихо и с первого раза, будто выступал в цирке. Проглот заурчал, потом резко стих, ощупал свой внушительный живот, а в следующий момент неожиданно (для себя) лопнул. — Я так и задумывал! — торопливо заверил Оливейра, перекрикивая взрыв. — Матерь Божья! — он отпрыгнул, как ужаленный, когда у самых его ног плюхнулась оторванная женская рука, перемазанная смрадной желто-зеленой жижей. Перевариться она не успела. — Зря она это затеяла. Ей здесь не место, — замогильным тоном произнесла Джилл. — Никому из нас здесь не место, — поправил Карлос. — Раккун это проклятое место! — Ты не так понял. Впрочем, ладно… — Джилл махнула рукой и не стала объяснять свою эпитафию. Затем она передернула голыми плечами и добавила: — Что-то мы все обо мне да обо мне… А ты принес верхнюю одежду, как обещал? Оливейра выругался по-испански. Чувствовал же, что упускает нечто важное! Даже аляповатую футболку с кривым енотом не додумался принести! Впрочем, еще есть шанс добыть что-нибудь в парке. У Николая, конечно, фора, но ему придется как-то договариваться или разбираться с командой, занявшей завод. Негодяя можно настигнуть! — Есть у меня мысли насчет твоей одежды, — взгляд Карлоса опять ненароком упал на руку покойницы, и мужчина вздрогнул. Он не мог не спросить об этом: — Ты так хладнокровна… Вы разве не были близки? — С одеждой? — Джилл! — Поняла я! Просто шучу! — отозвалась Валентайн. — Нет — она просто зацепила меня и заморочила голову. Это неправильно. Мне так и так пришлось бы ее убить, чтобы остаться собой. Мы провели с Элис минут десять. Задержись она подольше, я могла бы подхватить от нее безумие! Стать ее придатком! — Вот! У городской сумасшедшей появилось имя! — поднял вверх палец Оливейра. — Что еще мне стоит о ней знать? — На самом деле немного. Был у нас в полиции курьезный случай…***
Громкие звуки давно стихли. Воцарился покой. В потоке света из окна мелькают крошечные пылинки. Даже капли крови с зубьев пилы перестали падать. Почти идиллия. Но вдруг зазвучал негромкий голос: — Тише. Тише. Помощь уже пришла… Трупные останки валялись на каждом шагу. Комната тянула на бойню или на пристанище неряшливого маньяка. Красные крапинки и кляксы разукрасили весь пол и все предметы на нем, во многих местах образовались широкие лужи. На преображение стен крови уже не хватило. Чистая физиология. Из человека не вылить больше жидкости, чем он содержит. — Мы едва нашли вас. Держитесь. Вам сделают новое тело, из протезов… Необходимо постоянно смотреть вниз, чтобы не наступать своими ногами на чужие. Конечности занимали такую обширную площадь… Ориентируясь по срезам, их легко можно складывать воедино. Прямо как мозаику. Только проку от этого нет — фрагменты не держались, не соединялись друг с другом, как ни прижимай. — «Амбрелла» разработала новый штамм вируса. Он даст вам новую жизнь, новые нечеловеческие возможности… Достаточно одной инъекции. Следы крови, кусочки рук и ног — это все полбеды. Туловище изрезано вдоль и поперек до полной неузнаваемости. Столь же странно выглядит островок вывалившейся требухи, испускающий кисло-тошнотворный запах. Вот эти мерзкие штуки неописуемой формы действительно выполняли важнейшие функции и поддерживали в организме жизнь? Многие органы рассечены и не поддаются опознанию. Они серьезно пострадали в ходе неудачной вивисекции. — Вы будете убивать… Будете кутить… Отыщите всех врагов. И они заплатят. Лицо сложно назвать обезображенным. Его по большому счету и не было. Просто пугающая маска из оттенков красного и черного. Нижняя челюсть отвисла и с трудом держалась на остатках кожи. Раззявленный беззубый рот напоминал о Щелкунчике, который перенес цингу в тяжелой форме. Челюсть опускалась ниже шеи, поскольку сама шея была короткой и очень неожиданно кончалась. Она не переходила в плечевой пояс — руки лежали отдельно. Несмотря ни на что, челюсть дергалась и вторую минуту пыталась встать на место. Остаточные мышечные сокращения? Отнюдь — это Т-вирус. Он завладел мертвым мозгом, но остался заперт в изуродованной голове. Вирусу не дано было понять, что все связи нарушены, и контролировать нечего. — Когда ничего живого не останется, вы спляшете с Сатаной на развалинах цивилизации. При свете полной луны. Вам ведь так этого