***
— Может, зря я не остался? — в двадцатый раз вздохнул Джордж Гамильтон. — Марк хромает все сильнее, инфекция распространяется. Как врач, я обязан… — Ты понял, что это за чума, док? — полюбопытствовал Джим Чепман. — Знаешь, как помочь нашему большому другу? — Если бы, — сокрушенно развел руками Джордж. — Тогда перестань себя упрекать! Если у тебя нет панацеи, положись на Дэвида. Парень сможет постоять за двоих! Очередная вылазка за припасами закончилась вполне успешно. Четверо мужчин расчистили путь к аптеке и обнаружили, что до нее еще не дотянулись цепкие лапы мародеров. Выжившие набили сумки всеми более-менее полезными медикаментами, собрались идти к ресторану, но тут возникла небольшая заминка. Марк, который всю дорогу сопел, ворчал, припадая на укушенную ногу, и уверял, что у него все прекрасно, чуть не упал посреди аптеки. Джордж поменял повязку, но даже его несведущие в медицине товарищи поняли, что доктор оттягивает неизбежное. Напрасно Гамильтон уговаривал их задержаться и подождать, пока Уилкинсу не станет лучше. Сам больной и слушать не хотел Джорджа, требуя поскорее отнести добычу в убежище. В итоге мужчины приняли решение пустить Гамильтона и Чепмана вперед со всей поклажей. Более сильный Дэвид вызвался остаться с грузным негром, а потом потихоньку дотащить его до ресторана. — Мы почти пришли. Где же они застряли? — спросил Гамильтон, имея в виду Уилкинса и Кинга. — Позади чапают, — беспечно отозвался Джим. Вдруг он присмотрелся и уже другим тоном сказал: — Что-то полыхает. Совсем рядом от нас! Предположившие худшее мужчины выскочили на соседнюю улицу, бросая сумки с добычей. К счастью, загорелся не ресторан-убежище. Столб дыма возвышался над зданием неподалеку. Его верхний этаж был охвачен пламенем. — Городская редакция, — почему-то шепотом протянул Джордж. — Она самая. Док, ты помнишь, как сюда рвалась Алиса? — Ты же не хочешь сказать… — начал встревоженный врач. — Черт его знает! Нам надо проверить! Мужчины направились к зданию, однако замерли на полпути. Двери парадного входа распахнулись внезапно, словно от пинка. На улицу выбежала женщина в странном наряде черного цвета. — Выжившая! — обрадовался Гамильтон. — Мисс! — позвал он. — Нам нужна ваша помощь! Вы не видали там наверху других жен… Рефлексы Берты сработали после первого же слова Джорджа. Определив местонахождение противников, она ринулась в соседний переулок. Изумленный мужчина продолжал звать ее, пока медик не засела за мусорным баком и не вытащила пистолет. — Ложись! — заорал дурным голосом Чепман. Увлекая за собой доктора, он спрятался от выстрелов за машиной. — Как это? Почему? — трясся Джордж. — Я спросил что-то не то? — Это мы наткнулись на кого-то не того! Дождавшись паузы между выстрелами, Чепман сам попробовал попасть в немку, но пуля просвистела далеко от цели. Берта обидно расхохоталась, а затем вытянула руку с неким черным предметом в сторону, не желая подставлять под удар все тело. — Это у нее камера? — присмотрелся Джордж. — Или нет? — Что она творит? — оторопел Чепман. — Посмотрите на эту парочку придурков! — Рука немки слегка сдвинулась, чтобы поймать в кадр обоих мужчин. — Они даже оружие не умеют держать по-настоящему, но уже задирают опытного агента. Я бросаю самой себе вызов! Они оба станут моими трофеями! — К кому она обращается? Не к нам же? — глупо поинтересовался Джордж. — Не знаю, но эта баба меня пугает, — Джим быстро оценил ситуацию и выдал новую идею: — Давай сделаем все, как в кино! Оставайся здесь и прикрывай, а я пойду на прорыв! Гамильтон собирался напомнить беспечному негру, что они не в кино, но немножко опоздал. Чепман с задорным возгласом выскочил на простреливаемую улицу, и Джорджу поневоле пришлось его прикрывать. По спине доктора струился пот, руки с зажатым пистолетом тряслись, как у пьяного, а мозг терзало ощущение крайней несправедливости происходящего. Где шляется опытный сотрудник STARS, когда он так нужен? Почему убивать людей приходится простому врачу и легкомысленному пройдохе? Уже пробежавший большую часть пути Джим прижался к стене дома. Ему осталось сделать последний рывок и загнать женщину в угол… При условии, что она не сообразила отступить вглубь переулка. Однако немка успела оценить неожиданных противников и поняла, что опасаться их не стоит. Вот почему она не отступила, а нанесла упреждающий удар. Сорвав с мусорного бака крышку, медик запустила ее в грудь выскочившего негра. Элементарнейший трюк в равной степени шокировал обоих мужчин: Джим от удара замер и закачался, потеряв оружие, а Джордж испуганно вскрикнул, и его пушка «заплясала» сильнее прежнего. Таким образом, ничто не мешало Берте выйти навстречу Чепману и схватить его сзади. — Что ты натворил, Джим? — тоскливо простонал Гамильтон. — Черт, док… — прошипел негр. — А в кино получалось так гладко. — Гладко получается, когда умеешь убивать, — наставительно произнесла Берта, упирая дуло в голову жертвы. — Бросай оружие, недоумок! — Док, не вздумай! — поспешил вмешаться Джим. — Она прикончит обоих! — Док, значит? — обратила, наконец, внимание на обращение немка. — Это хорошо. Настоящий врач не должен бояться вида крови! Пока Джордж бестолково глазел на убийцу, она быстро убрала свой пистолет от головы негра, опустила его и нажала на спуск. Раздался негромкий хлопок. Чепман закричал и, лишившись поддержки немки, рухнул на асфальт. Столкнувшись с хладнокровной расправой, Гамильтон окончательно перестал что-либо понимать. Он еще пялился на спину товарищу, залитую кровью, пытался оценить нанесенный урон, а кровожадная женщина уже приблизилась к нему. Ее пистолет вернулся в кобуру, но зато в руке появилось устрашающего вида лезвие. — Не подходи! — Перетрусивший Гамильтон выронил пушку. — Мясо! — радостно проорала Берта, широко замахиваясь тесаком. Когда мачете с сочным хрустом разрубило левое плечо выжившего, немка застонала от наслаждения так, словно испытывала экстаз. Ее блаженный возглас был едва слышен за пронзительным визгом Джорджа. Плачущая от боли официантка, надрывное мычание сгоревшей заживо журналистки… Все это было приятно, но не доставляло немке подлинного удовольствия. Такие штучки любит узкоглазая ученая, а ей, Берте, милее звук рвущейся плоти и трескающихся костей. Охваченная эйфорией, немка буквально танцевала вокруг беззащитного Гамильтона, а мачете стал ее партнером в этом чудовищном шоу. Лезвие почти целиком залило кровью, но оно не останавливалось и порхало, отрубая трофею уши и пальцы, разрывая мышцы и связки. Краснее тесака только одежда и лицо Берты, но медику сейчас не до гигиены. Желая поставить точку, она обошла шатающегося Джорджа и ударила чуть ниже колена — по ахиллову сухожилию. Изрубленный мужчина только охнул и упал на живот. Глядя на еще живое тело, которое истекало кровью у нее под ногами, Берта позволила себе победную ухмылку. Второе тело, валяющееся неподалеку, выглядело почти невредимым, но не могло даже перевернуться на спину — пуля попала точно в хребет, разрушив непрочную связь между позвонками. Картинка радовала глаз немки, однако счастье оставалось неполным. И тогда мачете вновь поднялось в воздух… Медик «Волчьей стаи» все-таки не отличалась геркулесовой силой, а ее оружие никак не тянуло на тяжелый топор. Из-за этого ей пришлось взмахнуть тесаком шесть раз — по три удара на каждую шею. Покончив со сложным занятием, Берта с облегчением выпустила мачете, схватила головы за волосы и резко подняла их над собой. Немка больше не могла держать эмоции в себе — они рвались из груди ликующим хохотом. Кровь на одежде, кровь под ногами, лезвие как будто слеплено из крови… На темно-красный асфальт страшно смотреть, но стоящая посреди улицы женщина намного страшнее. Она упивалась смертью, вдыхала ее пьянящий аромат и хохотала. Ей было хорошо, а зачумленный город с его выжившими и мертвяками мог в эти минуты катиться ко всем чертям. Промежуточные итоги состязания: Берта — 4, Эрудитка — 2, Лупо — 0.***