хотелось. Правда? Окровавленные руки потянулись к голове и подняли ее на уровень глаз. Пальцы сжимали короткие черные волосы. Голова щелкнула бесполезной челюстью и снова чуть не уронила ее наземь. Никаких других способов коммуникации с миром у нее не осталось. — Жаль, — женщина с красными волосами и красным от пролитой крови лицом поднесла голову очень близко и практически коснулась ее носом, — но ничего не выйдет. Потому что ты нахер никому не нужна! Как тебе такое, тварь? А? А?! А-кха! Ахахахахахаха! Солдатка давилась истерическим смехом, переходящим в гоготание. Закашлявшись от нехватки воздуха в легких, она пошатнулась, но затем перевела дух и продолжила: — Почему такая кислая мина? — вопрошала она, встряхивая голову зомби за волосы. — Безвыходная ситуации — это твоя стихия! Разве нет? Выкручивайся! Бей в спину! Трахай все, на что упал взгляд! И уноси ноги! Ты же на такие дела мастер!!! Приплясывая на месте под музыку, которую больше никто не слышал, рыжая расшвыривала пинками куски рук и ног Эрудитки. Она сама их собирала минуту назад, но забава наскучила очень быстро. — Сколько неудачников ты укокошила? Сотню? Тысячу? Еще больше? Они все мечтали пожать тебе горло перед смертью! Правда ведь? И никто не смог! Только я тебя опустила! Кто круче всех? Я круче всех! Кха-хахахахаха! Нижняя челюсть японки дернулась в последний раз, перед тем как бессильно обвиснуть под прямым углом. Того и гляди оторвется вовсе. — Я топтала тебя! Дырявила! Расчленяла! Согласись — обалденные ощущения! — выпалила Солдатка. — Я ничего подобного не испытываю, когда стреляю во врага! Или подрываю! Руками, кончиками пальцев я чувствую, как хлещет кровь, трещит мясо, выветривается жизнь… Мне столько всего хотелось, а ты взяла и трусливо сдохла! Теперь все сначала. Все переделывать… Черт! Вот сука! Солдатка сбилась с мысли, когда зомби-голова упала на пол и покатилась. В руке у рыжей остался клок волос. Женщина догнала голову и сердито пнула ее, словно мяч. После этого она вдруг мечтательно закатила глаза, растянула рот в кривой улыбке, как получивший дозу наркоман, и заглянула в кладовую. Ей там понадобился черный мешок, который стоял вместо мусорного ведра. Вытряхнув рыбьи кости и яблочные огрызки на пол (он все равно бы не стал грязнее), Солдатка ухмыльнулась и без спешки направилась к отфутболенной японке. Старый тюбик больше не мог выдавать зубную пасту. Но никто не мешает разрезать его пополам и потихоньку выковыривать остатки. — Думала, все? Тебя прогнали с тусовки? Не-а! Никто не уйдет с вечеринки, пока я не скажу! Будем гулять вдвоем! Всегда и везде! Ухохатываясь над своими шутками, живая садистка подхватила голову мертвой и забросила ее в мешок. Тот легко вместил в себя «мусор» и не порвался. Настроение рыжей улучшилось, и, напевая легкомысленную песенку из какого-то старого фильма, она начала собираться в дорогу. Взяла бензопилу, прихватила топор, пересчитала патроны в магазине и после минутной возни сумела прицепить к поясу завязанный черный мешок. «Трофей» вроде бы не мешался при ходьбе. Солдатка была полностью готова и собиралась оттянуться по полной программе. Открыв входную дверь ногой, она без сожаления бросила мастерскую и пошла искать приключения на известное место. Поиски заняли минуты три: вдалеке показались качающиеся фигуры зомби. Шестеро… нет, семеро. Прекрасная разминка! — Эй! Тухлятина! — громко поприветствовала их женщина. — Время завтрака? А? Жрать уже готовы? Тащите сюда свои тощие задницы! Поубиваю всех нафиг! Вместе с хозяйкой шумела запущенная бензопила. Солдатка воинственно трясла ей, плевалась, бросала во врагов грязные ругательства и непристойные предложения. Зомби дергались в сторону женщины, но отчего-то не подходили. Будто их держали на невидимых поводках. А Солдатка со своим криком и своей пилой производила такой шум, что не слышала ничего вокруг себя. Остановил ее только случайный взгляд на свою тень, вытянувшуюся вперед. Ничего необычного… не считая того, что тень приняла другие очертания и ощутимо прибавила в размере. — Какого черта? — выдохнула рыжая, чувствуя, как кровь отливает от лица. Невероятно, но враг сумел бесшумно подойти со спины. И, судя по тени, он был куда выше и шире в плечах, чем Солдатка.