Лупо подпрыгивала на стуле, извивалась и громко бранилась. Сейчас она могла себе позволить не держать лицо — лишних свидетелей рядом не было. Взбесившись, женщина снова и снова дергала руками, пока боль в суставах ее не отрезвила. Разумеется, до ключей на гвоздике она так и не добралась. С тем же успехом Валентайн могла отнести их в соседнюю комнату и предложить пленнице проломить головой стену. Мысли о Джилл доводили Мать-Волчицу до исступления. Глупая затея с охотой уже не казалась женщине такой уж нелепой. Хотелось любой ценой найти хитрую тварь и перегрызть ей глотку, оправдывая прозвище. А по пути к страшной мести можно было прикончить и других выживших. Чтобы никто больше не смел издеваться над лидером «Волчьей стаи». «Я тут не останусь! — бесилась женщина. — Вырвусь и прикончу! Даже если это будет последним, что я сделаю в жизни». За руганью и лязгом цепей Мать-Волчица едва разобрала тихий стук. Она мигом успокоилась, принялась крутить головой и искать, откуда идет звук. Стук повторился, но не со стороны двери. Кто-то явно скребся в смотровое окно. Вряд ли это были конкурентки-охотницы — они бы сразу вломились в комнату. Валентайн тем более не стала бы ломать комедию. Но кто тогда забрался в комнату наблюдений? Совершенно посторонний человек? Лидер «Волчьей стаи» постаралась вспомнить все, что о ей известно о стеклах в таких помещениях. Вроде бы они толще обычных, а из-за особого покрытия и освещения кажутся зеркалами со стороны заключенного. Кроме того стекла «фильтруют» звуки, и из допросной не слышно, что творится в комнате наблюдений. «Зато меня должны услышать». — Эй! — позвала Мать-Волчица, не спуская глаз с «зеркала». — Эй, за стеклом! Я знаю, вы меня слышите! Помогите! Последовала долгая пауза без каких-либо звуков. Лидер «Волчьей стаи» даже заподозрила, что взывала к обычному безмозглому зомби, не понимавшему, что за прозрачная стенка мешает ему достать добычу. Но потом заскрежетал ключ, поворачиваемый в замочной скважине, и в допросную вбежала молодая блондинка в длинном белом платье. Она выглядела такой напуганной, словно сама пережила заражение Т-вирусом и унизительное заключение. — Как ты вошла? — быстро спросила Лупо. — Ключ т-т-торчал в скважине, — заикаясь, ответила блондинка. — Мне н-н-надо спрятаться! За мной гонятся! — Чудовища? — пришла к очевидному выводу лидер «Волчьей стаи». — Д-да, — охотно подтвердила девушка. — Дядя Бра… Айронс… Он просто чудовище! — Соберись! — рявкнула Лупо. — Что произошло? Блондинка сделала глубокий вдох, немного успокоилась и принялась объяснять: — Дядя Брайан должен был присматривать за мной, пока все не утихнет. Его об этом папа попросил. Я считала дядю хорошим человеком, но его… как подменили. Он… начал хватать меня, прижиматься. Говорил, что хочет провести со мной вечность. Я испугалась, стала вырываться, а он начал злиться… Кричать, что я принадлежу только ему, угрожать пистолетом. Я чудом сбежала, но… Не знаю, что теперь делать. — Мда… Не повезло, — резюмировала Лупо. Поглощенная своим горем блондинка вдруг спохватилась: — П-простите… Я совсем потеряла голову. Кто вы? П-п-почему тут сидите? Благодаря длинному языку девушки, Мать-Волчица уже придумала нехитрую легенду: — Моя история мало отличается от твоей. Меня сюда бросил «дядя Брайан». Он давно ко мне приставал. После очередного отказа притащил меня сюда, приковал к чертову стулу и пообещал скормить монстрам, если я не буду его во всем слушаться. Мерзкая похотливая свинья! — Какой ужас! — Огромные глаза блондинки расширились. — Надо бежать отсюда! — Сними наручники! Убежим вместе! — Как? — Ключи у тебя за спиной висят! Девушка ойкнула и потянулась за связкой. Она так спешила, что пару раз выронила ее, а потом еще долго пыхтела за спиной у Лупо, пытаясь подобрать к замкам нужный ключ, сбиваясь и начиная все с самого начала. Мать-Волчица совсем уж было потеряла терпение, когда хватка металла ослабла, и браслеты свалились с запястий и лодыжек. — Ух! Намного лучше, — Лупо потерла руки, но вставать со стула не стала, опасаясь, что онемевшие ноги ее подведут. — Меня, кстати, Кариной зовут. — Беверли, — представилась блондинка. — Вы сможете идти? Выход совсем рядом. — Уходить рано, — возразила Мать-Волчица. — Мне нужно оружие. — Но… — У тебя есть ствол? — Н-нет… — А вообще стрелять умеешь? — Тоже нет! — Значит, не выживешь на улицах Раккуна без моей защиты, — подытожила лидер «Волчьей стаи». — А чтобы защищать тебя, мне нужно оружие. Улавливаешь мысль? — Кажется, да. — Тогда пойдем, — Лупо выпрямилась, упираясь руками в колени. — Перед уходом нужно многое сделать.